Текст книги "Фиолетовое солнце. Роман"

Глава 93. Точки Максимума

Я к тебе привязана канатом, ты его не разрубаешь, и чем дальше я отхожу от тебя, тем сильнее он давит на шею, на запястья. У меня же сил его разрубить не хватает и никогда не хватит.

Может это просто магический магнит какой-то. Чем дальше я отбегаю от этого магнита, тем сильнее меня к нему прибивает снова, тем больнее становится. И оттого как трут плечи, запястья эти поводья, и от очередного удара об него.

Глава 94. Вторжение

Я теперь живу и боюсь, что это чудовище может вновь появиться в моей жизни. Внезапно искорёжить мою реальность, нахально влезть в неё.

И сегодня действительно был первый день, когда я ни секунды не думала о нём. Ни проснувшись, ни за завтраком, ни уезжая, ни приехав обратно домой, ни засыпая, ни разговаривая, ни в шутку, ни всерьёз, ни за чаем, ни в отчаянии, ни в радости я не вспоминала его. Бесчувственные люди страшны именно своей природой.

Даже скорее было так: проснувшись после эмоционального перенапряжения, я почувствовала лёгкость, почувствовала, что что-то упало с души, что отпустило, что стало намного легче. Мне стало легко и хорошо. Я погрузилась в свои заботы и планы.

 
Апельсиновая вода.
Ни туда, ни сюда.
 

Вечером я купалась. Внезапно в ванную вошёл Макс.

– Ты чего? – вскинула я на него глаза.

– Ничего. Купайся, я просто посмотрю.

Он бесстрастно наблюдал, как я тщательно, аккуратно, нежно протирала своё тело, смывала пену струйками воды, омывала волосы, присаживалась, наклонялась и вода элегантно сбегала по волнам моего тела.

Наконец, я закончила и вылезла из ванной. Тут же я прильнула к нему всем своим мокрым телом. Он не отстранился, хотя я намочила всю его одежду, а бережно взял меня на руки и понёс в комнату.

– Поистине королевский выход из купальни, – пошутила я.

– Достойный, – ответил сосредоточенно он.

Я однолюб, в моей жизни был один единственный мужчина и другого уже не будет, потому что лучше него не может быть никого. Даже такого же уже больше не может быть.

Глава 95

Утром я увидела такую записку на столе:

«Столкновения с реальностью. Минутная паника. Всё прошло. Не трогаю твою священную жизнь».

И вот я уже мечусь между – «Сука, какой же ты ненастоящий!» и «Как же ты, бл*ть, достал своей материальностью».

Хреново когда он, ты, мы – отработанный материал, переработанный и можно бы браться уже за другой. А хочется брыкнуться спать. И забыть. Забыть об этом. И о другом забыть.

 
Сука, стань уже мужчиной
Скатертью паршивой
Завивайся в пейс
Постелю тебя в гостиной
И уеду в рейс
Пусть фарфоровы сервизы
Бьются, льются на тебя
У меня – капризы!
А ответственность твоя!
 

Это истерика. Лёгкая и преходящая.

Глава 96. Сама истерика

Как всё странно… Ведь в конце концов будут важны только те, кто меня действительно любит. А отделить фальшь от истины бывает подчас совсем не просто. Но в итоге она всё равно отделяется. И всё становится очевидным. Ой, как очевидным.

 
А мы плывём куда-то
Из толерантности бесед
Несёт лохматой
Льдиной свет
 
 
А я в пироге гребу на дно
А ты по моде вроде и в кино
Я сыплю воск, крошу молитвы
Ты начищаешь лоск на поле битвы
 
 
Мои цветы увяли у подъезда
Мои слова душили всхлипы
А ты по морде съездил
Тому кто не держался в ритме
 
 
Согласие рисуя на сковородках
Переворачивая блин
Мы все на дне, в тусовках
Горим
 
 
Общественный невыбор
Общественный отстой
Ты толерантность вы*б
Да, ты такой…
 

Создаётся иногда такое ощущение, что в роддоме у младенцев мужского пола вместо БЦЖ отсасывают мозг. А потому существует комплексный заговор – эту тайну никому никогда не открывать. И никто не говорит об этом, замалчивают. Спросите, куда отсасывают? А я спрошу – зачем??? Но ещё вопрос – а формируется ли мозг изначально в утробе? Ведь в этом же тоже может быть заговор. Молчат. Все молчат, подтасовывают факты и скрывают. Не иначе. Жестоко и цинично. Вкусили плод с древа познания добра и зла, закрутилась история, хрен выберешься, только туже затягивает омут… Яблочный омут… Впрочем, некоторые склоняются к тому, что это был-таки гранат, а другие – инжир. Хотя, возможно, не так и важен сам образ плода. Гранат же – был символом любви в Древней Греции. Любовь мудра. А нелюбовь постыдна. Добро и зло невозможно постичь человеку без участия Бога, познать без вмешательства божественного. И пока мы трепыхаемся, не взывая к помощи и не признавая свою ограниченность, он улыбается. И ведёт нас дальше…

Вот и месяц взошёл на небе, смотри!

Глава 97. Концерт Антигена в заведении Бездна Z.

Всё-таки публика зависит от заведения. Было много людей, которых я откуда-то знаю, когда-то видела, но совершенно не помню где и когда. Но их лица были мне точно знакомы.

Мягкий свет зала как будто бы окутывал теплом и создавал уютную атмосферу. Никто никуда не торопился. Всё было как-то тягуче-мягко-размеренно. Хорошо было и спокойно.

Отвлечься. Надо отвлечься, унести мысли куда-нибудь вдаль, можно увезти их на музыкальных волнах, к примеру.

Вышел на сцену Илья. Сцена была замечательная, выполненная в одном из лучших стилей – для подобных заведений – полностью открытая для зрителей, даже доступная для них. Что наоборот несколько сближало с артистами, но при этом никак не посягало на необходимое им пространство, так как была довольно просторной.

– Заземление плохое, микрофон током бьётся, если чё…

И Илья запел: «Мама-мама… В мире всё по-старому, в мире всё по-прежнему… Значит сам где-то прокололся…»

– Пытка током. Вот и уютненький зал и хорошая сцена на первый взгляд… Не так всё просто, как кажется на первый взгляд, в этой жизни… Н-да… – задумалась я, меж тем увлечённо слушая Илью.

Неожиданно за мой столик подсел Макс.

– Ты откуда здесь? – спросила я, впрочем особо не удивляясь.

– Как откуда?! Тебя оберегаю – обычное занятие для меня, – расцвёл от собственного сарказма Макс.

– Как они так быстро перебирают эти струны. Это просто завораживает, – сменила я тему, внимательно вглядываясь в резвые пальцы Ильи.

Дальше мы слушали Илью молча. Казалось, все песни он пел только для меня. Вполне возможно, что и у всех в зале было точно такое же ощущение.

– Артист, – улыбнулась я.

– А то! – ответил Макс. Вот, сколько людей прошло через любовь, ненависть и полное отторжение, а мир всё также крутится… Удивительно.

– С тобой захотелось опуститься на самое дно, чтобы соответствовать, но ты был коварен, и там я оказалась не нужна, – съязвила я.

– Очень нужна, очень нужна, – два раза, но тихо повторил он.

– Я не кусаюсь… Ну, сразу не кусаюсь, – улыбнулась я.

Вышел Антиген. Худощавый субъект с несколько напряжённым лицом. Когда он пел, его шея раздувалась и кожа, казалось бы, излишне напряжённая, наоборот скорее наливалась своей простой ухоженной жизнью. Становилась шеей дородного ухоженного гуся, который всю жизнь знал только комфорт, уют и счастье. Ванная утром, ванная вечером, вечерний туалет и прочее… Никаких подзаборных скитаний она не выдавала. А голос напротив, был совсем иным. Это был мощный драйв голоса только что сбитого лётчика.

– Мой город будет стоять! – разрывался он в звуковой эйфории протеста.

И это действительно то, что очень важно каждому, – подумалось мне.

– Все мы хотим домой. Мы беспризорные люди, – вторил моим мыслям и своим песням Антиген.

Стоял он на сцене с вызовом, во всей его позе чувствовался протест и отчаянный порыв в попытке перевернуть этот мир.

На грифе его чёрной гитары Фендер сидел чёрный ворон. Невозмутимый и сосредоточенный, он как будто бы ретранслировал музыку, изливавшуюся из этого музыкального инструмента в другой параллельный мир или перевёрнутый мир, его изнанку может быть… И потому в своей нелёгкой работе был угрюм и очень внимателен. Что это за мир такой? Мир параллельной эстрады, никак иначе. Или мир музыкальной гармонии… Не могу знать. Ворон был, очевидно, не разговорчив.

– Границы России проходят через моё сердце, – пел меж тем Антиген, – нам пора остановиться, – впереди только гетто.

Я выпила чашечку кофе с молоком. Причём молоко мне подали в отдельной мензурке.

– Как котёнку, – почему-то подумалось мне, – можно выливать в блюдце и лакать, запивая кофе.

Периодически люди из зала проходили мимо сцены и уходили за поворот справа от неё. Вскоре я уже заинтересовалась этим: «Наверняка, там туалет». Дождавшись паузы в выступлении, я тоже проследовала в данном направлении. Но увидела нечто иное.

Это был зеркальный коридор, который вёл в бездну сознания. Там, у самого входа в энтот тоннель был указатель – красная стрелочка и надпись «туда». Люди шли, шли и падали в бездну, один, другой, третий, я даже не успевала следить за ними.

– Откуда столько? – Невольно возникал вопрос.

А народ всё валил и валил.

Бездна из зеркальных тупиков, никак иначе, – подумалось мне грустно.

Пока я стояла и зачаровано смотрела, концерт меж тем продолжался:

– В Шиферодвинске… Уо-ааа, – пел на сцене Антиген, – …Я здесь давно уже ничего не понимаю… До меня доносились лишь обрывки песен.

– Я тоже, – вторили музыканту мои мысли.

Во втором отделении концерта, после перекура Антиген читал свои стихи, отложив гитару вглубь сцены. Ворон тут же скрылся от моих глаз.

Читал Антиген с вызовом, очень запальчиво и надрывно.

Хорошие стихи, интересные, острые. Было о чем задуматься.

Может, он и прав и наркотики действительно появились из-за ядерного взрыва. Или прямо из него. Вырос гриб визуально и ментально. А до сей поры, ничего такого и не было. Вы планете грибок, и она вам лекарство – ну, чтоб не повадно больше было… Что за чем было, тут сложно отследить, уловить. Так же как с яйцом, такая же засада.

 
Бездна из зеркальных тупиков
Всасывает наши лица.
Всё к чему ты не готов,
То с тобой случится.
 
 
Будет разверзаться небо
И свисать его края.
Где бы не был – требуй:
Это он – не я!..
 
 
Будет копошиться ветер
В поле дикого овса,
Он тебя давно там заприметил, —
Слышал ваши голоса…
 
 
Вспашет это поле молния,
От костров оставит хруст,
Верно, это только телегония
От совсем других искусств…
 
 
Чем же нам утешиться?!
Чем упиться?!
Если хочешь вешаться, —
Все кричат – «самоубийца»…
 
 
Нет же,
это просто бездна из зеркал
Втягивает наши лица.
Всё, что им тогда сказал
Снова повториться…
 
 
Это всё тупик лишь, братья.
Это всё тупик лишь, сёстры.
Это лишь гарантия
Раниться об острое…
 

Обратно мы шли вместе пешком. Я шла домой. Куда шёл Макс не знаю.

– Ты заносчивая стерва! – сказал он как-то мягко.

Я остановилась и пристально посмотрела на него.

– Ну, говорят же так! – в сердцах выпалил он.

– Да, пусть говорят, мне в принципе нравится. Чужая зависть не беспокоит как-то совсем.

И мы рассмеялись одновременно.

– Это значит, что ты ещё не достигла высшего уровня стервозности, и тебе лишь советуют работать над этим усерднее, – снова прыснул он.

– Так получается, когда не умеешь жить иначе, кроме как вопреки… – продолжил Макс лекцию.

– Ага, через «полную жопу», лучше видно ху из ху, как говорится, – улыбнулась я.

– Знаешь, говорят психологические проблемы у детей, которые выросли в так называемых неполных неблагополучных семьях. А ни хрена у меня их нет! Посмотрите лучше на выродков из полных благополучных семей. Вот там букет! Откуда подарочек, скажите? Откуда он, о, мудрейшие мои?.. Люблю смотреть, как крысы бегут с корабля… Завораживает.

– Бредовые идеи! – выкрикнул он. И это у тебя такие впечатления от концерта?

– А других и не держим, – ответила невозмутимо с улыбочкой я, и мои глаза засияли невообразимым светом.

– Выдала идола, – добавила я через некоторое время.

– Ты не видела суть.

– Почему? Да, впрочем, не важно. Я вОрона, к примеру, видела.

– Ворон сути не меняет. Только добавляет. Мало кто о нём знает, конечно. – Немного смутился Макс.

– Суть – это ключ? А ворон – кто? – наседала я с вопросами.

– Ну, если тебе нравится так. То ворон – просто красивый брелок на ключе.

– Красота – та же магия.

– Сложно поспорить. Красоту можно увидеть везде, главное правильно настроить восприятие и передачу данных.

После прогулки по морозному воздуху, я быстро и с удовольствием уснула. Мои щёки раскраснелись, дыхание стало глубже и легче. Мне снились фантастические города, идеальные линии, красивые цветы, которые говорили со мной.

…Многие ищут свою половинку, а мне это не нужно, как оказалось, я абсолютно целая сама по себе.

…А любовь – это не слова, а когда ты действительно готов что-то сделать для этого человека и не попросить ничего взамен.

Было весело и беззаботно.

Проснувшись, я задумалась о вчерашнем вечере и разговоре.

Всё перепутано в этом времени, и люди, события, картинки. Нет этого прямого течения. Время это хаос, как бы вам не врали часы. Часы – это только желание упорядочить хаос, приложив к нему ровную линейку, но она – линейка, мерило не способна изменить его суть. Калейдоскоп, пазл из разрозненных картинок, только лишь секундным усилием воли складываемый в какой-то порядок. А вот, отпускаешь это усилие, и картина вновь рассыпается на тысячи мелких уже ничем не связанных встреч, слов, обещаний, шагов и скитаний, мыслей и поступков, проступков и деяний.

Глава 98. Сгусток энергии. Тёмно-красный, иссиня синий

– Ты не можешь его любить. Это всего лишь сгусток энергетики. Сегодня он есть, а завтра растает. Плюс – не просто сгусток энергий, а ещё этот сгусток, прогнанный через твоё восприятие и принятие – сегодня твоя реакция такая, а завтра ты изменишься, и уже не будешь так принимать его, он станет тебе чужд этой энергетикой, либо изменится твоё восприятие, что тоже с течением времени и развитием всегда меняется. И всё. Не можешь ты никого любить, априори.

– Да, только если он не изменит этим тебя.

Дух ведёт нас, дух ведёт меня. Я в пути.

Я не знаю к чему иду. Но я доверяю.

Сгусток времени сжался в жирную точку.

Глава 99. Священные сны

Почему-то довольно часто делят сны по дням недели. Возможно, в этом тоже заложен какой-то смысл. Так, к примеру, в какие-то дни душа занимается отладкой. В какие-то, – прогнозами, а в какие-то конструированием нашего будущего. Сон – это нечто волшебное. Не зря мы в нём проводим столько времени! Его образы, действа во многом напоминают действительность, лишь потому, что работа идёт над такой же реальностью как эта, и метод работы, как правило, зачастую, сохраняется тот же, то есть образный.

Таким образом, абсолютно ясно, что душа путешествует во сне, решая прошлые застарелые проблемы, иногда даже день за днём, сон за сном одни и те же. Потому как требуется для их решения больше работы, затрат сонной энергии. Трудно во сне бывает подчас. Но работает душа, тело отдыхает. Так, решая текущие проблемы, не исключено, что попутно договаривается о новых обстоятельствах вашей жизни, проблемах, радостях, счастливых разрешениях, то есть и во сне идёт активная работа по прохождению вами того самого пути, к которому мы призваны и зовём его так коротко – «Жизнь».

Мы большое значение придаём снам. Но так ли это?!

Мне снился сон. Во сне мужчина и женщина занимались любовью.

Белые одежды, светлые занавески на окнах, солнечные лучи, настойчиво пробивающиеся сквозь них.

Он был ласков и страстен, она была нежна и податлива. Во сне я ощущала себя одновременно обоими партнёрами. Такое необычное ощущение. Очень похожее на двойственность собственной натуры, когда одновременно тянет в разные стороны. Но умение ощутить в себе сразу абсолютно противоположное поражает. Это чувство не передать словами, оно и тягуче-сладострастно, и взаимооталкивающе, и чарующее.

В чём-то напоминает эту игрушку в детстве – резинового лизуна – растягиваешь, натягиваешь его, а он возвращается в исходное состояние. Только очень приятное оно изнутри, это чувство, эти потягушечки.

Да, член был здоровый. Чудные сны.

Особенно волшебны эти чувствительные магические сны.

Да, кстати, моему сну пох*р какие у меня дела, он приходит внезапно, неожиданно и только тогда когда САМ посчитает нужным.

Глава 100. Планетарная система

– Ясно же, что Земля – это Звуковой экспериментальный проект! Марс – там, где впервые применили, испытали Материю. Венера – там, где была впервые испытана атмосфера. Юпитер – вода, Сатурн – ну, там проживает Сатана, на Уране – скорее всего рай, и не спрашивай почему. А Плутон просто замыкает круг, цикл.

– Слух – Луна, Космос – осязание, возможность осязать вселенную через органы чувств впервые была испытана в нём. Поэтическая у нас Вселенная. Ничего не скажешь!

– А – то! Всё – не случайно.

– Быть может, мир развивается только для того, чтобы научится создавать новые миры. Вселенная бесконечна. Созидатели нужны ей всегда.

– Так же бесконечна, как и фантазия?..

Глава 101. Концерт в Шахради

Это был необычный концерт, в клубе Шахради. Клуб, расположенный в самом старом центре города, в подвальном помещении старинного особняка, построенного в конце 1890-х годов, скорее всего, неким зажиточным купцом, имел довольно тёмную репутацию. Интерьер и дизайн самого клуба были выполнены в каком-то восточном, может быть индийском стиле. Внутри было уютно и тепло.

Вечер не предвещал ничего странного. Добрая атмосфера, восточные прибамбасы тут и там, разгорячённые гости, не менее разгорячённые музыканты. Напитки, музыка, беседы – всё текло своим чередом.

Я присела скромненько в углу, потягивала вишнёвый сок через трубочку, и думала о чём-то своём. Отгремели уже последние аккорды первой, довольно пафосной, группы Кармоотвод. Отметила, что сегодня их партии на саксофоне были довольно удачны. Музыкант явно поймал какой-то неведомый кураж. Успела перекинуться парой слов то с тем, то с другим. Поздоровалась с Ильёй, и Демьян с Егором тоже были здесь.

Чувствовался запах ароматических палочек. Лампадки, развешенные в углах, скорее всего тоже были аромалампами, что создавало дополнительный шарм заведению. А концертным выступлениям добавляло новый штрих, новый уровень восприятия – обонятельный, причём приятно обонятельный.

Следующей выступала довольно одиозная команда под названием «Медиагрыз».

Начали довольно заунывно. Захотелось скрыться и никогда сюда не возвращаться. Но скрипка всё же временами как крючком вытягивала обратно, крючок не выдерживал ты снова сваливался в бездну тоски и он вновь цепляла тебя за шиворот в тщетных попытках выудить обратно. К счастью эта композиция вскоре закончилась. Началась новая.

Но тут, внезапно, случилось нечто невообразимое. Во время очередного соло скрипача, видимо, из нижних подвалов повалили огромные стаи крыс. Люди с истеричными криками, взвизгами стали буквально вываливаться из зала. Крысы не обращали на всё это ни малейшего внимания.

– Флегматики, – безразлично подумалось мне.

Их было много, кого было больше людей или крыс – сказать сложно. Крысы же, сформировав ровные шеренги вдоль сцены, в каком-то сомнамбулическом трансе стали раскачиваться из стороны в стороны. Некий причудливый танец совершали они, причём этот танец был такой – массовый. Лишь единицы из оставшихся ещё в зале наблюдали эту нелепую картину. Музыканты, не поняв, что именно произошло, продолжали несколько недоумённо играть. Возможно, софиты слепили им глаза и серых тварей им просто было не видно сверху. Если тщательно не приглядываться к серому же ковролину пола зала, наверняка, со сцены ничего и не видно.

– Флеш-моб. Крысиный флеш-моб, – невольно напрашивались ассоциации.

– Крысиный парад. Живые, настоящие крысы!

– Живые, движущиеся в такт серые тельца. Крысиный бал никак иначе!

– Но кто им руководит?! Это немыслимо, невероятно!

Стала слышать я одиночные выкрики из зала.

– Ими руководит музыка. Ими руководит ЗВУК! – ответила я.

Когда композиция завершилась, крысы, соблюдая абсолютный порядок шеренг, также флегматично покинули зал.

– Ушли восвояси, – как говорится.

Я заметила, что у предводителей каждой из шеренг на лбу были красные пятнышки. Как-никак, очевидно, что я стала свидетелем какого-то необычного загадочного ритуала. Для чего он совершался и что означал, было для меня совершенно непонятно. Что это?! Как часто такое здесь происходит?! А были ли случаи ранее?! Вопросов было масса.

Скрипка ли, гитара, голос, барабаны, – звук какого инструмента был главнее для этих крыс?! Что именно могло их привлечь?!

Люди потихоньку стали возвращаться в зал. С вопросами:

– Что это было?!

– Вам показалось, – коротко ответила я и вновь задумалась.

Ритм или соло. Где же ключ. И ключ чего и к чему это?! Удивительная организованность. И цель, какая цель?!

– Почему? – так и застыл немой вопрос на моём лице.

Меж тем концерт продолжался. Музыканты и не подозревали, какая аудитория прорвалась на их концерт, не купив билеты.