Текст книги "Через семь границ. Автостопом из Москвы через Кавказ, Иран в 1997 году и обратно домой через Туркмению, Узбекистан и Казахстан"

* * *

На базаре арбузные деятели нас уже узнали.

– О, туристы! Арбуз хотите!

Нам вручили два арбуза на четверых и сказали, чтобы мы далеко не уходили, и когда съедим их, возвращались: нас накормят «нормально».

Мы так и сделали. Два арбузных армянина, торговавших на базаре, собрали большой пакет жареной рыбы, фруктов и овощей, и, дополнив удовольствие еще одним арбузом и водкой, вредной для человека, пошли с нами «на природу».

Однако, народное пьянство не удалось, как и его тайная цель. Оказалось, что из нас четверых способен выпивать только один (скроем имя его). Один из армян тоже отказался пить, произнося магическую формулу «я за рулем». (Существует много магичестих формул, например: «я спортсмен», «мне нельзя», «я за рулем», «мне здоровье не позволяет», и т.д., которые произносят люди, не желающие пить.)

Напившись и накормив нас, первый арбузный торговец заинтересовался, не хочет ли женская часть нас заняться с ним сексом. Вовсе не готовые к такому повороту событий, мы напомнили арбузнику о вреде беспорядочного пьянства и секса и неторопливо покинули его. Напившийся (и его друг «Зарулем») не препятствовал нам.

* * *

Узнав, что вблизи города находится древний Севанский монастырь, основанный в 4 веке мы отправились туда. До него было километров пять. Вдоль озера идет шоссе (уже не такая автомагистраль, как на выезде из Еревана, а обыкновенная асфальтовая дорога), вокруг, как скелеты динозавров – явления прежней туристической индустрии. Вот турбаза, когда-то населенная туристами, а сейчас – беженцами, вот когда-то был шикарный ресторан, который обслуживает сейчас только работников самого ресторана… Впрочем, попробуем войти, сварить кашу.

Внутри – пусто, сонные летние мухи, четыре человека сотрудников ресторана, посетителей нет. Провели процедуру «Каша». Кашу сварили, ничего к ней нам не предложили – верно, и не было ничего лишнего. Поблагодарили поваров и отправились дальше.

На мысу, вдающемся в озеро, находился старинный храм. Когда-то это был остров, но потом уровень Севана несколько снизился, и остров превратился в полуостров. Туда мы и направились. Храм – каменный, очень старый – оказался действующим, внутри довольно много людей. Вокруг храма могильные плиты. Вышли из храма и поднялись на высшую точку этого полуострова: там почему-то находился забор, разделяющий полуостров на две половины. Вокруг – Севан, горы, солнце, и мы, обрадованные красотой окружающей местности, поставили палатку на этом мысу, привязав ее к забору.

17 августа, воскресенье

Утром рано решили искупаться на Севане. Спуститься с мыса к воде оказалось не так-то просто: крутой обрыв, и все в колючих растениях. Я пошел на разведку пути. Все-таки высоко мы забрались – метров 150 над уровнем Севана, – думал я, спускаясь вниз. Интересно, что же ограждает забор? Внизу, под нами, оказались пляжи, полные местных жителей (было воскресенье), а на другой половине мыса был только один человек, занимающийся сенокосом. Увидев меня, он заругался по-армянски, я не понял, но решил его не беспокоить и исчез из его видимости. Искупавшись, поднялся наверх (ну и колючее же здесь все и неудобное!) и нашел друзей валяющимися вокруг палатки – кайфовали они.

Природные виды располагали провести на этом мысу еще долгое время. Но мы решили поступить иначе. У нас оставалось еще девять дней до момента ожидаемого получения (или неполучения) иранской визы. В это время мы с Олегом решили съездить в Нагорный Карабах, а Влад с Машей – еще раз навестить Ереван и, если задача с получением новых документов на месте окажется неразрешимой, отвезти ее в Тбилиси и посадить на автобус, грядущий в Москву.

Из Армении в Нагорный Карабах имеются две дороги (а из Азербайджана проехать нельзя). Первая – по северу Севана, через Цовагюх-Варденис-Зод-Мартакерт; вторая дорога – из Еревана на Горис-Лачин-Степанакерт. Было интересно проехать туда по северной, а вернуться обратно по южной дороге.

Мы добрались вчетвером до соседнего поселка на Севане, который называется Цовагюх. Маленькие каменные дома, взбирающиеся в гору, пыльная дорога, огромные «поленницы» кизяка, коровы, маленький базар из пяти торговцев и одного покупателя, десяток детей от пяти до двенадцати лет, скопившихся вокруг нас, совершенно не понимающих по-русски. Солнце. Арбуз попросить не у кого. Дорога на Карабах направо, на Ереван – налево. Мы договорились о встрече в Ереване через несколько дней и разошлись в разные стороны.

* * *

Вдоль северного берега Севана, из Цовагюха в Шоржу и далее на Варденис, проходит приличная асфальтированная дорога.

Первую машину поймали легко, но ехала она недалеко. Во второй, до поворота на Шоржу, ехали два милиционера. Едем с ними и по дороге видим… чудо! По однопутной железной дороге, вдоль северного берега Севана, ехала – с выбитыми стеклами и открытыми дверями – самая настоящая, когда-то зеленая, четырехвагонная электричка!! Я чуть не запрыгал от восторга.

– На лето пустили. Уже несколько лет не действовала, а теперь ходит, из Севана на Шоржу и обратно, – объяснили нам.

Мы достигли поворота на Шоржу (километров тридцать от Цовагюха), и тут нам повезло: «Волга» – хотя и горбатая, 1960 года выпуска, но до самого Вардениса.

В машине ехали двое: водитель лет сорока пяти (имя его, к сожалению, забылось) и Арсен, пузатый молодой человек, почти не говоривший по-русски. Водитель занимался рулением и торможением, а Арсен, если вдруг случалось остановиться, выходил из машины и толкал ее, чтобы она завелась.

Едем, видим: на встречной полосе стоит военный карабахский джип. Водитель голосует: бензина, мол, отлей! Остановились. Отлили. Арсен выходит, толкает нашу «Волгу», она заводится…, ждем Арсена, но он куда-то пропал. Оборачиваемся: Арсен таким же способом заводит военный джип, толкая его в другую сторону. Растолкав обе машины и заведя их таким образом, Арсен залезает в машину, и мы едем дальше.

Останавливались мы часто. Вскоре то ли Арсен устал, то ли машина устала, но уже заводить друг друга им не удавалось. И вот мы уже толкаем втроем. Водитель:

– Толкуйте!

Толкаем. Завелась. Сели. Спустя несколько километров – опять остановка.

– Толкуем!

Все вчетвером катим старую «Волгу» в направлении Вардениса… Завелась. Едем!

– Сегодня Варденис приедем, у нас ночевать будем, стопроцент тебе говорю! Или вы мне не доверяете?

До Вардениса осталось километров десять, но мы опять остановились. «Бригада реаниматоров» приступает к своей работе.

– Толкуем! Взад толкуем!

(Уклон дороги – назад, толкать туда будет проще.)

На этот раз, сколько мы не толкали, все было бесполезно. Оттолкали уже метров на двести – назад, от Вардениса. Редкие встречные машины пытались помочь нам, и один грузовичок даже провез нас немного на буксире, но бесполезно. Машина не заводилась.

– Толкуем!

Так мы провели в толкании машины целый час. Наконец, другая машина, видимо знакомые, остановились, и нас передали им «по эстафете». Всего десять минут спустя мы прибыли в Варденис. Небольшой поселок, несколько пятиэтажных, много одноэтажных домов, огороды. Последний раз видим Севан – все это время дорога шла вдоль озера. Большое, однако, озеро. Солнце заходит.

* * *

«Стопроцент» вписка в Варденисе, которую нам обещали обладатели старой «Волги», обломалась. Была у нас и другая возможность заночевать с комфортом: пару дней назад в Ереване местный парень по имени Мгер оставил адрес своего дяди, живущего в Варденисе.

– О, если мы не уедем, пойдем к этому дяде, – предложил Олег.

– Ага, придем и скажем: «Здравствуйте, вам Мгер привет передавал, пустите переночевать!» Это смешно!

– Тогда просто в какой-нибудь дом впишемся.

– Зачем же лишние проблемы себе и людям создавать? В палатке переночуем!

Но долго препираться нам не пришлось. Минут через десять ожидания появился и застопился «уазик». Мы попросились доехать до Зода.

– Зод? А что вам там нужно? – удивились люди, сидевшие в «уазике». Их было трое.

– Мы вообще в Карабах едем, путешественники, – отвечали мы.

– А, ну садитесь, – и мы поехали. Дорога тряская, вокруг горы. Темнеет.

Уже затемно прибыли в Зод.

* * *

Маленький поселок каменных одноэтажных домов. Кое-где горит свет. «Уазик» уехал.

– Куда пойдем ночевать?

– Сюда.

Постучались в дом. Открыл плотный седой мужчина лет пятидесяти пяти.

– Здравствуйте! Можно у вас где-нибудь переночевать? Мы путешественники, на ночь застряли здесь.

– А сколько вас?

– Двое.

– Ну заходите.

Просторный каменный дом. Простая обстановка – стулья, кровати, шкаф. Познакомились. Хозяин ждал своего сына, застрявшего где-то на вечеринке. Одному, понятное дело, скучно, и хозяин был не прочь поговорить. В основном говорил он, выкуривая одну сигарету за другой.

– …Раньше как было: много азербайджанцев жили в Армении, а много армян жили в Азербайджане. Но после землетрясения, в декабре 1988 года, азербайджанцы отсюда уехали к себе в Азербайджан. А армяне все еще жили в Баку, пока там резня не началась, а потом уже начали переселяться. Так и получилось. Зод – здесь одни азербайджанцы жили, но все в Азербайджан переехали, а кто не переехал, мы их выгнали отсюда. Ни одного не осталось. Но надо же было землю заселять. Сам я в Варденисе живу, но надо было заселять, чтобы землю не оставлять, и здесь как дача у меня. И все остальные дома – тоже дачи, а люди сами из других мест.

– …У Армении сейчас все есть, даже атомная станция. Если есть атомный станция, значит можно сделать атомный бомба. Горбачев не хотел, чтобы у Армении был свой атом, и он приказал: закрыть! Горбачев – он и Чернобыль взорвал, чтобы Украине и Белоруссии атом не достался. А вы что, разве не знаете? А мы потом опять открыли. Турки теперь затыкаются. Когда же атомный станция не работала, воду спускали из Севана. Там ГЭС стоит, воду всегда спускали, но в эти два года очень много спустили, вода сильно отступила. И хотя столько воды спустили, все равно свет только по графику был – час, где два часа в сутки.

– …Я и сам часто в Москве бываю, да и на Украине. Отношение сейчас, конечно, изменилось. Ехал вот недавно в поезде. На украинской границе: «Паспорт!» Я даю. «Это какого государства? Как фамилия?» Я говорю: все написано, читайте, вот, по-армянски, по-английски. «Я, – говорит пограничник, – не могу такие буквы прочитать. Но с вас пятьдесят тысяч штраф, за то, что вы проезжаете в пьяном виде.»… А Армения скоро войдет в состав России. Белорусы первые поняли. Армяне тоже. Скоро, очень скоро. Тогда всем проще будет.

…Спустя долгое время, примерно в час ночи, появился сын хозяина, которого так долго ждали, Поужинали и легли спать – нам достался большой раздвижной диван.

* * *

Может быть, вы думаете, что нам невероятно повезло, когда в первом же доме, куда мы постучались, нас приняли на ночлег? Но здесь это естественно. Несмотря на общую бедность, на разруху, мы никогда не уходили с базара без бесплатного арбуза – нам давали, мы не стояли на трассе среди потока машин – нас подвозили, нас приглашали на ночлег, и мы не испытывали никаких особых трудностей. Да и в Москве нас часто угощали арбузами и дынями торговцы – как правило, жители Кавказа. И мы еще раз задаем себе вопрос: а как мы относимся к тем, кто просит нас помочь, кому негде ночевать, кому нужен арбуз или еще что-нибудь?

Над поселком Зод стояла холодная ночь.

18 августа, понедельник

Часов в девять утра проснулись, встали; хозяин угостил завтраком: картошка, чай, местный белый соленый сыр. Мы попрощались, сфотографировались с хозяевами, оставили на всякий случай свои адреса и отправились дальше. Только мы вышли на гравийную пыльную дорогу – основную улицу Зода, она же трасса на Карабах – тут же поймали машину до таможни.

Карабахская таможня оказалась километров на десять восточнее Зода. Туда и шла машина. На таможне, как сказал водитель, нам будет проще поймать попутный транспорт.

Небольшая будка. Несколько солдат. Шлагбаум.

– Здравствуйте! Скажите, на Кельбаджар эта дорога?

– Эта… А вы кто такие?

– Мы путешественники из Москвы, путешествуем по Армении.

После минутного удивления нам предлагают зайти в будку. Спросили «Какой нации». На всякий случай обыскали. Стойки для палатки: «Это что, антенны?» Потом: «А у вас есть документ, что вы путешественники?»

«Документ» у нас был, правда, без печати. Бумага, напечатанная на принтере, следующего содержания:

«Некоммерческая общественная организация «Академия вольных путешествий». Россия, г. Москва.

Академия вольных путешествий (г. Москва) проводит сбор информации для «Вольной энциклопедии», в которую войдут сведения о современном состоянии путей сообщения (автомобильных и железных дорог), об основных достопримечательностях на территории России и ближнего зарубежья, а также расписания пригородных и местных поездов.

Действительные члены Академии вольных путешествий Кротов Антон Викторович и Моренков Олег Альфредович отправляются в путешествие по маршруту Москва – Тбилиси – Ереван – Тегеран – Ашхабад – Бухара – Ташкент – Кзыл-Орда – Самара – Москва для сбора вышеуказанной информации.

Просьба ко всем организациям и частным лицам оказывать содействие А. Кротову и О. Моренкову в прохождении маршрута.»

– А почему без печати?

– А Бог его знает. Забыли.

…Через некоторое время таможенники уже угощали нас яблоками, призывая не торопиться и обещая выловить машину до самого Мартакерта. Мы сфотографировались на память и подарили солдатам книгу «Практика вольных путешествий».

На Карабах

Машины проходили редко, то забитые битком, то местные, на несколько километров. Через час нам с Олегом надоело ждать и мы уехали на первой попавшейся. Это был грузовик, в кузове которого мы преодолели километров двадцать.

О, великие пыльные трассы! Мы поднимаемся в гору, все выше и выше. Становится холодно, вокруг туман. Наконец, перевал – не меньше 2500 м, он обозначал когда-то границу между Арменией и Азербайджаном. Теперь спускаемся вниз по извилистому «серпантину». Повороты очень резкие, дорога узкая, встреча двух машин уже создает ситуацию, близкую к аварийной. Хорошо, что такие встречи крайне редки.

С военными

Горный перевал в районе Зода

Разрушенные азербайджанские села. Большого труда, вероятно, стоило прилепить когда-то эти домики к крутым склонам гор. Люди строились, обживали эти места… Теперь никто здесь не живет, ни одного целого дома: одни развалины. Трава и деревца выглядывают из пустых окон. Вот другое село, вдалеке третье… Некоторые домики, расположенные в особо удобных местах – вдоль дороги – используются: выбитые окна заделаны полиэтиленовыми пакетами, крыша покрыта досками и рубероидом, но это не хозяева вернулись домой: это армянские военные посты.

Видя двух оранжевых людей в кузове грузовика, солдаты Карабаха улыбаются и машут нам вслед.

Наконец, достигли какого-то моста через реку, поворот…

– Мне туда, вам вон туда, – сообщает водитель. Мы выпрыгиваем из кузова и ожидаем следующий транспорт.

* * *

Следующий грузовик, «Камаз», везет в своей кабине целый мешок хлеба. Пахнет аппетитно. Машина военная, армянские военные номера с армянским шрифтом. Водитель тоже военный, в пятнистой зеленой форме.

– Хлеб хотите? Берите, берите, еще с собой возьмете! – Мы угощаемся.

– Здесь недавно машина упала, – показывает водитель на останки грузовика, лежащего на дороге. Мы все еще спускаемся вниз по серпантину, вокруг – зеленые деревья, а тот грузовик выбрал, вероятно, более быстрый путь спуска.

Едем, вдруг – стоп! Трактора расчищают завал на дороге. Повезло – приехали бы раньше, стояли бы дольше. Стоим. В кабине вкусно пахнет хлебом.

– Да вы берите еще, на дорогу, – водитель достает из мешка еще буханку. – Дорогу чистят. Раньше, до войны, тут вообще одни ишаки ездили. Сейчас дорогу сделали получше.

Наконец, тронулись. Через некоторое время трасса уже идет по дну ущелья. Справа – река. Ущелье имеет вертикальные каменные стены, наверху видно – растет какая-то зелень. Все время спускаемся вниз. Наконец, ущелье раздвинулось в небольшую долину, где стоит очередная воинская часть.

С военными Карабаха

А. Кротов и водитель

– Все, приехали. Вам дальше туда, – показывает водитель, мы благодарим, прощаемся и вылезаем в окружающий мир. Солнечный свет (в ущелье было хмуро), бурлит по камням небольшая речка. Автобусная остановка советских времен. Яблони с кислыми мелкими яблочками. Несколько домиков – застава.

* * *

В отдаленном горном ущелье, на границе Карабаха, где-то между Зодом и Кельбаджаром, в воинской части, устроенной в бывшей азербайджанской деревне, 35 человек проводят долгие дни своей воинской службы.

День за днем – все одинаково, только изредка поймают каких-нибудь азербайджанских «шпионов» (тоже солдатиков, из другой воинской части, заблудившихся в горах), или, еще реже, может быть один раз за всю воинскую жизнь, заглянут московские мудрецы-автостопщики.

Шпионов сегодня не было. Поскольку машин тоже не было, мудрецы застряли и сделались объектом самого пристального внимания. Вскоре пол-заставы скопились, рассматривая нас. Это были молодые (лет 18—19), довольно грязные, веселые и любопытные ребята, в плотных пятнистых куртках на голое тело, русский язык не все постигающие. Один – старший, офицер, лет тридцати, высокий мужчина с усиками, тоже в зеленой форме, выглядел более солидно и строго. Вскоре нас позвали обедать.

Столовая – бывший азербайджанский каменный дом. Пустые глазницы окон, прикрытые мутными очками полиэтиленовых пакетов, пропускали незначительную часть солнечного света. Вместо снесенной крыши – несколько досок, на них положен рубероид. Деревянные лавки, разной высоты, столы. На обед – овощной суп, хлеб, чай.

Насколько я запомнил, в Армении все молодые люди должны отслужить в армии, даже студенты. Служба – два года. Освобождение могут получить те, кто отправляются в этот же Карабах, например, учителями. Многие взрослые тоже идут на войну – добровольцами.

– Ну как, хорошо? – спросили нас, когда мы поели и, выйдя во двор в/ч, оглядывались по сторонам.

– Хорошо, красиво!

Машин нет, солнце, зеленые горы.

– Хотели бы остаться здесь служить?

– Нет, дома лучше, – отвечали мы, выбираясь обратно на трассу.

– Я хочу сделать так, что вы здесь заночуете! – признался один из солдат.

– Если не будет машин, останемся, а будет машина – уедем.

Нам пояснили, что дорога, ведущая направо, идет в Кельбаджар, а дорога, ведущая налево – в Мартакерт. Мы же, имея при себе «Атлас автодорог», представляли себе иначе: сначала дорога из Зода проходит через Кельбаджар, а потом эта же дорога – в Мартакерт. Но военные утверждали, что Кельбаджар и Мартакерт – в разные стороны.

«Поступим по-мудрейшему: будем стопить до развилки. Если кто поедет в Кельбаджар, поедем туда; в Мартакерт – поедем туда,» – решили мы. Развилку с самого утра караулил другой стопствующий – офицер этой заставы, уже упомянутый выше, старающийся уехать в Мартакерт с какою-то женщиною.

«Ну, если и офицер заставы не уехал с утра, – машины на Мартакерт редки,» – подумали мы, и, угощаясь дикими яблочками, ожидали машину еще долгое время.

* * *

Следующий транспорт провез нас километра два в сторону Мартакерта – до очередной заставы. Это тоже был военный грузовик, с военными номерами. (Эти номера, с армянскими буквами, можно встретить только в Армении – гражданские армянские номера имеют латинские буквы.) Очередная застава в ложбине на берегу мелкой горной речки представляла собой будку три на четыре метра и шлагбаум. В будке находилось трое вооруженных мужиков и множество мух.

– Какой нации? Куда едем?

– Из Москвы, путешественники, едем в Карабах.

– А на хрена вам Карабах?

Я объяснил: путешественники, ездим по Армении, интересные места. Претензий к нам не имелось, и мы сели возле будки на свои рюкзаки – ожидать следующую машину.

Неподалеку шумела речка. Вода была мутна. Мы набрали воды и посыпали в нее немного марганцовки. Получилась удивительная дрянь – видимо, марганцовки переборщили.

Пустынные трассы и долгое ожидание машин – хороший повод для разговоров. Я предложил Олегу обсудить существование Бога. Дело в том, что я верю в Бога, а Олег – нет. Такого рода разговоры редко приводят людей к какому-нибудь единому мнению, но мы общались об этом достаточно долго, пока Бог (или, скажем так, случай) не послал нам столь долго ожидаемый нами транспорт.

* * *

Микроавтобус в сторону Мартакерта – набит доверху людьми. Мы влезли с трудом. Едем! В какой-то деревне остановка, одному человеку надо выходить. Он вылазит через вентиляционное отверстие на крышу автобуса, оттуда спрыгивает на землю, а оставшиеся в салоне пассажиры через окно выталкивают его вещи. Вытолкали, едем дальше.

– А вон памятник, – показывают нам пассажиры стоящий на обочине подбитый танк. На танке – букет высохших цветов. – Пять человек погибли.

Через пару минут проезжаем другой танк, тоже подбитый, обгоревший, но без цветов. Это – азербайджанский. Не памятник. А внешне – абсолютно такой же. Еще через несколько минут:

– А вот еще один памятник, – третий танк.