Текст книги "Мегалиты Русской равнины"

Жертвенники Старых Богов

Как известно, важнейшее место в структуре практически любого традиционного ритуала занимает акт принесения жертвы – не важно, доминирует ли он в ритуале или выполняет внешне второстепенную функцию. Соответственно, большинство традиционных святилищ в качестве одного из своих элементов содержат жертвенник, т. е. некий сакральный объект, на котором и совершается собственно жертвоприношение. И совершенно естественно, что в индоевропейской Традиции, в которой камень имеет такое большое сакральное значение, в качестве жертвенника очень часто выступает именно камень.

Классическим вариантом традиционного каменного жертвенника можно, вероятно, считать камень (необработанный или обтесанный для придания определенной формы) с «чашей»-углублением на верхней поверхности, предназначенным как для собственно жертв и даров, так и, нередко, для сбора дождевой или росной воды. Такого рода жертвенники, представляющие собой каменные кубы или цилиндры с углублением наверху, использовали еще древние этруски; в северных землях камень-жертвенник подвергался значительно меньшей обработке, но углубление-«чаша» сохранялось неизменно.

Можно говорить о том, что по своим функциям эти северные жертвенники приближаются к камням-чашечникам (в углублениях которых нередко оставлялись маленькие жертвы предкам); более того, небольшие лунки на «чашечниках» и «перстовиках» можно рассматривать как миниатюрные «чаши» больших жертвенников (что, собственно, и побудило нас объединить их в одной главе). И тем не менее различие между ними принципиально – прежде всего потому, что для «чашечников» функция жертвенника является в большинстве случаев второстепенной.

Наиболее ярким примером древних европейских камней-жертвенников являются, несомненно, балтские каменные жертвенники, широко распространенные на территории Литвы и Латвии [71]71
  Даугудис В. О языческих святилищах в Литве // Археология и история Пскова и Псковской земли. Тезисы докладов научно-практической конференции. Псков, 1988. Матулис В. Литовские жертвенные камни // Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков, 1985. В.Урбанавичюс Реликты язычества в памятниках XIV–XVI веков в Литве // Новое в археологии Прибалтики и соседних территорий. Таллин, 1985. Уртанс Ю.В. Два вида культовых камней с выемками в Латвии // Археология и история Пскова и Псковской земли. Материалы семинара. Псков, 1992.


[Закрыть]. Всего их известно около трех сотен; большинство из них (так называемые «аукшайтийские жертвенники») представляют собой плоские валуны, на верхней грани которых высверлены и отполированы «чаши» диаметром около 10–20 см и глубиной около 10 см или чуть более того. Значительно меньше (около 40) известно литовских жертвенников с отесанными боковыми и торцевыми (верхней и нижней) поверхностями («жемайтийские жертвенники»). Этот тип древних каменных алтарей распространен в основном в западной части Литвы; они характеризуются большими размерами (высотой около метра) и достаточно широкими жертвенными «чашами» (иногда более 50 см в диаметре), имеющими вертикальные цилиндрические стенки и, нередко, специфический рельеф дна (середина дна бывает приподнята).

3.1. Древни из литовский жертвенный камень бога Рагутиса на одной из нейтральных площадей Вильнюса. В центре верхней поверхности камня видна тесаная жертвенная чаша

Но, разумеется, Прибалтика не является единственным регионом, где можно встретить подобные священные камни с выдолбленными или высверленными в них «чашами» для жертвоприношений. Аналогичные жертвенники известны практически по всей Европе; так, например, похожий на «аукшайтийские жертвенники» камень с высверленной в нем чашей находится в Шотландии, на склоне горы Arthur’s Seat («Сиденье Артура») над Эдинбургом. Вполне допустимо предполагать, что подобные жертвенники являются традиционными для индоевропейцев в целом или, как минимум, для северо-западной их ветви.

Несколько лет назад, в ходе Донской экспедиции 2000 года мне довелось впервые описать аналогичные жертвенники и на территории Русской равнины [72]72
  Платов А.В. Новые данные по мегалитам Русской равнины // Мифы и магия индоевропейцев. Вып. 11, 2002.


[Закрыть]. Помимо отдельных священных камней, экспедицией 2000 года были изучены и описаны четыре мегалитических культовых комплекса (капища), из которых два были обнаружены впервые (в результате специального опроса местных жителей). Священные камни, образующие сакральные центры двух этих святилищ – Козьинского и Краснохолмского, – принадлежат новому, доселе на территории России неизвестному, типу культовых камней-мегалитов, условно названному нами «камнями с жертвенными чашами».

Первое из названных святилищ расположено близ с. Козье, находящегося на р. Красивая Меча, у дороги на д. Солдатское. Святилище менее чем на 1 км удалено от берега реки и знаменитого Конь-Камня, описанного еще А.Н. Афанасьевым, Н.И. Троицким и другими авторами, что позволяет предполагать существование в прошлом некоторой связи между этими комплексами.

Святилище представляет собой россыпь достаточно больших необработанных камней из местного розовато-серого плотного кварцевого песчаника, находящуюся на заросшей травой незначительной (менее 1 м) возвышенности. Возвышенность имеет естественно-геологическое происхождение и образована, вероятно, коренным выходом того же песчаника.

Два камня, образующие сакральный центр святилища, находятся в восточной части каменной россыпи и окружены прочими камнями с севера, запада и юга. Камни составлены впритык один к другому по линии запад-восток; размеры меньшего, западного, камня составляют 1,1×0,9 м, размеры большего, восточного – 1,60×1,1 м.

Видимая часть западного камня представляет собой плоскую плиту, выступающую над поверхностью земли в среднем на 20 см. В центре плиты находится искусственное округлое чашеобразное углубление размерами 36 × 46 см. Вероятно, данная каменная плита представляет собой своего рода алтарь или жертвенник, в «чашу» которого возливалась или возлагалась жертва (мед, пиво, кровь; мясо, сельскохозяйственные продукты и т. п.). Возможно, впрочем, что «чаша» использовалась как ритуальный очаг, – обряды, связанные с возжиганием огня на культовых камнях, сохранились в ряде районов Северо-Запада России до наших дней [73]73
  См., напр.: Александров А.А. Культовые городища в Локнянском районе Псковской области. В кн.: Земля Псковская, древняя и современная. Псков, 1990.


[Закрыть].

Общая схема главных камней святилища у д. Козье. План и вид сбоку

Как уже говорилось, каменные жертвенники такого типа на территории Центральной России описываются впервые. Единственной возможной параллелью может оказаться один из культовых камней упомянутого уже урочища Чертово городище в Калужской области. А. Перепелицын описывает этот камень так: «Находится он в нескольких десятках метров от „чашечного“ и интересен вырубленным в нем (явно искусственным) глухим отверстием в форме неправильного пятигранника с ребрами по 15–25 см и глубиной до 40 см» [74]74
  Перепелицын А. Тайны Чертова Городища // Мифы и магия индоевропейцев. Вып. 3, 1996.


[Закрыть]. Однако однозначно утверждать однотипность данного памятника и западной алтарной плиты Козьинского святилища (пока, по крайней мере) невозможно.

3.4. Святилище у д. Козье. Камень-алтарь с жертвенной «чашей» (вид с запада)

Второй, восточный камень, имеет максимальную высоту 70 см. Верхняя его грань имеет весьма значительный наклон к востоку, так что к алтарной плите камень примыкает самой высокой своей частью. На верхней грани камня находятся – одна над другой – две округлые «чаши» диаметром 20–25 см. Из верхней, более четко выработанной и более глубокой «чаши» в нижнюю, почти плоскую, ведет врезанный в камень слив. Похожий же слив ведет из нижней «чаши» к грунту.

Без проведения специального исследования невозможно однозначно утверждать, что система «чаш» и сливов восточного камня святилища рукотворна. Однако и предполагать полностью естественное происхождение этой сложной системы также вряд ли допустимо. Наиболее вероятным представляется «промежуточный» вариант – искусственная доработка естественных выбоин и иных неровностей камня. В конечном итоге, вопрос о рукотворности чаш и сливов не так уж важен, – на примере «чашечников» и «следовиков» нам известно, что в древности в качестве культовых объектов использовались как камни с естественными углублениями, так и камни с углублениями, выбитыми искусственно.

В целом Козьинское святилище производит впечатление тщательно продуманного культового комплекса, в котором нет случайных элементов. Ориентация сдвинутых впритык камней по оси запад-восток наводит на мысль о традиционной фундаментальной диаде Смерть-Жизнь, каждый из компонент которой ассоциируется в сакральной Традиции с определенной стороной света (Смерть – запад, Жизнь – восток). Если это такое сопоставление верно, то на жертвеннике западного камня, за которым в моменты Равноденствий заходило («умирало») солнце, в древности совершались жертвоприношения хтоническим богам, богам Смерти, Иного Мира, магии. Напротив, чаши и сливы восточного камня, за которым солнце восходило («рождалось»), могли служить для сбора дождевой и росной воды. На этнографическом материале всей Европы реконструируется почтительное отношение к воде, скапливающейся в углублениях священных камней, – повсюду такая вода считается целебной, святой и т. д.

В этом отношении очень интересно вспомнить чрезвычайно распространенный в славянском фольклоре и эпосе архетипический мотив Живой и Мертвой воды. Исцеляющая, волшебная вода, скапливающаяся в «чашах» восточного, «рассветного» камня в этой связи может быть ассоциирована с Живой водой, а вода, собирающаяся в жертвеннике алтаря Черных богов, – с водой Мертвой…

«Чаши» и «сливы»

Систему «чаш» и сливов восточного камня Козьинского святилища можно было бы считать единственным в своем роде артефактом или, быть может, простой игрой природы, если бы в совсем другой точке Тульской области (примерно в полусотне километров от д. Козье) нами не был бы обнаружен священный камень с аналогичной, хотя и отличающейся системой. Речь идет о втором неописанном ранее мегалитическом культовом комплексе, первооткрывателями которого нам выпала честь стать, – о Краснохолмском святилище.

Краснохолмское святилище расположено неподалеку от истоков р. Непрядва в глубокой балке, почти полностью заросшей дубами. Находящиеся в балке камни почитаемы до сих пор; о них прекрасно знают жители всех окрестных деревень, что, вероятно, свидетельствует о высоком «статусе» святилища в прошлом. По словам местных жителей, еще совсем недавно в балке, у камней, люди собирались со всей округи на Троицу [75]75
  Отметим к слову, что это далеко не единственный случай привязки почитания священных камней к Троицким праздникам.


[Закрыть].

3.5. Главный камень Краснохолмского святилища. Общий вид с севера

　Любопытно отметить, что, несмотря на «широкую известность» культового комплекса среди местных жителей, о нем ни словом не упоминает Н.И. Троицкий в своей книге, где весьма подробно описывает почитаемые камни бассейна Непрядвы, обрядовые места, археологические памятники и т. д. [76]76
  Троицкий Н.И. Цит. соч.


[Закрыть] Этот факт наводит на совершенно конкретные размышления: можно предполагать (хотя и бездоказательно), что это место, до сих пор сохранившее значение обрядового, полтора века тому назад почиталось настолько священным, что окрестные крестьяне просто скрыли его от «заезжего барина»…

Комплекс занимает значительную часть долины (более полукилометра) и представляет собой россыпь камней (в том числе огромных) розовато-серого очень плотного кварцевого песчаника. Возможно, что некоторые из особенно больших камней представляют собой естественные выходы песчаника в коренном залегании. Сакральное значение имеют, вероятно, несколько камней, находящихся в разных местах долины, но «главенствующее» положение явно занимает большой чашечный камень в восточной ее части.

3.6. Схема расположения ложбины, «чаши» и слива на главном камне Краснохолмского святилища

　Данный камень имеет в плане приблизительно прямоугольную форму (3,65 × 3,00 м) и возвышается над дневной поверхностью примерно на метр. Длинные боковые грани камня ориентированы меридионально. Масса камня превышает, предположительно, два десятка тонн.

По оси камня проходит широкая и достаточно глубокая в центральной части ложбина, завершающаяся стоком в круглую, правильной формы «чашу» диаметром 36 см. Из чаши до поверхности земли ведет глубоко врезанный в камень и расширяющийся книзу слив общей длиной около полуметра. В целом вся система ложбины, «чаши» и слива вытянута вдоль одной линии, причем ось системы ориентирована строго по линии север – юг. Несмотря на то, что в данном случае на поверхности камня находится только одна «чаша» (а не две), мы явно имеем дело с аналогом восточного камня Козьинского святилища. Учитывая то, что два этих комплекса находятся достаточно далеко друг от друга, мы можем говорить о выделении нового типа культовых камней, условно названного нами «камнями с чашами со сливом».

3.7. «Чаша» и «слив» на главном камне Краснохолмского святилища　

Дополнительным аргументом в пользу выделения данного нового типа священных камней может служить существование аналогичного артефакта в Калужской области, на уже неоднократно упомянутом нами Чертовом Городище. В восточной его части А. Перепелициным и другими исследователями описан еще один камень, на котором четко выделяются три глубокие «чашки», соединенные проточной канавкой и представляющие собой своего рода «каскад».

Отметим также, что главный камень Краснохолмского святилища является одновременно и «чашечником» (в обычном смысле термина), – на его поверхности находится несколько десятков небольших и «чашек» размерами в несколько см. Если не все, то, по крайней мере, часть «чашек» имеет явно естественное происхождение. Практически все «чашки» находятся на западной половине камня. Насколько можно судить, на других камнях в долине «чашек» нет.

Как и предыдущий (Козьинский) культовый комплекс, Краснохолмское святилище представляет собой уникальный памятник. Несомненно, что информация о нем, собранная нами за время работы экспедиции 2000 года, далеко не полна. Более подробного изучения и описания требуют другие находящиеся в долине камни, необходим более тщательный опрос местных жителей на предмет выявления и изучения связанных с чашечным камнем и со святилищем в целом преданий, поверий и обрядов. Хочется надеяться, что такая работа будет проделана – если не нами, то другими исследователями – в ближайшем будущем, а результаты ее предоставят информацию, которая позволит расширить наши знания не только о мегалитической культуре России, но и о традиционной сакральной географии в целом.

Глава 4
Священные изображения

На берегу Тирасы показывают ступню Геракла в скале, похожую на след человека, но два локтя в длину…

Геродот, V век до н. э.

Камни с выбитыми на них самыми разнообразными изображениями широко известны по всей Европе, включая и современные славянские земли. Еще Н.М. Карамзин писал о «больших гладко обделанных плитах, на коих выдолблены изображения». Некоторые из этих памятников имеют утилитарный, «служебный» характер. Это, например, межевые и путевые камни и каменные кресты, на которых высечены племенные знаки, знаки, которые могут содержать некие указания топографического характера, или знаки властителей данной территории (например, родовые знаки Рюриковичей). Долгое время (буквально до последних десятилетий XX в.) в отечественной науке преобладало мнение, что такого рода доисторическими «указателями» являются все древние камни со знаками, однако сейчас, наконец, практически всеми специалистами принято, что абсолютное большинство таких камней имело сакральные, а не утилитарные функции.

Многие из них отчасти сохранили такое свое значение до самого последнего времени: еще в XIX–XX веках этнографами нередко фиксировались связанные с камнями с изображениями народные обряды, в том числе и своеобразные жертвоприношения: лепешки, яйца, шерсть, деньги и т. д. [77]77
  Маланин И.Д. Следы языческих времен? // Атеистические чтения, № 19,1990.


[Закрыть] С.В. Моряков в своей работе, посвященной в основном следовикам и древним крестам [78]78
  Моряков С.В. О чем молчат камни древнего Верха // Отечество: краеведческий альманах. Вып. 18, 2000.


[Закрыть], указывает, что А.К. Киркор в 1882 году писал: «В Литве и на Жмуди до сих пор сохранился обычай… по ручьям и небольшим речкам класть камни с иссеченными на них изображениями стопы, подковы, земледельческого орудия, меча и т. п.»…

Следы Бога

Наибольшее распространение имеет, несомненно, специфический тип почитаемых камней с изображениями, получивший в России название «следовики». Они могут быть очень различны и по размерам, и по связанным с ними этнографическим свидетельствам, и даже по характеру самих изображений, которые меняются в широком диапазоне от явно искусственных, с четкой проработкой контуров, до маловыразительных и практически наверняка естественных. Но их общей чертой всегда остается то, что в народном восприятии данные изображения являются следами – «Божьими», «Бесовыми», «Чертовыми», следами Богородицы или различных святых и т. д. – даже в тех случаях, когда само изображение лишь отдаленно напоминает по форме след.

Первые описания европейских камней-следовиков были сделаны еще в начале XIX века. В России, например, несколько камней с выбитыми на них изображениями следов были в уже упомянутой нами в предисловии к книге коллекции Ф.Н. Глинки, описанной им в 1837 году [79]79
  Глинка Ф.Н. Мои заметки о признаках древнего быта и камнях, найденных в Тверской Карелии, в Бежецком уезде // Русский исторический сборник. Т. 1, 1837.


[Закрыть]. К концу века был накоплен уже определенный фактический материал (в том числе российскими авторами), и 1907 году в Варшаве вышла в свет книга Максимилиана Баруха «Божьи стопки» [80]80
  Baruch M… Boze Stopki. Warszawa, 1907.


[Закрыть], ставшая своего рода классической работой по этой теме и обобщившая данные по следовикам многих стран, включая и связанный с такими камнями фольклор. К середине XX века уже было открыто и описано немало камней-следовиков в разных районах Европы, их изучение приобрело более или менее систематический характер; так, в Белоруссии этими памятниками занимался М. Мялешка, в Литве – П. Тарасенко, в России – С. Ильин.

Именно стараниями известного шуйского краеведа С.Н. Ильина после Великой отечественной войны в России возобновилось изучение камней с загадочными знаками, практически прекращенное революцией 1917 года, поскольку с большинством таких камней связаны различные легенды «мистического» характера. Ильин обнаружил и описал более десятка таких камней и ввел в научный оборот сам термин «следовик» [81]81
  Подробнее о Ильине С.Н. см., напр.: Маланин И.Д. Из воспоминаний о Ильине С.Н. К 100-летию со дня рождения «отца» следовиков // Отечество: краеведческий альманах. Вып. 18, 2000.


[Закрыть]. За прошедшие с тех пор полвека число известных только в Центральной России следовиков составило многие сотни, а сами они стали классическим типом культовых камней, на информацию о которых во многом опирается изучение сакральных камней в целом.

Камни-следовики очень разнообразны. Различаются и размеры выбитых на них следов (от «нормальных» до огромных), и их «природа» (известны, помимо человеческих, медвежьи, птичьи и др. следы), и их количество на одном камне, и техника исполнения изображений. Очень сильно варьируется и предположительно определяемый возраст «следов». При том, что существует немало свидетельств об исключительной «живучести» традиции высекания следов на камне (см., напр., сообщение А.К. Киркора в конце XIX века), само появление этой традиции следует, вероятно, отнести к неолитической эпохе. По крайней мере, именно к такой датировке приводит нас известная связь камней-следовиков с археологическими памятниками неолита и бронзы, а так же явная параллель между следовиками Восточной Европы и некоторыми неолитическими петроглифами (изображениями на скалах) Европы Северной.

4.1. Изображение беса или шамана на скалах мыса Бесов Носа, Онега (Православный крест выбит поверх изображения в позднее время – с целью «нейтрализовать» магию рисунка.)　

Самым известным примером такого рода могут послужить знаменитые петроглифы Белого моря и Онеги. Так, например, на скалах в устье реки Выг находится около трех сотен взаимосвязанных изображений, датируемых концом III – началом II тыс. до н. э. – так называемые «Бесовы Следки». По большей части это рисунки, связанные с тематикой охоты (лоси, тюлени, медведи, рыба и т. д.). На фоне этого разнообразия выделяется цепочка следов, приводящая к ногам крупной человеческой фигуры, предположительно являющейся изображением некоего божества.

Вполне резонно предполагать, что традиции высекания следов – да и иных рисунков – на обнаженных скалах (на Севере) и на поверхности валунов (в Центральной России, где почти нет обнаженных скал) родственны и близки по внутреннему сакральному смыслу.

4.2. Изображение «божества». Петроглифы «Бесовых Следков», река Выг　

«В старину, когда камни еще были мягкими, на них чертята любили устраивать свадьбы и пятками вдавили камни, от чего образовались лунки». Это коротенькое предание, записанное П. Тарасенка [82]82
  Tarasenka P. Pedos amenyje (Lietuvos istoriniai akmenys). Vilnius, 1958.


[Закрыть], хорошо характеризует сразу обе связанные со следовиками идеи: принадлежность следов тому или иному мифологическому персонажу и их просихождение, словами Мирчи Элиаде, в мифологическое «время оно» – когда камни были мягкими… Согласно хорошо известному закону парциальной магии, описанному еще Фрезером, часть не просто подобна целому, но может быть его заменителем. Хорошо известны, например, славянские колдовские практики наговоров «на след» с целью того или иного воздействия на человека, его оставившего. Так же и след, оставленный в камне богом, будет вечно отмечать его присутствие…