Текст книги "Глубина"

Долго уговаривать седого мальчишку не пришлось, он тут же начал исполнять матросский танец. Вначале его движения были широки и вальяжны. Михалыч сделал небольшой круг, поглядывая на присутствующих свысока, демонстрируя осанку и походку бывшего «морского волка». Но постепенно темп нарастал. Все захлопали в такт танцору. Разошедшийся не на шутку пенсионер стал изображать будто взбирается по морскому канату (даже с одной рукой это у него получалось весьма лихо), а закончил танец исполнением «яблочка» вприсядку…

Под аплодисменты запыхавшийся и очень довольный собой дед получил телеграмму. Пробежав её глазами, радостно поднял над головой бланк и объявил, что послезавтра приезжает его сын с женой и внуками.

Глава 17

На улице Гордея окликнули из проезжающего автомобиля. Это была Инга, на ней была необычная клетчатая кепка, которая впрочем очень ей шла. Девушка Элема сидела за рулём новейшей чёрной «министерской «Волги» 3102. В Москве такие лимузины только стали появляться, и использовались в качестве личного служебного транспорта для чиновников. Мазаев и не подозревал, что, оказывается, их также продают и частникам.

Остановив машину, Инга кивнула парню на сиденье рядом с собой:

– Вы ведь на пляж? Садитесь, я вас подвезу.

В салоне приятно пахло новой синтетикой, из магнитолы «Филипс» звучал джаз, а под зеркальцем заднего вида на резинке дурашливо тряслась фигурка Микки Мауса.

По пути Инга объясняла, почему на её взгляд это большая удача, что и их компания и Гордей поселились не у самого моря:

– Обычно все непременно хотят жить в пяти минутах от пляжа. Но зато у нас за окнами начинается плантация роз и по утрам такой аромат хвои и роз в форточке, что с ума сойти можно. И тишина просто удивительная! Возле набережной совсем не то. После Москвы вообще первое время с непривычки в ушах звенит от здешней тишины.

Инга рассказала, что в Москве она живёт в панельной башне у Речного вокзала, работает младшим научным сотрудником в одном НИИ, пишет диссертацию.

Инга предложила сделать небольшой крюк, чтобы показать Мазаеву удивительный вид на окрестности и море с высоты. Разговор плавно соскользнул на её приятеля Элема.

– Его считают перспективным, – пояснила девушка и почему-то криво улыбнулась. – А если вступит в партию, станет ещё перспективнее. И вообще он парень не промах, как сейчас принято говорить: «нет проблем!». Чеки для «берёзки», любой дефицит – всё пожалуйста! Несколько лет проработал за границей; вернувшись, построил кооперативную квартиру неподалёку от нового Хамеровского центра. Настоящие хоромы – 62 квадратных метра! Обставил импортной мебелью, да не югославской или гэдээровский, а финской! Сейчас дачу начал строить. У Элема везде свои ловчилы, так что стройматериалы для него тоже не проблема.

– Я таким его себе и представлял, – кивнул Гордей.

Инга по-своему истолковала его слова, потому что бросилась на защиту друга:

– Настоящего Элема мало кто знает! Это он лишь с виду такой неприступный и колючий, а на самом деле очень он добрый и безотказный. Многие этим пользуются. Ему должны огромные деньги. Скоро он разведётся и тогда мы наверное поженимся. – Инга запнулась и стрельнула глазами на Мазаева, похоже сообразив, что сболтнула лишнего. И резко сменила тему:

– Вообще-то здесь хорошо, место действительно райское!

Они остановились и вышли из машины, чтобы полюбоваться панорамой утопающего в садах посёлка и живописных окрестностей. Отсюда и в самом деле можно было часами, забыв про время, созерцать море.

– Да, в целом нас не обманули, когда советовали заехать сюда, – заворожённо всматриваясь вдаль, сказала молодая женщина. – Правда, ребята искали немного другого… – Она хихикнула. – Им сказали, что, якобы, тут при ресторане работает подпольное казино, в котором идёт карточная игра по-крупному. «Мельница», – кажется так это у них называется…

Они вернулись в машину, Инга не умолкала:

– Но через несколько дней выяснилось, что никакого подпольного Монте-Карло тут и в помине нет! Когда это открылось, то Элик и Валя страшно разозлились. Даже хотели сразу уехать отсюда, но у Вали на его машине внезапно сломался мотор. – При этих словах Инга похлопала ладонями по рулю, давая понять, что речь идёт об этой самой «Волге». Для Гордея это была новость. Он то полагал, что пухлому Валику принадлежит более скромная «Нива». Инга по-своему истолковала его удивление:

– Да, эта поломка всех озадачила, ведь автомобиль у Вали совсем новый. Теперь он твердит про диверсию с мотором. Вообще, ведёт себя как параноик. Но, по-моему, он сам виноват: не надо заправляться в непроверенных местах. С нашей то машиной ничего. Всё потому, что мой Элик специально возит с собой две канистры с бензином, а заправляется только в проверенных местах на трассе. А на здешней колонке похоже подворовывают и туристам продают бензин, разбавленный ослиной мочой. А Валик только в своей науке гений, а что касается рутинных бытовых вопросов, то тут он абсолютный рохля. Перед поездкой мой Элик специально загонял свою «Ниву» к знакомому механику на станцию автотехобслуживания для полной диагностики, а Валя понадеялся на то, что машина у него только из магазина, вот и влип…

Впрочем, местный умелец сумел устранить проблему и теперь, по словам Инги, они собираются путешествовать дальше.

– И куда вы теперь отправитесь? – поинтересовался Гордей.

– Дальше по побережью – сперва до Ялты, а потом в Евпаторию.

На площади Инга притормозила возле аптечного киоска:

– Две минутки подождите, я быстренько.

Но оказалось, что внутри палатки никого нет: отошедшая куда-то аптекарша оставила в окошке картонку с написанным от руки объявлением, что вернётся через пятнадцать минут.

– Вы не спешите? – поинтересовалась Инга.

Вообще-то отсюда до пляжа было рукой подать, но как не составить компанию на время вынужденного ожидания столь приятной особе, так размышлял Мазаев. Инга стала рассказывать ему о старой крепости, куда они ездили на экскурсию. Попутно она крутила колёсико настройки радиолы. Вскоре ей удалось поймать очень приятную медленную мелодию. Инга замолчала, глаза её затуманились мечтательной поволокой. После довольно длительной паузы она произнесла в ответ на какие-то свои мысли:

– Просто он гений… – красавица вздохнула, будто речь шла о недостижимой звезде: – К сожалению, у таких, как он, на первом месте всегда будет наука. Конечно Валик замечает красивых девушек, но они для него только подружки. А так, чтобы начать с кем-то серьёзные отношения…нет, для этого он слишком занят.

Такой поворот немного ошарашил Мазаева. Он то полагал, что речь идёт об Элеме, но оказывается, вовсе не супермен является тайным героем сокровенных девичьих грёз!

– А я думал…

– Нет, Элем тоже хороший и способный, – поспешила отдать должное ухажёру Инга, – но Валик, это его добрый гений. После пятого курса они оба планировали поступать в аспирантуру, но когда выяснилось, что место только одно, Валя, не задумываясь, уступил его другу. Правда, через год у Элема что-то не заладилось и он со скандалом ушёл, громко хлопнув дверью на прощанье. Валя сразу выбил ему ставку у себя в отделе. И с зарубежной командировкой тоже он помог, когда приятель был на мели. Валя всегда двигает друзей, часто в ущерб себе. Для него будто не существует конкурентов. Мне даже кажется, что у него вообще атрофировано чувство честолюбия. Да ему оно и без надобности, при его то феноменальных мозгах! Валю считают очень перспективным и талантливым учёным. Самые маститые академики пророчат Валентину большое будущее в самой скорой перспективе. Некоторые его идеи даже называют последним словом в нашем деле. Даже зарубежные авторитеты это признают.

– А я полагал, что вы и Элем… – осторожно заговорил Гордей.

– Что я и Элем?! – Инга раздражённо повела плечиком. – Хотя не исключено, что Элик даже любит меня. Но он женат и никогда не бросит свою маленькую дочку. Я для него, как он сам выражается, «духовная отдушина». Очень удобно иметь такую как я – «отдушину»! Встречаемся пару раз в неделю, словно воры, на квартирах друзей. Этот наш первый совместный отпуск за три года, когда можно быть вместе открыто, ни от кого не прячась…

По идее мне надо благодарить судьбу за целый месяц счастья, а в душе пустота! Потому что нет перспектив. Элему больше дети не нужны. А Валя мечтает о детях, но пока он живёт вдвоём с мамой. Она очень больна и он за ней ухаживает. Кроме него, у неё больше никого нет. Он хороший сын. Валя вообще нежнейшей души человек!

Это был не единственный сюрприз для Гордея. Заодно выяснилось, что и Вика т вовсе не девушка Валентина!

– Просто они дружат ещё со школы, – пояснила Инга. – Он любит её, но как сестру. Валя постоянно подыскивает ей хорошего кавалера, а в идеале нового мужа. Вика после развода была в жуткой депрессии, и это Валя её вытащил. Он всегда сразу бросается на выручку, если у кого-то из друзей возникают проблемы.

– Да, хорошо иметь такого друга – позавидовал белой завистью Гордей. – Жаль, что я только теперь узнал, что он за человек.

Лицо Инги осветилось какой-то материнской улыбкой:

– Валя большой ребёнок! Видели бы вы, как он расстроился из-за того, что нас надули с несуществующим казино, будто обещанную игрушку не дали… И всё равно он гений!

Глава 18

День седьмой

Большую часть времени Гордей теперь проводил с Агнией. Они вроде начинали не плохо ладить. Его интерес к «девушке-загадке» только возрастал, да и с её стороны как будто исходили флюиды ответной симпатии. Хотя, конечно, она была немножко странной: обычно общительная и простодушная, Агния могла неожиданно превратиться в упрямую «колючку». В любой момент пойти на конфликт, буквально на ровном месте.

Вечером они снова собрались в кино. Отстояли длинную очередь в кассу и купили билеты. Но внутрь летнего кинотеатра пока ещё не пускали, и народ в ожидании тусовался на асфальтированном пятачке перед входом.

Гордей заметил в толпе знакомую рыжую. Снова она попалась ему на глаза! «Львица» как всегда была при полном параде. Она небрежно покуривала, а вокруг неё крутился какой-то мужик кавказской наружности, который зыркал по сторонам ревнивым взглядом.

Иногда рыжая снисходила до своего низкорослого кавалера, который едва доставал ей темечком до подбородка, и что-то ему отвечала. И было видно, что кавказец млеет от счастья.

– Что залюбовались на сверкающую порочность? – вдруг услышал Мазаев презрительно-насмешливый голос Агнии. Он и в самом деле засмотрелся на оригинальную пару.

Библиотекарша вся вспыхнула, но заставила себя улыбнуться:

– Нашли свой идеал красоты?

Рыжая действительно была очень яркой, модной, и выделялась в толпе. Её эффектный макияж, стильная одежда не могли не обращать на себя внимание. Глаз Мазаева зацепила огромная камея на пышной груди красотки – с женским профилем в центре, вырезанным из белого камня, и крупными драгоценными камнями по краям броши. Похоже, что старинной работы…

Впрочем, никакого личного интереса к рыжей девице у Гордея не было. Однако его спутница мгновенно возвела вокруг себя невидимую преграду. Не позволив ему и рта раскрыть, Агния протянула руку для прощания:

– Спасибо вам за то, что посветили мне время. Желаю вам счастливого отпуска. – Сказав это, библиотекарша развернулась и пошла. Снова Мазаев наблюдал её удаляющуюся спину! Вечер был безнадёжно испорчен, в кино он конечно не пошёл.

Во дворе дома под навесом за длинным столом собралось человек пятнадцать. Впервые с тех пор как Гордей поселился здесь, соседи по «общежитию» собрались на коллективные посиделки. Его заметили. От компании отделилась фигура Михалыча, раздался его громогласный возглас:

– А, студент! Милости просим к нашему столу.

Хозяин дома приблизился развинченной походкой. Это уже был не прежний танцор. Он бесцеремонно взял Мазаева за руку и потащил за собой, попутно объясняя, что его Клавдия укатила в Симферополь погостить к сестре и вернётся только завтра вместе с сыном и внуками.

– Так что сегодня я вольный казак! Гуляем!

В отсутствии жены Михалыч угощал постояльцев домашним виноградным вином, стол ломился от фруктов, овощей, солений. Жёны постояльцев уже наготовили на маленькой кухоньке всякой вкуснятины из свежайшей рыбы, которая ещё несколько часов назад плавала в море: Михалыч добыл её у недавно вернувшихся с промысла совхозных рыбаков.

…Был тихий тёплый вечер, с крыши веранды свисали гроздья винограда, сверчки и цикады устроили настоящий концерт. Под лёгкое винцо и разговор шёл лёгкий с добродушными шутками и весёлыми историями. Атмосфера была очень тёплой и романтичной.

Женщины уложили детей спать и снова вернулись за стол. Закутавшись в пледы, они ещё долго сидели, поддерживая настроение лёгкого необременительного курортного разговора. Гордей даже забыл о своих неприятностях. Хотелось бесконечно любоваться очарованием южной ночи, вдыхать можевелово-цветочный воздух, который источал такой опьяняющий букет, какого днём не бывает; любоваться удивительным звёздным небом и чувствовать лёгкое волнение от благосклонных женских улыбок.

Как только за столом появилась гитара, студент с общего благословения почти не выпускал её из рук, исполняя все известные ему шлягеры от Высоцкого до Галича и Окуджавы. И даже под настроение перепел самые известные гусарские баллады знаменитого поэта-партизана Дениса Давыдова. С колен одной из слушательниц ему подвывала крошечная собачонка, которую владельцы умудрялись как-то прятать от хозяйки. Удивительно, но будучи совершенно в ненастроении в начале вечера, к полуночи Мазаев не на шутку разошёлся и даже начал флиртовать с незамужней соседкой. Но через некоторое время дамы ушли спать, а без них какой может быть кураж?!

Обычно благодушного и безобидного Михалыч от выпитого понесло излить то, что давно копилось у него на душе. Оказывается, ему давно была в тягость вся эта коммерция:

– Когда мы с Клавдией приехали сюда после войны, – со слезящимися глазами вспоминал дед, – она была другая – весёлая, голосистая, да и жизнь вокруг тоже: если кто-то строился, то всем миром помогали; гуляли друг у друга на свадьбах и именинах; общие столы накрывали по вечерам. Вот так же сидели задушевно человек по тридцать-пятьдесят – разговаривали, пели под гармонику. А теперь все обособились, каждый лишь сам за себя. Сидят куркулями на своих участках, деньги выращивают, словно латифундисты какие. Вон, и мы тоже в рыночных торгашей превратились! – Старик пнул ногой пирамиду из ящиков, приготовленных для сбора фруктов.

Один из постояльцев мягко ему возразил, желая вернуть деда в доброе расположение духа:

– Но ведь есть же постановление партии о приусадебных хозяйствах, Василий Михайлович. Вроде как власть поддерживает небольшую сельскую коммерцию, чтобы люди в деревнях не только в колхозах пахали, но и на своей земле трудились. Может, хоть тогда молодёжь не будет поголовно в города сбегать.

– Может и так, – вздохнул Михалыч. – Только дьявол коммерции души калечит. Теперь никому дела нет до совхозных интересов, все мысли лишь о личных хозяйствах. Всем вообще стало наплевать, что вокруг делается! Пусть хоть невинных людей со свету сживают, лишь бы мне было хорошо! Одним словом, моя хата с краю! И получается, что вроде как при советской власти живём, а ощущение такое будто при капитализьме. Законы джунглей получаются!

Хмельной старик говорил очень бурно, мысли его скакали:

– Все вокруг только на деньгах помешаны, превратили свои участки в курятники для туристов и в плантации. Всё на продажу! Кичатся друг перед другом новыми автомобилями и кирпичными пристройками. За накопительством себя порой забывают. Клавдия моя уже не помню, когда в последний раз на пляж то выбиралась иль в кино. С утра до вечера думает лишь о том, как бы успеть побольше рублёв заколотить. И меня в негра на плантации превратила. – Михалыч постучал ребром ладони себе по шее: – А мне эта её коммерция – во где! Заставляет меня по нескольку раз в неделю виноград, черешню, помидоры, абрикосы на рынок возить. В спекулянтов выродились! И ни-ни тебе, чтобы в колхоз выращенное сдать. Ну как же! Ведь в цене потеряем.

Я ей говорю: «Ну куда тебе столько денег? С собой на тот свет же не заберешь… Дети выросли, сами хорошо зарабатывают». А она меня старым дурнем и простофилей обзывает. И не понимает, что от своей жадности скоро совсем потеряет человеческий облик. Только деньги, деньги! Урвать где побольше: сдать повыгоднее жилье; сбыть повыгоднее урожай – вот в чем смысл её жизни. Вон, сами полюбуйтесь – всё вокруг в ящиках!

Со слов хозяина выходило, что всеобщая эпидемия накопительства поразила народ несколько лет назад, когда у них в совхозе сменилось начальство.

– Прежнего то председателя все любили и уважали, – Михалыч аж посветлел лицом. – Да и было за что: фронтовик, работяга, ни грамма начальственного чванства. И парторг при нём – такой же. При них порядок был, и социалистическая законность поддерживалась. Всё по закупочным ценам в совхоз сдавали. А кто шибко левыми заработками начинал увлекаться, тому быстренько напоминали, что есть статья такая, по которой судят за спекуляцию. И никто особо не зарывался, все меру знали…

Новая же местная власть Михалычу категорически не нравилась. Своё презрение к ней он выразил ёмко:

– Фирмачи мутные! – И сплюнул.

Вскоре Михалыч выдохся и уснул тут же неподалёку. И тогда толстый матёрого вида мужик из Иркутска по имени Николай вернулся к разговору о здешних порядках:

– Хозяин то наш сразу видать – человек старой закалки, – сибиряк иронично усмехнулся и кивнул на громко храпящего в гамаке деда. – Нет, при всём моём глубочайшем уважении к старым кадрам, всё же, как показывает практика, с ними каши не сваришь. Время сейчас другое! Для успеха нынче необходимо иметь предпринимательскую жилку, как бы это крамольно не звучало в нашем социалистическом Отечестве. Поэтому может новый председатель и его команда – и «фирмачи», только я за деловых руководителей, у которых прагматичные мозги, а ещё под рукой толковые снабженцы, и везде нужные связи …

Толстый иркутчанин и сам был похож на снабженца или что-то в этом роде, уж больно хорошо он ориентировался в обстановке:

– Слышал я мельком, будто при новых начальниках здешний совхоз в передовые по их области вышел, хотя до этого всегда в середнячках ходил, – пояснил сибиряк. Он мотнул крупной башкой на жирной шее, крякнул и усмехнулся. – Кхе.. конечно, может новым боссам и нет дела до душевной чистоты своих колхозников, но зато, я так прикидываю, что ребята они молодые и оборотистые: умеют фонды выбивать под капитальное строительство и новую технику. Ну и себя любимых при этом, как водится, не обделяют благами жизни. Здешний то председатель, чтоб вы знали, на мерседесе апельсинового цвета ездит, таких даже в вашей столице наверняка раз и обчёлся! Но и колхозничкам своим они тоже дают жить. Вот и получается диалектика под ручку с философией – почти по Карлу Марксу.

Глава 19

День восьмой и девятый

Гордей проснулся необычно поздно и ещё долго лежал с открытыми глазами. Ветер шевелил занавеску на окошке и на ней будто оживали причудливые изображения, напоминающие спрутов, хищно шевелящих длинными щупальцами. Они будто искали, кого бы ухватить и утащить на дно. Несмотря на солнечное утро и задорный птичий щебет, на душе будто камень лежал. Вспомнилась вчерашняя ссора с Агнией. Теперь Гордею всё представлялось в несколько ином свете. Ну конечно же, не прав был он! Если молодой девушке позволено поддаваться эмоциям, то он должен был попытаться погасить конфликт, удержать её, найти нужные слова для примирения… Но что уж теперь об этом жалеть, надо как-то попытаться восстановить порушенные мосты…

Но на её обычном месте под пляжным навесом Агнии не оказалось, а здешнего её адреса Мазаев не знал. Неужели они больше не увидятся!

После обеда вернулась из Симферополя хозяйка с сыном и его семьёй. Они как раз выгружали вещи из такси, когда удручённый неудачей Мазаев вернулся с пляжа.

Мимо по улице проезжала улыбчивая почтальонша, и остановила велосипед, чтобы поздороваться. Оказалось, что с сыном хозяйки они знакомы ещё со школы. Расчувствовавшийся гость полез обнимать пышнотелую подругу дней своей юности.

– Что же ты творишь, Юрка! – всплеснула руками его мать. – У тебя ведь жена тут стоит!

– Ничего, жена не обидится, – иронично успокоила свекровь миловидная блондинка с двумя маленькими детьми. А почтальонша после крепких объятий одноклассника и совсем не дружеских его поцелуев аж покраснела от смущения. Михалыч с женой стали звать её отобедать вместе.

Через пару часов в доме собралось человек двадцать гостей, оттуда слышались громкие голоса, смех и музыка. Обычно суровая, даже мрачная супруга Михалыча была непривычно весела и добродушна. От неё пахло алкоголем, когда вечером Клавдия Николаевна вышла с полным протвинем пирожков и принялась угощать ими постояльцев. И, похоже, что по случаю радостного события Михалычу вышла полная амнистия за то, что накануне он поил квартирантов домашним вином. Когда около полуночи старик постучал в дверь сараюшки Мазаева, он едва стоял на ногах и с большим трудом ворочал языком. Гордей даже не сразу понял, что дед явился пригласить его на утреннюю рыбалку.

На следующий день Михалыч разбудил москвича ещё до рассвета. По пути к морю Гордей то и дело зевал, глаза слипались. Но едва отошли на лодке от берега, сон как рукой сняло. Такой бодрящей свежестью повеяло от утреннего моря, что голова вмиг стала ясной, как стёклышко. Как же приятно было слушать эту раннюю солнечную тишину, нарушаемую лишь равномерными всплесками вёсел и обозревать ничем не замутнённый простор вокруг! А потом пришёл азарт! Снастью служила обыкновенная донка с грузом и пятью-шестью крючками на коротких поводках. В качестве наживки взяли виноградную улитку, какой в этих краях видимо-невидимо, да кусочки варёного куриного мяса. В итоге за полтора часа наловили полное ведро.

Сын Михалыча – Никита оказался замечательным парнем, характером он чем-то напоминал отца. Никита был лет на десять постарше Гордея, тем не менее, они легко поладили. Когда активная фаза рыбной ловли стала сходить на нет, наступила пора задушевных разговоров. У спутников Мазаева с собой имелся джентльменский набор: несколько бутылок «Московской» водки и всякая снедь, оставшаяся от вчерашнего застолья…

На обратном пути Мазаеву приходилось грести в одиночку. Отец с сыном, сильно надравшись, благодушно сидели в обнимку на корме и болтали. Между тем поднялся ветер и приходилось бороться с волнами и течением. Удерживать направление становилось всё труднее. Лодку начинало сносить. А соратники по рыбалке, как ни в чём не бывало, беззаботно наслаждаются общением друг с другом. После бессонной ночи их сильно развезло, и они не слишком обращают внимание на то, что творится вокруг. Поэтому к берегу подошли совсем не там, откуда стартовали.

И тут спутники Мазаева, спохватившись, разом сиганули за борт, чтобы помочь причалить баркас. Они немного поторопились и оба с головой ушли под воду. Естественно, спасательных жилетов на мужиках не было. Гордей, как самый трезвый в компании, пережил несколько весьма тревожных минут, но в итоге всё закончилось благополучно: никто не потонул, а лодка общими усилиями была вытащена на берег.

На пляже однорукий морской волк стащил с себя через голову мокрую тельняшку. Пока он ловко выжимал её, помогая себе зубами, Гордей с уважением глядел на торс старика, который покрывали многочисленные шрамы и татуировки. В результате тяжёлого увечья Михалыч лишился левой руки практически по самый плечевой сустав, так что даже культи как таковой не осталось.

Вдруг что-то вспомнив, старик в сердцах выматерился и с расстроенным видом извлёк из кармана пачку «Беломора», превратившуюся в раскисшее бумажное тесто. Но сын тут же протянул ему папиросу из стального портсигара, и довольный старик запыхтел ею…

Михалыч объявил, что баркас пока можно оставить тут. Обратно в посёлок они вернуться пешком по берегу. Путь их лежал мимо причала лодочной станции, который представлял собой вдающийся в море бетонный пирс с деревянным ангаром-эллингом, двустворчатыми высокими воротами и лебёдкой для подъёма из воды катеров и лодок. С моря под рокот мотора как раз приближалось какое-то судёнышко. Солнце вспыхивало бликами на будто лакированном бело-голубом борту лодки.

Старик вгляделся из-под руки и сипло сообщил:

– Харон возвращается.

– А почему Харон?

Дед пожал плечами:

– Люди так прозвали.

Возле дома Гордея ожидала Агния! Она бросилась навстречу, протягивая к нему руку:

– Вот!

На её ладони лежал ключ с брелоком, на котором изображена, пожалуй, главная историческая достопримечательность Крыма – знаменитый замок-игрушка на вершине скалы.

– Я нашла их там, где вы дрались с хулиганами, и подумала, что это вы могли потерять – смущённо и сбивчиво пояснила библиотекарша. Выпалив это, она тревожно ожидала его реакции. На её щеках играл пунцовый румянец сильного волнения.

Гордей взял ключ и стал внимательно рассматривать его. При этом старательно изображал серьёзность, хотя это было и не просто. Столь наивный обман ради примирения не мог не умилять его. Ведь такие брелоки продаются тут буквально на каждом шагу – в любом киоске, а ключ, вероятно, снят ею с собственной связки или срочно выточен на площади у частника-армянина. Гордею отчаянно захотелось нежно обнять девушку, – осунувшуюся после бессонной ночи с глазами потерянной собачонки. Вместо этого Мазаев сдержанно кивнул, делая вид, что рад находке и ключ действительно принадлежит ему. Агния счастливо улыбнулась, мир между ними был восстановлен.

Глава 20

Примирившаяся пара сидела на берегу. Агния рассказывала, что изначально собиралась провести отпуск вместе с подругой, но та в последний момент сдала свой билет из-за семейных проблем.

Не переставая говорить, девушка иногда брала в руки фотоаппарат и направляла его куда-то. Хотя на взгляд Гордея вокруг не было решительно ничего заслуживающего внимания. Погода как испортилась с утра, так и оставалась ветреной, промозглой; свинцово-серое небо было плотно затянуто облаками. На пляже становилось неуютно. И Гордей предложил уйти:

– Всё равно стоящего кадра вам сегодня не сделать. Вокруг ничего красивого.

– А что тогда по-вашему такое красота? – прицепилась к его «ничего красивого» Агния. – Мы говорим «мир прекрасен». Но что это означает с нашей человеческой точки зрения? А что значит «прекрасен» для тысяч других существ: зверей, насекомых, рыб, бактерий, наконец?

– Угу-угу, – соглашался Гордей, меж тем итак полупустой пляж покидали самые стойкие. Пора бы и им поискать место покомфортней. Но девушку рядом волновали метафизические вопросы:

– Допустим, бабочка, она ведь тоже постигает мир, но он для нее совсем другой. Или стрекоза, чайка…

Гордей снова кивал, не решаясь перебивать увлечённо говорящую приятельницу:

– Наш глаз расщепляет луч света на составляющую его радугу, и только таким образом воспринимает предметы – при помощи отраженного света-цвета. Но что такое цвет для собаки? Или той же змеи? Что есть красота вообще? Может быть, только то, что воспринимает хрусталик человеческого глаза, причем это только отражение? Если вдуматься, что мы знаем об истинном положении вещей? О самих так называемых вещах? Таким ли уж совершенным инструментарием мы обладаем для объективного анализа окружающей реальности? Луч света отразившись от скалы, дерева, моря, попадает в человеческий глаз, неся некую информацию, потом все это обрабатывается в мозгу, да еще, насколько я помню из школьного курса физики, в перевернутом виде. Мозг эти сигналы непрестанно обрабатывает и создает себе ту реальность, которую он способен создать и понять, исходя из собственных врождённых и приобретённых в процессе воспитания клише. А теперь посудите сами, что мы видим и чувствуем, и тот ли это мир? Так мы же ещё пытаемся судить этот мир! По сути не зная и не понимая его суть.

– Вы хотите сказать, что на самом деле…

– Я хочу сказать, что, возможно, жизнь вокруг нас в эту данную секунду совсем не такая, какой мы её видим и понимаем. Возможно, это лишь сильно искажённое, искусственно навязанное нам отражение, а истина где-то рядом, но мы её пока не замечаем. Не исключено, что в двух шагах от нас происходят значительные события, о которых мы даже не подозреваем! Суметь увидеть их или хотя бы почувствовать – вот, в чём фокус! И тогда всё может в мгновение ока перевернуться с ног на голову!

– Звучит занимательно, хотя и непривычно.

– Согласна. Поэтому меня мало кто понимает. Нас ведь воспитывают сугубо материалистически. А жизнь – она намного сложнее. Мир даже может пытаться разговаривать с нами некими знаками, символами. Но к сожжению мы часто бываем слепы.

В просвете облаков выглянуло солнце. Агния снова вскинула фотокамеру, пояснив, что с помощью бесстрастной оптики ей иногда везёт «уловить неуловимое», то есть чем-то примечательное явление или событие, которое прошло мимо её глаз…

Уже покидая пляж, Мазаев оглянулся: волны гнали от берега кем-то забытый детский надувной мяч.

Глава 21

День десятый

Утром Агния неожиданно сообщила зашедшему за ней Мазаеву, что не сможет пойти с ним из-за неких дел.

– Но вчера у вас, кажется, никаких дел не намечалось? – удивился молодой человек.

– Я наговорила вам вчера много всякого вздора, – потупив взор, пояснила Агния. – Вы были так молчаливы, когда провожали меня… Наверное, решили, что я сумасшедшая.

Стало понятно, что лишь откровенность в обмен на откровенность способна спасти положение, и Гордей пояснил:

– Ваши вчерашние слова произвели на меня сильное впечатление, они заставили меня о многом задуматься. И знаете что? Вы правы: люди крайне трепетно относятся к собственным заблуждениям – так спокойнее жить. Но я в отношении себя не заблуждаюсь. Вот вы восхищались мной тогда после той драки. Наверное, считаете меня каким-то особенным – суперменом. Но мне точно так же, как и большинству, свойственны обычные человеческие слабости. Наверное, в этом не стоило бы признаваться девушкам, но вам я скажу… Одним словом, я далеко не столь отважен! Так что и я на самом деле вовсе не то, чем кажусь.

Агния вскинула на него свои большие удивлённые глаза, но он не шутил.

– Да-да, во мне тоже много чего намешано.

Молодой человек рассказал, что на самом деле у него много страхов. Например, до 16 лет он страшно боялся воды. Настолько сильно, что сидел на берегу, когда другие купались. Но однажды вдруг решил покончить со всем этим или умереть. Они плыли с ребятами на катере по водохранилищу. И он, никому ничего не говоря, вдруг сиганул за борт. И топором пошёл на дно. От страха спазмом свело грудь, что не мог дышать.