Текст книги "Наша музыка. Полная история русского рока, рассказанная им самим"

4
Группа «Секрет». Альбом «Бит-квартет „Секрет“» (1985)

– Генеральным секретарем ЦК КПСС становится Михаил Горбачев.

– В СССР начинается масштабная борьба с алкоголизмом.

– В Москве проходит XII всемирный фестиваль молодежи и студентов.

– Советский прыгун Сергей Бубка преодолевает высоту в шесть метров.

– Самым молодым чемпионом мира в истории шахмат становится двадцатитрехлетний Гарри Каспаров.

– В ленинградском «Эрмитаже» совершено покушение на картину Рембрандта «Даная».

– В американский прокат выходит фильм «Коммандо» с Арнольдом Шварценеггером.

…а в главной музыкальной программе СССР «Утренняя почта» можно увидеть следующие клипы:

Йак Йоала и София Ротару – «Лаванда», группа «Рок-ателье» – «Замыкая круг», группа «Веселые ребята» – «Не волнуйтесь, тетя!», Валерий Леонтьев – «Притяжение любви».

Из сегодняшнего дня середина 1980-х выглядит примерно так: суровые русские рокеры одной ногой вышли из подполья и готовятся гаркнуть правду-матку на всю страну. Вот он, весь иконостас – закаленные в боях с цензурой и милицией, кое-кто прошел и тюрьму, и психиатрические больницы, все прошли бедность на грани нищеты, и за этой гранью… Муза их была скорбна, хотя и энергична. Однако не все было так однозначно. В жизни всегда есть место сказке – и такая сказка вдруг зазвучала на всю страну. Сказка о четверых парнях из Питера, дружных, аккуратных, остроумных, обаятельных и талантливых. Причем в их талант не нужно было въезжать постепенно – он бросался в глаза сразу. Поэтому их любили все. 1986 год стал годом бит-квартета «Секрет».

Николай Фоменко: У нас есть запись с нашего первого концерта, очень смешная! Там невозможно даже ничего разобрать, потому что мы играем так быстро, так быстро! Тогда у нас было постоянное ощущение драйва. Драйв у нас опережал сами возможности. То есть когда мы играли, то мысленно уже находились в следующей песне, хотя доигрывали еще эту – настолько мы быстро все делали.

…

С обложки винила фирмы «Мелодия» на нас смотрят четыре человека в пальто, стилизованных морских фуражках и с нарисованными красными шарфами. Вся композиция напоминает об обложке первого альбома «Beatles» «Please Please Me». «Секретовцы» и не скрывали того, что они во многом копируют ранних «Битлз». Даже название группы было взято из битловской песни. Хотя первое название команды – «Кристина» – Максим Леонидов взял из песни своей. Одной из самых первых, написанных в театральном институте на пару с однокашником Дмитрием Рубиным. Рубин тоже играл в раннем «Секрете» – на басу.

Максим Леонидов: Тогда время было такое гламурное. Тогда модно было называться женскими именами: «Алиса», «Кристина».

Для песни «Именины у Кристины» я сначала написал мелодию. Была такая песня, то ли у Жильбера Беко, у кого-то из французских шансонье, она называлась «Маленькое счастье». Мне понравилось это словосочетание – «Маленькое счастье». Я пришел к Рубину, спел ему песню и сказал, что у меня есть две-три строчки: «Подари мне завтра маленькое счастье, та-та-та», дальше не знаю, надо подумать. Он думал, думал, думал… Онвообще очень долго песни писал. Иногда неделю или две ходил. Потом говорит:

– Про счастье у меня не получилось. Получились «Именины у Кристины».

Название группы «Кристина» появилось в начале 1982 года и продержалось несколько месяцев. До одной из лекций по научному коммунизму. Тут надо сказать, что актерским искусством Леонидов с Рубиным занимались отдельно от Фоменко, а научным коммунизмом вместе. На самой-самой задней парте.

Николай Фоменко: Мы с Леонидовым сидели на последней парте на научном коммунизме. Он царапал на парте строчку из «The Beatles»: «Do You Want To Know A Secret». И мы наткнулись на это слово – «секрет». Ну и выбрали себе название прямо на лекции… Он почему-то настойчиво хотел, чтобы группа называлась «Кристина». Но мне казалось, что в этом есть какая-то странность, и я, так сказать, настаивал, что «нет». Мы долго искали правильное название, а потом таким вот образом нашли.

В то время Леонидов и Фоменко только-только начинали вместе сочинять песни. Основным творческим партнером Леонидова на тот момент был Рубин.

Максим Леонидов: Как была написана песня «Алиса», я помню отлично. На втором или на третьем курсе я должен был ехать в стройотряд. Я уже, собственно говоря, собрался уезжать, но подумал, дай-ка прилягу. Что-то я уставший был. И лег у себя в комнате – лег и запел. Лег, что-то начал мурлыкать и спел всю песнюот начала до конца. Пришел к Диме Рубину, сокурснику моему, просто спел ее и сыграл, а он через день или два принес текст.

«Алиса» сразу же стала одним из самых любимых публикой концертных номеров. В середине 1980-х, когда у группы пошли туры с ежедневными концертами, она быстро наскучила музыкантам – и во время ее исполнения группа стала развлекаться кто как мог.

Алексей Мурашов: Это был уже настолько заигранный номер, что у меня даже не получалось ее нормально играть. С ума можно сойти, если каждый день играешь одно и то же. И мы начинали привязываться к залу.

Допустим, доиграли до строчки: «Алиса умеет вязать». «Стоп, почему не хлопаете? Вот два военных, дайте, пожалуйста, свет в зал!» Сидят майор и подполковник. Макс говорит:

– Как такое может быть? Майор хлопает, радуется, а подполковник – нет? Почему? Так же не может быть: он же подчиненный его? Значит, он должен тоже молчать!

Они уже красные как раки сидят, на них же все смотрят. К военным привязаться – самое интересное. Все – праздник, считай, удался.

…

Троих участников «Секрета» – Леонидова, Фоменко и Рубина – вы уже знаете, четвертым был барабанщик Александр Калинин. Первое выступление группы состоялось в ресторане на свадьбе их однокурсника Андрея Анисимова и было недлинным.

Николай Фоменко: Мы вышли, взяли инструменты, начали играть «A Hard Day’s Night» – криво, косо. Потом Леонидова ударило током, он уронил гитару «Фендер», и мы были позорно выгнаны ресторанными музыкантами, которые там обычно играли.

Это была последняя капля в моей борьбе с Леонидовым. Прежде он считал, что мы с Рубиным должны стоять вдвоем, с двумя гитарами, а за нами будет сидеть симфонический оркестр. А я как мог сопротивлялся и говорил: «Но что ты за дурак-то, а? Как старперище! Будешь стоять со своим оркестром, как старперище!»

После этого печального случая группа решила приступить к постоянным репетициям, но, увы, не тут-то было. Не выдержал барабанщик Калинин. В результате жизнь группы застопорилась на несколько месяцев, но зато за время вынужденного простоя музыканты написали почти все будущие хиты с первой пластинки.

Новым барабанщиком «Секрета» в конце концов стал Алексей Мурашов из первого состава ленинградской арт-роковой группы «Джунгли». В компанию Леонидова и Фоменко он вписался сразу и впоследствии на гастролях обычно жил с Максимом в одном номере.

Николай Фоменко: У нас уже появился Алеша Мурашов, которого нам сосватал Андрей Отряскин из группы «Джунгли». Он был такой хард-роковый барабанщик, у него были свои барабаны, и он вообще был крутой. И он неожиданно согласился.

Позвонил ему Макс. Накануне мы пошли красить лодку моего троюродного дяди, для того чтобы заработать сто рублей. Ее нужно было изнутри покрыть половой краской. Работали мы ночью, в яхт-клубе, в респираторах – чуть не сдохли. А перед этим Макс позвонил по телефону, который ему дал Отряскин. Там человек снял трубку и сказал:

– Да!

Макс ему говорит:

– Алексей, нам сказали, что вы могли бы с нами играть в группе. Вы готовы?

Алексей говорит:

– Готов! Когда приходить?

– Завтра в семь часов утра!

– Хорошо! – сказал Алексей и повесил трубку. То есть такой разговор идиотов состоялся! Леонидов еще хотел ему сказать:

– Зачеши волосы вперед! – Так было в знаменитой истории, связанной с Джоном Ленноном и Ринго Старром. Но он не успел сказать ему про «зачеши волосы вперед», хотя все остальное было своровано из книжки Хантера Дэвиса «Авторизованная биография „Битлз“».

Алексей Мурашов: Максим позвонил мне, я приехал на репетицию. В семь утра – нормально? Это еще прикинь, что я живу черт знает где, в Сосновой Поляне, понимаешь? Это во сколько надо встать, чтобы еще час ехать туда? Репетировали они с утра, потому что потом у них начинались занятия в институте.

Ты знаешь, я когда вошел, их просто снесло. Первые мои слова они на всю жизнь запомнили. Я говорю:

– Отвертку дайте!

Они говорят:

– Зачем тебе отвертка?

– Барабаны настроить!

Они говорят:

– У-у-у-у-у! Какой крутой ударник к нам пожаловал!

…

Четвертым участником золотого состава «Секрета» стал гитарист Андрей Заблудовский. Однако он придет в группу чуть позже. До его появления «Секрет» еще успеет съездить в Москву – дать концерт на Втором часовом заводе вместе с Майком Науменко. Тогда группу на сцене представлял гитарист и автор текстов Дмитрий Рубин.

Андрей Заблудовский: Это было начало 1983 года. Когда открылся занавес, по рассказам очевидцев, половина коллектива стояла к залу спиной, не понимая, что они, как и зачем. Майк свистнул: «Давай!» – и они с грехом пополам отыграли, забыв сто пятьдесят нот из ста пятидесяти двух. Получив какие-то свои копейки, они ушли со сцены, зато обратно ехали все вместе. Было здорово, замечательно, все выпивали.

Майк говорил:

– Не расстраивайтесь, ребята. Все только начинается.

Майку было сложно ездить в Москву с «Зоопарком». Бывали случаи, когда группу «винтили» прямо на вокзале. Поэтому иногда Майк приезжал в Москву один и выступал в столице с музыкантами группы «ДК». Была такая легендарная команда, которая за двадцать лет дала всего семь сольных концертов, но зато записала более полусотни магнитоальбомов.

Николай Фоменко: Майк в тот раз тоже играл с группой «ДК». Мы играли первыми и обосрались, естественно, потому что все свое сыграли мимо нот. А он вышел и сказал:

– Да ладно вам!

Там в зале сидели люди – все с портвейном, в шапках, в шляпах, какие-то хиппующие товарищи. И как с ними разговаривать, было совершенно непонятно. Но он играл, и люди просто сходили с ума. Я впервые в своей жизни увидел, что такое настоящая звезда. Он шел по проходу, а охрана из организаторов концерта его окружала, потому что со всех сторон давили так страшно, и он все время расписывался – в основном на деньгах и на паспортах, что произвело на меня колоссальное впечатление. Расписаться на паспорте! В советские-то годы! Тогда мне казалось, что это невозможно, потому что за такое можно в тюрьму сесть, и вообще! Майк был супер, просто мегазвезда.

Майк Науменко был первым человеком в Ленинградском рок-клубе, разглядевшим «Секрет» и ставшим их ангелом-хранителем. В сохранившихся интервью Майк называл «Секрет» своей любимой советской группой после «Аквариума».

Николай Фоменко: Существовали великие: «Аквариум» или «Зоопарк» – и это были такие великие, что на них было страшно смотреть… под страхом смерти страшно смотреть. Никогда не забуду, как я в первый раз увидел Гребенщикова на концерте. Они заиграли «Рок-н-ролл мертв» – и меня вообще вынесло. Он вышел на сцену, и в зале погасили свет, а потом зажгли прожектор и направили на него. Он вытянул руку вперед, вот так ее раскрыл – и дальше я ничего не помню. Дальше у меня только всполохи. Я пребывал в шоке от этой энергетики и вообще от всего. Там играли Ляпин и Трощенков – ох, как они засаживали! Ляпин поливал гитару «Гибсон» неимоверной стоимости пепси-колой и рушил колонки, но при этом он играл сумасшедше совершенно.

Впечатления были такие, что я даже не знаю. Это все навсегда остается в голове. Ничего такого больше никогда не увидишь, и такого воздействия и восприятия больше не будет, потому что все это связано с эйфорией первого раза. Любое первое – оно вот такое. И Майк – еще один великий. Майк потрясающий был человек. Мы с ним проводили огромное количество времени у него дома. У нас была такая семейно-человеческая тусовка. В отличие от того же Гребенщикова, с которым мы вообще не общались.

В Рок-клуб «секретовцы» вступили уже с новым гитаристом Андреем Заблудовским. До «Секрета» он играл в питерской группе «Выход». А в «Секрет» попал после знакомства группы с Бари Алибасовым. У того были проблемы с его собственной группой «Интеграл» – как раз в начале 1983-го оттуда ушел фронтмен и автор песен Юрий Лоза. Соответственно, Алибасов предложил взять «Секрет» под свою опеку. «Секретовцы» гордо отказались, причем Мурашов произнес ставшую классической фразу: «Бари Каримыч, мы не первый год в рок-н-ролле!» «Не первый» означало «второй»… Но отказались не все. Дмитрий Рубин решил перебираться к Алибасову, а на его место позвали Заблудовского, и дата его прихода – 20 апреля 1983 года – считается официальным днем рождения бит-квартета.

Андрей Заблудовский: Исторически так сложилось, что я имею младшего брата Сережу. Он младше меня на два с половиной года. В пионерском лагере у брата был друг Максим Леонидов. Я учился в третьем классе, а Сережа и Максим учились в первом. Постепенно Макс стал достаточно часто заходить ко мне домой. И где-то в районе восьмого или девятого класса мы уже достаточно осознанно менялись пластинками. В частности, помню, я сбагрил ему «Uriah Heep», за что получил от него «Creedence Clearwater Revival». Я считал, что провел его, а он в свою очередь считал, что провел меня. Мы остались при своих.

Потом Максим Леонидов стал больше общаться не с моим братом, а со мной. Он что-то играл, я где-то играл. В свое время была такая группа «Выход». Я умудрился поиграть там на скрипке и на гитаре, в связи с тем что закончил музыкальную школу по классу скрипки, по которой там же специализировался и Фома – в смысле Коля Фоменко. А что касается Леши Мурашова, то с ним мы познакомились уже только на репетиции.

Перед этим Коля Фоменко с Максимом Леонидовым ворвались ко мне и стали кричать:

– Ну что? Ты купил новую гитару?

– Ну купил.

А в этот момент с группой «Выход» у нас как раз был такой временный застой, потому что умер барабанщик группы Брук и мы не знали, куда двигаться дальше. То ли играть акустику, как «Аквариум» в тот период времени, то ли сосредоточиться на регги. И тут ко мне врывается вот такая молодая компания: «Ну что, будем играть?»

Я говорю:

– А в чем дело-то? У вас же все в порядке было.

– Все, – отвечают они. – Дима Рубин уехал общаться с Бари Алибасовым. Он нам больше не друг. И по этому поводу кроме тебя у нас друзей больше нет. Будешь играть?

Я говорю:

– Буду!

Все. 20 апреля я пришел на репетицию, и этот день считается днем рождения группы «Секрет».

…

В мае 1983 года Леонидов и Фоменко заканчивают театральный институт. Выпускной спектакль «Ах, эти звезды», в котором участвует весь бит-квартет «Секрет», становится главным театральным событием лета 1983 года. А музыканты между тем садятся в студию – записывать свой первый магнитоальбом «Ты и я». Звукорежиссером записи стал Игорь «Панкер» Гудков – тот самый, который записывал «LV» Майка, «Нервную ночь» Доктора Кинчева и группы «Стиль» и многое другое.

Николай Фоменко: Панкеру очень не нравилось то, что мы играем, потому что все это, с его точки зрения, было фуфло, а настоящий музон, для Панкера, это была группа «Clash». Ту-ту-тэж, ту-ту-тыж – вот это музыка! А все, что вы там гав-гав, зем-зем, – это все никому не нужно!

Магнитоальбом «Ты и я» стал коллекционной редкостью. Тем не менее у простых смертных все-таки есть шанс услышать песни с него. Дело в том, что в мае 1984 года «секретовцы» отыграли программу «Ты и я» на Втором фестивале Ленинградского рок-клуба. Сохранилась запись их выступления, которая позже была издана на кассетах. И почти все песни с этой кассеты даже для ярых «секретоманов» стали новостью.

Андрей Заблудовский: Очень хорошо принимали и неожиданно приняли за своих. По крайней мере не было никакого вопроса, что рок-н-ролл не настоящий. Обычно же говорят: настоящий рок-н-ролл или ненастоящий рок-н-ролл. В данном случае: ну что, нормально, парни из театрального института бабахают рок-н-ролл. Им нравится!

Ну, естественно, злые языки, как в том анекдоте, – злые языки говорили, что, конечно, у них театральное образование и играть-то они не умеют, но зато как они все это лихо делают! И нам дали, значит, диплом за программу. Неожиданно при всем при этом Максим Леонидов был признан лучшим вокалистом Второго фестиваля Рок-клуба, наравне с Борисом Гребенщиковым. Мы стали лауреатами, а потом уже были какие-то концерты рок-клубовские. На одной точке, на другой. Здесь три группы работают, в другом месте три группы работают.

В частности, у нас был концерт на который пришел Майк, и мы договорились, что Майк с нами вместе споет «Буги-вуги» и «Лето», а мы будем аккомпанировать. Он сказал, что «Буги-вуги» сами пойте, а на «Лето» я выйду и спою.

На Втором фестивале Рок-клуба «Буги-вуги» спел все-таки Майк. Зато «секретовцы» сами отрепетировали эту песню и включили ее в свой репертуар. Да настолько плотно, что многие и не знали, что автор песни на самом деле Майк Науменко. Хотя «секретовцы» везде указывали его имя и регулярно выплачивали авторские отчисления. Правда, Майк их долгое время не забирал – ему не приходило в голову доехать до отделения агентства по авторским правам. А сумма там была немалая… От Максима Леонидова зрители и по сей день требуют исполнять эту песню на концертах.

Николай Фоменко: И «Буги-вуги», и «Мажорный рок-н-ролл» были вообще-то большой тонкостью. Чаще всего они воспринимались народом как чистый рок-н-ролл. Хотя на самом деле это такая была ирония, – верх иронии, выше которой даже некуда. А мы, так сказать, несколько все это спрямили. И у нас это как-то попрямее смотрелось и поэтому сразу раскрутилось до сумасшедшего состояния. Тем более что в тот момент, когда мы вылезали, как раз начался бум буги-музыки, и все полезло, полезло, полезло… И мы на этой волне, конечно, и выплыли.

…

На рок-фестиваль трое из четверых «секретовцев» попали не просто так, а в увольнительную. Леонидова и Фоменко забрили осенью 1983 года. Попали они в Ансамбль песни и пляски Ленинградского военного округа, и особенно их там с увольнительными не стесняли.

Максим Леонидов: Да нет, на самом деле у нас же армия была такая довольно условная, это же был ансамбль песни и пляски. Все-таки не стройбат, поэтому там отпускали, короче.

Николай Фоменко: Вторую половину армии мы служили в Ленинграде, и наше участие в передаче «Кружатся диски» как раз приходится на это время. Совмещать армию и телевидение приходилось достаточно таким специфическим способом. Запись происходила чаще всего вечером, и мы бегали сниматься независимо от того, есть ли у нас увольнительная или нет. К тому времени мы уже были старослужащие, и у нас самих имелись пачки этих увольнительных. Мы заполняли их и отправлялись в самовол.

«Кружатся диски» – это программа Ленинградского телевидения, которая была запущена как раз в 1984 году. Ведущими ее были Максим Леонидов и попугай Вака, а сценарии «секретовцы» писали все вместе. Программа выходила раз в две недели, и для каждого выпуска «секретовцы» экранизировали одну из своих песен. Слова «клип» они тогда не знали.

Специально для «Кружатся диски» в декабре 1984 года была сочинена и записана песня «Последний час декабря». Леонидов и Фоменко написали ее ночью, в родной казарме. На съемки их отпустили, а Мурашова – нет.

Андрей Заблудовский: В песне «Последний час декабря» принимали участие практически все армейские друзья. Скрипки, виолончели, рояли – это все записывали выпускники консерваторий и музыкальных училищ, которые служили с Максом и Фомой в Ансамбле песни и пляски Ленинградского военного округа.

Мы пришли на радио, записали ее и даже сделали на эту песню клип. Леша Мурашов на этот период был в армии, его нельзя было никак выцепить на съемку, потому что он как раз проходил курс молодого бойца. По этому поводу вместо него мы посадили за барабаны его приятеля и снимали его только на общих планах, чтобы показать, что нас вроде как и четверо, но четвертый где-то там вдалеке.

У этой песни вообще-то не очень счастливая судьба. Когда «Последний час декабря» уже записывали для пластинки, то скрипичный квинтет из музыкального театра «Эстония», приглашенный на запись песни, элементарно не попал в фонограмму, а штатный звукорежиссер студии ничего не заметил. Ситуацию пришлось спасать приглашенному из Москвы саундпродюсеру – басисту «Машины Времени» Александру Кутикову.

Александр Кутиков: Я приехал, послушал и сказал, что это все надо переписать. Директор «Секрета» схватился за голову, потому что по тем временам этазапись стоила очень больших денег, и музыкантам пришлось платить еще раз, то есть там была масса сложностей…

Директора «Секрета», который познакомился с группой в 1985 году у Казанского собора, возле памятника генералу Барклаю-де-Толли-Веймару, звали Сергей Натанович Александров. Был он администратором Ленконцерта, то есть грандом шоу-бизнеса в его российском понимании. При этом «секретовцев» и их музыку он искренне любил, группу всячески опекал и в творческий процесс не вмешивался. С «Секретом» он проработал до 1990 года.

Андрей Заблудовский: Как в свое время у группы «Кино» свалился Айзеншпис, у нас свалился Александров, который тут же моментально выстроил нам и точку репетиционную с супераппаратом, и прослушивание в ДК имени Горького, где мы сдали программу, после чего нас буквально тут же Ленконцерт принял работать на профессиональные ставки.

Чтобы устроиться в Ленконцерт, нужно было сдать программу местному худсовету. Это был отдельный анекдот.

Андрей Заблудовский: Концерт состоялся для двадцати человек, пришедших освидетельствовать нашу программу. Естественно, они все это прослушали, посмотрели и потом пригласили нас в маленькую комнатку на общее обсуждение. Основой жюри были композитор Александр Морозов, певец Эдуард Хиль, художественный руководитель Ленконцерта Садовников и директор Ленконцерта Тимофеев. Они сели и стали учить нас уму-разуму, что, в общем, это, конечно же, англо-американское искусство… и, естественно, у нас оно никогда не привьется… а потому не нужно им и заниматься.

Больше всего нас поразил Хиль, который вдруг заявил:

– Вот смотрите! Вот замечательная мизансценочка: сели как будто на завалинке, взяли в руки балалаечки и аккуратненько сделали какую-нибудь народную песню. И все здорово, замечательно! Всем станет понятно, что вы смеетесь над всем этим, над этими бугами-вугами и над роками-роллами!

В итоге «Секрет» все же приняли без всяких балалаек. Правда, ставку им оформили не как ансамблю, а как шоу музыкальных эксцентриков. Пожалуй, самой новой песней в той программе был номер «Моя любовь на пятом этаже». Соавтором Леонидова и Фоменко в этой песне стал Виктор Гин – опытнейший текстовик, работавший с Валентиной Толкуновой, Иосифом Кобзоном, Анной Герман и другими первыми лицами советской эстрады.

Максим Леонидов: У нас был концерт в ДК Дзержинского в Питере, и я принес туда куплет, и прям там, в этом же ДК, мы с Фомой придумали припев. Потом мы долго мучались над текстом, у нас не все получалось. И тогда мы поехали к профессиональному поэту – первый раз мы поехали к какому-то третьему лицу. Мы ему показали, что у нас есть, и он как-то кинул две или три фразы. Я помню, он предложил строчки: «На часах четвертый час, фонарь луны давно погас». И что-то еще… В общем, он нам помог.

Вообразите, как «Секрет» пел эту песню в переполненных залах и каждая девушка представляла, что эти строки обращены именно к ней… Между тем все четверо «секретовцев» в то время были женаты. И конечно, поклонницы женам музыкантов жизни не давали.

Алексей Мурашов: Конечно, нервировали. Звонят, например, жене моей:

– Алексей вообще дома?

– Нет, его нет дома.

– А вы знаете, что он сейчас в ресторане с девицами зависает?

– Да? Вообще-то, он мусор пошел выносить. Вы уверены, что он в ресторане?

Ну, такой идиотизм стандартный.

…

С приходом Александрова и уходом армии концертная жизнь «Секрета» вступила в новую фазу. Теперь в день бывало больше концертов, чем когда-то в месяц. Хотя, конечно, директор старался скрашивать жизнь музыкантов, как мог.

Максим Леонидов: В городе Львов было по четыре концерта в день, на велотреке. Сначала Фома потерял голос, потом Заблудовский, а потом я уже. На последних связках вытягивал это дело. Ужас.

Аппарат какой-то у нас уже был. Но сравнить его с тем, что мы имеем сегодня, в дни цивилизации, разумеется, нельзя. Постепенно у нас получилось четыре или шесть киловатт своего аппарата плюс восемь техников, большое количество народу, обслуги.

Уже через год у нас все было свое, вплоть до массажиста. Да, ну а как по четыре концерта в день играть? Надо же выживать как-то. У нас была тетенька, она с нами ездила, массажист-медсестра. У нее уколы с собой были. Если у кого-то триппер, то можно уколоть. А заодно и массаж сделать.

Алексей Мурашов: Ну, начиналось все замечательно. С утра надевали костюмы, пробежка у нас была такая, «о спорт, ты мир!».

Максим Леонидов: В гостинице мы обычно брали два люкса. В одном мы жили с Мурашовым, а в другом – Фоменко с Заблудовским. Поскольку мы там долго сидели и нам было скучно, то мы устраивали какие-то войны между собой. Например, мы разделялись на две деревни, одна называлась Громозадово, а вторая – Писолысово. И вот у нас была война громозадовцев с писолысовцами, как в пионерском лагере… Подушками друг друга били…

Николай Фоменко: Вообще в истории этой команды были периоды, которые давали определенные толчки. Мы все время менялись в системах близкой дружбы: то я с Мурой, то Мура с Заблой, то Забла с Максом, Макс со мной, потом я с Заблом, Макс с Мурой, и вот эта бесконечная череда таких сдвоений давала возможность писать музыку.

…

В 1986 году советские меломаны могли не только увидеть наступающие перемены, но и услышать их! В самом начале года на прилавки поступил долгоиграющий альбом «Машины Времени» – «В добрый час». Первый полноценный винил группы за 17 лет существования. Одновременно по лицензии фирмы EMI вышел битловский «A Hard Day’s Night». Прибавьте к этому полузапрещенную «Красную волну» и первую пластинку «Аквариума»…

У «секретовцев», впрочем, не было нужды бегать по магазинам «Мелодия».

Николай Фоменко: У Леонидова была сумасшедшая коллекция пластинок – просто сумасшедшая! Его отцу друзья из Америки присылали. Там было все, все, что можно придумать, поэтому истерии по поводу достать «Hard Day’s Night» у нас не было. А что касается «Красной волны» – она вообще нас не касалась, потому что Джоанна Стингрей сказала, что мы говно, а мы сказали: «Сама говно» – и на этом наше общение закончилось. Вот. Мы никак не могли понять: если Заблудовский научил Костю Кинчева играть на гитаре, то почему же Костя там есть, а нас нет?

…

К весне 1986 года «секретомания» охватила страну. Секретовскую форму – пиджаки и красные узкие галстуки – узнавали все. Кто мог – копировал. Пиджаки, кстати, четверка взяла из реквизита спектакля «Ах, эти звезды». А галстуки были свои, армейские, зеленые, обшитые сверху красной материей… Самые интенсивные концерты были в Риге, в апреле 1986-го. Как раз в дни Чернобыля.

Алексей Мурашов: Рекорд был двенадцать выходов на сцену за вечер. Это была Рига. Мы работали тогда в мюзик-холле, и работали параллельно с «Машиной Времени»: мы первое отделение, а они второе. В то же самое время мы выступали еще в местном театре. В общем, даже ездили с милицией и мигалкой на красный свет, чтобы успевать туда-сюда. Хорошо хоть, в Риге залы недалеко друг от друга.

Николай Фоменко: Как-то во время концерта у нас загорелась колодка. Спортивный стадион «Динамо» в Риге, полно народу, двенадцать тысяч зрителей, мыиграем – и вдруг отключается звук. Горит с одной стороны колодка. Пожар, никто не двигается.

Так проходит какое-то время, а потом Алеша Мурашов бросает палки, встает, подходит к месту, где горит, расстегивает ширинку, вываливает свое хозяйство, молча стоит, потом бежит, садится обратно за барабан и продолжает играть.

Мы его вечером спрашиваем:

– Леха, а что ты собирался делать?

– Я, – говорит, – собирался пописать, чтобы потушить.

– А что же не пописал-то?

– А я понял, что это электричество и меня может убить.

– Как убить-то?

– Как, как! – говорит Леха. – По струе, вот как!

Тем летом в Таллинне группа дописывает дебютный альбом, который выйдет уже в 1987-м и разойдется двухмиллионным тиражом. Следующий диск группы «Секрет» – «Ленинградское время» – получился уже куда более жестким и социальным, почти без следов былого веселья.

«Секрет» менялся, и в формате квартета ему осталось просуществовать совсем недолго. Последний концерт с Леонидовым пройдет 20 января 1990 года, и остальные «секретовцы» продолжат работу втроем. Но это была уже совсем другая история…