Текст книги "Любимая ведьма"

– То есть к вам домой? – Татьяна насмешливо взглянула на кавалера. – И чем это для меня закончится?

– Танечка! – Гена вскинул руки в притворной обиде. – Да я буду сама деликатность… Поедем, вы не пожалеете!

– Может быть… – загадочно улыбнулась Татьяна. – Ну хорошо, вы меня убедили. Когда мы едем?

– Сейчас! – радостно произнес Гена. – Прямо сейчас!

Машина у Гены оказалась под стать ему – огромный длиннющий лимузин цвета белой ночи. Раньше Татьяна видела такие только в кино.

– Карета подана… – Гена гостеприимно распахнул дверь.

– Спасибо. – Татьяна осторожно забралась в машину, с интересом разглядывая непривычный интерьер.

Что и говорить, машина выглядела неплохо. Здесь было все: бар, телефон. Салон отделяло от водителя толстое матовое стекло.

– А бассейна здесь нет? – спросила Татьяна забравшегося следом за ней Гену, тот радостно засмеялся.

– Бассейна нет. Бассейн дома будет. Вперед… – Он небрежно махнул рукой водителю и расположившемуся на переднем сиденье охраннику.

Странно, но в этой машине совсем не был слышен звук двигателя. Ее лишь слегка покачивало на выбоинах, лимузин словно плыл над дорогой.

– Неплохо, – прокомментировала девушка. – Как в самолете.

– Лучше, Танечка. Гораздо лучше. Самолеты ведь иногда падают.

– А машины врезаются.

– Ха! – усмехнулся Гена. – Хотел бы я видеть того идиота, который меня зацепит. Глянь, как они разбегаются.

Татьяна посмотрела в окно. И в самом деле, попутные и встречные машины предпочитали не искушать судьбу и торопливо уступали дорогу. Лимузин Гены несся практически по осевой линии, его скорость, как показалось девушке, давно перевалила за сотню.

– А как же гаишники? – спросила Татьяна. – Не остановят?

Гена самодовольно улыбнулся, его и без того красное лицо раскраснелось еще больше.

– Они что, враги себе? Хотя как-то раз меня остановил один придурок… – Гена захохотал. – Так потом даже извиняться приходил. Сказал, что его уволить хотят.

– Ну а ты? – Татьяна с интересом взглянула на Гену.

– Послал его подальше, – самодовольно усмехнулся Гена. – Пусть знает, кого останавливать… О, видишь магазин? – Он указал пальцем на быстро промелькнувшую вывеску. – Тоже мой.

– Весело живешь, Гена. – Татьяна посмотрела ему в глаза и широко улыбнулась.

– А то… – радостно засмеялся Гена.

Дом у Гены тоже оказался на уровне. Несколько этажей, разные башенки-балкончики. В левом крыле дома находился большой гараж. Охранники открыли ворота решетчатой ограды, лимузин плавно въехал во двор и замер у крыльца. Один из охранников тут же услужливо распахнул дверь.

– Прошу, Танюша! – Гена взял ее за руку, помогая выбраться из машины. – Это и есть мои хоромы.

– Не так уж и плохо. – Татьяна окинула дом нарочито небрежным взглядом и пожала плечами. – Скромненько и со вкусом.

Гена ухмыльнулся.

– Это что… Ты вот внутри посмотришь. Пошли…

Внутреннему убранству этого дома и в самом деле мог позавидовать любой музей. Нельзя сказать, что хозяин придерживался в своем собирательстве какого-то одного направления, здесь было буквально все. Картины и иконы, старинная мебель и бронзовое литье, хрусталь и фарфор. Экспонаты мирно соседствовали на стенах и стеллажах, стояли рядами в шкафах и на крепких дубовых полках. Такого собрания Татьяна действительно еще не видела и мысленно поздравила себя с удачным выбором. Сказать, что хозяин дома был богат, значило не сказать ничего.

– Ну и как, Танюша? – Гена явно наслаждался произведенным на гостью впечатлением. – Ты на картины посмотри – это же все подлинники. У меня есть Репин, Шагал, Васнецов. Одного Рериха штук пять…

– А которого именно? – ненавязчиво спросила девушка.

– В смысле? – не понял Гена.

– Николай Константинович или Святослав Николаевич?

– Ну, который горы рисовал… – смутился Гена. – Его же все знают.

– Разве что…

Татьяна едва заметно улыбнулась, затем подошла к большой мраморной статуе, изображавшей обнаженную девушку с гроздью винограда в руках. Статуя стояла на видном месте, была покрыта многочисленными кавернами и царапинами, на левой руке у девушки не хватало двух пальцев. В целом скульптура выглядела грубовато и довольно примитивно.

– А это зачем здесь? – Татьяна провела рукой по крутому девичьему бедру и взглянула на Гену. – Ты же говорил, что собираешь только подлинники?

– А это что, не подлинник? – В голосе Гены проскользнула растерянность. – Его при мне в Геленджике из воды добыли. Сам видел.

– Ей от силы лет десять, не больше. Грубая подделка под античность. Надеюсь, ты заплатил за нее не слишком много?

– Не очень… – нахмурился Гена. – А ты уверена?

– Абсолютно. Я в таких вещах не ошибаюсь.

– Это плохо. Ну, попадись он мне…

– Это ты о ком?

– Да неважно уже… – Гена раздраженно махнул рукой. – Был там один товарищ… Пошли, я тебе еще кое-что покажу.

– Тоже подлинники? – Татьяна с усмешкой взглянула на Гену, затем тихо рассмеялась. – Не обижайся, Гена, это я так, к слову. Что ж, пошли. Посмотрим твои богатства…

* * *

Собирать бутылки Сергею не пришлось, удалось подработать грузчиком на небольшом сезонном рынке. Рассчитались с ним вполне по-божески, обижаться было грех. Денег должно хватить дня на два, – а значит, эти дни он посвятит поискам работы. О большем в его положении думать пока не стоило.

В городе существовала биржа труда, но идти туда не имело смысла. Прежде всего, у него – а точнее, у Андрея Васильевича Звонарева – не было никакой профессии. По крайней мере, никаких соответствующих корочек найти в комнате не удалось. А идти чернорабочим Сергей не хотел, этому противилась вся его душа. Когда-то, уже довольно давно, ему довелось проработать зимний сезон в кочегарке. Тогда он был полон оптимизма: думал, что будет работать, а в свободное время писать картины. Реальность оказалась не столь приятной. Работа, будучи вроде бы и не слишком трудной, все же выматывала. Особенно тяжело давались ночные смены: когда он возвращался утром домой, хотелось только одного – спать. Но выспаться толком не получалось, и, поднимаясь с кровати часа в два дня, он чувствовал себя совершенно разбитым. Заниматься живописью в таком состоянии было невозможно, а там и новая смена… В общем, ничего толкового из того эксперимента не вышло.

Сейчас он был в другом теле и другом городе, но по-прежнему не мыслил себя без живописи. Лежа на кровати в своей комнатушке, Сергей жевал кусок хлеба, время от времени запивая минералкой, и думал о том, как ему лучше поступить.

В принципе, вариантов было два. Можно просто купить бумагу, карандаши, найти в городе подходящее место и рисовать портреты. Довольно выгодное дело, разве что доход не слишком стабильный. К тому же это только на летний сезон. Второй вариант выглядел сложнее, но обещал лучшие перспективы. Можно было попробовать устроиться художником-дизайнером в какую-нибудь фирму. Да, у него нет соответствующих документов, но это не столь важно. Сейчас ценят профессионализм: если увидят, что человек разбирается в вопросе, до корочек никому не будет дела.

Все верно, именно этим он завтра и займется. Если найдет работу, тогда уже можно будет подумать о другом жилье, разобраться с пропиской и военкоматом. Вообще-то, именно с этого и надо бы начать, но сейчас у него просто нет денег. Сначала работа, потом все остальное. А сейчас ему надо спать, завтра будет слишком много забот…

Работу ему удалось найти на второй день. Это оказалась довольно известная в городе рекламная компания, и в кабинет ее руководителя Сергей зашел без всякой надежды: прошедший день заметно поубавил в нем оптимизма. Тем не менее, все прошло на удивление гладко. Директор фирмы, молодой человек лет двадцати пяти, просто спросил у Сергея, что он умеет делать, с какими графическими программами работал. После чего провел его в другое помещение, где и предоставил Сергею возможность на деле продемонстрировать свои умения. И если в разговоре с директором Сергей чувствовал себя скованно, то за компьютером вся его неуверенность разом исчезла. Над полученным заданием он работал с упоением, не замечая стоящих у него за спиной людей. Рецензия руководителя фирмы была короткой:

– Хорошо, вы приняты. Подойдите завтра к десяти утра, возьмите паспорт и трудовую книжку. Зайдете ко мне, мы все оформим…

О таком успехе Сергей не мог и мечтать. И хотя душу по-прежнему терзали мысли о случившемся с ним, домой он вернулся окрыленным. Даже убогая обстановка комнаты не смогла испортить хорошего настроения, – похоже, жизнь действительно начиналась сначала. Что было, то было. Татьяна права: ему надо просто жить, забыв обо всем, что с ним произошло.

Увы, охватившей его эйфории хватило ненадолго. Воспоминания о Татьяне навевали грусть, причиняли почти физическую боль. Радость уходила, Сергей еще пытался ее вернуть, поддержать, думая о новой жизни, о плюсах своей новой работы – но ничего не получалось. И хуже всего было то, что он при всем желании не мог забыть ее глаза…

* * *

В доме Гены и в самом деле оказалось множество ценных вещей. Удивительно, но при всем своем невежестве он смог собрать весьма солидную коллекцию – на взгляд Татьяны, ее стоимость превышала триста тысяч долларов, и это по самым первым прикидкам. Ей удалось найти еще несколько подделок, в отношении некоторых работ Татьяна не была уверена, требовалась более тщательная проверка. Тем не менее, сам Гена остался доволен.

– Танечка, голуба моя, что бы я без вас делал?! – Гена с умилением смотрел на девушку. – Теперь я непременно буду консультироваться с вами перед каждой покупкой.

– Вообще-то консультации стоят денег, – как бы между прочим заметила девушка, с улыбкой глядя на раскрасневшегося Гену.

– Да какие проблемы, – отмахнулся Гена. – Устроим… Все равно я плачу оценщикам, а они вам в подметки не годятся. А сейчас, Танюша, не желаете немного перекусить?

– Да мы вроде бы только что ужинали? – усмехнулась Татьяна.

– Да разве это ужин… – Гена брезгливо поморщился. – Так, червячка заморили. У меня великолепный повар, он такие деликатесы делает… А пока по бокалу вина, хорошо?

Глаза Гены блестели, на толстых губах играла улыбка.

– Хорошо, – согласилась Татьяна, приятно улыбнувшись в ответ.

Скорее всего, ее новый кавалер всерьез решил ее напоить. Что ж, подыграем ему…

Похоже, выпивку Гена держал в каждой комнате – подойдя к лоснящемуся дорогой полировкой серванту, он открыл дверцу и выудил из темных глубин два бокала и початую бутылку вина.

– У меня отличное вино, Танюша. Мне привозят его из Франции. – Гена с гордостью показал Татьяне бутылку.

– Неплохо… – кивнула девушка, взглянув на этикетку. – Хотя я вообще-то пью очень редко. Обычно на Новый год и на День рождения.

Гена не ответил – наполнив фужеры, повернулся к Татьяне, его взгляд жадно скользнул по девичьей фигуре. Татьяна чуть заметно усмехнулась: «Господи, до чего ж вы все одинаковые!..»

– Прошу. – Гена протянул ей фужер. – За нашу встречу!

– За встречу! – поддержала Татьяна хозяина дома. Выпив бокал до дна, с улыбкой взглянула на Гену. – Действительно неплохо… Можно еще немного?

– Да ради бога! – явно обрадовался Гена. Когда он брал бутылку, его руки заметно дрожали. – Держите, Танечка…

– Себе тоже, – напомнила Татьяна.

– Ну конечно!

Гена торопливо наполнил бокал. Он был доволен, стереотипы его сознания давали недвусмысленную подсказку по поводу дальнейшего развития событий: если девушка сама просит вина, значит, дело в шляпе. Еще немного вина, а потом… Потом будет здорово. От предвкушения предстоящих утех кружилась голова.

Осушив бокал, Татьяна внимательно посмотрела на Гену – похоже, клиент уже почти дошел до кондиции. Что ж, тем лучше. Они всегда напрашиваются сами. Ну, а то, что она сознательно провоцировала Гену на опрометчивые поступки, было уже чем-то второстепенным. В конце концов, Гена обещал ей джентльменское поведение. А обещания надо выполнять.

– Танечка, давайте я вам еще кое-что покажу. – Гена схватил девушку за руку. Похоже, он уже с трудом контролировал свои действия.

– А именно?

– Помните, вы спрашивали про бассейн? – напомнил Гена. – Я вам сейчас покажу… Пойдемте…

– Хорошо, – согласилась девушка. – Пошли.

Что и говорить, бассейн у Гены тоже оказался замечательным. Метров десять в длину, около пяти в ширину, с чистейшей водой. Рядом находилась сауна. Впрочем, купание в планы Татьяны не входило.

– Ну и как? – заискивающе спросил Гена.

– Неплохо, – согласилась Татьяна. – Мне нравится.

– Так, может, искупаемся? Водичка великолепная.

– Нет, Гена, как-нибудь в другой раз. У меня нет купальника, – последнюю фразу Татьяна добавила специально, желая посмотреть, как Гена на нее отреагирует.

– А ты так, – засмеялся Гена. – Без купальника.

– Извини, Гена, но я не купаюсь нагишом с незнакомыми мужчинами. Тем более при первой встрече.

– Да брось ты… – Гена торопливо притянул девушку к себе, обхватил за талию. – Тебе понравится…

– Не думаю. – Татьяна плавно отстранила Гену от себя.

– Зря ты так. – Гена тяжело задышал. – Зря. Сама ведь приехала – так чего ж ты хотела?

– Я хотела посмотреть картины, – с улыбкой ответила девушка. – Ты ведь за этим меня приглашал?

– Да какие картины… – прохрипел Гена и снова схватил девушку. Притянув к себе, попытался поцеловать. И встретился с ее взглядом…

Этот взгляд растворил в нем все мысли. Гена невольно застонал, содрогнувшись от навалившейся на него тяжести.

– Сколько раз я вам говорила: женщин надо уважать. – Татьяна пристально всматривалась в глаза неудачливого соблазнителя. – Учишь вас, козлов, учишь… И все без толку.

Заскулив, Гена рухнул на колени.

– Не надо… – простонал он. – Отпусти… меня… Мне больно…

– Ты даже не знаешь, что такое настоящая боль. И не дай тебе бог испытать ее. А сейчас встань. – Татьяна помогла Гене подняться на ноги. – Пошли в твой кабинет.

Ноги с трудом повиновались, – тем не менее, Гена кое-как доковылял до кабинета. Тяжело рухнул в кресло, его глаза испуганно следили за девушкой.

– Ты разочаровал меня, – сказала Татьяна. – К тому же еще и обидел. Кажется, это называется моральным ущербом. – Она нагнулась к Гене и с улыбкой посмотрела ему в глаза.

– Я… Я возмещу… – прошептал Гена. – Только не смотри на меня так…

– Разумеется, возместишь. Причем прямо сейчас. Давай, не тяни время.

Ее взгляд полоснул Гену, тот торопливо поднялся, подошел на негнущихся ногах к секретеру. Нашарив в кармане связку ключей, с трудом нашел нужный, кое-как открыл дверцу. Вытащив ящичек, выгреб из него банкноты, торопливо пересчитал.

– Т-тут… девятьсот долларов. Больше нету…

Татьяна откровенно рассмеялась.

– Дешево же ты меня оценил… – покачала она головой. – А ну-ка, милый, взгляни на меня…

– Не надо… – прошептал Гена. – Больно… – Он снова упал на колени.

– Я знаю, – согласилась девушка. – И будет еще больнее. Ну… – Она подтолкнула Гену взглядом.

Шмыгнув носом, тот на четвереньках пополз к большому шкафу. Открыв дверь, оглянулся на девушку. Наткнувшись на ее взгляд, обреченно полез внутрь…

Татьяна с усмешкой смотрела на торчавший из шкафа толстый зад. Вот в шкафу что-то щелкнуло, Гена попятился назад, в руках у него был черный кейс. Еще раз затравленно оглянувшись на девушку, открыл его, затем вдруг как-то быстро повернулся. В руках у Гены был большой черный пистолет.

– Стерва…

Он прицелился в девушку и нажал на курок. Хотел нажать – Гена вдруг с ужасом понял, что пальцы ему не повинуются. Руки тряслись, туманная фигура девушки маячила в визире прицела. Гена силился нажать на курок, по лицу его поползли капли пота.

– Ты дурак, Гена. – Татьяна не сводила взгляд с трясущегося хозяина. – Сейчас ты подойдешь и отдашь мне кейс и пистолет. Или ты умрешь, клянусь Небом!

Гена медленно поднялся с колен. Едва передвигая ноги, подошел к девушке, все еще не опуская оружия; в его глазах стояла странная смесь страха и ненависти.

– Молодец. Теперь отдай пистолет… – Девушка протянула руку.

Все еще борясь со сковавшей его неведомой силой, Гена застонал и медленно опустил оружие в ладонь Татьяны.

– Умница. Теперь кейс…

Отдать кейс для Гены было еще труднее. Однако противиться взгляду девушки он не мог.

– Хорошо. – Татьяна взяла кейс. – Теперь сядь в кресло. И учти: попробуешь выкинуть очередной фокус, пристрелю как собаку.

Гена сел в кресло. Он тяжело отдувался, глаза его заливал пот.

– Стерва… – прошептал он. – Все равно ты никуда… не денешься…

– Не зли меня, Гена, – открыв кейс, Татьяна мельком взглянула на хозяина дома. – А то ведь действительно пристрелю.

– Ты не посмеешь, – прошептал Гена. – Внизу охрана.

Татьяна усмехнулась.

– Вот как раз это меня беспокоит меньше всего.

Она вынула из кейса несколько тугих долларовых пачек, затем взглянула на Гену.

– Я хотела взять у тебя тысяч двадцать, не больше. Но ты все испортил этим дурацким пистолетом… – Татьяна кинула деньги в кейс, щелкнула замком. – Теперь я возьму все.

– Ты не сможешь уйти отсюда… – зло процедил Гена. – Тебя не выпустят.

– И все-таки я попробую, – усмехнувшись, Татьяна демонстративно взглянула на пистолет. – Пристрелить тебя, что ли? Уж очень ты мне не нравишься.

Она медленно направила пистолет на Гену, тот вжался в кресло, испуганно следя за девушкой.

– Бум! – сказала Татьяна и засмеялась.

Затем вытащила из пистолета обойму, бросила ее на пол. Передернула затвор, последний патрон выскочил из патронника, прокатился по паркетному полу и замер у ножки стола.

– Держи, Гена… – Девушка бросила пистолет Гене на колени. – И постарайся больше не попадаться мне на глаза, хорошо? – Она подошла ближе и заглянула Гене в глаза, тот снова заскулил. – А сейчас ты заснешь и будешь спать до самого утра. Утром ты проснешься, забыв обо всем, что с тобой произошло. Меня ты тоже забудешь. И запомни: это в твоих же интересах. А теперь прощай, Гена. Была чертовски рада с тобой познакомиться…

Повернувшись, девушка взяла кейс и спокойно пошла к двери. У самого выхода на секунду остановилась – обернувшись, демонстративно послала Гене воздушный поцелуй. После чего спокойно вышла.

Неудержимо слипались глаза. Гена хотел было встать, позвать охрану, сказать им, чтобы задержали эту чертову воровку. Но сделать ничего не смог – глаза сомкнулись, голова Гены бессильно склонилась набок…

* * *

Ему снился ужасно неприятный сон. Он был в купе вагона, поезд со страшной силой швыряло из стороны в сторону. Приходилось изо всех сил держаться, в сознании мелькнула страшная мысль о том, что это конец. Потом перед глазами всплыло знакомое девичье лицо, взгляд этой девушки почему-то наполнил его сердце ужасом. А затем пришел запах – невыносимый, удушливый. Горло перехватило, Гена судорожно дернулся – и проснулся.

Он лежал на кровати, рядом сидел врач, держа в руках пахнущую нашатырем ватку. Из открытого окна лился яркий солнечный свет.

– Ну наконец-то… Напугали вы нас, Геннадий Сергеевич, – произнес врач, внимательно глядя на пациента. – Но не волнуйтесь, теперь все будет хорошо…

– Что со мной? – тихо спросил Гена.

Он не понимал, почему рядом с ним врач, почему он лежит в постели. Осознание того, что произошло что-то страшное, заставило его слегка вспотеть.

– Да вроде бы ничего серьезного, – доброжелательно сказал врач. – Просто вы вчера вечером уснули в кресле, вас никак не могли разбудить. Охрана, – врач кивком указал назад, – вызвала меня.

Гена перевел взгляд и увидел встревоженные лица охранников. Снова с опаской взглянул на врача.

– Я могу встать?

– Конечно, – кивнул врач. – Похоже, вас просто напоили снотворным, я не могу объяснить ваш сон как-то по-другому. Если вы позволите взять анализ крови и мочи, мы сможем узнать, что именно вам подсыпали.

– Что? – не понял Гена. – Анализ?

– Геннадий Сергеевич, – к нему наклонился Сева, его личный телохранитель. При посторонних он обращался к шефу только по имени и отчеству. – Расскажите, что произошло вчера вечером в вашем кабинете?

– А что произошло? – снова переспросил Гена.

– Вы помните вчерашний вечер? – снова вмешался врач.

– Ну конечно, – тихо произнес Гена. – После ресторана мы поиграли в карты у Жени, потом я приехал домой. А потом спать лег… – Гена растерянно посмотрел на врача. – А в чем дело-то?

– Геннадий Сергеевич, у Жени мы были позавчера, – терпеливо пояснил охранник. – А вчера мы после ресторана приехали сюда, с вами была девушка, вы познакомились с ней в ресторане. Потом вы отослали нас в комнату охраны, а сами остались с девушкой. Вас не было слышно, и я позвонил вам по мобильнику. Вы не ответили, пришлось подняться. Вы спали в кабинете в своем кресле, рядом валялся вот этот пистолет. – Сева протянул Гене оружие, тот машинально взял. – А девушки нигде не было.

– Пистолет? – недоуменно произнес Гена, разглядывая оружие. – А откуда…

Гена вдруг замер на полуслове, вскочил с кровати и бросился в кабинет. Увы, его худшие опасения подтвердились: шкаф оказался открыт, а кейс – Гена заглянул в шкаф, тщательно ощупал потайную нишу, – кейс исчез…

Гена выполз из шкафа, его лицо перекосило от злости. Бросив пистолет на кресло, медленно подошел к охраннику.

– Где кейс? – Гена крепко схватил Севу за лацканы костюма. – Куда делся кейс?

– Я не знаю, Гена… – тихо ответил охранник. – Мы не брали его, честно. Ты же знаешь меня…

Гена всмотрелся в глаза охранника – и замер, охваченный внезапным воспоминанием. Глаза. Взгляд. Боль… Не эти глаза, другие…

Оттолкнув Севу, он подошел к креслу, сел, обхватил руками голову. Понимал, что деньги исчезли, но беспокоило его сейчас совсем не это. Гена мучительно пытался вспомнить, в сознании всплывали какие-то бессвязные образы. Было трудно понять, вспоминает ли он реальные события, или эти образы навеяны его ночными кошмарами.

– С вами была девушка, Геннадий Сергеевич, – все так же тихо произнес охранник. – Ее звали Татьяной. Но мы не видели, чтобы она выходила. Никто не покидал дом, я готов в этом поклясться.

– Девушка… – прошептал Гена.

Образы в сознании все больше прояснялись, он вдруг вспомнил, что действительно показывал кому-то свою коллекцию. Вспомнил мелодичный женский смех, вспомнил взгляд…

Его вдруг передернуло. Взгляд… Почему-то стало страшно, по телу пробежала волна озноба. Да что же это…

– Кто эта девушка? – Гена взглянул на охранника. – Откуда она взялась?

– Вы познакомились с ней в ресторане, – терпеливо пояснил Сева. – Только… Только я не могу вспомнить ее лица. И никто не может. Чертовщина какая-то…

Гена не ответил – он вдруг понял, что испытывает те же затруднения, что и охранник. Да, вчера вечером он познакомился в ресторане с девушкой. И даже заказал шашлык, бутылочку вина. Они посидели, а потом… Потом поехали сюда. Смотрели его коллекцию, потом…

О том, что было потом, ему даже не хотелось думать. Там был страх, был ужас. И еще боль. Ясно было одно: эта незнакомка «кинула» его – забрала деньги и скрылась. Возможно, она гипнотизерша – только этим хоть как-то можно объяснить произошедшее.

Гена вытер ладонью вспотевший лоб. Сколько у него там было, в кейсе? Тысяч семьдесят. Не рублей – долларов. Даже семьдесят четыре, если быть точным.

– Ну вот что, – тихо произнес Гена, охранники встрепенулись. – Я не знаю, кто была эта тварь, но вы обязаны ее найти. И запомните: мне она нужна живой и здоровой. Все ясно?

– Да, Геннадий Сергеевич, – за всех ответил Сева. – Мы уже ищем ее. Стас поехал в ресторан, там у них камеры наблюдения. Если запись еще не стерли, у нас будет ее карточка.

– Хорошо, – кивнул Гена. – Все свободны. Валерий Андреевич, вам персональное спасибо. – Он взглянул на врача, подошел к нему и пожал руку. – Подождите секундочку…

Его пиджак аккуратно висел на стуле, – вероятно, сюда его повесил уже кто-то из охранников. Портмоне оказалось на месте, его воровка не забрала. Покопавшись в нем, Гена извлек несколько купюр.

– Держите. – Он протянул деньги врачу. – Если будут какие проблемы, обращайтесь.

– Конечно, Геннадий Сергеевич. – Врач спрятал купюры в карман. – Всего хорошего…

Гена остался один. Подошел к окну, несколько минут задумчиво смотрел на реку – отсюда открывался отличный вид. Нет, его обманывали далеко не в первый раз, да и сам он, чего греха таить, был в этом смысле далеко не безгрешен. Такова жизнь – обманываешь ты, обманывают тебя, эту простую формулу Гена усвоил уже очень давно. Правда, в последние годы его уже никто не обманывал – просто побаивались. Почти не обманывал – Гена с досадой вспомнил о мраморной статуе, в сознании тут же всплыл туманный образ Татьяны. Да, ее звали именно так. Нет, ну надо же, набраться такой наглости… Гена покачал головой. Неужели она не понимает, чем это все для нее закончится? Ведь стоит его ребятам найти ее, а они эту стерву непременно найдут, как ничто в целом мире ее уже не спасет, – Гена впервые за утро улыбнулся, представив, как он рассчитается с ней за обман. Представил зримо, во всех подробностях. О, как она будет у него кричать… Будет визжать, вскрикивать, всхлипывать. Будет просить прощения. А глаза он ей залепит скотчем – чтоб не пялилась на него. Ну, а потом… Гена вытянул губы, размышляя, что он потом сделает с этой дурочкой. Впрочем, там будет видно. Главное, что она на всю оставшуюся жизнь запомнит, что с Геной Баландиным лучше не связываться. Если, конечно, у нее эта самая жизнь будет – в чем Гена совершенно не был уверен.

* * *

Татьяна сидела в номере гостиницы и задумчиво глядела на раскрытый кейс. Итак, у нее теперь есть деньги. Много денег, гораздо больше, чем она предполагала. Оставалось решить, как с умом ими распорядиться.

Здесь возникали сложности. Да, сейчас она вполне могла купить себе квартиру, и очень неплохую. Только вот с деньгами этими не совсем хорошо получилось – Татьяна поморщилась, вспомнив красную физиономию Гены. Рано или поздно он ее вспомнит и тогда непременно начнет искать – уж слишком хорошо она знала эту публику.

Нельзя сказать, что Татьяну все это сильно беспокоило, однако и создавать себе лишние проблемы она не хотела. Лучше всего будет покинуть этот гостеприимный город. Только вот куда податься?

Она снова вспомнила Сергея. Может, поехать к нему? Чтобы видеть его хоть иногда, хоть издали? Вряд ли он теперь ее узнает. Она просто будет жить рядом, ничем ему не мешая…

Шел восьмой час утра, когда Татьяна подошла к кассам железнодорожного вокзала. Чувствовала, что совершает ошибку, но остановиться не могла. Это было очень странно – следить, словно со стороны, за своим сознанием, понимать, что сейчас она поступает вопреки логике, вопреки здравому смыслу. Такого с ней еще никогда не было, Татьяна удивлялась себе – и ничего не могла поделать. То, что звало ее в дорогу, было неизмеримо сильнее ее.

Билет она купила без всяких проблем: одна из касс только что открылась после перерыва, и проходившая рядом Татьяна первой подошла к окошку. Взяв билет в купейный вагон, она вышла из здания вокзала и оставшиеся до отправления два с половиной часа просто бродила по городу, чувствуя, что уже никогда сюда не вернется. Ей понравился этот город – тем не менее, она не хотела менять принятого решения. Не могла…

Пассажиров в вагоне было мало, чувствовалось, что сезон отпусков еще не пришел. Попутчиками Татьяны оказались молодая женщина и ее дочь, симпатичная девчушка лет десяти. Взглянув на девочку повнимательнее, Татьяна невольно отдала должное ее красоте – даже в этом раннем возрасте утонченные черты уже бросались в глаза. Правда, внешность девочки ужасно портили массивные очки с невероятно толстыми стеклами. Сев у окна, девочка несколько минут смотрела на привокзальный перрон, затем достала из своей сумочки плеер, надела наушники и закрыла глаза.

Где-то далеко послышался гудок электровоза, поезд вздрогнул и начал плавно набирать ход. Проводив глазами вокзал, Татьяна тихо вздохнула – вот и еще один город остался позади, уже завтра утром она будет у Сергея. Ее беспокоило, удастся ли ему устроиться в новой жизни. Ведь тому, кто познал смерть, кто сумел прикоснуться к сокровенным тайнам бытия, невероятно трудно все это забыть. А наверное, просто невозможно. Она знала это по себе – и беспокоилась за Сергея. Да, он достаточно сильный человек. Но в подобной ситуации ломались и не такие…

Заправив постель, Татьяна достала купленную на вокзале книгу – чтение помогало отвлечься от тяжелых дум. Прочитала пару страниц, мельком взглянула на девочку – та уже забралась на верхнюю полку и снова нацепила наушники. Да, очки ее действительно портят…

Татьяна положила книгу на столик, закрыла глаза. И тут же вспомнила Каина. Именно он не уставал повторять ей о том, что никогда не следует вмешиваться в жизнь окружающего нас мира, что любые попытки изменить его в большинстве своем сугубо эгоистичны. Более того, очень часто наши действия, совершенные, казалось бы, исключительно с благими намерениями, в итоге приводят к плачевным последствиям. Пусть мир идет своей дорогой, а вы идите своей – вот что говорил ей Каин. У каждого своя судьба…

Все это так. Но вот перед ней девочка, которой можно помочь. Так почему не сделать этого?!

Каин бы однозначно этого не одобрил. А впрочем, черт с ним, с Каином…

Татьяна отвернулась к стенке купе, замедлила дыхание. Прошло несколько минут, и оно стало едва заметным. Лицо девушки побледнело, сердце билось совсем редко. Стук колес уходил куда-то вдаль, пока не исчез совсем, затем исчезло и ощущение тела. Татьяна сконцентрировалась – и плавно поднялась к потолку купе…

Слегка подстроила восприятие, тут же в уши – а точнее, в сознание – ворвались стук колес и поскрипывание вагона. Чуть ниже и правее ее лежала девочка – лежала с закрытыми глазами, а очки… Очки она положила сбоку от себя, опустив дужки в натянутую по каркасу полочки сетку. Все правильно, боится их разбить. Зря…

Медленно тянулись минуты. Мама девочки читала газету, девочка все так же слушала плеер. Впрочем, вскоре она сняла наушники и потянулась к очкам. Попыталась было надеть их, но они неожиданно выскользнули из рук, стукнулись о край полки и полетели вниз.

Испуганный вскрик девочки совпал со звоном бьющихся линз. Их не смог спасти даже коврик на полу – удар оказался настолько сильным, что линзы рассыпались на десятки осколков, пластмассовая оправа лопнула и развалилась пополам.

– Настя… – Мама девочки растерянно взглянула на дочку. – Ну как же ты так?..

Девочка не ответила – свесившись с полки, она взглянула на рассыпанные по полу кусочки стекла, затем посмотрела на маму, во взгляде ее появилось что-то новое. Вот она поднесла к лицу ладонь, внимательно рассмотрела ее. Нагнулась к окну, ее взгляд коснулся несущихся мимо поезда деревьев. Снова взглянула на расстроенную мать, собирающую с пола осколки. Глаза девочки светились радостью и удивлением.