Текст книги "Темное наследство"

От усталости я постепенно запустила не только дела в агентстве. Даже в своих поездках по городу я начала допускать ошибки и небрежность. Брала конверты голыми руками, забывая, что это следует делать только в перчатках. Не обращала внимания на припаркованные поблизости автомобили, перестала сверять по нескольку раз имя на очередном почтовом ящике. Мелочи, которые рано или поздно могли привести к катастрофическим последствиям. После настойчивых просьб мне удалось встретиться со своим «работодателем». Я хотела узнать, когда закончится эта морока. Когда я полностью отработаю свой долг?

– Говори, что хотела? У меня нет времени на пустую болтовню.

Весна вступала в свои права. На клумбах показались первые подснежники. Мы договорились встретиться в Тегнерлндене, и в этот ранний час в парке было совсем безлюдно.

– Сколько ещё мне ездить по вашим поручениям? Это просто чудо, что меня до сих пор не поймали. Когда это закончится? Сколько ещё вы собираетесь меня использовать?

Мужчина, всё такой же опрятный и ухоженный, вздохнул и посмотрел на меня усталым взглядом:

– Значит, ты вытащила меня сюда только, чтобы пожаловаться? Пока что ты не заплатила ни гроша. То, что ты делаешь, уходит на покрытие процента по долгу. Так что говорить не о чем.

– То есть как? Я месяц вкалываю на вас и не выплатила ничего? Ты серьёзно?

– Никто не заставлял тебя продавать поддельную картину.

Я решилась:

– Я хочу выйти из игры.

– Для тебя нет никаких «выйти», – холодно ответил мой собеседник. – Так дела не делаются. Вот почему я так старательно пытался убедить тебя, что было бы куда лучше, если бы ты заплатила эти деньги сразу, а не ныла по пустякам.

– Должен же быть какой-то выход! Я так больше не могу. Всё время ждать ваших сообщений, бояться, что меня схватит полиция, мотаться туда-сюда по городу. Рано или поздно я совершу ошибку. Я не гожусь для этого. Такие дела не для меня.

Мужчина удивлённо посмотрел на меня:

– Что значит, не годишься? Как это, не для тебя? Наоборот. Я бы сказал, что ты превосходно справляешься. Не пропустила ни единого задания. Всегда приезжаешь вовремя, ни разу не ошиблась с адресом или почтовым ящиком. А при появлении полиции ведёшь себя как настоящий профи. На сегодняшний день ты наш лучший курьер. У тебя талант.

Такого ответа я не ожидала, но спокойствия это не прибавило. Возможно, я лучше справлялась с заданиями, чем думала. И должно быть, мужчина был прав. Я добивалась успехов во всём, за что бралась, так почему же рейды по городу должны были стать исключением?

– Я даже так скажу. Мы считаем, что ты способна на большее, и тебя ждёт повышение. Завтра произойдёт очень важная передача. Это работа совсем другого уровня, непохожая на то, что ты делала раньше. Новая ступень в твоей карьере. Поэтому воспользуйся шансом и покажи, на что ты способна. Если справишься, долг начнёт списываться. И пожалуйста, больше не хнычь и не тревожь меня по пустякам. – Он потёр пальцем своё сильно покалеченное ухо борца. – Пожалей мои раненые уши.

Я вынуждена была признать, что работа курьером прочно вошла в мою жизнь. Тревога, что ты, Алиса, обнаружишь, чем я на самом деле занимаюсь, день ото дня становилась всё сильнее. Я стала подумывать о том, что тебе следует переехать жить к отцу в Нью-Йорк. Так обеим нам было бы проще.

– Алиса, может быть, ты всё-таки передумаешь насчёт Нью-Йорка? – спросила я. – Во всяком случае, ты могла бы попробовать.

Мы сидели дома на кухне и ели суши.

– Я же сказала, мне это не интересно, – отрезала ты.

– Глупо упускать такой шанс.

Ты молча смешала васаби с соевым соусом.

– Кто знает, на сколько твой отец там задержится, – продолжала я.

– Но, мама, я же сказала, что не хочу. Мне казалось, мы уже всё с тобой обсудили.

Тогда я завела длинную лекцию о том, какие преимущества таит в себе образование за рубежом, какие широкие перспективы откроются перед тобой, если ты закончишь престижный американский колледж. Я умею убеждать. Это мой конёк. Я умею преподнести свою точку зрения как истину в последней инстанции. И на этот раз взялась за дело с такой энергией, что ты в конце концов не выдержала и с дрожью в голосе спросила:

– Мама, ты так сильно хочешь избавиться от меня?

И тогда я сдалась.

– Это ради твоего же блага, – тихо проговорила я, и это были не просто слова.

Я хотела, чтобы ты как можно скорее оказалась по другую сторону Атлантики, в безопасности, чтобы я тем временем смогла отправиться в полицию и во всём признаться. Продолжать работать на этих бандитов было выше моих сил. Но хотела ты того или нет, своим отказом ты лишила меня возможности немедленно покончить с рискованными поручениями. Пойти в полицию и подставить тебя под удар здесь, в Виикене, я не могла.

О чём я точно не скучала после расставания с мужем, так это о незапланированных визитах гостей в среду после работы. Когда был Эрик, любой сосед, решивший неожиданно заглянуть на огонёк, встречался с радостью. В таких случаях мы откупоривали бутылку-другую розового вина, усаживались на террасе и болтали. Я всегда стремилась поддерживать хорошие отношения с окружающими и быть заботливой хозяйкой. Мне нравилось посиживать у камина, болтать с друзьями и обсуждать, где они проведут совместный отпуск. Я считала, что люди, которые неохотно идут на контакт и предпочитают большую часть времени проводить дома, либо что-то скрывают, либо просто ужасно скучные. При этом и то, и другое одинаково плохо.

Мы имели репутацию симпатичной радушной пары. Теперь, когда Эрик переехал, я сильно охладела к неожиданным визитам. Да и сил на гостеприимство у меня не было. В начале, после ухода твоего отца, меня часто навещали подруги. Анна порой появлялась по нескольку раз в неделю, чтобы подбодрить. Луиза как-то раз заявилась с цветами и шикарной корзинкой с экзотическими фруктами, дорогущим шоколадом и бутылкой шампанского, которую мы тут же на пару и распили. Но в последние недели я почти не бывала дома. Поездки по городу и работа в агентстве отнимали всё моё время. И возможность провести спокойный вечер дома в одиночестве стала блаженством. Только я расположилась в любимом кресле, как заметила Петру на подъездной дорожке. Боже, пожалуйста, только не сейчас! Как бы поскорее её спровадить?

На подруге был её рабочий лиловый костюм и туфли на высоком каблуке. Сделать вид, что меня нет дома, увы, не получится, у входа стоял мой автомобиль, а в окнах горел свет. Я ожидала очередного разговора «по душам», когда подруга вываливает на тебя всё, что у неё наболело, все свои тревоги и проблемы. Когда я в последний раз видела Петру, она стояла на улице и рыдала как ребёнок. С тех пор я всеми силами стремилась избегать её и по возможности не сталкиваться.

– Я только хотела попросить прощение за ту сцену, которую я тогда устроила. Знаешь, в последнее время у меня какой-то упадок, – начала Петра, когда я ей открыла.

Я быстро улыбнулась:

– Послушай! На самом деле тебе не нужно ничего объяснять. У всех у нас бывают взлёты и падения. Такова жизнь. Тебе не за что себя винить.

И я ещё раз улыбнулась, стараясь, чтобы раздражение не слишком бросалось в глаза.

– Точно! – встрепенулась Петра. – Вот почему я прямо почувствовала, что должна поговорить именно с тобой. Ты не осудишь меня, как остальные. Ведь теперь ты знаешь, какие сюрпризы порой может подкидывать жизнь. У меня никогда не получится поговорить так с Луизой или Анной.

Я поняла, что у меня нет другого выхода, кроме как дать подруге выговориться.

– Рассказывай, Петра, что случилось?

Петра отвела взгляд, в её глазах заблестели слёзы.

– Это всё Андерс, – еле слышно произнесла она и замолчала, чтобы собраться с силами.

– Что с твоим мужем? Только не говори, что он встретил другую. О боже! Неужели кризис среднего возраста стал эпидемией?

Я недолюбливала мужа Петры. В округе за ними прочно закрепилась репутация самой скучной семейной пары. Пары, которая хотела многого, но мало чего на самом деле добилась. Пары, которую приглашают в гости, только когда нет никакой возможности этого избежать. Андерс владел фирмой по производству упаковки, что в нашей респектабельной округе отнюдь не считали делом престижным. Но потом начали набирать оборот информационные технологии, и предприимчивый Андерс углядел в этом шанс. Он перешёл на интернет-продажи, и они начали приносить ему прибыль, производство упаковки превратилось в надёжный источник дохода. Но деньги не смогли превратить Андерса в интересного человека. Скорее наоборот. Они сделали его жалким. Нет ничего более унизительного, чем пытаться купить себе за деньги имидж и социальный статус, но так и не заслужить этого интеллектом или обаянием.

– Нет, нет, дело совсем в другом, – закачала головой Петра, сморкаясь в протянутую салфетку.

– Знай, что ты всегда можешь развестись. Если хочешь, могу скинуть тебе ссылку на статью, которую я прочла на днях. Называется «Ты и развод». Мне следовало бы прочесть её пораньше, но откуда мне тогда было знать?

Петра обречённо уставилась на меня:

– Но именно этого я как раз и не могу сделать.

Как же я устала от этой обречённости! Я терпеть не могла людей, которые смотрели на себя как на жертву обстоятельств.

– Ну что ты такое говоришь, Петра! Конечно же ты можешь! Нужно лишь подать заявление на развод. Ты справишься. Поверь мне. В этом нет ничего сложного.

Петра сделала глубокий вдох:

– Мой муж – банкрот. Или даже хуже. Он по уши погряз в долгах, и многие его займы взяты на моё имя. Если мы разведёмся, мне придётся расплачиваться до конца жизни.

Расплачиваться до конца жизни… Возможно ли такое?

– А ты не преувеличиваешь? Неужели дела в фирме настолько плохи?

– Нет, фирма процветает, но от этого не легче. Андерс подсел на азартные игры и проиграл всё, что у нас было, и даже больше. Он спустил так много денег, что едва ли сам знает сколько именно.

– Но, – снова начала я, – как такое может быть? Я имею в виду, разве ты не получила не так давно в подарок сумку «Биркин»? Не так уж и дешево, скажу тебе.

– Я купила её сама, чтобы сберечь хоть немного денег. Андерс не знает, сколько она на самом деле стоит, и ему в голову никогда не придёт её продать. Понимаешь теперь, в каком я положении? Я покупаю дамскую сумку за восемьдесят тысяч крон в качестве страховки на случай нищеты! Чтобы хоть что-то иметь про запас. Чёртов игроман, – с ненавистью добавила она сквозь зубы.

И тут Петру прорвало. Всё, что она до этого так усердно скрывала, теперь вылезло наружу. Её словно подменили, и я в изумлении взирала на подругу, которая внезапно открылась с иной, доселе совершенно незнакомой стороны.

– О какой сумме идёт речь? Я имею в виду, сколько он проиграл?

– Несколько десятков миллионов, – выпалила Петра.

– О боже! И что ты будешь делать? Ты же юрист. Разве нет в нашем законодательстве такого параграфа, который помог бы тебе выкарабкаться?

– Одному Богу известно, сколько я лазила по этим параграфам!..

И Петра разрыдалась. Я растерялась, но быстро взяла себя в руки и открыла холодильник:

– У меня есть бутылка вина. Давай откроем её, и ты мне всё расскажешь?

Петра шмыгнула носом и кивнула.

На стокгольмском Центральном вокзале было не протолкнуться. Какие-то проблемы с движением поездов. В зале ожидания толпились люди с сумками и смотрели то на информационное табло, то на экраны своих смартфонов. Прекрасно, подумала я. Обычно я старалась избегать мест, где было слишком много народу. Всякие там фестивали, шумные празднования Вальпургиевой ночи, различные заезды и забеги – всё это было не для меня. Дело даже не в угрозе теракта. Просто я не любила толпу, и мне не нравилось смешиваться с ней, потому что тогда я рисковала стать её частью. Но сейчас людская масса была мне только на руку, я могла затеряться и стать невидимой. Для большего эффекта я взяла у тебя, Алиса, поношенный спортивный костюм и надела старое зимнее пальто, которое нашлось в самом дальнем углу шкафа. Давным-давно я купила его для прогулок по лесу, а потом забыла о нём. Я посчитала, что такое заурядное пальто не привлечёт ничьего внимания, а сейчас это было самым главным – остаться незамеченной.

Утром я получила номер и код ячейки камеры хранения на Центральном вокзале. Требовалось забрать из неё сумку, и, даже ещё не зная, что там, я сразу поняла, что на этот раз речь шла о чём-то более ценном и серьёзном.

Лавируя между группами людей, я пробиралась к эскалатору, чтобы спуститься к камерам хранения. Толпа плотным потоком текла по подземным переходам, спеша на электрички. Нищие и попрошайки, и тут же невдалеке – солдаты из Армии спасения. На меня никто не смотрел, все были заняты своими делами. Наконец я добралась до нужной ячейки. Неподалеку несколько болтавших на испанском подростков пытались понять, как пользоваться камерой хранения. Они обратились ко мне за помощью, но я лишь покачала головой.

– Не говорю по-английски, – сказала я и, набрав код, достала из ячейки сумку.

Большая и чёрная, она оказалась тяжёлой, словно её набили камнями. Такие сумки берут дачники, выезжая летом на свои участки. У меня тут же заныло плечо, на которое я повесила ремень, да ещё пришлось сбавить шаг, что мне крайне не понравилось. Я намеревалась как можно быстрее выйти из здания вокзала и сесть в свою машину. Но с такой сумкой особо не разбежишься. Я вся взмокла под зимним пальто и нервно озиралась по сторонам. Женщина с такой непомерно тяжёлой ношей могла привлечь внимание и вызвать ненужные вопросы.

На эскалаторе я смогла ненадолго поставить сумку, чтобы отдышаться. Мне оставалось лишь пересечь зал ожидания, а там уже прямо у выхода стоял припаркованный автомобиль. Я глубоко вздохнула, прежде чем поднять сумку, и, опустив голову, ринулась вперёд. Я миновала солдат Армии спасения и была уже почти у самых дверей, когда меня кто-то окликнул:

– Каролина!

Я сделала вид, что не слышу, и продолжала шагать в сторону выхода. Но голос узнала. Внезапно за спиной послышались торопливые шаги.

– Каролина, подожди! Я так и думала, что это ты!

Я остановилась:

– О, прости, я тебя сразу не заметила. Какая встреча!

Сумку я поставила на пол между ног в напрасной надежде скрыть её.

Передо мной стояла лучшая школьная подруга Сара Клинг. Целых три года мы были неразлучны как сиамские близнецы. Потом Сара уехала в Штаты изучать политологию, и мы потеряли друг друга из виду. Сара стремилась к карьере политика и, как оказалась, теперь занимала должность председателя муниципального отдела культуры Стокгольма. Сама я считала политику довольно скучным занятием.

Я неохотно дала себя обнять. Я чувствовала, что по виску стекает пот, и подумала, как, должно быть, странно выгляжу сейчас со стороны: без макияжа, потная, одетая в поношенное, не по погоде тёплое пальто. Ну просто вылитая ослица, как сказали бы сейчас Анна с Луизой. И были бы правы.

– Ох, ты выглядишь какой-то усталой. Просто сама на себя не похожа. Как у тебя дела?

Я решила ей подыграть:

– Да, знаешь, столько всего навалилось. Развод, то да сё. Столько сил на это уходит. Знаешь, не хочу показаться невежливой, но я как попало бросила машину на парковке и теперь надо поторопиться, пока её не эвакуировали. Может, созвонимся потом?

И с этими словами я с трудом взвалила сумку себе на плечо. Сара с подозрением покосилась на неё.

– Ты туда что, камней набила? – спросила она с улыбкой.

– Книги. Я сейчас работаю над раскруткой писательницы Перниллы Перссон, и сегодня вечером у нас намечается небольшое мероприятие. Мне жаль, но я правда должна идти.

Я попятилась с сумкой к выходу, но Сара остановила меня и решительно взялась за ручку сумки:

– Я помогу тебе донести.

– Да не нужно, – запротестовала я, в панике шарахаясь от подруги.

– Как это на тебя похоже. Привыкла всё делать сама. Не глупи, я же вижу, ты уже на последнем издыхании. Понесём сумку вместе. Далеко до машины?

И Сара почти вырвала ручку сумки.

– Да, она действительно тяжёлая, – сдалась я. – Никогда не думала, что книги могут столько весить.

– Вижу, – отозвалась Сара. – Только не понимаю, почему нельзя было воспользоваться услугой доставки.

Пока мы шагали к машине, я нервно озиралась по сторонам, не забывая при этом расспрашивать Сару, поддерживает ли она связь с остальными школьными подругами. Из-за неожиданной встречи с Сарой я на несколько минут утратила бдительность и теперь хотела убедиться, что за мной никто не следит. Вдобавок терзало чувство вины. Ни о чём не догадывающаяся подруга, да к тому же занимающая высокую должность, сейчас несла нечто, что с большой долей вероятности могло потянуть на продолжительный тюремный срок. Чуть поодаль я заметила двух патрульных. Теперь полиция была повсюду, и в местах большого скопления людей, к примеру, как Центральный вокзал, воздух буквально искрил от напряжения. Но полицейские не разыскивали таких, как я и Сара Клинг. Они высматривали брошенные бесхозные сумки и юных фанатиков. Вместе мы опустили сумку в багажник и распрощались, напоследок пообещав друг другу как-нибудь встретиться и поболтать. При этом обе знали, что этого не будет.

Я села в машину и легла лбом на руль. Я не только потеряла время, но и никак не могла собраться с силами. Взгляд бесцельно блуждал по стоянке, руки дрожали. Я боялась, что совершила какую-нибудь оплошность. Я попыталась взять себя в руки, сделала несколько глубоких вдохов, повесила пальто на спинку сиденья и врубила на полную мощность кондиционер.

Я бросила взгляд на часы. На то, чтобы забрать сумку, ушло куда больше времени, чем я рассчитывала, и теперь придётся поторопиться, чтобы доставить груз в срок. Я вырулила с парковки и поехала в западном направлении. По инструкции, я должна была встретиться со своим знакомым бегуном на стоянке возле парка в Бромме.

Я опасалась прикасаться к сумке, как будто боялась заразиться. Мне казалось, если я узнаю, что в ней, то моя вина возрастёт ещё больше. Я вела машину, пытаясь успокоиться и выровнять дыхание. Я была так сосредоточена на дороге, что почти опустилась на руль и пристально вглядывалась в лобовое стекло. Понемногу волнение улеглось. Всё хорошо. Мне удалось по-быстрому, не вызывая подозрений, распрощаться с Сарой Клинг и не попасться полиции.

Я посмотрела в зеркало заднего вида: новые морщины. Если ничего не предпринять, они станут глубокими. Нужен новый ботокс. Сколько прошло времени после последней процедуры? Я уже и не помнила. Наверняка Сара Клинг посчитала меня ослицей. Нельзя так запускать себя, а то раньше времени превратишься в старуху.

Я съехала с трассы Е4, но, бросив ещё один взгляд в зеркало, заметила автомобиль, который держался позади. Чёрный «мицубиси» с двумя парнями. Я увеличила скорость, надеясь, что они отстанут или свернут на каком-нибудь перекрёстке, но парни следовали позади неотступно. Время от времени между нами вклинивались другие машины, но «мицубиси» по-прежнему не терял меня из виду. Я выждала пару минут и свернула с трассы в густой подлесок. Посмотрела на часы. Времени уже почти не оставалось, я боялась опоздать к назначенному часу.

Выждав некоторое время, я вернулась на трассу. Вскоре на горизонте снова замаячил «мицубиси» и быстренько пристроился сзади. Вот теперь не оставалось никаких сомнений в том, что меня преследуют. Я достала дежурный телефон и положила его на сиденье рядом с собой. До парковки оставалось совсем немного, звонить за рулём я не решалась – боялась, что парни из машины заметят. Когда я снова бросила взгляд в зеркало заднего вида, то обнаружила, что «мицубиси» куда-то пропал. Тогда я быстро свернула на какую-то улочку и позвонила. Я хотела предупредить моего «куратора», попросить его, чтобы он нашёл другое место для встречи, но трубку никто не брал. Я почувствовала, как меня охватывает паника. Время истекало. И тут я снова увидела в зеркале «мицубиси», чёрная машина стремительно приближалась. Парень за рулём прибавил скорость и ехал прямо за мной.

Я быстро свернула, оторвалась от преследователей, но почти сразу поняла, что совершила непоправимую ошибку. Улочка заканчивалась тупиком, в конце виднелась небольшая стоянка, забитая машинами. Я со всей силы вжала в пол педаль газа, чтобы выиграть время и совершить разворот до того, как меня догонят, но в тесном тупичке сделать это оказалось нелегко, и с громким стуком капот машины врезался в бетонный столбик. В этот момент в начале улочки появился «мицубиси».

Я быстро сдала назад, чтобы получить больше места для манёвра, и въехала в красный «вольво» на стоянке. Мне пришлось несколько раз сдавать назад, лихорадочно выкручивая руль, прежде чем моему громоздкому внедорожнику удалось развернуться на тесном пятачке. Все индикаторы на приборной панели горели красным. Я беспрестанно газовала, мотор ревел и подвывал. Наконец мне удалось выбраться с парковки. «Мицубиси» летел прямо мне в лоб. Я собрала в кулак всё своё хладнокровие и умудрилась разъехаться с «мицубиси», который пролетел мимо в тупик и теперь тоже был вынужден повторить манёвр с разворотом на стоянке. Это дало мне небольшое преимущество по времени.

Я выехала из переулка и оказалась на широкой улице. Я выжала педаль газа, но куда двигаться – толком не понимала. Казалось, что парни из «мицубиси» достанут меня повсюду, где бы я ни была. В конце концов я решила поехать на бензоколонку, где всегда полно машин и людей, и стоять там, пока не получу дальнейших указаний. И они не заставили себя ждать.

Телефон затрезвонил, и я услышала в трубке знакомый голос:

– Чёртова идиотка! Нашла куда приехать. Ты хоть знаешь, сколько на бензоколонках понатыкано камер видеонаблюдения?!

Мне страшно хотелось накричать на него в ответ, но я сдержалась и поехала по новому адресу, который он сообщил. Всё, о чём я мечтала тогда, это как можно быстрее избавиться от сумки. Бегун из парка был уже на месте и ждал, всё такой же опрятный и ухоженный, как обычно, но было видно, что он здорово нервничает. Я подрулила к нему и вышла из машины, чтобы открыть багажник. Он достал сумку. И тут я услышала выстрел. Следом ещё один.

Мой куратор схватил меня за голову и, повалив, вжал в землю рядом с сумкой. Время словно остановилась. Пули с визгом рикошетили от дорожного покрытия. Приподняв голову, я различила очередную вспышку выстрела. Стреляли из «мицубиси». Я почувствовала, как меня ещё крепче вжали в асфальт, ощутила на своей щеке жаркое дыхание и знакомый сандаловый аромат мужского парфюма.

Мой знакомец сделал знак ползти к его машине, и я послушалась. Он пробирался следом, толкая перед собой тяжёлую сумку. Используя внедорожник как укрытие, мы залезли в машину. Послышались новые выстрелы. Куратор завёл двигатель и быстро выехал на улицу с оживлённым движением. Чёрный «мицубиси» остался позади.

– Всё в порядке? – спросил он.

Меня так трясло, что зуб на зуб не попадал. Потом я прислушалась к себе, осмотрела руки и ноги. Всё цело, никаких следов крови. Я вышла из этой заварушки невредимой.

Потрясённая и измученная, я наконец-то добралась до своего дома в Виикене. Но даже час спустя ноги продолжали дрожать от перенесённого ужаса. Когда ты сбежала по лестнице в наушниках, я едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. Ты подпевала музыке, лившейся из динамиков, и это выглядело так мило и невинно, совсем как бывало в детстве.

– Посиди со мной немножко, – попросила я тебя. – Что ты слушаешь?

Ты с подозрением покосилась на меня, но всё же села напротив за кухонный стол.

– Это диджей «Эм-Экс-Ди». Все песни на шведском, но звучит всё равно здорово. – Ты вдруг присмотрелась ко мне и охнула. – О господи, мама! Что с тобой? Как можно появляться в таком виде на людях? У тебя лицо как у семидесятилетней старухи.

Я сняла с тебя наушники и, надев на себя, принялась подпевать, я знала весь текст наизусть.

Ты в изумлении уставилась на меня:

– Ты знаешь «Эм-Экс-Ди»?

– Да это же песня Бруно Валля. Кто же её не знает? Когда я была ещё подростком, он был кумиром всех девчонок. В то время он казался нам просто ослепительным красавцем.

Тебе стало интересно. Я зашла в Гугл через свой смартфон и показала тебе снимок Бруно Валля. Даже по меркам современного подростка певец был не лишён привлекательности.

– Бруно Валль исчез со сцены ещё совсем молодым, – принялась рассказывать я. – Выпустил всего одну пластинку и пропал. У него был имидж этакого «плохого парня», и девочкам вроде меня это нравилось. У него даже татуировка была, а в то время это считалось редкостью. Все остальные шведские поп-идолы на самом деле были ужасно застенчивы. Да, благословенные восьмидесятые!

Я принялась гуглить дальше.

– Хочу узнать, что стало с ним потом, – пояснила я. – Гляди-ка. Он привлекал «Эм-Экс-Ди» к суду за то, что те использовали его песню без его согласия. Ну надо же! Вот ведь жмот. Эта версия куда лучше старой.

Обычно ты пропускала все мои разговоры мимо ушей, если они были не о шмотках или новом смартфоне, но на это раз мне удалось завладеть твоим вниманием.

– Можешь скинуть мне снимок?

Я отправила фото Бруно на твой смартфон и вдруг поняла, как же мало рассказывала тебе о себе самой и своём детстве. Ты слушала так внимательно, с таким интересом. После того что я пережила в тот день: погоня, разбитая машина, перестрелка, – я впервые ощутила страх смерти. И только ты, доченька, дарила мне утешение и твёрдую почву под ногами.

Ночью я не могла уснуть. Несколько раз подходила к дверям, проверяя, хорошо ли они заперты. Потом долго лежала в постели и всё думала, как я смогу жить дальше после того, что случилось сегодня. Кто были эти люди в «мицубиси»? Должно быть, они охотились за сумкой. Неужели её содержимое было настолько ценным, что ради него они готовы были убить? Или просто пугали? В первый раз с тех пор, как я оказалась втянута в теневую жизнь города, мне пришлось увидеть оружие. И теперь меня мучила мысль: неужели это только начало?

Снедаемая страхами, я ворочалась в постели, безуспешно пытаясь уснуть, когда услышала, как звякнул дежурный телефон. На экране высветилось сообщение:

«Не дрейфь, всё устроилось».

Часы показывали четыре утра. Сообщение немного меня успокоило, хотя я не знала, что именно устроилось и каким образом. Возможно, это сообщение означало, что кто-то думает обо мне и понимает, как я испугалась?

– Мама, почему ты упрямо продолжаешь скрывать ото всех своего друга? Чего ты стыдишься? Радуйся, что ты кого-то подцепила, да ещё с деньгами. Хорошо сработано.

Вся взъерошенная и разбитая, я, пошатываясь, спустилась с лестницы. Я не могла припомнить, когда в последний раз вставала так поздно. Даже ты была уже на ногах и завтракала на кухне.

– Ну что ты болтаешь, тебе не надоело… – начала было я, но тут же осеклась, заметив на кухонной стойке ключи от машины. Причём не от своего внедорожника. Это были ключи от «мерседеса».

– Ключи лежали в почтовом ящике, – сообщила ты, не отрываясь от смартфона. – Посмотри в окно.

Я посмотрела. На подъездной дорожке стоял чужой автомобиль. Блестящий роскошный чёрный «мерседес» с тонированными стеклами. Страшно дорогая модель, это я поняла сразу. Купаясь в лучах утреннего солнца, «мерс» весь лоснился от самодовольства, прямо-таки крича о ворованных деньгах, на которые он был куплен. Я почувствовала, как внутри закипает злость.

От этого автомобиля за километр несло наркотиками и преступлениями, и я никогда в жизни не проехала бы на нём и метра. Я быстро послала сообщение по дежурному телефону.

«Я сама решу проблему с машиной. Ключи от вашей колымаги найдёте в почтовом ящике. Приезжайте и забирайте её», – написала я, одновременно спрашивая себе, что могла означать эта неожиданная щедрость.

– Что-то я ничего не поняла в этой книге. Кем на самом деле был этот Гэтсби? И кто вёл машину? Это нигде толком не объясняется. Почему нельзя было выбрать более понятную книгу? Кому он нужен, этот жутко занудный, трусливый, ничем не примечательный главный герой?

Очередное заседание книжного клуба было в самом разгаре. В результате недоразумения, повлёкшего за собой активный и утомительный обмен сообщениями, мне вновь пришлось взять на себя роль хозяйки. Это означало, что целый день придётся потратить на уборку. Я так долго пользовалась услугами наёмных помощников, что уже почти забыла, какой это тяжёлый и утомительный труд. Но теперь приходилось сокращать расходы, и пусть теперешнее состояние счёта выглядело куда лучше, я по-прежнему не отваживалась тратить лишние деньги. Много времени я потратила, чтобы удалить следы обуви с белого ковра на застеклённой веранде. Теперь только при ярком дневном свете можно было разглядеть пятнышки, но сейчас уже смеркалось, и, если не знать, ни за что не догадаешься, что они там. Журнальный столик был красиво накрыт. Как я и просила, «мерседес» исчез с подъездной дорожки, так что я была избавлена от объяснений с подругами. Однако ты была сильно разочарована, уже размечталась, как я буду возить тебя на таком роскошном автомобиле до школы, и представляла обалдевшие лица своих друзей.

В остальном всё было как обычно – вино и Луиза, которая заранее выяснила, что у меня завтра с утра не назначено никаких занятий с Анникой. Луиза вообще не видела смысла в зарядках, пробежках и «прочей белиберде». Она утверждала, что вполне довольна своими лишними килограммами, хотя её подруги про себя считали, что их могло бы быть и поменьше.

В этот воскресный вечер настроение у нас в книжном клубе было неважным. Книга никого по-настоящему не увлекла. Я и Петра каждая думали о своём. Луизу, как всегда, интересовала только выпивка. А Анна расстроилась, что трактовка сюжета вызывает вопросы и разногласия.

Тем не менее Луиза начала бодрым тоном:

– Фильм оказался почти таким же непонятным, но, черт возьми, Миа Фэрроу просто очаровашка! Я-то думала, что она играет только в таких фильмах, где много диалогов. Вроде тех, с мужем-педофилом. Она ещё выглядит в этих картинах такой некрасивой и правильной? Но тут совсем другое дело. – Луиза распахнула глаза и, подражая Мие Фэрроу, с наигранным удивлением произнесла: – «Гэтсби? Какой Гэтсби?» Возможно, она немного переигрывает, но всё равно она хорошенькая.

Петра, которая всё это время угрюмо сидела в молчании со своим бокалом шабли, кисло посмотрела на Луизу:

– Ты, как обычно, не читала книгу, зато готова петь самой себе дифирамбы за то, что выбрала фильм семидесятых годов вместо новой экранизации с Леонардо Ди Каприо.

Луиза непонимающе уставилась на Петру:

– Что? Есть фильм с Лео? В роли Гэтсби? Как я могла пропустить такое?

– Да, действительно, и как это ты попустила его? – съехидничала Петра. Судя по тону, она явно нарывалась на ссору. – По мне, так книга вполне понятна. Очевидно же, что это иллюстрация классового общества и явления потребительства. А ещё это история о том, как можно создать вымышленный персонаж вроде Гэтсби с помощью банковских реквизитов и роскошных вечеринок. Никто ведь даже не задумывался, откуда взялись грязные деньги Гэтсби. Все лишь хотели отхватить кусок от пирога. И спрашивается: почему он был так одержим Дейзи? Да потому, что она олицетворяла собой высокий общественный статус.