Текст книги "Зачем вы вообще живете?"

Зачем вы вообще живете?
Антон Губин

Корректор Анастасия Казакова

© Антон Губин, 2022

ISBN 978-5-0059-4048-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Это история обычного парня. Судьба обходится с ним не очень хорошо начиная еще с детства, но он борется или по крайней мере пытается бороться со всеми невзгодами, которые с ним происходят. В книге поднимается животрепещущая тема справедливости, вернее ее отсутствия.

Здесь говорится о том, как важно воспитывать ребенка, не плевать на него, а воспитывать; роль родителей очень важна в жизни человека. Именно родители в большинстве случаев закладывают в ребенка большинство комплексов, с которыми человек проводит всю жизнь, с которыми приходится бороться всю жизнь, ну или смириться и жить как-нибудь.

Здесь много о смысле существования человека, вернее о поиске смысла. Все же задавались вопросом о том, зачем вы вообще живете? Главный герой задает себе этот вопрос постоянно. Так же постоянно он ищет ответ, обсуждая эту тему со всеми подряд. Главный герой борется со множеством страхов и тревог, которые заложили в него с детства; иногда даже побеждает.

Да пребудет с вами книга!

Глава 1.
Знакомство

Живу в однушке на краю города, обычный заводчанин; в детстве мне никто не говорил, что я достоин лучшего, и не объяснял, как жить эту жизнь. Все приходилось узнавать самому. Отца не было, он бросил маму, как только узнал, что та беременна; у него была своя семья с двумя детьми, а мать по дурости (по-другому не знаю как; вообще, устройство женщин вызывает много вопросов) даже на алименты не подала – сделала, так сказать, поступок гордой амазонки.

А вот деньги бы нам не помешали (конечно, кому бы они помешали?): мама всю жизнь работала продавцом, денег на базовые потребности хватало, но на хотелки совсем не хватало; жили, в общем, бедно. Моим воспитанием не занималась от слова совсем, ей было некогда; она работала, а приходя домой, вымещала на мне всю злобу, скопившуюся за день, и, возможно, обиду на отца и всех мужчин вместе взятых. Я ее не виню – она делала что могла, исходя из своего понимания, чаще всего неосознанного.

На школьных каникулах мама меня почти всегда отвозила в деревню к бабушке. Деревня глухая, раньше, лет сорок назад, была большой и быстрорастущей, но потом неведомые силы внесли свою лепту и деревня быстро заглохла, почти все поразъехались, и, по классике, остались старики и алкаши, даже магазина нет (ближайший – в пяти километрах). Вот там я и проводил значительную часть своих каникул; было несколько моих почти (на пару лет старше) ровесников, с ними я и проводил большую часть времени. В деревне я постоянно скучал, валялся на диване, купался с корешами в местном пруду, ловил рыбу, занимался с бабушкой хозяйством (куры, гуси, поросята и, конечно, огород (очень большой огород)).

Бабушка была запойной. Часто было: просыпаюсь я утром, выхожу из дома, а ее нет; прошелся по соседям – нигде ее нет, все, трындец, забухала. И тут я отправлялся со слезами на глазах (мне было лет шесть-семь) в странствие на поиски бабули, находил ее, просил вернуться домой и больше не пить; дальше только госпожа Фортуна могла мне помочь. Мама приезжала почти каждые выходные, образумливала бабушку и уезжала, а дальше опять надежда только на фортуну. Вот так я и проводил каникулы.

Вообще, я был закрытым парнишкой, мало с кем общался, друзей было очень мало, подруг тоже; учился спустя рукава, хотя вырос и понимаю, что был очень обучаемым и трудолюбивым, не хватило взрослого наставника (коим должна была быть мать). На подсознательном уровне в двенадцать лет потянулся в спорт, не знаю как, но вот взял и пошел: сначала на борьбу, потом бокс, качалка и т. д. Но друзей или даже знакомых там не приобрел: ходил и занимался все время один, все время молчал.

Глава 2.
Работа

– Доброе утро, Дим! – услышал я знакомый голос сзади. Это была соседка тетя Галя, приземистая тучная женщина лет сорока пяти.

– Доброе утро, – ответил я тихо невыспавшимся, усталым голосом, и мы зашли в лифт.

Она нажала на кнопку первого этажа, и мы поехали.

Всем же знакомо это чувство неловкости в лифте? Вот вы стоите, она меня знает с детства, я ее тоже, но о чем поговорить эти несколько минут? И вообще, стоит ли что-то говорить? Молчание прерывается.

– Как дела?

– Все хорошо, – ответил я.

– На работу?

– Ага.

Выходим из лифта. Она пошла по своим делам, а я поплелся на работу.

Работаю я на большом производстве электриком, обычный работяга с обычной зарплатой. Работа не сказать что нравится, но и не сказать, что она мне противна; работа как работа. Коллектив хороший, все работяги – добродушные мужики; когда обращаешься за помощью, никто никогда не откажет, все всегда шутят; юмор, конечно, весьма специфичный, но мне нравится. Вообще, на производстве всегда добродушная атмосфера: куда ни пойди, к кому ни зайди, везде шутки, везде смеются, но это до тех пор, пока начальники не приходят или не приезжают с большой проверкой большие начальники – тогда все должны ходить по струнке, тише воды ниже травы. Но работяги – мужики суровые, поэтому постоянно происходят конфликты с руководством. Это вообще отдельная тема.

Иногда работяг заставляют что-то делать в обход техники безопасности, потому что соблюдение всех правил требует времени, а простой оборудования идет, а спрашивают про простой не с работяг, а с начальников, вот и получается порочный круг; но работяги не пальцем деланные, на три буквы могут послать как маленького начальника, так и большого, без зазрения совести. Тут и случаются конфликты; работягу никто не тронет: коллектив по большей части везде сплоченный, за одного пойдут все, так что у начальника нет другого выхода, кроме как выбрать сторону работяги. К тому же работяга всегда может обратиться к начальнику выше, сообщить, что его заставляют выполнять работу в обход техники безопасности; тогда того, кто заставляет, еще и премии лишат: техника безопасности – это святое, она кровью написана.

Работаю я в дежурке, то есть по заявкам: что-то остановилось, случилась какая-то авария – звонят нам, дают заявку, и мы идем ее выполнять. Нас в дежурке четыре человека. Колян – парень чуть старше меня, есть жена и двое маленьких детей; хороший парень, всегда с ним много общаемся, сошлись характерами, все время думаем, как заработать денег и куда свалить с комбината. Игорь, сорок шесть лет, мужик-работяга до мозга костей; помимо основной работы занимается, так сказать, шабашками – кроет крыши в частных домах, начал еще с молодости, поэтому нормально заработал денег за жизнь; имеет несколько квартир, которые сдает. Дочери, когда она уехала в другой город учиться, купил там сразу квартиру, но за жизнь кроме работы ничего не видел. Нужна ли такая жизнь? Хороший вопрос. В целом Игорь хороший мужик, не глупый, всегда есть о чем поговорить; добрый вроде. Третий – Юрец, предпенсионный мужичок, дурак дураком; вроде большую часть жизни проработал по профессии, а толком ничего не знает, заторможенный какой-то. Ну и четвертый – я, зовут Дмитрий, двадцать пять лет, молчаливый, закомплексованный парень; не глуп, но и не умен; аналитический склад ума; много проблем и комплексов психологического характера, но их я умело скрываю, так что никто и никогда не видел этих проблем.

Глава 3.
Дом

Возвращаюсь с работы домой. Дома меня, как всегда, никто не ждет: мама уехала жить в деревню пару лет назад – она там родилась и выросла, с возрастом к земле потянуло, и я остался жить один. Дома обычно я ничем примечательным не занимаюсь; играю в игры, читаю книги, ем и сплю – вот стандартный набор моих занятий, из года в год одно и то же.

Игры, когда я был помладше, приносили кучу удовольствия, я играл – и тонул в них с головой, все мысли были об играх, сидел в школе и думал о том, чтобы побыстрее сесть за компьютер. Потом у меня появились пара друзей и даже девушка, которая мне понравилась, и я иногда выходил из дома погулять, кое-как заставлял сам себя оторвать свою пятую точку от стула и куда-то пойти; но с любовью не срослось, и я опять зарылся в игры. Еще я выходил из дома на тренировку; это я делал, не прикладывая усилий, мне нравилось заниматься физическими нагрузками.

Когда я вырос, я понял, что игры это зло, они мешают начать жить в реальной жизни, они ее заменяют, и я все время заменял себя настоящего на персонажа в очередной игре. Но даже когда я это понял, сделать ничего не смог; точнее могу, но как заменить игры реальной жизнью, я понятия не имею. Сейчас я играл от нечего делать; игры не приносят удовольствия, они служат для убийства времени. Играя, я осознавал свою ничтожность: кто-то создает космический корабль, бороздит просторы космоса, прыгает с парашютом, делает очередное открытие, зарабатывает миллион, а я добиваю очередного крипа. Когда думал об этом, мне становилось грустно, но я продолжал играть и душить злость, копившуюся внутри.

Еще играл я потому, что был не один, мы играли группой из пяти человек. Это были мои знакомые-друзья – наверно, основной мой способ общения хоть с кем-нибудь помимо работы; еще иногда мы ходили на прогулки или пили пиво, но бывало это редко. В играх мы даже не сказать, что получали удовольствие; мы играли не против ботов, а против реальных людей в одну известную игру, состоящую из четырех букв и одной цифры; часто (каждый раз) у нас что-то не получалось и кто-то из нас дико горел (психовал), и нередко это был я. Я прямо чувствовал, как мои нервные клетки сгорали внутри меня, но продолжал играть. Но были и хорошие моменты, когда мы побеждали и чувствовали прилив сил, бодрости и мотивации, как будто побеждали на соревнованиях.

К литературе я подхожу весьма прагматично; художественную литературу могу почитать, но скорее от нечего делать, нежели из интереса. Если я трачу время на чтение какой-либо книги, значит из этой книги я должен что-то получить – опыт другого человека или какие-либо знания, которые я могу применить в жизни. Иначе прочитанная книга становится на один уровень с просмотренным бессмысленным фильмом: да, я запомнил главного героя и сюжет, но толку от этого нет, завтра я про все забуду.

Еще я постоянно смотрю один известный видеохостинг, в основном каналы про психологию, мотивацию, саморазвитие, ну и про игры, естественно.

Ну и конечно, я хожу в зал; этого дела я никогда не бросал, это, наверное, единственное, что я делаю с удовольствием, я кайфую от этого. Раньше я фанатично читал журналы, смотрел обучающие видео, соревнования и мечтал быть как дядька с плаката, но потом былая мотивация сошла на нет и я продолжил заниматься просто потому, что мне нравится; я себя не заставляю, а просто получаю удовольствие, выжимая очередную сотку.

Глава 4.
Выход

Выход куда-либо для меня был всегда проблемой: я замкнутый интроверт, поэтому чтобы куда-то выйти, приходилось всегда договариваться с самим собой; иногда, чтобы выйти элементарно в магазин, приходилось около двух часов вести монолог самим с собой, приводя аргументы и факты в пользу выхода в магазин. Что уж говорить о выходе в свет, об изменении места работы, о поиске второй половинки и т. д.; это было невозможно.

Я всегда строил планы по выходу куда-либо, все по пунктам, и если какой-то пункт не сходился, изменялся или вычеркивался, во мне происходила буря эмоций, отрицательных эмоций, сразу возникали какое-то давление, злость, ненависть ко всему миру. Любое изменение плана грозило отменой плана совсем; легче было пересобрать план, чем внести изменения в существующий.

Все новое воспринималось как зло в чистом виде; везде подстерегали неудачи; все люди злые и хотят меня убить, вся вселенная против меня. Все это было в голове перед каждым выходом; все это не то что тормозило меня, это вообще останавливало любые попытки выхода или каких-либо изменений. Ко всему приходилось подготавливаться и договариваться, иначе было нельзя; всегда приходилось много думать, всегда вперед шли логика и какие-то мыслительные процессы, нежели действия.

Действий было крайне мало; любой контакт с незнакомыми людьми – это попытка моего убийства; я сразу съеживался, сразу внутри все сжималось, меня захватывали страх и паника; а контакт с девушками – смерть.

Поэтому подавляющее большинство времени я сидел дома и занимался вышеописанными действиями (игры, еда, сон, книги, тренировки) и, естественно, максимально избегал любого контакта с незнакомыми людьми.

Глава 5.
Я всегда много думал

Я ушел из школы после девятого класса, поступил в местную шарагу, отучился еще четыре года, сходил в армию. В шараге ничего примечательного не было, просто ходил туда просиживать штаны; там нашлись друзья-задроты, и еще один друг, Серега, – это человек, которого я могу по-настоящему назвать своим другом, первым и единственным. Хоть он и жуткий эгоист, но мы как-то нашли общий язык; я неразговорчив, а он может болтать без умолку, вот так и дружили: я молчу, он говорит. А вообще, я ему благодарен за дружбу: он добрый, всегда поможет, единственный, кому я могу что-то рассказать, чем-то поделиться.

В армии было тяжело первые, наверно, два месяца, потом привык, втянулся и уже ощущал себя как дома; там относительно вкусно кормили. Там много было приколов (это же армия, куда без них), там днем сурка был абсолютно каждый день: ничего нового, все по расписанию. Часть была, как говорится, уставной. В увалы я не ходил, мне было некуда (служил за тысячу километров от дома), хотя другие ходили; но не с моей психикой было куда-то ходить: мне и так было грустно всегда, тоска одолевала почти каждый день; единственное, что поднимало мне настроение, это телевизор и местный тренажерный зал, куда я почти каждый день ходил, ну и, конечно, юмор: хоть я и замкнутый интроверт, но пошутить люблю и любил всегда, особенно подколоть кого-нибудь.

Пришел я с армии в двадцать один год; на работу сразу не пошел, месяца два или три ничего не делал, сидел дома, играл в игры и параллельно искал работу. Думать о работе много не приходилось: я сразу знал, что пойду по профессии, так и пошел.

Я всегда много думал, и вот я пришел с армии, все дороги открыты, но какие тут дороги с разломанной психикой? Естественно, никаких. Моя мать уничтожила меня, когда я был маленьким; бабушка меня добила; я даже не знал, как вести себя: меня бабы воспитали, я не знал, как вести себя по-мужски, как реагировать на те или иные ситуации, любая сложность меня ломала сразу, даже до начала действий. Я начинал продумывать план, что-то в голове не сходилось – и все, я впадал в депрессию.

Так я и жил. Были мысли о том, чтобы закончить жизнь; это моя психика рисовала самый простой выход, решение всех проблем; это я маленьким после всех нападок матери усвоил, что мне незачем жить, что я ненужный, противный, бесполезный, что нет никакого меня, что мне лучше умереть.

Но повзрослевший я так не думал; у меня развито аналитическое мышление, за что я сам себе очень благодарен; именно оно мне всегда помогает все преодолевать, именно логическому мышлению я обязан жизнью.

И вот после очередной волны депрессии (были волны, и когда я в них попадал (частенько), мне становилось невыносимо плохо, я будто бы в кому впадал, я ничего не делал, ничего не приносило удовольствия, были мысли о смерти) я решил, что надо что-то менять, надо как-то начинать действовать, предпринимать какие-то движения в сторону изменений. Первым движением решено было обратиться к психотерапевту. У Сереги был опыт взаимодействия с психотерапевтом, я взял у него номер и начал ходить на приемы.

Психотерапевт мне очень сильно помогала: благодаря ей я начал понимать суть своих проблем, начал их решать, раскачиваться, что-то начинать делать по жизни, но все это было долго и трудно; особенно трудно взаимодействовать с эмоциями и чувствами: когда я был маленьким, я все это заблокировал в себе и чувствовать перестал практически совсем; я не понимал, когда мне хорошо, а когда плохо, мне всегда было «нормально»; не понимал, чего я хочу, да и сейчас не очень понимаю. В общем, работы было еще много.

Глава 6.
Опять думаю

И вот мне двадцать пять, работаю на предприятии работягой, четыре года хожу к психотерапевту, меняю себя; все изменения происходят внутри меня, я их чувствую и вижу по своим реакциям на разного рода ситуации; понимаю, что работы еще много, хотя хожу уже немаленький отрезок времени, – но никуда не тороплюсь. Я в принципе неторопливый, даже медленный человек; ну что тут сказать? Таков путь.

Я удивлен, как я не спился и не связался с наркотиками, – с детства я наблюдал за попойками в деревне (там все бухают, читайте выше про бабушку), дома мама тоже приглашала гостей и они выпивали, но надо отдать должное: мать никогда не напивалась, всегда сразу мыла посуду, укладывала меня спать, и в принципе все было тихо и мирно.

Вырос я в неблагополучном районе; много местных знакомых, с которыми общались с детства, сейчас уже отсидели по малолетке и не только; почти все запойные, некоторые уже умерли от передоза. Казалось бы, у меня на лбу написано, что вырасту и буду пить, но нет, я не пью практически совсем (редко, и если пью, то чуть-чуть) и вообще не курю, не курил никогда, запах сигареты вызывает отвращение.

Меня не покидают мысли об изменении жизни: не хочу я вот так всю жизнь просидеть на месте, проходить на нелюбимую работу, провести ее за компьютером и ничегонеделанием.

Но чтобы начать делать что-то в жизни, надо поменять себя в подкорке, чем я, собственно, и занимаюсь. Как что-то делать, если не знаешь что? Нужна идея, мысль, но над смыслом жизни задумываются всю историю величайшие умы, куда мне до них; мне бы хоть маленькую идейку, как свою жизнь поменять хоть чуть-чуть.

Я уже много раз задумывался над множеством идей, но до действий никогда не доходило, все заканчивалось на стадии плана в моей голове: все мне не то и все не так. То знаний не хватит, то смелости, то ловкости, то сил, то чего-нибудь еще, то денег. И так я все время сидел, думал, анализировал, что же делать и чем заняться, но решения не приходило. Я все так же не знал, чем хочу заниматься по жизни. Все время ругал себя за безделье, за то, что ничего не хочется делать, что сижу и опять играю, и от этого становилось еще хуже – я не мог отдыхать, любой отдых превращался в казнь самого себя за безделье.

Читал автобиографии разных людей, смотрел видео о том, как найти себя, цель, смысл, но ничего мне не помогало; я понял одно: у каждого свой путь, и каждый должен искать его сам или он сам тебя найдет; никакой коуч тебе не поможет, если ты сидишь на месте, – сколько книг ни перечитай, сколько видео ни пересмотри, ты так же останешься сидеть на месте.

Глава 7.
Я и три товарища

Как-то в очередной ничем не примечательный день иду в зал, спортивная сумка через плечо, обычный челодой моловек, ничем также не примечательный. И тут, откуда ни возьмись, передо мной нарисовались три товарища немножко бомжеватого вида, то ли немного пьяные, то ли с похмелья, я так и не понял.

– Здорово. Куда направляешься? – спрашивает один из них (я так понял, их главарь).

– Гуляю, – ответил я (мне стало страшно, именно эмоционально страшно, появилась дрожь в руках).

– А ты че такой дерзкий?

– Почему дерзкий? – (страха я не выдал, логическое мышление работало, как всегда, отлично).

– Ты что, дурак? С тобой уважаемые люди разговаривают.

Я молчу: не знаю, кем уважаемые, и не знаю, что ответить. Тут они, скорее всего, догадались, что мне страшно, но я, как вы помните, с двенадцати лет в спорте, обычно ко мне никто из гопоты не подходит: я вешу сотню килограмм, спортивного телосложения, – но была осень, я был в куртке и широких штанах, непонятно было, какого я телосложения, и один из них был на полголовы выше; думали, наверно, что количеством возьмут, страху нагонят и я расплачусь. Но страшно мне стало только эмоционально – как вы помните, с эмоциями я не в ладах (читать выше), – а вот голова ясно работала и выдала решение.

– И **** ты молчишь? Тебе вопрос задали, щенок, – сплюнув, проговорил гопник слева в смешной полосатой шапочке из восьмидесятых.

И тут их главарь что-то хотел сказать, но как только он открыл рот, я втащил ему в зубы, он упал, сразу же я ударил ногой в живот того, кто слева; тот, кто справа, начал что-то говорить по типу «Братан, да мы же просто время спросить, и все». И я ушел; спрятавшись за углом, я проследил, чтоб те двое, которых я уработал, встали, чтоб с ними было все нормально, без увечий, и пошел дальше в зал. Только до зала я не дошел.

Я пошел бродить по городу. Это событие стало для меня знаменательным: я до этого на улице дрался только в школе один раз, и все, а тут до меня докопались на улице впервые, и я их побил. Но мозг был ясен; я понимал, что вступать с ними в полемику нет смысла – я проиграю, у них гораздо лучше развит навык общения, у меня нет шансов ответить именно словами что-то вразумительное; я уверен, что если бы начал говорить, по моему дрожащему голосу сразу было бы понятно, кто тут победитель; зато я знаю, что умею хорошо ударить и неплохо развит физически, а кто наносит первый удар, тот и побеждает (нам так на боксе говорил тренер), так что решение было одно. Я, правда, не знаю, что им было нужно, но могу предположить, что деньги.

И вот я бродил и думал; эмоции просто зашкаливали, но я не понимал какие: был и страх, что теперь они меня будут искать и поджидать в том районе (а жил я в соседнем дворе), и радость, что я красавчик, могу за себя постоять, следовательно и за девушку смогу (интересно, за какую?), был какой-то прилив сил, была тревога и еще куча всего, что я не могу даже сейчас распознать, сборная солянка; примечательно, что плохие эмоции сливались с хорошими и я вообще не понимал, что во мне творится.

Задумался в очередной раз и над смыслом жизни: вот какой он у них? Набухаться, найти затюканного очкарика и за счет него втроем самоутвердиться? Вот они получили отпор; интересно, какие у них сейчас мысли? Подумают ли они, что были неправы? Или, наоборот, попытаются сегодня отыграться и найти не одного, а двух очкариков? Какой смысл самоутверждаться за счет тех, кто слабее тебя? Но я думаю, что все эти вопросы их не интересуют – они, скорее всего, проклянут меня до десятого колена, купят бутылку сивухи, и все начнется по новой.