Текст книги "Я тебя не отдам"

Глава 4

Я начинаю задыхаться от нахлынувшего страха. Боюсь, что он схватит мою малышку и сбежит, оставив меня одну. Это было глупо с моей стороны – покинуть охраняемый дом и отправиться в одиночку с ребенком в город. Но в тот момент я так обиделась на Андрея, что совершенно забыла о безопасности. Казалось, вчерашняя встреча с Маратом была лишь сном и ничего плохого с нами не может случиться.

Но это не так.

Потому что сейчас он более чем реален. От него пахнет табаком и дорогим парфюмом, он кажется безмятежным, с насмешкой наблюдает за моим смятением и реакцией на его появление.

Я вытягиваю шею, чтобы проверить, насколько далеко от нас официанты и стоит ли у входа охранник. Одной рукой обнимаю Дашу и прижимаю к себе в защитном жесте. Если что, я могу опрокинуть на мужчину горячий кофе, это даст несколько жалких секунд на побег.

– Ты дрожишь. Замерзла? – бархатистым голосом спрашивает он, наклоняясь ко мне и шепча на ухо. Его ладонь вдруг накрывает мое колено, и дрожь становится еще сильней.

– Мне неприятны твои прикосновения. – Я дергаюсь, пытаясь отсесть от него подальше. Но диванчик рассчитан на двух людей, а с другой стороны – прозрачное стекло.

– Обычно женщины говорят мне обратное. А еще стонут от удовольствия и просят не останавливаться.

Я быстро закрываю ладонями ушки Даши, чтобы она не слышала, что говорит ее… Язык не поворачивается назвать этого невоспитанного мужчину отцом моей девочки.

– Здесь ребенок вообще-то, поэтому оставь при себе свои дурацкие шуточки.

– Ладно, – он поднимает руки в примирительном жесте. Потом все же переводит взгляд на дочь. – Привет, принцесса, – улыбается ей, но улыбка получается натянутой. Неживой.

– Что тебе нужно? Ты следил за мной?

– Ты отключила телефон и не получила мой подарок. Пришлось искать тебя по всему городу.

– Мне не нужны никакие подарки. Исчезни, прошу. Я не отдам тебе свою дочь. Не позволю отнять ее у меня.

– Я не был бы так уверен.

Он достает из внутреннего кармана пиджака телефон. Несколько секунд что-то ищет, а потом протягивает мне беспроводные наушники. Я с недоумением смотрю на него.

– Просто послушай. Будет интересно, обещаю.

Я не хочу иметь с ним никаких дел. Не хочу ничего слушать. Единственное желание – чтобы Марат исчез из моей жизни. Навсегда. Потому что я не хочу жить в страхе, оборачиваться каждый раз, боясь выпустить из поля зрения дочь. Не хочу гадать, последний ли раз вижу ее, засыпая по ночам.

– Мне неинтересно.

Отталкиваю его руку, достаю из сумочки кошелек и кладу на стол несколько купюр, рассчитываясь за заказ. Но уйти мне не позволяют.

– Сядь, – сквозь зубы шипит он и с силой впивается пальцами в мой локоть.

Я резко приземляюсь обратно на мягкий диван, встревоженно перевожу взгляд на дочь, чтобы удостовериться, что она не испугалась.

Марат резкими движениями вставляет мне в уши наушники, пододвигает ближе свой телефон и нажимает «play».

Я не хочу ничего смотреть, но Марат не оставляет мне выбора. На экране лишь белый потолок с лампами, словно кто-то поставил телефон на стол и забыл выключить камеру.

– Мне на хрен не нужен этот ребенок, я без проблем подпишу отказ, но вот с женой будут проблемы. Она любит девочку и вряд ли просто так отдаст ее тебе.

– А ты надави на нее.

Я не сразу понимаю, что один из собеседников – мой муж. Воздух вокруг вдруг начинает казаться удушливым, щеки горят, в душе полыхает настоящее пламя. Нет, мне показалось. Просто показалось.

– Я попробую, но не уверен, что это подействует. Она слишком своенравная и привыкла делать что в голову взбредет. Избалованная папина дочка.

Не показалось. Это Андрей. И у меня ни одной связной мысли в голове. Что происходит?

– И красивая, – смешок Марата, какой-то шум, звон тарелок. – Может, в придачу к ребенку и мать отдашь?

Пауза. Короткая. Но этих нескольких секунд достаточно, чтобы моя жизнь перевернулась с ног на голову. Андрей встречался с Маратом? Сказал ему, что отдаст Дашеньку? Как он мог так поступить с нами? Как мог так просто предать? Я не понимаю. Ничего не понимаю.

– Э-э-э, мужик, ты поосторожней. Малую забирай, а вот рядом с женой чтобы не видел тебя…

Я выдергиваю наушники и бросаю их на стол. Не могу больше слушать это, не хочу знать, что будет дальше. Злость на мужа заполняет меня до краев. Хочу увидеть его, прямо сейчас. Спросить, чем он думал, когда подписал договор с этим дьяволом, хочу знать, почему предал нас. Неужели он ни капельки не любит Дашеньку? Неужели… неужели разлюбил меня из-за того, что я не могу родить ему ребенка?

Меня душат слезы, но я стараюсь держать лицо, выглядеть беспристрастной, чтобы Марат не понял, какую боль мне причинил. С этого момента, я уверена, моя жизнь никогда не будет прежней. Все-таки в каком-то смысле ему удалось совершить обещанное. Он разрушает мой брак. По камешкам.

– Это смонтированная запись, – мой голос звучит ровно, даже не дрожит. Почти. На самом деле мне хочется кричать. Бить посуду, послать Марата к черту, заявиться к мужу на работу и устроить скандал на глазах у всех. Но это только в моей голове. На самом же деле я очень сдержанный человек. А еще, наверное, мне не хватит смелости сделать это все, несмотря на то, как сильно хочется плеснуть горячий кофе в лицо Марату.

– А ты спроси своего мужа, Кристина.

Он находится слишком близко ко мне. Я слышу голос, чувствую его взгляд, плотную ткань пиджака, что касается моей руки, но поворачивать в его сторону голову не решаюсь. Просто не могу. Иначе он сможет разглядеть в моих глазах всю боль, что причинил.

– Я знаю своего мужа и доверяю ему, в отличие от тебя. И совершенно не понимаю, чего ты пытаешься добиться.

– Это просто маленькое одолжение. Ты ведь не дура, Кристина, и не папина дочка, – повторяет он слова моего мужа.

Я все же бросаю на него взгляд. Марат расслабленно сидит полубоком рядом со мной, локтем одной руки упираясь в стол. Смотрит на меня пристально, изучает, но сейчас в его глазах нет вражды. Скорее усталость и интерес.

– Разрешишь взять на руки дочь? Я бы хотел нормально познакомиться с ней, – внезапно спрашивает он, и я замираю.

– Ты ведь не отступишься, да?

Марат отрицательно мотает головой.

– Ты женат? – внезапно спрашиваю я.

– Запала на меня, что ли? Прости, но ты совсем не в моем вкусе.

– Женат или нет? – повышаю голос я.

– Предпочитаю свободные отношения.

– Тогда… как насчет того, чтобы… Раз Андрей не хочет быть отцом Дашеньки, – понижаю голос до шепота, чтобы девочка не слышала, она ведь уже все прекрасно понимает, – я могу как-то осторожно сказать ей, что ее папа ты. Сможешь видеться с ней, когда захочешь, я не буду препятствовать.

На самом деле это было бы идеальным решением. Ради того, чтобы Даша осталась со мной и я не боялась отвести от нее взгляд, я готова терпеть общество этого грубого нахала.

– Ты не поняла, Кристина. Мне не нужна ты. Лишь она.

Звучит словно приговор. Настроение и так ни к черту. Я чувствую, как одинокая предательская слеза все же срывается и медленно скользит вниз по щеке.

– Встретимся в суде, Марат, – гордо вскидываю голову я и резко поднимаюсь с места. Беру свою малышку на руки и с вызовом смотрю на мужчину, ожидая, когда он пропустит нас. – Попрощайся с дядей, Дашенька. Помаши ручкой, – нарочито бодрым голосом произношу я, и на лице малышки появляется искренняя улыбка.

– Пока-пока, – поднимает она маленькую ручку. С восторгом смотрит на «дядю», не отрывая своих больших голубых глаз.

Реакция Марата странная. Словно он понятия не имеет, как общаться с маленькими детьми. Или же думал, что трехлетняя девочка по интеллекту не опережает младенца. Он ничего не произносит. Молча поднимается со своего места, и я наконец-то выдыхаю, когда между нами становится больше пространства.

– Я не люблю играть в длинные игры. Сначала твой муж, потом бизнес. Отдай мне ребенка. В детских домах куча брошенных детей, найдешь себе другого подходящего.

Я не отвечаю. Пролетаю мимо него и держусь из последних сил. Душат слезу и обида. Муж должен был поддержать меня, а не отдавать на растерзание этому хищнику.

Глава 5

Я стараюсь казаться спокойной, беспристрастной, но все внутри пылает безумной энергией, желая вырваться наружу. Не помню, как добираюсь до дома, не помню, как укладываю спать малышку, тянусь за бокалом чего покрепче, чтобы хоть как-то заглушить внутреннюю боль.

Я жду Андрея. За несколько часов перебрала в голове огромное количество вопросов, которые хочу задать ему, кучу обвинений, которые обязательно брошу ему в лицо. Но когда муж появляется на пороге комнаты, молчу, не зная, с чего начать.

– Что, снова? – спрашивает он, кивком указывая на бокал вина в моей руке и полупустую бутылку рядом. Я пью крайне редко, поэтому он безошибочно понимает, что что-то стряслось.

– Это ты мне скажи, Андрей, – мой голос звучит надломленно, но в то же время высокомерно.

Я обвожу взглядом своего мужа, замечая его помятый и уставший вид. Хочется прильнуть к его груди, отыскать защиту, спрятаться за надежной широкой спиной, но я понимаю, что этого, скорее всего, не будет. Мы столько всего пережили вместе, а разрушилось все из-за такой банальности.

– Крис, я не в том настроении, чтобы гадать. Понимаю, ты расстроена из-за того, что объявился настоящий отец Даши, но здесь мы ничего не можем поделать, – с раздражением произносит он.

– Нет, Андрей, я расстроена вовсе не из-за этого. – Я со звоном ставлю бокал на стеклянный столик и с яростью смотрю на мужа. – Как ты мог? Неужели ни капельки не любишь нашу девочку?

Чувствую, как в горле появляется ком, а в глазах собирается влага. Говорить вдруг становится тяжело, но я не могу молчать.

– Кажется, ты выпила лишнего. – Муж подходит ко мне, берет меня на руки – легко, словно я вешу не больше перышка, – и идет в сторону нашей спальни.

– Отпусти меня! Сейчас же! Я все знаю!

Он резко останавливается, хмурится, между бровей залегает складка.

– Что ты знаешь?

Мы встречаемся взглядами, зрачки Андрея расширяются. Он смотрит на меня пристально, ожидая ответа.

– Что ты встречался с этим Давидовым и согласился подписать бумаги.

Андрей на мгновенье напрягается, потом осторожно опускает меня на пол. Я уже не скрываю обиду, слезы брызгают из глаз. Кажусь себе жалкой, ведь собиралась устроить целый скандал, а вышло совсем наоборот.

Он нежно проводит пальцами по моему лицу, вытирает горькие слезы. Я все жду, когда он скажет, что это неправда, опровергнет все, ведь есть же малюсенький шанс на то, что запись была подделана?

– Кристина, – морщась, вздыхает он, и этого тона достаточно, чтобы осознать, что Марат не врал. – Он ее отец, и я прекрасно его понимаю. Даша еще маленькая, она быстро привыкнет к нему. Это намного лучше, чем если бы ей было лет десять, допустим.

– Ты печешься о его чувствах, совершенно забывая о том, что твоя семья – мы! – все-таки срываюсь я. – Ты должен был защищать нас, должен был понять меня. Ты обо мне вообще подумал, а? Подумал, каково будет мне, если придется отдать ребенка? Я люблю ее, она моя дочь! А ты предлагаешь вот так просто взять и перечеркнуть год нашей жизни, выбросить на улицу все вещи и игрушки, переделать детскую комнату обратно в гостевую спальню?

– Не надо преувеличивать, Кристина. Я сделал так, как велит мне совесть, потому что сейчас у меня ощущение, словно я украл у этого мужика дочь.

– Я не понимаю тебя… не понимаю, – шепчу, отступая назад.

– Кристин, мы молоды, у нас вся жизнь впереди, детка. У нас еще будут дети. Свои. А давай прямо сейчас попробуем, а? Я так соскучился…

Он прижимает меня к себе, проводит носом по волосам, забирается ладонями под свитер, но я ощущаю лишь раздражение и злость, потому что он не понимает меня. Абсолютно не учитывает мои чувства. Потому что, скорее всего, Андрей так и не смог полюбить Дашу и все еще не теряет надежды обзавестись собственными детьми. Но их не будет. Разве что от другой женщины. И я начинаю жалеть, что не согласилась на его предложение найти донора яйцеклетки и суррогатную мать.

– Нет, – выставляю ладонь перед собой, останавливая мужа.

Но он продолжает ласкать меня. Добирается до упругой груди, кусает меня за шею так, как я люблю.

– Я буду спать сегодня в детской.

Резко отстраняюсь от него и хватаюсь за перила лестницы, пытаясь справиться с равновесием.

– Ты пьяна, – с раздражением произносит муж, его настроение вмиг меняется.

– Тебе показалось. Надеюсь, тебя не будут мучить кошмары во сне. И, Андрей, надеюсь, что ты выбросишь дурь из головы и поступишь как настоящий мужчина. Потому что сегодня ты меня разочаровал.

– Ты что, следишь за мной?

– Зачем? Из Марата получился не лучший союзник, он сдал тебя. С доказательствами.

– Марат, значит. – Андрей сжимает руки в кулаки, кадык дергается, лицо перекашивается от злости.

Я больше не хочу смотреть на него, разворачиваюсь и иду в детскую. Смотря на спящую Дашеньку, передумываю и вместо Лондона решаю уехать в Милан. Через пять дней я исчезну. Пережду за границей какое-то время. Андрей, конечно, снова будет недоволен, что я так долго отсутствую в стране, но в этот раз у меня есть веская причина. Мне нужно спрятаться, затеряться, увезти дочь подальше от всего этого и заглушить разочарование и боль, которые оставил в моем сердце муж.

Утром, когда я просыпаюсь, Андрея уже нет. Зато кто-то настойчиво жмет на звонок. Я тихо ступаю босиком по холодному паркету, боясь издать хоть звук. Жду, что за дверью окажется Марат, боюсь сделать лишний вдох, но на пороге всего лишь курьер.

– Вам доставка, распишитесь, пожалуйста.

Он протягивает мне планшет, и я не задумываясь ставлю подпись. В ответ парень вручает мне увесистый пластиковый пакет с логотипом службы доставки. Я решаю, что это по работе, поэтому разрываю его не задумываясь. Внутри нахожу бумажный конверт, на котором большими буквами написано: «Можешь не благодарить. Марат».

Сердце начинает биться учащенно, в ушах шумит, а ноги и руки мгновенно леденеют. Первое, что чувствую, – страх. Липкий. Тягучий. Потому что от этого мужчины не стоит ожидать ничего хорошего. Потому что он, судя по всему, не собирается отступать.

Я срываюсь с места и быстрым шагом направляюсь на кухню. С силой бросаю чертов конверт в мусорное ведро, желая забыть о его существовании, а потом нахожу свой телефон и яростно выбиваю по экрану буквы.

«Оставь в покое мою семью».

Я почти задыхаюсь. Марату и так удалось вывести меня из равновесия, пошатнуть прочность моего брака. Из-за него я впервые в жизни задумалась о разводе, отвергла мужа. Что еще ему нужно?

«Понравился мой подарок?»

В ответ пишу:

«Он там, где ему и место. Среди мусора».

«Жаль. Я ведь старался. Тебе понравится, обещаю».

«Чего тебе надо, Марат? Я могу написать заявление в полицию о том, что ты меня преследуешь. Или просто пожаловаться отцу, и тебя вывезут в лес для профилактической работы».

«Но ты не сделала этого».

«Для защиты своей семьи я сделаю что угодно».

«Вопрос в том, Кристина, есть ли у тебя эта семья. Открой конверт, будь умницей».

Я больше не отвечаю. Не понимаю, какую игру он ведет. Не понимаю, что ему нужно. Дочь? Тогда у него очень странные методы, чтобы отобрать ее у меня.

В последний раз бросаю взгляд на мусорное ведро и выхожу из кухни. Иду в детскую и любуюсь спящей малышкой. Она у меня такая красивая, до невозможности. Сердце щемит от одного взгляда на белокурые волосы и то, как смешно она морщится во сне. Уже позднее утро, и стоило бы разбудить ее, но я не решаюсь. Здесь так тепло и уютно, что можно просидеть у кроватки дочери вот так весь день. От одной мысли о том, что кто-то сможет забрать ее у меня, становится страшно и больно.

Время от времени мысленно я все же возвращаюсь к тому конверту. Что там? Неужели какие-то документы на Дашу? Меня разрывает от любопытства. Несколько раз я даже захожу на кухню и смотрю на него как на ядовитую змею, но заглянуть не решаюсь.

К вечеру я вся вымоталась. Нашла адвоката по опеке, сняла апартаменты в Милане на имя подруги, чтобы невозможно было нас отследить, сообщила своей команде, что беру отпуск на несколько недель. А еще я остыла. Обида на Андрея притупилась. У мужа были свои мотивы так поступить, хотя это и не оправдывает его. Я хочу поговорить с ним. Серьезно. Хочу, чтобы он понял, что дочь останется с нами. Что мы ее родители, мы, а не тот незнакомец, что запросто может оказаться самозванцем.

На часах уже почти восемь, а Андрея все нет. Я не звонила ему весь день. Обида, злость и горечь от его поступка все еще тлеют внутри. Муж прислал несколько коротких сообщений, но я даже не открыла их. Не смогла.

Мы с Дашей ужинаем вдвоем. Она капризничает, вместо овощного пюре требует конфеты, я же стараюсь изо всех сил не сорваться на ней и все поглядываю искоса в сторону мусорного ведра.

Наконец не выдерживаю. Любопытство побеждает, хотя я и убеждаю себя в том, что заглядываю в конверт только для того, чтобы обезопасить Дашу. Вдруг там и в самом деле что-то важное?

Я подхожу к ведру. Медлю. Нервно выбиваю ногой ритм по паркету. Все же наклоняюсь и открываю крышку.

Пусто.

– Вот черт.

Понимаю, что, скорее всего, прислуга все убрала. В голове вспышкой проносится место, где может быть конверт. Мусорные баки на углу улицы.

Я действую быстро. Хватаю дочь, оставляю ее в игровой комнате, на всякий случай закрываю на ключ. Боюсь оставлять ее одну, но Даша ведь и до этого играла без присмотра. Ей уже три, и она большая девочка.

Срываю с крючка теплую куртку и прямо в комнатных тапочках, в мороз, мчу вдоль улицы. К счастью, баки опустошают под утро, поэтому конверт еще точно где-то здесь. Я понятия не имею, как его найти, не лезть же прямо в мусорный бак, в самом-то деле?

Оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видит этого позора, включаю подсветку на телефоне и обвожу взглядом содержимое бака. Брезгливо дотрагиваюсь до одного из пакетов и откидываю его в сторону. К счастью, «подарок» Марата находится сверху, и я выдыхаю от облегчения, когда нахожу его. С силой сжимаю в руках конверт и бегу обратно. Волнуюсь за Дашу, а еще страшно узнать содержимое посылки.

Дыхание сбивается от быстрого бега. Не снимая куртку, я поднимаюсь на второй этаж, открываю игровую и чувствую, что наконец-то успокаиваюсь. Даша сидит посреди комнаты на теплом коврике и играет с кубиками.

– Мама! – улыбается мне, показывая на пирамидку, которую ей удалось собрать.

– Какая красота!

Я подхожу к дочери, целую ее, все еще держа конверт в руке. А потом сажусь в мягкое кресло и одним резким движением отрываю край. Делаю несколько глубоких вдохов. Там точно не документы, по размерам не подходит. Медленно достаю содержимое, и сердце пропускает удар. Это фотографии. Много фотографий. И на первой мой Андрей обнимает беременную девушку.

Я приказываю себе успокоиться. Это просто его знакомая. Марату удалось заснять их так, что кажется, словно они пара. Отбрасываю в сторону фотографию, и с губ срывается полный боли стон. Прикрываю рукой рот, чтобы не закричать. Потому что это точно не незнакомка. Не сестра, которая свалилась внезапно на голову, не девушка в беде.

Мой муж, тот самый, которого я безумно люблю, которому верю, горжусь, целуется с другой женщиной. Беременной. В голове прокручиваются его фразы о детях, то, как быстро он отказался от Даши, его внезапная холодность. Раньше он набрасывался на меня прямо с порога, мы могли весь день провести в постели, а в последние месяцы ссылается на усталость либо все происходит быстро и без прелюдий…

Пазл складывается. Его кусочки один за другим становятся на свои места, и я наконец-то узнаю горькую правду. Мой муж мне изменяет. Не менее года. И у него скоро будет ребенок от другой женщины.

Желанный ребенок.

Глава 6

Я никогда не задумывалась над тем, что делают женщины, которых предали. Уходят со скандалом? Выбрасывают через окно вещи неверного мужа? Подают на развод? Или же пытаются забыться в объятиях другого мужчины?

Во мне же словно что-то надломилось, застыло. Мою любовь, сердце, чувства – растоптали. Я не понимаю, что стало причиной измены Андрея, ведь у нас был счастливый брак и идеальные отношения. Мы вместе еще с университета, столько всего прошли, а теперь…

Все из-за того, что я не смогла родить ему ребенка? В этом разница между миниатюрной брюнеткой и мной? Я неполноценная?

Слезы застилают глаза, я не двигаюсь с места. Все так же сижу в кресле, с силой сжимая в руках фотографии, и смотрю на стену перед собой. Марат достиг цели, растоптал меня, но в какой-то степени я благодарна ему за это. Он открыл мне глаза, показал, какой слепой идиоткой я была. Вот только чего он этим пытался добиться?

Даша что-то говорит мне, пытается обратить на себя внимание, но я ничего не замечаю. Боль, жгучая и тупая, проникла под кожу и терзает, не давая дышать полной грудью.

Я действую на автомате: беру дочь на руки, купаю ее, укладываю спать и все прислушиваюсь к звукам в доме, ожидая своего неверного мужа. Как встретить его? Бросить в лицо фотографии и хлопнуть дверью? Не пустить даже за порог?

Лютая ненависть стягивается пружиной внутри, желая освобождения. Я хватаю первое попавшееся под руку – вазу – и с размаху бросаю о стену. Наблюдаю за тем, как дорогой фарфор разлетается осколками по паркету, и чувствую некое удовлетворение. Эту вазу нам подарила мать Андрея. Дорогая безвкусная вещь, купленная на наши же деньги.

Оглядываюсь по сторонам в поисках того, что можно было бы еще разбить, но меня останавливает мелодия звонка мобильного.

Я с опаской смотрю на экран, боюсь, что это Марат либо муж, с которым я не готова вести разговор, но это всего лишь Алина, девушка, которая занимается моими финансовыми делами.

– Кристин, у нас ЧП, – с паническими нотками произносит она.

В любой другой день я бы, наверное, заразилась ее нервозностью, но сейчас мне абсолютно все равно.

– Что стряслось? – мой голос звучит ровно, сама удивляюсь такому холодному спокойствию.

– Помещения, которые мы арендовали под бутики, выкупили. Нужно срочно освободить их.

– Я… я что-нибудь придумаю. Это какое? – Я прислоняюсь спиной к стене и прикрываю глаза, пытаясь сдержать рвущуюся наружу боль.

– Все, Крис, – понижая голос до шепота, произносит Алина.

– Что?

– Кто-то выкупил в один день все помещения. И здесь, и в Италии, и в Испании – везде! Я не знаю, что делать. Нам дали три дня, чтобы убраться оттуда.

– Это невозможно. Как так? А договор? Почему прежние хозяева не поставили нас в известность? Кто мог выкупить разом все…

Я запинаюсь. Действительно, кто мог это сделать?

Марат.

Но зачем? Зачем ему разрушать мою семью и бизнес? Как это повлияет на мое решение бороться за свою дочь до конца? Он хочет ослабить меня? Показать, как крут?

– Нам вернули деньги, которые мы заплатили вперед за аренду, и накинули компенсацию. Что нам делать, Кристина?

– Свяжись с Максом, пусть найдет недвижимость недалеко от прежних мест. И попроси Бланку подготовить рекламную кампанию с новостью о нашем переезде. Нужно сделать все максимально быстро.

– Хорошо.

Я отключаюсь, и взгляд цепляется за последнее сообщение от Андрея, которое высветилось на экране телефона.

«Срочное совещание. Буду поздно».

Горько усмехаюсь. Совещание. Сколько их было за последний год? И командировок неожиданных. Неужели все это тоже было ложью?

Мне вдруг захотелось увидеть эту женщину в жизни. Посмотреть ей в глаза, спросить, спокойно ли она живет, зная, что она увела из семьи чужого мужчину. Узнать о ней больше информации, чем то, что я увидела на фотографиях. В какой-то момент я чуть не забыла о неприязни к Марату и не позвонила ему с просьбой сказать мне ее имя и адрес.

А еще мне безумно противно. Чувствую себя испачканной в грязи. Сколько раз Андрей приходил от нее, целовал меня, трахал? Приводил ли он ее к нам в дом, пока я была в разъездах? Спал ли с ней прямо в нашей супружеской постели? Кажется, однажды я нашла в корзине с бельем кружевные трусики и все никак не могла вспомнить, были ли у меня такие. Но у меня столько одежды, что я списала это на свою забывчивость, а еще слишком сильно доверяла Андрею. Получается, это она оставила мне послание, а я, дура, даже ничего не заподозрила?

Входная дверь открывается поздно ночью. Я сижу в кресле напротив входа, но Андрей не видит меня. Приглушенный свет бра скрывает меня в тени, зато прекрасно освещает лицо моего мужа. Он выглядит усталым, но счастливым. Губы растянуты в легкой улыбке. Он снимает верхнюю одежду, несколько минут переписывается с кем-то в телефоне, я же пристально слежу за каждым его движением, пытаясь понять, что чувствую. Ненависть? Унижение? Боль? Презрение? Любовь?

– Ты поздно, – подаю голос я, и Андрей резко вскидывает взгляд в мою сторону.

Он делает несколько шагов в мою сторону. Щелкает выключателем, и я щурюсь, потому что яркий свет слепит глаза.

– Работы много. Почему не спишь? Все еще обижена? – спрашивает спокойным голосом, словно ничего не происходит.

Лицемер.

Я поднимаюсь с кресла. Медленно. Решаю до последнего вести себя достойно. Не позволю ему увидеть мои слезы и истерики. Не хочу, чтобы он знал, как разбила меня новость о его предательстве.

– Знаю я о твоей работе, – хмыкаю я и бросаю пачку фотографий Андрею в лицо.

Снимки разлетаются по полу, словно в замедленной съемке. Андрей ловит один из них, короткий взгляд – и выражение его лица мгновенно меняется.

– Где ты это взяла? – холодно спрашивает он.

– Это так важно сейчас, Андрей? – Складываю руки на груди и усмехаюсь, старательно изображая безразличие. – Чтобы утром тебя здесь не было. Я подаю на развод.

– Что? Ты бредишь, Кристина. Кто-то хорошенько обработал фотографии, чтобы ты поверила, что на них я.

– А разве это не ты? А? Не стоит держать меня за дуру. Ну же, признайся уже, что у тебя есть любовница. Как долго ты с ней? Полгода? Год?

– Крис, – он в несколько шагов преодолевает расстояние между нами и заключает меня в объятия, – дурочка моя, неужели ты считаешь, что я могу изменять тебе? – Пытается поцеловать, меня же выворачивает от чужого запаха женских духов на нем.

– Отпусти. – Я отталкиваю Андрея, не могу выдержать его прикосновения. Мне противно от одной мысли о том, что еще час назад он мог быть с ней. – Мы с Дашей улетаем через несколько дней. Дом продадим и деньги поделим пополам, тачку забери себе. На поддержку отца можешь не рассчитывать, само собой.

– Это Марат? Он? Этот кретин запудрил тебе мозги? Очнись, Кристина, я тебе не враг. Я люблю тебя и на твоей стороне, солнышко.

– Не надо, пожалуйста, – с надрывом прошу я, не в силах больше терпеть эту ложь. – Я лишь хочу знать почему. Почему ты ушел к ней? Из-за того, что я не могу забеременеть? Ты хочешь ребенка? Мы могли бы найти суррогатную мать.

Андрей молчит. На его лице играют желваки, он прячет руки в карманы. Я слишком хорошо знаю мужа, поэтому с легкостью угадываю его поведение. Он загнан в угол. А еще хочет сказать что-то колкое в ответ, но сдерживается, взвешивает, стоит говорить или нет.

– Хочешь знать почему? Боюсь, ответ тебе не понравится. Ты фригидная сука, Кристина, – выплевывает он, и я теряю дар речи от такого заявления.

– Что?

– Тебя никогда нет дома, ты всегда в этих своих разъездах, на показах, вся такая деловая, что совершенно забываешь о том, что я взрослый здоровый мужик, которому нужен секс. Не могу вечно ждать тебя, перебиваться сухим пайком раз в несколько месяцев. Да ты в постели бревно и даже отсосать нормально не можешь. Тоже мне скромница!

Я делаю шаг назад. Его слова, словно пощечины, бьют меня по лицу, вызывая слезы. Я стараюсь держать лицо до конца. Тварь, какая же он тварь…

– Почему тогда не развелся со мной? Зачем нужно было изображать влюбленного мужа? К чему весь этот фарс?

– И остаться ни с чем? – зло усмехается он, теперь уже совершенно не скрывая своего истинного лица.

Я сглатываю подступивший к горлу ком. Несколько раз моргаю, потому что комната начинает вертеться перед глазами. Хватаюсь рукой за стул в надежде сохранить равновесие и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не закрыть ладонями уши.

Не верю, что это происходит, не верю, что передо мной мой муж. Его словно подменили. Где тот заботливый мужчина, что дарил мне цветы? Где тот парень, с которым мы до рассвета гуляли по набережной, держась за руки? Где наши клятвы в вечной любви, чувства и обещания всегда быть рядом? Почему после стольких лет совместной жизни внезапно оказывается, что ты совершенно не знаешь близкого тебе человека?

Кажется, Андрей наконец-то понял, что наделал, потому что внезапно все его напускное высокомерие и презрение исчезают, остаются лишь усталость и странный блеск в глазах.

– Крис, я не хочу ссориться, – начинает он уже спокойным голосом, но я не даю ему сказать ни слова.

– Ты сделал уже достаточно. Можешь остаться в доме, если хочешь, но утром чтобы тебя здесь не было. Иди к этой своей, – киваю на разбросанные по полу фотографии.

– Ее зовут Мила.

– Мне все равно.

– Мы познакомились в прошлом году, она работала у меня.

– Я не хочу ничего знать, – говорю упрямо, а сама мысленно перебираю в голове всех сотрудниц Андрея.

– Она скоро родит. У меня будет сын.

– Заткнись, – умоляю я, срываясь в истерике. – Зачем ты мне это говоришь? Чтобы я почувствовала себя еще хуже? – глухо и хрипло, ощущение, словно я потеряла голос.

– Просто я устал врать, Кристина. Я не хотел, чтобы все закончилось вот так, чтобы мы разошлись врагами, но… получилось как получилось.

Он упирается в меня взглядом, и я отворачиваюсь. Слишком больно.

– Мне надоел этот фарс, надоело притворяться. Я хочу возвращаться в дом, где меня ждут, а не в этот холодный музей. Хочу, чтобы жена встречала меня с работы, а не шастала хрен знает где, готовясь к очередному показу. Я черт, детей хочу, в конце концов! Чтобы они на меня были похожи! На меня! – он уже срывается на крик, лицо краснеет.

– А как же Дашенька? – на выдохе и с надрывом.

– Да какая, к черту, Дашенька? Это чужой ребенок, Кристина! У нее есть отец, и поверь, лучше отдать ему дочь. То, что я успел нарыть на него, мне не понравилось.

– Уйди. Прошу тебя. Уйди, иначе я не ручаюсь за себя! – выкрикиваю я, чувствуя, как влага стекает по щекам. – Счастья тебе, Андрей. Надеюсь, ты ни о чем не пожалеешь.

Андрей медлит. Топчется на месте какое-то время, молчит, потом с силой пинает носком ботинка комод и идет к лестнице на второй этаж. Я боюсь шевельнуться. Стою, словно приросла к полу, дышу часто-часто и чувствую, как острые ногти впиваются в ладони.

Я впервые понимаю, что моя подруга была права. Я слишком добрая, а таким живется непросто. Мне стоило, как любой нормальной женщине, со скандалом выставить Андрея из дома, пригрозить отобрать все имущество. А вместо этого я представляю, как он увидит меня когда-нибудь – возможно, даже с другим мужчиной – и пожалеет о том, что ушел к другой. Мечтаю забеременеть, родить ребеночка назло всем, создать новую счастливую семью.