Текст книги "Через семь границ. Автостопом из Москвы через Кавказ, Иран в 1997 году и обратно домой через Туркмению, Узбекистан и Казахстан"

* * *

Справка: НАЛЬЧИК – столица Кабардино-Балкарии, в предгорьях северного склона Большого Кавказа. Основан в 1817—18 как укрепление на Кавказской линии. В 1838 при крепости было заложено военное поселение, в 1871 преобразованное в слободу, ставшее центром Нальчикского округа Терской области. С 25 октября 1942 по 3 января 1943 был оккупирован немецко-фашистскими войсками, нанесшими городу большой ущерб; впоследствии восстановлен.

Нальчик – небольшой, чистенький город в предгорьях Кавказа. Когда-то сюда приезжали многочисленные отдыхающие, туристы; сегодня – один поезд в день и две электрички приходят на пустынный вокзал. Наклеив на вокзале записку прочим мудрецам («прибыл 8.08.97 в 13.50»), я отправился на рынок запасаться продуктами.

Пустота города чувствуется здесь почти всюду. Такое же ощущение можно испытать, например, в Кисловодске: город санаториев и пансионатов глядит на тебя темными окнами этих самых пансионатов, широкие улицы и тротуары с редкими машинами и людьми. Единственное скопление людей было обнаружено на рынке.

Рынок Нальчика ломился от почти бесплатных арбузов, огурцов и прочей еды. Пообедав и отправив телеграмму домой, я отправился смотреть город.

В городе была обнаружена река (в которой я постирал всю засорившуюся одежду), канатная дорога с медленно ползущими сиденьями, преимущественно пустыми, и два автовокзала (где я переписал расписание). Ходили автобусы на Минводы, Владикавказ, Грозный, Ростов и даже Астрахань – весьма далеко. Ничего более в городе не ища, я решил отоспаться и отправился с палаткой подыскивать место для этого.

* * *

Первая ночевка в Нальчике оказалась для меня неблагоприятной. Я удалился от центра города, и, пройдя небольшое расстояние вдоль железной дороги, поставил палатку и лег спать. Вдоль железки, как потом оказалось, шла тропинка, по которой иногда ходили местные жители и мешали мне спать своими возгласами. А когда стемнело и жители кончились, пошел дождик, что и вовсе было некстати.

(К слову сказать, после этого мы не видели дождей целый месяц, и в некоторых жарких местах были бы уже рады дождю, но увы.)

В мокрой темноте я вернулся в город и избрал местом дальнейшего ночлега площадку под козырьком какого-то дома; разложил спальник и лег спать.

Часа в два ночи меня разбудили. Передо мной стояло четверо милиционеров с автоматами. Оказалось, что я устроился под козырьком здания сбербанка. Эти милиционеры вывели меня на свет фонарей (дождь уже кончился) и тщательно обыскали. Хотя наркотиков они не нашли, поиск их увенчался успехом: милиционеры забрали себе 80 долларов (из имеющихся у меня ста) и некоторую сумму в рублях, и затем, удовлетворенные, указали мне другое строение, в котором мне и следовало ночевать.

* * *

Когда милиционеры уехали, я проверил рюкзак, убедился в покраже и отправился досыпать: наверное, милиционерам тоже, как и колхозникам, давно не платили зарплату. Ничего страшного – мудрецы в любых случаях найдут себе питание, ночлег и прочие блага мира.

Строение же, в котором я проснулся наутро, оказалось храмом, когда-то недоразрушенным, а теперь недовосстановленным. Я встал и отправился искать источники вод – чтобы смыть с себя вековую пыль этого строения.

9 августа, суббота

На другой день на окраине Нальчика, где протекала река и бродили коровы, я познакомился с местным жителем Михаилом. Правда, он был пьян и всевремя задавал один и тот же вопрос:

– …Ты откуда?

– Из Москвы. А почему вы столько раз это спрашиваете?

– Я хочу еще раз удивиться, – отвечал он. – Вот я черкес. А ты какой нации?

Такой разговор, с двумя вопросами, длился довольно долго. Затем Михаил стал предлагать мне водку и ночлег. Едва отделался от этих предложений.

* * *

Вечером на вокзале Нальчика появился Влад. Олег с Машей еще не прибыли. Влад добрался до Нальчика с большим удовольствием, успев еще попутно завезти свою временную напарницу Иришку в Крымск и посадить ее на автобус, идущий в Керчь.

Влад рассказал про интересного водителя, который вез их большую часть дороги:

«Километрах в трехстах от Москвы нас взял Леня, гнавший груженый КАМАЗ со скоростью 90—110 км/ч. Кроме того Леня очень умело говорил с гаишниками.

Чтобы облегчить эту задачу, он надевал в дорогу достаточно короткие шорты. Бывало останавливает его гаишник: «Давай, мол,» а Леня ему в ответ: «Ты что, какие деньги?! 17 лет работаю, а даже на штанины заработать не могу!» Гаишник – в трансе, а Леня – прыг в машину и – 90 км/ч.

Однажды на объездной Воронежа привязался какой-то особенно настырный: «Ты откуда едешь, из Москвы? Не может быть, чтобы для меня ничего не передавали». Но и Леня не лыком шит: «Конечно передавали! Беги скорее на почту, там тебе уже по факсу тысячу долларов пересылают!»

На выезде другой специалист стоит, а Леня в ответ: «Конечно передавали, да только все на въезде отдал».

Гаишник не отстает:

– А что передали-то? – Да ба-альшо-ой привет!»

…Теперь же мы сидели на скамейке около вокзала, ели дыню и прочие фрукты и ожидали прибытия Олега с Машей.

* * *

Пока мы сидели и питались, к нам подсел худенький парниша – ингуш. По-русски он говорил очень плохо, но нам удалось понять, что он из Назрани, едет сейчас в Москву – искать там работу. Сколько стоит билет до Москвы, он не знал, – а мы тоже не знали. Видимо, он не предполагал покупать билет, а хотел договориться с проводником. Насчет того, легко ли найти работу в Москве, мы тоже не могли объяснить. Парнише было 16 лет.

Мы хотели накормить парнишу дыней, но дыни ему, по-видимому, уже надоели, и он отказался.

…Так и не дождавшись Олега с Машей, мы попрощались с ингушем и переместились с вокзала в город, где вскоре нашли себе ночлег на детской площадке под каким-то навесом. Жители нас не беспокоили.

10 августа, воскресенье

Утром, проснувшись, пошли к вокзалу. К сожалению, и на утренней стрелке (в 6 утра) наших друзей опять не оказалось, и мы, вопрошая себя об их местонахождении, направились на выезд из города.

В Нальчике

…Утренняя «маршрутка» довезла нас до местного городка Аргудан. Затем жизнерадостные гаишники взяли нас до поселка Старый Урух (граница Кабардино-Балкарии с Северной Осетией). Там для нас остановился автобус с надписью «Владикавказ».

– Здравствуйте! Бедных студентов по трассе подвезете?

– Докуда?

– До поворота на Алагир.

Мы сели. Автобус был полон разноцветных осетинских старушек. Они еще более колоритны, чем наши северные бабули. А вот лиц мужского полав автобусе было всего несколько человек. Водитель не проявлял корыстных свойств, и мы достигли нужного поворота.

В этот ранний час все было в тумане. Горы тумана заслоняли горы Кавказа. Машины нас замечали слишком поздно. Только через полчаса мы сели в автобус до Алагира.

Алагирский автобус тоже был полон местных тетушек, уже не старушек, а среднего возраста. До места доехали вскоре. Пыльный городок одноэтажных домов, окруженный горами. На выезде из города стоит большой плакат, сообщающий, как себя вести в лавиноопасных местах.

Главный Кавказский хребет пересекают две основных дороги: Военно-грузинская дорога (Владикавказ-Тбилиси), открытая в 1799 году, и Военно-осетинская дорога (Владикавказ-Алагир-Они), построенная сто лет спустя.

Сейчас дорога на Они, идущая через перевал Мамисонский (высотой 2820 м), сделалась очень плоха и проходится только пешком. Но в последние годы существования СССР к Военно-осетинской дороге было пристроено ответвление – новая трасса через Рокский тоннель до Цхинвали. По этой новой дороге (отсутствующей на старых картах) мы и собирались ехать. И вот – о удача! – на выездном посту ГАИ напротив этого плаката останавливается автобус Владикавказ-Цхинвали.

– Здравствуйте! Бедных студентов по трассе подвезете?

Этот вопрос очень полезен: водитель автобуса не может сказать «Не подвезу», так как свойства автобуса – именно в подвозе пассажиров (в том числе студентов), и он остановился именно для того, чтобы выполнить свое назначение. Ну а сказав «да», водитель тем самым подсознательно соглашается, что денег мы ему не заплатим.

– Докуда?

– Чем дальше, тем лучше, а мы вообще в Тбилиси едем через Цхинвали.

Втиснулись в набитый автобус, поехали.

Дорога поднималась все выше. Вдоль трассы виднелись старинные сторожевые башни и крепости, наполовину уже развалины. Попадались и пушки с длинным хоботом. Как потом нам объяснили, эти пушки – для отстрела лавин. Внизу, в глубоких долинах, протекали быстрые реки, а зеленые горы уходили далеко вверх. Наконец, миновали поселок Бурон. За ним – таможня, люди в зеленой форме, шлагбаум, будки пограничников, дальше подобие великой долгостройки – видимо, хотели построить новый, большой таможенный пост. Здесь мы простояли не меньше получаса.

Пассажиры вышли из автобуса и выстроились в длинную очередь к будке с окошком – проверка паспортов. Почти все пассажиры оказались жителями Северной или Южной Осетии. У южных осетин паспорта не грузинские, а красные советские; некоторые затертые, у одной женщины даже сильно обгоревший. Всех осетин пропустили, а мы застряли: пограничники долго рылись в каких-то списках, проверяли, не являются ли наши загранпаспорта недействительными, например, похищенными в Чечне? Но все в порядке, мы забежали в автобус и поехали дальше.

* * *

В нескольких километрах после Бурона – поселок Зарамаг (1800 м над уровнем моря) и вторая таможня. Здесь уже не было столь долгой проверки. Сразу после таможни трасса въезжает в знаменитый Рокский тоннель. Лежащая на высоте почти 2000 м, эта извилистая, полутемная, сырая труба тоннеля соединяет Россию с Грузией. Едем по тоннелю минут пятнадцать. В слабом свете фар и фонарей видно, что тоннель наполняют стоящие в нем большие грузовики. Ближе к выходу попались еще и коровы.

Когда тоннель миновали, нам открылась интересная картина: на извилистой, уходящей вниз дороге, с обеих сторон, стояли большие грузовики. Их было несколько сотен, и тянулись они на километры. Вокруг – готовили еду, общались, ковырялись в машинах их многочисленные водители. Ходили и коровы. «Ну и ну, – подумал я, – сколько же грузовиков!»

Потом мы узнали, что эти грузовики-спиртовозы доставляли дешевый грузинский спирт во Владикавказ. Что-то изменилось в таможенных правилах, и спирт пропускать перестали. Многие стоят здесь уже больше месяца. Но по какой причине на входе в Рокский тоннель тусовались еще и коровы – выяснить не удалось. Наверное, коровы эти были не молочные, а тоже спиртосодержащие.

Сейчас, в декабре 1997, когда я пишу эти строки, «спиртовая война» все еще идет, и в заснеженных горах рядом со своими грузовиками все еще сидят десятки, сотни водителей, жгут костры и надеются все же прорваться в Россию.

Спустились метров на пятьсот, солнце пригрело, очередь грузовиков кончилась, автобус остановился у родника. Трасса здесь шла по насыпи, а снизу вытекал обильный родник, давая начало ручейку. Все спустились к нему и столпились у воды. Напились, поехали дальше.

Южная Осетия

И вот мы в Цхинвали, столице Южной Осетии (когда-то этот городок назывался Сталинири). «Под занавес» СССР его населяло 43 тысячи человек. Сейчас город несет следы войны – каждый десятый дом разрушен, и народу, видимо, убавилось. Но сейчас никто не стреляет, все тихо и спокойно. Пыль. Солнце. За заборами частных домов – фруктовые деревья, огороды. На пустом, с выбитыми стеклами большом здании плакат: «Цвети, моя Родина!» На автовокзале стоит десяток автобусов, ожидающих пассажиров на Владикавказ, Гори, Тбилиси и Батуми.

Автовокзал в Цхинвали и постамент от Ильича. 1997

В Южной Осетии до сих пор в ходу советские паспорта, российские рубли, русский язык, советские номера автомашин с буковками «ЮО» (а не грузинские «GEO»), на дорогах – российские миротворческие войска.

Минимальная зарплата в Осетии – 20 тысяч российских рублей в месяц (4 доллара). Пенсия – 12. Цены на еду – выше, чем по ту сторону Кавказа, в Нальчике.

Мы отправились на выезд из города – и очень быстро нас подобрала проезжавшая мимо машина с двумя старичками.

– Здравствуйте! Можно с вами по трассе в сторону Гори?

– С нами? Да можно… Но откуда мы знаем, что вам можно доверять?

– Конечно, можно, мы путешественники, едем из Москвы в Тбилиси, – отвечали мы с Владом, и старичков это удовлетворило. Мы сели и поехали в Тбилиси.

Братьям-старичкам было лет под 70, однако они хорошо сохранились, как и водится на Кавказе. Старички были явно промосковской ориентации и слегка завидовали жителям «богатой России». Вот, например, они заинтересовались золотыми куполами храма Христа спасителя:

– Купола-то эти, правда, полностью золотые?

– Не полностью, а покрыты тонким слоем. 50 килограмм золота на это понадобилось.

– Да больше, больше! Для России 50 килограмм золота – что один комар. Россия – очень богатая страна.

Грузия

Миновав военный пост на выезде из Цхинвали (там стояли солдаты – «голубые каски», БТРы, небольшие противотанковые «ежики» – так, на всякий случай), мы вскоре спустились с гор еще ниже и оказались, наконец, в Грузии22
  После войны в августе 2008 года, когда Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, ситуация в регионе осложнилась, и проехать из России в Цхинвали, а потом в Тбилиси российскому путешественнику теперь нельзя – это нарушение грузинских законов! Если вы хотите ехать в Грузию, то сразу из Владикавказа отправляйтесь по прямой дороге через Казбеги на Тбилиси! – Примечание 2016 г.


[Закрыть]. По широкому шоссе, по обеим сторонам которого поднимаются горы, мы въезжаем в вечерний Тбилиси, где и покидаем машину разговорчивых старичков.

Прибыли мы в Тбилиси в 17.30 московского, 18.30 местного времени. Всего от Нальчика мы ехали 11 часов; если прибавить 33 ходовых часа от Москвы до Нальчика, получится 44 ходовых часа до Тбилиси (более 2000 км). Для сравнения: еженедельный поезд «Тбилиси-Москва» сейчас идет трое суток (единственно возможным железнодорожным маршрутом – через Баку). От Москвы до столицы Грузии я сменил 33 попутных транспорта, Влад – немного меньше.

Cправка: ТБИЛИСИ (до 1936 Тифлис) – столица Грузии, в Тбилисской котловине, вдоль р. Кура. Свое название получил от теплых серных источников («тбили» – теплый). По археологическим данным, его территория была заселена в 3—4-м тыс. до н. э. С 6 в. столица восточно-грузинского государства Картли; с 12 в. – объединенного грузинского государства. В Средние века был важным военным и торговым центром с производством оружия и художественных изделий. После присоединения в 1801 Грузии к России – административный центр Грузинской (с 1846 – Тифлисской) губернии. В современном Тбилиси – более миллиона жителей, метрополитен.

Столица Грузии – огромный южный город, широкие проспекты, много машин, магазины и ларьки. Трудно представить, что не так давно здесь была война. Тепло, уютно как-то. В Тбилиси нам с Владом следовало сделать три вещи: 1) найти обмен валют и обменять немного рублей на еще меньшее количество грузинских лари; 2) пойти на вокзал и поискать там Олега с Машей; 3) купить еду.

Обмен валют мы нашли легко. Затем спустились в метро.

* * *

Тбилисское метро оказалось довольно хмурым. Полутемные станции, поезда из трех вагонов, обилие нищих и торговцев. Имеется две линии. Все надписи – только на грузинском языке. Вообще, из всех стран СНГ, в которых я побывал, в Грузии – наименьшее распространение русского языка. Грузинский язык имеет множество букв – аж 42. Мы решили установить их сущность опытным путем: к счастью, в метро кое-где сохранились двуязычные надписи. Но расшифровать удалось только около пятнадцати букв (в следующий раз перед поездкой в Грузию ознакомимся с алфавитом заранее). Удивившись на метро и на буквы, мы достигли вокзальной площади.

Выяснив, где находится расписание электричек, мы пошли на базар, ибо время встречи еще не настало. Приобретя арбуз, хлеб и другие продукты (цены на еду в Тбилиси составляют 40% московских), мы сели на ступеньках какого-то здания рядом с вокзалом и принялись питаться.

Пока мы сидели и питались, к нам подсел местный парнишка, которого звали Давид. Было ему 14. Мать его живет в Ставрополе; отец жил в Тбилиси, но его посадили в тюрьму, так как он хранил дома незарегистрированное оружие. «Так здесь, наверное, многие хранят оружие дома!» – удивились мы. «Да, но к нему пришли менты, а он их избил. А потом два месяца скрывался, но его нашли. Ему теперь пять лет сидеть.»

Так Давид остался один. Он заинтересовался, откуда мы взялись, и мы сообщили ему знание об автостопе, чтобы он мог по желанию своему добраться, например, к своей матери в Ставрополь или в другие места.

* * *

Наконец, настало время встречи. Не особо ожидая встретить кого-либо, мы пошли на вокзал – он находился рядом, – где и обнаружили Олега с Машей. Они, почему-то перепутав дату встречи, проживали в Тбилиси уже целые сутки. Вписка у них имелась.

В Тбилиси – Маша, Влад и автор книги

Полезным результатом их ожидания стало то, что они узнали приблизительные координаты иранского посольства. Мы хотели получить иранскую визу как транзитную для проезда в Туркменистан, и решили идти в посольство завтра.

Договорившись встречаться завтра утром на станции метро «Медицинский институт», мы разошлись: Олег с Машей – на вписку, а мы с Владом в парк, указанный нам Давидом, который все еще сопровождал нас.

Действительно, в десяти минутах ходьбы от вокзала находился парк; там били фонтаны, работали кафе, за столиками сидели местные жители и угощались. Тут же находился металлический ларек, внутри пустой, но полный мусора. Крышу этого ларька мы с Владом и избрали местом своего ночлега. Попрощавшись с Давидом (он отправился ночевать в другое место, видимо, такое, куда нас невозможно было пригласить), мы расстелили спальники и легли спать под теплым звездным небом. Играла музыка, работали кафе, но гуляющие в парке нас не беспокоили, так как не видели нас.

11 августа, понедельник

Наутро мы с Владом собрали вещи, слезли с крыши ларька, умылись при помощи фонтанчика и поехали на место встречи. Олег с Машей, по обыкновению своему, опаздывали. Дождавшись их, мы вышли из метро и направились искать иранское посольство.

Один из местных жителей сделал мне комплимент, не догадываясь об этом. Я спросил:

– Не подскажете, где здесь иранское посольство?

– Сейчас объясню. Вы по-русски харашо панимаете? – и объяснил.

Мне было приятно осознать свою схожесть с жителями отдаленного юга.

Для читателей сообщаю, что иранское посольство в Тбилиси находится в районе метро «Медицинский институт», на улице Зоврецкая, и работает с 10 утра.

Приведя себя в должный приличный вид (Маша надела юбку и платок, а мы – рубашки с длинными рукавами), мы приблизились. Иранское посольство представляло собой двухэтажный каменный дом, отличающийся от остальных домов только трехцветным иранским флагом и будочкой милиционеров.

Никаких заборов вокруг не было. Только подойдя ближе, вы можете встретить табличку с указанием, что это за здание.

Милиционеры, охраняющие посольство, заинтересовались нашим житием и долго задавали всяческие вопросы, тем более что консул еще не подъехал и говорить о визе нам было не с кем. Но вскоре появился консул (он приехал на машине) и мы прошли внутрь.

Иранский консул, загорелый мужчина лет пятидесяти, не бородатый (мы представляли себе, что иранцы бородатый народ), оказался весьма доброжелательным человеком. Общаясь с нами через переводчика, он объяснил, что получить иранскую транзитную визу можно, для этого нужно сдать анкеты и фотографии и ждать разрешения из Тегерана. Но разрешение из Тегерана может придти только через 20 дней. Поэтому нам быстрее будет поехать в Баку или Ашхабад и получить визу там. Поблагодарив консула за полезные сведения, мы покинули посольство и направились в центр Тбилиси, обдумывая ситуацию.

* * *

Тут и выяснилось, что Влад хочет поскорее попасть в Иран и вернуться в Москву к 1 сентября. Мы с Олегом были очень удивлены такой мысленной поспешности. «Давайте сегодня быстро поедем в Баку, и завтра уже пойдем в посольство Ирана в Азербайджане,» – предлагал он.

Но нам с Олегом не хотелось так спешить: мы не были столь пунктуальны с началом учебного года. Маша заняла промежуточную позицию. В результате решили поехать сначала в Крестовый монастырь (Джвари), затем посмотреть Мцхету и Боржоми, а затем вернуться в Тбилиси. Здесь нам нужно было зайти на главпочтамт и получить послание от наших друзей А. Винокурова и А. Степанова (они тоже путешествовали и собирались, будучи в Грузии, оставить нам письмо). Затем мы отправимся в Армению и получим иранскую транзитную визу в Ереване.

(Как оказалось позже, мы все же опоздали с началом учебного года на две недели, но нисколько не сокрушались об этом.)

* * *

Крестовый монастырь (Джвари), основанный в 6 веке, находится километрах в десяти от Тбилиси, на вершине горы, недалеко от древней столицы Грузии – Мцхеты. Это то самое место, где «сливаяся, шумят, / обнявшись, будто две сестры, / струи Арагвы и Куры», как обнаружил еще Лермонтов, памятник которому стоит на трассе неподалеку от монастыря. Сейчас монастырь более ухожен, чем во времена Лермонтова: хотя монахи там не живут, но служба происходит.

Антон Кротов на фоне Мцхеты

Крестовый монастырь

Интересно, что грузинские кресты отличаются от русских и выглядят как поставленные носом вверх самолетики. Такие кресты и на храмах, и на кладбищах.

Было жарко, и на гору, увенчанную монастырем, мы добрались, весьма запарившись и облепивши свои ноги колючками. Наверху оказалось несколько цивилизованных туристов с фотоаппаратами, доехавших наверх на машинах: с другой стороны к монастырю вела обычная асфальтовая дорога. Солнце, ветер, храм, развалины стен, красивый вид на Мцхету, реки и монастыри, приятная прохлада в тени древних сооружений подействовали на нас весьма сильно, и вот мы решили ночевать здесь, на горе, в постройках монастыря.

Воды, однако, не было. От людей, бродящих и фотографирующихся поблизости, мы узнали, что рядом имеется озеро, но оно грязное.

«Наверняка они чистюли какие-нибудь, а озеро здесь, в горах, должно быть вполне питьевое,» – подумал я и отправился с бутылкой и Машей к озеру.