Текст книги "Дом Солнца"

Как оказалось, братья его не заметили, и отец решил этим воспользоваться. Он подкрался к болтающим ни о чем детям, схватил их за пояса, и начал крутить. Первое время был слышен только крик. Потом правда тоже был он, но веселый и довольно часто прерываемый смехом. От этой картины сердце замирало – простое детское веселье. Они даже не знали что ждет их дальше, и эта мысль вернула Киоши в реальность. Он постепенно замедлился и остановил вращение. Затем дал детям прийти в себя, и усевшись на скамейку сказал:

– Ладно, сорванцы, сядьте рядом. Пора поговорить! – дети казалось, все же поняли о чем пойдет речь, и вновь опустили головы. – Стыдно?! Это хорошо. А теперь признавайтесь, кто из вас поджег святилище?

Ответом ему было молчание. И тот и другой продолжали смотреть в землю, будто не слышали вопроса.

– Молчите значит. Ну хорошо хоть друг на друга пальцем не показываете. Но вот что я вам скажу – в жизни всякое бывает. Если за каждый проступок рубить головы – людей не останется!

– Это… – маленький Акира начал открывать рот – Мы оба…

– Да тихо ты! Не узнают – не накажут! – шикнул на него брат, да так выразительно что это сработало. После этого они опять замолчали, вынуждая Киоши вновь начинать разговор.

– Значит оба, да? – Он понял что просто так вряд ли получится выбить из них признание. – Ну ладно. Вот только я понять не могу, зачем было поджигать маленькую, деревянную постройку, если можно было поджечь целый дом?!

– Так ведь в доме мы живем, а в это… как его там… чистилище, мы ходим раз в год, и то не всегда! – В этот раз они говорили куда охотнее, дополняя слова друг друга. Казалось что у них общая голова. – Да и не хотели мы поджигать его, только чуть-чуть травы рядышком! – дополнил рассказ Акира.

– Чуть-чуть травы… Ну раз чуть-чуть травы тогда слушайте. Вы, маленькие сорванцы, немного ошиблись с целью своего поджога! Но, как я уже говорил, все люди совершают ошибки. От них никуда не денешься. Они бывают разные – маленькие, за которые можно извиниться и получить прощение и… большие, которые довольно сложно исправить – Киоши вдруг понял что говорит не только для мальчиков, но и для себя. – Как думаете, ваша ошибка из каких?

– Наверное… – начал Таро.

– Из больших – грустно продолжил за него Акира.

Эта сцена заставила отца усмехнуться.

– К счастью нет. Я думаю вы не хотели… А значит, вы еще можете все исправить.

– Исправить? – сказали на пару братья.

– Да, исправить. Признать ошибку это не все. Нельзя просто сказать маме “ Да это мы все подожгли!”. Не менее важно попытаться все исправить. Если это возможно… – сказанное вновь опечалило Киоши, но он решил закончить наставления сыновьям – Итак, вы ошиблись. С кем не бывает! Но как вы думаете исправить все?

– Может быть нам стоит починить эту деревяшку? – обратился к брату Таро.

– А мы сможем? Она же большая, да и чинить мы особо не умеем. Только ломать…

– Ну, думаю мы попросим Тэна нам помочь! Что скажешь, папа?

– Хорошая мысль! Думаю вам так и нужно сделать. Вот только вы кое-что забыли. – маленькое отцовское поучение почти удалось. Оставался последний штрих. – Я думаю, вам все еще нужно извиниться перед матерью!

– Мы пытались – братья вновь говорили одновременно, будто были близнецами. – Но она накричала на нас, и даже слушать не стала.

– Ну, тогда она была зла. Сейчас она наверное подобрела, так что у вас больше шансов. К тому же, тогда вы извинялись неискренне. Но сейчас..

– Мы поняли свою ошибку и хотим ее исправить, верно?! – Акира, как и обычно, размышлял лучше своего вспыльчивого брата, не так давно единолично заставившего гореть святилище.

– Именно! – Киоши обнял сыновей, и кивнул им – Ну, идите! Знаете ведь что делать…

-Мой господин, факел зажегся! – Воин вбежал в зал, и сообщил новость.

Киоши сидел и пил чай. Принесенное известие нисколько не изменило положение вещей. Лишь сам воин допил напиток залпом и направился наружу.

Все разговоры закончены. Все слова сказаны. Времени больше не было. Да и не нужно было. С самого момента поражения в недавней битве он знал – скоро его жизнь кончится. Сейчас нужно было только смириться.

Киоши вышел во двор, держа в руках свой меч. Сегодня он был спрятан в ножны, в знак того что он больше не будет забирать жизни. На нем было надето фамильное кимоно, и он был готов умереть в нем.

На улице пошел дождь, еще больше подсказывая о том что всех их ждет. В центре двора уже сидела Нобуко, а рядом с ней расположили детей. Все они были хорошо одеты, и все получили наказ от матери – что бы не случилось, нужно сидеть смирно. Хоши всегда слушалась ее, ну а только что примирившиеся с ней сыновья не собирались ссориться с ней снова, а значит приходилось слушаться. Киоши сел рядом с ними, и положил меч к ногам.

–А зачем мы здесь собрались? – вечно суетливый Таро не изменил своей природе, за что получил толчок под бок от брата и замолчал. Его отец улыбнулся. В последний раз.

Ворота отворились. Даже за сотню метров было видно кто прошел через них – те, кого еще вчера вечером они пытались убить. Но сейчас они зашли сюда победителями. И их вид нисколько не позволял усомниться в этом. Оставшиеся воины склонили колени и опустили головы. Слуги, как и было приказано, давным давно испарились из замка.

Впереди процессии судей шли два генерала. Оба участвовали в разгроме войск Киоши. И оба сегодня свершат правосудие. Наконец, они приблизились, и начали говорить:

–Приятно видеть что ты наконец склонил голову! – суровый голос Ясуо резал не хуже меча – Жаль что ты не сделал этого раньше…

– Киоши, у нас в распоряжении приказ Императора. – вслед за своим старшим товарищем начал говорить Юдай – Хорошо что ты не препятствуешь ему, но тебя это не спасет. Хотя… не так уж сильно ты и смирился, как я погляжу.

– О чем это вы? – обвинения в сопротивлении он сегодня никак не ожидал услышать.

– Где твой прославленный генерал? – вновь взял слово Ясуо – Где Жаба, повергающая врагов? Где тот, на чьих руках крови не меньше чем на твоих?

Быстро осмотрев окружающих его воинов, он понял что Тэкеши среди них не было.

–Что же, я скажу тебе где он, раз ты даже не можешь вызвать уважение к себе у своих слуг! – Юдай презрительно выплюнул эти слова. – Генерал– предатель отвернулся даже от тебя. Он направился куда-то на север, с кучкой людей, которых даже воинами не назовешь. Но тебя это заботить уже не должно!

Юдай передал Ясуо свиток, скрепленный императорской печатью. Тот сломал ее, и развернул приговор. Выдержав паузу, и почему-то взглянув на детей, судья начал читать:

–Его Императорское величие Казуки, постановляет. За предательство государства, развязывание восстания, и совершения преступления против народа, признать лидера повстанцев Киоши, а так же всю его семью, и подчиненных ему людей виновными. Воинам, сражавшимся под ложными знаменами даруется прощение жизни – они свободны, однако теперь на всю жизнь становятся ронинами! – громогласный голос Ясуо эхом отдавался в полупустом саду. Как только приговор воинам был озвучен, Киоши кивнул своим бывшим командирам, благодаря их за службу. Воины Юдая в этот момент обезоруживали их, и выводили всех за стены, где их ждала жизнь полная порицания и боли. В пустом дворе осталось лишь несколько человек – Киоши с семьей, два полководца и их небольшая охрана. Ясуо продолжил:

– Предателя Киоши, и всю его семью ждет смерть!

Дети молчали. Вряд ли они понимали что происходит. Нобуко тихо плакала, прощаясь с жизнью. И только Киоши попытался кое-что сделать:

–Я хотел попросить…

– Ты потерял это право тогда, когда поднял бессмысленный мятеж! – Юдао жестко оборвал его, и приказал своим стражам приготовить всех к казни. Киоши посмотрел на Ясуо, но тот, похоже, не собирался вмешиваться.

– Сначала жена! – Жестокость Юдао начала переходить границы – говорят это она его сподвигла на это. Потом дети. И только потом – предатель!

Внезапно Ясуо остановил своих людей, чем немало всех озадачил. Простояв так несколько мгновений, он заявил:

–Детей не трогать! Я отвезу их к императору.

– О чем ты? – сказать что Юдай был в ярости значит ничего не сказать – В приказе ясно сказано что отправлять на казнь нужно всю семью!

– Ребенок не в ответе за дела своих родителей! Я попытаюсь объяснить это императору. В худшем случае я потеряю только свое время! – сказав это он кивнул стражникам, и те отвели их чуть в сторону. Юдай ничего не сказал. Нобуко благодарно кивнула полководцу, пока ее правильно укладывали для суда.

Дети, оторвавшиеся от семьи, начали что-то понимать. Хотя даже не понимать, а… чувствовать. И то что происходило им вовсе не нравилось. Хоши начала плакать. Братья стояли в ужасе, и не могли даже пошевелится. Юдай занёс меч.

Голова отлетела от тела меньше чем за секунду. Сердце сжалось. Дети заплакали. Все, кроме Акиры. Он стоял в ужасе.

Пришло время Киоши. Воины усадили его, и к нему подошел Ясуо, попутно вынимая меч. В этот момент Акира понял что с отцом хотят сделать то же самое что и с матерью, и попытался остановить судью. К несчастью для него, воины были бдительны, и схватили его при первом же движении. Понимая что не может вырваться, он прокричал:

–Он ошибся! Он ошибся! Дайте ему исправиться, прошу!

В этот момент Киоши понял что сын усвоил урок. Он был за него горд. Но теперь ничего нельзя было исправить. И эту горькую правду объяснил ему Юдай:

–Такое нельзя исправить! Такое можно только искоренить…

Ясуо занёс меч. Посмотрев в глаза предателя он сказал:

–Твой отец назвал тебя Киоши. Чистый. Мне жаль – казалось будто воину действительно жаль.

– Вам жаль что он ошибся? – человек задал свой последний вопрос.

– Нет. Мне жаль что ты сделал все, чтобы он ошибся.

Меч опустился. Жизнь оборвалась. Дождь усилился.

Именно так Акира запомнил этот день.

2. Открытые двери

Кашель раздавался по всему дому. Это был сухой, трескающийся звук, слышный из каждого уголка глиняной постройки, затерянной в песках. Каждую минуту он все больше и больше укреплял мысль о том, что жизнь покидала человека, и судя по всему, процесс этот был довольно мучительный.

Омари, который не хотел это видеть, сидел у порога и смотрел на переливающиеся блеском песчаные барханы. Звуки смерти не особенно его отвлекали, потому как он уже успел к ним привыкнуть, за исключением некоторых, особо громких и внезапных. В основном, все что от него сейчас требовалось – быть рядом с отцом. Но он этого не хотел.

Старик умирал в одиночестве, с пустой боковиной кровати, на которой не сидели его родственники, друзья, близкие. Именно за это юноша ненавидел его. За то что он был такой же, как и все остальные, за то что принял все это, и за то что обрек на это своего сына. Но вскоре, когда кашель, вместе с остальными звуками начал стихать, появился и другой человек, обреченный на ту же судьбу.

– Почему ты на улице? – дядя, как и всегда, сразу же взялся за дело, без расхаживаний вокруг да около. – Твой отец умирает, испытывая лишь боль и страдания, а ты даже не можешь побыть рядом с ним?

– А зачем? Чтобы еще раз послушать его речи о том, какой я ужасный сын, и как все надо делать в действительности?

Ответом ему была пощечина, причем достаточно жесткая. Взгляд дяди лучше всяких слов говорил о том, что ему следовало бы заткнуться, и делать то что говорят.

– То, о чем ты говоришь – святотатство! – затянув уже известную песню, он пытался говорить шепотом, очевидно чтобы не оскорблять и не расстраивать своего старшего брата, валяющегося на грани ухода в другой мир. – Значит, все его речи для тебя просто пыль? Он пытался научить тебя справляться с теми обязанностями, к которым ты вскоре приступишь! Потому как именно в этом твоя роль, как одного из соплеменников!

– Ты говоришь в стену, мой дорогой дядя, потому что я уже сказал все что думаю!

Смотря на своего племянника, немолодой уже человек видел в нем настоящего урода. Что бы он ни говорил, что бы ни показывал или рассказывал, все это было бессмысленно – Омари будто родился не таким, как все остальные. Поняв всю никчемность этого разговора, мужчина просто зашел в дом, чтобы позаботиться об умирающем родственнике.

Юноша остался снаружи. Он все еще не хотел возвращаться внутрь, и видеть отца. Он испытывал к нему лишь презрение. Наши традиции, наши клятвы, наши деяния – под этими словами прошла вся его жизнь, и жизнь всех его предков. Он засыпал под разговоры об этом, и просыпался с мыслями о том что же это значит. Но как бы высоки и значимы ни были слова, когда он смотрел на Золотое море, повсюду его окружающее, все это становилось ложью – в пустынных пейзажах не было ничего важного. В их жизни, за которую отец, дядя и им подобные цеплялись как за последний стакан воды, не было ничего важного. Тут и дурак начал бы считать отца лгуном!

Но, к несчастью, его соплеменники были хуже чем дураками – они были глухими слепцами, не желающими видеть свое положение, или слышать тех кто это понял. Они и знать не желали другой жизни, отличной от той которая губила их каждый день. Этим Омари и отличался от них, и именно поэтому его ненавидели настолько, что даже не дали ему пройти инициацию, и стать полноправным членом общины. Они его боялись, боялись того что однажды он все изменит.

– Отец зовет тебя! – дядя вновь появился рядом с ним.

– Я уже все сказал!

– С твоим норовом мы разберемся позже. – он присел рядом, и серьезно посмотрел на племянника – А пока что, тебе нужно сходить и послушать последние слова своего отца!

– Зачем?

– Потому что он тот, благодаря которому ты сидишь здесь! Все твои мысли, те самые которыми ты так гордишься, родились в твоей голове потому что родился ты! Так что будь добр, отдай ему за это дань уважения, и хотя бы выслушай его!

В словах мужчины, на удивление, чувствовалась капля логики, и чуть подумав, Омари согласился с ним, и прошел внутрь дома. За прошедшее на воздухе время, он изрядно отвык от распространившегося повсюду запаха, который тут же ударил в нос. Пахло смертью. А как только юноша зашел в комнату, его так же поразил и человек, лежащий на постели. За несколько дней он сильно похудел, и стал похож на скелет. Пот лился с его лица как речка с порога, а все тело изрядно трясло. Существо, лежащее на кровати, совсем не напоминало ему отца.

– Ах вот ты где, маленький негодник… – он не закончил, так как сильный приступ кашля прервал его. Согнувшись в попытке пережить его, он чуть не потерял глаза, так и мечтавшие выкатится наружу из ослабленного тела. Болезнь, неизвестно где, как и когда подхваченная, довольно быстро его сломала. Не больше месяца прошло с первых трудностей, а теперь он был на грани. Несмотря на отношения между ними, Омари стало его даже немного жаль. – … долго же тебя приходится ждать! Даже отца навестить не можешь…

– Знаешь, в каких-нибудь больших… да что там, в любых местах где людей больше чем здесь, ты мог бы умирать не один, а в кругу людей, даже если бы я…

– Молчать! – от громкого выкрика ему вновь стало плохо, но через несколько мгновений он смог собраться, хотя выглядел при этом так, словно уже через несколько секунд уйдет из жизни. – К счастью, скоро ты перестанешь быть для меня проблемой. Твой дядя позаботится о тебе, и сделает из тебя достойного члена племени! – он повернул голову к своему брату и продолжил – до тех пор пока он не даст клятву ты не должен спускать с него глаз! А еще… вряд ли у тебя получится, но попытайся изменить этого дурака!

– Ну конечно… – юноша закипел. – …мы всю жизнь живем здесь, среди песков, ходим кругами вокруг чертового храма, произносим речи о важности нашего пребывания здесь, но дурак все равно я, да, отец?

– ЗАМОЛЧИ Я СКАЗАЛ! – собравшись с силами, он поставил сына на место, и продолжая тяжело дышать закончил – Ты еще понятия не имеешь что мы здесь делаем! Ты и представить не можешь что мы охраняем! Ты просто…

Последние слова, к тому же произнесенные в гневе, отняли слишком много сил. С каждым мгновением его голос слабел, а глаза смыкались. Вскоре он потерял сознание, а дыхание стало прерывистым. Больше он не придет в себя.

– Идем! Нужно подготовить все для похорон за домом.

– Можно просто оставить его…

– Но мы не будем так делать!

Несколько мгновений Омари просто стоял на месте, и смотрел на распростертое тело, которое покидала жизнь. Жалости к нему не было, учитывая всю ту жизнь, на которую он обрек его. Было лишь облегчение, которое принесла ему долгожданная свобода. Все эти годы мечтаний подошли к концу, и теперь можно было наконец претворить их в жизнь!

Подхватив лопату, юноша направился за дядей. Тот уже приступил к выкапыванию могилы, и оставалось лишь помочь ему. К тому же, работа дала ему время подумать обо всем, и лишь еще раз убедится в том, что он все делает правильно!

– Ладно, эта сойдет! – дядя вытер с лица пот, бросил инструмент, и хотел было идти за телом своего брата. Хотел, но Омари не позволил. Со всей силы, какой только можно было располагать, он ударил его черенком в затылок. Лишенный сознания старик упал оземь. Юноша даже не проверил, жив ли он, или все же сила оказалась слишком велика. На дядю ему было наплевать – он конечно не хотел его убить, однако если ему все удастся, то и нужды в заботе о его состоянии, или раскаянии об этом не будет. Пройдя в дом, он увидел что отец уже не дышал. Решив не трогать его, чтобы не терять времени, парень быстро собрал свои немногочисленные вещи в сумку, добавил туда немного еды и воды, и закинув ее на плечо отправился наружу, зная что больше никогда сюда не вернется.

На земле все еще лежал оглушенный старик. Смотреть на него смысла не было, поэтому Омари развернулся лицом, и пошел прямиком к своему главному ориентиру – Солнцу.

Жара продолжала бить невидимым кулаком по окрестностям. С того момента как Омари отошел от дома, она лишь усилилась, несмотря на то что Солнце оставалось позади. Юноша уходил все дальше и дальше на юг, и казалось, должно было стать легче… но не становилось.

Наконец, после нескольких часов блужданий по пустыне, показалась его цель – громадная постройка, высотой с десяток человек, а шириной больше чем все поселение его племени раза в три! Выглядела она величественно, но и ее не обошло стороной время – даже с расстояния были видны прорехи в стенах. Хотя, стоило отдать должное строителям – их было не так много!

Оставалось лишь пройти к этому храму. Изначально он не был целью его побега из дома – какой дурак решится на то, чтобы сбегать из просто плохих условий, в намного более худшие? Вокруг храма не было источников воды, ничего не росло на его песчаных землях, но самое главное – он был абсолютно пуст! Омари еще ни разу в жизни там не бывал, а знал он все это лишь по рассказам отца. Он называл охрану этого места целью своей жизни, и именно поэтому сюда пришел его сын!

Юноша ненавидел свою жизнь. Он с самого рождения был совершенно один, посреди гигантской пустыни, под присмотром более старших соплеменников. Конечно, в их небольшом поселке были и другие дети, но с ними Омари перестал общаться когда они продолжили слепо слушаться, а он наконец начал думать! Золотое море было его темницей, поэтому когда перед смертью отец подтвердил что они охраняют что-то важное, внутри беглеца что-то сломалось. Выходило так, что он прожил всю эту отвратную жизнь, ради чего-то, находящегося в этом храме. Сейчас он просто хотел узнать что же там находится!

Однако кое-что задержало его, пусть и ненадолго. Увлекшись своими мыслями, он не сразу приметил эту странность, но когда она все же обнаружилась, то привела юношу в замешательство – было холодно!

Он знал это слово лишь потому что отец однажды взял его в поездку на север, на какую-то встречу. С каждым часом езды, еще довольно маленькому мальчику становилось неуютно от увеличения жары. Когда он спросил что происходит, то получил ответ – они подъезжали все ближе и ближе к Солнцу, главному источнику тепла и света в мире! Еще отец рассказал ему, что если кажется что тепла больше, значит становится горячее, а если меньше – холоднее!

Покончив с одним из немногих приятных воспоминаний о детстве, Омари вновь обратился к реальности. Пробыв на месте несколько мгновений, можно было точно сказать что стало холоднее! Конечно, если учесть что он двигался от великого шара, то все становилось очень даже понятно! Однако… все время его путешествия становилось все жарче и жарче, а этот холод проявился лишь недавно, что было довольно странно.

Тем не менее, путь нужно было продолжать, а значит плевать на все странности! К храму он подошел довольно быстро, и столь же быстро убедился во всех рассказах – храм все еще выглядел внушительно, а вокруг него все еще не было ничего. Пустовала земля, на которой не было ни единого ростка, даже самого захудалого и кривого. Не было колодца, норы с поднимающейся оттуда водой, да даже простого ведра, из которого можно было бы напиться! Все пустовало, и оставалась лишь небольшая надежда, что все это окажется внутри. Чтобы проверить свои догадки, он подошел к высоким дверям и открыл их.

Пусто. Совершенно. К черту воду и прочую дрянь – не было даже мебели! Простых стульев и столов, каких-нибудь подсвечников.... Вообще ничего! Голые стены, с потрескавшимися фресками, да небольшие окна, запускающие внутрь солнечный свет. Эхо от размеренных шагов Омари разносилось по пустому пространству как удары молотка.

Еще одна ложь. Когда Омари это понял, он почувствовал двойственные ощущения. С одной стороны, в нем еще жил тот мальчик, готовый услышать от отца красивую сказку, и поверить в нее всем сердцем, без каких-либо вопросов. Но с другой, новый Омари в нем ликовал. Тот, кто еще раз нашел доказательства лжи. В последний раз!

Пока он разбирался в себе, он вновь проглядел важные изменения – ему стало еще холоднее. И если в тот раз он лишь вспомнил значение этого слова, и решил что оно тут подойдет, то теперь он очень серьёзно прочувствовал на себе его. Странность превратилась в неприятность, стало очень некомфортно, причем все это происходило просто так, без всякой явной причины! Страх начал захлестывать его, тело начало неметь, и нужно было быстро что-то предпринять!

Он попробовал двинуться, и с некоторым усилием ему удалось это сделать. Шаг – другой и он уже перешел на бег, вот только привело это лишь к несчастью – старый каменный пол, давным-давно никем не осматривавшийся, и не ремонтированный, дал слабину. Сначала один камешек, затем целые куски, а потом и большая часть пола рухнула вниз. На этой большей части стоял и Омари.

Падение, к счастью, было не долгим. Одна – две секунды, и он уже валялся посреди груды камней, в каком-то узком проходе. Нога болела, и быстро осмотрев ее, юноша понял что она вывихнута. Попробовав покрутить ее, он лишь причинил себе еще больше боли, поэтому не трогать ее было самым лучшим вариантом.

Теперь настало время осмотреться. Он оказался в узком коридоре, один конец которого уходил в никуда. Второй же конец шел аккурат к поверхности пола, для которого он скорее являлся крышей. Судя по примерной длине и высоте, начало этого перехода начиналось как раз у входа в храм.

Высота до которой нужно было дотянуться чтобы выбраться наверх была порядочной, и уж точно до нее нельзя было допрыгнуть, с его-то ногой! А значит, единственным вариантом было идти вниз по коридору, в надежде что там есть выход, ну или на крайний случай лестница!

Так он и сделал. Аккуратно встав, перебравшись через груду камней и более-менее привыкнув ходить так, чтобы нога не болталась, Омари хотел двинуться вперед. Страх все еще не исчез, да и не должен был, если вспоминать про падение в бездну. Однако когда был сделан первый шаг он захлестнул его сильнее чем раньше. Юноша снова остановился, упершись в стенку, и тяжело дыша, будто после долгого бега. А затем раздался голос.

– Выпусти.

Он пришел из ниоткуда, буквально возникая из каждой точки, и в то же время как будто не существуя. Через несколько мгновений юноша понял, что именно от этого голоса исходил страх и холод, почти поглотившие его. Он понимал что идти дальше ему совсем не хотелось, но выбирать не приходилось. Все что можно было сделать с этой стороны – кричать о помощи и сжиматься в комочек. И только там, дальше по коридору, у него был шанс на… что-то.

Собрав волю в кулак, и проклянув решение отправится в чертов храм за еще одной догадкой, Омари попытался сделать шаг. С трудом, но у него это получилось. Потом еще один, и еще. Сколько времени прошло – неизвестно, но парень все шел и шел. В то же время неприятные ощущения усиливались, а голос убеждающий его выпустить, стал весьма навязчивым.

Наконец впереди показался проем. Света было мало, и исходил он из провала в полу, так что разглядеть что творилось за проходом было почти невозможно. Но вот прочувствовать… Как только нога ступила в небольшую комнатку, в глазах потемнело. Не от того что здесь не было света от слова совсем, а потому что сердце забилось чаще чем вообще было возможно. Тело скрутило от боли, Омари упал на пол и все чего ему хотелось – чтобы все эти мучения закончились.

– Выпусти!

Голос усилил свой нажим, причем так сильно, что предыдущие чувства были просто несравнимы с новыми. Глубоко внутри усилилась ненависть ко всему что он пережил в своей жизни, к клетке в которой он содержался, к отцу. Постепенно в голову приходили мысли оборвать все это…

– ВЫПУСТИ!

Это было невыносимо, но как ни странно, именно этот унижающий и сводящий с ума голос заставил его встать. По-существу, единственным шансом прервать все это было выпустить неизвестное что-то. Поняв что незнакомец собирается ему помочь, существо ослабило нажим, но это не особо помогло – нетерпеливость, связанная со скорым выходом, а также неимоверное желание стать свободным действовали не хуже страха, ослабляя Омари.

Тем не менее, не смотря на то что он ничего не знал об этом существе, он решил его выпустить. Просто чтобы освободиться. Он уже понял что именно его и охраняли соплеменники, включая отца. Зачем – непонятно, однако похоже что юноша своим приходом нарушит этот порядок вещей.

В поисках "темницы" из которой голос так просил его выпустить, Омари начал обходить комнату по кругу, все еще опираясь на стену. Через некоторое время он совершенно случайно наткнулся на какой-то стык, и в полутьмах наконец разглядел небольшие каменные створки. На них не было замка, защелки или еще чего-то, что могло сдерживать их открытие. Были лишь витиеватый рисунок, от одной дверцы до другой. Попробовав дернуть их на себя, и убедившись что они не открываются, юноша подумал что это не то что ему нужно, и хотел уже двинуться дальше.

Но голос был против. Он надавил на разум Омари с такой силой, чтобы тот понял что был не прав. После такого потребовалось несколько мгновений отдыха, однако вновь повернувшись, парень продолжил пытаться открыть створки, но они слишком сильно были прижаты друг к другу.

– Прерви линию!

Неожиданная подсказка еще раз чуть не убила его, но справившись с ней, он начал оттирать краску. Получалось плохо, ведь несмотря на древность, она очень хорошо держалась. Конечно, с помощью ножа, или еще чего-нибудь острого, можно было бы справиться быстрее, однако ничего такого при нем не было, а значит приходилось оттирать руками. Вскоре последняя линия оборвалась.

– Быстрее. Быстрее! БЫСТРЕЕ!

Взявшись за створку двумя руками, Омари со всей силы уперся ногой в стену, а руками начал тянуть на себя дверцу. Поддавалась она очень плохо, и к тому же была невероятно тяжелой. Все так же продолжал мешать таинственный голос, почуяв приближение свободы. Он желал её. И наконец, через бессчетное количество времени он ее получил – створка поддалась.

В эту же секунду на Омари упала вся тьма, которая только была в этом мире. Страх, ненависть, зависть, боязнь, тщеславие и невероятная боль – все это в один миг смешалось в нем. От переизбытка чувств он снова упал, вот только на этот раз он был уверен что не поднимется. Все воспоминания, даже самые, казалось бы хорошие и невинные теперь выглядели совершенно ужасными. Вся жизнь наполнилась тьмой, мгновенно стала чужой и бессмысленной. Хотелось ее прервать – лишь бы не чувствовать все это.

Между тем, даже не двигаясь он смог заметить то что он выпустил. Все было видно краем глаза, а вспоминая что все происходило в темноте, то было даже удивительно что он что-то разглядел. Но он был уверен в том что видел!

Перед ним стояла тень. Настоящая. Не та что возникает от солнечного света, а истинная, можно сказать первозданная. Омари не знал что это. Он не знал что оно здесь делало и почему оказалось взаперти. Но он знал что выпустил настоящего монстра. Монстра который его убьет! Тень стояла неподвижно, наслаждаясь долгожданной свободой. Несколько мгновений она продолжала ничего не делать, а затем обернулась к своему освободителю. Тот уже сжался в комок, и выглядел ужасно. Из глаз текли слезы, нельзя было пошевелить ничем, да и незачем. Он уже принял решение – язык потихоньку подавался вперед, как можно дальше за зубы. Он был готов откусить его и убить себя, лишь бы не терпеть все это.

– Спасибо!

Сказав это, тень повернулась и направилась прочь из комнаты. Ей был не нужен этот забитый юноша, а в благодарность за спасение она не стала его добивать. Он бы и так умер! Но вместе с ее удалением, уменьшался и порыв эмоций. Постепенно Омари становилось легче. И к счастью, момент потери сознания наступил раньше чем зубы успели стиснуться над языком, спасая тем самым юношу от смерти…

3. Совет Четырех

Город выглядел несколько замедленным. Несмотря на то что спать сейчас отправилось меньше половины людей, это все равно сказалось на видимости. Улицы прекратили походить на бурные реки, несущие потоки маленьких капель, рыночные улочки стали куда проходимее, а чинампы и вовсе почти обезлюдели – крестьяне всегда старались уходить на отдых в одно и то же время, ведь так было намного эффективнее и продуктивнее. В этом они сильно отличались от остальных жителей Солнечного предела.

Был в этом и еще один плюс – исчезли бедняки-воры, обкрадывавшие людей для поиска еды, которой у них не было. Чтобы творить свои дела, им нужна была толпа, и чем больше тем лучше, ведь никогда не знаешь в какой момент понадобиться скрыться. И что подходит для маскировки лучше как не огромное количество людей?

В то же время, на улицах оказались попрошайки. Спящие сейчас крестьяне, в минуты своего бодрствования отпугивали знать и богачей от прогулки. Люди высокого положения не слишком жаловали земледельцев, и редко давали им шанс на встречи, пусть даже и случайные. Но для просящих милости это было лучшее время!