Текст книги "Жемчужины Нагорной проповеди. О главном в христианстве"

Восьмое блаженство (5:10)

¹⁰Блаженны изгнанные за правду,

ибо их есть Царство Небесное.

О том, что праведник страдает и гоним, часто говорилось еще в Псалмах Давида.

Много скорбей у праведного,

и от всех их избавит его Господь (Пс. 33: 20).

Книга Премудрости Соломона подробно описывает ненависть к праведнику и гонения на него:

Будем притеснять бедняка праведника,

не пощадим вдовы

и не постыдимся многолетних седин старца.

Сила наша да будет законом правды,

ибо бессилие оказывается бесполезным.

Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам

и противится делам нашим,

укоряет нас в грехах против Закона

и поносит нас за грехи нашего воспитания,

объявляет себя имеющим познание о Боге

и называет себя Сыном Господа.

<…>

и тщеславно называет Отцом своим Бога.

Увидим, истинны ли слова его,

и испытаем, какой будет исход его;

ибо если этот праведник есть Сын Божий,

то Бог защитит его

и избавит его от руки врагов.

<…>

Осудим его на бесчестную смерть,

ибо, по словам его, о нем Попечение будет!

(Прем. 2: 10–20).

Восьмое «блаженство» дает обетование такого «попечения». Мы видим, что последняя строка второй строфы (ибо их есть Царство Небесное) повторяет первую строку первой строфы о «нищих духом». Таким образом обетование Царства Небесного как бы замыкает круг «блаженств».

Кроме того, из первой строфы повторяется слово «правда». Там были «алчущие правды», здесь «изгнанные за правду». Вообще понятие «правды» – центральное для Нагорной проповеди. О нем еще пойдет речь впереди. Здесь же из всей конструкции «блаженств» мы понимаем, что эти «изгнанные», или «гонимые», тождественны «нищим, плачущим и кротким», то есть тем, кто следуют за Христом. Это они – «алчущие и жаждущие правды». Они «изгнанные» людьми, но возлюблены Богом, ибо они блаженны, потому что «их есть Царство Небесное».

Иисус никогда не скрывал ни Своей собственной участи на земле, ни участи тех, кто решится стать Его последователями. И в этом смысле Его ученики, которых позже стали называть христианами, не должны были ожидать легкой жизни в языческом обществе, не должны и сегодня, поскольку общество как было, так и осталось языческим. Несколько изменились только кумиры и идолы, которым усердно служат и поклоняются. Так апостол Павел писал Фессалоникийцам: «Вы сами знаете, что так нам суждено. Ибо мы и тогда, как были у вас, предсказывали вам, что будем страдать, как и случилось» (1 Фес. 3: 3–4). В наше спокойное время нам трудно даже представить себе, что пришлось пережить первым христианам. А совсем недавние российские новомученики и исповедники! И нам даже приходит в голову: настоящие ли мы христиане, что живем, не испытывая гонений, но, напротив, пользуясь благосклонностью и покровительством властей земного царства?

Девятое блаженство (5:11–12)

Последнее, девятое «блаженство» дополнительное. По содержанию оно вытекает из предыдущего «блаженства» о гонимых за правду. Обращено же оно непосредственно к окружавшим Иисуса людям, прежде всего к Его ученикам.

¹¹Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. ¹² Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

Итак, гонения, мученичество и исповедничество. Парадоксально: учеников Христовых ожидают поношения и преследования, но при этом они призываются к радости и веселью! Радоваться не вопреки гонениям, а именно по причине гонений. Читая Новый Завет, мы часто встречаемся с этим удивительным явлением, характерным для христиан того времени. Вот книга Деяния сообщает об апостолах, которые, будучи жестоко избитыми в синедрионе, пошли оттуда, «радуясь, что за имя

Господа Иисуса удостоились принять бесчестие» (Деян. 5: 41). А сколько раз в своих посланиях апостол Павел пишет, что он хвалится скорбями (см.: Рим. 5: 3), радуется в своих страданиях (см.: Кол. 1:24).

Иисус, собственно, говорит, что в скорбях Его последователи будут подражателями ветхозаветных пророков и праведников. Вот Моисей, который «лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное греховное наслаждение, и поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели Египетские сокровища; ибо он взирал на воздаяние. Верою оставил он Египет, не убоявшись гнева царского, ибо он, как бы видя Невидимого, был тверд» (Евр. 11: 25–27). Моисей «взирал на воздаяние» за свою веру. Вот множество свидетелей веры, праведников Ветхого Завета, о которых пишет Послание к Евреям:

…Замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение; <…> испытали поругания и побои, а также узы и темницу, были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли. И все сии <…> не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства (11: 35–40).

В этих текстах важно обратить внимание на то, что Моисей «взирал на воздаяние», мученики ожидали «лучшее воскресение», и это «нечто лучшее» и «совершенное» «Бог предусмотрел о нас». Именно об этом совершенном и лучшем говорит последнее «блаженство»: «велика ваша награда на небесах».

Ветхозаветные праведники жили, окруженные океаном идолопоклонников, и поэтому были гонимы за свою веру и за следование ветхозаветной праведности по Закону Моисея. Верность Единому Богу Творцу не допускала никакого религиозного соглашательства с язычеством.

Примерно то же происходило и с ранними христианами. Их жизнь в языческой империи иногда была едва выносимой, усугубляясь еще и тем, что они были гонимы не только языческим государством и обществом, но также иудейством. Христиане часто лишались работы, ибо не могли участвовать в трудовой деятельности, так или иначе связанной с языческим культом. Они не могли принимать участие в жизни общества, во всевозможных государственно-религиозных празднествах и фестивалях. Тем самым они обрекали себя на некое пребывание в гетто. Еще хуже было то, что принятие христианства могло разрушить семейную жизнь, и нередки были случаи, когда семьи раскалывались и перед христианином закрывались двери родного дома. Поэтому не следует удивляться некоторым с виду «жестоким» высказываниям Нового Завета о «домашних врагах», бездумно перенося эти высказывания на современную ситуацию (хотя и сегодня может случаться подобное). Вот одно из таких «смущающих» высказываний Иисуса Христа: «Не думайте; что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его» (Мф. 10: 34–36).

Что же касается грозивших христианам наказаний и казней со стороны государства, то их просто невозможно описать, настолько они были изощренными в своем сатанинском садизме, беспощадности и полном отсутствии сострадания к человеку. Но таково уж было хваленое за свою культуру античное общество. Почему такие преследования? За что? Причин для гонений было множество. Прежде всего, конечно, – и в этом христиане были подобны иудеям – за отказ участвовать в религиозно-государственных культах, особенно в культе обожествленного императора, который олицетворял собою Римскую империю или, можно сказать, был воплощением богини Ромы, покровительницы Рима. В этом отношении христиан от иудеев отличало то, что иудеям со времен Октавиана Августа было даровано законодательно утвержденное преимущество не участвовать в языческих культах, а христианское общество такого преимущества не имело. Христианская Церковь вообще не была официально зарегистрирована и существовала нелегально. Христиане не могли, как прочее население великой империи, раз в год подойти к алтарю, посвященному богу кесарю, сжечь на жертвеннике щепотку фимиама и произнести обязательное исповедание: «Кесарь – господь». Ибо их исповедание было «Иисус Христос – Господь» (Флп. 2: 11). Они по совести и по вере не могли отдать титул, принадлежавший Иисусу Христу, какому-либо человеку. Культ императора был проверкой населения империи на политическую лояльность. Отказываясь от этого культа, христианин ставил себя вне закона, независимо от того, каким бы прекрасным или уважаемым человеком он ни был. Он все равно считался ненадежным, неверным, с точки зрения государства злоумышленником и предателем, ненавидевшем свое отечество. Такова была политическая причина гонений.

Однако не только государство, но и само римское общество ненавидело христиан и прилагало немало усилий для возбуждения гонений. Ведь о христианах распространялась всяческая клевета. Причем известно, что немалая доля ответственности за эту клевету ложилась на иудеев, для которых христиане – во всяком случае, со второй половины первого столетия – были преданными анафеме отступниками. Христиане обвинялись в людоедстве: они пили кровь младенцев и поедали их тела. Христиан обвиняли в безнравственности и говорили, что их собрания – это оргии похоти. Во время правления Нерона христиане обвинялись в поджоге Рима. А как иначе? Они ведь сами говорили на своих собраниях о скором конце мира, который погибнет в пламени. В то, что Рим в 64 году подожгли христиане, а не сам Нерон, публика особенно-то не верила. Но ненависть к христианам была такова, что многие желали бы их жестокой казни, даже если бы они и не поджигали Рим. Вот фрагмент из свидетельств историка Публия Корнелия Тацита (середина 50-х – около 120 года): «Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев»[19]19
  Тацит. Анналы. XV, 44. (Цит. по: Корнелий Тацит. Анналы //Корнелий Тацит. Сочинения в 2-хт. Т. 1. Л., 1969. С. 298.)


[Закрыть]. Поразительно, что даже умный и образованный историк говорит о христианском «зловредном суеверии» с его «мерзостями» и «гнусностями». Такова была всеобщая молва. Христиане, конечно, усматривали за ней ненависть сатаны, который, как сказано в книге Откровения, низвергнутый с небес, ведет брань с последователями Христа. Сатанинское зло находит себе агентов на земле, и самым мощным орудием зла было языческое государство, «царство кесаря».

Не то чтобы государство было злым как таковое. Нет. Апостол Павел в Послании к Римлянам пишет, что государство, будучи установлением Божиим, должно вносить в земную жизнь начала справедливости, гуманности и добра. Но в реальном мире мы часто являемся свидетелями вырождения государств в некие безумные, безответственные и лишенные будущего банды, в организации, радикально противоположные Церкви и Царству Божьему. Такими государствами заправляют всяческого рода «антихристы». Таким государство представлено нам в Апокалипсисе, таким оно являлось в эпоху древних гонений, и таким оно было не столь уж давно, во время гонений на Церковь в России.

Пророчески предвидя все это, Иисус Христос завершает ряд «блаженств» призывом и обетованием: «Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах». По словам апостола Павла, «если Бог за нас, кто против нас?» (Рим. 8: 31). Верующие не должны жить в страхе поношений и осуждений. Бояться некого и нечего! Однако не только различные обвинения, но и всевозможные физические страдания не должны омрачить надежду на «небесную награду». Ничто во всем этом мире не может устрашить верующего последователя Христа, ибо не может отлучить его от Бога и Его любви во Христе Иисусе. Для такого бесстрашия, конечно, нужна сила веры и благодатная помощь Духа Святого. Гонимым за «правду» и «Христа ради» обещается награда в Царстве Небесном, где наступит избавление от страданий века сего. Но – и это важно в Евангелии – верующим уже ныне, во всех их страданиях открывается прибежище, их истинная родина, Царствие Божие, которое «внутрь вас есть». И эта «внутренняя империя веры» реальнее всего, что с шумом плещется и суетится вокруг.

Вспоминая мучеников за Христа, мы верим, что их правда победила зло, которое безуспешно пыталось их сломить. Но их победа – больше, чем просто посрамление гонителей. Они силою Божией вошли в небесную славу воскресения и теперь, говоря поэтическим библейским языком, «радуются и веселятся». Исполнилось ли число мучеников (см.: Откр. 6: 11)? Нам не дано этого знать. Судя по беснованию зла в нашем мире – еще нет. Но сонм их сияет с небес.

Новый Завет утверждает, что гонения на христиан и христианство в этом мире практически неизбежны, ибо «так нам суждено», по словам апостола Павла (1 Фес. 3: 3). Почему так? Потому что Евангелие Иисуса Христа о Царствии Божием очистило религиозное сознание, принесло людям новое отношение к Богу, к людям и миру. Это была радикальная революция в мировоззрении, которое господствовало тысячелетиями. «Древнее прошло, теперь все новое», как выразился апостол Павел (2 Кор. 5: 17). Но эти слова апостола нельзя понимать буквально. Скорее их следует принимать как эсхатологическое пророчество. В существующей реальности за революцией всегда следует контрреволюция, и все новое всегда должно преодолевать сопротивление старого, которое вовсе не собирается сдаваться без боя. Гонения на Церковь Христову, если это подлинная Церковь, неизбежны, потому что Церковь по своей сути есть совесть человеческого общества. А голос совести часто приносит мучение, и людям хочется, чтобы он не звучал. Пусть все будет как есть, по-старому, по-привычному. Однако высокие слова о Церкви как о новом творении, о новом отношении к Богу, о совести человечества мы не должны бездумно применять к существующим христианским обществам. История Церкви далеко не всегда дает нам право на столь благодушные суждения. Но, благодаря преданию, сохранились слова Евангелий и апостольских писаний, которые излагают учение, принесенное Иисусом Христом в его чистоте и незамутненности. В словах писаний Нового Завета мы видим образец и критерий подлинной веры, призванной очищать и просвещать мир. Следующий за «блаженствами» отрывок Нагорной проповеди говорит именно об очищающем и просвещающем значении христианства.

Соль земли и свет мира (5:13–16)

¹³ Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.

¹⁴ Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы.¹⁵И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.¹⁶Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного.

Последнее «блаженство» говорило о гонениях, злословии и клевете на последователей Иисуса Христа: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня» (Мф. 5: 11). Последующие изречения о соли и свете как бы продолжают эту тему. Ведь обычно те, на кого клевещут, о ком сплетничают, стараются избегать всяких о себе разговоров, стать малозаметными. Вот именно против такой, казалось бы, «естественной» реакции обращено двойное изречение о соли и свете. Евангелист Матфей, склонный тематически соединять материал из предания в большие композиции типа Нагорной проповеди или других длинных речей Иисуса Христа, объединил и эти два близких по смыслу изречения о соли и свете, которые у евангелиста Луки находятся в трех разных местах его Евангелия (8: 16–17; 11: 33; 14: 34–35). Матфей их объединил и поместил в начало Нагорной проповеди. Каков их самый общий смысл? Смысл в том, что если ученик и последователь Христа поддается искушению быть незаметным, чтобы о нем никто не говорил и тем более никто не клеветал на него, то он идет против своей сущности. Ибо ученики Иисуса – соль и свет. Они нужны миру, без них мир лишится Евангелия спасения. Поэтому они должны быть на виду и должны оставаться верными своей сущности, кто бы против них ни выступал и что бы о них ни говорили. При этом речь идет о действительно верных последователях Иисуса, принявших Его новую правду.

Что касается соли, то она во все времена была ценным веществом. В древности соль стоила очень дорого. Древние греки называли соль «божественной». У римлян была поговорка: «Нет ничего полезнее солнца и соли». По-латински эти слова похожи, как и в русском языке: sol и sal. Помимо своего кулинарного значения, соль в Библии была символом чистоты и очищения. Вот что говорится о жертвоприношении при заключении союза-завета с Богом:

Всякое приношение твое хлебное соли солью, и не оставляй жертвы твоей без соли завета Бога твоего: при всяком приношении твоем приноси [Господу Богу твоему] соль (Лев. 2: 13).

Соль добавлялась в жертвенные благовония: «сделай <…> благовония для воскурений – искусно приготовленный состав, солью приправленный, чистый, священный»[20]20
  Цит. по современному русскому переводу РБО.


[Закрыть] (Исх. 30: 35). Солью предохраняли пищу и воду от гниения (см.: 4 Цар. 2: 20), солью консервировали. С солью сравнивали Закон Моисея. Ясно одно: соль всегда нечто положительное, очищающее и придающее вкус. Если соль предохраняет от порчи и разложения, то слова Евангелия «Вы – соль земли» означают, что ученики Христовы должны оказывать на жизнь очищающее и освежающее влияние. Под «землей» подразумевается, конечно, человеческий род, люди. «Соль земли». У нас это словосочетание даже вошло в поговорку. Говоря о весьма достойном человеке, мы произносим: «Такие люди – соль земли».

Пристальнее приглядимся к изречению о соли. Как правило, разные переводы похожи друг на друга: «если соль потеряет силу» (Синодальный перевод), «если соль перестанет быть соленой» (перевод В. Н. Кузнецовой), «если соль станет пресной» (перевод епископа Кассиана), «если соль рассолится» (перевод Гелия Вишенчук-Вишеньки). Но задумаемся над этой странностью: разве может соль перестать быть соленой? «рассолиться»? Нет. Если уж соль, то соль. А вот церковнославянский перевод: . Глагол  означает «поглупеет, станет безумной». То есть «если соль лишится разума, поглупеет, то чем ее сделать соленой?» Это почти буквальный перевод с оригинального, греческого, ибо используемый Матфеем глагол μωροαί'ω и означает «делать глупым». Надо полагать, именно этот глагол, хотя и не по-гречески, произнес Иисус Христос. Дело в том, что Его изречение о соли парадоксально. Если ученики Христа желают остаться в тени и в покое, чтобы о них никто не говорил, то это так же парадоксально, как думать, будто соль может стать несоленой. Ибо соленость – природа соли. И в оригинале, и в церковнославянском переводе передана эта парадоксальность мысли: «Но если соль обезумела, то чем ее снова сделать солью?», то есть соль просто не может стать не-солью: это «безумие, глупость». Ну а тот из учеников, кто тем не менее отвергает свою новую христианскую природу, тот уже ничего не стоит, становится бесполезным, ни к чему негодным. В Новом Завете вновь и вновь подчеркивается: бесполезность влечет за собой беду.

Интересно и выражение о бесполезной соли, выброшенной «на попрание людям». У иудеев был такой обычай: если человек становился отступником и отлучался от синагоги, то для того, чтобы его снова приняли в общину, он должен был в раскаянии лежать поперек дверей синагоги, чтобы люди при входе попирали его ногами. В некоторых местах Древняя Церковь переняла этот обычай, и отлученный христианин, прежде чем его примут снова, должен был лежать у дверей церкви и говорить: «Попирайте меня, потому что я – соль, потерявшая свою силу». Вот таким было буквальное понимание слов Иисуса Христа.

Замечательно и такое наблюдение: соль придает вкус пище и еда без соли – вещь с трудом выносимая. Вот Иисус и утверждает, что Его учение о новой правде, которое позже стало называться христианством, для жизни – то же, что соль для пищи. Христианство придает жизни вкус и смысл. Так должно быть в принципе. Но трагедия заключается в том, что люди часто видят в христианстве нечто совершенно противоположное: одни считают, что христианство – что-то мрачное, унылое, подавляющее, другие – что христианство – нечто отсталое и уводящее от света в мрак или даже в мракобесие. Но все это – от незнания, ибо Христос призывает: «Радуйтесь и веселитесь».

Та же мысль, что и о соли, стоит за изречениями о свете. Ученикам Христовым, если они подлинно Его ученики, точно так же, как городу, стоящему на горе, невозможно укрыться, стать неприметными. Желать укрыться, стать малоприметными – снова, как и в случае соли, значит идти против своей сущности. Ведь ученики Христовы и живут, и существуют для того, чтобы они «светили всем в доме»: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного».

Метафорическое использование слова «свет» было характерно для Ветхого Завета. Например, у пророка Исаии Господь Бог называет Израиль – «свет для язычников» (Ис. 42: 6). Так Он называет «раба Господня», то есть Мессию:

Я сделаю Тебя светом народов,

чтобы спасение Мое простерлось до концов земли (Ис. 49: 6).

Вспомним также цитированное Матфеем другое слово пророка Исаии о свете, которое евангелист относит к Иисусу Христу:

Народ, ходящий во тьме,

увидит свет великий;

на живущих в стране тени смертной

свет воссияет (Мф. 4: 16; Ис. 9: 1–2).

В Евангелии от Иоанна Сам Иисус говорит о Себе: «Доколе Я в мире, Я свет миру» (9: 5). Таким образом, называя Своих последователей светом мира, Он дает им великую оценку и задание быть подобными Ему.

Что касается города на горе, то тут, кажется, все понятно. Несколько странной представляется «свеча под сосудом» в изречении «зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме». Речь идет, конечно, не о свече, а о лампаде, масляном светильнике с фитилем, как было принято в те времена. Светильник ставился не на подсвечник, а на подставку. И когда люди уходили из дома, они накрывали светильник небольшим глиняным кувшином или ведерком, которым отмеряли зерно и прочие сыпучие вещества, в церковнославянском переводе – ставили светильник под* сп^дот. Но когда люди в доме, светильник зажигался, так как в палестинских домах комнаты были обычно темными.

Иными словами, оба изречения – о соли и о свете – говорят о том, что христианство – не какая-то тайная доктрина, но учение доступное «всем в мире» или «всем в доме», учение, которое формирует не только сознание, но и поведение человека, его «добрые дела». В оригинальном тексте несколько иной оттенок. Там речь идет не о «добрых делах» (по-гречески это было бы τα αγαθά εργα но о «красивых, прекрасных, привлекательных делах» (τα καλά εργα). Иначе говоря, желательно, чтобы христианская добродетель была не только нравственно доброй, благой, но и привлекательной, прекрасной. А главное – она должна привлекать взоры людей к Богу. Так будет, если верующие станут жить по учению Иисуса Христа, Который пришел, чтобы исполнить Закон. Но что это означает?