Текст книги "Поездка в Крым"

Поездка в Крым
Арина Малых

Дизайнер обложки Анна Ренова

© Арина Малых, 2020

© Анна Ренова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-7956-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Первая глава

На столе в хрустальной вазе стояли бордовые розы. Они источали едва уловимый сладковатый аромат. Темные, бархатистые лепестки раскрытых бутонов как будто водили хоровод, приглашая на свой праздник. Майское солнце на закате подсвечивало розоватыми отблесками комнату.

Вика сидела за столом возле окна, задумчиво глядя на перламутровые нежно-сиреневые облака. «Пятнадцатое мая», записала девушка в раскрытом блокноте. «Сегодня облака похожи на дерущихся животных, которые спешат запрыгнуть на проходящие корабли». Она улыбнулась своей ассоциации, закрыла блокнот, заложив красную ленточку-закладку, и посмотрела на улицу. Во дворе, сквозь слегка качающиеся зелёные ветви деревьев, на небольшом пригорке виднелся бело-серый детский садик, оттуда слышались звонкие детские голоса. Вика вздохнула, придвинула к себе учебник и занялась изучением ответов на экзаменационные вопросы.

В комнату заглянула мама, невысокая сорокалетняя блондинка, с пышным бюстом, короткой модной стрижкой, тонко выщипанными ниточками бровей и внимательным взглядом светло-карих глаз.

– Я все забрала, – сообщила она и посмотрела на дочь. – Готовишься?

– Угу, – не отрывая взгляда от книги, кивнула Вика.

– Какая взрослая… семнадцать лет, – мама прислонила голову к косяку, придерживая дверь рукой.

Девушка подняла бархатные темно-карие глаза на мать.

Блондинка окинула дочку взглядом. Длинные темно-русые волосы были убраны в косу, открывая высокий лоб. Лицо правильной овальной формы с миндалевидными глазами, слегка вздернутым носиком и мягко очерченными розовыми губами, казалось спокойным. Маленькие уши с продернутыми золотыми нитями-серьгами были прикрыты выбившимися из косы прядями. Тонкая цепочка, поблескивала на открытой шее. Худая девичья фигурка сидела на стуле, ровно выпрямив спину и сложив руки с длинными музыкальными пальцами перед собой на столе. Мягкий, грустный взгляд из-под длинных черных ресниц был устремлен на мать.

– Ты стала очень симпатичной девочкой, – произнесла мама.

– Так говоришь, как будто давно меня не видела, – хмыкнула Вика.

Мать ничего не ответила и опустила глаза. Потом вдруг засуетилась и бросила взгляд на вазу.

– О! Моя ваза! – она зашла в комнату и направилась к столу. – Я ее заберу!

– Пожалуйста, оставь ее, – взмолилась девушка, – очень тебя прошу!

– Но это моя вещь! – мама остановилась около стола.

– Тут же цветы! – просила дочь.

– Ее подарили мои ученики! Это память! —строго сообщила блондинка.

– Я знаю, – тихо сказала Вика. – Она всегда стояла в моей комнате… прошу тебя…

Мама в нерешительности замялась.

– Ладно, – согласилась она и быстро вышла из комнаты, словно боясь передумать.

Девушка услышала возню в коридоре, мамин крик «я ушла!» и стук закрывшей входной двери. Вика встала, вышла в прихожую, заглянула в гостиную и на кухню. В квартире никого не было. Девушка взяла на полке телефон с длинным проводом и вернулась в свою комнату. Она уселась на старенький синий раскладной диван и стала крутить диск, набирая номер своей подруги.

– Привет, Коша, – промямлила Вика.

– Коша, привет! – весело отозвалась

подруга. – Какие делишки?

– Бывало и получше…

– Что не так?

– Мама все-таки ушла. Совсем. Сейчас приходила забрать свои вещи.

– К своему хахлю?

– Ну, да…

– Ты его видела?

– Да, когда она в прошлый раз приезжала забрать кое-что из мебели и люстру…

– Что, даже люстру забрала? – усмехнулась подруга.

– Да, – грустно вздохнула Вика. – Настроение совсем паршивое.

– Как отец это переживает?

– Как, как… Стал поздно приходить, иногда вообще звонит и говорит, что не будет ночевать… Один раз с бабой приперся. Я, правда, ее не видела, они поздно пришли и рано ушли. Я только слышала разговор и женский голос. И ночью… Охи вздохи… Блин так противно.

– Сочувствую.

Девушки помолчали.

– Слушай, Коша! – сказала подруга, – а приезжай ко мне! Завтра суббота, можно отдохнуть.

Сегодня останешься у меня, что тебе там киснуть?! Утречком немного позанимаемся, а ближе к вечеру в ПК съездим – погулять. А? Давай?

– А твои предки не будут против?

– Ты шутишь?! Коша! Маман тебя обожает! Всегда, когда ты приезжаешь, она радуется и готовит что-нибудь вкусное! А папачесу вообще все пофиг.

– Ну, не знаю, – протянула Вика.

– Так, все! Я тебя жду. Давай, собирайся и приезжай! – подруга положила трубку.

Вика улыбнулась и представила как Марина, а именно так звали девушку, с которой она дружила с самого раннего возраста, звонит своей «маман» на работу, радостно сообщая, что приедет «Викусик».

Марина Мартынова, слегка полная девушка, с «широкой костью», как она сама про себя говорила, короткими, светлыми вьющимися волосами и крупными чертами лица была не особо симпатичная. Она это знала и старалась всячески подчеркивать свои немногочисленные достоинства. Главной своей красотой Марина считала «большие голубые глаза». На самом деле, они были не такие уж большие и не совсем голубые, скорее светло-серые, но она была уверена в их «неотразимой привлекательности» и широко распахивала, как только ловила на себе мужской взгляд.

Когда-то мамы девушек учились в одном классе, сидели за одной партой и были весьма дружны. Став взрослыми, и создав семьи, они часто встречались. У обеих родились девочки в один год, с разницей в несколько месяцев. Их дочки привязались друг к другу, как смеялись мамы «дружба перешла по наследству». Тень в отношениях между мамами пробежала, когда во время очередного застолья, мама Вики заметила, что ее изрядно выпивший муж, начал ласкать голые коленки мамы Марины и такое проявление мужского интереса ей явно нравилось. После этого вечера они перестали встречаться семьями, ограничиваясь походами в кино или кафе с дочками. Со временем и это общение между женщинами сошло на нет. Однако их дочери не только продолжали встречаться и перезваниваться, но вообще очень сблизились. Они часто проводили время вместе, делились радостями и печалями. Поверяли друг другу самое сокровенное и спрашивали совета. Будучи подростками, они придумали называть себя кошечками, постепенно сократив прозвище до «Коши». Парк Культуры имени Горького, в который девочки частенько ездили гулять, был у них «ПК». Так же были другие словечки для особых случаев, например, когда при разговоре в комнату входил кто-то из родителей, они говорили «атас» и собеседница понимала, что некоторое время беседа будет на отвлеченную тему, типа школы или уроков. Обсуждение насущных проблем продолжалось только после того, как они оставались без свидетелей. В последнее время темы диалогов с мальчиков, нарядов, книжек и кино сместились в сторону развода родителей Вики. Первое время после объявления об этом расставании девушка не особо переживала, не понимая, что собственно должно измениться. Но со временем стало возникать чувство пустоты, она начала тосковать, ощущать себя «брошенной сиротой».

– Они вообще перестали интересоваться мной, – грустно вздыхая, рассказывала Вика, – как будто меня нет! Мама почти не появляется дома и не звонит мне. Папа тоже…

– Коша, вот, что я тебе скажу, – отвечала Марина, – мои предки на меня давно уже не обращают внимания!

– Они хотя бы вместе…

– Вместе! Ха-ха! Лучше сказать, живут в одной квартире, как соседи! Маман обитает в одной комнате, папачес в другой! И я – в третьей. На кухне иногда встречаемся…

– Коша, ну подожди, а как же семейный обед или ужин?

– Ой, перестань, нет никаких обедов, ужинов, завтраков, каждый сам по себе.

– Как это грустно…

– Да ладно тебе, зато никто не достает!

– Это да, – задумчиво отзывалась Вика. – Делай, что хочешь…

– Только некоторые правила надо соблюдать для приличия и все! Приходить домой не позже одиннадцати, не получать бананы в «школке» и типа того…

– У меня уже давно никто не спрашивает про оценки…

– Вот и хорошо! Думай о преимуществах своего нового положения! Никакого контроля – это же супер!

– Наверно…

Вторая глава

Марина жила в районе Лианозово в новом доме, в большой трехкомнатной квартире, на противоположном конце Москвы от местопребывания Вики. Добираться приходилось часа полтора. Сначала ехать до метро на маршрутке или электричке. Потом через весь город – в подземке до Медведково. Затем на автобусе – до конечной остановки и там, через небольшой парк, еще пройти пешком. Поэтому подружки приезжали друг к другу чаще всего в выходные или на каникулах и всегда с ночевкой.

Вика сняла домашние шорты и майку, надела очень длинную расклешённую черную юбку с широким поясом, серую запахивающуюся кофту с глубоким вырезом и черными тесемками, которые обернула, перекрестив под грудью, и завязала на талии сзади. Она собрала походную сумку, взяла на смену белье, ночнушку, черную кофту широкой вязки с длинными рукавами («на всякий случай»), зубную щетку, пару учебников, блокнот для записей наблюдений, мыслей и стихов. Проверила маленький рюкзачок, с которым ходила постоянно. Все было на месте: косметичка, зонтик, кошелек, щетка-расческа, ключи от квартиры, в кармашке лежал паспорт и носовой платок. Девушка сдернула листочек с отрывного календаря, накарябав «я уехала к Марише, вернусь в воскресенье». Подхватив сумку с вещами и рюкзачок, она вышла в коридор. Оставив на полке записку, Вика надела туфли-лодочки без каблука, окинула себя взглядом в зеркале и вышла из квартиры.

Мягкие сумерки теплого вечера опускались на город. На улице начинали зажигаться фонари. Вика неторопливо шла через парк. Молодые, недавно высаженные деревца стояли по краям асфальтированной дорожки, раскинув ветки с распускающимися зелеными листочками. За ними было разбито несколько клумб с белыми и красными тюльпанами. Еще подальше стояли качели, песочница и деревянные, свежевыкрашенные скамейки. Ветерок приносил едкий неприятный запах краски. На бортиках песочницы сидели трое мужчин. Около них стояла пустая бутылка водки и несколько банок пива. Один чистил воблу на газете, второй открывал пиво, третий, в ожидании угощения, рассматривал прохожих. Вика заметила брошенный в ее сторону взгляд и пошла быстрее. Ее обогнала понурая женщина с тяжелой авоськой, набитой продуктами и мужчина с портфелем-дипломатом. Девушка поравнялась с местом, где сидели трое подвыпивших мужчин. «Эй, красотка!», донеслось со стороны песочницы, «иди к нам! Выпей пивка, угощаем!». Вика сделала вид, что не слышит, опустила глаза и ускорилась. Ей что-то крикнули вслед и присвистнули. Она побежала, придерживая рукой, прыгающий на спине рюкзачок. Около подъезда девушка перевела дух и вошла внутрь. Она поднялась на шестой этаж и нажала кнопку звонка.

Послышались торопливые шаги и дверь распахнулась.

– Привет! Наконец-то! – Мариша бросилась на шею подруге. – Я заждалась! Как-то ты долго ехала сегодня!

– Да, автобус пришлось ждать минут двадцать. – Вика стояла на пороге, широко улыбаясь. Около ее ног вертелась сиамская кошка.

Марина отцепилась от подруги, подхватила ее сумку и мягко отодвинула питомца.

– Нюра, брысь!

– Заходи, заходи, – Марина слегка потянула подружку в коридор и захлопнула за ней дверь.

В просторной, ярко освещенной прихожей справа всю стену занимал длинный, высокий шкаф с несколькими дверьми и антресолями. Слева был коридор в большую кухню и вход в гостиную. Прямо расположились туалет, ванная, кладовка и две комнаты. Марина гордилась своим жилищем, несмотря на то, что находилось оно в спальном районе на окраине города, и добираться сюда было не особо удобно. Квартира была большая: около ста метров общей площадью, с высокими потолками, длинной лоджией и двадцатиметровой кухней. В гостиной, как и в других помещениях, было много разной мебели, которая не сочеталась между собой. Старинные предметы интерьера стояли рядом с новомодными вещами. Создавалось впечатление, что несколько разных человек привезли сюда свои вещи и не потрудились их расставить. В каждой комнате и на кухне стояли хрустальные стаканчики и рюмочки с водой для кошки.

«Наша Нюра – аристократка, – объясняла Мариша, – она пьет только из хрустальной посуды».

Вика сняла туфли, сунула ноги в мягкие тапочки, которые ей подставила подружка и прошла в комнату Марины.

– Заходи, заходи! – крикнула ей Мариша и поставила сумку подруги на кресло.

– Предков еще нет? – поинтересовалась Вика, снимая рюкзачок и пристраивая его рядом с сумкой.

– Неее, – протянула Марина, – маман в театре, папачес на работе задерживается. Где будешь спать? Со мной на кровати или на диване?

– Сначала на кровати, потом на диване, – улыбнулась Вика, посмотрела на большую двуспальную кровать, застеленную пледом из искусственного меха, и перевела взгляд на раскладной диван-книжку. Еще в комнате были комод, шкаф, стол, два стула и два кресла. Тяжелые зеленые шторы закрывали окно. Пол был покрыт ковролином изумрудного цвета, на стене, над кроватью висел старомодный ковер с разноцветными узорами и бахромой.

– Кушать будешь? – спросила Марина.

Вика кивнула.

– Отлично, у меня есть котлетки и пюре, пойдем.

Девочки переместились на кухню.

– Кстати, вот тебе прекрасный пример отсутствия контроля родителей: когда ты уже наелась и больше не хочешь, никто тебе не скажет: «доедай, не оставляй ничего на тарелке, надо все съесть»… Кто это придумал, что надо обязательно съесть все? Давиться, а доедать! Вот наелся человек, не хочет больше, нет его шпыняют, спрашивают: «почему не доел?», «не понравилось?», говорят: «оставляешь силу на тарелке», что за глупость – сила на тарелке? – рассуждала Мариша, доставая из холодильника маленькую белую эмалированную кастрюльку с пробкой, воткнутой в петельку-ручку на крышке.

– Это генетическая память от недоедания во время войны, – возразила Вика.

– Но сейчас-то, слава Богу, голода нет? – громыхнув кастрюлькой, иронично спросила Мариша.

Вика хихикнула, достала две тарелки, вилки и устроилась за большим столом, накрытым белой клеенкой с красными маками.

После ужина девочки притащили на лоджию стулья, уселись там, болтали и рассматривали прохожих.

– Какие у нас измученные женщины, посмотри, – негромко сказала Вика, – тащат сумки с продуктами, сейчас придут домой, будут готовить еду, потом мыть посуду, стирать, гладить, ужас. Неужели мы тоже так будем?

– Зато мужчины сильно не напрягаются, – хмыкнула Мариша, – вон, идет с газеткой под мышкой!

– Ага, – согласилась Вика.

– Смотри, чувачок с цветами, торопится, на часы поглядывает, наверно, на свиданку бежит, – продолжала Марина.

– Может к любовнице…

– Что ты сразу – к любовнице! Может он по-хорошему, встречается с женщиной и все такое…

– Не знаю. У меня впечатление, что сейчас модно иметь любовниц и все женатые мужики ходят на сторону, чтобы не отставать от этой моды…

Дверь на лоджию приоткрылась, и заглянул «папачес». Это был широкоплечий крепкий мужчина с залысинами и большим прямым носом.

– Привет, девчонки! – весело поздоровался он.

– Привет! Здравствуйте! – отозвались девушки.

– Ужинали?

– Да, спасибо.

– Викуша, как дела?

– Спасибо хорошо.

– Скоро экзамены?

– Да…

– Готовишься?

– Конечно!

– Позанимайся с Маришей, а то у нее пробелы в математике!

– Не волнуйтесь, все пробелы мы восполним, – улыбалась Вика.

– Ладно, отдыхайте! – Папачес удалился, затворив за собой дверь.

Третья глава

– Я постельное белье не глажу, – сообщила маман, невысокая полная женщина с выпуклыми водянистыми глазами, передавая твердую сильно накрахмаленную простынь, наволочку и пододеяльник Вике, – стираю, сушу, а гладить руки не доходят! – оправдывалась она, боком выходя из кладовки, неловко держа одной рукой одеяло и подушку, а второй прикрывая дверь.

– Давайте мне, – Вика перехватила одеяло и перекинула его через плечо, примяв стоящее колом белье.

– Устраивайся. Если что-то понадобится, скажи. – Маман радушно улыбнулась, пристроила подушку под мышкой Вики и ласково посмотрела на девушку. Ее уставшее лицо преобразилось, около глаз разбежались лучиками маленькие веселые морщинки, взгляд стал мягким и добродушным, пухлые губы, растянувшись в улыбке, приоткрыли две золотые коронки. – Спокойной ночи, – сказала она и ушла на кухню.

Вика посмотрела вслед удаляющейся маман и перевела взгляд на распахнутые двери гостиной. «Спокойной ночи», крикнула она.

Гостиную освещал высокий напольный торшер с желтым абажуром. На большой софе, среди множества подушек, как турецкий паша, лежал папачес и смотрел телевизор. Перед ним стоял походный рюкзак, две удочки и небольшой металлический ящик с ручкой. «Спокойной ночи», отозвался он, встал, прикрыл стеклянные двери и улегся обратно на софу. Вика поудобнее перехватила белье и ушла в бывшую детскую, теперь девичью, комнату Марины.

Соорудив себе постель на диване, Вика залезла на кровать под одеяло к Марише.

Девочки захихикали и взялись за руки.

– Хорошо, когда большая кровать, – сказала Вика, повернувшись к подруге лицом. – Сколько у тебя тут подушек?

– Три, – Мариша тоже развернулась к подруге.

– А помнишь, когда нам было лет по двенадцать-тринадцать ты меня спрашивала, есть ли у меня молоко в сиськах? – со смехом спросила Вика.

– Помню, помню, – засмеялась Марина. —Какие мы были маленькие! Глупенькие!

Они помолчали.

– Слушай, а как у тебя дела с Сашей? – спросила Марина, пытаясь рассмотреть в темноте лицо подруги.

– Сашулей?

– Ну да, с парикмахером…

– Стилистом, – поправила Вика, – Он уехал два дня назад. Пригласили на какой-то эстрадный конкурс в Юрмалу. Сейчас у меня странный период – много Саш вокруг попадается. Вчера шла домой от остановки, познакомилась с Сашей, оказалось, что нашу школу закончил в прошлом году. Ходили вечером в кино, он подарил мне огромный букет роз. Сегодня, когда к тебе ехала, в метро парень прикадрился, тоже Саша. Только он мне не понравился, слишком наглый, я его отшила.

– А Леша у тебя был, который в Бауманке учится, он что?

– Весь в экзаменах. Недавно виделись, я так обнаглела, что меня Леша провожал на свидание к Саше.

– Я уже запуталась в твоих ухажерах!

– Да ладно, тебе, – рассмеялась Вика. – Сейчас надо готовиться к экзаменам, не до свиданий…

– Ой! Перед смертью не надышишься! Что есть в голове, то и будешь использовать!

– А как у тебя с Игорьком?

– Никак, – надулась Марина. – Все вышло, как ты говорила, два раза позвонил и пропал.

– Что, даже не встретились?

– Нет.

– А этот парниша, про которого ты рассказывала, из параллельного класса?

– Да ну его. Смотрел на меня, смотрел, а встречаться стал со Светкой.

– Понятно.

Они еще долго болтали о странных существах мужчинах, вспоминали случаи из детства, строили планы, пока не заметили, что начало светать. Вика чмокнула подругу в щеку и перебралась на диван. Она не могла заснуть, слышала, что Мариша мирно посапывала, думала о родителях, парне с которым встречалась, экзаменах, постепенно погружаясь в забытье. Вике приснился Сашуля, который почему-то женился на маме. Во сне он выглядел старше, был с усами и бородой. В его темных волосах пробивалась седина, он стал ниже ростом, а его крепкую атлетическую фигуру портил пивной живот.

Девушки проснулись от позвякивания посуды, доносившегося с кухни. Мариша спрыгнула со своей кровати и нырнула под одеяло к подружке.

– Доброе утро, – прошептала она.

Вика улыбнулась, «привет».

– Маман что-то готовит на завтрак, – так же тихо проговорила Марина, – небывалый случай! – хихикнула она, – это благодаря тебе!

– Будем вставать? – спросила Вика и, мурлыкнув, потянулась в постели.

– Ага. Я тебе приготовила домашний халатик, как обычно, – сказала Марина, откинула одеяло, встала и, сунув ноги в тапочки, достала из шкафа фланелевый розовый халат

с белыми пуговичками.

– Мерси, Коша.

Девочки заправили кровати, Вика сложила диван, засунув постельное белье в шкаф. Умывшись и натянув халатики, они пришлепали на кухню, где вкусно потрескивала яичница с помидорами.

– Надо же, – удивилась Вика, – желтые помидоры!

– Да! Очень вкусные! – весело улыбнулась маман.

– Спасибо, мама Лиза, – улыбнулась в ответ Вика и присела к столу.

– Кушайте, – маман сняла сковородку с плиты на подставку и упорхнула в комнату.

– А папа Леша будет есть? – озадаченно спросила Вика.

– Нет, он уже уехал, – крикнула маман.

– Куда это он в субботу? – тихо поинтересовалась Вика у подруги.

– Не знаю, – беззаботно ответила Марина, – наверно, на рыбалку или еще куда. Скорее всего, вернется завтра вечером. – Она разложила яичницу, добавила по несколько кружочков докторской колбасы на каждую тарелку, поставила еду на стол и села рядом с Викой.

На стол запрыгнула кошка. Вика отпрянула, «брысь, брысь». Кошка высокомерно посмотрела на девушку, переступила мягкими лапками в сторону Марины и взяла кусочек колбасы с тарелки хозяйки.

– Какая наглость! – покачала головой Вика.

– Это нормально, – улыбнулась Марина и подставила губы кошке, которая их лизнула.

«Фу, как негигиенично», подумала про себя Вика, поморщилась и отодвинулась от ласкающейся парочки подальше. Марина засмеялась, погладила кошку, нежно подхватила ее под брюшко и опустила на пол.

После завтрака девочки заперлись в комнате, честно раскрыли учебник по математике и вопросы к экзаменам. Через некоторое время, поняв, что попытки позаниматься ни к чему не приводят кроме хихиканья, они засобирались в Парк Культуры.

– Математику повторили? – крикнула маман из своей комнаты, увидев, что подружки прихорашиваются в коридоре.

– Конечно! – громко, без тени сомнения ответила Мариша. – Видишь, главное говорить уверенно, тогда родители успокаиваются, что они все держат под контролем, – на ушко Вике тихо пояснила она.

Подружки попрощались с маман и вышли из квартиры.

Погода стояла прекрасная. На светло-голубом небе не было ни облачка. Вика смотрела на яркое майское солнце, настроение улучшалось, приятная радость и уверенность, что «все будет хорошо» разливалась по всему телу.

Подруги шли к остановке автобуса и весело болтали.

На детской площадке в парке сидели те же трое подвыпивших мужчин. Они смотрели по сторонам осоловелыми мутными глазами, не понимая где находятся, и что происходит.

– Эти трое живут здесь, что ли? – Вика кивнула в их сторону и брезгливо поморщилась.

– Блин, как становится тепло, постоянно тут сидят, – скривилась Марина. – Сделали для детей место, а мамаши сюда не приходят, не хотят связываться с этими уродами.

Пойдем быстрее, а то привяжутся. – Марина потянула подругу за руку и ускорила шаг.

– Эй, телочки! – заорали с площадки пьяные голоса.

Девушки переглянулись и побежали к остановке.