Текст книги "Шолох. Долина Колокольчиков"

Наконец Голден-Халла встряхнулся, как тот самый, небо прости, пёс, которым его (ну и меня заодно) столько раз обозвали.

– Мы зря драматизируем! – решительно сказал Берти. – Давай думать логически. Почему мы сразу зациклились на травкёре? В смысле, я понимаю почему: внезапная душевная травма и всё такое, но… В Седых горах куча разной разумной нежити. Если Хегола и стал какой-то из них, то не обязательно этой.

– Тоже верно, – кивнула я. Но, сбросив капюшон, расстроенно запустила руки в волосы: – Однако мы с тобой надеялись, что искра Хеголы ещё горит!.. Что он всё ещё личность: со своей памятью, характером и так далее! А если он просто нежить…

– Так, не психуй раньше времени, Страждущая. Во-первых, это лишь одна из гипотез…

– Но она соответствует тому факту, что Хегола почему-то оставил сундук в Асулене. Помнишь: травкёр не может делать себе ликёр, потому что целебные травы – чистые, а он – нечистый и не может касаться их? С сундуком, должно быть, произошло то же самое. То охранное заклинание было светлым. Хегола стал тёмным. Всё. Он не может забрать свои колокольчики, даже если помнит о них.

– Прах. – Берти устало потёр глаза руками. – Действительно сходится. Но знаешь, это всё ещё просто идея! Давай не будем сами себя закапывать в яму, которая не очень-то нам и нравится! Плюс я не договорил: нежить тут бывает разная. Может, какая-то из них и нормальная, пусть даже тёмная, с зелёной искрой и далее по списку. Давай сейчас мы сосредоточимся на том, что нам надо всё-таки куда-то двигаться, пока мы не околели. А там разберёмся.

– Ладно. – Я сглотнула, стараясь не впадать в преждевременное уныние – мой второй любимый порок после любопытства. – Ты прав. Если что, мы можем разыскать Голата и хорошенько расспросить его на тему нежити. Не зря же нам подвернулся этот охотник, да? Я верю, что никто никому не встречается просто так.

– Умничка. Я тоже в это верю. – Берти кивнул и набросил мне капюшон обратно. – А теперь пойдём.

* * *

Мы долго шли молча. Говорить уже не было никаких сил. Кажется, мироздание решило устроить мне внеплановую проверку на выносливость, а не отпуск. Вернусь, попрошу Полынь вписать в мою характеристику два новых пункта: «морозоустойчива» и «несгибаема».

Луна была уже высоко, когда мы поднялись на очередную возвышенность, и… Увидели внизу изгибающийся изящной волной погодный разлом. А за ним – деревушку, лежавшую в глубокой долине, будто на ладони у доброго великана. Она была ещё очень далеко от нас – пустые пространства обманчивы! – но всё же появился шанс добрести туда до наступления рассвета.

– Ура-а-а-а! – заорала я, не сдерживая чувств.

Я повернулась к Берти, требуя от него разделить со мной ликование, и с некоторым беспокойством обнаружила, что спутник смотрит на деревню с открытым ртом. Взгляд у него был стеклянный.

– Всё нормально?.. – подобралась я. Только ещё одной беды нам не хватало!

Берти вытянул шею, как будто это могло помочь ему рассмотреть поселение получше.

– Тинави, а ты тоже видишь в центре озеро в форме кешью и ряды цветущих абрикосовых деревьев возле него?

– Ну да.

– И там ещё, кажется, угадывается часовая башня с острой крышей, да?

– Голден-Халла, ты меня пугаешь. Только не говори мне, что это очередное проклятое местечко и мои только что появившиеся мечты о горячей ванне идут прахом.

– Нет.

Сыщик вдруг расплылся в улыбке.

– Наоборот. Это, – он щёлкнул пальцами обеих рук, направив указательные на меня, большие – вверх, и ликующе перевёл всю эту конструкцию в сторону деревни, – Соловьиная Песня! То есть деревня, неподалёку от которой живёт Морган.

Я распахнула рот.

– Насколько неподалёку? – прошептала я.

Берти, двигавший пальцами вдоль горизонта, будто искавший цель для выстрела из арбалета, замер, указывая ими на снежный холм к западу от нас. На нём, поначалу не замеченное в ночи, притаилось двухэтажное шале.

– Прямо там, – широко ухмыльнулся Голден-Халла.

Стоит ли говорить, что после этого у нас открылось второе дыхание.

16. Пощади!

Самый главный закон человеческого бытия звучит просто: где внимание, там и результат!

Хранитель Рэндом

Дом Моргана Гарвуса был шикарным: просторный, сложенный из белого камня и дерева, с длинным балконом и террасой у входа, он мог похвастаться огромными окнами, занимавшими целую стену в гостиной. На террасе возле двери стоял горящий фонарь, но сам дом был тих и тёмен.

– Дрыхнет, – флегматично решил Берти. – Спит без задних ног в сей неурочный час, молодец такой. Сейчас мы его порадуем!

– Порадуем ли? – засомневалась я.

Голден-Халла не стал стучаться. Вместо этого он деловито подошёл к декоративной чугунной решётке на стене, подпрыгнул и… Пополз по ней вверх.

– Ты что, решил забраться прямо к нему в спальню?! – шёпотом ужаснулась я.

– Вот ещё! Просто запасные ключи спрятаны на балконе. – Он перелез через резные перила второго этажа. – Лови, Тинави!

Увы, он не додумался сначала сказать это, а потом кинуть связку. Три крупных ключа бесславно исчезли где-то в сугробе, и следующие пять минут мы со спустившимся обратно Берти сосредоточенно сопели, откапывая их.

Наконец мы зашли в тёмный дом.

Не успел Голден-Халла закрыть дверь, как раздалось хлопанье крыльев и громкое «кар-р». Настолько угрожающее, что не оставалось сомнений: сейчас кто-то вцепится мне в лицо. Я охнула и подалась назад, закрывая глаза локтем. Одновременно с этим Берти обхватил меня одной рукой, прижимая к себе, а другой с размаху шлёпнул по кристаллу-включателю на стене. Под потолком вспыхнул ряд модных магических сфер, подвешенных на разном уровне.

– Кори! – воодушевился Голден-Халла. – Давно не виделись!

Чёрный ворон заложил вираж – затормозить бы он не успел – и приземлился на спинку дивана. Оттуда он не то чтобы каркнул – скорее, зарычал. Подозреваю, это была очень грязная ругань.

Берти, помедлив, отпустил меня, скинул сапоги и с растопыренными пальцами – точно будет тискать! – приблизился к нахохлившейся птице. Погладил её.

– Ничего, что я так быстро вернулся? Да ещё и с компанией?

– Кар-р-р.

– Вот и я тоже рад!

Глаза ворона горели красным светом, на мой взгляд, ни разу не радостным.

– Корвин – Тинави, – чинно представил нас друг другу Голден-Халла. – Посидите здесь, а я схожу за хозяином.

При свете включённых маг-сфер прихожая, совмещённая с гостиной и кухней, оказалась прекрасна. Честное слово, я уже устала восторгаться. Но что поделать, если я обожаю атмосферу уютных шале? Она обволакивает тебя, как добрая сказка, и ты невольно перестаёшь торопиться, сворачиваешься в кожаном кресле в клубок и умиротворённо смотришь на то, как в камине пляшет огонь, зажёгшийся при нажатии на декоративную бордовую книгу на этажерке… Секреты-секретики! Мы с хозяином точно поладим!

Единственное, что меня смущало – это всё тот же Кори, расхаживающий по низкому столику с таким поистине человеческим достоинством, что я задумалась: а не оборотень ли это? При этом ворон не отводил от меня взгляда. Похоже, он меня оценивал. Совершенно в открытую, в стиле родителей, у которых беспутный сын привёл домой очередную девушку. Разве что галочки в воображаемом списке минусов не ставил.

– Я люблю птиц, – по некотором размышлении сказала я. И чувствуя, что тут нужно доказательство, добавила: – У меня дома живёт филин Марах. Он мной доволен.

– Пф, – чихнул-каркнул Кори.

Я задумалась о том, что ещё хорошего могу о себе сообщить, но тут со второго этажа раздался дикий вопль, потом звук взрыва, грохот и череда отборной ругани, произнесённая голосом, который явно не принадлежал Голден-Халле.

Я вскочила из кресла, Кори, кажется, попробовал лапкой накрыть клюв.

Наверху послышались шаги, и вот на лестнице объявился мужчина с безупречно-аристократическим лицом, встрёпанными золотистыми волосами, частично убранными под тонкий ободок, прекрасными зелёными глазами и… в клетчатой красной пижаме.

– Добро пожаловать в мой дом, Тинави из Дома Страждущих, – царственно произнёс он, посмотрев на меня сверху вниз настолько холодно, что все предыдущие взоры Кори показались мне милостивой репетицией, подготовкой к этому взгляду – от которого, ей-небо, хотелось провалиться под землю, предварительно извинившись раз эдак пятьсот.

– Добрый вечер, доктор Морган Гарвус. Спасибо за гостеприимство.

Я и не сразу поняла, что умудрилась, кхм, слегка поклониться. Совершенно рефлекторно, просто сражённая напрочь величественным (отбросим пижаму) образом хозяина дома.

За спиной Моргана появился Берти, почему-то держащийся за правую половину лица. Панибратски хлопнув Гарвуса по плечу, он обогнул его, вихрем слетел вниз и рванул напрямик к холодильной камере.

– Ягоды или сырое мясо? Что лучше? – деловито поинтересовался он, копаясь на полках.

Когда Голден-Халла отнял руку от лица, стало видно, что под глазом у него разлился впечатляющий фингал.

– Ягоды, – сказала я.

– Сырое мясо, – сказал Морган.

Мы вновь обратили взоры друг к другу, и на сей раз мой взгляд был не менее ледяным, чем у доктора. Из мысли «мы сейчас подружимся!» в мысль «мы ещё посмотрим, кто лучше строит из себя крутого» я переобулась прямо на лету.

Берти прижал к лицу замороженный зелёный горошек.

– Представляешь, он мне врезал! – пожаловался Голден-Халла, с размаху плюхаясь на софу.

– А нечего ко мне спящему наклоняться, – процедил Гарвус, яростно доставая из серванта чашки. – Да ещё и с этим загробным шёпотом: «Мо-о-о-орган… Я вернулся…»

Я прыснула. Морган резко оглянулся; я едва успела натянуть обратно серьёзную мину.

– Скажи спасибо, что я тебя прахом не развеял, – подытожил он, всё так же гневно ставя на жаровню чайник и поджигая её, кажется, одной силой мысли.

– А ты умеешь? – восхитился Берти.

– Ради такого – научусь.

– Ну вот, как обычно. Только угрожаешь, скучный ты человек… Тинави, располагайся! – Берти похлопал по дивану рядом с собой.

Морган, не переставая взглядом буравить во мне две хорошенькие дырки, брякнул перед нами чай на низкий стеклянный столик. Я металась между желанием устрашать в ответ и быть благодарной и удобной гостьей. Берти жевал песочное печенье и болтал, живописуя наши приключения.

– То есть ты дважды чуть не помер за неполную неделю, – покачал головой доктор Гарвус. – Я же тебе прямым текстом сказал ехать прочь из Седых гор, чтобы ничего такого не случалось.

– Так я и ехал! – фыркнул Голден-Халла. – Просто приключения меня очень любят. Смирись и не завидуй.

– Было бы чему. Покажешь мне эти колокольчики?

Морган долил мне чая с таким лицом, будто надеялся, что там яд. Берти пошёл за уменьшенным сундуком, так и лежавшим в его сумке.

– Берти многое мне о вас рассказывал, – всё-таки выбрав «благостную стратегию», я улыбнулась самой обаятельной из арсенала своих улыбок.

– Вот как? – Морган нехорошо прищурился: – Что ж, тогда я тоже про него расскажу.

Голден-Халла вздрогнул и обернулся, вытаращив глаза.

– О нет! Пощади!..

Вернувшись, он обвёл пальцем нашу крохотную добычу и шепнул заклинание. Сундучок затрясся, а потом с хлопком принял изначальный размер. Морган долго и дотошно изучал его содержимое, периодически ворча и шлёпая нас с Берти по рукам – мы всё порывались мимо него дотянуться до сундука. Ибо – какого праха? Это же наш трофей!

И тут, при взгляде на очередной колокольчик, Морган на мгновение потемнел лицом…

– Вы, наверное, устали. – Он захлопнул сундук, чуть не прищемив Голден-Халле пальцы, и резко встал. – Предлагаю отложить разговоры на утро. Пожалуйста, чувствуйте себя… – тяжкий вздох, – как дома.

За это я прониклась к однозначному интроверту Моргану глубочайшим уважением.

* * *

Я долго стояла под горячим душем, отогреваясь после всех часов, проведённых в пути. В подвале шале располагалась традиционная для Норшвайна «горячая часть дома», но я решила не злоупотреблять гостеприимством и ограничилась ванной на втором этаже. Потом натянула чистую пижаму, выданную мне Гарвусом, села на кровать и глубоко призадумалась.

Рискнуть поспать или ну его?

Памятуя о своих недавних умозаключениях насчёт кошмара, я начала из подручных средств строить непростую конструкцию, состоящую из подушки, стопки книг и нашедшегося в комнате будильника. Можно было бы ограничиться одним им, но с книгами и подушкой надёжнее: по плану, он зазвонит и затрясётся, стоя на не очень ровной стопке, и вскоре упадёт на меня. А если повезёт (или не повезёт), то собьёт и парочку верхних томиков по… что это у нас?.. лесной поэзии последнего столетия. О-о-о, а у меня в библиотеке такие же издания! Здорово!

Другое дело, что в случае снов ты никогда не знаешь, в какой момент они начнутся и как долго будут длиться по сравнению с реальностью… На какое, прах побери, время мне заводить будильник?

Я так и сидела с этим маленьким механическим извергом в руках, с которым нам в кои-то веки стоило подружиться, когда меня вдруг, будто тяжёлым одеялом, придавило нестерпимым желанием спать.

Пепел! Нет! Кто меня усыпляет?!

Я попробовала вскочить на ноги, но тут меня завалило на бок и отрубило.

* * *

– Ну надо же, какой сюрприз!.. Джунгли!.. Кто бы мог подумать!.. – бормотала я, вырвав у знакомого скелета меч и вовсю улепётывая поперёк тропинки, чтобы не попасться на ней в ловушку дурацких лиан.

Ужаса, прежде затапливающего меня от одного присутствия в этом месте, почему-то не было. Неужели я привыкла? Люди же вообще ко всему привыкают. Это никогда не казалось мне хорошим качеством, но никогда прежде мне и не приходилось раз за разом терпеть одну и ту же пытку.

Пошёл сильный тропический дождь. Я уже было решила, что он – тоже своего рода оружие Быкоголового и сейчас пришпилит меня к земле, как бабочку, но нет: тяжёлые капли просто расплескивались, ударяясь о мясистые пальмовые листья. Стало жарко. Запахло влажной корой и – сладко – лиловыми цветами, раскрывающимися вдоль тропинки.

Вдруг в глубинах дождевого леса возникла зеленоватая туристическая палатка.

Как… неожиданно. Остановившись перед ней, я оглянулась. Монстра не было видно. И слышно тоже. Так. Возможно, внутри палатки найдётся что-то, что мне пригодится. Я откинула полог и на коленях заползла внутрь.

– Привет, конфетка! Скорее кидай кости.

– Рэндом! – так и ахнула я, не зная, что делать – броситься к давно знакомому хранителю на шею или вцепиться в плечи: «Это ты всё устроил, гад?!»

Сидевший в позе лотоса в центре палатки Рэнди визгливо расхохотался, как всегда, в мгновение ока подслушав мои мысли.

Он – сильнейший телепат. Немного чокнутый, но в то же время на удивление надёжный бог, которого часто называют «джокером», «трикстером» и «занозой»[6]6
  Всего существует шестеро богов-хранителей: Карланон, Авена, Теннет, Селеста, Дану и Рэндом. По сути, они – невероятно могущественные, никогда не стареющие колдуны и путешественники между мирами, заботящиеся о свободном токе энергии унни.


[Закрыть].

Рэнди нетерпеливо протянул мне бронзовую чашу с двумя кубиками внутри.

– Накрой её правой ладонью, потряси, а потом переворачивай. После этого я объясню тебе, что происходит. Ты, конечно, попала в дикую ситуацию, леденечик. Просто кошмар. Я в восторге!

Надо сказать, что Рэндом выглядел не так, как во время наших предыдущих встреч. Сейчас он щеголял грубыми штанами и свободной майкой из ткани болотного цвета и круглыми очками с коричневыми стёклами, сквозь которые лиловые глаза Рэндома выглядели в лучшем случае серо-буро-малиновыми. Волосы хранителя, кажется, отросли ещё сильнее – зачёсанные вперёд, наполовину скрывающие лицо, они уже почти достигали подбородка. В серебристых прядях запутался лепесток тропического цветка.

– Можешь сдуть его, – осклабился Рэндом. – А лучше зубами вытащить. Я только за. Мы, так и быть, никому не скажем об этом пикантном моменте, хотя не берусь обещать, что не спрятал в кустах пару газетчиков с имаграфами.

Я воззрилась на него с некоторой надеждой.

– Раз ты безостановочно шутишь, то, наверное, у меня всё не так плохо?

– О, ровно наоборот! – Хранитель замахал руками. – Просто юмор – это всё, чем я теперь могу помочь тебе. Вот и стараюсь по максимуму. Милостивый бог я или кто?

От таких слов у меня чуть чаша из рук не выпала, но Рэндом подхватил её и понадёжнее укрепил в моих пальцах. Пошатал туда-сюда, деловито велел не ронять, а потом откинулся назад и сплёл на груди руки.

– Тряси, – приказал он.

– Ой-ой-ой, – вздохнула я.

Лёгкий стук костей внутри певучего металла – и вот по брезенту палатки уже катятся, сталкиваясь друг с другом, два кубика. Оба замерли «единицами» наверху.

Хранитель крякнул.

– Так я и думал! Что ж, конфеточка: с Минотавром тебе не справиться. Да-да, именно так зовут быкоголовую мечту пластического хирурга, объявившую на тебя охоту. Поздравляю, у тебя новое амплуа: ты – жертва. Лакомый кусочек, который поражает эту стрёмную скотину тем, что не хочет быть разделанным. Что ж, жить теперь тебе будет не так удобно, как прежде, но, как говорят мои друзья-монахи, любые перемены надо принимать с открытым сердцем, так что…

– Рэндом, подожди! – аж взвыла я. – Объясни всё по порядку, умоляю!

– Фу, как скучно. – Хранитель высунул кончик языка и, наклонив голову, пару секунд смотрел на меня с укором. Понятия не имею, что это должно было означать. – Это должно означать, что я невероятно красив в любых ракурсах, впрочем, забей. Короче! – Рэндом поднял одну руку и растопырил пальцы так, будто на них были закреплены ниточки от марионетки. Мгновение спустя на второй его ладони появилась куколка, сотканная из света. – Краткий обзор твоей биографии. Жила-была в Лесном королевстве девушка, умненькая-разумненькая, талантливая-красивенькая. Все пророчили ей прекрасную магическую карьеру. Но вот она, слишком бурно отпраздновав выпускной, взорвала себя.

Ба-бах. Кукле оторвало голову, но она быстро прилетела обратно.

– Теперь у нашей умницы не стало классической магии. Но она познакомилась с чудиком по имени Карл, – появилась вторая кукла, – и он научил её дружественному колдовству, на котором все остальные в Лайонассе давно поставили крест. Девушка стала колдовать, колдовать… – куколка светилась всё ярче, – и вот всепронизывающая энергия унни решила, что Тинави у нас на самом деле богиня, раз так лихо отжигает. И выдала ей силу и умения хранителя Теннета, который в своё время их потерял, совершив чуть ли не единственный за свою жизнь хороший поступок и так этого испугавшись, что никому не признался в его неблагоприятных для здоровья последствиях… Теперь Тинави переродилась – с точки зрения магии – уже в третий раз. А потом наша девочка попутала берега и дала по щам самому Отцу Небесному, нарушив главный его запрет: не воскрешать людей. Он такого стерпеть не мог и лишил её разом и божественной силы, и в целом права магически взаимодействововать с энергией унни.

Световую куколку затрясло под ударом сошедшей с небес огромной молнии. Причёска у неё после этого стала – блеск.

– Не забывай считать, – подмигнул Рэндом. – Это четвёртая глава твоей сказочки… Потом пришёл я и начал подкармливать тебя своей кровью, заставляя унни думать, что ты – это я. Казалось бы, мелочь, но у нашей леди вселенной фигурально начал подёргиваться глаз, потому что теперь она не была до конца уверена в том, что ты такое. И вот вы с Теннетом решили её добить.

Кукла, ещё мгновение назад с упоением хлеставшая стопки с кровью, утёрла рот и схватилась за грудь. Там разгорелся золотой шар искры.

– Взаимодействие с душами живых существ… Твой личный хитрый способ колдовства. Как ты думаешь, почему сам Нэт так не колдовал все эти годы?

– У него не получалось, – осторожно ответила я. – Он сказал, что ему не даются эти ритуалы в силу того, что он хранитель.

Признаться, я испугалась. Вдруг Рэндом сейчас объявит, что Анте специально загнал меня в какую-то ловушку. Что мой наставник, с которым мы прошли долгий путь от взаимной ненависти до уважения, всё-таки злодей. А я дура. И всему опять конец, юху!

– Не переживай, Нэт сказал правду. – Джокер приспустил очки. – Мы с другими хранителями в принципе не можем влиять на искры – и изучать их. Нам это изначально запрещено. Подозреваю, Отец Небесный боится, что иначе мы обретём слишком большое могущество. Излишние знания о жизни, смерти, устройстве вселенной, которые смогут пошатнуть его власть… Он, в сущности, трус. И очень мутный дядька. С каждым годом я убеждаюсь в этом всё сильнее, но, впрочем, не забивай себе голову, конфеточка: у меня свои игры, а у тебя – свои.

Рэндом ненадолго задумался. Вновь встрепенувшись, он рубанул ребром ладони по воздуху, и световая куколка развеялась.

– Короче! С точки зрения вселенной ты – аномалия. Компоненты твоего магического прошлого и настоящего смешались в интригующий коктейль, названия которого нет в обычном меню. Понимаешь, что это значит?

– Надеюсь, не то, что меня надо уничтожить, – побелела я. – Вылить в раковину и забыть.

– А-ха-ха, нет! Ты что! Наоборот: такие штуки ужасно привлекательны. Считай, ты уникальное сезонное предложение… И поэтому сущности из иных измерений спешат в наше миленькое кафе, чтобы тебя сожрать.

– Чего-о-о-о?! Зачем?!

Прах, не зря я тогда во сне думала, что Быкоголовый смотрит на меня как на салат!..

– Я же сказал: это необычно. А для нас, бессмертных и просто слишком долго живущих сущностей, необычность – это величайший соблазн. Плюс не зря же считается, что самый простой способ забрать чью-то силу – сожрать её обладателя с потрохами, – осклабился Рэндом. – Не делай такие большие глаза: я знаю, что ты сейчас не опаснее обычного колдуна. Но всё же твой набор опыта уникален. Уникальность дороже силы, поэтому всякие неприглашённые гости надеются, что ты дашь им что-нибудь эдакое. Попытка не пытка и всё такое.

– Они правда хотят меня съесть?!

– Ага. Минотавр подсуетился первым, по дороге к тебе распихав остальную очередь. Не переживай, все вместе они не нагрянут: конкуренты всё же.

Признаться, у меня голова шла кругом от такого поворота дел. Как ни странно, внутри родилось что-то вроде решимости, или даже скорее спортивной одержимости. Хотите коктейльчика, недруги мои? Я с удовольствием подам его, ведь он с ядом. А потом разобью бокалы вам об головы – вместо десерта.

– Получается, я должна победить Минотавра, а потом – бороться с другими? – Я прищурилась. – И что, так теперь будет… всегда?

– Не-не-не-не-не!.. – Рэндом засвистел и замахал руками. – Ты чего, конфетка. Ты не можешь победить Минотавра. Кубики показали две единицы. У тебя ноль шансов с ним справиться.

– Кубики? – Я критически посмотрела на бога: – Может, ещё и карты раскинем? А потом на ромашках погадаем?

– Убери этот мерзкий скептицизм, он тебе не идёт, – фыркнул Рэнди. – Я серьёзно, Тинави. А я редко бываю серьёзен, так что вслушайся: Минотавр тебе не по зубам. Тебе не стоит встречаться с ним. К сожалению, я не могу избавиться от него и стереть у тебя со лба эту огромную надпись: «Аномалия! Вкусно! Бесплатно!» Но я всё же могу помочь тебе остаться в живых. И даже при этом спать по ночам! Потому что приходить за тобой будут только во снах: на нашей вселенной стоит очень много защиты, мы с хранителями всё-таки не полные идиоты, и просто так явиться сюда из других измерений нельзя. А вот пространство снов… Увы и ах: оно текуче и свободно, что мне ужасно нравится, но не в таких, как у нас, ситуациях. Сейчас, пока мы болтаем, я сдерживаю Минотавра, однако не могу караулить тебя каждую ночь. Но я с удовольствием дам тебе волшебный гребень. Ты будешь класть его под подушку перед сном, и он не даст тебе попасть в джунгли.

Я задумалась.

– Рэндом, лучше научи меня бороться с Минотавром.

– Настолько не хочешь спать на гребешке?

– Нет, просто… Я верю, что проблемы всегда даются по силам человеку, в этом и состоит мудрость жизни! Если с тобой что-то случается – значит, ты уже готов к этому. Поэтому я хочу учиться и сражаться, а не прятаться, надеясь, что оно само как-нибудь рассосётся!

– Сладость моя. – Рэнди наклонил голову. – Иногда мудрость жизни проявляется в том, чтобы вовремя напомнить человеку поработать над своим терпением и смирением для баланса, а то со многими умениями приходит и заносчивость, не так ли?

Я покраснела. Да уж. Срезал так срезал.

– Мне нравится, что ты стала решительнее и собраннее, чем раньше. – Ноготь хранителя ткнул меня в грудь. – Но поумерь свой пыл. Лучше быть живой, чем смелой. Кстати… Ты догадываешься, почему сны начались именно сейчас?

– Думаю, из-за того, что я приехала в Седые горы. Здесь странная магическая аура, она могла позволить монстрам найти меня.

– Именно так. А вот твой наставник не подумал о том, что тебя может сюда занести… Вернёшься домой – передашь ему пинок от меня, договорились? И ещё наградную табличку «Худшая мамка года».

– Вряд ли Анте борется за звание мамки, – вскинула бровь я.

Рэндом отмахнулся:

– Короче, касательно гребня! Он спрятан в одной из моих нычек, которая находится не так далеко от твоего местоположения. На ближайшие три ночи я поставлю заслоны на твои сны, чтобы ты могла спать спокойно: это, кстати, сожрёт кучу моего внимания, так что не забудь в благодарность поставить мне побольше свечек в храмах. Трёх суток тебе должно хватить на то, чтобы отыскать гребень. Всегда спи с ним под подушкой, и будешь в порядке. Я не могу сам изъять гребень из нычки и вручить тебе, потому что физически нахожусь в Хаосе. Но я обеспечу тебя картой к его местоположению. Только её придётся поискать! Я за свою помощь хочу плату – и веселье в виде твоих мучительных поисков подходит! Дам подсказку: ищи карту в шале. Снаружи она тоже может оказаться, но утром будет внутри дома.

Судя по тому, как начал тараторить Рэндом, ему пора было уходить. Сон заканчивался: углы палатки стала затягивать мерцающая темнота, кубики подлетели с пола и нырнули в нагрудный кармашек на майке хранителя, дождь барабанил по тенту всё тише.

– Мне точно не стоит сражаться с Минотавром? – ещё раз спросила я. – Ты говоришь это искренне? Опыт подсказывает, что ты можешь специально меня провоцировать. Убеждать прятаться, чтобы я из духа противоречия выступила против Минотавра. Потому что меня не покидает ощущение, что я правда могу с ним справиться… Если очень постараюсь. Если подучусь. Неужели я ошибаюсь, веря в себя?

Я не могла поверить, что Рэнди – сам Рэнди во всём его хаотичном вихре безумия – может советовать мне спрятаться, будто мышке-полёвке при виде кота.

– Ответишь мне на этот вопрос через недельку, самоуверенная ты конфетка, – ровным тоном сказал хранитель.

А потом резко наклонился вперёд, коснулся пахнущими вишней губами моего уха и быстро, как-то по-змеиному шепнул:

– И последнее… Силграс Авалати утаил от вас кое-какую экстремально важную информацию. Я бы предложил тебе выяснить, какую именно, – пока не стало слишком поздно.

Я удивлённо открыла глаза – и в тот же миг сон завершился. Лишь запах вишни преследовал меня ещё какое-то время.