Текст книги "Король зазеркалья"

Прощай, чужая земля,

Но нам здесь больше нельзя,

Мы стали легче тумана,

Мы стали чище дождя

Наутилус Помпилиус

1

Неопознанный летающий объект назвали «медузой» еще до того, как он перестал летать и утвердился на одном месте в Парке Победы недалеко от метро.

Когда объект пролетал над Невским проспектом, направляясь с севера на юг, вся милиция города уже стояла на ушах и поднимала на ноги вышестоящее начальство. И один сотрудник, пытаясь по телефону объяснить кому-то, на что похожа эта штука, подобрал самое подходящее определение:

– Она вроде медузы. Такая круглая, белая и светится. А внизу у нее что-то шевелится.

– Щупальца? – спросил высокий начальник.

– Да нет, не щупальца. Что-то вроде бахромы. Как юбка – сверху узкая, а снизу расширяется.

Начальник мало что понял из этого объяснения, но слово «медуза» стало передаваться из уст в уста и быстро прижилось. Через несколько дней к нему привыкли настолько, что даже стали писать без кавычек.

Медузой в первые часы после ее появления над Балтикой заинтересовалась не только милиция. На подступах к городу ее обстреляли зенитными ракетами, но результат оказался нулевым. В это же время сообщение о медузе пошло наверх по каналам министерства обороны.

Когда медуза, на глазах увеличиваясь в размерах, пролетала над городом, в дело вступили милиция, ФСБ и гражданская оборона. Не осталась в стороне и пожарная команда – были опасения, что медуза при посадке что-нибудь подожжет.

Когда медуза зависла над деревьями на окраине парка, у нее была уже не одна «юбка», а семь. Они выходили одна из другой, образуя как бы семь ярусов, и нижний из них, радиусом не меньше двадцати метров, плавно накрыл тополя и коснулся земли.

Теперь медуза возвышалась на 84 метра и висела над землей неподвижно, только бахрома бесшумно и ритмично колыхалась, делая объект похожим на живое существо.

Милицейские и пожарные машины, которые гнались за медузой по Московскому проспекту, окружили место ее приземления, но пассажиры этих машин сразу же обнаружили, что они тут не первые. Этой ночью в городе проходили выпускные балы, и в Парке Победы, как и везде, гуляли юные компании.

Одна из таких компаний – человек восемь – оказалась буквально в нескольких шагах от медузы.

Девчонки при виде медузы с визгом разбежались кто куда, пара пацанов последовала их примеру (только без визга), но еще трое остались стоять, как вкопанные.

Двое из них просто постеснялись спасаться бегством на глазах подруг. А у третьего подруги не было, и его заинтересовала собственно медуза.

Этого третьего звали Яном Борецким, но естественная, казалось бы, кличка Борец за все одиннадцать лет школьной жизни к Яну так и не пристала – настолько он ей не соответствовал. Невысокий изящный очкарик никакого отношения к борьбе не имел и хорошо относился ко всем школьным предметам, кроме физкультуры и начальной военной подготовки.

Зато Ян был до крайности любознателен и разглядывал теперь медузу с чисто научным интересом.

А медуза вблизи завораживала. На нее хотелось смотреть, не отрываясь – наблюдать за плавным равномерным движением бахромы, за пробегающими где-то под нею огоньками, за мистическим фиолетовым светом, льющимся из-под «зонтика», за сменой узоров, украшающих нижнюю поверхность этого самого «зонтика», текучих узоров, которые ни на мгновение не остаются неподвижными.

Стараясь разглядеть все это получше, близорукий Ян подошел к медузе совсем близко – так, что оказался непосредственно под «зонтиком».

Серега Медведев, мускулистый красивый парень, любимец девчонок, хулиган и спортсмен, очень не хотел, чтобы над ним потом смеялись из-за того, что очкастый Ян по прозвищу Профессор (посудите сами, как же еще могли назвать круглого отличника, эрудита и очкарика Борецкого, если к нему не подходит кличка Борец) оказался храбрее него. Поэтому он тоже сделал несколько шагов вперед.

И тут случилось непредвиденное. Бахрома резко нарушила монотонный ритм колебаний и метнулась в сторону двух парней, словно притянутая магнитом. Ворохом тончайших сверкающих нитей она накрыла обоих с головой и стремительно утащила их внутрь, в чрево медузы.

Пашка Голенищев, верный оруженосец Медведева, проявил отменную реакцию и незаурядную смелость. Он не побежал со всех ног прочь, как требовал инстинкт самосохранения, а сделал попытку вырвать друга из западни. Пару секунд среди нитей виднелась тень Серегиной голубой рубашки, и казалось, достаточно прыгнуть, схватить эту рубашку руками и вытянуть ее обладателя обратно.

Пашка Голенищев по прозвищу Кутузов не отличался большим умом и редко заранее обдумывал возможные последствия своих действий. А сейчас он был еще и крепко выпивши, так что думать вообще не стал. Море по колено – чего тут думать!

Нити бахромы мгновенно отреагировали на его движение и небрежным колыханием слизнули Пашку – как корова языком.

Все это произошло в считанные секунды прямо на глазах милиции и пожарных.

На мгновение наступила тишина. Все стояли с открытыми ртами и не знали, что предпринять.

А потом молчание вдруг сменилось несусветным шумом. Все заговорили разом – кто друг с другом, кто по рации. Почему-то взвыли сирены и захрипели мегафоны, надрываясь неразборчиво:

– Всем отойти! Назад! Отойти немедленно!!!

И сквозь весь этот шум прорывался пронзительный женский вопль. Девчонка в нарядном белом платье рвалась из рук одноклассников и милиционеров и, срывая голос, кричала:

– Сережа! Сереженька!!!

2

– Она ест людей! Повторяю: она ест людей. Находиться рядом с ней опасно. Нужны подкрепления, чтобы перекрыть всю зону.

Такие сообщения распространялись в этот час с места приземления медузы по каналам всех четырех силовых структур – МВД, ФСБ, армии и МЧС. В питерских управлениях и штабах этих служб уже царила суматоха, телефоны раскалились докрасна, а от дежурных сотрудников валил пар. Прочие сотрудники, вырванные из сна телефонными звонками, еще только устремлялись к своим рабочим местам, а к медузе уже неслись наряды патрульно-постовой службы. Поднимались по тревоге ОМОН и СОБР, антитеррористические отряды ФСБ и части гражданской обороны. Обгоняя друг друга, они под вой сирен мчались по ночным улицам к Парку Победы, а тревога тем временем по линиям электросвязи перекинулась из Петербурга в Москву.

– Это не воздушный шар и не экспериментальный самолет, – докладывали из Питера оперативному дежурному по министерству обороны. – Да, совершенно точно. За полтора часа объект многократно увеличился в размерах. Вблизи она похожа на живое существо, а издали – на ядерный гриб. Нет, это не взрыв, это стабильный объект. Радиации нет. Совсем нет, обычный фон. И объект больше не увеличивается.

А в Питере к медузе со всех сторон стекались машины и люди.

Мирные граждане, разбуженные сиренами, выходили посмотреть, что случилось и где горит. Из окон и с балконов близлежащих зданий можно было увидеть медузу, «зонтик» которой возвышался над всеми деревьями и домами.. Но многим было мало глазеть на медузу из окон. Они выходили на улицу и направлялись к парку, чтобы рассмотреть объект поближе, поболтать с милицией и пожарными, пообщаться с другими очевидцами и составить свое впечатление.

Версий было приблизительно четыре. Но первая – об атомном взрыве – оказалась явно несостоятельной, да и сходство было очень отдаленным.

Правда, какой-то шизофреник у самого оцепления истошно вопил, что медуза – это замороженный ядерный гриб, и когда он растает, в городе наступит полный абзац. На самом деле сумасшедший употреблял другое слово, но это не суть важно, поскольку его все равно никто не слушал.

В большинстве своем очевидцы склонялись к привычной версии: медуза – это летающая тарелка. Правда, одни ждали, что из нее выйдут грозные и ужасные инопланетные десантники, прилетевшие, чтобы завоевать землю – а другие предпочитали думать, что это будут мирные исследователи или даже благодетели, которые избавят многострадальную землю от всех ее невзгод.

А когда по рядам пронесся слух, что медуза ест людей, сразу нашлись знатоки, которые поправили:

– Не ест, а захватывает. Гуманоиды берут образцы для исследований – неужели непонятно?!

Однако встречались и несогласные. Они утверждали, что медуза все-таки живое существо и людей она именно ест. Этакий гигантский космический хищник, залетевший на землю немного подкрепиться. А может, это земная медуза-мутант, которая приобрела способность жить вне воды, летать по воздуху и пожирать людей.

Последнюю версию всерьез обсуждали только люди, совершенно невежественные в биологии, но именно они подняли панику под лозунгом: «Она нас всех сожрет!»

Медуза стояла на месте и поглотила всего трех человек, а по городу стремительно разнеся слух, будто она носится по улицам и лопает всех подряд, а ее щупальца проникают в дома через разбитые окна, чтобы хватать добычу прямо в теплых постелях.

Вот тут у милиции и гражданской обороны действительно возникли проблемы. Паника распространялась подобно лавине, причем те, кто видел медузу собственными глазами поддавались этой панике гораздо менее охотно, чем те, кто просто услышал бредовую сплетню.

Штаб гражданской обороны, который никак не мог решить, стоит ли объявлять о чрезвычайной ситуации по радио и телевидению, теперь был избавлен от необходимости взвешивать «за» и «против». Слухи бежали впереди официальных сообщений, и надо было гасить панику.

И часа через три после приземления медузы в Парке Победы горожане, разбуженные друзьями, родственниками, знакомыми или соседями и не знающие, чему верить и что предпринять, услышали по радио первую информацию.

Она гласила, что неопознанный объект уже в течение длительного времени сохраняет неподвижность и не представляет явной опасности для населения. Оснований для паники нет, ситуация находится под контролем, а известия о человеческих жертвах не имеют под собой никакой почвы. Жертв нет.

Формально жертв действительно не было. Медуза поглотила трех человек, но их трупов никто не видел. Очевидцы событий вовсе не были уверены, что эти трое мертвы. Вполне могло оказаться, что они просто похищены – неизвестно, правда, кем и с какой целью. Именно на таком предположении настаивали люди, которые видели в медузе инопланетный космический корабль.

А раз так, то похищенные вполне могли вернуться живыми и здоровыми, и говорить о человеческих жертвах было по меньшей мере преждевременно.

3

Это было похоже на бездонный круглый колодец, стены которого сделаны из зеркал. Вернее, из серебристых нитей или текучей амальгамы, в которой не отражалось ничего, кроме фиолетового света, водопадом стекающего сверху.

А трое выпускников средней школы стояли на дне этого колодца и с каждой секундой все сильнее ощущали какой-то необъяснимый дискомфорт.

В первое мгновение зеркальный колодец показался всем троим потрясающе красивым. Ян Борецкий даже придумал сравнение – центральная башня дворца Снежной Королевы. Но эта красота подавляла, и лавина неестественного мистического света причиняла почти физическую боль.

Из этого места очень хотелось уйти. А уйти можно было только одним способом – окунуться в эту стену из зеркальных нитей и надеяться, что за нею не будет стены из камня.

Ян аккуратно потрогал стену, и нити послушно раздвинулись под его рукой. Они казались нежными, как шелк. Они струились вокруг человеческих фигур, обтекая их со всех сторон, и были почти совершенно невесомы. Ян нашел, что прикасаться к ним приятно, а идти сквозь них легко – как сквозь туман. Можно даже бежать – нити совсем не задерживают движения, хотя плотность их такова, что они целиком заполняют собой пространство.

Пространство в промежутке между зеркальным колодцем и внешней бахромой.

В колодец Яна и его спутников мягко втолкнули упругие нити внешнего слоя. А может быть, не втолкнули, а втянули, и не внешние, а внутренние. Все произошло быстро, и трудно было разобраться в деталях. Но всем троим показалось, что расстояние от поверхности до колодца невелико.

Ян надеялся, что расстояние от колодца до поверхности будет таким же небольшим и что на выходе не будет никакой преграды. И его надежда оправдалась на сто процентов.

Через несколько шагов бахрома расступилась, и на Яна хлынул яркий, но приятный и привычный солнечный свет.

Сергей и Пашка не заставили себя ждать. Отбросив последние нити бахромы руками, они вышли на свежий воздух и застыли в нерешительности.

Их глазам открылась впечатляющая картина. Она казалась закономерным продолжением зеркального колодца. Только там был замок Снежной Королевы, а здесь – ее владения. Белая пустыня без конца и края, а слева от нее – океан, купающийся в солнечном свете.

«Арктика или Антарктида?» – подумал Ян, но тут же отбросил эту мысль – главным образом потому, что температура воздуха явно зашкаливала за тридцать градусов тепла, а солнце стояло почти в зените.

Ян сделал несколько шагов вперед и зачерпнул горсть снега. После чего удивился еще больше.

Он мог поклясться, что это снег. Пушистый и мягкий, удивительно приятный наощупь, не имеющий ничего общего с песком или пылью. Если приглядеться, можно было различить отдельные снежинки – точно такие, какими им положено быть.

Но этот снег не обжигал рук, не источал холода и не таял. Его температура не отличалась от температуры воздуха, и он не прилипал к рукам и одежде.

Пашка Голенищев тоже набрал полную горсть этого странного снега и, опять же не задумываясь о последствиях, лизнул его языком.

– Вкусный, – сказал он минуту спустя.

Ян тоже попробовал и окончательно понял, что это все-таки не снег. На языке он тоже не таял, а как бы впитывал слюну и разбухал, превращаясь в некое подобие попкорна.

– Скорее, безвкусный, – отметил Ян, прожевав эту массу.

– А мне нравится, – буркнул Пашка и отправил в рот полную горсть.

– А это еще что такое?! – раздался у них за спиной голос Сереги Медведева.

Ян и Пашка резко обернулись и увидели, что Сергей показывает пальцем на подножие медузы.

Из-под бахромы тонкой струйкой выползала какая-то вязкая серебристая жидкость. Ян, припав на одно колено, склонился к ней и заметил, что она как будто растворяет в себе снежинки на своем пути.

Пару минут спустя Ян обнаружил, что эта жидкость может течь – или, вернее, ползти – вверх, преодолевая неровности почвы. При этом струйка как будто расширялась, а потом, сжимаясь с боков, выдавливала все новые порции жидкости вперед и вверх.

И еще эта жидкость быстро твердела, превращаясь в прочную белую нить, которая постепенно меняла свой цвет на зеленый. Вблизи от медузы она была зеленой, дальше – белой, а потом плавно перетекала в ползущую полужидкую струйку.

Скорость ее продвижения не превышала двух сантиметров в секунду и за полчаса нить достигла тридцатиметровой длины.

И тут началось самое интересное. Прямо на глазах у Яна и его спутников (которые тоже смотрели на эту картину во все глаза) на нити завязался первый узелок. От него в стороны поползли новые тоненькие ниточки с серебристыми капельками на конце. Одни ползли по поверхности, другие же зарывались в землю, я Ян понял, что это корни.

А потом появился росток. Он выглядел как маленькая желтоватая шишечка, покрытая смолой. Вскоре под шишечкой образовался деревянистый стебелек, покрытый наростами, похожими на застывшие сгустки пузырящейся смолы. Он вырастал почти на сантиметр в минуту, и уже через четверть часа выбросил первый зеленый побег с маленьким листочком, липким и пахучим, как у тополя.

Прошло еще некоторое время, и Ян убедился, что это действительно тополь. Цвет, запах почек и форма листьев не оставляли никаких сомнений. Странными казались только шишка на верхушке и пузырчатые наросты на коре. Они были липкими и постепенно врастали в кору, уступая место новым.

Ян быстро прокручивал в голове все, что ему было известно из географии и биологии, и вывод получался совершенно однозначный – на Земле нет и не может быть места, где лежал бы теплый снег со вкусом попкорна, а тополя росли бы со скоростью полтора сантиметра в минуту.

Он обвел глазами белую пустыню и море, пристально поглядел на медузу, из-под которой уже появилось несколько новых нитей, ползущих во все стороны, еще раз сопоставил факты и произнес с некоторой долей торжественности:

– Это не Земля.

4

– Это не земной аппарат, – со всей решительностью заявили инженеры военно-воздушных сил, срочно доставленные к медузе с ближайшего аэродрома.

То же самое сказали и более опытные специалисты, доставленные из Москвы часа через два.

– Это не аэростат, не дирижабль и не летательный аппарат тяжелее воздуха. Я не могу представить себе технологию, по которой такая махина может быть изготовлена на Земле, – заявил один из них, отвечающий в ФСБ за то, чтобы российские власти узнавали обо всех новинках в мировой авиационно-космической технике раньше, чем журналисты и обыватели.

– Вообще, это больше похоже на живое существо, – заметил кто-то из инженеров. – Слишком естественные движения. Не уверен, что их можно смоделировать на земной технике.

Но в эти же часы к медузе были доставлены биологи – эксперты из ФСБ и МЧС. И они тоже заявили совершенно однозначно:

– Это не биологический организм. Сказки про медуз-мутантов и летающих осьминогов оставьте для бульварных газет. Ни одно земное животное или растение ни под каким видом не может превратиться в нечто подобное.

– А если это внеземное животное?

– Тогда его строение противоречит основным принципам земной биологии. Но гораздо вероятнее, что это все-таки искусственный объект.

Особую точку зрения на сей счет имели военные. Они с самого начала охарактеризовали медузу, как «потенциально опасный неопознанный объект» и настаивали на том, что его необходимо срочно уничтожить любыми средствами.

Однако против этого резко возражали специалисты МЧС.

– Представьте себе, что это действительно летающая тарелка. В этом случае у нее должна быть защита от любых неожиданностей и опасностей. Допустим, вы кидаете бомбу – и что дальше? В лучшем случае это не принесет объекту никакого вреда. А в худшем – спровоцирует объект на ответный удар, после которого от города останутся одни головешки.

– Против ядерного заряда никакая тарелка не устоит, – отвечали на это военные, но не очень уверенно, потому что заранее знали контрдоводы.

– Вы намерены взорвать атомную бомбу в центре Питера?! Интересно, как на это посмотрит ООН, ЮНЕСКО и мировая общественность, не говоря уже о российской. И куда вы собираетесь эвакуировать пятимиллионный город? Слава Богу, наш президент не сумасшедший, а без его приказа вам это дело не провернуть.

Однако военных этот довод не убеждал. Их учили мыслить фронтовыми понятиями: когда идут военные действия, ни жизнь и здоровье мирных жителей, ни сохранность памятников культуры в расчет не берется. При этом генералы считали, что медуза объявила России войну самим фактом своего несанкционированного приземления на нашей территории.

Но у гражданской обороны были и другие доводы. Например, такой:

– Против атомного заряда не устоит ни одно земное сооружение. Но откуда вы знаете возможности внеземной техники. А если они умеют гасить ядерные взрывы? Или перенаправлять их энергию вовне. Что, если ваша бомба уничтожит город, но даже не затронет медузу?

Этот спор продолжался до позднего утра, когда в Петербург прибыл премьер-министр и все силовые министры в полном составе.

Их подняли с постели еще ночью, и часа в четыре в Москве началось совещание, к которому после пяти присоединился президент. В шесть утра глава МЧС уже садился в самолет, а через полтора часа он уже летал на вертолете над Парком Победы.

К восьми часам сведений накопилось достаточно, чтобы понять – ситуация сверхчрезвычайная. В Петербурге приземлился объект внеземного происхождения, и никто не может предсказать, что этот объект сделает в следующую минуту. Опасность реальна и настолько велика, что одно министерство по чрезвычайным ситуациям вряд ли с нею справится. Поэтому силовые министры должны немедленно отправиться в Петербург, чтобы увидеть все своими глазами и принять решение на месте. А премьер полетит с ними, чтобы координировать действия и затем доложить президенту об оценке ситуации и принятых мерах.

Они прибыли в Питер еще до полудня, когда спор на тему «Что делать» достиг наивысшего накала. Но премьер быстро поставил в этом споре если не точку, то как минимум троеточие, объявив, что о применении оружия против медузы не может быть и речи – во всяком случае, пока не станет ясно, что представляет собой этот объект, как он защищен и на что способен.

Об эвакуации города речь также не шла – главным образом потому, что на это не было денег. Не хотелось без крайней необходимости эвакуировать даже жителей тех домов, которые непосредственно прилегают к Парку Победы. Какие там к черту пять миллионов, когда некуда переселить даже жалкие пять сотен.

На совещании под председательством премьера было решено ввести в парк войска, создать более надежное оцепление и резерв на случай, если медуза или ее обитатели все-таки проявят агрессивные намерения. Кроме того, премьер, силовые министры и командующий Ленинградским военным округом постановили привести в повышенную готовность части и соединения ЛенВО и Балтийского флота.

Участники совещания не очень верили в то, что в медузе сидит готовый к бою инопланетный десант, но они не были готовы исключить и такую возможность.

Помимо этого на совещании встал вопрос о пропавших без вести. До сих пор х существование скрывали. Считалось, что все очевидцы, оказавшиеся вблизи медузы в полночь, задержаны для допроса и медицинского обследования. Была надежда, что до утра их не хватятся – все-таки ночь после выпускного, до рассвета положено гулять, и мамы не должны волноваться. А потом что-нибудь придумается.

Но рассвет давно наступил – и ничего не придумалось. Дело дошло до самого премьер-министра, и ему лично пришлось решать – то ли отпустить задержанных и дать им возможность рассказать всем встречным и поперечным о трех пропавших, то ли официально сообщить родителям исчезнувших юношей о происшествии.

Выбрали все-таки второе, и разговаривать с родителями ради такого случая поручили министру внутренних дел. Перед ним положили папку с установочными данными на пропавших, и министр, вздохнув, взял со стола сотовую трубку и стал набирать номер первого по алфавиту мальчика.

Во время разговора он заметно изменился в лице, а нажав кнопку сброса, удивленно хмыкнул и набрал следующий номер.

Остальные участники совещания слышали только то, что говорил министр, но к концу третьего разговора они уже знали, что он им сообщит.

– Медведев и Голенищев крепко спят у себя дома. Борецкий ответил мне сам. Он утверждает, что не только не видел медузы, но даже не слышал о ее существовании.