Текст книги "Новая книга ужасов (сборник)"

– Зато на следующую ночь – не ушла! – восторженно вскричал Джордж.

– А потом они взяли и сбежали, – закончила Петула. – Смылись! Вот так – р-раз и нету! Мы еще разок заметили их утром на пляже, но затем они…

– Исчезли! – завопил Джордж.

– Может, у них отпуск закончился, и ребята просто разъехались по домам? – рассудительно предположила Гвен.

– Не сходится, – вновь замотал головой Джордж. – Гордон прилетел одним рейсом с нами, его каникулы едва начались. Шведка провела здесь от силы неделю-полторы и собиралась улететь только через пару дней.

– То есть, они заплатили за номера, а потом все бросили? – нахмурился Джефф. – Какая глупость!

– Отнюдь, когда ты влюблен, – возразила Петула.

– Наверное, они влюбились друг в друга, а заодно – в Грецию, и отправились в романтическое путешествие, – сказал Джордж. – Вот как мне представляется эта история.

– И Гордон влюбился? Вот так с ходу завел новый роман после разрыва с невестой? – с сомнением протянула Гвен.

– Если бы та шведка была какой-нибудь серой мышкой, я бы с тобой согласилась, дорогая, – заметила Петула. – Но девочка была просто очаровательна.

– Да и сам Гордон тоже ничего, – добавил Джордж. – Немного рассеянный, но опрятный, симпатичный паренек.

– В общем, те двое были здорово похожи на вас, – заключила Петула. – Не внешне, а вообще.

– С чем я нас и поздравляю, – кисло усмехнулся Джефф. – Нет, конечно, до мистера Вселенная мне далеко, зато у меня…

– Крепкая зад… в смысле – основательный фундамент, – закончила Петула. – Это именно то, на что особенно падки девчонки в наши дни. Так что все у тебя в порядке.

– Слышишь? – пихнула его локтем Гвен. – А я что тебе говорила?

Но Джефф словно бы ее не услышал.

– Кто-нибудь пытался их разыскать? – спросил он. – Вдруг с ними что-то случилось? Авария, к примеру?

– Нет-нет, – ответила Петула. – Их видели, когда они садились на паром. Кстати, в город их отвозил один из местных таксистов, некий Спирос.

Гвен с Джеффом обменялись взглядами.

– Странный он типус, этот Спирос, – проговорил Джефф.

– Ничего не могу сказать, – пожал плечами Джордж. – Вы с ним встречались, да? Думаю, он может показаться странным из-за своего глаза…

И Джефф решил, что Джордж, наверное, прав.

Вскоре после того, как графин опустел, они попрощались и отправились на разведку.

Деревня оказалась лабиринтом мощеных улочек с побеленными оградами. Какой бы крошечной она ни была, тут легко можно было заблудиться, хотя ваши блуждания были бы не длиннее, чем местные улицы. Если спускаться с холма, то куда ни направишься, обязательно выйдешь к морю. А если идти вверх – то либо сразу выйдешь на главную дорогу, либо, свернув на каком-нибудь перекрестке, все равно на нее набредешь, разве что чуть погодя. Судя по блеску истертых булыжников мостовой, чаще всего здесь пользовались улицей, ведущей к утоптанной тропинке на пляж. Пару раз пройдя мимо «погребка», вы твердо запоминали к нему дорогу. Стекло витрины было сплошь заклеено этикетками, знакомыми и совершенно неизвестными. Внутри, до самого потолка, тянулись стальные стеллажи со всевозможной выпивкой, даже весьма экзотичных и дорогущих (для Англии) марок. Другое дело, что здесь вся эта роскошь помещалась в трехлитровых бутылях без акцизных наклеек и с подозрительными металлическими пробками, не говоря уже о невнятных этикетках.

– «Курвуазье», – тоном завзятого сомелье объявила Гвен.

– Ты что? Это же «Гран Марнье»! – запротестовал Джефф. – Нет, ты только погляди! Пять пинт «Гран Марнье» за такие деньги? Глазам своим не верю! Возьмем потом домой, ладно? А что бы купить сейчас?

– Кокосовый ликер, – предложила Гвен. – Или нет, лучше шоколадный с мятой, будем в кофе по утрам добавлять.

Они обнаружили несколько крошечных таверн, где посетители сидели в основном на улице за столиками под вьющимися виноградными лозами. Шипели, стреляя жиром, ломти ягнятины и цыплята на вертелах, на углях поджаривались анчоусы, в длинных противнях дышала ароматным паром мусака…

Заведение Дими располагалось внизу, в гавани, там где широкая, приземистая стена защищала прохожих от падения в море. Они заказали порцию греческого салата, разделив ее пополам, ломтики ягнятины на гриле и полбутылки местного вина, стоившего сущие гроши. От еды и выпивки молодоженов немного разморило. Хотя жара уже отступала под едва уловимым напором морского бриза.

– Ты точно в состоянии идти теперь на море? – спросил Джефф. – Я, черт возьми, нет.

Гвен, в принципе, тоже расхотелось, но сдаваться просто так, без борьбы?

– То есть мы будем сидеть здесь и любоваться на мокрые рыбачьи сети, я тебя правильно поняла? – спросила она.

– Расслабься, куда нам торопиться-то? – вяло отбивался Джефф. – Мы же в отпуске, не забыла?

– «Расслабься» в твоем понимании означает «превратись в тюленя», да? Нетушки, сейчас пойдем искупнемся, потом, на время сиесты, вернемся на виллу, займемся там сам знаешь чем, затем…

– А нельзя ли заняться «сам знаю чем» до сиесты? – с невинным лицом поинтересовался Джефф.

– …устроившись на новом месте и отдохнув с дороги, будем во всеоружии к сегодняшнему вечеру… Что ты сказал? Ах, ты ненасытный сатир!

– Ладно, проехали, – пожал плечами Джефф. – Как скажешь. Но с условием: пойдем на пляж, а не к скалам.

– Что-то ты слишком легко согласился, – Гвен с подозрением посмотрела на него.

– Ну, мое дело было предложить, – ухмыльнулся он.

Потом, когда они лежали на пляже, еще тяжело дыша после моря, подставив солнцу свои бледные тела, Гвен сказала:

– Слушай, я вот чего не могу понять…

– М-м-м?..

– Ты отлично плаваешь, я же вижу. Откуда у тебя этот страх перед водой, на который ты вечно ссылаешься?

– Во-первых, плаваю я далеко не отлично. Может, когда речь о сотне ярдов, то да, я плаваю как рыба, но если на большеее расстояние, – то уже как топор. В общем, я не умею плавать. Если я прекращаю двигать руками-ногами, сразу иду ко дну.

– Так не прекращай.

– Ну, знаешь ли, не все от меня зависит, я могу устать.

– И все-таки ответь, почему ты боишься воды?

– Из-за одной истории на Кипре, когда я был ребенком. Совсем маленьким. Плавать меня учил отец. Однажды я наблюдал, как он ныряет со скал, высотой где-то двадцать-тридцать футов, и вообразил, что тоже так смогу. И вот, когда родители чем-то отвлеклись, я попытался. Наверное, долбанулся обо что-то головой или просто неудачно вошел в воду. Они заметили мое тело, дрейфовавшее по волнам. Отец меня выловил. Он был военным медиком, сразу сделал мне искусственное дыхание, и все такое прочее. Вот так и вышло, что я плаваю паршиво, а про ныряние вообще умолчим. Могу поплескаться на мелководье, вроде как сегодня, но это все. И только на пляже. Никаких утесов и прыжков. Такие дела. Увы, ты вышла замуж за труса, моя дорогая.

– Ничего подобного! Я вышла замуж за парня с обалденной задницей. Почему ты мне раньше ничего не рассказывал?

– А ты не спрашивала. Я никому не рассказываю, не люблю об этом вспоминать. Пусть я и был маленьким, но все равно прекрасно понял, что чуть не погиб. И решил, что ничего хорошего в этом нет. Меня это воспоминание мучает до сих пор, так что чем меньше я об этом говорю, тем лучше.

Большой пляжный мяч приземлился рядом, подпрыгнул и подкатился к бедру Гвен. Они одновременно подняли головы. К ним вразвалочку приближалась смуглая фигура. Потом они узнали потертые и слишком тесные шорты Спироса.

– Приветик, – сказал грек, присаживаясь рядом на корточки. – Пляж. Мяч. Я плаваю и играю. Ты плаваешь? – поинтересовался он, обращаясь к Джеффу. – Ты прис-сол поплавать и побросать мяч?

Джефф рывком сел. На пляже загорало с полдюжины других пар, почему этот придурок прилип к ним с Гвен? «Похоже, – вздохнул он про себя, – сейчас меня начнут втаптывать в грязь. Точнее, в песок».

– Нет, я не особенный любитель плавать, – ответил он вслух.

– Не плавать? Испугаться болс-сой рыба? Акулы?

– Где акулы? – Гвен тоже села. Даже сквозь черное стекло Спиросовых очков, она чувствовала на себе его шарящий взгляд.

– Брось, откуда на Средиземноморье акулы? – покачал головой Джефф.

– Его прав, – Спирос зашелся неприятным, высоким, каким-то женским смехом, без своего обычного клекота. – Нету акул. Я пос-сутил!

Оборвав смех, он в упор посмотрел на Гвен. Причем она никак не могла понять, куда именно он смотрит, – в лицо или на грудь. Треклятые очки!

– А вы, леди, поплавать со Спиросом? Поиграть в воде?

– Да что же это такое?! – Гвен сердито глянула на него исподлобья, натянула платье на еще влажный купальник, раздраженно побросала в сумку полотенца и подняла сандалии. Когда Гвен решала, что с нее хватит, это сразу становилось заметно всем.

Джефф тоже поднялся, повернулся к греку.

– Слушай, ты… – начал он.

– А! Вы уже уходить? Окей-окей, увидимся, – Спирос подхватил свой мяч, пробежал по пляжу и швырнул его в море.

Прежде чем мяч коснулся воды, Спирос подпрыгнул и изящно, словно клинок, вошел в воду. В отличие от Джеффа, плавал он действительно как рыба.

Джефф нагнал уходящую жену. Та была словно натянутая струна от гнева. Причем злилась, похоже, на себя.

– Сама не понимаю, что на меня нашло, – пожаловалась она ему.

– Да ничего на тебя не нашло, – ответил он. – Я почувствовал то же самое, что и ты.

– Он такой… такой неотвязный! Ведь знает же, что мы – муж и жена. «Кровать… одна», – передразнила Гвен. – Ну и чего тогда лезет?

– Тебе показалось, – нарочито легкомысленно отмахнулся Джефф.

– Да ну? А тебе он разве на нервы не действует?

– Наверное я тоже всякого навоображал. Сама посуди: вот он – грек, но, скажем так, не красавец. Посмотри на все с его точки зрения. У них в деревне объявляется целая толпа куколок, чьи туалеты более откровенны, чем исподнее его сестры. Ну, он и пытается подобраться поближе, чтоб, так сказать, рассмотреть получше, – у него ж бельмо. По сути, он ничем не отличается от остальных местных, просто менее смазлив, и все.

– Смазлив! – фыркнула Гвен. – Он такой же смазливый, как барсучья…

– Задница, – с удовольствием закончил Джефф. – Понимаю. Знай я, что ты у нас такая фанатка мужских задниц, может, и не женился бы на тебе вовсе.

Она наконец-то рассмеялась, хотя как-то неуверенно.

По пути они заскочили в винный магазинчик, купили бренди и колу. Ну, и шоколадный ликер, куда ж без него.

Вечером Гвен надела бело-голубое платье, почти что греческое (если бы вырез был немного больше) и серебристые сандалии. «До чего ж она красива», – подумал Джефф, засовывая платок в нагрудный карман белого пиджака. Утонченным лицом с высокими скулами, стрижкой «под пажа», замечательно шедшей к ее блестящим черным волосам и зеленым глазам, Гвен обычно напоминала ему француженку. Однако сегодня она выглядела настоящей гречанкой. Но Джефф был счастлив, что она, безусловно, англичанка и его жена.

В таверне Дими кипела вечерняя жизнь. Джордж и Петула сидели в углу за столиком с видом на море, постаравшись занять все четыре места. Увидев Джеффа и Гвен, они замахали руками, подзывая их.

– Мы так и думали, что вы сюда заявитесь, – сказал Джордж, когда они уселись. – Юная леди, вы – само очарование, – прибавил он, обращаясь к Гвен.

– Наконец-то я почувствовала, что нахожусь на курорте, – улыбнулась та.

– И не на каком-то там «курорте», а в разгаре «медового месяца», – заметила Петула.

– Т-с-с! – предостерег ее Джефф. – Это в Англии бросают конфетти, а в Греции – тарелки.

– Мы свято сохраним ваш секрет, – важно кивнул Джордж.

– Курорт, медовый месяц… Какая, в сущности, разница? – отмахнулась Гвен. – Комплименты симпатичного джентльмена, звезды, отражающиеся в море, над которым восходит полная луна, бренчанье бузуки[15]15
  Бузуки – струнный щипковый музыкальный инструмент, разновидность лютни.


[Закрыть], плывущее по воздуху… А еще…

– …аппетитные запахи отменной греческой жратвы, – поддержал ее Джефф. – Вы уже что-нибудь заказали? – он вопросительно взглянул на Джорджа с супругой.

– Только что, – ответила Петула. – Сходи на кухню, во-он туда, и попроси Дими продемонстрировать тебе свое меню, так сказать, – в натуре. Скажи ему, что вы – с нами, тогда он, возможно, поднатужится и обслужит нас всех одновременно. Закуски, основное блюдо, десерты – все, что душеньке угодно.

– Отлично! – сказал Джефф, вставая. – Сейчас я готов сжевать даже от дохлого осла уши.

– Зачем же размениваться по мелочам? – усмехнулся Джордж. – Сожрем осла целиком. Желательно того самого, который разбудит вас своим ревом в полседьмого утра.

– Плохо вы знаете Джеффа, – возразила Гвен. – Он способен сладко сопеть даже под запись концерта «Роллингов».

– А вы плохо знаете ослов Ахлади, – парировала Петула.

На кухне дородный бородатый хозяин строго надзирал за измотанными поварятами. Заслышав приближение Джеффа, он обернулся.

– Добрый вечер, сэр, – поздоровался Димитриос. – Вы новенькие у нас в Ахлади, да?

– Сегодня приехали, – улыбнулся Джефф. – Мы уже заходили сюда в обед, но вас не застали.

– Ай-ай! – патетически возопил грек. – Я был спать! Я каждый день спать днем пара часиков. Где вы остановиться?

– Вилла «Элени».

– «Элени»? Это моя! – просиял Димитриос. – Вилла «Элени» – это я. То есть, я ею владеть. Мою драгоценную женус-ску звать Элени.

– Красивое имя, – ответил Джефф, не зная, как перевести разговор на нужные материи. – А мы тут… э-э-э… с Джорджем и Петулой…

– Ужинать будете? Это хорос-со. Сейчас я все показать.

Хозяин провел для Джеффа обзорную экскурсию по своим печам, не забыв и про тележки со сладостями. Джефф сделал заказ, стараясь угодить вкусам Гвен.

– А это для леди! – Димитриос протянул ему изящную серебряную брошку в форме бабочки, на тельце которой было выгравировано: «ДИМИ». Гвен такая штука вряд ли понравились бы, но из вежливости пришлось принять подарок. Джефф уже обратил внимание, что многие посетительницы таверны, включая Петулу, носят эти брошки.

– Спасибо, очень мило с вашей стороны, – поблагодарил он.

Возвращаясь к столику, он увидел Спироса.

А этот что здесь делает, черт побери? Что за игру затеял паршивый грек?

Спирос, на сей раз в обтягивающих джинсах (видимо, его фирменный стиль) и белой футболке, испачканной чем-то на животе, стоял у их столика, одной рукой облокотившись о стену, а другой – опираясь о столешницу. Грека явственно пошатывало. Он так и навис над Гвен. Изумленные Джордж и Петула сидели с застывшими улыбками на лицах. Что там было с Гвен, Джефф не видел, ее заслоняла туша Спироса.

Зрелище, увиденное им, когда он подошел поближе, помутило ему рассудок. Адреналин забурлил в жилах, дыхание участилось. Джефф даже не заметил, что Джордж куда-то исчез. Бузуки внезапно стихли, негромкая болтовня, до тех пор наполнявшая таверну, сделалась громче, а потом сквозь нее прорезался возмущенный крик Гвен:

– Убери от меня свои… грязные лапы!

Джефф уже был рядом. Петула отшатнулась, прижимая руки к горлу, словно не веря собственным глазам, она больше не улыбалась. Спиросова левая рука шарила за вырезом платья Гвен: четыре пальца – внутри, большой – снаружи. В правой руке он сжимал брошь-иголку, типа той, которую Димитриос вручил Джеффу.

– Я только делать подарок! – протестующе завопил Спирос. – Приколоть к платью! Очень красивая брос-ска. Мы ведь друзья. Зачем так кричать? Разве ты не любить Спирос?

Булькающий, гортанный голос звучал как-то невнятно. От грека явственно разило узо[16]16
  Бренди с анисовой вытяжкой.


[Закрыть] – словно воняла дохлая рыба. Джефф с ходу ударил Спироса по локтю, которым тот опирался о стену. Чтобы не упасть, тому пришлось отпустить Гвен, однако сохранить равновесие все равно не удалось: таксист повалился на парапет. На мгновенье Джеффу показалось, что грек свалится в море, но, повисев немного и помотав башкой, тот сумел кое-как развернуться и уставился на Джеффа. Попроси Джеффа кто-нибудь описать этот взгляд, он бы не сумел. Вроде бы пьяная дурь, которая медленно уступала место животной ярости. Спирос с трудом выпрямился, покачнулся и вновь привалился к стене, сжимая и разжимая кулаки. На его руках забугрились мускулы.

«Двинь ему прямо сейчас, – посоветовал Джеффу внутренний голос. – И он рухнет в море. Здесь невысоко, каких-нибудь семь-восемь футов. Купание отрезвит подонка, и он от нас отстанет».

Но что если Спирос утонет? «Да он плавает как рыба, как дерьмовая акула!»

– Думать, ты круче Спироса, да? – грек опасно пошатнулся, но сумел удержаться на ногах и шагнул к Джеффу.

– Не только он! – оглушительно прогремел бас бородатого Дими.

Хозяин встал между ними, сграбастал Спироса за космы и потащил к выходу.

– Тут все думать, что он – круче! – орал кабатчик. – Потому что любой круче тебя! Вон! – и с этими словами Дими вытолкал визжащего Спироса в окрестную тьму. – Я сколько раз тебе говорить, Спирос! Выхлебай хоть весь узо в Ахлади, дело твое, но ко мне потом не суйся! – кричал он вслед буяну. – Иначе я тебе задать трепку!

Гвен заметно расстроилась – выходка Спироса испортила ей вечер. Однако к концу ужина все вроде бы вернулось в колею. Никто из посетителей, кроме Джорджа и Петулы, особого интереса к инциденту не проявил.

К одиннадцати, когда народу в таверне поубавилось, туда вошла знакомая девушка из «Скай-Тура» и направилась прямо к их столику.

– Привет, Джули, – сказал Джордж, придвигая еще один стул, и добавил, тоном завзятого дамского угодника: – Этим вечером, вы выглядите очаровательно, мисс, впрочем, как и всегда.

– Джордж, Джордж, – попеняла мужу Петула, – не встреть ты в свое время меня, клянусь, быть бы тебе жиголо.

– Мистер Хэммонд, – сказала Джули, – мне ужасно жаль! Мне следовало более внятно объяснить Спиросу, что за вашу поездку плачу я. То есть, я ему, конечно, это говорила, думая, что он все понял, а оказалось – нет. Я сейчас встретила его в баре и спросила, сколько ему должна. Он немного удивился, денег не взял, сказав, чтобы я поговорила об этом с вами.

– Он, что, уже протрезвел? – кисло поинтересовался Джефф.

– Боюсь, не совсем. Он доставил вам неприятности, да?

– Есть немного, – фыркнул Джефф.

– Мы заплатили ему тысячу драхм, – сказала Гвен.

– Правда? – оторопело произнесла Джули. – Но поездка должна стоить только семьсот!

– Он еще донес наш багаж, – пожал плечами Джефф.

– Ну, разве что. В любом случае, меня уполномочили заплатить вам семьсот драхм.

– Любая сумма будет принята с благодарностью, – Гвен достала кошелек и взяла деньги. – Но на вашем месте я бы предпочла пользоваться услугами какого-нибудь другого таксиста. Этот ваш Спирос крайне неприятный тип.

– Да, боюсь, у него проблемы с узо, – согласилась Джули. – С другой стороны…

– У него целая куча проблем! – вставил Джефф чуть более резко, чем следовало. В конце концов, девушка была ни при чем.

– …у него самый лучший пляж, – закончила Джули.

– Пляж? – вскинул бровь Джефф. – У него есть пляж?

– А разве мы вам не говорили? – подала голос Петула. – У двоих-троих местных в гавани стоят наготове лодки. За несколько сотен драхм они отвезут вас на какой-нибудь из дюжины «частных» пляжиков. Частными они называются потому, что там никто не живет, и кроме как по морю туда не доберешься. У каждого лодочника имеются излюбленные местечки, которые они считают «своими» и ревностно охраняют друг от друга. Вас отвозят туда утром, а вечером – забирают. Абсолютно уединенные пляжи, идеальные для… романтических пикников, – вздохнула она.

– Ой, как здорово! – воскликнула Гвен. – Целый пляж только для нас!

– Что до меня, – буркнул Джефф, – в гробу я видал Спиросов пляж.

– Эге, – произнес вдруг Джордж, – а вот и он, легок на помине.

Спирос вернулся. Стараясь ни на кого не смотреть, он направился к кухне. Таксист держался на ногах много увереннее, чем прежде. Ему навстречу выплыл Димитриос. Греки обменялись несколькими негромкими фразами. Слово за слово, и беседа переросла в громогласную свару, оба уже тараторили с пулеметной скоростью. Похоже, Спирос о чем-то просил. В конце концов Димитриос пожал плечами и направился к их столику. Позади плелся Спирос.

– Спирос просить его извинить, – сказал кабатчик. – За тот случай. Слис-ском много узо. Он просто хотеть проявить греческое гостеприимство.

– Правда, – свесив голову, Спирос беспомощно развел руками. – Это все узо.

– Ладно, проехали, – холодно кивнул Джефф.

– Все окей? – Спирос нерешительно приподнял лицо и искоса взглянул на Гвен.

– Да-да, все окей, – принужденно кивнула та.

Спирос просиял или, по крайней мере, попытался в меру своих сил. Однако Джефф не мог отделаться от ощущения, что за его поступком кроется какой-то холодный расчет.

– Я все исправить! – провозгласил Спирос, мелко кивая. – Я отвезти вас на самый лучс-сий в мире пляж! Пикник! Только для вас двоих. Бесплатно, совсем бесплатно. Хорос-со?

– Прекрасно, – ответил Джефф. – Это будет прекрасно.

– Окей, – Спирос растянул губы в своей особенной улыбке, не слишком похожей на улыбку, еще раз кивнул и пошел к выходу, но у двери обернулся: – Я просить прос-сения, – повторил он, опять пожимая плечами. – Слис-ском много узо…

– Не очень-то красноречиво, – сказала Петула, когда Спирос наконец ушел.

– Все же лучше, чем ничего, – заметил Джордж.

– Короче, жизнь-то налаживается, – заключила заметно повеселевшая Гвен.

Джефф, чувствуя себя все еще сконфуженным, промолчал…

– С нас причитается завтрак, – улыбаясь объявил Джордж следующим утром заспанным и взъерошенным Джеффу с Гвен, когда они в халатах пили кофе за садовым столиком в патио, наслаждаясь ласковым утренним солнышком.

Джефф, щурясь на ярко-голубое небо, сказал:

– Насчет того гадского осла вы были правы. Кстати, который теперь час?

– Четверть девятого, – бодро ответил Джордж. – Считайте, вам еще повезло. Обычно он начинает часом раньше.

Словно в ответ на его слова, откуда-то снизу, из хитросплетения узких улочек, раздался гнусный рев, потом еще раз и еще. Деревня просыпалась.

В девять они, под предводительством Джорджа и Петулы, отправились в некое заведеньице под коряво намалеванной вывеской: «Завтрак-бар». Молодожены поднялись по ступенькам на огороженное сосновыми перилами патио. Под навесом из расщепленного бамбука, поддерживаемым рамой из лакированных сосновых досок, стояли сосновые же столы и стулья. Обслуживание было отличным, якобы «английский» завтрак – горяч, вкусен и безумно дешев. Зато кофе оказался просто ужасным.

– Фу, гадость какая! – произнесла Гвен, поняв, почему Джордж и Петула заказали чай. – Запишите-ка, мистер Хэммонд: завтра – никакого кофе, только фруктовый сок.

– Я думала, что это только мы с Джорджем такие разборчивые, иначе бы обязательно вас предупредила, – смутилась Петула.

– Как бы там ни было, – вздохнул Джордж, – мы вас покидаем. Улетаем в самом буквальном смысле: завтра наш рейс. Так что сегодня нам придется пробежаться по магазинам, хорошенько упаковать покупки, подарки и открытки, которые так и не были посланы, а также энное количество греческого курева.

– Но если вы не против, вечером мы могли бы еще встретиться, – добавила Петула.

– С удовольствием! – согласился Джефф. – Зорба, мусака и парочка, а то и троечка, бутылок метаксы от Дими. Кто ж добровольно откажется?

– Да еще в такой приятной компании, – поддакнула Гвен.

– Тогда, ждем вас в половине девятого, – кивнула Петула, и чета удалилась.

– Я буду по ним скучать, – сказала Гвен.

– Тем не менее побыть наконец наедине – классно, – Джефф чмокнул ее в щеку.

– Приве-ет! – снизу донесся знакомый булькающий голос.

На улице стоял Спирос и, задрав голову, смотрел на них. В темных стеклах очков ярко сверкало солнце. Наверное, их лица непроизвольно вытянулись, потому что грек сразу замахал руками:

– Все окей, – закричал он. – Я сейчас уходить. Много дела. Сначала такси, потом – лодка.

Гвен нервно перевела дыхание, сжав ладонь Джеффа.

– Частный пляж, вот, что я называю «побыть наедине», – прошептала она и сказала Спиросу: – А вы не могли бы отвезти нас сегодня на свой пляж? Где-то в час дня?

– Конечно! – обрадовался Спирос. – В час дня, хорос-со. Я ждать рядом с таверной Дими. Лодку звать «Спирос», как меня. Вы ее сразу заметить.

– Ладно, тогда до встречи, – кивнула Гвен.

– Ладно, – в свою очередь кивнул Спирос.

Еще несколько секунд грек пристально глядел на них, и Джеффу ужасно хотелось понять, куда же пялится этот гад – наверняка на Гвен, – но таксист уже отвернулся и пошел своей дорогой.

– А теперь – шопинг! – решительно заявила Гвен.

И они отправились закупать все, что требовалось для пикника. Ничего лишнего, только необходимое: нарезанную ломтиками салями, выдержанный сыр, два мясистых помидора, свежий хлеб, легкое белое вино, немного феты, яйца и литровую бутылку родниковой воды. Подумав, присовокупили несколько кубиков сливочного масла, баночку меда, острый нож и упаковку салфеток. Плетеную корзинку покупать не стали, решив, что их собственная сумка-холодильник вполне подойдет, а коврики, полотенца и купальные принадлежности они понесут в другой, наплечной, сумке. Вдаваться в бытовые подробности Джефф терпеть не мог, а Гвен была здесь в своей стихии. Так что он позволил ей выбирать нужное, а на себя взял роль вьючного животного. Хотя, по совести, ноша оказалась не слишком тяжела. Пока Гвен занималась покупками, он, воспользовавшись случаем, изучал ассортимент местных лавочек на предмет сравнения цен на те или иные марки спиртного, примеченные еще в винном погребке. Таким образом прошло утро.

В половине двенадцатого они вернулись на виллу и занялись там сами знаете чем, после чего приняли душ. Потом Гвен принялась готовить припасы для пикника, а Джефф – бездельничать во дворе под навесом. Ни Джорджа, ни Петулы видно не было. Наконец, в разгар восьмидесятичетырехградусной жары, они с Гвен поплелись вниз, в гавань. В это самое жаркое время дня деревня как будто вымерла. По дороге им не попалось ни одного знакомого лица. Лодка Спироса, словно зеркальное пятно, едва покачивалась на спокойной глади воды. Джефф подумал, что в этакую жару, наверное, даже рыбы вспотели. А потом: «Надеюсь, что на этом клятом пляже найдется какая-нибудь тень».

Из-под паутины развешенных сетей вынырнул Спирос, зевнул, поправил на голове соломенную шляпу с широченными, словно зонтик, полями.

– Моя с-слюпка, – гордо объявил он, привычно обращая внимание окружающих на очевидные обстоятельства, а затем помог англичанам взойти на борт.

Джефф сразу понял, что хваленая Спиросова «слюпка» – не слишком надежное плавсредство. В любом другом море она была бы обречена. Но, к счастью, они находились на Средиземноморье, причем в июле.

В лодке трое взрослых едва могли поместиться. Она опасно накренилась, когда Спирос бестолково дернул за тросик стартера. Вода сочилась сквозь гнилые, пружинящие под ногами, плохо законопаченные черные доски. Спирос, увидев какими глазами Джефф смотрит на воду, хлюпающую по сандалиями, пожал плечами и произнес:

– Все нормальный.

Наконец, мотор кашлянул, зафырчал, оживая, и они отвалили. Спирос правил, держась за румпель, Джефф и Гвен сидели лицом к нему на носу, который теперь немного приподнялся. Лодка покинула гавань. Именно тогда Джефф и заметил, как Спирос опасливо глянул в сторону удаляющегося берега, словно боясь, что их заметят. Ерунда, конечно, – Ахлади выглядела настоящим сонным царством. А может быть, грек высматривал на берегу вешки, расставленные, чтобы указать на подводные скалы или рифы, или что-нибудь еще в подобном роде. Джефф посмотрел за борт. Нет, похоже тут было глубоко. Даже очень. Ну, хоть акул не водилось…

Выйдя в открытое море, Спирос повернул к югу. Две с половиной – три мили они шли вдоль береговой линии. К тому времени, когда лодка направилась к суше, последние крыши Ахлади давно уже скрылись из виду. Среди сплошных, на первый взгляд, скал пряталась небольшая бухточка. Спирос отыскал ее по особому ориентиру: между выветрившимся скальным «клыком», торчавшим наособицу, и остальными утесами открылся узкий пролив. Второй подобный «клык» когда-то в стародавние времена рухнул в море, сделавшись подводным рифом и отгородив маленькую заводь. Теперь тут, по сути, образовалась лагуна: песчаный пляж, прозрачная вода и камни, поросшие спутанными, мягкими водорослями, шевелившимися от ласковых волн.

Проникнуть в лагуну можно было единственным путем: аккуратно проплыть между кривым выступом и нависшим утесом. Пройдя этим глубоким узким каналом, лодка ткнулась носом в берег. Спирос заглушил мотор. Едва киль зашуршал по песку, грек проворно метнулся между пассажирами, выпрыгнул за борт и подтащил лодку еще немного. Джефф передал ему вещи, удерживая равновесие. Гвен, сняв сандалии, собиралась уже прыгнуть туда, где начинался сухой песок, но Спирос не стал дожидаться.

Шагнув вперед, он проворно подхватил и перенес девушку на берег. Левой рукой поддерживал ей бедра, а правой – крепко обнимал за плечи. Причем когда он опускал ее на землю, то на миг прикоснулся к груди. Движение было определенно не случайным.

Гвен так и застыла с открытым ртом, задохнувшись от возмущения, не в силах произнести ни словечка.

Джефф как раз выбрался из лодки и собирал вещи, чтобы перенести их подальше от воды. Спирос, хлопнув его по плечу, толкнул лодку и, прошлепав по мелководью, ловко запрыгнул на борт. Гвен взяла себя в руки и сочла за благо промолчать. Щеки у нее горели, но она надеялась, что Джефф ничего не заметил. Не хотелось нарушать волшебство этого уединенного места. Нет-нет, только не сейчас.

Она вдруг остро почувствовала пустынность этого пляжа: девственно-чистая идиллия для влюбленных, бесконечно далекая от остального мира…

– Любимая, у тебя все в порядке? – спросил Джефф, трогая ее за локоть.

Она уставилась на Спироса, молча стоявшего в лодке. Казалось, эти двое не могут оторвать друг от друга глаз, словно Гвен погрузилась в его душу, скрытую за странными, бесстрастным глазами, прячущимися под темными стеклами. Как будто они безмолвно обменивались посланиями. Джеффу даже померещилось, что Спирос спросил: «Да?», а Гвен ответила: «Нет».

– Гвен! – окликнул ее Джефф.

– Увидимся, – проговорил Спирос, осклабившись.

И наваждение спало. Гвен отвернулась, а Джефф произнес:

– В шесть тридцать, точно?

– В с-сэсть, с-сэсть тридцать, примерно так, да, – как-то неопределенно махнул рукой грек и дернул плечом.

Завел мотор, еще раз помахал им, и его лодка, тарахтя, выползла из лагуны, протиснувшись между дозорной скалой и утесами. Спирос исчез из виду, еще какое-то время до них доносился надсадный, хриплый рокот мотора, но вот наконец стих и он…

Гвен так ничего и не сказала Джеффу. Была уверена, что сделай она это, и муж наверняка что-нибудь выкинет, испортив весь «медовый месяц». Хватало и того, что для нее самой этот день был безнадежно загублен. Она держалась бесстрастно, может быть даже чересчур. Когда Джефф поинтересовался, в чем дело, Гвен ответила, что у нее разболелась голова. Чувствуя себя запачканной, она скинула всю одежду и полезла в воду, а Джефф отправился инспектировать окрестности.