Текст книги "Дом Солнца"

Вскоре после выхода он оказался в небольшом лесочке, через который проходила дорога. Она, кстати говоря, была немного хуже чем утренняя, что тоже подпортило настроение. Однако то что произошло дальше, заставило его забыть обо всех этих мелочах.

В лесу вдруг стало тихо. Это был плохой знак. Рука инстинктивно потянулась к мечу. Слух в этот момент напрягся так сильно, что любой услышанный звук наверняка оглушил бы Шина. Через несколько мгновений хранитель понял что кто-то продирается через многочисленные кустарники, рядом с которыми он и остановился. Отпрыгнув подальше, мужчина наклонился и вытащил меч, приготовившись к бою.

Через секунду на дороге оказалась серая кошка. Шин был готов помереть от стыда, и если честно так бы он и сделал, если бы не эта кошка. Через несколько мгновений напряженного молчания, она вдруг сказала кое-что запихивающему меч в ножны Шину. И последний с удивлением обнаружил что это было не мяуканье, а вполне человеческие слова.

5. Утопленник

Спящий городок. Это не было официальным названием данного места, отчего на картах он назывался совсем по-другому, однако местным, как и всегда, было в общем-то наплевать на официоз. Жители города нигде не работали, кроме своих собственных полей, поэтому единственным их развлечением был сон. Им, собственно говоря, все и занимались, когда могли.

Такой рассказ обычно можно было услышать об этом чудном месте. Эта сонная атмосфера, если честно, была единственной положительной чертой этого края. В остальном же, он сильно разочаровывал. Грязные и неухоженные улицы, покосившиеся дома, местные жители ходящие непонятно в чем и постоянно несущие околесицу, которую никто не понимал. Но лишь один недостаток по-настоящему мешал этому месту быть хотя-бы… нормальным.

Виной всему были таверны. Точнее одна. И проблема ее была в том, что она была единственной на добрые три дня езды. Путников проезжающих мимо это не особо привлекало, потому что и самих путешествующих было немного.

Все это сильно раздражало владельца той самой таверны, с немного странным названием – Реки питья. Странным оно было потому как рекой ничего не лилось, да и напиток был всего один – неприятного цвета бурда, рецепт которой передавали в семье трактирщика по наследству. Выглядело оно совсем никак, однако забирало в миры грез довольно быстро, что, по-сути, было единственным ее плюсом.

И не было на этих кисельных берегах почти никаких проблем. Ну, подумаешь какой-нибудь мужик напьется раз в месяц, побуянит и разобьет пару столов. Ну погоняется какой-нибудь отец за ухажером своей ненаглядной дочурки, застукав их в непристойном виде, да еще и не женатых. Разве это назовешь проблемой-то…

Но однажды в город нагрянуло Это. Это было страшно заросшим, грязным и вонючим. Это не говорило, оно просто мычало, кивало или наоборот, мотало головой. Это – всего лишь Омари.

Первые его дни здесь прошли как в тумане. Беглец лишь помнил что первым что он попросил была вода. Куча воды. Следом за ней кто-то из особо добрых людей предложил неизвестный до этого алкоголь, и вот после этого все точно превращалось в туман. Но даже если бы Омари захотел подумать о том что случилось, а он не хотел, то с удивлением бы обнаружил что ничего не помнит. В его голове с тех пор водился лишь черный туман.

И так как он стал довольно крупной проблемой для окружающих, молва о нем быстро разошлась по всему городку. Уже к вечеру дня его прибытия все знали о нем, и все обсуждали его. Особенно всех забавлял немного странный говор пришельца, наполненный старыми словами и произношениями. Такое внимание, несомненно, польстило бы самому Омари, если бы он мог размышлять об этом, что было слишком трудно под грузом выпитого напитка.

Однако местные вскоре остыли. Вид опустившегося на дно жизни человека стал им даже привычен. Они перестали глазеть на него, расспрашивать о чем-либо или пытаться помочь. Первое превратилось в презрительный взгляд, а остальное и вовсе исчезло. И так шел день за днем, бутылка за бутылкой. И в этот раз ничего не предвещало изменений…

Улицы были похожи на вялый речной поток. Люди то появлялись на них, то отходили в тень или возвращались в свои дома, однако что бы они не делали, выглядело это так будто они только встали с кровати, и не успев продрать глаза отправились по делам. В общем, городок продолжал оправдывать свое название!

Вскоре, примерно к обеду, из своего логова, располагавшегося где-то на задворках, выполз Омари. Выглядел он еще хуже чем в первый день. Грязные, почти сросшиеся между собой волосы, и пахучее тело, от которого шарахнулся бы даже навоз на земле, если бы мог двигаться конечно же. Ну, и как главное украшение – несколько искромсанных пальцев, которые были пожертвованы бродячей собаке в обмен на остатки ее вчерашней еды. Увечье, кстати говоря, вновь заставило местных обратить толику своего внимания на бедолагу. Несколько сочувствующих взглядов, перешептывания и прочие прелести виделись то тут то там. К счастью, вскоре они вновь о нем забыли. И это, конечно же было на руку Омари.

Пройдясь по улице, среди людей отскакивающих от него, юноша направился к своему любимому месту в этом захолустье – таверне. Около нее ошивались несколько человек, прося милостыню, воду или еду. Проходя мимо обычных бедолаг Омари, даже понимая их плохое положение, не стал разбрасываться немногочисленными деньгами, которые были получены давними подаяниями. Он уже поел сегодня, так что оставалось удовлетворить себя лишь одним путем – напиться!

Войдя внутрь пьяница с удивлением обнаружил небывалое количество людей. Казалось, будто сегодня пол города решило закинуть себе за воротник – так много было внутри народу. Однако, со своей, невероятно пьяной точки зрения, Омари ошибался. Даже если бы он смог различить то чем занимались сегодня эти люди, он бы ничего не понял, ведь ничего об этом не знал. Вскоре хозяин постарался ему это объяснить:

– Эй, бродяга, сделай нам всем одолжение и исчезни! Сегодня совсем не тот день когда тебя можно терпеть!

Удивление его нарастало все больше и больше. Толпы людей, пришедших сюда как в храм на молитвы, да еще и невиданное раньше терпение, точнее почти полное его отсутствие. Раньше его игнорировали, как максимум фыркали и отворачивались при его виде. Однако сегодня всем им, похоже, действительно не хотелось его терпеть.

– Тем лучше, наследница пьяной реки! – трактирщику очень не понравилось как его назвали, и он хотел было начать гневаться, однако Омари быстро продолжил – Я гляжу вы наконец решились открыто заявить что я вам не нравлюсь! Что же, неплохо, и даже похвально! – остатки вчерашнего пойла все еще не выветрились, поэтому некоторые звуки из его речи терялись, но к счастью, или наоборот, все его понимали – Поэтому просто дайте мне бутылку, а лучше две этого вашего… варева, и я откланяюсь!

Хозяину окончательно надоела эта сцена, и он направился к источнику неприятностей, попутно прихватив с собой пару амбалов из добродушных гостей. И быть бы Омари трезвым и битым сегодня, если бы не какой-то добрейший человек, находящийся сегодня в зале:

– Да ладно тебе, сегодня же День Поминовения! Может у него тоже есть кого вспомнить!

– Ах точно! – как только голова искателя смогла переварить это известие, он тут же подстроился под причину этого собрания. – Уж поверь, дорогой мой, мне точно есть кого вспомнить сегодня! Ты же не тот человек что плюет на традиции? Пожалуйста, скажи что ты не тот…

Время замерло. Гости сего заведения слегка постыдились своим речам, но не настолько чтобы оставлять никому не нужное чучело рядом с собой. Однако вскоре, хвала Солнцу, лицо трактирщика начало смягчаться, амбалы отстали и разошлись по своим столикам, а из -за прилавка появилась почти полная бутылка. Хозяин подошел к Омари, и протянул ее ему. Как только рука легла на горлышко, трактирщик сказал:

– Ради всего хорошего что есть в этой жизни, надеюсь ты сказал все это не чтобы напиться… Надеюсь тебе действительно есть что вспомнить! – убогий начал доставать монеты из кармана, однако его собеседник прервал его – Сегодня бесплатно! А теперь проваливай отсюда!

Размеренно кивнув, благодаря за сдержанность и щедрый подарок, Омари развернулся, и незамедлительно отправился восвояси.

После того как его выставили из таверны, пришлось помотаться чуток по городу, в поисках тихого и спокойного места, где можно было бы предаться своим внутренним страстям. Побродив туда-сюда, он вскоре понял что никогда еще не делал этого за пределами города. Решив что это отличная идея, Омари направился к лежащим в окрестностях болотах, достаточно тихих для него, и к счастью, недостаточно топких чтобы утонуть в них.

Однако он не успел туда дойти. На его пути оказалось кое-что гораздо приятнее гнусного и никому не нужного болота – прекрасное озеро. Ну, строго говоря это было не совсем озеро, скорее пруд. Да и выглядел он не то чтобы прекрасно, разве что в сравнении с тем самым треклятым болотом. Однако даже простота этого места, не сулящая никаких необычных ощущений, заставила Омари остановиться здесь. Нашелся даже более-менее приличного вида причал, чтобы бывший пустынник смог на него усесться, что он и сделал.

Пробка с характерным звуком отделилась от бутылки. Из нее потянул все тот же, неприятный и тошнотворный запах, хотя самому Омари, после стольких выпитых сосудов этой дряни уже ничего не чувствовалось. Для него это просто был способ забыться. Он даже уже не помнил что хотел забыть, однако все еще знал что избавиться от этих, несомненно мерзотных воспоминаний, нужно было раз и навсегда!

Первые глотки, как и всегда, дались ему довольно тяжело. Раньше он никогда не пил, что конечно сказывалось на его способностях, однако теперь трудное начало было связано скорее с напитком, чем с самим Омари. Вскоре пришла та самая легкость, тело и разум расслабились, и дальнейшее выпивание не представляло из себя труда. Однако прежде чем окончательно забыться, бедолага решил кое-что сделать:

– Ну что же, отец… Сегодня День Поминовения, пусть даже я не знаю что это такое! Думаю это связано с воспоминаниями об ушедших близких, так что пока я окончательно не свалился с ног, было бы неплохо что-нибудь о тебе вспомнить! – Он почему-то говорил вслух, несмотря на то что говорить-то особо было не с кем – Я уже позабыл как тебя зовут, да и как ты выглядишь… но думаю пару воспоминаний, крутящихся в моей голове точно были связаны с тобой! Да, да, это точно был ты! Так вот слушай… – Омари сделал еще несколько глотков, после чего опьянел еще больше, однако не отказался от своих идей – … Как же ты был противен! Честное слово, просто невыносим! Во-первых, то имя, которое ты мне дал – Высокорожденный! Надеюсь тебе смешно там, где бы ты сейчас ни был. Назвать меня так, да еще и обрекая меня на вечную жизнь в пустыне, вдали от реального мира… Ты точно шутник! Но это еще ладно, ведь по сравнению с тем что ты сделал с матерью, назвать меня так просто мелочи! Тот день, как и первый увиденный мной труп можно было на картине запечатлеть, для потомков! Хорошо хоть у меня хватило ума от тебя сбежать, пусть даже и после твоей смерти, чертов ты ублюдок… – Омари поднял бутылку вверх, к небу, будто салютуя, и закончил речь – Гореть бы тебе на кострах все жизни, от этой до самой последней!

После этого над прудом не раздалось ни единого звука, кроме периодического плеска ужаснейшего алкоголя, переливающегося из одной горловины в другую…

Просыпался он постепенно. Сначала оттаяло сознание, затем вернулись слух и другие ощущения. Еще некоторое время он просто дремал и наслаждался неплохим днем. И только после этого, а так же странного плеска воды, Омари наконец понял что рядом с ним кто-то сидит.

Глаза открылись мгновенно. Рядом с ним, на другом конце узкого причала, облокотившись на поручень сидел старик. Морщинистый, седой, но самое главное абсолютно спокойный. Его, казалось, не волновал ни внешний вид оборванца, ни то как от него пахнет, да и то что они вообще-то были не знакомы. Он казался образцом умиротворения.

Рядом со стариком стояло деревянное ведро, в котором колотились в конвульсиях, доживая свои последние секунды, среднего размера рыбины. Вид, прямо говоря, у всего этого действа был не лучший.

– Проснулся наконец. – старик как оказалось, заметил его, и не замедлил вступить в разговор – Я то уж думал опять какой-нибудь дурак малолетний решил со всем покончить, ведь жить невозможно без той самой, единственной… – Он тяжело вздохнул, будто показывая скольких он уже навидался с подобной проблемой – Так бы и закопал тебя где-нибудь, если бы не понял что ты просто дрыхнешь как пьянь обычная!

– За то что не стал трогать – спасибо! За то что не разбудил тоже. Но ты вот что мне скажи – на кой черт тебе тут сидеть и ловить рыбу, в то время пока остальные опустошают драгоценные кувшины в память об ушедших?

– Если кто-то считает что выпивка это почтение к мертвым – пусть так считает! У меня свои способы почтить ушедших. – пока рыбак все это говорил, и подтверждал догадки о празднике, Омари рыскал взглядом вокруг, пытаясь вспомнить выпил ли он все, или хоть чуть-чуть было оставлено на потом. Вскоре рука наконец наткнулась на бутылку, но к несчастью, она была пуста. Откинув ее в сторону, пьяница устало вздохнул и ответил:

– Ну и дурак! Лови себе своих рыбок и дальше… – тем не менее, сказав это Омари не двинулся с места. Почему-то ему не хотелось отсюда уходить. Простое но красивое место, чистый воздух, плеск рыбешек… даже этот старикан был вроде как отличным дополнением всего окружения. Хотя, может он был самым главным элементом? Никто об этом не задумывался.

– Почему не интересуешься кто я?

Услышав это, рыбак несколько секунд смеялся, чем немного подпортил настроение, однако закончив, он все же решил ответить:

– Да на кой черт мне спрашивать кто ты такой, если я и так это знаю, как и все остальные! Ты же тут уже как достопримечательность. – он наклонился к Омари, и понизил голос, будто рассказывая какой-то секрет – Я слышал что некоторые жители подумывают обустроить тебе уголок… ну, в твоем стиле! – после этого он вновь рассмеялся. Пьяница хотел было оскорбиться, однако смех этот был таким простым, чистым и не злобным, что он просто не смог. – Но раз уж ты здесь, я спросить хотел… Все никак времени не находил, но интересно аж до мурашек. Скажи, за что же тебя изгнали?

– В каком это смысле изгнали? – Омари, если честно, вообще не понял о чем идет речь – Ты это про что?

– Ну как же… Ты же появился из ниоткуда, а не я! На воина не похож, молодой, да и говор странный! И дураку же понятно что ты из знатных, а вот в то что ты по своей воле из дому ушел я ни в жизнь не поверю, так что и остаётся – изгнание!

– Ты бы дед, поосторожнее был! Про дворянина ты не прав, я про них и не знаю ничего даже, так что и за оскорбление могу принять! – говоря это, юноша неосознанно сделал голос мрачнее, отчего в атмосфере прибавилось жути.

– Ну за это простите-извините! Сам ведь понимаешь, мысли от меня не зависят!

– Это да… – в голову Омари закрались несколько мыслей, из тех времен когда он побывал в заброшенном храме. И стало от них на душе так неприятно, что пришлось говорить с незнакомцем, чтобы успокоиться – Я из Золотого моря. Ну, во всяком случае раньше там жил… Правда сбежать решил, но наткнулся на дрянь страшную недавно, вот и пью без просыха!

– Вот оно как… Но ведь со знакомыми, с кем раньше жил, и пить и страшиться всяко лучше чем одному, да?

– Да куда там! Все эти… соплеменники, просто кучка уродов без головы, даже думать не могут нормально! А родственники так еще хуже, даже вспоминать про них не хочется…

– Я, пожалуй, не буду тебя спрашивать что за муть ты там встретил – осторожно сказал старик – а то еще задену тебя за что-нибудь!

Но было поздно. Рассказав даже самую толику истории, поток мыслей было уже не остановить. Все усилия по запойному забытью пошли прахом, и Омари начал вспоминать. Сначала про его ужасную жизнь, про отца, его слова и про ложь которой все его соплеменники обложили себя. А затем и про жуткую тень, вылезшую из-за дверей, и чуть не заставившую его убить себя самого. Он вспомнил чувства и мысли, захлестнувшие его тогда, и вспомнил непреодолимое желание умереть. И пустоту, оставшуюся после того как это желание исчезло.

Омари не знал на каком моменте воспоминаний он начал плакать. По-детски так, будто увидел на картинке страшилище, и не мог теперь заснуть. Вот только страшилище, похоже, было реальным, да и чувства отнюдь не детского размаха!

А дед просто сидел рядом. Молчал. Ловил рыбу. Но слушал. Непонятно почему, но этот казавшийся сейчас монолитом старик будто мыслями его подбадривал. Как будто его размеренное дыхание было лучшим успокоительным отваром из всех существующих.

А потом он встал. Закинул удочку на плечо, взял корзинку за ручку, развернулся и пошел восвояси.

– Стой… – Омари жалостливым голосом окликнул уходящую фигуру. Но тот не остановился. Беглец этого не знал, но старик видел это уже десятки раз за свою очень долгую жизнь. И он кое-что смыслил в этих ситуациях. Но, к счастью для Омари, уходящий собеседник сподобился на один совет:

– Я тебе не помогу, парень. Никто не поможет, кроме тебя самого. Вот только идиоты себе не помогают, а ты, уж прости, но самый что ни на есть он. Так что… если хочешь себе помочь – перестань дурить!

Он говорил это даже не оборачиваясь. Однако слова его, пусть и с трудом, но долетели до Омари. И к счастью, он нашел в себе силы принять их…

6. Три наследника

Чимолли стоял перед троном, на котором издавна восседали правители Союза Племен, и впервые за его пребывание во дворце, он наконец смог хорошо его рассмотреть. Каменная его часть была почти безупречной – ни единой шероховатости, ни одной мало-мальской впадинки, даже пыль скользила по отшлифованному камню, оседая у его подножия. Не ощущались даже углы, отчего боковые придатки имели полностью круглую форму.

Сам трон имел в основании трехконечную звезду, символизирующую единство племен. Причем дальняя оконечность этой звезды затем возвышалась, и превращалась в пирамидальную спинку трона. Ну и конечно золотые украшения, куда уж без солнечного металла!

– Уже присматриваешь место? – Милинтика, как и всегда в подобных моментах, возник из ниоткуда. Он натянул на лицо небольшую улыбку, которая однако не выглядела фальшиво, что побудило юношу ответить на вопрос:

– Нет, просто раньше, когда я проходил здесь, куда важнее этого места был человек, сидящий на нем! А теперь… мне наконец выдался неплохой момент рассмотреть сам трон.

– Хм. Кто-то сказал бы что трон гораздо важнее чем сидящий на нем, но к счастью, таких людей в этом мире немного! – Первожрец встал рядом с Чимолли, и немного помолчал, будто предаваясь воспоминаниям. – Ты когда нибудь задумывался над тем как странно мы называемся? Союз Племен. Звучит, как и подобает, отменно. Вот только в реальности, все куда хуже.

– Говорят, раньше не было союза, а только лишь племена. – Собеседник немолодого священника решил поддержать разговор, и для этого задал давно интересовавший его вопрос – Это правда?

– Я тоже знаю об этих легендах. Говорят, еще до восшествия на гору, люди жили неправильно. Каждое из этих племен пыталось выжить самостоятельно, добывая еду только себе, излечивая только своих, но убивая уже чужих. Не было единства, не было уз, не было порядка! Однако затем, уже после того как Великое солнце осветило все земли, среди племени, которое считают прародителем нашего, появился человек который понял что можно жить по-другому, и притом гораздо лучше. Сначала он завоевал доверие своего племени, и со-временем стал его вождем. А затем он пригласил к себе вождей других племен, и держал перед ними речь. Он говорил с ними о единстве, которое могло принести всем пользу.

– И он сумел всех убедить? – В правдивость этой легенды, хоть и с большим трудом, но все же можно было поверить. Осматриваясь вокруг, и вспоминая о том что рассказывал ему дядя, сказание даже казалось немного правдивым – Так мы и стали Союзом?

Милинтика по-доброму засмеялся, хоть и не долго, а затем продолжил говорить – На самом деле не знаю! Большинство из легенд о которых мы говорим, заканчиваются именно на этом моменте, а последующие события начисто игнорируют. Есть парочка, в которых ведется дальнейший рассказ, но в них написана околесица, в которую и верить-то нельзя, если не сошел с ума!

– И что же там написано?

– В одной упоминается о великом обряде, проведенном на одном из горных озер. Во время этого обряда, согласно легенде, вожди открыли сосуды свои, и передали свою кровь ближайшему соседу своему. И повторив так несколько раз все они стали братьями! Во второй рассказывают о полном истреблении всех племен в результате какой-то склоки. В живых остались лишь двое – мужчина и женщина. Соединившись, они породили трех сыновей, каждому из которых отец доверил культуру одного из трех племен, и дал наказ возродить их, и жить в мире. Но, как ты понимаешь, такого не могло случиться, ведь братьям для восстановления рода человеческого, понадобились бы женщины, которых уже уничтожили.

– Так что получается, мы даже не знаем как зародился тот мир, в котором живем сегодня мы?

– Получается так! Мы лишь знаем, что все это держится вместе уже долгие годы. Так было до нас, и так будет после нас!

Закончив обсуждение легенд, они вновь замолчали. И если Чимолли сейчас рассуждал над рассказом первожреца, то тот в свою очередь думал о том, как бы ему перевести разговор в нужное ему русло. Найдя подходящие слова, он вновь заговорил:

– И все же, я думаю что ты оказался здесь сегодня не просто так… Ты, как наверное и полагается, в раздумьях. Думаешь о том что произошло на совете?

– Я… я оказался здесь не поэтому! – Чимолли была неприятна вся эта ситуация, но он продолжил – Но вы правы, я думаю о том что там произошло. И то что приходит мне на ум мне не нравится! Я не могу сделать так как вы бы хотели!

– Ох. Ты наверное думаешь, что этим поступком сделаешь что-то плохое, ужасное, то за что тебя проклянут и изгонят. – жрец устало вздохнул, будто он говорил об этом в сотый, если не тысячный раз – Мой дорогой мальчик, позволь я все же попытаюсь объяснить тебе в чем дело. Твой дядя умер, а вместе с ним освободился этот трон – он указал на недавний предмет разговора – В скором времени состоится реальное заседание Совета Четырех, а не тот тайный, который мы устроили, смею заметить не совсем законно, чтобы предупредить тебя о происходящем. Тем более, оказалось что ты в списке претендентов!

– Есть и другие! Почему не рассмотреть их?

– Что же, давай рассмотрим! Есть два сына – Нуатль и Чикахуа. Оба провели последние годы снуя между дальними землями, в окружении иноземцев, в незнании о том что же происходило с их землями. К тому же, за время их путешествия они, несомненно, переняли часть культур тех к кому отправлялись. Не могли не перенять!

– Они отправлялись туда, так как Тлатоани нужно было построить связи с соседями, так же как когда-то наши предки построили связи с другими племенами!

– Может быть так, но что если взойдя на трон, кто-то из них решит, что мы должны подчиниться, а не нам? И ведь мы не сможем ничего сделать, нам придется повиноваться!

Слова Милинтики звучали почти-что абсурдно, однако почему-то, они все же улеглись на душе у юноши, как нечто вполне возможное!

– Идем дальше. Его младшая дочь Тепин, не выданная замуж, а значит считающаяся как член рода. Тебе стоит говорить о том что ни одна женщина еще не становилась Тлатоани? Думаю нет. К тому-же, кроме красоты, никаких качеств у нее нет! – вся его речь сопровождалась активными жестами, и иногда казалось что некоторые факты он отметал, а некоторые резал на корню – Про многочисленных и очень дальних родственников нет смысла даже упоминать, ибо они не заявят свои права, и не приедут сюда, поэтому я перехожу к главному. К тебе. Ты указан в завещании как наследник всего имущего!

– Титул тлатоани не имущество! Его нельзя передать как деньги или украшения!

– Согласен, но передача имущества в твои руки является актом доверия. Если твой дядя посчитал что тебе можно доверить деньги и украшения, то он мог считать, что ты способен владеть и троном! Ты находился подле него с тех пор как попал сюда. Все знают о том что он заменил тебе отца. Думаешь ты просто так находился на многочисленных советах по делам союза? К чему по-твоему тогда были эти разговоры в саду, о которых он мне рассказывал?

– Только не говорите что он делал это специально!

– Я не говорю, я просто кричу тебе об этом! – он перевел дух, а затем приступил к самой сути – То что совет попросил тебя отойти в сторону не значит что ты должен послушно выполнить приказ! Твои названные братья приезжают завтра, и в тот момент когда ты расскажешь им обо всем, я хочу быть уверен в том что ты скажешь!

Закончив разговор, Милинтика кивнул, поклонился, и размеренным шагом отправился восвояси. А вот Чимолли, как и раньше, остался стоять на месте, глупо уставив взор на трон. Вот только думал он уже не о нем…

Просыпаться было нелегко. Отчасти из-за того что спал юноша не очень много, всего несколько часов, тогда как все остальное время заняли раздумья. Вчерашний разговор с Милинтикой плохо сказался на нем, и в душе его завязалась нелегкая борьба. Все эти годы что он находился здесь, он знал что пустующее место должны были занять братья, во всяком случае один из них, но точно не он. Они готовились к этому, учились и даже сами иногда принимали важные решения, с дозволения отца.

Однако теперь оказалось что он был тем, кто мог унаследовать все. Конечно, законы были на его стороне, ведь усыновленный ребенок, коим и был после смерти родителей Чимолли, считался родным. Однако где-то, в чьей-то голове без всякого сомнения могли зародится мысли, отвергающие это. И от этого было неспокойно.

Наконец настало утро. То самое утро, когда в город должны были вернуться Нуатль и Чикахуа. А значит нужно было вставать, и готовиться к встрече. К счастью, слуга уже стоял под дверью, готовый помочь.

Для начала юноша умылся. Затем слуга причесал его, и уложил волосы в тугие косы, подвязав каждую из них золотой лентой с письменами. После этого пришел черед одежды, однако надолго это не затянулось, так как Чимолли натянул свой привычный костюм, не слишком броский и достойный для выхода в свет, однако невероятно удобный, за что и был очень любим. Правда, ради вида достойного и важного человека, все же пришлось накинуть на плечи шаль цвета золота.

Слуга хотел было протянуть скипетр, символизирующий власть в городе, но к счастью, у юноши хватило ума не принять его. Кроме того, на нем неплохо смотрелись и та пара браслетов, что он накинул на себя. Сочтя свой вид достаточным для предстоящего, Чимолли отправился к месту встречи.

Им сегодня служила главная площадь, к которой от главных ворот тянулась просторная улица. По ней и должны были вернуться братья, вместе с сопровождающими. Сегодня она выглядела особенно хорошо – многочисленные ящики, лавки и повозки убрали из виду, подмели дорогу, подкрасили дома и зазвали бедных, постоянно пребывающих здесь, на ритуалы в храмы, после которых милостивые боги одарили бы их хорошим обедом. Вдоль всей длины натянули красные флаги, придав особый вид.

Хорошо сегодня было и на площади. На ней уже собирались люди, готовые приветствовать долго отсутствовавших, но горячо любимых сыновей своей земли. На столбы так же были подвешены флаги, но уже синего цвета, в контраст с улицей. Прямо возле начала лестницы, ведущей ко дворцу, расчистили место для высших сановников, к которым ныне относился и Чимолли.

Все это он увидел пока спускался вниз, а услышал из разговора со слугой. У подножия его уже ждал Милинтика, и вид у него был совершенно спокойный, в отличие от вчерашнего. Отпустив слугу, Чимолли встал напротив первожреца, который почти сразу заговорил:

– Могу ли я узнать о решении, которое принял досточтимый господин – он говорил так отчужденно и нейтрально, что казалось будто они встретились впервые. Похоже он действительно желал, чтобы на трон взошел юноша, хотя и не понятно почему. И видимо, его решения не нравились сановнику.

– Можете. – Чимолли замолчал на несколько секунд, отчаянно пытаясь принять окончательное решение. Наконец, как и этой ночью, не придя ни к чему, он решил дать самый безопасный ответ – Как я и говорил ранее, наиболее вероятным наследником окажется кто-то из братьев. И менять этот порядок вещей я не намерен!

– Ваше право! – после этого жрец поклонился, и поспешил удалиться встав рядом с советом.

Временный управитель, коим по завещанию до конца выборов становился сам Чимолли, тем временем занял должное ему место – в центре и чуть впереди всех придворных. Вокруг не было ни одного знакомого лица, и именно в этот момент он ощутил полное одиночество.

Вскоре распахнулись главные ворота. На таком расстоянии почти не было видно людей, однако кое-что все же было заметно – лошади, на которых ехали люди. Все это вызвало удивление, ведь в Союзе их не особо жаловали.

Всадники тем временем подъехали к началу площади, и спешились, решив пройти остаток пути пешком. И оказалось что странными тут были не только лошади. Нуатль, вместо обычной дорожной одежды, носил на себе странные одежды, несколько смахивающие на те, что были в ходу у жителей Речной долины, а за поясом держал изогнутый нож, которые обычно применяли воины из восточных земель. Его брат был более сдержан, и выглядел как и подобало, однако и при нем Чимолли отметил предметы, не свойственные его народу.

Но самым удивительным было нечто другое – чуть позади братьев, если не совсем вровень с ними, шел еще один человек. Низенький, черноволосый и с характерными глазами. Никто не понимал что он здесь делал, однако сами прибывшие тихонько переговаривались с ним всю дорогу.

Похоже предсказание Милинтики начало сбываться!

– Приветствуем вас Нуатль и Чикахуа, и надеемся что долгая дорога не утомила вас, а тоска по дому не сожгла изнутри! – несмотря на увиденное, Чимолли сохранил лицо, и приветствовал путников.

– Приветствуем и тебя, наш названый брат! – Чикахуа широко улыбнулся, и протянул руку встречающему.

– Надеемся что тебя не утомила наша работа! – Нуатль подхватил слова у брата.

Со стороны это смотрелось вполне приемлемо. Три родственника встречаются, подначивают друг друга, и жмут руки. Однако те кто в действительности понимал что здесь происходило, уже мысленно потирали руки. Братья сразу кинулись с места в карьер, указав Чимолли что ему осталось недолго терпеть ту работу, которой он сейчас занимался, и вскоре они сами возьмут ее на себя. Кажется вскоре должна была разгореться битва!