Текст книги "Минотавр"

Но следующего раза не было. Никто из них сознательно не пытался преступать черту, не лез с общением. Собственно, они даже не перешли на «ты», хотя со многими клиентами Громов избирал более нейтральный стиль общения, чтобы не было ассоциации со злым начальником или учителем в школе. Здесь же они вели понятную только им игру.

Первого июня Ася появилась у входа во «Второй шанс» в девять утра. Узнал спящий Громов это от Олеси, которая увидела её у входа на скамейке и пустила в комнату ожидания. Моментально проснувшись от взволнованного и удивленного голоса секретарши, Громов увидел кучу пропущенных и застонал в подушку. Прыжок был назначен на три часа дня.

Через полчаса Ася позвонила снова, и на этот раз Громов ответил, зажимая телефон плечом, так как в руках был поводок с Моцареллой и её обслюнявленный мячик для игры.

– Вы меня ещё сумасшедшим называли? – вместо приветствия сказал Громов и не сдержал раздражённого вздоха. – Что вы мне телефон обрываете? И Олесю довели.

– Я боюсь, – виновато сказала Ася. – Пожалуйста, можете приехать в офис?

– А что ещё вам сделать, Ася Викторовна? Раз уж пришли – сидите и ждите. Мы вчера договорились на час дня не просто так. – Громов кинул мячик, отцепив Моцареллу с поводка, и взял телефон в руку.

– Ладно, я поняла. Извините. Я подожду здесь с вашего позволения. До встречи. – Ася не звучала обиженно или задето, скорее как-то несчастно, будто ей действительно было настолько страшно. Громов вспомнил, почему она вообще попросила о помощи, и почувствовал укол совести. Всё же он сам взвалил ответственность за взрослую девушку на свои плечи, значит, надо было нести до победного.

– Стойте, – вздохнул он и сел на корточки перед Моцареллой, прибежавшей с мячиком. – Приходите ко мне, тут недалеко. Мы с Моцей на площадке рядом с домом – сразу увидите. От офиса идти пять минут.

– Спасибо, Кирилл Владимирович! – подёрнутый теплотой голос заставил улыбнуться, но Громов не сменил тона:

– Адрес эсэмэской скину.

Действительно, совсем скоро на площадке появилась Ася. Громов так увлёкся игрой, что не заметил, как она подкралась и остановилась рядом, но обмануть Моцареллу не удалось – собака тут же подбежала к уже знакомому человеку и по привычке бросилась облизывать ей лицо. Ася села напротив неё и начала гладить, тормошить и сюсюкаться как с ребёнком.

– Ах ты солнышко! Какая чудесная собака! Спасибо, Кирилл Владимирович, – коротко кивнула она, когда закончила с приветствиями и перевела короткий благодарный взгляд чуть выше. – Я полночи не спала, всё представляла, как у меня в полёте сердце останавливается.

– Попросите у доктора Кецховели таблетки от тревоги, – хмыкнул Громов и нацепил Моце поводок. – Возьмите ключи и идите к моей машине, а я переоденусь и спущусь. Поедем пораньше, что уж делать.

Ася молча приняла ключи, поцеловала на прощание Моцареллу и ушла. Громов всего секунду смотрел на неё сзади: на обтянутые тонкими джинсами ягодицы, хрупкие плечи под той же самой оверсайз футболкой с «Друзьями», на развевающуюся на ветру копну тёмных волос.

Дома он натянул старую футболку с группой «Kiss», джинсы, подумав, надел кепку от солнца и кроссовки. Он специально не стал смотреть видео и читать о прыжках, иначе бы ещё вчера кинул Асю в чёрный список. Закончив со сборами, Громов бросил Моце привычное «пока-пока» и выбежал на площадку. Собака проводила хозяина грустным взглядом, больше всего на свете, видимо, мечтая присоединиться к нему.

Ася сидела на пассажирском сидении и задумчиво смотрела в окно. По её лицу то и дело пробегали тени волнения, она морщилась и переводила взгляд с одного на другое, но, когда в поле зрения появился Громов, тут же дежурно улыбнулась:

– Даже не угнала вашу машину, видите. Серьёзно настроена.

– Спасибо, – шутливо закатил глаза Громов и сел на водительское сиденье. – Вбейте адрес в карты, подскажете мне, где съезжать с трассы.

Ехали они почти всё время молча, лишь иногда комментируя песни по радио. Громов выехал за город, пересёк несколько населённых пунктов и хотел было уже свернуть по наводке Аси, как вдруг увидел стрелочку с надписью «Голубые озёра – 500 метров».

– Заедем? – спросил он и наткнулся на горящие глаза спутницы. Угадал, значит. – У нас всё равно ещё три часа в запасе есть, не там же сидеть всё это время.

– Да! – подпрыгнула на сиденье Ася и тут же пристыженно села назад. Громов только рассмеялся и свернул по указателю.

Озёра, как оказалось, уже начали превращаться в болота, потому что за ними толком никто не ухаживал, но вдали всё равно виднелась голубая, сверкающая на солнце гладь. Они остановились неподалёку от берега и спустились вниз на берег. Громов взял из багажника старое покрывало, которым обычно застилал заднее сиденье, когда перевозил Моцу, и кинул его под деревом на небольшой полянке, закрытой от солнца. Ася побегала по берегу, пофотографировала там, где не было видно тины, и прилетела обратно к удобно устроившемуся Громову с мольбой в глазах:

– Сфоткайте меня! Там, повыше, где голубизна видна.

– Ну и словечки вы подбираете… Я так считаю: одна просьба за раз.

– Кирилл Владимирович! Вам же ничего не стоит! А я в инстаграм11
  Инстаграм – организация, запрещённая на территории России.


[Закрыть] выложу.

– Ссылку тогда на меня дайте, – вздохнул Громов и действительно пошёл. Конечно, он больше притворялся, что ему не хочется; легально смотреть на Асю столько времени хотелось очень даже.

Закончив с фотосессией, они оба, изнурённые июньской жарой, упали на покрывало. Времени оставалось вагон, и Громов даже подумал подремать, но с беспокойной Асей это было, кажется, невозможно.

– Почему вы всё же решили прыгнуть? – спросила она, несколько минут нервно ёрзая рядом.

– Потому что тоже хочу бороться со своими страхами, – нехотя сказал правду Громов и достал из кармана практически разрядившуюся электронную сигарету. – А вы почему уехали из Москвы?

– Ой, вы и об этом знаете? Там долгая и нудная история. Вам не понравится.

– Если я спрашиваю, значит, мне интересно. – Громов выпустил вверх струйку дыма. Курить хотелось очень редко, но сейчас будто бы ситуация располагала.

– Ну… – История явно была более болезненной, чем предполагал Громов, и он хотел было забрать свои слова обратно, но не успел – Ася продолжила: – Я сбежала. Богдан, ну, мой бывший, распустил слухи… В общем, клевету всякую. Дошло и до коллектива в университете. Впрочем, я не жалею, что уволилась: это было хорошим шансом сбежать от всего. Как когда-то я сбежала в Москву от родителей, так и сейчас вернулась… получается, к ним.

– Как-то нелогично, Ась. Вы хотели сбежать от родителей и приехали туда, где они живут?

– Теперь я под их мнимым контролем. Да и, знаете, после Богдана я ведь ни с кем не встречалась больше. Только однажды в этот ваш «Нострадамус» сходила. Я приехала по большей части к Лёше, Алёне, Кириллу – не к вам! – и многим другим друзьям ещё со школы. Спокойнее, когда в жизни творится п***ц, а рядом близкие люди. Ой, извините за мат! – Ася резко села, повернула голову и встретилась взглядом с расслабленным Громовым.

– Положите пятьдесят рублей в баночку для мата, – усмехнулся тот и протянул руку, имея в виду, конечно, озвученные деньги. Ася несколько секунд задумчиво смотрела и вдруг приложила свою ладонь сверху. Они даже не держались за руки – просто сидели, едва прикасаясь друг к другу, но почему-то момент превратился в интимный. Громов смотрел сначала на руки, а потом – в тёмные глаза Аси, которая вдруг оказалась какой-то невозможно уязвимой и грустной. Чёлка, мокрая от пота, была зачёсана наверх, а тонкие ресницы дрожали от учащённого дыхания. Ася смотрела прямо на безымянный палец Громова и блестящее на солнце кольцо.

– Не ношу наличку с собой, – тихо сказала она и убрала руку, падая обратно на покрывало. Магический момент закончился. – Не хотите подремать?

– А, вот сейчас вы не против сна! Ну уж нет, засыпайте, а я начну названивать! – возмутился Громов, чтобы развеять неловкость, и повернулся к Асе спиной. – Шучу. Поставьте будильник – через час встанем.

И Громов действительно заснул под тихое дыхание Аси сзади и едва слышимый стрёкот кузнечиков у берега. Сон про огромную Моцареллу, уничтожающую город из-за потерянного мячика, прервала мягкая рука, трясущая за плечо: «Вставайте, Кирилл Владимирович, нам пора».

На аэродром Громов и Ася приехали за час до назначенного времени. Этого хватило, чтобы удачно припарковаться, заполнить документы на ресепшн и получить небольшой инструктаж для предстоящего прыжка. Всё это время Громов будто бы не испытывал мандраж, а Ася, наоборот, травила какие-то странные анекдоты, энергично бегала по всему аэродрому, когда до прыжка оставалось полчаса, накупила магнитиков в сувенирном магазине и, кажется, совершенно вымоталась.

– Уже бояться нечего, – сказал ей Громов, слегка перегнувшись через плечо, когда перед посадкой в самолёт работники аэродрома выдали всем парашютную систему, с помощью которой потом можно было прикрепиться к инструктору. – Прыгайте и ни о чём не думайте. Обещаю, после станет гораздо легче.

– А вы откуда знаете? – в привычной слегка тревожной манере спросила Ася, но быстро поправилась: – Да, вы правы, я знаю. Спасибо.

В самолёт вместе с ними сел ещё один мужчина с инструктором. Смотря в круглое окно на землю под собой, Громов пока не чувствовал волнения, а вот Ася, кажется, позеленела от страха. Она сидела неподвижно, а взгляд был устремлён в одну точку – куда-то за спину своего инструктора. Спустя несколько минут полёта, она повернулась и тихо сказала:

– Я не прыгну.

– Не глупите. Мы здесь исключительно для того, чтобы вы прыгнули, – тихо сказал Громов и лёгонько задел Асю плечом, не зная, как можно поддержать.

– Неужели вам не страшно? – Лицо её действительно приобрело бело-зелёные оттенки, а карие глаза, полные страха, пытались пристроить беспокойный взгляд.

– До ужаса. Но я всё равно прыгну, – всё так же шёпотом ответил Громов и вздохнул. Его слова никак не помогали, а кажется, делали только хуже, потому что Ася отвернулась и снова стала пялиться в одну точку, на этот раз на свои кроссовки. Её руки были напряжённо сцеплены на коленях. Громов, секунду поколебавшись, подхватил одну и переплёл пальцы, прежде чем Ася вообще успела что-то сообразить.

Но она не сопротивлялась. Наоборот, сжала ладонь так, что Громов сразу пожалел о своём решении. Один из инструкторов бросил понимающий взгляд, и Ася вдруг резко разжала пальцы.

Чувство мимолетной близости неожиданно взбодрило Громова, и поэтому, когда пришло время, он без вопросов встал, с сожалением оставляя Асю позади, помог инструктору прикрепиться и подошёл первым к открытой двери самолёта. Внизу была земля, но так далеко, что едва ли что-то можно было разглядеть. Над ухом раздался громкий крик «Прыгаем!», а после тело Громова буквально вынесло на холодный, пронизывающий ветер.

Несколько секунд свободного падения были ошеломляющими. Как и предсказывала Ася, Громов почувствовал, будто действительно начал дышать полной грудью. Его не держали проблемы, работа, неуверенность в себе, незакрытые гештальты и всё, что столько времени придавливало к земле и заставляло откладывать вот такую эмоциональную жизнь на будущее. Громов столько лет писал сценарии всем, кроме себя, потому что когда-то давно не смог найти силы действительно последовать хоть одному собственному совету. С этого полёта вполне могла начаться новая жизнь. Но Громов знал, как всё работает: коснувшись ногами земли, он неизбежно забудет о свободе в воздухе и ничего не изменит.

Он часто любил думать, что бы сказала Майя. Они были вместе со школы и поженились сразу после того, как съехались, поэтому долгое время всё самое экстремальное в жизни Громова было связано с ней. Едва ли, конечно, после её смерти он делал что-то безбашенное; пределом его активности были прогулки с Моцареллой по несколько часов. Раньше, где бы они ни оказались, Майя всегда тянулась к приключениям, к новым эмоциям. Она была наполнена искрящейся жизнью и невольно передавала это и Громову. До тех пор, пока огонь не погас. Ему не приходило в голову сравнивать Майю и Асю, разве что совсем немного. Они были противоположностями друг друга, но этот прыжок с парашютом, возможно, стал бы началом дружбы.

Спустя три года после смерти жены Громов чувствовал только притупившуюся боль. Она саднила, как давно нарывающий зуб, и не пропадала. Он догадывался, что вряд ли пропадёт навсегда – но всё же превратится в то, с чем можно жить и двигаться дальше, пусть и крошечными шажками.

Свободное падение кончилось. Когда инструктор раскрыл парашют, стало немного некомфортно из-за тряски, а ещё – волнительно. Аси нигде не было видно, но это, конечно, ничего не значило.

– Немного в сторону отлетели, приземлимся дальше, – услышал он голос инструктора и нервно фыркнул. Ощущение чуда кончилось, и хотелось поскорее уже оказаться на земле и удостовериться, что Ася цела.

Они действительно приземлились не совсем там, где их ожидали. Инструктор скомандовал сначала поджать ноги, затем вытянуть, чтобы успешно приземлиться, а несколько работников аэродрома уже бежали к ним, чтобы отстегнуть парашют.

– Поздравляю, – широко улыбнулся инструктор и слегка стукнул Громова по плечу, когда они поднялись и избавились от лишней экипировки. – Давай возвращаться.

Громов слегка покрутил головой в поисках Аси и даже испугаться не успел, потому что тотчас увидел фигуру, стремительно приближающуюся к ним. В какой-то момент Ася перешла на бег и в конце концов буквально сбила Громова с ног. Мягкие, трясущиеся руки, ничего не стесняясь, обвили его талию, а нос, из которого быстро и тяжело вырывался горячий воздух, уткнулся в шею.

– Я прыгнула! Я прыгнула! – шептала она, всё ещё сжимая его бока руками. – Кирилл Владимирович, я так за вас испугалась! Чего вы здесь приземлились?

– Не я управлял парашютом, – нежно улыбнулся Громов и с готовностью обхватил Асю за плечи. Сжимая в объятиях едва знакомого человека, он откинул голову назад и, переполняемый адреналином, вдруг в голос рассмеялся.

Глава 5. Если орёл – я выиграл, если решка – ты проиграл

На двадцатый день заточения Громов проснулся раньше обычного. После утренней рутины он принял завтрак, который ничем не отличался от других, до тех пор пока Громов не заметил странный свёрток, подсунутый под тарелку с бутербродами. Естественно, он сразу подумал про новую загадку, поэтому отложил еду и полез смотреть. Но всё оказалось совсем иначе: в бумажном свёртке лежал смартфон.

Громов сначала не поверил своим глазам. Повертел телефон в руках, включил, рассмотрел чехол с картиной Ван Гога и снова – оглядел. Это действительно был самый обычный смартфон, только без наполнения. В первую секунду Громов обрадовался, увидев значок вай-фая, но потом понял, что это не имело значения. В очевидно взломанном смартфоне не было ни настроек, ни камеры, ни сообщений – только привычный значок MyChat’а, заметки и много популярных сетевых игр.

– Жесть, – пробормотал Громов и сразу же зашёл в мессенджер. В почти пустой колонке с чатами появился новый – некто «Минотавр». Громов сразу подумал, что смог пробить ник похитителя ещё в первый день пребывания здесь, и прочитал сообщения:

Минотавр: Теперь вы подключены к сети. Сначала немного о мерах безопасности. Во всех играх отсутствует внутриигровой чат (как голосовой, так и текстовый). Не пытайтесь найти способ позвать на помощь. Любая попытка приведёт к блокировке телефона.

Минотавр: У вас есть доступ к пяти различным играм. Какие-то из них кооперативные, какие-то – одиночные. Жанры тоже разные: от текстового квеста до RPG. В каждой игре вам необходимо получить определённое достижение или же, если игра сюжетная, пройти её полностью.

Минотавр: Первая – Save the queen. Это кооперативный платформер, в котором вы должны пройти все уровни до конца на самой высокой сложности. По окончании вы получите карточку, на которой будет ответ на один из волнующих вас вопросов.

Минотавр: Каждый раз, когда вы будете проходить игру и выполнять мои задания, я буду высылать новые инструкции. И не пытайтесь играть в другие игры. Если захотите меня обмануть, то всё закончится, и никто из вас больше никогда не сможет отсюда выбраться. Также не думайте, что получится пройти все игры быстро, и не спешите.

Минотавр: Вопросы по играм вы можете задавать в этот чат, а также сюда должны будете присылать скриншоты, подтверждающие, что вы выполнили задание. На любые другие вопросы я отвечать не буду.

Минотавр: Действуйте сообща и сможете узнать больше о себе и друг о друге. А может, и выбраться отсюда – кто знает? Удачи!

В горле у Громова застрял истерический смех. Похититель в самом деле подогнал им с Ари новое времяпровождение! Это было, конечно, прекрасно, но из-за нахлынувшего ужаса Громов захотел смыть телефон в унитаз. Кто-то не просто держал их здесь: он издевался над ними, как самый настоящий психопат. Будто проводил какой-то жуткий эксперимент: смогут ли два человека выйти из бункера живыми после несколько месяцев, проведённых взаперти, или же сойдут с ума и повесятся на зарядке от телефона? Которая, кстати, тоже лежала в пакетике.

Телефон замигал, оповещая о новом сообщении, но Громов из вредности пошёл отвечать за компьютер:

Ариадна: Тебе тоже принесли телефон?

Тесей: да

Тесей: я в ****

Тесей: тут игры

Ариадна: Ага. И нам надо в них играть.

Ариадна: Мне пипец как стрёмно, Тесей.

Ариадна: Мы умрём здесь, а этот псих всё будет издеваться дальше.

Тесей: эй, хватит!!!

Тесей: надо делать как он скажет

Тесей: авось выпустит

Ари ничего не ответила, видимо, всё ещё будучи в замешательстве. Не было никакого чувства облегчения или радости от телефона в руках. Телефона, который ничего не давал, ничего не привносил нового в их жизнь в заточении. Только вот до этого у Громова оставалась надежда, что похититель наиграется и выпустит их, а теперь становилось очевидно: они не прошли и сотой доли всех испытаний этого извращенца. Как будто бы всё до этого было просто подготовкой, разогревом, а теперь начиналась настоящая игра.

Ари, наконец, решилась ответить:

Ариадна: Ну давай подыгрывать.

Ариадна: Хотя как это возможно, если он читает все наши переписки, и это сообщение тоже.

Тесей: хватит, ты делаешь ситуацию ещё более жуткой

Ариадна: Знаю!

Тесей: нам нужно играть, Ари

Тесей: я знаю эти игры, долбанный минотавр прав, мы не пройдём их быстро

Тесей: вдруг эти карточки помогут нам выбраться?

Ариадна: Дай мне время, окей?

Громов едва ли верил сам в то, что писал, но успокоить Ари сейчас было важнее. Тем более что без неё пройти эти испытания не получилось бы, правда, об этом он почему-то подумал в последнюю очередь. Ари казалась ему сейчас единственным человеком во всем мире и одновременно с этим – самым близким. Прошло всего двадцать дней, но и без того мутная прошлая жизнь превратилась в нереальный сон.

От скуки Громов зашёл в платформер, изучил уровни и геймплей, а потом уже хотел было отложить телефон, как вдруг увидел, что Ари в сети. Поколебавшись пару минут, он отправил приглашение в лобби и увидел, что она его приняла.

Отложив размышления о конечной цели, Громов после нескольких часов был вынужден согласиться, что играть было правда интересно. Они играли за брата и сестру, принца и принцессу, которые искали злого волшебника, похитившего их мать. Сюжет был очень простым, но и не за него многие любили подобные платформеры: в игре им надо было разгадывать всякие загадки и головоломки, кооперируясь, и благодаря этому продвигаться от уровня к уровню. На высокой сложности они смогли пройти, наверное, только треть игры, но Громов неожиданно для себя получил исключительно положительные эмоции. Они научились играть, параллельно переписываясь и обсуждая тактики, и его так затянуло, что стало просто интересно пройти до конца – а потом, конечно, получить какую-то странную карточку с ответами на все вопросы.

Ему вспомнились старшие классы, Мотя, Диман и его дворовые друзья, которые заваливались после школы к Громову домой, чтобы порубиться в GTA или Warcraft. Маме тогда дали на работе старенький компьютер, чтобы она могла часть дел брать на дом, но в итоге Громов и его друзья оккупировали всё рабочее пространство. Они ругались за игровое время до драк, пошли ту самую миссию с вертолётиком с тысячной попытки, и гасили нежить в Warcraft, наигрывая сотни часов. Эти эмоции, которые Громов испытал, наверное, первый раз в жизни, невозможно было забыть, но и снова уже никогда не выходило прочувствовать. Особенно ярко он помнил, как ложился вечером в кровать, закрывал глаза и думал о невероятном мире Warcraft, а иногда и вовсе представлял себя его частью. Даже сейчас, когда детство уже давно кончилось, он любил перед сном включить старенькие прохождения и на пару минут снова погрузиться в то состояние. Вечера в Warcraft вызывали у него особое чувство ностальгии: и сейчас Громов был бы не против пройти его в сотый раз.

Играя с Ари, он почему-то почувствовал себя как в детстве: никаких важных взрослых дел не было, не нужно было решать ничьи проблемы, думать о будущем, о бизнесе, о семье. Была только единственная цель – закончить игру, а потом начать новую. Они даже успели поругаться в процессе, когда пять раз подряд не смогли пройти один и тот же сложный уровень.

В какой-то момент пришлось прерваться на ужин. Громов с удивлением заметил, что на подносе вместо привычного вечернего чая стояли три бутылки пива. Его любимого, тёмного нефильтрованного, и только дьявол знал, откуда похитителю это известно.

Ариадна: У тебя тоже алкоголь?

Тесей: да

Тесей: моё любимое пиво

Ариадна: А у меня сидр. Люблю, но не прям сильно. Однако в нашей ситуации грех жаловаться.

Тесей: точно

Тесей: будем пить?

Ариадна: Думаешь, стоит напиваться здесь?

Тесей: думаю, что ничего критичного не произойдет

Ари снова замолчала. Громов понимал: ей было страшно открываться незнакомцу, страшно сближаться, писать что-то лишнее. Ари явно была недоверчивой, и, как они выяснили вчера, на это имелись причины. Громов не злился, потому что понимал, и продолжил писать, не ожидая вменяемого ответа:

Тесей: а мы расслабимся

Ариадна: Хочешь подыгрывать?

Тесей: слушай ты сам сказала, что согласна

Тесей: до этого мы общались и никому не подыгрывали, почему не делать так снова

Ариадна: Я чувствую себя подопытным кроликом или микробом под микроскопом. Каждый шаг, каждое сообщение – всё отслеживается. И я не знаю зачем.

Тесей: и я не знаю

Тесей: всё это придумал какой-то конченый ублюдок и извращенец

Тесей: но мы с тобой нашли общий язык еще до того как узнали его намерения

Тесей: пожалуйста Ари

Тесей: давай выпьем пива и поболтаем

Ариадна: Хорошо.

Ариадна: Тогда предлагаю «Я никогда не».

Ариадна: На доверии.

Тесей: окей

Тесей: ни один шот не пропущу обещаю

И они, несмотря на некоторую отстранённость Ари, всё же начали играть. Для удобства выбрали смайлики, обозначающие «да» и «нет», обговорили правила и принялись по очереди писать вопросы в чат. В итоге за час они выяснили друг о друге много всего: Ари никогда не напивалась до потери сознания, не изменяла партнёру, не была за границей и не прыгала с парашютом. Громов же ответил на несколько пунктов «да», каждое из которых сопровождалось глотком из бутылки, и быстро опьянел. Про многое они рассказывали друг другу в процессе, избегая совсем уж щекотливых тем. Было стыдно говорить про дурацкие университетские выходки, да и подставлять себя не хотелось, потому что любая информация запросто могла выйти за пределы их диалога.

В итоге Ари действительно начала казаться более трезвой, поэтому он предложил сменить игру на «Правду или действие». Банально, но весело – так всегда говорила Надя Беляева, жена Моти – на их ежемесячных посиделках «за тридцать» (Мотя обычно выпивал пару бутылок пива, а потом переходил на чай). Ари помялась, но согласилась с условием, что ничего постыдного Громов её делать не заставит.

Ариадна: Давай я начну

Ариадна: Выбирай

Тесей: правда

Ариадна: Расскажи про свой первый поцелуй!))

Тесей: такое тебя интересует??

Тесей: ну тут тебе не повезло. я не помню)

Ариадна: Давай тогда про тот поцелуй, который помнишь. Хоть один.

Громов занёс было руки над клавиатурой, чтобы написать, что не помнит вообще ничего, будто у него никаких отношений не было вовсе, но это не было бы правдой на сто процентов.

Тесей: окей, напишу то, что помню

Тесей: первый поцелуй точно был в девятом классе. это была какая то девчонка, одноклассница наверное, но я не помню ее. ни лица, ни имени

Виски едва ощутимо сдавило от боли, и Громов вынырнул из воспоминаний. У него было кое-что получше:

Тесей: вспомнил, что в клубе какую-то девицу подцепил и целовался с ней на улице. подойдет?

Ариадна: Ого, расскажи! Кто она? Что помнишь про неё?

Тесей: это уже другой раунд, красавица! выбирай теперь ты

Ариадна: Зануда ты. Действие

Громов рассмеялся, чувствуя, как краснеют щёки, и залпом допил вторую бутылку. В голове уже было мутно, но искусство сдерживаться было освоено ещё на третьем курсе университета, в самый разгар студенческих пьянок.

Тесей: выпей из унитаза

Ариадна: Ты чудовище!!!!

Ариадна: Ты никогда не узнаешь, сделала я это или нет

Тесей: попрошу у похитителя записи с камер, гений

Ариадна: Я набрала в бутылку и сделала глоточек. Норм?

Тесей: норм

Тесей: если встретимся когда нибудь повторишь

Ариадна: Ты хотел бы встретиться?

Тесей: конечно

Тесей: а ещё хочу услышать от тебя действие

Ариадна: Окей, иди тоже пей из унитаза))

Ариадна: Гений

Громов был в восторге с того, как взбесил Ари своим дурацким заданием, но выполнять самому его не хотелось. Тем не менее условие было условием: он взял бутылку и зачерпнул из унитаза, стараясь думать только о том, что это самая обычная проточная вода, ничем не отличающаяся от воды в кране. Усевшись на холодный кафельный пол, Громов посмотрел на бутылку в руке и еле сдержался, чтобы не улыбнуться глупо. Если игры вернули его в школьное время, то эти посиделки, очевидно, в студенческое.

Он вспомнил, как они с Мотей и Андрюхой Кецем, бухая в общаге психфака полночи, на утро оказались в московской области, в квартире человека, которого видели в первый раз в жизни. Позже выяснилось, что с ним друзья познакомились в поезде, но едва ли это могло объяснить, зачем им потребовалось ехать неизвестно куда посреди ночи. Громов тогда, несмотря на глупость ситуации, даже немного собой гордился. Никогда раньше он не отличался какой-то непредсказуемостью, развязностью и уж тем более не был лёгок на подъём. Вспомнилось даже, как потом он сказал: «Вот видишь, я тоже умею быть весёлым» – но с кем был этот разговор, Громов не знал. И неудивительно: тогда, видимо, ещё не весь алкоголь из него выветрился.

Он снова с грустью подумал о Моте и Кеце. Вряд ли они знали, где сейчас находится их друг, а может, вообще развернули уже целую поисковую операцию. Спустя месяц в полиции его уже точно считали без вести пропавшим или даже погибшим. После сегодняшнего Громов и сам не надеялся, что сможет снова увидеть друзей. Сейчас для него той жизни уже не существовало. И мама – мысли о ней Громов старательно отгонял, чтобы лишний раз не расстраиваться и не волноваться.

Сделав наконец глоток из бутылки, Громов решил, что обязательно отомстит, и вернулся к Ари:

Тесей: что бы ты не выбрала ты будешь страдать

Ариадна: Я выбираю правду!

Тесей: думаешь что я ничего такого не придумаю?

Тесей: расскажи про самое дурацкое свидание

Ариадна: Ой, я ничего не помню, знаешь ли :)

Тесей: когда мы встретимся ты выпьешь целый унитаз обещаю тебе

Ариадна: Окей, я не знаю, какое выбрать! У меня был и тот, кого выгнали из ресторана через час после начала свидания, и тот, кто каждую копейку моего долга подсчитал.

Тесей: рассказывай про последнее

Ариадна: Это ещё до Богдана, кстати, случилось. Я тогда только переехала и ходила на тиндер-свидания.

Ариадна: Да что рассказывать. Мы гуляли в парке, в июне дело было. Болтали, он купил мне мороженое, затем бутылку воды, так как жара стояла невыносимая. Проводил до дома и потом уже сообщением скинул счёт.

Тесей: какой же придурок

Тесей: я не верю что кто-то так с тобой поступал, Ари

Тесей: ты же такая умная и наверняка невероятно красивая

Ариадна: Ну я не на первом свидании все свои плюсы раскрываю))

Ариадна: Но комплимент засчитан

Тесей: не слишком загордись там

Тесей: и давай мне действие

Они ещё какое-то время поиграли, пока пиво в бутылке у Громова не кончилось, а мозг не повело окончательно. Вместе с пивом кончилось и время до отбоя, но Громов теперь мог спокойно обойти это: сняв с зарядки смартфон, он залез под одеяло и написал об этом Ари.

Ариадна: Давай последний раз. У меня осталось два глотка сидра. Допью и тоже лягу, а то в темноте сидеть не прикольно

Ариадна: А, моя очередь

Ариадна: Хорошо, давай правду

Громов замер, буквально физически ощущая, как на языке вертится вопрос. Вопрос, который очень хотелось задать весь вечер и который, очевидно, может всё испортить. Поколебавшись, он перевернулся на спину и напечатал:

Тесей: Скажи, Богдан тебя бил?

Сердце забилось быстрее. Громов отложил телефон, поёрзал, снова взял его, проверил вибрацию, подключение к интернету и нервно перевернулся на другой бок. Казалось, ему никогда не было так волнительно и неловко. Телефон завибрировал.

Ариадна: Неожиданно, конечно.

Ариадна: Один раз. Это была наша последняя встреча. Я осталась у него ночевать, и, когда мы уже ложились спать, он вдруг вышел из себя. Увидел, как мне написал Лёша. Это мой друг, мы с ним жили почти всю жизнь на одном этаже, ближе, чем с ним, я никогда ни с кем не общалась. У меня вообще большие трудности с дружбой, я не понимаю, как её поддерживать и как быть, ну, «нормальным» другом.

Ариадна: Опять кавычки, понял?

Ариадна: В общем, Богдан мне много раз пытался запретить общаться с Лёшей, но я не дура ведь. Столько раз говорила, что у него есть девушка, он в другом городе живёт, и если бы мы хотели встречаться, то начали бы уже давно. Но Богдану же всё равно было. Он мудак ревнивый, который только на столбы на улице не кидался за то, что они косо на меня смотрели.

Ариадна: В тот вечер мы поругались, я сказала, что не буду жить по его правилам, и в итоге Богдан схватил меня за шею. Слегка совсем придушил, потом тут же бросился извиняться. Но у меня, может, самооценка низкая, но чувство самосохранения есть, поэтому я прямо посреди ночи оттуда сбежала. И больше с ним, кажется, никогда и не виделась.

Тесей: господи

Тесей: я спросил, потому что помню твою историю про велотренажер. подумал тогда еще