Текст книги "Конец эфира"

В тот момент, когда Алексей в кабине космолёта на экране увидел происходящее на Земле, психика сыграла с ним странную штуку.

Словно лента немого кино, память отбросила его в самое начало карьеры.

Окончив факультет журналистики МГУ на Моховой, он первые годы работал военным корреспондентом.

Отчаянный парень, сорвиголова, он не боялся ничего и никого. Жизнью не дорожил. Именно тогда вслед за родителями скоропостижно, от сердечного приступа, умер его старший брат. С тех пор Алексею стало всё равно, на каком свете быть: на этом или на том.

Серьёзное ранение в ногу заставило его сменить профессию.

Он стал политическим обозревателем на телевидении. Огромное количество проведённых интервью дали ему уникальный опыт общения с самыми разными людьми, умение их понимать и чувствовать.

С известными ньюсмейкерами ему было даже скучновато: всем давно известно, как они себя ведут и чего от них ждать. А вот знакомство с «новенькими», неразгаданными ребусами, доставляло Алексею истинное удовольствие.

Как только человек заходил в студию, по походке, по тому, как он держал руки, Алексей угадывал, словоохотлив его герой или молчун, самовлюблён или не очень, жаждет понравиться всем или лишь нужным людям. Такие задачки он решал моментально, чем несказанно веселил всех членов съёмочной бригады. Конечно, мастерски выстраивал разговор.

Встречались и такие – правда, весьма редкие – экземпляры, с кем ему приходилось договариваться о ходе разговора на берегу. Их непредсказуемость могла сорвать прямой эфир. Не факт, что в пользу рейтинга.

Договаривались чаще всего о правилах поведения в кадре.

Если планировался эпатаж, герой отжигал по полной: срывал с себя галстук, обливался водой из стакана, делал вид, что собирается залепить ведущему пощёчину, а охранники заламывали ему руки.

Если же в эфире нужен покой, это тоже гарантировалось.

Исключения случались. Иногда гость вдруг предлагал ведущему сесть к нему на колени или объявлял его во всеуслышание врагом страны. Спасали собственная изворотливость и заточенный на такие неожиданности ум.

Однажды у Алексея в студии собрались председатели различных партий, и всем были заданы два вопроса: «Допустим, у вас есть возможность дать шпаргалку на экзамене вашему другу, вы бы дали? Представьте, что вы подсудимый или свидетель – вы бы стали лгать в суде?»

Две в сущности нехитрых ситуации, которые Алексей заранее озвучил, чтобы люди могли подготовиться.

Трое из четверых схитрили в прямом эфире, видимо, решив, что это добавит им веса.

– Ну, со шпаргалкой я бы подумал, дать или не дать, а вот в суде точно извернулся бы, как мог. А что делать? Свобода дороже.

– А я и шпаргалку дам, и в суде хоть чуточку, но привру… – широко улыбнулся второй.

Третий гость к моменту эфира так и не решил, что отвечать, поэтому стал вторить предыдущим ораторам.

Лишь четвёртый, кстати, из тех, с кем лучше договариваться о манере поведения в студии заранее, твёрдо ответил:

– Шпору не дам, в суде не совру.

Единственно правильный – правда, совсем не популистский – ответ!

Вот тогда-то Алексей заскучал: впервые ему пришла мысль, что настала пора менять работу.

С Павлом Таском Алексей лично познакомился на одном из своих прямых эфиров. Они быстро нашли общий язык. Тот эфир побил все рейтинги.

Павел в близком общении оказался обаятельным, умным, моторным. К тому же эмоциональным и спонтанным, что, в общем-то, странно для человека, занимавшего высокий пост и проходившего по военному ведомству, учившегося на психолога в Московской военной академии.

Алексей, как опытный интервьюер, при первой встрече с Таском, а было это лет за десять до его отставки, знал много больше о марсианском проекте, чем рядовой зритель. Знал и о том, что Таск в последнее время часто и надолго улетает на Марс, собираясь возглавить там один из важнейших экспериментов.

После того эфира они пересекались ещё несколько раз.

В тот самый день, когда Алексей решил отказаться от работы на телевидении и, недолго думая, написал заявление об уходе, Павел ему позвонил и предложил встретиться.

– Что-то срочное? – переспросил Алексей.

– Не телефонный разговор. Давай в «Пушкине» через два часа.

Последние несколько месяцев Павел Таск набирал команду из людей разных специальностей, готовых полететь с ним на Марс на несколько лет. Поддержать и развить его проект. Он знал, что девяносто процентов успеха любого предприятия – высочайший профессиональный уровень специалистов и возможность им полностью доверять.

Дело шло плохо. Не хватало времени.

Психологи, медики, программисты, телевизионщики, инженеры, химики, физики, социологи…

Столкнувшись в эфире с Алексеем, Павел сразу понял: такой человек ему и нужен.

Алексей обладал всеми необходимыми для хедхантера навыками. У него было чутьё на людей, умение легко общаться и выстраивать отношения, видеть, к чему у человека есть склонность, для какой работы он подходит, что потянет, а что нет.

Поэтому, как только они сделали заказ, Таск сразу перешёл к делу:

– Хочешь сменить работу?

Алексей не стал распространяться о том, что сегодня уволился.

– Сколько, когда, где? – в полушутливой форме последовал ответ.

– Много. Сегодня. Отчасти на Земле, но в основном на Марсе. – Не давая Алексею опомниться, он продолжал: – Я создаю новый проект, суть которого в моделировании поведения и здоровья людей через цифровой сигнал, через дисплеи любых гаджетов. Пробы проекта уже начались в марсианском эфире. Для этой программы необходимы квалифицированные специалисты в разных областях. Их надо, во-первых, найти, во-вторых, убедить с нами работать. В-третьих, удостовериться, что они не способны предать дело, которому служат. Ты это можешь. Твоя жизненная стратегия мне подходит. Более того, я уверен: ты согласишься. У тебя появится возможность получать фиксированные деньги за работу. С твоими способностями сможешь открыть своё дело. Перспективы большие. Пора двигаться на другую орбиту в прямом и в переносном смысле. Я с тобой откровенен, ты сразу показался мне своим человеком.

Алексей был ошарашен.

– Не скрою, – продолжал Павел, – за этим проектом стоят очень большие деньги. Цель – управление людьми с помощью цифрового сигнала. Примитивный пример: родителям не надо заставлять ребёнка делать уроки. Достаточно включить за обедом панель монитора с интересной передачей или фильмом, и он после просмотра сам идёт решать задачки! Цивизор с марсианским сигналом – сердце эксперимента. До того, как ты подпишешь договор, больше ничего сказать не могу.

– Насколько я понимаю, эксперименты школьными уроками не ограничиваются? – Алексей иронично вздёрнул бровь. – Я слышал недавно о совсем небольшом эпизоде где-то в районе Марьиной Рощи. Там люди из нескольких домов, к которым недавно подключили новые телевизионные антенны, разгромили пару магазинов и школу ни с того ни с сего… Не ваших рук дело?

– А ты молодец! Ловишь на лету!

– Вам никто не даст довести этот эксперимент до логического конца.

Ухмылка Павла Таска продемонстрировала отношение к Алексею как человеку недальновидному:

– Давай подумаем, как долго на Земле длится любая эпоха? Ну, 20, 75, 300 лет, а потом? Время сжимается, и теперь смены эпох происходят гораздо быстрее. Мезозойская эра или Средние века были весьма продолжительны. А повторись они сейчас? Пролетели бы за пару десятилетий. Время летит стрелой и правит миром!

– Хотите сказать, нынешнему миропорядку скоро придёт конец? Может быть, знаете, какой?

Алексей выдержал паузу и продолжил:

– Вы хотите запустить новую формацию искусственным образом, своими методами опуская такую, конечно, неважную деталь, как исторические закономерности? Я правильно понял?

Павел опять ухмыльнулся.

Теперь он вызвал у Алексея смешанное чувство – от глубокой неприязни до восхищения его проницательностью и умением мыслить.

«Кто за ним стоит? Что за люди? Чья разработка? Как она выглядит? Просчитанная авантюра – мой конёк, – думал Алексей, и в нём начинала просыпаться энергия вспыхнувшего вулкана. – Почему бы и нет, в конце концов?»

Алексей, как и многие его коллеги, в большей степени был конформистом, нежели революционером. Из тех людей, что обласканы при любой власти.

Думать о том, что произойдёт в ближайшем будущем, не хотелось.

Ситуация казалась патовой. Государства спорили, ссорились, мирились – поговаривали об «управляемом хаосе», воцарившемся на Земле. Иногда казалось, что завтра начнётся война. Но приходил следующий день. Вопросы оказывались урегулированными. Страны договаривались о ненападении.

За всем этим чувствовались большие деньги и чья-то властная рука. «Мировое правительство», как пишут в романах.

Одна мысль пульсировала и не давала Алексею покоя:

«Таск прав. Всё действительно может быстро измениться».

Предложение Таска льстило. Принять участие в разработке будущего – заманчиво. Заманчиво! Марс – действительно, единственное место, где такой эксперимент возможен.

Алексей прекрасно знал, собирая и сопоставляя закулисную информацию, что называется, с миру по нитке: на Марсе за пару лет выросло пусть небольшое, но целое государство, с жилыми кварталами, больницами, школами, полной системой жизнеобеспечения. Основой государственного устройства Красной планеты был Абсолютный Совет, который состоял из представителей восьми стран, подписавших Конвенцию и вложивших в проект значительный капитал. Плюс ведущие специалисты, руководящие экспериментом, возглавляемые Таском.

Пока на Марсе шаткая горизонталь власти плюс деньги решали всё.

На государственном флаге планеты на бордовом полотнище нарисована большая жёлтая купюра с изображением сельдерея, известного со времён Древней Греции и Рима символа успеха, мужества и здоровья. Странная, на первый взгляд, комбинация олицетворяла пользу и выгоду, как в здоровье, так и в делах.

Главное – не питать иллюзий и называть всё своими именами.

– Завтра дам ответ, но предупреждаю, что в случае согласия вам придётся мне заплатить много и вперёд… – сказал Алексей.

– Деньги – не проблема. Главное – понимание задач и ограниченное время. Считаю, мы договорились. Завтра начинаем готовиться к первому перелёту. Для тебя это означает: начинаем охотиться за гениями, талантами, трудоголиками в следующих областях.

Павел протянул Алексею отпечатанный список.

Он редко ошибался в намерениях интересных ему людей.

До встречи с Алексеем Шеф – Павел Таск очень любил, чтобы сотрудники так его называли, – набрал в команду программистов, профессионалов-журналистов, политтехнологов из разных стран, социологов. Люди больших амбиций и недюжинного интеллекта. Их уверенность в себе не всегда вызывала восхищение – иногда становилась весьма неприятной и даже отталкивала. Но отдача была невероятная!

Ознакомившись со списком, Алексей сразу понял, какой невероятный объём работы ему предстоит.

Помимо прочего, следуя одному из пунктов договора, Алексей был обязан сам сопровождать подобранных для Таска сотрудников на Марс.

Единственное, что значительно облегчало задачу, – проблема денег в этой организации действительно не стояла. Практически каждая должность напоминала скатерть-самобранку: р-р-раз – и бери сколько надо!

Так Алексей попал в Матрицу и совершенно не жалел об этом.

Это случилось за год до знаменито совещания в НИТе и подписания Межпланетной Конвенции. Когда же Таск пропал из всех новостных лент и эфиров, Алексей не сомневался: на Марсе проект идёт полным ходом, и всё складывается удачно.

Первый перелёт на Красную планету подтвердил предположения Алексея. Люди на Земле не представляют и половины реальной картины той цивилизации, которая на полную катушку давно функционирует на Марсе.

Там всё иначе. Солнце дальше, климат суровее. Летом температура колеблется от плюс 22 до минус 53, а зимой от минус 43 до минус 103. Это в самой климатически благоприятной части Марса, в районе озера Феникс, у которого начались первые застройки.

Алексей знал, как поначалу всех колонистов радовали огромные облака. Причудливые животные неслись по марсианскому небу. Необыкновенные города феи Фата-Морганы заставляли людей забыть о делах и неотрывно провожать их взглядом.

Облака, конечно, не такие пушистые и лёгкие, как на Земле. Вода на Марсе сохраняется в виде небольших кристалликов льда. Потоки воздуха не могут их поднять. Поэтому облака розовато-серых стальных холодных оттенков возникают из пыли падающих метеоритов.

Здесь многие переселенцы начинали писать картины, стихи, музыку. Может быть, из романтизма, древнего, захватывающего чувства, которое правило путешественниками-первооткрывателями?

Или от тоски по родной Земле?

Но обратно не возвращались.

Каждое утро на Марсе у Алексея начиналось одинаково. Он просыпался, подходил к окну. Провожал взглядом очередного небесного бедуина на верблюде. Пытался вспомнить свой сон о Земле.

«На кой дьявол эти воспоминания постоянно крутятся в моей голове? – думал он. – Почему на Марсе, даже если я задерживаюсь здесь всего на пару недель, Земля становится наваждением? Сходить, что ли, к Главному по Мозгу?..»

Эта идея делала утро немного счастливее. На ближайшие 20 минут, пока решались ежедневные бытовые проблемы. До врача, как водится, Алексей никогда не доходил.

Он начинал мурлыкать себе под нос простенький мотивчик. Радио распознавало песню, которую исполняла красавица Жази. Белокурая бестия с голубыми глазами и идеальной фигурой. Она нравилась Алексею, как, впрочем, и ещё несколько симпатичных марсианок, которые обладали особыми генами с мутациями, негативно сказавшимися на их умственных способностях.

Марсианский мир действительно позволял жить на полную катушку и быть счастливым без качественной работы мозга.

«Да, – размышлял Алексей, непроизвольно постукивая пальцами по столу, отбивая ритм песни, – люди необратимо теряют силу ума. Тенденция очевидна и неизбежна. Лет триста назад человечество генетически было умнее нас. Поэтому сейчас нет великих художников, артистов, писателей…»

Словно подслушав его мысли, видеостена в гостиной начинала транслировать старые киноленты, снятые в ХХ веке на Земле.

– Как тут избавишься от ностальгии… – досадовал Алексей и решительно отправлялся в ванную.

В кабинке, похожей на душевую, сотни крохотных роботов начинали заниматься его здоровьем и красотой. Анализы крови, состояние кожи, длина ногтей на руках и ногах, бритьё, стрижка волос – всё это крохотные машинки с маленькими глазами-камерами делали за считаные минуты. Приятная процедура! Заканчивалась она проработкой мышц, своеобразным массажем, благодаря которому предстоящий день заранее казался Алексею прекрасным и продуктивным. Завершающим аккордом была порция инъекций для поддержания здоровья в и без того цветущем организме.

Затем он подходил к зеркалу. Высокий, с фигурой древнего бога Аполлона… Серые лучистые глаза, тёмно-русые волосы, стриженные по последней марсианской моде, напоминающей облик лондонского денди – длинный затылок и короткие виски…

На Земле его вид напоминал ковбоя на Диком Западе. Трёхдневная щетина, кожаные штаны или джинсы, замшевая жилетка с многочисленными карманами, чистая, но обязательно чуть мятая рубашка или футболка. На Марсе его вид становился более современным. Но выражение лица оставалось прежним – хищный пронизывающий взгляд, постоянное напряжение и настороженность.

Рабочий день на Марсе проходил незаметно, быстро, спокойно.

Алексей обустраивал привезённую им с Земли рабочую силу. Помогал людям адаптироваться, приступить к работе. Когда последний из новоприбывших «вступал в должность», Алексей возвращался на Землю.

С каждым перелётом он яснее понимал, почему обычные переселенцы-добровольцы не стремятся обратно на Землю, несмотря на страшную ностальгию, непривычные обстоятельства жизни, суровый климат и открытый договор позволяющий улететь домой в любую минуту.

На Марсе обыватели не уставали и чувствовали себя постоянно защищёнными от житейских невзгод. Здесь не боялись войн, голода, безработицы, межнациональных конфликтов, терактов. Проблемы со здоровьем решались максимум за день. Проблемы в семье и на службе – максимум за два.

Поэтому ностальгия – была.

А возвращаться – не хотелось.

Алексей воспринимал человеческие взаимоотношения как компьютерную программу. Многовариантную, сложную, однако, при правильном использовании легко управляемую.

Жизнь часто сталкивала его с одарёнными непредсказуемыми людьми, поэтому он заранее готовился к сюрпризам и неожиданностям в поведении и своих подопечных, и начальников.

Поработав на проект Павла Таска около трёх месяцев, Алексей понял, что это – его тема!

Вскоре он открыл и свою фирму.

Выбирая человека на определённую должность, он, словно рентген, высвечивал для себя его жизнь. Брал в расчёт всё, вплоть до мельчайших мотивов самых, казалось бы, незначительных поступков. Это позволяло легко просчитать последующие действия.

Девяносто процентов успеха любого предприятия – высочайший профессиональный уровень специалистов и возможность им полностью доверять.

Он набирал команды под разные заказы: от небольших фирм до крупных военных производств. Наслышанные о его прозорливости, к нему обращались различные спецслужбы и финансовые организации. Он ни разу не ошибся в подборе людей.

«Как бы хорошо, – иногда думал Алексей, – каждого младенца при рождении… нет, лучше до рождения, не только оценивать с точки зрения состояния здоровья, но и программировать на определённый вид деятельности. Что-то вроде шкалы Апгар, но по социальным показателям».

Алексей знал, что такие разработки ведутся. При нынешнем развитии технологий как не подумать и об этом? Однако сдвинуть идею такого масштаба с места трудно.

Век процветания технологий, бизнеса и структурированного мышления отчего-то лицемерил в вопросе создания «профессионалов от рождения».

Чего боялись? Перепроизводства нужных специалистов в одних областях и недостатка в других?

Часто менялись приоритеты в развитии отраслей: то в моде нанотехнологии, то модернизация отраслей сельского хозяйства… Количество специалистов трудно заранее просчитать на несколько поколений вперёд. Слишком ответственно. Потом: куда девать неспособных? Много вопросов.

Иногда возникала тема этичности в искусственном предопределении человеческой судьбы.

Алексей, одержимый в своей способности гениального кукловода, казалось, без всяких оснований продолжал верить, что рано или поздно такие опыты начнут проводить.

Но основания у него были.

Весьма веские.

Его первая жена, по профессии акушер-гинеколог, часто повторяла: «Для того чтобы лечить яичники, я должна всё знать об образе жизни своей пациентки: чем она питается, как часто занимается сексом, какой у неё характер, каким воздухом она дышит».

Ксения занималась искусственным оплодотворением.

Она славилась лёгкой рукой, тонким острым умом и уникальным чутьём на то, каким образом лучше решить проблему.

Иногда она, словно шахматист, позволяла себе создавать «выигрышные партии». К ней приходили одинокие женщины, готовые к оплодотворению из имеющегося банка спермы. Ксения не сразу соглашалась на эту процедуру, даже если её умоляли, в слезах заламывая руки, и твердили: «Пожалуйста, срочно… время уходит…» Она требовала тщательного и не быстрого обследования. Пока шёл процесс сбора медицинских анализов и оценки ситуации, она изучала характер будущей матери, её психологию, привычки, особенности образа жизни и поведения. Потом подбирала подходящую кандидатуру отца. Такое возможно, ибо, кроме требования спермы от здорового мужчины, в расчёт принимались параметры его психики, профессия и условия, в которых он рос.

Ксения целеустремлённо воплощала свой научный гений в условиях реальной жизни.

Обстоятельства этой жизни складывались всегда в её пользу. Не слишком красива, она не умела быть обаятельной и кокетливой в общечеловеческом смысле этих слов. Но совершенство её образования и работы ума завораживало.

Алексея покорили в ней именно эти качества.

Он встретил Ксению на большом научном симпозиуме. Невысокого роста блондинка плотного телосложения, в строгом костюме с белой рубашкой и огромной брошью на лацкане пиджака, неслась сквозь толпу к входу в зал, где проходила конференция.

Она была поглощена разговором по мобильному телефону, хотя и ухитрялась одновременно здороваться со всеми знакомыми участниками симпозиума. Немудрено, что, словно комета, Ксения со всего лёту врезалась в стоящего среди коллег-журналистов красавца Алексея. Короткое каре, которое делало её необыкновенно привлекательной, даже потеряло форму от удара. Неловкость совершенно не выбила её из равновесия:

– Извините, надеюсь, я не сильно ударила вас. Профессор Ксения Заворская. Увидимся… – скороговоркой произнесла она, кажется, даже не расслышав имени представившегося ей в ответ Алексея. И понеслась дальше, не прерывая телефонный разговор.

Рука, в которую врезалась Ксения, немного ныла.

«Неужели синяк? – подумал Алексей. – Бомбочка, а не женщина. Такие не бывают замужем».

Недовольно вздёрнув бровь, он обернулся к своему собеседнику, чтобы продолжить разговор. Но вдруг услышал голос ведущего:

– Приглашаем на выступление профессора Заворской. Тема «Геномные аномалии в процессе эволюции человека».

Через минуту Алексей был в зале. А ещё через минуту буквально растворился в выступлении необыкновенной женщины. То, о чём Алексей тогда начинал задумываться, вдруг эхом отозвалось в выступлении женщины-кометы.

Да! Это его тема!

Он подошёл к ней после конференции.

С тех пор они не расставались.

Алексей получил допуск в её лабораторию. Исследования Заворской перестали быть сугубо научными. Алексей знал, как выгодно использовать её умения и возможности. Теперь в разработки Ксении добавилась значимая социальная подоплёка. Они вдвоём ломали голову над тем, каким образом создавать генотипы людей для решения общественных задач и использования в различных отраслях экономики.

У людей разумных и миролюбивых часто бывает так: остывает страсть, уходит любовь, земным притяжением уравновешивается разум. Казалось бы, самое время для чудесных отношений. Тут бы и жениться, но нет! Убеждение, что жениться нужно по любви, в людях неистребимо! Результат этого «по любви» не бог весть. Все двадцать лет, предшествовавших Третьей мировой, Землю сотрясали громкие бракоразводные процессы. Дошло до того, что разводиться стало модно, а вовсе не стыдно, как прежде. Детей рожали меньше…

Ксения начала разрабатывать новые формы экстракорпорального оплодотворения. Ей дали лабораторию, финансирование и полную свободу в экспериментах.

Но проблема оказалась не только в демографическом кризисе.

Её основной целью стало создание людей с заранее продуманными генотипами, в свою очередь определяющими будущие профессиональные возможности человека.

Постепенно её работы стали носить секретный характер. Она добилась уникальных результатов!

Сократились этапы сложного и долгого процесса, который для женщин был тяжёлым испытанием на прочность. Эффективность стала равняться 100 %. Генетика достигла к тому времени пика развития.

Ксения получила разрешение на эксперименты по клонированию, сразу вслед запустив проект по созданию «профессионалов от рождения».

Научные разработки программирования младенцев на определённые профессии – это стало её мечтой, целью, оправданием и расцветом всей жизни.

Строитель? Математик? Инженер? Танцовщица? Любая профессия могла быть запрограммирована теперь, чтобы через 18 лет социум был обеспечен необходимой рабочей силой.

Программа стартовала.

Тысячи пробирок с заготовленным материалом ждали своего часа в охлаждающей камере. Тысячи фотографий женщин, которым готовились подсадить эмбрион, наплывая друг на друга, кружились на огромном мониторе компьютера в странном беспорядке. Ксения выбирала первые десятки смелых дам, вызвавшихся для инкубации зародышей.

После родов детей оставят в семьях.

Будут внимательно наблюдать за тем, насколько они соответствуют заданным стандартам.

Параллельно с проектом Заворской запускался новый проект воспитания и образования. Будущим дворникам и уборщицам рассказывали о том, почему должно быть чисто и как быстро и правильно навести порядок в любом пространстве. Будущие инженеры с рождения собирали специальные конструкторы, с детского сада занимались черчением и математикой. Будущие танцовщицы в колыбели слушали музыку, соблюдали специальные диеты, едва научившись ходить, изучали балетные па.

Не всегда на пути Ксении горел зелёный свет. Уловив нотки сомнений в тоне чиновников, обеспечивающих её работу, Ксения обращалась к Алексею.

Алексей прилагал все усилия, чтобы проект развивался на Земле. Но, как только появилась возможность, уговорил Ксению перебраться на Марс. Там меньше проблем в оформлении документов и борьбе с консервативными взглядами руководящей верхушки.

Точнее, на Марсе для Ксении всегда горел зелёный.

В браке они продержались недолго, около полугода. Их так быстро вспыхнувший взаимный интерес, который поначалу они легко приняли за влюблённость, вдруг как-то выгорел и поблёк. Потом и вовсе растворился в обилии совместных проектов, дел и постоянной суете. Они стали раздражать друг друга, оказываясь дома наедине. Скоро стало понятно, что их сложившийся тандем в качестве коллег вовсе не обязательно должен быть скреплён супружескими узами.

В один из межпланетных рейсов Алексей загрузил на борт космолёта всю лабораторию и вместе с Ксенией отправил на Марс.

Вернувшись из той поездки на Марс, Алексей познакомился с Анной.

Алексей очнулся в кабине космолёта. Перед глазами так же висели плазмы, транслирующие агонию Земли.

Спустя несколько часов он увидел в иллюминатор, как разверзлась песчаная поверхность Марса. Космолёт плавно вошёл в раскрытый зев марсианского космодрома, ворота захлопнулись, взвихрив за собой столб песка. Потом ощутил лёгкое потряхивание и толчок от соприкосновения космолёта с посадочной полосой. В огромном ангаре и зале прибытия зажёгся яркий свет.

«Всё. Теперь Земля надолго осталась в воспоминаниях. На старых плёнках. В глазах соплеменников. Похоже, это последний перелёт. На ближайшие несколько месяцев – точно. Хорошо, что я успел забрать Анну».

Теперь другая жизнь, в которой всё иначе.

Иначе?