Текст книги "Обзор гениальности"

Также политик играет трагическую роль. Очень часто в истории политики выдающиеся деятели погибают, с ними расправляются. Всем известные примеры с Ж. Дантоном и М. Робеспьером во время Великой Французской буржуазной революции, которые были уничтожены после революции, хотя внесли в нее самый большой вклад, также Н. Бонапарт был сослан на остров «Елена», хотя пользовался при жизни невероятной популярностью. Или Л. Троцкий, который достиг победы в гражданской войне, будучи главнокомандующим Красной Армией, но в итоге был убит сам, потому что после смерти В. Ленина стал не удобным для И. Сталина человеком.

Гениальность политика трагична. Но не всегда. Гениальные теоретики политики, например, Н. Макиавелли и К. Маркс, или И. Бентам и Д. Локк создают труды, которые развивают теоретические основания политики.

Власть, как онтологическое явление, в политике и политической жизни в первую очередь связана с процессами государственного, правового и внешнеполитического регулирования. Бесспорно то, что политика является самым сильным и важным элементом регулирования, влияния и сосредоточения общественной жизни. Политика ассоциируется с властью. Политика является инструментом влияния. Но проблему составляет неспособность многих политических систем иметь идеальные основания, или основания, отвечающие требованию всеобщего благополучия. Потому, когда речь заходит о политике, она также сравнивается и ассоциируется с понятием влияния на массовое сознание и материальную жизнь людей.

Политика является измерением, которое имеет иерархическую структуру, основным звеном которой является «государственная власть», а другим звеном – «народ». Власть через ее выражение через политическую жизнь осознавалась с античных времен и в самом ярком выражении – у Платона и Аристотеля. А труды Т. Кампанеллы, Т. Мора и Р. Оуэна – наиболее яркое выражение политической утопии. Действительно, понятие «утопия» в контексте размышления о политике стало привычным. Попытки построить идеальное государство, идеальный строй, идеальный мир не увенчивались успехом, а при кажущемся приближении к данному идеалу первоначальный замысел сильно искажался и приобретал совсем другие черты, что и произошло с идеями К. Маркса в СССР и трансформацией коммунистических идей в Северной Корее (т.н. идеи Чучхе). Но это совсем не означает того, что утопия в политике всегда останется утопией. Трудно представить, чтобы такие выдающиеся умы, как Платон и Аристотель, или даже в XVII веке Д. Локк, Т. Гоббс и в XIX И. Бентам уже со своими либеральными утопиями были людьми наивными, строившими несбыточные, нереализуемые на практике системы. Подобная, казалось бы, наивность в науке зачастую нередко приводила к реализации задуманных проектов. Выход в открытый космос, казавшийся чудом для Средневековья, уже обычное дело сейчас. Так и политические проекты, возможно, просто очень сложно достижимые для практического использования системы, требующие времени. Идеально мыслимую политику нельзя отвергать. «Каждая специальная деятельность, занятие которой требует известных достижений, мастерства, нуждается в особых умственных и душевных способностях. Когда они проявляются в высокой степени и свидетельствуют о себе исключительными достижениями, дух, одаренный ими, называется гением»7373
  Карл фон Клаузевиц, О войне (1—4), М., «Римис», 2009 г., с. 79


[Закрыть] – пишет Клаузевиц, указывая на важность в политике выдающейся личности. На самом деле личность в политике, занимая руководящее положение, играет определяющую роль.

Но если в науке, как и в литературе и искусстве, такие личности на виду и кажется, что их много, в политике складывается ситуация противоположная – выдающихся личностей немного (когорта выдающихся личностей немногочисленна). Для этого есть причины. Первая причина в том, что политическая деятельность специфична, не каждый на нее способен, вторая – не каждый из способных сможет реализоваться в ней в силу того, что другие, «менее умные» и «нужные» люди занимают политические посты, третья – главное значение в истории играли главы государств, и сменялись они редко, возможно, поэтому политика медленно эволюционировала.

Власть невероятно значима. Её уникальность в политической сфере заключается в том, что она в максимальной степени определяет судьбы народа или народов, но очень слабо эволюционирует, потому что лидер во власти хоть человек временный, но, по сути, вплоть до XX века (вожди, цари, императоры, короли) однообразно управляющий государством. Часто обыватели называют политику «грязным делом», это происходит от непонимания сущности политики, как раз от того онтологического значения, которое она имеет. Очень часто в жизни то, что наиболее значимо, наиболее поругаемо, критикуемо и осмеиваемо, но не за то, что это, действительно, негативное явление (хотя негативное присутствует во всём как некий феномен), но за то, что непонятны мотивы, поступки деятелей; а если в итоге нет улучшения жизни, то проще всего во всём обвинить власть. Н. Добролюбов пишет по этому поводу: «Во все времена и во всех сферах человеческой деятельности появлялись люди, настолько здоровые и одаренные натурою, что естественные стремления говорили в них чрезвычайно сильно, незаглушаемо».7474
  Добролюбов Н. А., Луч света в тёмном царстве («Гроза». Драма в пяти действиях А. Н. Островского. СПб, 1860 г.) / Собрание сочинений в 9-ти томах, Том 6, М., «Гослитиздат», 1993 г., с. 307


[Закрыть]

В практической деятельности они часто делались мучениками своих стремлений, но никогда не проходили бесследно, никогда не оставались одинокими, в общественной деятельности они приобретали партию. Итак, власть в политике – главное. Но как видели формы этой власти в политике древние философы? Наиболее важные и характерные в этом плане, пожалуй, труды Аристотеля. Исследователи творчества Аристотеля ДариоАнтисери и Джованни Реале пишут о сказанном Аристотелем: «Всякого, кто реально участвует в жизни государства, Аристотель называет гражданином. Те, кто не способствует реализации справедливости – свободный житель или обитатель колонии, – не могут считаться гражданами. Получается, что число граждан весьма ограничено».7575
  Дарио Антисери, Джованни Реале, Западная философия от истоков до наших дней. Античность. Средневековье, СПб, «Пневма», 2003 г., с. 215


[Закрыть] Речь идет о движении к политике, которая являлась бы формой активной жизни граждан. И из истории мы знаем, что в Греции жители полиса собирались для голосования и вынесения своего мнения, для обсуждения вопросов внутренней жизни полиса. На современном языке это то, что выразил в XVIII веке во Франции Жан-Жак Руссо в термине «прямая демократия», то есть управление государством напрямую практически всеми жителями государства. Сейчас лишь немногие государства пользуются такой формой правления.

В современной Западной Европе и США, которые в международном плане являются эталонами общих тенденций политического и экономического развития, действует представительная демократия. Потому логически верно установить, что в том числе по этой причине идеологически политика как форма проявления власти не эволюционирует. Власть как представительная форма управления – это форма демократии, которая, выполнив свою историческую миссию в XVIII – XIX вв., не способствует прогрессу в политике, что является негативным фактором. А прогресс в политике – это в первую очередь – проявление власти как движущей силы в направлении утверждения вместо утопии реальной политики справедливости.

Велика роль гения в политике. Нам известны очень немногие гении в политике, в основном проявившиеся в связи с войнами или кризисами, в связи с внешней политикой. Можно назвать таких, как Калигула, А. Македонский, Чингисхан, Наполеон, А. Гитлер, В. Ленин, У. Черчиль, И. Сталин, Ф. Франко и другие. Но список всегда будет небольшим и спорным, часто ассоциируемым со злом в лице данных политиков. А дело все в том, что эти имена связаны с человеческими жертвами, смертями, войнами, революциями и сломами режимов, либо жесткой мобилизацией общественной жизни, а значит с очень трудными временами в жизни простого населения.

Но если говорить о том, что сильнее: экономика или гениальность, деньги или власть, товсе же – власть, она конкретно персонифицирована и потому личность как ее выражение всегда важнее, существеннее, более значима, потому фактор гениальности есть фактор изменений в политике. «Принцип: не причини вреда грядущим поколениям – должен стать основным принципом всеобщего законодательства»7676
  Абакумов В. А., Пространство-время-жизни, М., «Урсс», 2009 г., с. 256—257


[Закрыть] – пишет Абакумов В. А., тем самым указывая на то, что гениальные полководцы и стратеги, правители и государи приносили зло, которое разлагало мир, вместо того, чтобы устаивать благо. Но на самом деле не все так однозначно, и необходимо попробовать проникнуть в психологию гения-политика, гения, обладающего властью в политике, чтобы понять, возможно, его благие мотивации, цель преобразования мира. Значимость ускоренного эволюционного развития в политике очень важна, потому что современный нам XXI век испытывает дефицит идей и качества жизни при потенциально мыслимой «лучшей» жизни, нежели ту, которую имеет мир сейчас.

Очень важно теоретически осмыслить реальность. И сделать центральный вывод о том, что перемены в жизни народов – явление болезненное, но в итоге, если они разумны, приводящее к балансу и стабильности, явление эволюционно значимое.

2.2. Власть и гениальность в науке

Человеческая жизнь представляет собой относительно человека шкалу оценок по интеллектуальному уровню. Помимо сравнивания богатства, ум, интеллект – одно из самых распространённых оснований сравнений.

Можно сказать, что деятельность учёного – это самая высшая стадия развития интеллектуальных способностей.

Но если мы говорим о гениальном учёном, то должны сказать, что личность такого человека, в силу его гениальности, это личность не обычного учёного кабинетного типа, а личность более широкая и разнообразная.

Для гения-учёного характерно быть учёным как бы не в полной мере. Это означает, что гений-учёный не является специалистом в полном смысле этого слова. Он не знает всех фактов науки, которой занимается, он не ориентируется во всех современных тенденциях науки, в среду учёных он попал случайно, ему повезло, если это не одинокий исследователь.

Вся его энергия направлена на создание нового, на созидание новых направлений. Поэтому гений-учёный не специалист не потому, что не может или не умеет заниматься наукой совершенно, а потому, что ту энергию, которая должна расходоваться на сбор фактов и анализ статистических и прочих данных, он тратит на творчество, на создание нового, на открытия.

В эпоху после периода модерна в философии, который во многом был построен на рационализме, стало понятно, что разум не играет главной роли в мотивациях человека, не может быть рассудочной правды. Поэтому учёный-гений, как и все гении, это человек чувствующий, у которого богатая палитра восприятий, он может быть больше мира за счёт сверх сильных апперцепций.

Интересно заметить, что в научном коллективе к такому гению-учёному отношение бывает либо равнодушное, либо с немалой долей агрессии. И здесь философски важно заметить, что прав в этой ситуации гений, потому что как бы он не работал, он всё равно исполняет роль академического учёного, но помимо этого несёт новое знание, которое только науку и формирует, создаёт и обогащает.

Актуальным представляется понимание причины гениальности учёного. Как может человек, который так сильно сосредоточен в своём внутреннем мире и без фундаментальной базы фактологических знаний, открывать новое?

Естественные науки объясняют всё это деятельностью мозга (нейроморфология). Философия же может сказать, что причиной такой необычной и крайне важной для всего человечества деятельности является та или иная причастность гения к тому, что называется «духовное», «мистическое» или «сакральное».

Как бы парадоксально это не звучало, но если гений мыслит в категориях религии или какого-то «внутреннего» учения, то он постоянно испытывает вдохновение, которое побеждает в нём страх. Известен пример с И. Ньютоном, который всю жизнь посвятил расшифровке Апокалипсиса, последней книги Библии и был арианином.

Причина гениальности учёного, несмотря на весь светский и материалистический тип науки, сосредоточена в понятии «духовного», либо другом, эквивалентном этому, понятии.

Гений-учёный – это, прежде всего, философ, потому что рождение идеи, рождение новой мысли, кардинального прорыва происходит через то, что называют «озарением».

Нам известно, что в науке нет понятия «озарение», а есть обычное понятие «развитие, анализ, вывод» и прочие, которые не связаны с инфернальным или сакральным.

По этой причине роль мистического в деятельности учёного сохраняется также сильно в современной науке.

Гениальность объясняется как степень причастности сакральному. Чем она выше, тем, возможно, гениальней человек.

В мире науки существует точка зрения, согласно которой в истории произошло примерно три парадигмальных смены научных картин мира: это было время Платона и Аристотеля (V – IV вв. до н.э.), эпоха Г. Галилея и Н. Коперника (примерно XV – XVI вв.) и нынешняя эпоха, начавшаяся с конца XX века. Эта точка зрения не бесспорна, с точки зрения большинства учёных не было парадигмального прорыва, создания принципиально нового, того, что изменило бы весь мир. Этой точки зрения придерживается философ А. Дугин в работе «Постфилософия».7777
  А. Дугин, Постфилософия, М.:2009


[Закрыть]

Данный спор имеет отношение к проблеме гениальности и гениев. Появление и утверждение парадигмы связано с гением, способностью к созданию нового. Ч. Ломброзо в Италии, С. Медведев, С. Ениколопов, С. Савельев в России – все эти люди заняты проблемой гениальности. Ч. Ломброзо в основном известен хорошо. Это врач-криминалист, психиатр. С. Медведев – сын директора института мозга Натальи Бехтеревой, физик и физиолог, С. Ениколопов – психиатр, С. Савельев – эволюционист и исследователь процессов сознания.

Чтобы что-то изменилось в мире, нужны полиматы (универсальные личности, гении), это вытекает из логики истории, тот же Г. Галилей – это не только физик, астроном, он занимался очень многими науками. Но существует мнение, что в современном мире не может быть полиматов, мнение, которое, опять же, базируется, на старой парадигме, что знание умножилось, что его не осмыслить, но при этом забывается главное – умножилось знание об одних предметах, а чтобы что-то коренное, узловое и формационное сделать, для этого надо вообще в принципе увидеть и показать иные основания другого мира.7878
  В.Руднёв, Л. Витгенштейн: Человек и мыслитель – М.:1994


[Закрыть] Этого не сделано. Доказать, что мир имеет нечто в такой степени особое, что потом вся наука и философия будут развиваться в ином направлении. Данная мысль принадлежит американскому физику Р. Пенроузу.7979
  Пенроуз Р. Циклы времени. Новый взгляд на эволюцию Вселенной = Cycles of Time: An Extraordinary New View of the Universe / Перевод с англ.. – М.: Бином. Лаборатория знаний, 2014. – с. 301


[Закрыть] Для Р. Пенроуза очевидно, что современная физика не способна объяснить многих вещей, в том числе квантовую механику и работу сознания и поэтому только другая физика, более совершенная, может принести хорошие результаты в познании.

Философия здесь неотделима от науки. И философия может получить новый толчок и новую альтернативу для мысли через науку. Может, не такой радикальный, но значимый и дающий перспективу к её развитию.

Наука может перейти к новой парадигме, но возможно не так скоро, и возможно не по Т. Куну, который писал о «научной революции» внутри науки8080
  Kuhn, T.S. The Structure of Scientific Revolutions (Chicago: University of Chicago Press, 1962)


[Закрыть], в истории же совсем не так – «революция» вне научного сообщества как раз и является парадигмальной. И потому мы опять приходим к понятию полимата, а если ещё более точно – к понятию гения.

Но откуда может взяться гений? С некоей постоянной периодичностью они возникают, это факт, то есть гений – это то, что в ходе мировой истории обязательно появляется, это человек, который оставляет после себя наследие великих трудов. Но, в то же время, надо понимать, что остальная часть учёных, «не гениев», «не полиматов» – это те люди, которые работают на достоянии гениальных «единиц».

Справедливо сказать, что данное может касаться лишь некоторой части открытий, в основном гений и его открытия приносят пользу и даже то, что вроде бы во вред используется, как, например, ядерная бомба, может использоваться как во благо, так и во зло, зло не в самой вещи, а в её использовании, не в самой идее, а в её реализации. Но наша эпоха может и исключить гения, это произойдёт в том случае, если радикально будет изменена природа человека, то есть если естественность будет пропадать в человеке. Особенно опасен здесь трансгуманизм, это направление в науке и философии, которое настаивает на коренном изменении природы человека ради его долголетия и, возможно, даже бессмертия, наука здесь выступает смыслом всякого прогресса.

Угрозы прогресса с фактором изменения этики, природы человека и уничтожения людей ради обновления мира (евгеника) были всегда, кроме угрозы трнсгуманизма, который является неким апогеем старой парадигмы науки, потому что апеллирует к усложнению того, что развивалось столетиями, чтобы проникнуть в человека и изменить человека и даже его наследственность. Можно представить и другое: будет сбываться сценарий некоторых философов, согласно которому мир перейдёт к стадии нового «Средневековья», и тогда все процессы замедлятся и полиматы также будут менее вероятны, их появление будет сдерживаться традицией и традиционалистским герметизмом. Такое развитие событий не исключали и даже желали Ю. Эвола, Р. Генон и Г. Вирт, об идеях которых пишет А. Дугин в работе «Философия традиционализма»8181
  А. Дугин, «Философия традиционализма», М.:2002, Лекции Нового университета


[Закрыть]

Такой сценарий возможен, но тогда должно смениться и мировоззрение людей, а, следовательно, нивелирование потребностей. Когда же мы говорим не о традиции, а о социальном прогрессе, то здесь как раз востребовано новое и это будет трагедия, в отличие от нового Средневековья, если не появятся эти гениальные люди.

Гений, в любом случае, востребован, и только гений буде индикатором эпохи, её изменения. И только это может преодолеть кризис рациональности.

Когда мы говорим о роли гениев в науке, то должны указать на то, что данной теме в классических теориях Т. Куна, П. Фейерабенда и К. Поппера не уделено достаточного внимания. Но всё же есть материалы, которые говорят о важности данного явления – это различные статьи на данную тематику.

Гений – это один из немногих; в жизни много разных людей, но необычного мало, из всего изобилия людей, лишь некоторые особенные, как есть неповторимые творения архитектуры и масса строений, которые имеют рядовой, обыденный характер. Откуда особенность? Поняв причину особенности, мы поймём природу гениальности. Особенность – это высшее проявление жизни, как и красоты. Это необходимый компонент всего универсума. И потому гений – это дополнительное и в то же время обязательное условие существования социума.

Гениальный человек – явление редкое. Как пишет О. Бальзак: «Посредственности сами справятся со своими проблемами, гениям же надо помогать».8282
  Oeuvres complètes, 24 vv., P., 1869 1876, Correspondence, 2 vv., P., 1876


[Закрыть] По мнению О. Бальзака гений человек абсолютно не приспособленный к жизни. Все его усилия уходят на творчество и поэтому ему нужно помогать выполнять свою обычную социальную роль.

Нужно отметить, что все выдающиеся люди, которых также можно назвать гениями и преимущественно философы, учёные, изобретатели, обладали рядом схожих свойств интеллектуальной и культурной жизни. Хотя понятно, что все они были разные. Так, великие отличались ощущением жизни, как феноменального события, они были творчески настроены, как к жизни самой по себе, так и в плоскости написания трудов и исследований, они были в высшей степени творческими и проявляли этот дух, как в материальных объектах (книгах), так и в жизни (говорили, мыслили и были людьми парадокса).

Следующей чертой их бытия были в огромном количестве накопленные знания, либо знания, которые они рождали из самих себя, пути в науках и искусствах, которые проходили сами, своими усилиями и методами достигая в итоге одного результата: большое накопление информации, эрудиция. Ещё одной чертой их существа были особенные склонности: великие имели привычки, свой стиль, начиная от еды и заканчивая изложением своих мыслей. Также они были невероятно работоспособными, это были люди, которые трудились всё время и от этого получали не мучение, не отягощение, а удовлетворение. Многие из них знали языки, ориентировались в науках, литературе, музыке, истории. Также они имели свои оригинальные учения и концепции. Они пробовали создавать свои языки (Г. Лейбниц, А. Ампер, к примеру), свои системы счисления (Б. Рассел, А. Зиновьев и другие). Гении были целостными личностями, мощными, энергичными, но, в то же время, их характерная черта – необходимость переоценивать свою жизнь и жизнь мира, жизнь других, искание счастья и альтернатив лучшей жизни. И потому неизбежны были периоды забвения, отхода от трудов и дел, размышления, порой натурально романтические формы исканий и осознаний в жизни чего-то.

И все они находили путь. И ещё одной особенностью в их жизни было то, что они возвышались внутренне над миром, не только уровнем культуры и воспитания (они были аристократы духа), но некоторые это показывали и протестовали против мира, некоторые не показывали себя, но все имели внутреннюю силу неимоверного масштаба вдохновения.

Это люди жизненного мира, несравненного по содержанию с миром обычных людей, конфронтация на уровне духа была всегда, у некоторых она проявлялась внешне. И надо сказать, что в то же время их уникальность заключалась в том, что они были манифестаторами свободы: и все выше приведённые характеристики присущи им и в то же время у каждого есть много неповторимого. И это неуловимые, но существующие особенности. Про Н. Шамфора нам известно очень мало, а про Д. Кардано много, но одно едино – «дух» гениальности, он проявляется в них и определяет их особенность. И в заключении надо сказать, что такими они рождались, их заслуга – в усилии по развитию личных дарований.

Проведённые на основании трудов многих философов и учёных исследования приводят нас к мысли о том, что традиция играла важную начальную для науки роль в формировании движения к истине и познанию. Важную роль играли коллективы людей, индивиды, если брать современную западную терминологию. Но что главное в индивидах и что главное в коллективной науке и стремлении к истине также важно понять.

Анализ эволюции научных ценностей может привести нас к пониманию того, что в первую очередь важны субъекты науки, а потом уже коллективы, некие гениальные «единицы», изменяющие мир, без этих одарённых людей невозможны парадигмальные скачки и изменения во всём объёме научного знания.

И это происходит в тесной связи с философией, это происходит благодаря неким особенным умам в науке и философии.

Но также понятно и то, что всё равно науку делают (развивают) массы учёных, это люди творческие, интеллектуальные, но без сверх одарённых личностей наука не движется.

Когда мы рассматривали традицию, модерн и постмодерн, мы приходили к пониманию того, что есть люди, формирующие эти направления, а есть некие начинающие, дающие толчок к развитию. И это свидетельство того, что философские и научные эпохи – это не спонтанно возникающие направления, а в первую очередь разрабатываемые отдельными людьми формы мышления, от которых уже все остальные получают материал для развития. Подобно тому, как на основе трудов Ньютона было дано движение основе физики в виде «ньютоновской механики», подобно физике Эйнштейна, на которой «стоит» современная наука. Если взять биологию, то фундамент её в теории эволюции Дарвина. И так, фактически, во всех науках.

Следовательно, эволюция научных ценностей, во-первых, присутствует в науке и она очевидна, во-вторых, это продукт деятельности личностей особого типа, а в-третьих, история в её динамике накладывает отпечаток на содержание, форму этой эволюции и деятельности личности.

Мы приходим к фундаментальному выводу о том, что сама история, и время, в котором живёт и творит гений, условия его существования и развития есть ещё более определяющий фактор, который только и гарантирует возможность быть новым вехам в науке, а также который формирует колорит науки, соответствующий эпохе.

При этом традиционные общества были не безучастными в историческом процессе и играли роль в формировании целостной гармоничной личности. История философии – это также не только начала фундамента наук, но и начало формирования уже образа гармоничной личности особого типа – рационального, интеллектуального и мыслящего в особых категориях.

Если бы мы представили, что на Земле не рождались бы никогда гении, что, предположим, подвергли бы сомнению теорию о гениях через утверждение, что гениев нет, и создали мысленный эксперимент истории без гениев, тогда либо наука бы не развивалась, либо развивалась слабо, либо появилась форма науки, в которой не индивид, а коллектив приобретает качество гениальности.

Возможно, это было бы именно так, и, возможно, в нашу кризисную во всех отношениях эпоху, которая, казалось бы, уже, и правда, не даёт нам гениев, так и будет. Это предстоит ещё проследить, увидеть. Но пока мы стоим на основаниях, которые создали гениальные личности, а не коллективы, и для сознательного учёного в первую очередь необходимо следовать традиции науки и иметь хоть какую-то долю философского мышления, чтобы понимать и то, что он делает, и что есть наука в исторической эволюционной динамике.

Образ учёного в науке – это образ, который имеет очень многие дарования только благодаря обществу, история философии – это история идей, история победы и критики, соперничества и развития концепций, это всегда диалог и полемика, и потому личность учёного также есть продукт коллективной науки.

Перед наукой открыты новые горизонты, но роль одной личности или роль большинства в науке, всегда определяющие и, пожалуй, только вместе дающие результат.

Скажем об учёном М. Филиппове и предпосылках гениальности. Этот учёный известен тем, что создал с его слов «лучи смерти», то есть изобретение, которое может переносить силу взрыва на любое расстояние, будучи взорванным в конкретном месте. М. Филиппов говорит, что это открытие предотвратит войны.

Интересным представляется сказать, что М. Филиппов мыслит себя миротворцем. Он думает о себе как о человеке, благодаря которому войны исчезнут. Но одновременно он через это хочет владеть миром, его спокойным состоянием, то есть онтология власти гения здесь проявляется наглядным образом.

Для М. Филиппова важно проявить себя, указать на свою власть. Взаимосвязь власти гениальности проявляется через изобретение. Учёный обязательно должен что-то изобрести или открыть, чтобы эта вещь показала его силу. Это сравнимо с политикой, в которой также нужно отличиться в поступках, чтобы обладать властью.

Любого гения привлекает идея быть гением для всего мира, а не конкретной страны. Его привлекают фундаментальные вопросы. Вопросы о смысле жизни или предназначении истории, потому что гений мыслит себя гражданином мира.

Гениальность М. Филиппова в том статусе, который он себе придаёт. Гений не чужд наделению себя статусом гения. Это известная истина, потому что состояние отождествления себя с гениальностью признание себя гением – это самый мощный стимул для творчества. По этой причине в современной психологии, начиная с Э. Фромма, считается полезным хвалить себя и демонстрировать самому себе свои преимущества и таланты (э. Фромм «Человек для самого себя»).8383
  Фромм Э. Человек для самого себя. Исследование психологических проблем этики = Man for Himself: An Inquiry Into the Psychology of Ethics (1947) / Перевод Э. М. Спировой. – Москва: Аст, 2010. – с.134


[Закрыть] Так как выявление своих собственных достоинств и достижений стимулирует психику, помогает человеку жить.

Гениальность как онтология проявляется, как очевидное, то, что есть, в чём не может быть сомнений. И М. Филлипов – очередной пример данного. Он производит впечатление умного человека и среди современников, и среди последующих поколений. В его деятельности заключена масса смыслов.

Гений может ошибаться, он может делать открытие, которое только номинально открытие. В этом его особенность. Потому что гениальное мышление требует очень много сил и энергии и иногда гений просто делает что-то некачественно, так как у него нет больших моральных и интеллектуальных ресурсов на данный конкретный момент.

Интересно рассмотреть также онтологическую предпосылку гениальность в контексте эстетического образа гения. Очевидно то, что гений не является маргиналом или асоциальным типом личности. Это выдумки и неадекватное восприятие гения. Гений чаще всего такой же, как все, внешне, в общении, но лишь в своём творчестве особенный. Хотя встречаются очень харизматичные гении и тогда мы можем говорить о демонстративной необычности гения.

Гениальность М. Филиппова проявляется также в его обычности. Сейчас мы не слышим о признании этого человека, о нём не так много говорят, и это является для нас подтверждением того, что действительно не все гении признаны в истории общества как гении, а некоторые получают признание отчасти, что мы видим на примере М. Филиппова. Философия гениальности здесь заключена в том, что при всём желании проявлять власть этот человек оставался верным главному – научному труду.

Учёный искренне работает, и его нельзя винить в тщеславии, гениальное творчество превыше для гения-учёного, чем популярность, несмотря на всё желание проявить власть.

Деятельность учёного сопряжена с открытием нового, того, чего не было в природе до этого человека и поэтому учёный чувствует свою эксклюзивность и необычность для мира обычных людей. Большинство работы в науке – это обобщение, структурирование, пересказ уже имеющихся данных науки. Учёный-гений нацелен на развитие с помощью новых данных, знаний, открытий, поэтому его деятельность уникальна.

Ещё одним важным аспектом предпосылки гениальности для учёного является его желание быть известным. Желание известности – это желание признания и что самое главное того, чтобы его труд оценили. Гению требуется, чтобы его труд был предан оценке. Известно, что когда М. Филиппов открыл свои «лучи смерти», новое оружие, то он в своём письме отмечал, что чувствует свою роль предотвращающего войны с помощью этого оружия человека.

С гениями-учёными это бывает чаще всего, потому что научная среда одна из самых консервативных сред. Гений в такой среде страдает, потому что на него либо не обращают внимание, либо считают его деятельность мало значительной, даже если это гениальное открытие. Так было, например, с Н. Лобачевским, геометрию которого не приняли в его университете и даже подвергли критике и насмешкам. Примеров много.

Гений же осознаёт себя гением, и непризнание вносит сильнейший диссонанс в его жизнь. Получается ситуация, при которой гений начинает сомневаться в себе, проверять: а гений ли он? И в итоге убеждаться, что он гений, но ему скорей всего не реализоваться в агрессивном по отношению к нему мире. Доказательство этого в огромном числе дневниковых записей выдающихся людей, которые дают чёткое представление о том, что гении понимали свою исключительность и от этого были нарциссичны и тщеславны, иногда вели себя как мизантропы и снобы.