Текст книги "Приют вечного сна"

3

Ульяна продвигалась по освещенному люминесцентными лампами коридору прямо за маячившей впереди широкой спиной командора и не могла отделаться от ощущения, что все это ей снится. Еще три дня назад она сидела в кафе с Гошкой Прозоровым и пила вино. Вокруг была Москва – суетливая, суматошная, деловая, безумная, с машинами, билдингами, людьми, неоновыми вывесками и рекламными растяжками. А теперь она за полярным кругом, посреди бескрайней снежной пустыни, в странной и страшной обсерватории, залитой кровью людей.

Чем дальше они продвигались, тем сильнее было ощущение нереальности и дикости происходящего. Ульяну охватили самые противоречивые мысли и чувства. С одной стороны, она была напугана и подавлена. Окраина мира, пустая обсерватория, зловещие коридоры и залы с раскуроченными приборами. И еще жуткие трупы – сперва в вездеходе, потом на полу лаборатории.

Самое страшное заключалось в том, что убийца, кем бы он ни был, очевидно, все еще находился в обсерватории. Подумав об этом, Ульяна испуганно огляделась по сторонам и передернула плечами.

Однако, помимо подавленности, Ульяна чувствовала и что-то вроде возбуждения. Видеокамера не выключалась ни на секунду. А это значит… это значит, что фильм, который снимет Ульяна, станет настоящей «бомбой». Думать так было, в общем-то, подло, но что уж поделать, мысль родилась и угнездилась в ее мозгу.

Беглов подошел к полупрозрачной пластиковой двери, закрытой с обратной стороны белыми жалюзи, чем-то напоминавшей офисную, и опустил руку на дверную ручку. Дверь открылась с легким скрипом, и медленно, очень медленно Беглов вошел внутрь.

За дверью оказалось довольно большое помещение, очевидно, предназначавшееся для приготовления и приема еды. Однако комната лишь отдаленно напоминала кухню или столовую, и что касается Ульяны, она бы никогда не согласилась обедать в таком хромированном бункере.

– Командор… – тихо окликнула Ульяна. «Как вы думаете, что здесь все-таки произошло?» – хотела спросить она, но не успела.

– Это здесь, – сказал Беглов, останавливаясь перед железной дверью.

Достав пистолет и переложив его в левую руку, он протянул правую к никелированной ручке. Легкое нажатие – и железная толстая дверь подалась.

Ульяна заглянула через плечо командора. Сердце ее бешено заколотилось, и ей стало трудно дышать.

Лампы здесь шли рядами по потолку. На металлических крюках висели разделанные туши животных. Огромная говяжья нога. Рядом – свиная туша. Чуть дальше – несколько огромных птиц, вероятно индеек.

Но это было не самое страшное. Вдоль стены стояли железные столы, а на них лежали прикрытые целлофаном человеческие тела. Десять неподвижных, покрытых изморозью тел.

Ульяна попыталась заговорить, но не смогла. На мгновение ей даже показалось, что она не может дышать.

– Ульяна, Иван! – сухо проговорил командор. – Стойте у входа. Остальные – со мной. Док, осмотрите трупы.

– Господи… – послышался дрожащий шепот метеоролога Ветрова. – Этого просто не может быть…

– Может, – сухо отрезал командор. – Кто-то прикончил всех этих ребят, и мы должны выяснить кто. Док, начинайте!

– Хорошо, командор. – Худое, покрытое глубокими морщинами лицо доктора Кона словно бы окаменело. – Но я бы хотел, чтобы Иван продолжил съемку. Нам пригодится его пленка, когда мы будем писать рапорты и отчеты.

– Вы правы, – нехотя признал Беглов. Взглянул на бледное лицо верзилы-оператора и коротко осведомился: – Ты как, парень?

– Я… в порядке, – ответил Иван и поднял видеокамеру.

– Медвед, не забывай про крупные планы, – тихо проговорила Ульяна, сама удивившись тому, что еще способна разговаривать.

Рогов кивнул.

В течение нескольких минут доктор Кон осматривал тела. Пока он занимался своей неприятной работой, командор и Ульяна вышли из холодильной камеры и молча закурили.

Беглов глянул через плечо на оператора, нависшего над доктором с видеокамерой в руках, и недовольно проговорил:

– Никогда не любил журналистов, но, похоже, сейчас ваша видеокамера сослужит нам добрую службу.

Ульяну слегка трясло, но все же она нашла в себе силы, чтобы сказать:

– То, что мы снимем, никогда не станет достоянием общественности, правда?

– Думаю, да, – ответил Беглов.

Когда доктор Кон вышел из камеры, командор вдавил окурок в металлическое блюдце, стоявшее на столе, и спросил:

– Что скажешь?

Доктор снял перчатки, швырнул их в мусорное ведро.

– Все они погибли насильственной смертью, – сказал он.

– Какой именно?

– Разной. Жаль, что парней запихали в холодильную камеру. Теперь вряд ли можно определить, когда в точности наступила смерть каждого из них.

Командор дернул бородатой щекой:

– Да черт с ним, со временем. Давай подробнее про причины смерти.

– У пятерых – колотые и резаные раны на груди и животе, – сообщил доктор, вынимая из кармана холодную трубку. – Шестому раскроили голову чем-то тяжелым. У седьмого – огнестрельная рана под левой лопаткой. Восьмой задушен проволокой. Девятому воткнули в сердце отвертку. А вот десятый… – Доктор сунул трубку в зубы и слегка прищурился. – Пожалуй, это самый интересный случай. У него отсутствуют внутренности.

– Ты уверен? – поднял черную бровь командор.

Медик кивнул:

– Да.

Метеоролог Ветров побледнел и хотел что-то сказать, но механик Лелик его опередил.

– Что, по-вашему, здесь случилось, док? – спросил он.

– Точно не знаю. – Доктор Кон задумчиво наморщил лоб и проговорил, словно спрашивал сам себя: – Коллективное помешательство? – Он слегка качнул головой и добавил, понизив голос: – Забыл сказать – у них вороты рубах и свитеров испачканы кровью. А у троих носы заткнуты ватными тампонами.

– И что это значит?

– Полагаю, у всех парней…

«Шла носом кровь», – хотел сказать доктор, но не успел.

– Там какой-то шум! – воскликнул метеоролог Ветров.

– Это в лаборатории! – Беглов выхватил из-за пояса пистолет и бросился к двери. У самой двери остановился на мгновение и крикнул: – Всем держаться у меня за спиной!

4

Ворвавшись в лабораторию, командор ударил лысого американца пистолетом по плечу, затем вырвал у него из рук клепальный молоток и отшвырнул его в сторону.

Ветров и доктор Кон скрутили парню руки, а Лелик схватил его за грудки и, хорошенько встряхнув, крикнул, забыв перейти на английский:

– Что ты тут делал, гад?

– Оставь его, – приказал командор. Он сунул пистолет за пояс и сердито проговорил, обращаясь к доктору Кону: – А вы говорили, что парень измотан до смерти.

– Вероятно, он оказался крепче, чем я думал, – растерянно проговорил доктор.

Командор повернулся к железной двери, по которой минуту назад бил молотком американец.

– Он вбил в косяк заклепки, – сказал Беглов, проводя рукой по металлической панели, изуродованной ударами клепального молотка. Затем повернулся к американцу и спросил по-английски:

– Что в той комнате?

Лысый парень посмотрел на него исподлобья и хрипло проговорил:

– То, что вам не следует видеть.

Ульяна смотрела на американца с удивлением. Не нужно было быть доктором, чтобы понять – парень действительно совершенно изможден и держится из последних сил. Похоже, он все еще был в сознании только благодаря ярости, которая не давала ему расстаться с рассудком.

– Ваши люди погибли из-за этого? – прищурился Беглов.

Парень ничего не ответил. Глаза его вдруг затуманились, и если бы Лелик снова не встряхнул его, он бы, очевидно, потерял сознание.

Командор приблизился к американцу вплотную, пристально посмотрел ему в лицо и отчеканил:

– Как тебя зовут?

– Морган, – хрипло ответил парень, затравленно глядя на Беглова воспаленными глазами.

– Что здесь произошло, Морган? Отвечай!

Парень снова «поплыл», но доктор сунул ему под нос пузырек с нашатырем, и американец, закашлявшись, прохрипел:

– Мы… брали пробы…

– Какие пробы?

– Колонковой буровой машиной…

Морган стал рассказывать – медленно, то и дело запинаясь, словно продвигался на ощупь по темному коридору. Из его сбивчивого рассказа стало понятно следующее.

Американцы начали работу по бурению дыры в шельфовом леднике, вырубая ледяные блоки, в которых сохранились остатки газа, который присутствовал в атмосфере земли тысячи лет назад. Однако пару дней назад, ковыряя буром лед, наткнулись на какие-то артефакты.

Остановившись на этом месте, Морган тяжело перевел дух.

– Что вы нашли? – быстро спросил его командор. – Что там было?

Парень открыл рот для ответа, но вдруг замер и прислушался. Глаза его выкатились из орбит, худое лицо вытянулось.

– Вы слышите? – взволнованно спросил он.

– Что? – Беглов прислушался и мотнул головой: – Я ничего не слышу.

Другие тоже замерли, прислушиваясь. Парень вдруг улыбнулся разбитыми губами и хрипло воскликнул:

– Он идет за нами! Неужели вы не слышите?

Ульяна напрягла слух. На какую-то долю секунды ей и впрямь показалось, что она что-то слышит. Сердце ее учащенно забилось, а желудок скрутило спазмом страха.

Морган вскинул голову и хрипло крикнул:

– Я здесь! И я готов!

А затем вдруг резко оттолкнул от себя Ветрова и ринулся вперед. Никто ничего не успел сообразить. Пробежав через лабораторию, американец пригнулся, как атакующий бык, и с размаху врезался головой в стену. В его безволосом черепе что-то отвратительно хрустнуло, и парень медленно сполз на пол, оставляя на стене кровавый след.

Ульяна, с гримасой ужаса на побелевшем лице, попятилась. Оператор Иван шатнулся в угол и склонился над полом, боясь не сдержать накатившую тошноту.

Первым в себя пришел доктор Кон. Он быстро прошел к американцу, присел рядом с ним и бегло осмотрел.

– Что там? – спросил командор Беглов, почему-то стоя на месте и не рискуя приближаться. – Он жив?

Медик качнул головой:

– Нет. Череп сломан и смещен от удара у основания шеи. – Доктор Кон поднялся на ноги, хрипло перевел дух и отчеканил безжизненным голосом: – Более экзотического самоубийства я в жизни не встречал.

Ульяна пошатнулась, но удержалась на ногах. «Это не сон, – подумала она. – И не кино. Это все по-настоящему». Однако в реальность происходящего по-прежнему не верилось. В жизни люди не разбивают себе головы о стены! Не складывают трупы коллег в холодильнике, вместе со свиными тушами и ощипанными индейками! Так бывает только в фильмах ужасов.

– Что будем делать, командор? – услышала Ульяна испуганный голос метеоролога.

Беглов осмотрел клепки, позвал механика:

– Леонид, сможешь ее открыть?

Лелик подошел к двери, внимательно осмотрел.

– Думаю, да. Нужно только инструменты найти.

Ветров кашлянул в конопатый кулак и неуверенно проговорил:

– Командор, мы не знаем, что за дверью. Может, будет разумнее вызвать спасательную команду?

– Вызовем, когда вернемся на станцию, – небрежно отозвался Беглов.

– Но, может быть, вскрывать дверь опасно, – снова возразил Ветров. – Если мы уедем прямо сейчас…

– И все же мы откроем эту чертову дверь, – холодно проговорил командор. Бросил на Ветрова острый взгляд и осведомился: – Ты меня понял?

Метеоролог отвел глаза.

– Да, командор, – тихо ответил он. – Я понял вас.

5

Чтобы выбить заклепки, механику понадобилось почти полчаса. Чертыхаясь и матерясь, Лелик усердно скрежетал своими инструментами по металлической поверхности панели. И, в конце концов, все заклепки были удалены.

– Отойди, – коротко бросил Беглов и распорядился: – На всякий случай – все отойдите подальше!

Командор подождал, пока все выполнят его приказ, и лишь затем распахнул железную дверь. В лицо ему пахнуло холодом.

– Похоже, здесь еще один холодильник, – сказал он. – Но уж точно не для еды.

Несколько секунд Беглов стоял перед дверью, оглядывая маленькую комнатку с металлическими, покрытыми белой изморозью стеллажами.

– Что там? – нетерпеливо спросил Лелик. – Командор, нам уже можно посмотреть?

– Да, – глухо отозвался Беглов.

Ульяна подошла к двери на негнущихся ногах. Удивляясь собственной выдержке, она тихим голосом отдала оператору Ивану несколько коротких распоряжений. Тот кивнул и продолжил съемку.

На железном столе были разложены вещи. Связка потемневших от времени амулетов, истлевшая меховая одежда. Тут же, завернутый в тряпицу, лежал охранный идол, вырезанный из мореного моржового клыка.

Беглов приподнял какую-то темную вещицу, осмотрел ее и сказал:

– Меховой кухлянке лет сто. Похоже, наши американские друзья вытопили весь этот «секонд-хенд» изо льда.

Отложив тряпку, командор шагнул к груде вещей, прикрытых полиэтиленом, ухватил его за край и стянул. Ульяна увидела деревянные полугнилые доски и заплесневелые обрывки кожи.

– Снимай, Медвед! – шепнула она оператору. Затем повернулась к Беглову и спросила: – Что это за доски, Игорь Валерьянович?

– Остатки старинных нарт, – ответил командор, разглядывая находку.

– Нарты – это сани?

– Да.

– Командор! – позвал доктор Кон.

Ульяна и командор обернулись на голос и увидели, что медик держит в руках полусгнившую доску. Беглов взглянул на доску, и брови его приподнялись от удивления.

– «Святой Николай», – прочел он полустертую надпись. – Похоже, доска с борта какой-то шхуны или барки.

– Верно, – согласился доктор Кон. – В начале двадцатого века тут работали несколько полярных экспедиций.

– Здесь какая-то тетрадь, – сказал Лелик, открыв пластиковый прямоугольный контейнер. – То ли журнал, то ли бортовой дневник.

Ульяна махнула Ивану, и тот направил объектив видеокамеры на контейнер.

– Леонид, можно мне взглянуть на дневник? – попросила Ульяна.

– Пожалуйста, – пожал плечами механик и передал контейнер Ульяне.

Пока мужчины осматривали вещи, лежащие на полу и на столе, Ульяна потрогала пальцами черный кожаный переплет тетради, покрытой слоем льда. Покосилась на командора, а потом подала знак Ивану и осторожно приподняла обложку, прихватив пару страниц. Замороженные листки были твердыми, как жесть.

– Командор, – окликнул Беглова механик, – кажется, здесь есть морозильная камера для хранения образцов.

– Еще одна? – Беглов поежился от холода. – Попробуй открыть.

Лелик взялся рукою, одетой в меховую перчатку, за металлический поручень и, нажав на кнопку, повернул его по часовой стрелке. Дверь камеры с легким щелчком приоткрылась.

– Получилось! – выдохнул Лелик. И распахнул дверцу камеры шире. – Тут большой контейнер. Судя по знаку на крышке, внутри какой-то биообразец. Что это значит, командор?

Беглов отодвинул механика от морозильной камеры и заглянул внутрь.

– Командор, – проговорил метеоролог Ветров, опасливо глядя на большой, белый, похожий на гроб ящик. – Может быть, нам не стоит его открывать? Давайте погрузим все на снегоход и…

– Леонид, попробуй сбить замки! – приказал Беглов.

Механик кивнул и шагнул в глубь тесной морозильной камеры. Несколько минут оттуда доносились скрежет и стук. Наконец Лелик с грохотом откинул крышку ящика, вскрикнул и отшатнулся. Ульяна толкнула Ивана к камере, хрипло шепнув:

– Снимай!

И только потом сама шагнула вперед, заглянула в открытый ящик. На дне ящика лежало человеческое тело, прикрытое истлевшими обрывками меховой одежды. Веки мертвеца были плотно сомкнуты, а кожа на лице синеватой. Края черных усов примерзли к верхней губе.

– Бог ты мой! – выдохнул доктор Кон, глядя расширившимися глазами на замороженный труп мужчины. – Боюсь ошибиться, но… кажется, перед нами владелец всех этих вещей.

Ульяна отвела взгляд от тела, сглотнула слюну и спросила осипшим голосом:

– Вы хотите сказать, что трупу сто лет?

Доктор, не ответив, шагнул вперед. Но вдруг остановился, взглянул на маленькую незаметную полочку и сообщил:

– Командор, кажется, тут еще один контейнер. Маленький, но, судя по конструкции замков, открыть его будет непросто.

Беглов уже и сам заметил контейнер. Он быстро протиснулся к полке между гладкой железной стеной и бортом ящика, протянул руку к белому контейнеру.

– У меня неприятные предчувствия, – быстро проговорил ему в затылок доктор Кон.

– У меня тоже, – кивнул командор и взял контейнер с полки.

Глава 5
Возвращение на станцию

1

В снегоходе было душно и слегка пахло потом.

Валящий снег затруднял видимость, поэтому вездеход утомительно медленно продвигался по белой пустыне. В такую пургу обычный радиолокационный обзор оказался бесполезным, поскольку низкое давление вызывало сбой в работе радаров. Однако, помимо радиолокатора, машина была оборудована новейшей разработки прибором, излучающим особый непрерывный фокусный луч, который прощупывал поверхность земли на десять километров вокруг.

Беглов включил рацию.

– Антон! Антон, ты слышишь меня?

Рация зашуршала, затем искаженный помехами голос Васильева ответил:

– Да, командор… Я вас слышу.

– Мы возвращаемся. Проверь маяки. Я не хочу, чтоб мы сбились с пути.

В рации опять зашуршало, и Антон ответил:

– Хорошо, командор. Я все проверю.

Ульяна чувствовала себя совершенно измотанной. Она пробыла в снежной пустыне меньше суток, а уже была сыта ею по горло. Однако мысль о будущем фильме, о невероятной сенсации, которую она привезет в Москву, волновала и странным образом бодрила. Мысль эта делала Ульяну маловосприимчивой, почти бесчувственной не только к окружающим невзгодам, но и к тем ужасам, которые ей довелось пережить в обсерватории.

Трупы? Убийства? Да, страшно. Но трупы, как ни ужасно это звучит, отлично смотрятся на экране телевизора. Зритель в массе своей не брезглив. Кровь на экране телевизора не заставит его отвернуться, а, наоборот, заставит взять в руки пульт и прибавить громкость. Такова человеческая натура. А ради рейтинга репортер на многое пойдет.

Ульяна покосилась на оператора. Вот кому, кажется, по-настоящему плохо. Медвед был бледен и рассеян. Губы его выцвели, веки отяжелели, взгляд затуманился. Надо же, грубоватый на вид верзила оказался мягкотелым и чувствительным парнем. Удивительно, как обманчива бывает внешность.

Девушка перевела взгляд на Беглова. Тот был хмур и сосредоточен.

Командор был для Ульяны настоящей проблемой. Он не позволит вывезти пленки. Что же он сделает? Скорее всего, доставит ее вместе с пленками туда, куда обязан доставить по долгу службы. Можно попытаться спрятать видеокассету в нижнее белье… Но Беглов человек решительный, с него станется обыскать не только вещи Ульяны, но и ее саму. Такой и в трусы залезть не постыдится.

Ульяна вздохнула. Ладно, пока рано расстраиваться. Нужно тщательно проанализировать ситуацию, и какой-нибудь выход наверняка найдется. Выход всегда находится.

– Командор, что мы будем делать дальше? – спросила Ульяна, глядя на четкий профиль Беглова.

– Дальше? Дальше мы сообщим обо всем «наверх» и будем ждать указаний.

– Наверное, завтра сюда прилетит команда спасателей?

Беглов качнул головой:

– Не думаю. Метель становится сильнее. И непохоже, чтобы завтра или послезавтра она утихла.

– Значит, в ближайшие два дня сюда никто не прилетит?

– Скорее всего, нет.

Ульяна обдумала его слова и тихо проговорила:

– Значит, трупы так и будут лежать в обсерватории?

– Да, – ответил командор. Затем покосился на Ульяну и с холодной иронией уточнил: – А у вас есть другие предложения?

– Нет, – ответила Ульяна. – Просто для меня все это как-то дико.

– Для меня тоже. Или вы думаете, что мы каждый день собираем тут по десятку мертвецов?

Ульяна не нашлась что ответить. Еще пару минут ехали молча.

– Леонид, – окликнул командор механика, – карты и графики не потерял?

– Нет, командор, они у меня в сумке, – бодро ответил Лелик.

– Хорошо.

Продолжая пристально глядеть на белое полотно снега перед снегоходом, механик улыбнулся и спросил:

– Как думаете, нас за это отметят?

– Что ты имеешь в виду? – не понял Беглов.

– Ну, не знаю. Мы ведь вроде герои. Добыли для родины секретные сведения стратегического назначения. Разве не так?

Беглов усмехнулся:

– Пожалуй, что так.

– Вот я и говорю: если мы герои, то родина должна это как-то отметить.

– Хочешь получить медаль? – сиплым недружелюбным голосом осведомился метеоролог Ветров.

– А что, я бы не отказался. Но лучше, конечно, деньгами. Командор, к медали прилагается денежная премия?

– Вряд ли.

– Жаль. – Лелик переключил рычаг скорости, и снегоход медленно пополз на снежный холм.

2

Доктор Кон сдвинул брови и пыхнул своей неизменной трубкой. Пока народ вокруг галдел, его худые щеки то втягивались, то слегка надувались в размеренном темпе, словно каждая затяжка была для него соломоновым мерилом всех суетливых и быстротечных превратностей, на которые не стоило обращать внимания.

Когда в кают-компанию снова вошел командор, все притихли. Беглов сел в кресло и обвел лица членов своей команды хмурым взглядом.

– Я доложил о гибели персонала обсерватории на Большую землю, – сказал он.

– И что они? – нетерпеливо спросил Лелик.

– Что они? – Командор прищурил черные недобрые глаза. – Попросили беречь трофеи. И себя, конечно, тоже. Но думаю, сохранность трофеев интересует их гораздо больше.

Сотрудники полярной станции сидели настороженные и хмурые. Каждый из них пытался переварить то, что услышал.

– Бред какой-то, – проговорил наконец повар Круглов. – Да они должны были прислать всех, кого только можно прислать! Спецназ, ФСБ, МВД… что там у них еще есть?

– Помолчи, Олег, – небрежно осадил его Беглов. – Не говори того, чего не понимаешь.

Круглов насупился и обиженно засопел.

– Каковы наши дальнейшие действия, командор? – спросил программист Антон.

– Пока буран не утихнет, будем заниматься тем, что делали раньше.

– А как же обсерватория? – негромко спросил кто-то.

– А вот это уже не наша забота. Мы здесь все наемные служащие и работаем по контракту. Время контракта истекает через несколько дней, и до тех пор мы должны выполнять свою работу, даже если Луна рухнет на Землю и Тихий океан выйдет из берегов.

– Легко вам говорить, командор, – дрогнувшим голосом произнес повар Круглов. – А у меня душа уходит в пятки, как только подумаю о гибели сотрудников обсерватории. То, что их убило, должно быть где-то поблизости.

Командор Беглов усмехнулся и отчеканил:

– Тебе нечего бояться, Олег. До тебя это «что-то» точно не доберется.

– Откуда вы знаете?

– Метель на улице крепчает. Через пару часов начнется такая «карусель», что ни один злодей, будь он хоть сам дьявол, не сможет пройти и двадцати шагов.

– Оно верно, – вздохнул повар, – но все равно как-то тревожно. И потом, вы засунули древнего жмурика ко мне в холодильник. А я человек мнительный и не смогу в таких условиях нормально работать.

– Этому жмурику почти сто лет, – заметил, глядя на повара сквозь облако дыма, доктор Кон. – Его уже и жмуриком-то назвать трудно. Скорей уж музейный экспонат. Навроде вмерзшего в лед мамонта.

Метеоролог Ветров рассеянно взъерошил пятерней волосы и негромко спросил:

– Кто он, как вы думаете?

– Сумасшедший, – с кривой ухмылкой ответил ему Круглов. – Из тех чудаков, которые отправлялись покорять Север на дырявых лодчонках и гнилых санях.

Программист Антон грубо оборвал его:

– Побольше уважения, приятель! Ты говоришь о героях-первопроходцах, и каждый из тех парней стоит десятка таких олухов, как ты.

– На себя посмотри, – проворчал повар. – Надрался, как дикий финн.

– Я пью на свои, – хмуро возразил Антон. – И не подворовываю на кухне, чтобы втихую набить себе брюхо деликатесами.

– Что ты сказал?

– Что слышал.

Круглов сжал огромные розовые кулаки.

– Ах ты, хакер недорезанный. Думаешь, не знаю, что ты здесь делаешь?

– И что же?

– Прячешься! Взломал базу данных одной конторы, а замести следы мозгов не хватило.

Антон гневно уставился повару в глаза.

– Ну, хватит! – прервал перепалку командор и слегка пристукнул по столу ладонью. – Мы члены одной команды, и ссоры нам ни к чему. У нас есть дела поважнее, чем выяснение отношений. – Беглов повернулся к доктору Кону: – Док, что вы думаете о теле полярника и о контейнере, который мы привезли из обсерватории?

Доктор вынул изо рта трубку и ответил:

– Сказав, что трупу лет сто, я не преувеличивал. По всей вероятности, американцы высверлили его изо льда вместе с остальными… э-э… вещами. На первый взгляд тело сохранилось на редкость хорошо, хотя вскрытия я пока не делал.

– И не будете делать, – сказал командор. – Вскрытие сделают специалисты, которых пришлет сюда руководство. Наша задача – сохранить находки в целости и сохранности до их прибытия.

Доктор вставил трубку в рот и пыхнул дымом.

– А что, если тело под влиянием воздуха деформируется? – как бы размышляя вслух, проговорил он. – Труп сохранился так хорошо, потому что не было взаимодействия с кислородом. Но мы вскрыли биоконтейнер и привезли тело сюда. Кто знает, что с ним могло произойти по дороге? И кто знает, что с ним происходит сейчас?

– Все, в морозильник я больше ни ногой! – заявил повар Круглов. – Простите, коллеги, но в оставшиеся дни вам придется питаться консервированным мясом и сухофруктами.

Командор скользнул по его румяному лицу насмешливым взглядом, а затем повернулся к биологу Тучкову. Старик сидел в кресле, нахохлившись, как старый, ожиревший и, пожалуй, ни на что уже не годный петушок.

– Павел Иванович, что вы об этом думаете? – окликнул его командор.