Текст книги "Изгои"

Анвар Расулович Кураев
Изгои

Часть 1

Молчун распихал снаряженные магазины по разгрузке, присоединил последний к штатному ВАЛу[1]1
  ВАЛ – Бесшумный автомат, разработанный в климовском ЦНИИточмаш.


[Закрыть], дёрнул затвор и поставил на предохранитель. Надел балаклаву[2]2
  Балаклава – здесь – чёрная тканевая маска, закрывающая всё лицо, кроме глаз.


[Закрыть]. Перед воротами немного попрыгал, проверяя, как сидит амуниция. Прошёл в пустой фургон и занял место по левую руку от командира. Опять первый.

Скоро в кузов влез и сам полковник, сев спиной к перегородке между их отсеком и водительским.

– Веснин, задачу помнишь?

Он молча кивнул.

– Давай, никто кроме нас.

Молчун всё помнил. Его предупредили, что будет очередной смертник. Как всегда – убить при попытке сопротивления. Перед глазами до сих пор стояла фотография. До боли знакомая фотография его старого друга Николая Дорохова.

Владимир Веснин, по прозвищу Молчун, давно свыкся с чисто технической стороной убийства. Юридически они осуществляли операции по задержанию, где всякое бывает. Здесь также подкопаться было не к чему. Моральная сторона вопроса волновала Молчуна больше всего. Но полковник был чертовски убедителен, доказывая необходимость этих убийств.

Официально жертвам «вешали» наркотики. Но настоящая причина штурмов – нежелание олигархов продавать активы. Иногда бесполезные переговоры заходили настолько далеко, что оставался последний аргумент. Но контроль нужно было взять. Любой ценой. Знакомая история.

Ребята стали заходить по очереди в фургон, рассаживаясь по периметру. Чётко, собранно, не мешая друг другу. Минимум гражданской суеты и расхлябанности. Молчун любил порядок, как и все остальные в группе. Но не только это объединяло их.

Это – свои. Такие же ветераны, не вписавшиеся в гражданскую жизнь. «Теперь мы делаем самую грязную работу. Чтобы жизнь тех, кто не дал нам шанса вписаться в мирное русло, стала лучше. Иронично».

Фургон тронулся.

Следующие несколько минут Володя провёл, собираясь с мыслями. «Просто сделать первый шаг, и назад пути уже не будет. Как прыжок с парашютом. Дочка поймёт, когда вырастет». Во всяком случае, он надеялся на это. Она не будет нуждаться, а воспитывать девочку – не его конёк. Сила воли и терпение – всё, чему он может научить – не принесли ему ничего хорошего. Возможно, так даже лучше.

Бойцы сидели напротив друг друга, спинами к боковым стенкам фургона. Четверо – в ряду Молчуна, и пятеро – напротив. Винтовки упираются прикладами в пол, все пока расслаблены. Володя вспомнил, что по крайней мере, трое всегда взводили автомат только перед выходом.

«Всё, хватит! Лучший план я придумать не успел. Пора действовать».

Он незаметно снял предохранитель, одной рукой вскинул ВАЛ, направляя на группу, другой достал из разгрузки РГО[3]3
  РГО (индекс ГРАУ – 7Г22) – ручная противопехотная оборонительная ударно-дистанционная граната. Радиус поражения осколками гранаты – 50 м, радиус возможного поражения – 100 м.


[Закрыть], зубами выдернул чеку и сильно врезал полковнику локтем.

– Оружие на пол! Медленно!

Группа смотрела на него. В их глазах читалась растерянность. Один из бойцов дёрнулся. Молчун тут же всадил пулю ему в ногу, и показал им гранату.

– РГО из недавнего конфиската. Сами знаете, что здесь будет, если я отпущу. Меркулов, ты знаешь, кто я такой. Объясни им, что я иду до конца, если решил.

Все замерли. Они слишком привыкли быть в большинстве. Слишком привыкли, что почти никто не сопротивляется. Слишком привыкли быть всегда сильнее. «Что, парни, сидите, не шелохнётесь? Конечно. Это вам не охрану мажоров крутить, у которой только пистолетики. Они даже сопротивляться не будут. И уж точно не лохов на площади вязать. СОБР… Может, раньше вы были посмелее? Но не сегодня. Одна ошибка – и всю группу разорвёт. Никто из вас не готов рисковать сразу всеми, даже не узнав толком, чего я хочу».

– Парни, делайте, как он говорит. Он замочит – без вариантов.

«Нужно действовать, пока они в ступоре».

– Меркулов, собери автоматы и надень наручники. Потом – перевяжи его.

Раненый боец сжимал ногу и постанывал. Крови было много, но она не била фонтаном.

«Если нормально перевязать – будет жить».

Меркулов сложил автоматы около Молчуна и по очереди надевал наручники на бойцов. Полковник пришёл в себя.

– Молчун, что происходит?

– Полковник, я не буду ничего объяснять. Просто делай то, что говорю. Постараюсь не убить вас, если ты мне поможешь. Скажи водителю – пусть остановится. Потом позвони наружке и скажи, что операция временно отменяется. Пусть снимаются с места и идут отдыхать.

Молчун терпеливо ждал, пока полковник отдавал распоряжения. Всё это время Меркулов перевязывал раненого.

– Дай телефон.

Он по памяти набрал домашний номер друга, который помнил с детства.

– Шмель, это ты?

– Да.

– Оденься попроще и попрактичнее. Как в поход. Возьми налички побольше и приезжай к Быку. Ему нужно исчезнуть. Помнишь, где ты два года назад забор поломал? Там встречаемся. Машину и телефоны бросайте. На общаке добирайтесь. Хвост смотри. Всё понял?

– Да. Сделаю. Что стряслось?

– Там объясню. И, Саня, мне нужен прежний Шмель с быстро работающими извилинами, руками и ногами. Просыпайся.

Молчун сбросил звонок и продиктовал полковнику адрес.

Шмель

Александр Геранин собрался быстро. Он понял, что для расспросов времени нет. Нужно сделать, как просит его друг. Все разговоры – потом. Шмель, как его называли самые близкие друзья, почувствовал, что размеренная и спокойная жизнь, которую он вёл последние пару лет, осталась в прошлом. «Почему для меня нет золотой середины? Всё или слишком спокойно, или – как на пожаре».

Уже не молодой, Саша обычно не готов был срываться куда – то по первому требованию друзей и знакомых. «Но Молчун не будет просто так сотрясать воздух, а ради Быка стоит постараться. Ради кого ещё?»

В вагоне метро ему вспомнился тот день, когда они впервые познакомились.

1989 год

Начало августа. Саша сидит на лавочке с Володей – высоким молчаливым мальчиком, соседом по лестничной клетке. Их мамы, стоя у подъезда пятиэтажки, тихо разговаривают о чём – то. Оба они смотрят на незнакомого соседского мальчика, который одиноко сидит на невысоком железном ограждении с игрушечным автоматом. Автомат новый и необычный, Саша такого ни у кого не видел, но мальчик просто держит его в руках, изредка поднимая и растерянно смотря на него – как будто не поймёт, что с ним делать дальше.

– Никогда не видел такого автомата… – говорит Саша.

– Ага – отвечает ему Володя.

– Может, он даст посмотреть? Пойдём, спросим…

Они подходят к мальчику, тот спокойно сидит и смотрит куда – то в другую сторону. Автомат лежит у него на коленях.

– Привет! Здоровский у тебя автомат! Дай посмотреть…

Мальчик смотрит на Сашу и Володю, как будто пытаясь понять, представляют они опасность или нет.

– Не бойся, мы не отнимем. Мы из вон того подъезда. – говорит Саша, указывая рукой на дверь.

– А я и не боюсь… – мальчик, протягивая автомат Саше.

– Меня Сашей зовут, а это – Вова. А он стреляет?

– Да.

Саша нажал на спуск и автомат издал какие – то лающие звуки, сопровождая их миганием фонарика на конце дула.

– Эта кнопка для чего?

– Сейчас он делает тыр – тыр – тыр, а если переключить, будет фьюююю….бух!

– Ничего себе… тебя как зовут?

– Коля.

– Давай в войнушку играть! Ты будешь оборону держать – воооон в тех деревьях, а мы с Володей будем их захватывать! Да, Володька?

– Угу.

– Давайте! Чур считать до ста, пока я оборону занимаю! – радостно прокричал Коля, убегая в кусты. Скучающий вид его улетучился сразу. И он держал автомат уже по – другому, со смыслом и блеском в глазах.

Глядя на Колю, Саша подумал, что парень необычный – и одежда на нём новая, и автомата такого ни у кого во дворе больше нет. Да и раньше Саша его не видел – наверное, недавно здесь живут. Мама Коли стояла в стороне от других мам и читала какую – то книгу. Саша подумал – неплохо, что ещё один мальчик их возраста во дворе. С девчонками и старшими не поиграешь.

Примерно через час строгий голос Володиной мамы раздался во дворе:

– Володя, иди домой – скоро отец придёт, нужно ужин готовить!

– Всё, ребята, я пошёл. Может, завтра ещё поиграем. – с поникшей головой сказал Володя.

– Давай ещё один раз и пойдёшь! – ответил Саша.

– Нет, папа скоро придёт! А папа – ого-го!

– Раз ого-го, тогда ладно!

Ребята разошлись по домам. До школы им оставалось ещё три года, на дворе было лето, а вокруг – полно всего того, что будоражит воображение, когда тебе четыре. Тогда казалось, что это будет длиться вечно.

Бык

Шмель застал его за завтраком в просторной гостиной загородной резиденции. Сначала Бык подумал, что он приехал попросить о работе.

– Колян, привет. Кто – то из твоих родственников тут есть?

– Никого. Только уборщица и охрана.

– Нанял после той поножовщины? Правильно. Но придётся их оставить.

Саша рассказал ему про звонок Молчуна. Они выгребли всю наличку из сейфа, бросили машину с телефоном у ближайшего метро и спустились под землю. Пока запутывали следы, Бык думал о том, как резко он превратился из ведущего в ведомого. Владелец крупной корпорации, каждый день принимающий решения на миллионы, едет в глухую деревню неизвестно зачем, послушав обычного бойца СОБРа. Но у любого человека должны быть близкие, которым он может довериться вслепую. Если их нет – то всё бессмысленно. Так, по крайней мере, думал Бык. И Молчун для него был одним из таких людей. Он вспомнил, как ещё его отец вмешивался и пытался отбирать для него друзей. В этом смысле отец дураком не был, как, впрочем, и во многих других. Сейчас Коля был благодарен ему за это.

1989 год

Коля сидел дома и играл в «ну погоди». В их трёхкомнатной квартире было светло и просторно. Кругом стояла новая мебель и бытовая техника. При переезде папа решил, что они обновят всё полностью. Коле было всё – равно, а мама не возражала. Папа тогда был большим партийным начальником, а ещё – имел удостоверение полковника КГБ. Коля не знал, чем именно папа занимается на работе, но знал, что удостоверение полковника КГБ – это очень круто. Он сидел в гостиной, а родители на кухне. Все двери были открыты и Коля слышал, что они разговаривают. Чутьё подсказало, что разговор касается его. Он отложил игру, зашел в коридор и прислушался.

– Как Коля? Освоился в новом дворе? – бодрый голос отца.

– Да, уже с ребятами какими – то познакомился. Играли вместе… – довольный и счастливый голос мамы.

– Что за ребята? Знаешь их?

– Нет. Просто ребята местные. Ровесники.

– Ты присмотрись получше. Что за ребята, кто там верховодит у них.

– Да кто там может верховодить – то? В четыре – то года?

– Всегда кто – то верховодит. И если старший в их компании кто – то появится – обязательно мне скажи.

– Зачем? Пусть общается с кем хочет пока. Я же рядом. Как в школу пойдёт – тогда будем следить. А сейчас он всё время на виду.

– Ты всё – равно присмотрись аккуратно и мне скажи. Бывает, что в школе уже поздно. Я хочу знать. Мне надо. Сделай – это несложно.

– Есть, товарищ полковник! – весело выкрикнула мама.

Дальше разговор пошёл о всяких неинтересных вещах типа того, какие выбрать занавески в спальню, и Коля уже не слушал. Он задумался о своих новых знакомых. Его немного пугал тихий и молчаливый Володя, но лишь чуть – чуть. Саша почему – то сразу вызывал к себе доверие.

Молчун

Полуразвалившийся деревянный дом под Серпуховом, на который глядел Молчун, принадлежал его старому тренеру, Михалычу. Он давно умер, а родственников, насколько помнил Володя, у него не было. Да и кому нужна была эта халупа? Молчун не придумал лучшего убежища за то короткое время, что было на раздумья.

– Веснин, что происходит вообще? Что ты собрался с нами делать?

– Поживём – увидим. – Молчун ответил так, будто у него всё под контролем.

«А действительно, что с ними делать? Позже вместе решим. Нужно как-то помочь раненому».

Он рассадил их на пол в самой большой комнате и по максимуму прикрыл окна. Тягостное молчание давило на всех. Всё – таки совсем недавно они были одной командой. Но сказать им было нечего.

«Наверняка Шмель придумал бы, что им сказать».

Молчун. Сначала это было его фишкой. Отличительной чертой. Слова – только по делу. Потом – частью устрашающей ауры, которая образовалась вокруг него на службе. Пока, в конце концов, не стало наказанием. Только за что?

«Почему он такой? Из-за «воспитания» отца? Или он сам должен был понять, что нужно меняться?»

1989 год

– Сын, беги сюда! – раздался строгий голос папы.

– Хорошо! – Володя вприпрыжку побежал из ванной через коридор.

– Во дворе как дела?

– Здорово! Сегодня в войну играли с ребятами.

– Никто тебя не обижает там?

– Нет. Мы дружим там все.

– А с кем дружите?

– Ну, с Саньком там. Ещё с Колей.

– Что за Коля?

– Не знаю. Послевчера только подружились.

– Позавчера. Понятно. Если кто – то приставать будет, ты знаешь, что делать?

– Да. Бить вот сюда. – Володя показал пальцем себе под глаз.

– Но это только если обижают. Понял? Первым не бей.

– Понял, папа.

– Повтори.

– Первым не бить. Только если обижают.

– Хорошо. Иди играй.

В их однокомнатной квартире тускло горела люстра. Мама возилась на кухне, а Володя открыл старый шкаф и достал оттуда коробку с игрушками. Вытащил солдатиков и начал расставлять их под столом – это было его обычное место для игр. Папа отдыхал после работы – он работал водителем на базе. Что за база и какую машину водил папа, Володя не знал. Ему не говорили, а он не спрашивал. Папа не любил, когда суют нос не в своё дело – так он говорил. А мама работала в библиотеке на полставки и рано забирала Володю из садика. Володя очень гордился тем, что он – второй мужчина в семье, как говорил папа. И, случись чего, Володя должен вести себя по-мужски и не ныть, как баба. Всё это было усвоено им в раннем детстве, как и то, что настоящий мужчина много не говорит – только по делу. Володе нравилось чувствовать себя настоящим мужчиной, однако он не всегда мог понять, где говорят по делу, а где нет. И из-за этого большую часть времени молчал.

Шмель

Хвоста не было. Саша специально запутал след – сначала пересадками в метро, и позже – пересев с областного автобуса на электричку и обратно. Он продумал маршрут так, чтобы нигде не пришлось показывать паспорта. Вполне реально, если приложить немного ума и времени.

В соседней комнате, скованные наручниками, сидели на полу десять человек из отряда Молчуна, а рядом тихо спорили его друзья.

– Вовчик, неужели не было способа решить всё это мирным путём? Ты понимаешь, что ты теперь – грёбаный террорист? Вот как всё это разрулить?

– Бык, у меня был ещё один вариант. Пустить тебе пулю в башку.

– Да почему сразу пулю? Вы всех при задержании расстреливаете? Не верю.

– Не всех. Только тех, кого скажут. И на тебя была конкретная установка – ты бы не пережил этот штурм.

– Зачем? Я понимаю, что многим могу мешать, но у меня нет проблем ни с законом, ни с верхушкой. Ты знаешь, как вы выбираете, кого казнить?

– Думаю, полковник в курсе. Расспрошу его… – он взял плоскогубцы с подоконника.

Холодный блеск в глазах Молчуна говорил о том, что он настроен решительно, но удовольствия от этого явно не испытывал.

– Плоскогубцы? Ты его пытать что – ли собрался?

– А у тебя где – то припрятан детектор лжи?

– Пытки. Как тебе вообще такое в голову пришло? Я имею ввиду – ты действительно сможешь всерьёз пытать человека?

– Если тебе так легче, я не в восторге от этого дерьма. Но кто – то же должен. А я уже запачкался. Если нас поймают – до суда вряд ли дотяну. Стрелял в своих, да и знаю слишком много.

«Молчун прав. Кто – то должен это сделать. Или нужно просто всех отпустить и сдаться. Но они хотели убить Быка. Этот сор из избы точно никто не захочет выносить. Молчун ошибается лишь в одном – теперь не только он до суда не доживёт».

За годы дружбы они уже попадали вместе в переплёты – от всяких мелочей до серьёзных драк и поножовщины. Шмель невольно сравнил эту сегодняшнюю ситуацию с тем, самым первым столкновением их троих с остальным миром. Какой ерундой это казалось сейчас. Но он точно помнил, что тогда волновался гораздо сильнее. А сейчас – будто он кино смотрит и это всё не с ним происходит. «Сломалась моя переживалка. К лучшему ли, к худшему… Что-ж теперь сделаешь?»

1990 год

– Привет, Коля! – весело крикнул Саша через всю площадку.

– Привет! – Коля со своим автоматом замахал рукой и побежал в их сторону.

Володя, как всегда, молча протянул руку для приветствия. Папа научил его, что так заведено среди мужчин, и остальные ребята быстро переняли эту привычку.

– Смотри – сопля, а уже за руку здоровается! – громко и с усмешкой сказал какой – то парень с большой головой и копной неаккуратных и растопыренных чёрных волос. С ним было ещё три пацана поменьше. Но все были старше их.

– Ребята, а вы кто такие? – доброжелательно, просто и открыто спросил Саша.

– Я Витя, это Антон, Пашка и Кирилл – с высокомерным видом ответил большеголовый.

– А я Сашка, а это Володя и Коля – всё так же доброжелательно ответил Саша.

– Дай сюда автомат посмотреть! – по – хозяйски ответил Витя.

Коля инстинктивно прижал автомат к себе.

– Смотрите! Не даёт! Во жид! И джинсы у него жидовские – посмотрите! Точно! Еврей! Жид – жид!

– Жид, жид, жииииид! – подхватила вся его компания.

– Убегаем. – шепнул Саша на ухо Коле.

Разворачиваясь, он потянул за собой и Володю. Они бежали через площадку, а вслед им неслись крики старшей компании. Добежав до подъезда, они остановились. Коля уже едва сдерживал рыдания.

– И ничего ты не жид! Они старше! А то мы бы им показали! – с досадой сказал Саша.

Через дорогу между двух пятиэтажек, от противоположного подъезда, к ним шёл какой – то парень старше их. Ребята внутренне напряглись.

– Что, с Витей встретились? – спокойно сказал парень.

Ребята молча и настороженно смотрели на него.

– Да вы не бойтесь, я обзываться не буду!

– Мы не боимся! – сурово глядя исподлобья, ответил Володя.

– Это хорошо, что вы ему не дали автомат. Он бы его выкинул куда-нибудь, или разломал, или ещё чего-нибудь.

– Так разве можно? – спросил Саша.

– Нельзя. Но Витёк, он просто – парень ближе придвинулся к ребятам с заговорщицким видом – … Он козёл. – шёпотом сказал парень.

Все четверо засмеялись взахлёб.

– Тебя как зовут? – спросил Саша.

– Меня Алексеем – ответил парень. – Я и родителей ваших знаю. А у тебя папа на чёрной Волге ездит? – обратился Алексей к Коле.

– Да.

– Я после школы здесь всегда гуляю. Давайте вместе гулять – одному скучно. Витёк меня боится. Вас вместе со мной не тронет. Во что вы играете? В войнушку? Давайте играть, как будто я Рэмбо.

Молчун

С плоскогубцев уже капало. Вырывать ногти – неприятная работа. Ничего хуже он ещё не делал. Полковник облегчил её, наотрез отказавшись говорить. Начни полковник сразу врать, и Молчуну было бы гораздо сложнее заставить себя делать то, что он сейчас делает. «Чем дольше я живу, тем ниже опускаюсь».

Сейчас же полковник пел соловьём.

– Кто отдавал тебе приказ казнить Дорохова?

– Банкир. Входит в правление одного из банков большой тройки – полковник замолчал.

– Неправильно. И долго. Мне нужна конкретика. ФИО, адрес.

Молчун потянул за ноготь мизинца. Тот стал медленно отгибаться вверх. Человек закричал.

– Это Синицын. Лев Иванович. Живёт в посёлке Рождествено, дом 58. Хватит. Я всё расскажу. Всё.

Полковника хватило на два часа. Веснин уже сам был готов сломаться. Он не садист, и проявлять твёрдость становилось все труднее. «Почему никто из них не придумал ничего лучше? Неужели выход – только такой?»

Когда – то Молчун убивал на войне. Позже – в мирное время. Теперь дошёл до пыток. Раньше Володя думал, что всё могло пойти по-другому – стоило только выбрать другое занятие. А сейчас был уверен – проблемы найдут его везде. И всё пойдёт так же, по спирали вниз. Кто – то, как Бык, создан для удовольствий. Но это не его случай. Он рождён для грязной работы.

1990 год

Лето заканчивалось. Их команда встречалась и играла каждый день. То в войнушку, то в царя горы, то просто обсуждая что – то. Алексей любил пересказывать ребятам всякие боевики и фильмы ужасов, а ребята любили его слушать. Иногда он учил их драться – часть приёмов он видел в кино, а часть узнал в секции самбо, в которую ходил четыре месяца, пока маме не надоело его туда возить. Но сегодня они не пошли гулять – Коля пригласил всех троих на свой день рождения.

Володя стоял на пороге и смотрел на просторный, светлый коридор. Он никогда не видел таких коридоров. Новый шкаф – не обычный, как у всех, а какой – то красивый. Новый светильник на потолке, новая необычная вешалка.

– Володя, проходи. Вот тебе тапочки. – сказала мама Коли.

Володя прекратил смотреть вокруг, снял ботинки и прошёл в комнату, в которой тоже всё было новое и красивое. Особенно ему нравились новый телевизор SONY и видеомагнитофон под ним. В середине комнаты стоял круглый стол, заставленный тарелками на шестерых и всякими вкусностями. Большинство из них Володя никогда не видел. Там были зелёные макароны с каким – то соусом, бутерброды с икрой, салаты. Всё было необычное. Даже знакомый оливье, который Володя пробовал на новый год и на день рождения папы, стоял в такой странной вазе, что Володя не сразу узнал его. Все ребята стояли около стола и осматривались, когда в комнату вошёл папа Коли.

– Мужчины, здравствуйте! Меня зовут Сергей Алексеевич.

Папа Коли по очереди пожал руку каждому из них, спрашивая кого как зовут. Алексею он как будто жал руку чуть дольше других. После этого все сели за стол, и мама принялась их угощать.

– Алексей, а ты уже в школу ходишь? – спросил Сергей Алексеевич.

– Да, вот скоро во второй класс пойду.

– И что, во дворе больше нет твоих ровесников?

– Только Витёк.

– Что за Витёк?

– Ну, просто Витёк.

– Так не бывает, что просто. Про всех можно что-нибудь сказать – то, что его от других отличает.

– Ну он… в общем, мы с ним не дружим. Он плохой.

– Почему плохой? Как ты это решил?

– Нууууу… он вредный. И жадный. И любит всё чужое портить. А ещё говорят, что он курит.

– Ты знаешь ребят из соседних дворов?

– Конечно. Все почти в нашу школу ходят.

– Там есть ещё такие, как Витёк?

– Ну есть, конечно. Там разные есть.

– Смотри – ты всех их знаешь, и ты старший в вашей команде. Не связывайтесь там со всякими дураками. И, если что – обращайся. А теперь предлагаю посмотреть новый фильм – Рокки.

Все с головой ушли в просмотр фильма, а Володя мечтал, что обязательно пойдёт на бокс, как только подрастёт. Ему пока было непонятно, почему у Коли дома всё такое новое и классное, а у него – всё наоборот. Но он решил, что обязательно спросит об этом родителей, когда вернётся домой.

Пару дней назад, когда они играли в войну, Володе пришлось прятаться в кустах возле лавочки. И он случайно подслушал разговор соседских тёток.

– Маринка, у новых соседей – то пацанёнок быстро с местными спелся…

– Дети же. Маленькие ещё. Подожди лет пять – вообще здороваться перестанут.

– Это точно. Богатенький подрастёт, поймёт, что они ему не ровня. Эти тоже завидовать станут. Тут и дружбе конец. Богатство – то не спрячешь от них, иначе зачем оно нужно – то? Каждый своей дорожкой пойдёт. А дорожки у них у всех родителями проторенные.