Текст книги "Лиза П. – чёрная королева"

3

В обшарпанном актовом зале времен СССР было немного людей, все в годах и все с научными званиями. Многие сидели со скучающим видом, может быть из-за того, что начало мероприятия нагло затягивали по причине безответственного поведения виновника торжества, а может быть потому, что научные звания обычно выдают только взамен на жизнерадостность и чувство юмора. Кто-то даже уже решил уйти, когда дверь распахнулась, и вбежал наш герой.

– О, Олег, а мы уже заждались. Ну что ж, начнем, просим сразу речь.

– Хорошо, сейчас отдышусь – Олег встал у трибуны, оглядел всех присутствующих, медлил.

«Ты ведь их вссех ненавидишь..»

«Вот тут ты прав»

«Пора им уже, смотри, какие вссе дряхлые, они этого и ждут»

«Не понял»

«Убей их вссех! Я ззнаю, ты можешь»

«Я ведь говорил, что ты во всем виноват! Так и знал, что мои выходки сегодня из-за тебя!»

«Я проссто говорю то, о чем ты боишьсся даже подумать»

«Не думал я такого никогда!»

«Разве?»

«Ну, может быть, иногда»

В зале кто-то негромко раздраженно кашлянул, пора уже начинать.

– Итак, рад приветствовать всех вас в этом замечательном месте. Извините, я немного задержался, пробки. Итак, к теме моей работы «Неинвазивные методы лечения шизофрении» – Олег задумался, осмотрел всех. На секунду замер, глаза его нехорошо блеснули.

– Вы заметили, какая на улице ясная погода? Как ярко светит солнце? Забавно, правда, ведь вы слышите и слушаете только меня… Странно, но только я могу сейчас говорить, все остальное суета. Приятно подчиниться моим словам, смотреть в мои глаза. Даже сердце замирает. Да, замирает, а вы не издаете ни звука. Сердце больше не бьется, не хочет. Все это суета. Не бьется. Никогда.

«Шикарно»

«Что же я наделал»

«Да усспокойсся. Соглассиссь, было приятно ссделать то, чего хотел долгие годы. Итак, они мертвы, как нассчет ссемьи?»

«Семья, точно, я сделаю это, пора»

Олег быстрым шагом направился к двери, проходя мимо своих коллег с выпученными глазами, Док наконец улыбался. Надо было быстро уйти отсюда, дождаться вечера и вернуться домой, теперь все решено.

4

Машину Олег припарковал в нескольких домах от своего, казалось, после всего сделанного ему должно было быть плохо, но он радовался как ребенок. Совесть будто совсем ушла от него. Родился новый Олег, быстрее, умнее, хитрее старого, он всемогущ, он БЕЗНАКАЗАН. Наконец, годы обучения и тренировок этого бесполезного, как говорили все эти обрюзгшие седые болваны, гипноза дают свои дары. Седые болваны… Мужчина улыбнулся – интересно, их уже нашли, или так и сидят там, мух кормят.

Странное ощущение, будто за Доком наблюдают, не покидало. Олег даже несколько раз выходил из машины и осматривался, но нет, совершенно пустая улица, даже странно. Время, казалось, остановилось. Психиатр даже начал перечислять в уме названия всех известных ему психических заболеваний – привычка с института, он делал это всегда, когда приходилось долго ждать.

В окно автомобиля постучали, мужчина даже подпрыгнул от неожиданности, «Полиция, все пропало!» – мелькнуло у него в голове, но у окна стояла Люба – соседская старушка. Она жила в следующем подъезде, была премилая и крайне любознательная. Док опустил окно, и она заговорила:

– Олег, здравствуй, как дела?

– Здравствуйте, слава Богу, ничего, как вы? Как ваше здоровье?

– Ой, сынок, ноги болят, еле до больницы дошла, хорошо там хоть посидела.

«Дошла она, тут километра три до больницы, болеет, как же. Гони ее!»

– Что сказал доктор? – мужчина мило улыбался.

– Помру скоро, старуха я. Что ж он еще скажет – бабушка посмеялась – Сынок, я тут это, чего подошла-то, помоги мне, пожалуйста, до конца жизни о тебе молиться буду.

«Э нет, гони ее, ссказал, вссе планы перепутает нам»

– Конечно, матушка, чем могу быть полезен? – Доку вдруг стало крайне стыдно за свое подсознание, Люба ведь всегда выручала его: то денег займет по-соседски, то соли.

– Ой, милок, мне б лет двадцать скинуть, был бы очень полезен – старушка подмигнула, потом заохала – Да дед, царство небесное, полку повесил, висела б еще полвека, да схватилась я за нее неудачно, оторвалась окаянная. Помоги, приладь на место, а я уж в долгу-то не останусь, пенсия у меня давеча была – бабушка притворно застеснялась.

– Да не нужна мне ваша пенсия, чего уж вы, пойдемте, покажите, чего там у вас – мужчине почему-то вдруг захотелось быть полезным, вернуть кармический долг или что-то вроде этого.

«Идиот»

«Заткнись! Все равно до вечера ждать»

«А ессли твоя раньше времени тебя увидит?»

«Она теперь до вечера ничего, кроме телевизора, не увидит»

Мужчина вышел из машины и пошел вслед за старушкой, та причитала все время пока они не вошли в квартиру. Когда Олег принялся за работу, она села напротив в кресло, начала допрос:

– Как у вас с Олей дела-то? Слышала, ругались вроде с утра.

«Ага, сслышала она, через две сстены»

– Да, немного повздорили, скатерть новую выбирали – Док отвел глаза.

– Красивая, наверное, скатерть-то, раз так сильно жена-то кричала – старуха пыталась уцепиться за взгляд.

– Скатерть как скатерть, ай! – случайно ударил себя молотком по пальцу.

– Ой, ну что ты, аккуратнее – запричитала бабушка – Сильно?

Олег молча продолжил стучать по гвоздю.

– А как старшенький ваш, Дениска? Уж очень он мне нравится: здоровается всегда и помогает мне, сколько ему уже? – Люба села на кресло и не сводила глаз с мужчины.

– Двенадцать. Ну что у него может быть, учится, в плавание ходит.

– Слышала, хорошо плавает… Спортсмен растет! – взяла свое вязание, и, кажется, Олег ее больше не интересовал.

– Спортсмен, да – Док вдруг ностальгически улыбнулся – Недавно соревнования выиграл и сразу к папе, с медалью…

– Да ты что?! Медаль?! Молодец какой! Весь в папу! – ни сводя глаз со спиц, почти прокричала Любовь.

– Моя школа, учится тоже хорошо, ни одной тройки.

Старушка клюнула носом в недовязанный носок и, резко проснувшись, продолжила:

– А Наденька ваша как? Сколько ей уже? Дура старая, все из головы вылетает – монотонно пробормотала себе под нос.

– Три ей, развивается в пределах нормы, осложнений нет.

– Чего?

– Ой, забылся, привык у себя в больнице, хорошо все, почти не капризничает. Книжки мои любит, наверное, тоже в психиатрию пойдет – улыбнулся мужчина – еще пара минут и все будет готово.

– Хорошо сынок, вот прям идеальная у тебя семья, чего нос воротишь, не пойму – картинно не заметила обалдевший взгляд Олега – в семью надо возвращаться, понимаешь, все в дом. На работе-то как?

«На работе, она ззнает!»

«Не может быть, сколько там прошло то, пара часов?»

«Этого хватит, надо бысстро уходить!»

У мужчины выпала из рук почти установленная полка, резко обернувшись с молотком в руке, он подошел к старухе, та втянулась в свое кресло.

– Смотри мне прямо в глаза – запинаясь, прошипел он.

– Ты это чего удумал?! Успокойся болезный – пролепетала бабушка.

– Ты слышишь только мой голос! Подчиняешься только мне! – в голосе проблескивали нотки паники.

«Она что-то не поддаетсся, ссконцентрируйсся, чего ты как девственник на первом ссвидании!»

– Совсем сдурел на своей работе, Олежик, опусти молоточек, не пугай старую.

«Не работает, я слишком нервничаю, что делать?»

«Бей!»

«Любу молотком? Ты…»

Бабушка резко встала с кресла и от неожиданности Док наотмашь, зажмурившись, ударил ей молотком куда-то в голову. Женщина замертво рухнула рядом, следом упал молоток.

«Хороший ты помощник, ссказать нечего, хоть полку приделай»

«Да ты что, я, я не хотел, случайно я, она сама, зачем она»

Упав на колени, мужчина истерично заплакал.

«Эй, ты чего, ноги надо уноссить, исстерике вообще не мессто!»

«Уйди прочь!»

«Ты идиот!? Давай всставай, уходи отссюда, ссядь в машину хотя бы, там реви»

«Да, ты прав, надо уйти, но как же это я…»

«Молотком, очень даже метко, тренировалсся?»

«Прошу, заткнись!»

Мужчина еле поднялся, тело трясло будто в лихорадке, из-за слез было трудно что-то разглядеть, почти не глядя он сорвал занавеску и накрыл ей тело старушки. После убежал, захлопнув за собой дверь, и ставя рекорды по скорости, к своей машине. Сев за руль, он даже немного успокоился, хоть кровь и била по вискам.

«Она сама виновата, начала выспрашивать, провоцировать»

«Конечно, это она ссама, ссплетница, ты ведь почти ззаконопослушный, да и добрый ты, мне отссюда ведь лучше видно»

У Олега вновь потекли слезы ручьем.

«Да, я добрый, я ответственный! Это все они, вечно хотят достать меня! А мне только и нужно, что покоя и любви. Все, все против меня! Только ты на моей стороне…»

«На твоей. Я тебя понимаю. Усспокаивайсся. Завершим дело и уедем изз этого гнилого города, ты и я. Вдвоем заживем»

Мужчина пытался сдержать слезы, но от этого начал по-детски всхлипывать, дыхание сбивалось.

«Но они ведь мои дети, любят меня, Наденька психиатром будет, Дениска спортсмен…»

«Это они ссейчасс такие хорошие, а всспомни как тебе сспать не давали, исстерики. Вообще, не хотел говорить, но в них ведь Ольгины гены! Предсставь, какие твари вырасстут! Нужно иззбавить мир от этого отродья!»

«Ничего я не хочу! Я боюсь! Я хочу сейчас уехать!»

«Уедешь ссейчасс, тебя потеряет жена, пойдет в полицию, далеко мы не усспеем уехать, понимаешь?»

«Да, понимаю…»

«Посспи пока, отдохни, ты мне зздоровым нужен»

Когда мужчина проснулся, на улице уже стемнело, улица опустела, природа затихла, взглянул на часы – двадцать три ноль-ноль. Олег встрепенулся, вышел из машины и размялся, все тело ныло от стресса и неудобной позы, нехотя достал из багажника канистру с бензином и направился к своему дому. Дверь открыл своим ключом, на пороге его уже ждала Оля. Явно взволнованная, но видима сама не понимающая почему.

– О, мой любимый вернулся! Чего ты так долго? Я соскучилась. Дети уже спят, совсем отца не видят, ужин остыл. Ну ладно сейчас подогрею – затараторила она свой полу-доклад, полу-упрек.

«Старая курица. Я так часто ее гипнотизировал, что мне хватает пары фраз, это будет легко»

«Я поссмотрю»

– Оля, иди сюда (снова этот взгляд, женщина сразу замерла).

– Возьми канистру, полей бензином себя, детей и все в квартире, затем подожги. Но сначала поцелуй детишек от меня и попрощайся.

– Хорошо.

Ольга послушно взяла канистру и пошла в детскую. Мужчина взял свою куртку с вешалки, не торопясь достал свою заначку – она была укромно спрятана за обувным шкафчиком, и не торопясь, насвистывая, пошел к машине. Что-то непохожее на него самого было в его движениях: спина его распрямилась, плечи расправились, только взгляд помутнел, и руки мелко тряслись. Мужчина подошел к машине, взглянул на небо, после огляделся по сторонам.

«Я хочу посмотреть, как загоритсся дом»

«Я тоже, подъедем поближе»

Док сел в машину и подъехал вплотную к дому, мельком взглянул на часы и уставился на окна своей квартиры. Большую часть своей жизни он прожил в этих стенах. Попытался вспомнить что-то хорошее, но нет, в голову лезли только истерики и скандалы. Вспомнилось, как он часами сидел в туалете, чтобы не видеть мерзких физиономий своих родных…

Когда из окон квартиры, в которой жил Олег, донеслись истерические крики, повалил черный дым, показались языки пламени, машина с доктором рванула с места, по всей улицу разнесся дикий маниакальный смех.

«Теперь куда?»

«На вокззал, тебе нужен поеззд №987»

«Зачем?»

«Ты вссе поймешь»

«Хорошо на вокзал»

Олег сидел на боковушке плацкарта и посматривал на перрон, перед глазами то и дело возникали те самые языки пламени, они грели его душу. Теперь он свободен. Теперь он счастлив. Теперь ненависть исчезла. Наконец можно выспаться, Олег прикрыл глаза.

«Эй, проссниссь!»

«Отстань, дай отдохнуть»

«Открой глазза!»

«Да чтоб тебя!»

Док открыл глаза и увидел перед собой молодую девушку. Длинные черные волосы ниспадали на ее хрупкие плечи, фигура ее была словно выточена из ивы, а изящные ее тонкие пальцы держали сейчас мужчину за руку. Неестественно холодные пальцы – мелькнуло в голове Олега – и кто в наше время вообще носит такие вуали, совсем не разглядеть лица.

– Привет, меня зовут Лиза…

4 Совпадения случайны

1

Солнце уже встало, очередной день обещает быть теплым, этим летом везет с погодой. В номере отеля находилось два человека – Олег и Лиза. Мужчина еще не вставал с кровати, девушка же сидела у окна к нему спиной, волосы ее ниспадали на обнаженные плечи и спину. В воздухе еще чувствовался приторный запах марихуаны.

– Откуда у тебя эти шрамы? – осведомился Олег, заметив едва уловимые следы на спине.

– Эти? – девушка хихикнула – У моего отца была своя, особая методика воспитания, может быть, поэтому я и не показываю свое лицо, а может быть, причина в другом – Снова рассмеялась, и смех уже перешел в истерику.

– Родителей, к сожалению, не выбирают – ответил Олег, не замечая истерики, меланхолично улыбнулся – Была одна пациентка, интересный случай. Помнишь, рассказывал в поезде о Мастере? Тебе вроде понравилось.

– Валяй, мне нравится тебя слушать – девушка вдруг стала крайне серьезной и чересчур внимательной – А я пока еще покурю.

2

Пусть будет Наташа – девушка невероятной красоты и настолько же странная. Рыжие волнистые волосы – казалось, о них можно обжечься, огромные зеленые глаза всегда смотрели чуть смущенно – по-детски, а дополняли все это ангельски выточенные скулы и носик. У нее была младшая сестра, на пару лет младше ее. Жили они с матерью и отчимом до того страшного вечера. Но обо всем по порядку, да и расскажу только то, что говорила мне она, так, Лиза, будет гораздо интереснее.

Отчим бил меня и сестру. Он даже не всегда удосуживался придумать причину – что-то вроде хобби. Страшнее всего было, когда он напивался, обычно в такие дни мы с сестрой Анечкой убегали из дома. Ночевали обычно у друзей, но не всегда, бывало, приходилось заночевать в подъезде или на теплотрассе, если совсем не повезет. В тот день он приполз уже никакой, мы даже не успели убежать, а мама работала в ночную смену. Ключи от двери он забрал и спрятал.

Он бил меня, ничего нового, говорил, что мы его маленькие шлюхи, но потом помню, он посмотрел на меня, как-то очень странно – по-хищному, тихо сказал: «Ты следующая». Схватил Аню и утащил в комнату, захлопнув дверь. И он ее насиловал, я слышала все, она просила не делать этого, а он ругался и рычал как животное. В голове отдавалось громом «Ты следующая». Меня всю трясло, я звонила маме, она не брала трубку, видимо не слышала звонка.

«ТЫ СЛЕДУЮЩАЯ»

И я убежала. Убежала из дома в свои шестнадцать лет. Убежала, бросив Анечку. Убежала в никуда…

3

Жила я с бомжами довольно долго. Если отбросить брезгливость, чувство собственного достоинства и приступы тошноты, было даже мило. Самое забавное – меня никто не искал, за все это время, ни души…

И да, теневая сторона мира куда интереснее, к двадцати годам у меня были поддельные документы (начиная с паспорта, заканчивая дипломом о высшем образовании), куча друзей и огромная дыра вместо сердца – Анечка. Каждую ночь она приходила в мои сны, один и тот же сон, «я следующая».

По утрам я часами плакала, плакала, пока мне не предложили это. Вы просто себе не представляете, насколько оно мощное.

Одно плохо – после того, как он отпускает, тебя словно бьет с высоты космоса прямо о трубы теплотрассы. Тело разбито, чаще всего я просыпалась в куче своего же дерьма и рвоты, а там, где я жила, было трудновато помыться. Еще всегда наступает момент, когда я чувствую, что герметичный скафандр вот-вот лопнет, вместе со всеми моими внутренностями, кости начинает выворачивать из суставов, все зубы разом начинают болеть так, что хочется выбить их кирпичом. Глаза начинают вываливаться из орбит, в колени и локти будто вбивают колья – ломка. Есть ли что-то ужаснее? Наверное, нет и быть не может. Хорошо, что она не приходила сразу после космоса, иначе я совсем бы сошла с ума.

Среди всех жильцов нашей общины все как-то да выходили в космос, только у каждого он был свой: чаще всего алкоголь, иногда клей, героин юзали только я и мой самый любимый человек – Женя. Скажу также, что и в нашей семье было не все гладко: таких, как я, не любили даже бомжи. Вечерами, когда многие уже были пьяны, начинались разговоры о поэзии, политике, о том, сколько удалось собрать денег сегодня, да и вообще о событиях дня, я любила эти разговоры, но всегда наступал такой момент, когда последняя капля алкоголя изменяла даже внешность человека. Начинались скандалы. Иногда драки, все всегда хотели побить нас с Женей, называли нас гомосексуалистами, я никогда не понимала, почему. Тогда мы забивались в самый темный угол и жались друг к другу, чтобы нас не заметили, а когда замечали, мой любимый всегда закрывал меня собой и мужественно терпел все то, что предназначалась нам двоим. Успокаивались они только тогда, когда я была согласна с ними переспать, со всеми. Животные, своих женщин им всегда было мало.

Так прошло несколько лет, лет, похожих на оборотней: утром и днем беззаботных и полных удовольствий, и ужасающих своими побоями и унижениями вечерами и ночами. Наступила очередная весна, когда по ночам стало возможно спать на улице, любимый сказал, что нам нужно уйти от них, будет тяжело, но по-другому нас когда-нибудь забьют до смерти, или он не выдержит такого унижения и убьет нас обоих. Он мужчина, его решение, конечно же, закон, и мы ушли, ушли как можно дальше, чтобы никогда больше ни встретить никого из нашей второй семьи.

4

Было уже лето, когда мы обосновались в перелеске рядом с городом, было хорошо – людей нет, к городу близко, и, самое главное, тепло. Мы были счастливы вдвоем, никакой другой жизни мне и не нужно было. Стоял только один вопрос – деньги. Тут моя внешность нам очень помогла, мы нашли мне приличную одежду, мой мужчина – гений, я отмылась и привела себя в порядок, а после все проще простого! Я знакомилась с молодыми людьми и флиртовала с ними, сама не ожидала насколько все просто, после нескольких свиданий они буквально заваливали меня подарками: телефоны, украшения. Только подумать, какие идиоты. Конечно же, потом я пропадала, не давая ничего взамен, и мы с Женей выходили в наш с ним космос. Раз за разом, месяц за месяцем, схема работала как часы, не знаю, наверное, мы могли бы даже машину купить.

Однажды, уже вечером, после очередного свидания я возвращалась к нам домой, знала, что любимый уже ждет меня, с новой дозой героина и новой дозой всепоглощающей любви. Уже на выходе из города дорогу мне преградила машина, вся затонированая, я, конечно, насторожилась, но обошла ее и пошла быстрее, тогда из нее вышли двое мужчин и, о ужас – в одном из них я узнала Петю! Недели за две до этого он ухаживал за мной, дарил дорогие подарки и настойчиво звал к себе домой, конечно же, вскоре я легко исчезла из его жизни.

– Наташа, сколько лет, сколько зим. Не страшно одной, в таком глухом месте гулять? – Петя с другом шли за мной.

– Да нет, я уже привыкла – ответила я ускоряя шаг, до дома оставалось метров двести, а там Женя меня спасет.

– Ну куда же ты так торопишься, я ведь скучал. Пропала, ни слуху ни духу, а я все в гости тебя жду – Петя почти бежал.

– Я как раз хотела тебе позвонить, давай завтра увидимся, а то я что-то устала – я побежала.

– Ну уж нет!

Они побежали за мной, конечно же, поймали. Я кричала, до дома было рукой подать, но он не услышал, не пришел на помощь как раньше. Меня силой запихали в машину и куда-то повезли. Сначала дралась и вырывалась, тогда второй, который сидел со мной рядом, с силой ударил меня в живот, от боли я согнулась пополам и поняла – лучше не рыпаться. Вскоре меня так же силой затащили в квартиру. Петя все это время будто голодный лобзал меня – шею, губы – мерзкий ублюдок! Только мы переступили порог, меня швырнули на диван, не успела опомниться, как на мне уже рвут одежду, пытаюсь пошевелиться, но они буквально пригвоздили меня к дивану, еще один миг – мои трусики лопнули, и – ступор! Оба почему-то резко отпрянули, встали как истуканы с круглыми глазами, секунда полного молчания, а после Петра стошнило, буквально скрючило, он упал на пол, не переставая блевать, а второй стал истошно, как животное, ржать.

Второго шанса я ждать не привыкла – молниеносно схватила свои вещи и, не дав им опомниться, выбежала в подъезд. В себя я пришла уже на полпути к дому. Вот уроды, лучший наряд, все в лохмотья. Да и вообще странные они, наркоманы, наверное, неизвестно чего употребляют. Домой я вернулась уже под утро, встревоженный Женя сказал, что уже облазил все окрестности, очень испугался, когда я ему все рассказала, после решил, что лучше нам немного затаиться, тем более денег пока хватала с лихвой.

Было здорово – дни напролет мы изучали наш космос, а по ночам любили друг друга, мы даже почти не разговаривали. Не знаю даже, сколько прошло времени, наверное, месяц. В этот день, все было как обычно, мы только пришли в себя и теперь ужинали, мне всегда нравилось кушать на закате, представьте: лес, сумерки, где-то далеко за деревьями клонится к закату солнышко, сверчки уже поют, а тебя за руку держит единственный близкий человек, что еще нужно?

Мы увидели, что издалека к нам идут люди, особо не насторожились, бывает, тут ходят старушки за ягодами, да вообще, мало ли кому взбрело в голову прогуляться летним вечером по лесу, но вдруг Женя замер, да и я тоже разглядела – мужики, те, от которых мы ушли весной, что они тут забыли? Меня будто молнией ударило, тут же сгребла все деньги, заметалась в панике. Что же делать, зачем они тут, бежать! В голове миллион мыслей разом, почему Женя спокоен, почему сидит?! Оглянулась и поняла – уже поздно бежать, слишком близко они.

– Здорово! – крикнул один из подошедших, Борода.

– Привет – осипшим голосом ответил Женя.

– Мы тут слышали, вы деньги лопатой гребете, а как же общак? Мы, значит, приютили вас, а про квартплату вы забыли? – Мужики подошли и встали рядом с нами, я спряталась за любимого.

– Так съехали мы с квартиры-то, теперь отдельно живем, какая может быть квартплата? – он говорил медленно, взвешивая каждое слово, мы оба знали, что они легко могут прицепиться к каждому слову.

– Съехали, да. Слышал Лысый, долгов-то не помнят – Лысый раскатисто рассмеялся, после закашлялся – вы ведь пока жили у нас, помещение, так сказать, снимали, не платили. В долг, так сказать, жили, нашей добротой пользовались, а мы не настаивали, дали, так сказать, возможность заработать.

– Ничего вы не получите – вдруг в Женином голосе послышалась сталь, а в руке сверкнул нож – Наташенька, беги!

И я побежала. В панике, схватив первое, что попалось под руку, бежала глубоко в лес, меня провожали истошные крики и треск веток нашего шалаша. В голове стучало: «Ты следующая». От этого даже воздух был горьким, я снова сбежала. Сначала Анечка, теперь Женя. Почему все так, опять? Я просто хочу спокойно жить! Что мне еще нужно сделать, чтобы от меня отстали! Разве я многого прошу?! Уже в кромешной тьме я споткнулась о ветку и упала навзничь, разрыдалась. Я не хотела больше жить. Да зачем мне это теперь, без любви. А может быть, они отпустили Женю? Ну да, зачем же сразу убивать. Он им деньги отдаст и все, а мы снова заработаем, я снова заработаю, еще больше! От этой мысли даже улыбнулась, села, тут только заметила что в руках у меня сумка, а в ней… Деньги! О черт! Как же он им их отдаст! Точно убили! Из-за меня! Что я за тварь! Тут мужчину убивают, а я деньги схватила и бежать. Снова истерика, от безысходности я билась о землю, ломала ногти, вогнав их себе в лицо, так прошла бы вся ночь, но тут я увидела рядом с собой шприц и дозу. Вскоре я забылась в сладкой неге.

Очнулась уже днем. Когда вспомнила, что произошло, снова разрыдалась. Понятия не имею что делать дальше. Знала только одно – жить спокойно мне не дадут, я себе не дам жить спокойно. Нужно было точно узнать, жив ли любимый. Я понимала, что идти обратно равносильно самоубийству. Но больше мне идти некуда, смешно звучит – бомжихе некуда идти. Понятия не имею, как нашла обратную дорогу, но вышла как раз к нашему дому, точнее к месту, где он был. Женя лежал лицом вниз, я подбежала и перевернула его, и, снова истерика, из его груди торчал нож, а рот был полон запекшейся крови. Я упала рядом, ревела. Твердо решила умереть вот тут, рядом, как Ромео и Джульета. Но тут я услышала треск сломанной ветки, оглянулась, я так и знала, они меня ждали… Все равно. Теперь мне абсолютно все равно.

Меня били, насиловали, забрали деньги. После потащили с собой. Привели на ту самую теплотрассу. Там снова и снова избивали, унижали. Мне было все равно, мой скафандр прохудился, и я вдохнула космического воздуха, я уже мертва внутри, вместе с Женей и Анечкой, я пропала. Я отдала свое тело этим грязным тварям, просто потому, что теперь душа мертва. Больше мне не нужно было ничего.

Дни стали один мрачнее другого. Члены семьи поняли, как на мне зарабатывать и теперь сдавали мое тело в почасовую аренду. Постояльцы не отличались чистоплотностью и манерами, но мне было все равно. Дома тоже не жаловали: кормили и давали героина ровно столько, сколько нужно чтобы я не умерла, никакого кайфа, прощай космос. Самое страшное, что покончить с собой я не могла, хотела, но не могла, трусиха! Я перестала разговаривать даже сама с собой, объявила бойкот! За Аню, за любовь. Иногда конечно случались хорошие моменты, я, несмотря на ломку утаивала наркотик, а потом вводила двойную – тройную дозу в надежде сдохнуть от передоза, но всегда меня откачивали, спасибо нашей медицине…

Так прошло, наверное, года три, со временем боль утихла. Семья простила меня, наверное, потому, что я всегда выполняла то, что они хотят, молча, опустив глаза. Иногда я стала гулять по городу, точнее моя тень. Солнце уже не грело мои больные руки, ноги еле держали мое серое тело. Ширяться, теперь уже я стала везде, где приспичит, зачем прятаться? Посадят? Ха.

Однажды, под приходом я, сидя в переулке, увидела ту, чье лицо ни когда не выходило из моей головы – Анечку! Она шла по тротуару, но как только я ее догнала – исчезла, или нет, просто обозналась, не знаю. Но после этого случая я всегда приходила в этот переулок и сидела до поздней ночи, назло перепуганным прохожим.