Текст книги "Это я удачно попала!"

Глава 13.

Потянулись школьные будни. Письмо Эни мы получили на следующий день: она добралась быстро, встретила своих друзей, по которым уже успела соскучиться за лето, и теперь готовилась к занятиям. Я тут же написала ей ответ, рассказав о собственном первом дне в школе. Так мы с сестрёнкой и переписывались: она рассказывала мне о своих успехах, я – о своих, а также о том, что у нас нового дома.

Фиола и грас Бониза ругались регулярно, причем, по совершенно разным поводам, и, в конце концов, я заподозрила, что обе получают от этого процесса удовольствие. А потому я уже даже перестала их разнимать. Дедушку они как-то сразу поделили: после завтрака он сидел в гостиной в своём кресле-качалке, а перед обедом и после него – в саду на скамеечке у клумбы. Но вечером уходил в дом – тут грас Бониза была непреклонна. Однако подобный распорядок дня устраивал всех.

Я тоже старалась находить время пообщаться с дедом, несмотря на занятия в школе и дома – ведь я решила обогнать программу, а потому усиленно занималась. И мне было радостно наблюдать, как он всё реже и реже впадал в своё прежнее отстранённое состояние. Видимо, права была эльфийка – не болезнь это была.

К концу осени мне удалось сдать зачеты за малышковый класс по всем предметам, и теперь некоторые уроки у нас с Эваном были вместе – чему мы были очень рады. Скоро и мне разрешат преподавать, и я заранее предвкушала, как буду выглядеть, обучая своих сверстников, многие из которых выше и крупнее меня. Причем это будут те самые дети, с которыми я начинала учиться. Надеюсь, они не станут предвзято ко мне относиться и будут слушать материал, который я даю. Впрочем, я в себе была уверена, ведь на самом деле я намного их старше, а внешность – это только внешность.

Меня весьма удивило, что дети все задания выполняют сами, родители в их обучение вообще не вмешиваются. У нас на каждом уровне обучения, были свои дежурные консультанты – как из самих детей, так и из учителей (если дети подсказать не могут). К ним любой ребенок мог свободно обратиться с вопросом и просьбой о помощи – и ему всё объясняли.

Эни мне писала, что в академиях система другая: там есть курсы, и все обучающиеся переходят от одного курса к следующему одновременно. Считается, что дети, поступившие в академию, уже умеют учиться быстро и усваивать материал в едином темпе со всеми. А вместо ведения уроков для закрепления материала студентам предлагается вести научные проекты. Ко второму году обучения каждый студент определяется с тем, что конкретно ему интересно исследовать на более глубоком уровне, и создаёт свой проект, к которому могут присоединяться другие студенты. Количество таких проектов, которые ведёт студент, может быть не менее одного и не более пяти – иначе страдает изучение других предметов. Нередко разработки студентов покупает правительство, либо они становятся основной для открытия своего дела. Что-то мне уже захотелось в академию.

В начале зимы управляющий Снежок, то есть Снежен, прислал новый отчёт и деньги за прошедший квартал. Сумма оказалась всё та же. Деньги я по наказу Энизы убрала в сейф в её комнате, выделив из них часть на текущие расходы, и часть – для отправки Эни. А с отчётом я села разбираться. Цифры я теперь хорошо знала, системе счёта была обучена – да тут и не особо много нового можно придумать, не зря ведь говорят, что математика – универсальный язык. Стоит изучить правила – как тут же всё становится понятно. Но вот со спецификой терминов я оказалась незнакома. И специальной литературы в школе тоже не было, а потому я решила съездить в город. Одна, на самокате – сразу после школы.

Можно было бы попросить грас Бонизу – но у женщины и других забот хватало по дому, да и сможет ли она выбрать нужную литературу? А если вместе ехать, то это целый выходной надо тратить, за который я уже успела бы эту книгу прочитать. А тут от школы всего пять километров – чуть больше, чем из дома до школы. Меньше, чем за час доеду, зайду в книжный, куплю нужную книгу – и к вечеру буду дома.

Понимаю, что решение довольно безрассудное: маленькая девочка одна собралась в город под вечер – но я-то себя маленькой не считала, я-то думала о себе, как о взрослой! Хотя, наверное, все дети о себе так думают, когда собираются совершить глупость. Одно дело – когда утром я еду в сопровождении других ребят по знакомой дороге до школы, и другое – когда я одна еду в город, ориентируясь лишь по памяти. А вечером мне вообще пришлось возвращаться в темноте часть пути.

Но мне повезло – я и до города добралась без приключений, и нужные книги купила, и домой сумела вернуться, только очень поздно вечером и настолько уставшая, что ноги и руки дрожали. Они же были в напряжении всё время, пока я на самокате ехала. Шутка ли – почти двадцать километров! Да еще уроки отсидела в школе. В городе мне пришлось зайти в кафе, чтобы перекусить, так как взятый с собой обед был съеден еще в школе. Как на меня смотрели официанты и посетители! Испугавшись, что меня сейчас куда-то сдадут, как потерявшегося ребёнка, я быстро поела и вышла. Хорошо хоть, в магазине таких проблем не возникло – там мне просто пробили выбранные книги, я расплатилась зелёными кристалликами, которые тут были в ходу, и забрала покупку. Приобрела я не только учебник по местному бухучёту, но и словарь экономических терминов сайде-найде. Теперь я могла перевести непонятные мне слова с местного языка на русский – и обратно. Как же всё-таки неудобно без интернета! Мы так привыкли к тому, что всё можем спросить у Гугла, а тут на такие изощрения приходиться идти.

Пыхтя и едва не падая от усталости, ввалилась в дом и поняла, что что-то не так. Не встречали меня запахи готовящегося ужина, не слышна беседа грас Бонизы и дедушки. Неужели они, не дождавшись меня из школы, отправились меня искать? Я никого не предупредила о своих планах, ведь меня бы тогда просто не отпустили, но я частенько задерживалась с друзьями после школы, так что волноваться, вроде бы, не было причин.

Усталость как-то сразу отступила, и я выскочила в сад в надежде расспросить Фиолу, куда делись домочадцы, но эльфийка тоже пропала. Да что такое! Я уже начала подозревать какую-то беду, когда вернулась в дом. Заглянула в кухню, в гостиную, даже в туалет и в ванную – никого. Постучала в комнату грас Бонизы и дедушки – тишина. Хотя… Вроде за дверью дедушкиной спальни был какой-то звук. Не медля ни секунды, я распахнула дверь и в ужасе уставилась на открывшуюся мне картину: дедушка сидел на полу рядом с кроватью, его седые волосы и борода были всклокочены, и при этом он был самым натуральным образом пьян! Перепутать спёртый аромат смеси перегара и крепкого алкоголя – невозможно ни с чем. Да что произошло за то время, пока меня не было?!

Рядом с дедом стоял уже почти пустой хрустальный графин, который обычно хранился в шкафчике на кухне. За всё время, что я тут уже живу, я ни разу не видела, чтобы из него кто-то из домашних что-то наливал и пил, только Эни и грас Бониза иногда использовали алкоголь для пропитки пирожных, когда готовили. Что же произошло? Почему дедушка в таком состоянии? Что-то случилось с грас Бонизой или Фиолой? Почему-то сразу представилось, как они поубивали друг друга в пылу ссоры, но где тогда тела?

Отогнав от себя навязчивую картину странной женской драки, где соперницы были в столь разных весовых категориях, я стала думать. Единственный, кто мог бы прояснить что-то – это дедушка, но он прояснить сейчас ничего не в состоянии. Фиола вечно куда-то пропадала – от этой бабочки ничего иного и не ожидаешь, но грас Бониза – женщина ответственная. Если она куда-то ушла, то обязательно должна была оставить записку.

Рассудив так, я повнимательнее обследовала гостиную, а затем и кухню, и в кухне обнаружила записку. Грас Бонизу срочно вызвали в родной город по делу о наследстве. Как я слышала из разговора Эни с грас Бонизой, когда та только приехала, увольнялась она, чтобы сидеть с больной матерью. Да только мать умерла через пару месяцев, вот грас Бониза и смогла приехать к нам снова. А теперь, видимо, что-то случилось, что её так срочно вызвали. Что ж, теперь понятно, куда она пропала, но это никак не объясняет дедушкиного состояния. Придётся как-то самой приводить его в чувство, или хотя бы уговорить, чтобы он лёг в кровать и поспал. А завтра уже поговорим.

– Дедушка! – тихонько позвала я деда, вернувшись к нему в комнату. Не выдержав запаха перегара и паров алкоголя, раскрыла в комнате окно – ненадолго, всё-таки уже зима, и на улице было в районе плюс десяти примерно.

Дедушка Яков поднял на меня мутные глаза и произнёс:

– Эли! Эли, малышка… Ты меня простишь? Простишь ли ты меня когда-нибудь?

– О чем ты дедушка? – присела я возле него на корточки, гладя его по руке. – Мне не за что тебя прощать. Давай ты сейчас поднимешься и ляжешь спать, ладно?

– Есть за что, Эли. Это я виноват… Я виноват… Я виноват… Это я вас всех убил. Эли, ты простишь меня за то, что я убил тебя?

Дед поднял на меня глаза, полные слёз, и у меня защемило сердце. Он винит себя в гибели сына, его жены и ребёнка? Дедушка, между тем, обнаружив во мне внимательного слушателя, начал говорить, иногда сбиваясь на несвязные восклицания:

– Они мне угрожали, понимаешь? Говорили, что пострадает моя семья… Но то, что они предлагали… Сделка с совестью! Я не мог… не мог. Эли, ты так выросла! Почему ты так выросла, когда ты мертва?.. Если бы я сделал так, как они хотели, погибли бы люди, много людей. В другом мире… Там тоже есть семьи и дети – я знаю, я видел… Но как же тяжек был выбор… Твоя семья – или сотни ни в чем не повинных людей. Я думал, что защитил их: поместье надёжно охранялось… Ну зачем они уехали? Почему? Нет, это только моя вина, Эли! Прости, прости!…

От вырисовывавшейся картины у меня кровь стыла в жилах. Если я правильно поняла, кто-то угрожал дедушке Якову, что убьёт его семью, если тот не выполнит нечто, что могло привести к гибели многих людей в моём мире. И это всё явно связано с теми исследователями, ведь дед, как выяснилось, был одним из них. Видимо, дедушка как-то пытался защитить родных, но того, что у них заболеет младшая дочь и родители решат отвезти её к морю в плохо защищенный домик, он не предвидел. И теперь винит себя в гибели семьи, в том, что сделал такой выбор – не в пользу них, а в пользу множества жизней совершенно посторонних ему людей. Какой же груз он всё это время нёс на себе? Господи, какой же это тяжелый, ужасный выбор, с которым не должен сталкиваться ни один человек. Это слишком жестоко, ведь в такой ситуации нет правильного выбора. Любой выбор будет нести боль и разрушение личности. Теперь мне понятны причины болезни деда. Он столько времени носил всё это в себе и даже ни с кем поговорить об этом не мог, ведь Эни была совсем ребёнком. Но в последнее время у него появилось много собеседников, он стал оживать, и всё, что столько копилось в душе, стало просить выхода.

– Дедушка! – позвала я его, и он поднял на меня заплаканные глаза. – Ты всё сделал правильно, ты не виноват. Виноваты те люди, что тебе угрожали, а потом убили твоих родных. Это их вина, не твоя! Ты сделал всё, что мог.

– Всё, что мог… – эхом повторил дед. – Всё, что мог. Да, я сделал, всё, что мог. Но вдруг я мог сделать больше, а, Эли?..

Я покачала головой, вспоминая свои терзания – сначала по поводу смерти мужа, а затем и мамы. Могла ли я что-то сделать? Муж разбился на новой машине, которой он радовался, как дитя. Возможно, если бы я настояла, чтобы мы отложили эти деньги на покупку квартиры, то муж остался бы жив. Или, если бы я больше внимания уделяла маме, то заметила бы раньше проявления её болезни. Возможно – а возможно, и нет. Вот потому и не имеет история сослагательного наклонения, что нам не известны все факторы, которые могут повлиять на ситуацию в будущем. Это постфактум нам кажется, что всё очевидно, и мы легко замечаем свои ошибки, но заранее их увидеть не всегда получается. Задним-то умом все сильны.

– Нет, дедушка. Ты не мог сделать больше. Никто бы не смог.

Кое-как, мне удалось успокоить деда и уговорить его лечь в постель. Завтра я решила с ним поговорить ещё раз, но уже на трезвую голову. Как бы там ни было, а его сегодняшнее поведение я расценила, как хороший знак: он приходит в себя.

И у меня теперь остался только один вопрос: куда пропала Фиола?

Глава 14.

Утром я встала раньше обычного: ведь грас Бонизы нет, а значит, мне самой предстоит готовить нам завтрак. Благо местной бытовой техникой я научилась пользоваться еще в первые дни своего здесь пребывания: у Эни не всегда была возможность готовить самой. Первым делом поставила на плиту чайник – здесь не было электричества в привычном нам понимании, вся техника работала на магических артефактах, а иная и сама целиком являлась артефактом. Рядом на сковороду вылила смесь из яиц и молока, и задумалась, что приготовить по-быстрому на обед, ведь занятия в школе никто не отменял. Хотя, сегодня, возможно, мне стоит пропустить день, чтобы побыть с дедушкой. Не хотелось бы оставлять его сегодня совсем одного. Ладно, решено: один день погоды не сделает, я всё равно опережаю программу.

За тем, ходим мы в школу или нет, никто специально не следил, но моё отсутствие, наверное, заметят – как минимум, ребята в группах. Может, даже Эван ко мне забежит и поделится конспектами. Вообще, это удивительно, что дети здесь не нуждались в дополнительных стимулах, чтобы ходить в школу: для них учеба была не тяжкой обязанностью, а интересным занятием, которое поможет стать в будущем тем, кем захочешь. И я очень сомневаюсь, что здесь какие-то особенные дети – скорее уж, дело в том, какое формируется в них представление об образовании. Каждый из ребят – даже самые маленькие – сами несли ответственность за своё обучение и успеваемость, и это подстёгивало куда больше ремня или уговоров. Этой ответственностью гордились. Пропуск занятий без уважительной причины был равен безответственному поведению и словно бы говорил окружающим: этот ребёнок еще слишком мал для школы, он не готов. Понятное дело, никому не хотелось выглядеть маленькими и безответственными. Все дети, включая самых младших, понимали, зачем они учатся, ценили не оценки, которых тут не было, а сами знания. Вдобавок, нас не просто обучали, нас еще и учили применять на практике полученные знания – а это немаловажно. К тому же каждый ученик любого возраста мог узнать, какие предметы ему нужны, чтобы получить диплом по выбранной специальности, а это давало детям дополнительный стимул к обучению. Некоторые создавали проекты по выбранным предметам еще в школе, и уже с ними поступали в академию.

Впрочем, я отвлеклась. Так, вопрос обеда по-прежнему актуален, хотя… Зная грас Бонизу – а за эти месяцы я уже достаточно успела её изучить – я предполагала, что еды она наготовила больше, чем на день. И оказалась права: в холодильном шкафу стояла кастрюля с супом, а на столе – блюдо с пирожками, накрытое салфеткой. Вчера-то вечером мне было не до еды со всеми этими заботами, да и в городе успела подкрепиться, а деду, видимо, не до еды было тем более. Ну что же, уже легче. Но готовить всё равно придётся, ибо неизвестно, как надолго задержится грас Бониза по своим делам, а в школу мне ходить надо. Значит, наготовлю еды впрок.

Помимо омлета, к завтраку я решила добавить еще несколько пирожков, только их надо подогреть. Откинула салфетку с блюда, и обалдела: на самой верхней булочке, свернувшись клубочком, сопела наша эльфийка, сложив свои дивные крылышки и подложив под щеку ладошку. С приходом зимы Фиола часто ночевала в доме – но не в пирожках, а в цветках! Да что же это такое творится? Как уехала грас Бониза – так никакого порядка в доме!

– Фиола! – тихонько позвала я эльфийку. Видя, что та и острым ухом не повела, легонько коснулась её пальцем и снова позвала, чуть громче: – Фиола, проснись!

– Отстань, – спросонья буркнула девушка, отталкивая своими маленькими ручками мой палец, и натягивая на себя салфетку, как одеяло.

Я тут же вспомнила, что эльфов будить нельзя, но, вроде бы, это относилось не к ночному сну, а к их спячке, в которую они впадали пару раз за год, и которая длилась несколько дней.

Ладно, проснётся, когда захочет, а то какая-то она помятая, что ли. Пусть и правда выспится. Такое ощущение, что они вчера с дедом на пару квасили. Или, что вероятнее, эльфийка надышала от деда алкогольными парами, вот её и сморило в неположенном месте. Но хорошо хоть нашлась, а то я уже волноваться начала.

Заглянув в комнату к деду и обнаружив, что и этот кадр всё еще дрыхнет, позавтракала в одиночестве и отправилась поливать цветы. Пока прошлась по всем клумбам – не меньше часа прошло. Их же не просто полить надо, а еще и где-то подвязать упавший бутон, где-то сорняк вырвать. Вернулась я как раз, когда дедушка Яков выполз из своей комнаты, виновато пряча глаза. Но это была уже не та больная вина, которую я наблюдала в его глазах вечером: тут, скорее был стыд – от того, что я его вчера видела в невменяемом состоянии.

Я бодро поздоровалась с ним и позвала завтракать – всё разговоры можно отложить и на потом. На запах ароматного травяного настоя, который я заварила дедушке, зная, что тот сможет облегчить ему состояние после вчерашнего, пробудилась и Фиола. Эльфийка была весьма изумлена тем, где именно она сегодня ночевала.

Дождавшись, пока дедушка подкрепится, я обвела обоих – и деда, и Фиолу – строгим взглядом, и тоном матери нашкодивших малышей, сказала:

– Ну, рассказывайте, что вчера было.

В общем, из их совместного рассказа, складывалась следующая картина. Грас Бониза получила срочное письмо (что-то вроде нашей телеграммы) практически сразу после того, как я отправилась в школу. Женщина тут же кинулась собираться, на ходу раздавая инструкции дедушке и Фиоле. Дедушка захотел поехать с ней, чтобы, как мужчина, взять на себя решение всех проблем, но грас Бониза не смогла или не захотела его брать с собой. Уязвленный отказом, дед налил себе рюмку, потом другую. Вышел в сад, где они с эльфийкой по своему обыкновению разговорились, и дед начал рассказывать той всю свою жизнь. К вечеру похолодало, и они перебрались на кухню. Тут-то, видимо, Фиолу и сморило: всё-таки для такой крохи алкогольные пары в таком количестве – ударная доза. А дед подхватил с собой графин и отправился к себе в комнату. Вот как-то так всё и вышло. Наш вечерний разговор дед помнил урывками.

– Ты прости меня, Эли, – виновато сказал он, и я даже вздрогнула, подумав, что он сейчас мне на трезвую голову начнёт говорить всё то же самое, что и вчера по пьяни. Но я ошиблась. – Я не должен был пить вчера, и ты не должна была видеть меня таким. Я вчера столько наговорил… Я ведь понял сразу, что ты другая, не из нашего мира. Но ты так похожа на мою внучку – и ей бы сейчас было примерно столько же, сколько тебе. Мы с Эни к тебе привязались, и я уже давно иначе, как родную внучку, тебя и не воспринимаю, да и она относится к тебе, как к сестре. Так что ты теперь наша, родная. Что скажешь, простишь своего непутевого деда?

На это я смогла только, сморгнув выступившие на глазах слёзы, подойти и крепко обнять мужчину, сказав:

– Вы мне тоже родные, дедушка! Спасибо за всё! И я ни капельки не сержусь.

Затем, отстранившись, сказала серьёзно и глядя в глаза:

– Но, дедушка Яков, я повторю то, что уже говорила вчера: ты ведь понимаешь, что ты не виноват в том, что случилось с твоей настоящей внучкой и её родителями? В этом виноваты преступники и сложившиеся обстоятельства, а не ты. В той ситуации, в которой ты оказался, у тебя не было выбора как такового.

Дедушка чуть прищурился, обдумывая мои слова, а затем выдал:

– Это ведь тебя искали агенты?

– Что? Какие агенты? – не поняла я.

– Те трое мужчин. Ты поэтому так нервничала?

По моей спине пробежал холодок: я себя раскрыла! Я слишком серьёзно для ребёнка рассуждала – и дед сложил два и два. Вот чёрт! И что теперь?

Однако я нашла в себе силы ответить мужчине прямым взглядом, и просто сказала:

– Да.

Глава 15.

Разговор у нас с дедом вышел долгий и серьёзный. Фиола свинтила по каким-то своим эльфийским делам, а мы всё сидели и говорили, говорили… Я рассказала всё, в том числе и о своём настоящем возрасте, о том, как попала сюда, даже о спрятанных в лесу вещах с Земли рассказала. А потом задала вопрос, который мне давно не давал покоя:

– Дедушка Яков, ты ведь тоже был в числе исследователей Земли? Ты можешь сказать, почему я стала настолько младше? Ведь мой возраст при переходе должен был сократиться примерно вдвое?

Да, я по-прежнему называла его дедушкой, хоть Яков и знал теперь мою историю. Он сам предложил оставить всё, как есть: мои откровения никак не повлияли на его отношение, и он по-прежнему воспринимал меня как внучку. Думаю, выгляди я на двадцать пять – и он бы звал меня дочкой, а так я могу рассчитывать только на «внучку».

– Был, – вздохнул дедушка, – я свою жизнь посвятил исследованию твоего мира, внучка. Что касается внешних изменений, то этот эффект мы заметили давно: сами-то при переходе из мира в мир не менялись, а вот земляне начинали выглядеть здесь моложе. Мы, как узнали, что ваши люди меньше живут, сразу предположили, что всё дело в том, что ваш мир, в отличие от нашего, амагичен.

– Эм? А это тут причем? И как вы это поняли? – Его слова меня очень заинтересовали.

– Как поняли? Экспериментально, конечно, – усмехнулся дед, – проводили землян к нам, а потом обратно. И знаешь, что происходило?

Я напряглась, глядя на хитрую улыбку деда. Предположение у меня было только одно: при переходе люди снова возвращали свой возраст. А если это так, то мне обратно уже не очень хочется. Всё-таки привыкла бегать девчушкой, да и возможность прожить жизнь заново…

– И что происходило?

– А ничего! Тот, кто раз перешёл к нам, начинал выглядеть так, как выглядят люди его возраста, рожденные на Бутоне, – пояснил дед торжествующим тоном. Из школьного курса я уже знала, что этот мир носит название Бутон, которое ассоциировалось у меня то ли с цветочным бутоном, то ли с бутаном. Дед, между тем, продолжал:

– Изменению люди подвергались только раз, а потом могли ходить туда-сюда сколько угодно – ничего не менялось. Причем менялись только земляне. И знаешь, что это значит?

– Что?

– Это значит, что наш мир магически подстраивает под себя тех, кто попадает в него, делает их своими жителями. Наш мир сильнее вашего – благодаря магии, которой ваш лишен. Вот в чем дело. И до сих пор схема работала, как надо, только подтверждая эту теорию. Но то, о чем рассказала ты… Эли, это очень странно. Мы, конечно, не так часто перемещали людей, но раньше никаких сбоев не было. А тут эти агенты завили, что ты перенеслась не в то место, на которое был настроен портал, да еще и уменьшилась до возраста ребёнка. Я не могу понять, почему это произошло.

– Ну, хоть какие-то предположения?

– Возможно, портал сбился – иного в голову не приходит. Говоришь, тебя толкнули и ты в последний момент перед закрытием портала в него попала? Это могло повлиять и сбить настройки. Расскажи подробнее, что ты чувствовала при перемещении?

Я рассказала о своём полёте в кроличью нору в окружении белого тумана. Дедушка слушал внимательно, и только постукивал пальцами по столу.

– Это не похоже на то, что описывают остальные земляне, – вынес вердикт он, едва я закончила. – Обычно они видят яркую вспышку, затем секунда – и они уже на нашей стороне портала. Очевидно, что с твоим перемещением что-то пошло не так. Осталось понять, какова причина и где её искать: во внешней среде или… в тебе.

– Во мне? – воскликнула я, не удержавшись. – Но я такая же, как все, ничем не отличаюсь. Нет, генетически мы все разные, но разве в этом может быть дело?

– Не знаю. По-хорошему, провести бы исследования, повторить эксперимент с перемещением – вдруг при повторном проходе туда и обратно ты станешь выглядеть на свой возраст, и мир сам исправит свою ошибку? Но у меня нет сейчас доступа ни к лаборатории, ни к порталу, а отдавать тебя АИЗу нельзя.

– АИЗу?

– Агенство Исследования Земли – так они себя называют. Учеными, исследователями, – горько хмыкнул дед. – Нет, они и в самом деле занимаются исследованиями, внедряют у нас некоторые ваши технологии, сделали несколько открытий о человеческой природе – и так далее. Но часть их деятельности не афишируется, поскольку не совсем законна и не будет одобрена обществом.

– Например? – не могла не задать я вопрос.

– Например, хотела бы ты, живя в своём мире, сбросить пару десятков лет без всяких операций? Да еще и здоровье получить как для более молодого тела? И сколько бы ты готова была за это заплатить?

Я мысленно присвистнула: да-а-а! Да это же золотое дно! А я еще Энизиной магией восторгалась, да тут никакого косметического вмешательства не требуется – просто зайди в портал и выйди из него. Неужели, эти учёные так зарабатывают?

– А как же секретность? – спросила я, помня причину, по которой от меня хотели избавиться.

– А что, секретность? Только и надо сделать так, чтобы пациент не понял, что происходит и ничего вокруг не увидел. Насколько я знаю, омоложение объясняют новейшей разработкой, капсулой молодости. Пациент ложится в специальную капсулу с непрозрачными стенками, перемещается дважды через портал, а потом капсулу открывают. Всё, что он видел – яркая вспышка, а больше ничего. Но для этой услуги людей тщательно выбирают, абы кому не делают. Так что секретность полная.

– Дед… – Я не знала, как начать, но уж слишком близко мы подошли к этой теме. – Они ведь не только зарабатывают, да? Они еще и вредят населению Земли? Ты вчера сказал, они требовали от тебя чего-то такого, что могло убить многих наших…

При моих словах деда перекосило и он сильно побледнел. Я даже испугалась, что это инсульт. Ну, зачем я спросила, надо было подождать немного, может, сам бы рассказал, когда соберётся с силами? Но дедушка взял себя в руки, и через некоторое время смог продолжить рассказ:

– Ты права, ты должна знать, Эли… В конце концов, это твой мир. Ты знаешь, на Бутоне эксперименты на разумных запрещены. И эти «ученые» нашли простой выход: ведь законы Бутона не распространяются на иные миры. А в твоём мире им просто некому помешать, так как магов среди вас нет. Так вот: АИЗ неоднороден. В нём есть разные люди: есть обычные ученые, которые выполняют свою работу, есть внедренцы, которым был и я в своё время, а есть и те, кто тайно занимаются разной незаконной деятельностью, прикрываясь секретностью и мировыми интересами. Официально Совет Бутона не в курсе, но ходят слухи, что поддержку этой деятельности оказывает именно Совет. Возможно, не все, но некоторые – точно. ТАО – тайное агентурное образование, так они себя называют. И этот твой Алексей Иванович с товарищами – оттуда. Я агентов сразу вижу. И то, что они тебя ищут – очень, очень плохо, Эли.

Ну, это я и сама поняла. Попала, так попала! Впрочем, нет, вполне удачно я попала: помолодела, нашла семью, да еще такую замечательную, нашла союзника и источник информации в лице дедушки. Осталось только выжить и позаботиться о безопасности моей семьи. Ну и, желательно, как-то помешать этому тайному обществу тамплиеров – или как их там.

Поддавшись порыву, я взяла дедушку Якова за руку, и, заглянув ему в глаза, спросила:

– Ты хочешь рассказать мне о том, что произошло тогда?

Уточнять не стала, да в этом и не было необходимости: дедушка сразу понял, что я имею в виду причину, по которой погибла его семья.

Посидев немного и собравшись с мыслями, дед начал рассказ:

– Я ученый, Эли. Не только по профессии – по призванию. Узнавать новое, делать более полными наши представления о явлениях и процессах, об их закономерностях – что может быть интереснее и полезнее? Узнав о том, что открыли новый мир, я горел энтузиазмом и мечтал попасть в исследовательскую команду. И меня взяли, хотя на тот момент я был лишь аспирантом и продолжал своё обучение в свободное от работы время. Я был очень молод. Получив научную степень, я захотел большего, чем просто руководить исследованиями или проводить опыты в лабораториях. Я захотел стать внедренцем, изучить ваше общество изнутри. На тот момент я был уже женат, и у нас рос маленький сын – Илиас. Супруга была категорически против моих частых отлучек в другой мир, а переехать туда с семьёй – не соглашался я. Это могло быть опасно. В итоге осуществить свою мечту я смог только тогда, когда Илиас вырос и стал жить отдельно. Я отдал мальчику наше поместье, а мы с супругой продолжали жить здесь, поскольку отсюда недалеко до базы АИЗ.

В твоём мире я также занимался наукой и сумел достичь весьма интересных результатов. Прости, но говорить о своих открытиях я не имею права – это государственная тайна. Скажу лишь, что моим открытием воспользовались недобросовестные сотрудники и создали некий препарат на его основе, который надо было испытать на людях. Я сразу понял, к какому эффекту это приведёт, и честно сказал об этом. Однако на меня продолжали давить. Угрозы поначалу были завуалированными, так, что я даже не понял, что к чему. А потом моя супруга, моя дорогая Зиэла, пропала. Просто однажды вернувшись с работы, я обнаружил свой дом пустым. Сын тоже не знал, где мать и давно её не видел. Спустя пару месяцев из воды неподалёку от нашего домика на море выловили тело в купальном костюме. При помощи магии в нём опознали мою супругу. Она утонула, когда купалась – такой был вердикт. Но я-то знал, что она не собиралась на море.

А потом угрозы стали поступать напрямую. Я понимал, что от моих действий зависит множество невинных жизней – сотни, а возможно, и тысячи. И я… я уничтожил свои разработки и весь запас препарата, который смог достать. И уволился. А также я отравил жалобу в службу безопасности, нанял охрану в поместье и закупил защитные артефакты, которыми обложил весь периметр. Я считал, что сделал всё возможное, чтобы обезопасить сына и его семью… Но снова этот чёртов домик у моря! Надо было его продать еще тогда…

Их уничтожил магический огонь, Эли. Это было убийство, но следователи заявили, что это – несчастный случай. Неисправность нагревательного артефакта! Большего бреда я не слышал. Вот тогда я понял, насколько у них всё схвачено. Бороться больше не было смысла. Я забрал Эни и вернулся сюда.

Я слушала эту исповедь и внутри всё сжималось. Похоже, люди во всех мирах одинаковы: алчность, жажда власти и жажда наживы, готовность убивать и идти по головам ради своих целей – со стороны одних, и самоотверженность, честность, благородство – со стороны других. Вечная борьба добра и зла.