Текст книги "Тайная миссия Третьего Рейха"

В мае 1942 года Гиммлер обратил внимание на опыты Карла Клауберга, гинеколога из Кенигсхютте. Тот давно занимался проблемами плодородия у женщин и обещал рейхсфюреру СС разработать метод стерилизации, который не предполагает хирургического вмешательства. Клауберг утверждал, что «стерилизационная команда» из одного врача и десяти человек вспомогательного персонала сможет «обработать» за день не менее тысячи пациентов. Гиммлер пришел в восторг от подобной перспективы. В апреле 1943 года он направил Клауберга в Освенцим, где блок № 10 был перестроен специально для проведения опытов по стерилизации. Это жуткое помещение было оснащено четырьмя экспериментальными площадками, фотолабораторией и самым современным рентгеновским оборудованием. Клауберг, наблюдая за женской репродуктивной системой, опробовал на 700 женщинах воздействие сульфата бария и смеси формалина с новокаином. Введенный состав должен был сделать яичники нежизнеспособными, а яйцеклетки спаять между собой, вследствие чего женщина на всю жизнь оставалась бы бесплодной. При помощи рентгена он наблюдал за результатами своих опытов. Они оказались неутешительными для исследователя: почти у всех стерилизованных женщин начиналось воспаление брюшины.

Летом 1942 года программу стерилизации с Гиммлером обсуждал Виктор Брак, сотрудник канцелярии фюрера. Он настоял на том, чтобы при помощи рентгеновской радиации стерилизовать два-три миллиона европейских евреев. Его план выглядел так: лица, подлежащие стерилизации, должны были подходить к окну администрации для заполнения документов; в течение этих нескольких минут они облучались рентгеновскими лучами. Таким способом через «окно» можно было бы пропустить до 4 тысяч человек за день. Стоимость проекта Брак оценивал в 20 тысяч рейхсмарок. Проект вызвал споры. Эсэсовские врачи сомневались, что таким образом можно эффективно кого-либо стерилизовать. В частности, доктор Хорст Шуманн утверждал, что стерилизация мужчин при помощи рентгена требует значительно большего времени, а стало быть, ее стоимость увеличивается в несколько раз.

Доктор Хорст Шуманн за операционным столом

Чтобы прояснить вопрос, в конце 1942 года Шуманн направился в лагерь Биркенау. Там в блоке № 30 он подвергал здоровых мужчин и женщин в возрасте от 17 до 25 лет облучению, которое длилось в различных случаях от пяти до девяти минут. Для того чтобы изучить воздействие аппарата на ткань яичников и яичек, Шуманн заставлял мужчин опускать пенис и мошонку на рентгеновскую пластину. Женщин он устанавливал между двумя дисками, которые облучали снизу спину и живот. Последствия экспериментов были чудовищными. Дело доходило до тяжелейших лучевых ожогов, от которых заключенные медленно и мучительно умирали.

Для проверки эффективности рентгеновской стерилизации некоторым женщинами удаляли яичники. С целью экономии времени Шуманн изымал их через брюшную полость без соблюдения каких-либо элементарных правил медицинского искусства. Нередко за два часа он проводил по десятку подобных «операций». В результате многие из женщин умирали от потери крови. Одна из жертв Шуманна, выжившая в аду блока № 30, так описывала эти события: «Из инфицированных ран тек гной, поднялась высокая температура. <…> Воспаление легких. Мое тело опухло> если я нажимала на руку то после нажатия еще долго оставалось пятно. Они давали мне медикаменты. Я была словно парализована и не могла их принимать. Все мое тело полностью опухло. Мы знали, что стали деревом, которое больше не в состоянии приносить плоды. Эксперименты разрушили наши органы. Мы плакали, думая об этом. Нас использовали как каких-то подопытных кроликов». Впрочем, и мужчины чувствовали себя после облучения не лучше – сначала они должны были сдать свою сперму, затем их кастрировали без наркоза, чтобы тут же изучить удаленные яички. Только приход советских войск остановил чудовищные эксперименты.

Но даже этого нацистам было мало! Оборотной стороной евгенической политики стала программа эвтаназии, то есть умерщвления недееспособных. В 1935 году руководитель Имперской гильдии врачей Герхард Вагнер поставил перед Гитлером вопрос о предоставлении полномочий для уничтожения «недостойных жить людей». Однако фюрер выжидал, понимая, что в мирное время немецкий народ вряд ли согласится на планомерное уничтожение своих немощных соотечественников. Он вернулся к этому вопросу только в октябре 1939 года, когда Вторая мировая война уже началась. Гитлер уполномочил шефа своей канцелярии Филиппа Булера и своего личного врача Карла Брандта действовать в интересах реализации программы от его имени, давая санкции на убийство больных.

Дети из концентрационного лагеря Биркенау

Некая супружеская пара безуспешно ходила по инстанциям, ходатайствуя об умерщвлении новорожденного-калеки. Случайно узнав об этом от Брандта, Гитлер предложил исполнить желание родителей. Тогдашнее право этого не допускало, но глава нацистов таким образом создал прецедент. Он не стал вводить эвтаназию законным путем, но 1 сентября 1939 года отдал письменное распоряжение Булеру, Брандту, а также руководителю имперского союза врачей Вагнеру. В канцелярии фюрера разработали даже арифметическую формулу для расчета количества людей, подлежащих «обработке». Это число определялось по формуле 1000:10:5:1 – из тысячи людей 10, как правило, нуждаются в помощи психиатра, 5 из них подлежат стационарному лечению, а 1 – упомянутой «обработке». Исходя из общей численности населения Германии, умерщвлению по этим планам должно было подвергнуться около 70 тысяч немцев!

В программе эвтаназии направляющую и организующую роль играла личная канцелярия Гитлера под руководством Филиппа Булера, который подключил к ее осуществлению Имперский комитет по научному исследованию наследственных и приобретенных болезней, который располагался в Берлине, на Тиргартенштрассе, дом 4 – отсюда и кодовое название программы: «Т-4».

Поскольку традиционные медицинские инстанции для осуществления эвтаназии не годились, офицер канцелярии Виктор Брак создал аппарат из ста человек, которые работали по осуществлению эвтаназии в нескольких психиатрических клиниках, превращенных в места массовых убийств. Делалось это так. С 18 августа 1939 года акушерки роддомов обязаны были сообщать по инстанции о родившихся детях-калеках. Родители калек должны были зарегистрировать в комитете «Т-4» своих детей: душевнобольных или увечных в возрасте до трех лет. Позднее возраст калек, подлежащих обязательной регистрации, был продлен до 17 лет. Всего успели зарегистрировать около 100 тысяч пациентов, из них 8 тысяч детей были убиты передозировкой медикаментов или инъекциями яда. Экспертом по убийствам детей-калек стал Ханс Хайнце – с осени 1939 года он руководил 30 «детскими отделениями».

Предложения партийных функционеров узаконить эвтаназию Адольф Гитлер отвергал – даже в 1939 году он не решился принять соответствующие акты. Поэтому несмотря на то, что Булеру и Брандту были даны соответствующие полномочия, их деятельность была преступной даже по законам Третьего рейха! Однако воли фюрера оказалось достаточно, чтобы преступить любой закон. На Нюрнбергском процессе Карл Брандт свидетельствовал, что Гитлер еще в 1935 году говорил о своем намерении решить проблему эвтаназии во время войны, так как это будет «самое подходящее время». И действительно – в октябре 1939 года фюрер нацистов тайно уполномочил Брандта и Булера распространить мероприятия по эвтаназии на всю территорию рейха.

Филипп Булер – один из непосредственных руководителей программы «Т-4»

Немецкие дети с психическими отклонениями, обреченные на стерилизацию и последующее умерщвление (1934 год)

Программу «Т-4» распространили и на взрослых. С января 1940 года до августа 1941 года она принесла смерть свыше 70 тысячам душевнобольных и калек. В первую очередь убивали евреев, ибо они были одновременно и «наследственно больными», и «расово неполноценными». Затем приступили к ликвидации шизофреников, страдающих эпилепсией и слабоумием, позже – «нетрудоспособных» уголовников.

Что касается родственников убитых командой «Т-4», то они получали стандартное письмо, в котором говорилось о смерти вследствие тяжелого заболевания (например, воспаления легких). В письме были слова о тихой и безболезненной смерти, а также сообщение, что из-за опасности инфекции труп был кремирован. Периодически возникали скандальные ситуации. Например, в письме указывалось, что человек умер от воспаления слепой кишки, но родственники знали, что аппендикс ему удалили еще в детстве. Иногда вместо одной урны с прахом родственники получали две.

Само раннее известие о тревоге населения Германии по поводу эвтаназии относится к августу 1940 года. Стали просачиваться сведения об убийствах больных, и общество забеспокоилось. Настоящим шоком стали слухи об эвтаназии тяжелораненых немецких солдат. Многие родственники убитых обращались к своим духовникам, а те протестовали с амвонов церквей. Известия о новых случаях эвтаназии побудили Старопрусский вероисповедальный синод в день первой среды Великого поста (27 марта 1943 года) направить всем пасторам послание, в котором открыто осуждалось уничтожение людей: «Горе нам и нашему народу если Богом данная жизнь не представляет для нас ценности и человек, созданный Богом по своему образу и подобию> оценивается лишь по степени его практической полезности, если считается возможным убить человека, так как считается, что он недостоин жизни или принадлежит другой расе».

Видя растущее недовольство, Адольф Гитлер распорядился остановить программу «Т-4». Однако и после ее формального закрытия массовые убийства обитателей психиатрических больниц продолжались. Ходили слухи, будто бы с целью экономии средств собираются умерщвлять пенсионеров. Немцы вдруг с ужасом осознали, что государство, которое называет себя «народным» и «социалистическим», собирается применить против них самые дикие социал-дарвинистские методы. К сожалению, осознали это далеко не все.

Из провала программы «Т-4» нацисты вынесли урок, что в таких делах необходима еще большая секретность, а массовые спланированные убийства следует осуществлять в местах, которые были бы недоступны контролю со стороны немецкого общества. Нет сомнений, что если бы Третий рейх победил в мировой войне, гитлеровская евгеника получила бы дальнейшее развитие, перемалывая в прах сотни тысяч людей, которые не по каким-то причинам не вписывались в нацистские представления о стандарте здоровья и красоты…

12.3. Последняя загадка

Апрель 1945 года. Не самое лучшее время для немецких нацистов. Конец Третьего рейха близок. Мобилизованы все – от мала до велика. Берлин полностью окружен, советские войска с боями вступают на его улицы. Казалось бы, пора признать поражение. Однако министерство пропаганды Йозефа Геббельса, напротив, вещает на всех волнах: «Ситуация решающим образом изменилась в нашу пользу. Близко изменение хода войны, и Берлин нужно удерживать во что бы то ни стало!». В информационном ежедневном сообщении вермахта, которое также транслировалось по радио, давалось детальное описание: «Верховное армейское главнокомандование объявляет, что в героической битве за Берлин всему миру еще раз продемонстрировано> как нужно сражаться за жизнь против большевизма. Пока столица защищала себя как никогда прежде не защищалась ни одна столица в истории, наши войска на реке Эльба резко изменили ситуацию в нашу пользу и дали передышку защитникам Берлина. Наши дивизии на западе отбросили врага на широком фронте».

Однако тем, кто прячется в бункере под Рейхсканцелярией, давно понятно, что Берлин падет. Ближайшее окружение Адольфа Гитлера уговаривает его покинуть столицу, но он раз за разом отказывается. Фюрер нацистов уверен, что вот-вот – и произойдет чудо, вражеские орды будут отброшены. Его странное поведение в последние дни войны вызывает вопросы по сей день.

Историки с материалистическим взглядом на мир полагают, что Гитлер тянул время в надежде на внутренние противоречия, которые якобы раздирали союзников по антигитлеровской коалиции. Он так и не сумел признать, что после оккупации Польши и Франции для руководителей западных держав Иосиф Сталин стал тем человеком, который может спасти мир от «коричневой чумы». При любом, самом гиблом, раскладе он, Гитлер, был для них хуже и страшнее большевиков.

Историки с идеалистическими взглядами выдвигают гипотезу, будто бы фюрер нацистов ожидал, что на ход событий повлияют сверхъестественные силы. Мол, еще в юности он заключил договор с самим дьяволом, и тот в обмен на бессмертную душу предоставил молодому австрийцу власть над миром. Однако в итоге «отец лжи» обманул, как обманывал многих других на протяжении всей истории человечества.

Обе точки зрения имеют право на существование в рамках развиваемых ими теорий, но на самом деле мы никогда не сможем сказать точно, о чем думал и чего ждал Адольф Гитлер перед крушением утопии, строительству которой он посвятил всю свою жизнь. Впрочем, в одном сомневаться не приходится: самомнение фюрера нацистов к концу войны было столь велико, что он потерял последнюю критичность и уверовал, будто бы способен усилием воли менять ткань реальности.

Много лет Адольф Гитлер занимался тем, что гипнотизировал нацию, заставляя немцев терпеливо трудиться и воевать ради воплощения в жизнь расовой мифологии. Но получилось так, что он сам оказался под влиянием своего гипноза, переработав трескучие фразы в мировоззрение. Некоторым современникам Гитлера изменения в его психике стали очевидна уже тогда. В 1942 году американская разведка подготовила аналитическую записку, в которой доказывается: харизма вождя заслонила для нацистских лидеров объективную реальность; они действительно вообразили себя «апостолами», идущими за «мессией», и самое главное – «мессией» чувствовал себя сам Гитлер.

Адольф Гитлер на митинге

«Многие люди задумывались и спрашивали себя: „Искренен этот человек в своих начинаниях или же он мошенник?“ Действительно, даже фрагментарное знание его прошлой жизни дает основание задать этот вопрос, особенно еще и потому, что наши корреспонденты представили нам много противоречивых мнений. Временами кажется почти непостижимым, что этот человек мог быть искренним и совершить то> что совершил входе своей карьеры Гитлер. И все же все его бывшие соратники, с которыми мы смогли связаться, а также многие из наших иностранных корреспондентов твердо убеждены: Гитлер по-настоящему верит в свое собственное величие. Фукс цитирует слова Гитлера, сказанные Шушнигу во время интервью в Берхтесгадене: «Вы понимаете, что находитесь в присутствии величайшего немца всех времен?» Раушнингу он как-то заявил: «Но мне не нужно ваше одобрение, чтобы убедить меня в моем историческом величии». A Шmpaccepy, который однажды взял на себя вольность заметить, что, по его мнению> Гитлер ошибается, он ответил: «Я не могу ошибаться. То, что я делаю и говорю, имеет историческое значение». Можно привести много подобных высказываний Гитлера. <…>

Более того, он также считает себя величайшим из всех германских архитекторов и тратит много времени, вычерчивая новые здания и планируя перестройку целых городов. Несмотря на то что Гитлер не смог сдать вступительные экзамены в Академию искусств, он считает себя единственным компетентным судьей в этой области. Хотя несколько лет назад он и назначил комитет, состоящий из трех человек, который действовал в качестве окончательного судьи по всем вопросам искусства, но, когда принятые вердикты не удовлетворили его, он распустил комитет и взял на себя его обязанности. Нет никакой разницы, сфера ли это экономики, образования, международных отношений, пропаганды, кинематографа, музыки или женской одежды. Абсолютно в каждой области Гитлер считает себя неоспоримым авторитетом. Он также гордится своей твердостью и непоколебимостью: "Я – один из самых непреклонных людей Германии за целые десятилетия, возможно, столетия, имеющий более высокий авториmem, чем какой-либо иной немецкий лидер… Но превыше всего я верю в свой успех, я верю в него безоговорочно"».

Иррациональная вера в собственную силу и непогрешимость естественным образом перерастает в ощущение всемогущества, которое фюрер нацистов никогда не скрывал от своего окружения. Больше того, с какого-то момента он перестал ассоциировать себя с человеком по имени Адольф Гитлер – он вообразил себя государством! По его мнению, Германия с неизбежностью должна была погибнуть, но высшие силы прислали его на Землю, чтобы переломить ход истории и спасти немцев от уничтожения.

«Кажется ясным, что он верит в то> что Германии его послало само провидение и что ему надлежит выполнить особую миссию> – писали американские аналитики. – Возможно> он не совсем понимает масштабов этой миссии, за исключением того факта, что его избрано для спасения немецкого народа и придания Европе иной формы. Только вот как это выполнить, ему также не совсем ясно> но это его особо не трогает, поскольку «внутренний голос» сообщает ему шаги, которые необходимо предпринять. Именно это ведет его избранным курсом с точностью и осторожностью лунатика.

«Я выполняю команды, которые мне дает провидение».

"Ни одна сила в мире не может теперь сокрушить Германский рейх. Божественное провидение пожелало> чтобы я осуществил выполнение германского предназначения".

«Но если зазвучит голос, тогда я буду знать, что настало время действовать».

Именно это твердое убеждение, что ему надлежит выполнить особую миссию и что он находится под руководством и защитой провидения, является причиной того, можно сказать, гипнотического воздействия, которое он имел на немецкий народ. <…>

Становится все более и более ясно, что Гитлер считает себя действительно «избранным» и что мнит себя вторым Христом, который призван утвердить в мире новую систему ценностей, основанную на жестокости и насилии. Играя эту роль, Гитлер влюбился в самого себя и окружил себя собственными портретами…»

На руинах Третьего рейха

Слова из отчета звучат приговором. Если диктатор хочет остаться у власти, он должен критически относиться прежде всего к самому себе. Однако такая самодисциплина оказалась совершенно непосильным делом для Адольфа Гитлера. Он и в самом деле считал, что судьба будет снова к нему милостива, что в последний момент небеса разверзнутся и кто-то, высший, даст ему в руки «чудо-оружие» для спасения рейха. И разумеется, никакой помощи не дождался. Потому что чудес не бывает. Потому что он был не мессией, а обыкновенным человеком. Потому что он построил государство и ассоциировал себя с государством, в котором безнравственность и антигуманизм стали нормой.

Наверное, сидя в бункере под Рейхсканцелярией, Гитлер думал, что совершает новое восхождение на Голгофу. Поэтому он и не мог сбежать из Берлина – ведь его учили когда-то, что Спаситель должен пройти свой путь до конца, до окровавленного креста на горе. Именно через самопожертвование и чудесное воскрешение выросло христианство. Оставшись и принеся свою жизнь в жертву суровым древним богам Германии, Гитлер надеялся на такое же воскрешение. Но иллюзия развеялась, сон разума закончился, и фюрер нацистов отправился прямиком в бездну.

30 апреля 1945 года Адольф Гитлер выстрелил себе в рот. А в бункере начались танцы…

Послесловие Во имя жизни

История Третьего рейха давно завершена. Разумеется, она еще не раз станет предметом глубоких исследований, и нам откроются новые мрачные страницы. Но вряд ли стоит преувеличивать влияние на эту историю эзотерических теорий и оккультных наук. Мы убедились, что в Третьем рейхе не было никаких зловещих тайных обществ или магических лабораторий – все изыскания в области сверхъестественного сводились к спекулятивной верификации сумасбродных идей, сформировавшихся под влиянием современной им мифологии. Те же самые идеи привели к стратегическим ошибкам и страшным преступлениям против человечности. Никто в мире, включая самих немцев, не заслужил таких зверств, с какими навсегда теперь будет связана память о Третьем рейхе.

Понятно, что популярность гитлеровцам принесли не садистская политика и не завиральные идеи, а их достижения в сфере экономики и социального обеспечения. Продолжают они приносить им популярность и по сей день. Даже историк Иоахим Фест, которого вряд ли можно заподозрить в сочувствии к деяниям нацистов, говорил, что если бы Адольф Гитлер умер в 1938 году, то остался бы в памяти потомков как величайший немец, гордость Германии – несмотря на «ночь длинных ножей», концентрационные лагеря, преследования и убийства политических оппонентов. Но так ли это? Да, нацисты создали командную экономику, которая успешно решала проблемы переходного периода, вытащила страну из депрессии, в том числе за счет экспроприаций «еврейских» капиталов и рабского труда политзаключенных. Только вот командная экономика хоть и гибче плановой, но слишком зависима от воли вождей, а они, как мы видели, чем дальше, тем больше отрывались от реальности, и утопия становилась для них важнее актуальных задач. Взять хотя бы любимую отрасль нацистов – сельское хозяйство. Реформы, позволившие вывести крестьян и землевладельцев за рамки рынка, стали воплощением аграрной мечты, однако уже через несколько лет продемонстрировали свою неэффективность: отток сельских жителей в города усилился, дефицит рабочих рук вырос, пришлось привлекать молодежь и армию для уборки урожая – практически как в Советском Союзе 1970-х годов. Ситуацию собирались исправить, но опять же топорными методами: расселяя крестьян на восточных территориях и давая им в услужение местных рабов. Интересно, как много немцев согласилось бы жить там, где в них видят непримиримого врага, который должен быть уничтожен? Что касается социальной политики, то и она имела не только позитивные стороны. Да, нацистское государство создало миллионы рабочих мест, помогало с образованием, занималось совершенствованием инфраструктуры, выдавало кредиты на развитие, поддерживало материнство и детство, проводило массовые празднества – но и дерзко пользовалось присвоенным себе правом вмешиваться в личные и интимные сферы, разделяло общество на «касты», терроризировало неугодных, прибегало к открытому насилию где и не нужно. Вы готовы жить в стране, в которой можно легко за кредит приобрести дом и машину, но в которой лощеный чиновник будет решать, с кем вам заключать брак и когда рожать детей? Может, все-таки лучше жить там, где наличествует не только комфорт, но и свобода?.. Не получилось у нацистов решить и главные проблемы общества: они не сумели искоренили бедность и криминал, рэкет и коррупцию – наоборот, многие пороки республики были переняты гитлеровцами, чему подтверждением беззастенчивый грабеж оккупированных территорий, проводившийся зачастую с целью личной наживы. О политических репрессиях и узаконенном расизме я уж и не говорю.

И все же чем дальше от нас май 1945 года, тем больше появляется людей, которые не хотят замечать негативные стороны нацизма и всячески выискивают позитивные. В желании оправдать вождей Третьего рейха отдельные деятели доходят до того, что называют материалы Нюрнбергского процесса фальсификацией, отрицают факт Холокоста, цитируют как достоверную информацию пропагандистские материалы Йозефа Геббельса и публичные речи Генриха Гиммлера, сравнивают Адольфа Гитлера с Иосифом Сталиным (конечно же, не в пользу последнего) и так далее, и тому подобное. Вся эта вакханалия ревизионистов не имела бы особого значения, если бы за тот давний урок истории не была заплачена невероятно высокая цена – как народами мира, так и самими немцами, купившимися на громкие посулы гитлеровцев.

Опасность национал-социализма, как и любой другой формы фашизма, в том, что он склонен к простым решениям. Но простые решения не подходят, когда речь идет о человеческом обществе с его разветвленными внутренними связями, когда речь идет о творчестве и личной свободе, когда речь идет о человеческой душе. К примеру, многих привлекает концепция евгеники – дескать, стоит ли бороться за жизнь неизлечимо больных, калек и уродов? Давайте взглянем на эту проблему, не затрагивая ее морально-этическую сторону – то есть с позиций вульгарного дарвинизма, на который очень любили ссылаться нацисты. Новейшие исследования показали, что человек как биологический вид отличается низким генетическим разнообразием – возможно, наши оказались на грани вымирания около 130 тысяч лет назад. Даже шимпанзе, ближайшие родственники человека по эволюционному древу, имеют разнообразие на порядки выше, хотя сегодня их гораздо меньше, чем людей. Посему любой человек представляет ценность в эволюционном плане: генетическое разнообразие необходимо увеличивать, а не сокращать до какого-то единого образца. А наследственные болезни и непоправимые травмы мы скоро научимся лечить – в этом нам помогут биотехнологии, которые бурно развиваются с начала века. Возникает вопрос: стали бы они развиваться, если бы человечество уподобилось нацистам, искореняющим любые «отклонения от нормы»?.. Кто-нибудь наверняка скажет, что Адольф Гитлер не мог знать о генетических особенностях человеческой расы. Но он много чего не знал и даже не хотел знать. Ведь нацизм не оперирует научными категориями, ему достаточно инстинктивной ксенофобии.

Не тоскуйте по простым решениям. Они только создают кратковременную видимость избавления от проблем, а платить за это приходится всегда с чудовищными процентами. Каким бы нелепым и распущенным ни казалось вам современное общество, в его беспорядочной суете куда больше высоты и благородства, чем в холодных безжизненных конструкциях, придуманных мечтательными изуверами.

И это нужно выучить. Запомнить как аксиому. Во имя детей. Во имя будущего. Во имя жизни.