Текст книги "Непредсказуемый граф"

– Тогда, должно быть, леди Николсон не терпится посетить самые примечательные места нашей славной столицы, – предположил Миллс.

Кэролайн украдкой взглянула на Линдси и увидела, что того едва не перекосило от злости. Он едва сдерживал себя. Между тем Миллс и Эгертон продолжали общаться между собой, словно ее тут и не было, обсуждая, какие места ей следует посетить в первую очередь и кто из них двоих станет ее сопровождать.

Линдси между тем, негромко прищелкнув языком, совершил ловкий маневр, в результате которого оказался по другую сторону фаэтона, поравнявшись с Кэролайн. Она посмотрела в его темные глаза, озаренные лукавым блеском и, чтобы не вскрикнуть от восторга, прикусила губу.

– Ну вот мы и снова рядом.

– Да, – задыхаясь от волнения, шепнула она. – У вас красивый конь.

Линдси нежно потрепал коня по холке.

– Бессмертный – чистокровный араб, и он по-настоящему верный друг.

Кэролайн протянула руку, взглядом спрашивая у Линдси разрешения прикоснуться к его верному другу.

– Конечно, можно, – обдав ее жаром своей коронной ухмылки, сказал Линдси. – Бессмертный – олицетворение хорошего воспитания и твердых моральных принципов. Он никогда бы вас не обидел.

Кэролайн ответила улыбкой. Сердце ее колотилось, голова слегка кружилась. Еще немного, и она взлетит, как птица… Ее переполняла радость, хотя причин для этого вроде и не было. Неужели Линдси так влиял на нее одним лишь фактом своего присутствия?

– Я буду сегодня вечером у Сетонов, – сказала Кэролайн и, перестав гладить шелковистый круп коня, села прямо. – Вы все еще должны мне танец, милорд.

Кэролайн сама не верила тому, что творит. Чем она лучше леди Дженкин? Но если Линдси не будет у Сетонов, то какой смысл туда идти?

– Я всегда возвращаю свои долги, миледи.

Больше Линдси ничего не сказал. Совершив еще один ловкий маневр, он вернулся на прежнее место, оказавшись по другую сторону от нее, позади Миллса. Словно между ними ничего и не было. Однако сердце ее по-прежнему бешено стучало, и голова кружилась от восторга.

Глава 10

– Я бы сказала, что наша работа тут закончена, – заявила Беатрис, прикоснувшись к карточке с расписанными танцами, свисавшей с запястья Кэролайн. – Все графы, кроме одной, заполнены, включая вальс с досточтимым лордом Тайлером.

– Судя по тому, что твоя мать сообщила о сегодняшнем утре, а именно о букете лилий и прогулке в Гайд-парке, наши усилия точно не пропали даром, – подхватила Дина. – В этом сезоне ты получишь не меньше дюжины предложений руки и сердца. Значит, что у тебя будет возможность выбора и тебе не придется покориться судьбе, которая порой бывает весьма жестока. Тебе лишь останется решить, какого цвета у него будут волосы и глаза, коренастым он будет или худощавым, рассудительным или импульсивным… – Луиза прервала монолог, чтобы взять с подноса еще один бокал негуса.

– Все не так просто, как вам кажется, – возразила было Кэролайн, однако развивать свою мысль не стала. Кузины ее, видимо, вовсе не считали тот аспект, который она, Кэролайн, полагала главным, хоть сколько-нибудь важным. Кэролайн никогда не выбрала бы в мужья человека, который не стремился бы к взаимности чувств. Так много джентльменов в этом бальном зале были достаточно богаты, хороши собой, со вкусом одеты, но то, что искала в будущем муже она, не определялось одним лишь приглашением на танец. Что плохого в том, что она хотела выйти замуж по любви, а не по расчету? Что плохого в мечте о совместимости как ментальной, так и физической? Она слышала достаточно рассказов о мужьях, которые заводят любовниц, чтобы те удовлетворяли потребности тела, или о тех, кто проводил чуть ли не все вечера в клубах, где легко найти подходящего собеседника. Ее не устроил бы такой брак. При всем этом она понимала, что в ее положении привередничать нельзя.

– Вижу, у тебя появился обожатель. Вон там, в дальнем конце, – сказала Дина, краем веера указывая на лорда Миллса.

– Чудесно, – вполне искренне обрадовалась Кэролайн, втайне надеясь, что Миллс пришел не один, а с Линдси. Удивительно, как легко ее мысли перескакивали на графа. Но ведь он сказал, что всегда возвращает долги. Разве из этого не следует, что он обещал прийти на сегодняшний бал?

Должно быть, раздумья о том, что имел в виду граф Линдси, заняли у нее довольно много времени, потому что она и не заметила, как лорд Миллс оказался рядом.

– Могу я зарезервировать танец, леди Николсон?

– Вот рука Божественного провидения, – восторженно захлопав в ладоши, сказала Дина. – У тебя как раз осталась одна свободная графа.

Кэролайн погрустнела. Она оставила второй вальс для Линдси. Кадриль с ним оказалась незабываемой, но вальс был бы во сто крат лучше…

– Леди Николсон? – напомнил о себе Миллс.

– Да, конечно, – уныло ответила она и, достав из ридикюля карандаш, который убрала подальше, полагая, что он ей больше не понадобится, протянула Миллсу и его, и карточку.

Миллс кивнул в знак признательности, вписал свое имя в свободную графу и вернул карточку Кэролайн в тот самый момент, как к ним подошел граф Линдси.

– Леди Николсон, – поклонившись в знак приветствия, сказал он. При этом не стал целовать ей руку. Почему? Ей так хотелось почувствовать его прикосновение. Кэролайн поймала себя на мысли, что эта сухость с его стороны разочаровывает.

– Добрый вечер, лорд Линдси, – поздоровалась Кэролайн. Ее кузины о чем-то щебетали, хотя лорд Миллс, кажется, не принимал участия в их разговоре, а смотрел только на нее.

Кэролайн сделала осторожный шаг в сторону и незаметно поставила на столик свой недопитый пунш. Обмахнувшись веером, она спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Мне одной здесь так хочется пить?

– Позвольте принести вам что-нибудь освежающее, – охотно вызвался Миллс и поспешил за лимонадом.

Кэролайн повернулась к Линдси и увидела смех в его глазах.

– Вы решили его отослать, потому что он вам надоел?

– С чего вы взяли?

– Вы мне не ответили, хитрая вы лиса.

Отчего его полуулыбка продолжает действовать на нее с неумолимой силой, сколько бы раз он ни пользовался этим оружием? Что в нем было такого, что заставляет ее сердце биться с утроенной частотой? Особый блеск в глазах? Рост, осанка, поступь, выдававшая человека, наделенного силой и властью? А может, безупречная элегантность его наряда? Сочетание белоснежного туго накрахмаленного шейного платка и черных сияющих гессенских сапог? Линдси чуть подался вперед, и его голос – низкий, хрипловатый – прозвучал у самого ее уха, вызвав в ответ чувственные вибрации во всем теле.

– Мне стоит ждать вас в кабинете лорда Сетона сегодня в полночь?

Кэролайн невольно рассмеялась в ответ.

– Только не этим вечером. Да и записаться на танец вы уже не успели. Все мои танцы расписаны, – добавила она и подняла руку, демонстрируя покачивающуюся на цепочке заполненную карточку.

– Тогда я удаляюсь, дабы не распугать ваших поклонников.

Кэролайн хотела было его остановить, но как раз в этот момент вернулся Миллс с лимонадом, положив конец их перепалке. Музыканты уже настраивали инструменты. Вскоре заиграла музыка, и Кэролайн пошла танцевать, хотя она с радостью осталась бы здесь у стены, обмениваясь колкостями с графом Линдси.

* * *

– Что все это значит? – Линдси смотрел на Миллса так, что смысл вопроса был понятен без слов.

– Ты о лимонаде или о вальсе? – на ходу переспросил Миллс. Они направлялись к выходу на террасу. – Я не сделал ничего такого, что выходило бы за рамки приличий, и, как уже упоминал, я стал задумываться о будущем.

Линдси шагнул из душного зала на террасу. Увы, ночная прохлада не остудила его гнев.

– Ты сделал свой выбор, – с угрожающей интонацией констатировал Линдси.

– Возможно, – туманно отозвался Миллс. – Советую быть со мной полюбезнее, а не то я не скажу, что узнал о «Дециме».

Линдси решил, что подумает о Кэролайн и о том, чем она его так зацепила, потом, после бала. Когда ляжет спать. Один.

– Так что удалось выяснить твоему информатору?

– Последний раз «Децима» действительно была продана твоему отцу, и есть копия чека с его подписью, но вскоре после пропажи она всплыла в качестве залогового имущества при совершении сделки между лордами Рили и Олмоном. Произошло это два месяца назад. Рили известен пристрастием к азартным играм. Я слышал, он как-то поставил на кон драгоценности из приданого жены – и сделал это, разумеется, без ее согласия. Стоит ли говорить, что после его проигрыша мира в их доме нет.

Линдси слушал внимательно, хотя такого рода подробности были ему ни к чему.

– Так у кого в итоге «Децима»? У Рили или у Олмона?

– К несчастью, ни у того, ни у другого. Олмон выиграл ее у Рили и тайно продал виконту Джемисону, который потерял ее, когда его поместье ушло с молотка. Банк забрал все его земли и активы, но «Децима» бесследно пропала еще до того, как ее стоимость смогли определить и вернуть законному владельцу, то есть тебе.

– Все это напоминает сюжет дурного романа, – процедил Линдси и в который раз мысленно помянул недобрым словом отца. – И что же теперь прикажешь делать мне?

– Боюсь, тебе остается только ехать в Бедфордшир.

– В Бедфордшир? Это еще зачем? – При всех достоинствах этот дальний край террасы имел существенный недостаток. Бренди сюда не приносили. А более действенного средства для усмирения гнева, чем добрая порция бренди, еще никто не придумал. Почему все всегда начинается и заканчивается злыми кознями и манипуляциями его отца? Дом, в котором он рос в детстве, находился в Бедфордшире. Что имел в виду Миллс? Что ему следует вернуться в Кингсвуд, в родовое имение? С тех пор как поверенный отца зачитал ему завещание, Линдси ни разу туда не приезжал. И в этом не было ничего удивительного – дом вызывал воспоминания, которые до сих пор причиняли боль.

– В Бедфордшир ты поедешь ради охоты на лис и ради праздника, который устраивают лорд и леди Хенли. – Миллс обернулся – за стеклянными стенами праздник был в разгаре. Ярко освещенный зал был виден как на ладони.

О чем сейчас думает его приятель? Предвкушает вальс с Кэролайн? Линдси ждал, что еще собирается сказать Миллс, но, похоже, тому не терпелось вернуться в дом. Как, впрочем, и самому Линдси. Почему, собственно, его так тянет к этой девушке? Из-за ее красоты или дело в другом? Может, его привлекает ее наивная надежда на волшебную силу любви? Ее вера в возможность счастья? Если он будет искать встреч с ней, что станет с этой верой? Погубит ли он ее уже только тем, что попытается получше узнать?

– Мой информатор сообщил, что лорд Хенли недавно интересовался стоимостью «Децимы». Причем действовал он очень осторожно, словно не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что «Децима» находится в его собственности.

– То, что он интересовался продажной ценой «Децимы», еще не означает, что она у него, – резонно возразил Линдси.

– Я никогда не говорил, что могу что-либо гарантировать. И потом, это вся информация, которой я располагаю. С учетом того, что иных зацепок у тебя все равно нет, ты ничего не потеряешь, если поедешь в Бедфордшир.

– Да уж, нищему выбирать не приходится. Бери, что дают.

– Нищим тебя едва ли можно назвать, – уже на обратном пути заметил Миллс. – Хотя имение твое висит на волоске, судя по тому, что ты рассказал. Провести несколько дней на природе, в поместье друзей, в хорошей компании не так уж и неприятно, согласись.

– Я получил приглашение принять участие в охоте на лис несколько дней назад и выбросил его за ненадобностью. Мне совсем не хочется участвовать в этом варварском ритуале, но ты прав, придется дать согласие.

– Вот видишь. Судьба уже все решила за тебя.

– Возможно, – только и сказал Линдси. Мыслями он то и дело возвращался к природе своего нездорового влечения к юной дебютантке, звезде нынешнего сезона. Да, обаяние юности никогда не оставляет равнодушными мужчин за тридцать. Но в его случае причины были не столь очевидны, и их следовало искать в темных глубинах скрытых эмоций, в неизбывном страхе обнаружить свою ранимость. У него полно приятелей, он пользуется успехом у женщин. Он редко бывает один, однако тем острее ощущает свое одиночество. Можно ли сказать, что он находится в поиске? Да, безусловно. Линдси ищет в жизни что-то свое, что составило бы смысл этой жизни. Но, черт побери, если бы он знал, что именно ему нужно! Одно несомненно: то, что он ищет, не заключено в трех бесценных картинах. И молоденькая дебютантка – не то, что может его осчастливить.

Приятели вошли в зал. Нарядные пары кружились по паркету. Неделя вдали от Кэролайн должна помочь его отрезвлению, хотя ему совсем не хотелось лишаться ее общества на столь длительный срок. Еще хуже, что в его отсутствие Миллс будет обхаживать полюбившуюся ему девушку, которая по стечению обстоятельств понравилась и Линдси. Но долг есть долг, и картины нужно найти во что бы то ни стало.

Кэролайн заслуживала лучшего. Ей нужен такой же, как она, полный светлых надежд идеалист. Ей нужен джентльмен из хорошей любящей семьи и с безупречной репутацией. Ей не нужен тот, кто давно растратил весь запас оптимизма в борьбе с жестокими жизненными реалиями. Да, Линдси был выходцем из старинного дворянского рода, имел графский титул и, если повезет, останется одним из самых богатых английских аристократов. Но любви в его сердце мало, и семью ему заменяют друзья.

Как бы там ни было, Миллс заслуживал Кэролайн еще меньше, чем он.

– А ты не хочешь поехать в Бедфордшир? Там мое имение, и при случае мы всегда можем уехать от Хенли в Кингсвуд. Бренди у меня не хуже. Нет ничего приятнее, чем чистый воздух и деревенский простор, особенно после дымного, туманного Лондона. Кроме того, ты играешь в карты не хуже, чем я, и вдвоем мы могли бы раздобыть вдвое больше информации по интересующему меня вопросу. Что скажешь?

Миллс молчал, выискивая взглядом интересующий его объект, и, когда мимо пронеслась в вихре танца в обнимку с каким-то долговязым типом леди Кэролайн, он, опасаясь, что его опередят, бросил через плечо:

– Не знаю. Завтра скажу. – И быстрым шагом направился туда, куда, по его предположениям, должен был привести свою хорошенькую партнершу этот долговязый молодчик.

* * *

Едва танцевавший с Кэролайн джентльмен вернул ее кузинам и тете, как начался допрос с пристрастием.

– Ты должна все-все нам рассказать, – настаивала Луиза и, схватив Кэролайн под руку, потащила к выходу в коридор. – Пойдем в дамскую комнату, там не так шумно.

Вчетвером они представляли собой довольно мощный таран, и дорогу им уступали, в результате чего до места назначения они добрались быстрее, чем можно было ожидать.

– Он был очень любезен, – подыскивая слова, Кэролайн рассказывала о своих впечатлениях от вальса с лордом Тайлером. Ей не хотелось разочаровывать Луизу, Дину и Беатрис, поскольку они приложили немало усилий, чтобы лорд Тайлер пригласил ее на танец. Но, признаться, ничего похожего на ощущения во время кадрили с графом Линдси она не испытала. Сердце ее билось ровно, волнения никакого не было.

– Он хорошо танцует? Со стороны кажется, что хорошо, а как на самом деле?

– Да, он отлично ведет, – сказала Кэролайн, улыбнувшись Беатрис.

– А вы разговаривали во время танца? Говорят, он необычайно остроумен. А тебе как показалось?

– Он необычайно вежлив.

Дина умоляюще смотрела на нее, ожидая услышать что-нибудь еще, что-то важное, и Кэролайн поспешила добавить:

– Он полон чувства собственного достоинства.

Скорее ничем не оправданного апломба, добавила она про себя. Однако этим он как две капли воды похож на большинство джентльменов.

– И это все? – не унималась Луиза.

– Я не так давно вращаюсь в лондонском обществе, чтобы иметь возможность сравнить его с другими и оценить по достоинству.

Кэролайн надеялась, что это объяснение удовлетворит кузин, потому что правду она сказать не могла, хотя и знала, что на самом деле с графом Линдси ей было куда приятнее и говорить, и танцевать… И сердце сжималось от предвкушения прикосновения его руки, его губ…

Видит бог, она влюбилась в него. Разве кто-то может сравниться с графом Линдси после того, что он заставил ее испытать? Но как же ей найти мужа, если она не избавится от этой так некстати случившейся влюбленности?

Все четверо уселись на подбитую ватой кушетку в углу дамской комнаты.

– Он очень хорош собой и очень силен, – задумчиво проговорила Кэролайн, продолжая думать о Линдси, при этом понимая, что ее кузины об этом не догадываются.

– Да, он настоящий красавец, – вздохнула Беатрис и обменялась понимающими взглядами с Луизой, которая нервно кусала губы.

– Тебе повезло. Будем надеяться, что ты произвела на него хорошее впечатление напоследок, – объявила Дина.

– Как «напоследок»? Он куда-то уезжает? – удивленно спросила Кэролайн. – Сезон едва начался.

– Лорд Тайлер завтра уезжает в Бедфордшир охотиться на лис, – поспешила просветить ее Дина. – Лорд Хенли в этом году затеял охоту раньше обычного. У него жена на сносях, но нарушать традицию он не хочет. Каждый год Хенли приглашают в свое имение гостей, которые живут у них неделю, играют в крикет и поло, танцуют по вечерам и все такое. Но гвоздь праздника, конечно, – охота на лиса. Джентльмены обожают соревноваться друг с другом, и лорд Тайлер, разумеется, не станет упускать свой шанс, тем более что он один из главных претендентов на победу.

Кэролайн переводила взгляд с одной кузины на другую. Как они умудряются раздобыть столько бесценной информации? И что бы она без них делала? И следом за этим вопросом возник другой: поедет ли в Бедфордшир Линдси? На охоту дам из общества, как правило, не приглашают, если не планируют танцы. Если леди Хенли ждет ребенка, то, возможно, ей недосуг заниматься организацией танцев и прочего, и тогда на охоте будут лишь мужчины…

– Папа сказал, что мы туда не поедем, даже если бы нам и прислали приглашение, – сообщила Беатрис. – Мама никогда не находила с леди Хенли общего языка, и папа сказал, что ради одного праздника не стоит рисковать…

– …репутацией, – не без раздражения закончила Дина.

– Понимаю, – произнесла Кэролайн. Если ее кузины считали, что дамская комната самое тихое место, то у них странное представление о тишине. Вокруг них кипела бурная деятельность. Дамы поправляли прически, пудрили носы, безжалостно щипали себя за щеки, дабы придать им румянец, расправляли помявшиеся оборки и оживленно обменивались последними новостями. Мысли Кэролайн крутились вокруг одного вопроса: поедет ли граф Линдси на охоту или останется в Лондоне? И представится ли им возможность потанцевать еще раз? Может, и стоит улизнуть в кабинет хозяина в полночь. Может, он и не дразнил ее вовсе? Может, он говорил всерьез?

– Лорд Тайлер – отличный стрелок и наездник, – напевно проговорила Луиза. Все трое повернули к ней головы. – В прошлом году он поймал лиса и получил в качестве приза его хвост, хотя, надо сказать, он бы не стал победителем, если бы Линдси хотел составить ему конкуренцию.

Кэролайн ждала продолжения, разрываясь между желанием услышать подробности и скрыть свой интерес ко всему, что относится к Линдси.

– Конь у Линдси отменный, и он с легкостью оставляет позади себя любого. Но, как мне известно из самых достоверных источников, граф намеренно выходит из игры на последнем решающем этапе, предоставляя другим загонять лиса в угол и сражаться за право быть победителем. – Луиза, выдержав многозначительную паузу, добавила: – О, Кэролайн, я так хочу, чтобы ты поскорее увидела лорда Тайлера верхом на его роскошном жеребце. От него просто глаз не отвести!

– Значит, граф Линдси тоже поедет на охоту, – заключила Кэролайн. При всем желании ей бы не удалось скрыть свое разочарование.

– Тебе не о нем надо бы думать.

– Да-да, конечно. Только на него невозможно не обратить внимание, – стараясь сохранять спокойный и беспристрастный тон, ответила Кэролайн.

– То есть ты считаешь его неотразимым – но даже так думать о нем опасно, – сказала Луиза. Выражение у нее было страдальческое, и Кэролайн не в первый раз подумала, что Луиза уже имеет определенный печальный опыт.

– Сколько дней охотники на лис обычно гостят у Хенли? – спросила Кэролайн после довольно продолжительной паузы. Она нервничала, опасаясь, что ее вопрос вызовет встречные вопросы, на которые ей отвечать не хотелось.

– По меньшей мере неделю. Иногда две, – сообщила Дина. – Пока хозяева и гости друг другу не надоедят.

– Я думаю, нам пора возвращаться в зал, – сказала Беатрис и первой встала с кушетки. – Я приглашена на кадриль, а уже начало двенадцатого.

Беатрис направилась к выходу, следом за ней Луиза и Дина.

– Ты с нами? – спросила, обернувшись, Беатрис.

– Я хочу еще немного отдохнуть, – ответила Кэролайн. – Я скоро вернусь.