Текст книги "Невеста для гея"

Глава 6. Блинчики

Я проснулась от того, что Женя теребил меня за плечо:

– Эй, соня, вставай, завтрак остынет.

Натянув одеяло на голову, я недовольно пробубнила:

– У-у-у, тебя никто не просил запаривать лапшу в такую рань, мог бы и сам поесть без меня.

Женя не сдавался, он упрямо стягивал с меня одеяло, несмотря на моё отчаянное сопротивление:

– Ну вообще-то уже пол-одиннадцатого. И кто тебе сказал, что у нас на завтрак лапша?

– Интересно, что же ещё у нас может быть на завтрак? – проворчала я. – Неужели яичница? Ну конечно, ради неё я должна выскочить из-под одеяла, как чёрт из табакерки.

– И не яичница, – поняв, что я вцепилась в одеяло мёртвой хваткой, как если бы оно было моим единственным шансом остаться в постели, Женя просто стащил меня вместе с ним на пол. – Если ты сейчас же не встанешь по доброй воле, я потащу тебя на руках. А так как вчера ты мне сказала, что у меня с физической подготовкой не очень, то я просто уверен, что пару раз по пути я тебя уроню.

– Сомневаюсь, что ты вообще меня сможешь поднять, – прошипела я, но судьбу искушать не стала, кто знает, что у него на уме. От Жени можно ожидать всё, что угодно.

Я выпуталась из одеяла, и, продолжая ворчать на Женю, поднялась на ноги. Я спала в футболке и джинсах, Женя, конечно же, не стал меня раздевать. Когда я вчера уснула у него на плече, он просто переложил меня как положено и укрыл. Я спала крепко и ничего не почувствовала. Пояс от джинсов надавил кожу и оставил на ней красноватый рельефный след. Ну и ладно, зато одеваться не нужно.

Не удовлетворившись достигнутым, Женя стал подпихивать меня в спину. Но так как я стояла как истукан, он схватил меня за плечи и бесцеремонно поволок в ванную, хотя я бы предпочла сначала попасть в соседнюю дверь. Может, Женя думает, что я с утра не справляю нужду? Ну да, для исчадья ада унитаз не более чем декоративный предмет интерьера! Он захлопнул за мной дверь ванной, но я через мгновение распахнула её, и моя догадка подтвердилась. Он стоял напротив двери у стены как часовой, видимо, думая, что я при первой же возможности сбегу обратно в постель.

– Да иди ты уже куда-нибудь! Нечего стоять под дверью, – ещё не хватало при нём тащиться в туалет и стараться сделать всё по возможности тише. Да уж, нахождение в квартире постороннего всё же приносит хозяину некоторые неудобства. Женя нехотя побрёл на кухню. Я только сейчас обратила внимание, что он уже не в моём халате, а в своей одежде.

Приведя себя в порядок, я вошла на кухню. Пахло и правда, изумительно. На столе на тарелке возвышалась стопка золотистых блинов, от вида которых у меня потекли слюнки. В небольшой пиалке белела сметана, а в кружках дымился чай. Я схватила всё ещё горячий блин, свернула его треугольником и отправила в рот. М-м-м… Божественно! Таких вкусных блинов я не ела никогда. Нежные, тающие во рту, с лёгкой сладинкой. Я закрыла глаза от удовольствия, мои губы непроизвольно растянулись в улыбку.

– Женя, они просто великолепны, – я потянулась за новым блином. Прежде чем откусить его, я обмакнула блин в сметану.

– Что тут такого? – пожал плечами Женя. – Блины как блины.

Попробовал бы Женя мои блины, он бы понял моё восхищение и даже, возможно, возомнил бы себя богом кулинарии.

– Вот скажи, разве у тебя не такие получаются? – видимо, по тому, что в моём доме были только бич-пакеты, он не сделал правильные выводы о моих кулинарных способностях, а, может, приготовленный вчера бульон, который, кстати, получился довольно вкусным, ввёл его в заблуждение.

– Нет, не такие, – не прекращая жевать, ответила я. – Я готовила блины всего раз в жизни. Мне тогда было лет пятнадцать. На вкус они напоминали горелую латексную перчатку, да ещё и с комками. Мама смогла съесть половину блина, только для того, чтобы не расстроить меня, и даже похвалила меня за старание. А папа, который, услышал, что пекут блины и шёл на кухню, потирая руки от предвкушения, увидев их, сказал, что обедал в рабочей столовке и всё ещё не успел проголодаться.

Я таскала с тарелки блин за блином, продолжая нахваливать их на все лады, а Женя, подставив ладонь под щёку, с улыбкой смотрел на меня и чем-то напоминал мне бабушку, радующуюся отменному аппетиту приехавших к ней в гости внуков. Когда остался последний блин, я подумала, что Женя так и не притронулся к ним, на пару секунд мне стало совестно, а потом я решила, что ему никто не мешал их есть.

– Будешь? – ради приличия  я кивнула головой в сторону тарелки, где сиротливо лежал последний блин. Женя пожал плечами. – Не будешь, ну и ладно, – и блин вскоре очутился там же, где его собратья.

Я откинулась на спинку стула, сытая и довольная, как мартовский кот после случки. А ведь из Жени получился бы идеальный муж. За такие блины я бы смогла его вытерпеть. И никаких проблем с требованием супружеского долга – он же гей. Я не ревнивая – легко не ревновать человека, которого не любишь – пусть ходит к своим дружкам. Мне секс не нужен, по крайней мере, с Женей, главное, чтоб были такие блины каждое утро. Я блаженно улыбнулась, поглаживая себя по заметно увеличившемуся животу. Нужно будет между прочим узнать у Жени, любит ли он заниматься уборкой, ну или хотя бы умеет ли он готовить что-то ещё.

– А ты всё так же вкусно готовишь или только блины? – зачем тянуть с расспросами, когда всё можно узнать здесь и сейчас.

– Ну не знаю насчёт вкусно, но никто не плевался вроде бы, – улыбнулся Женя.

– Это хорошо, – задумчиво произнесла я, – можешь приходить ко мне в гости почаще.

И тут, вспомнив кое о чём важном, я добавила:

– Ты пойдёшь сейчас со мной? Нужно сходить в магазин и купить продукты для одной бабушки.

– Да, схожу, конечно.

В гостиной, выбрав вещи, чтобы переодеться, я попыталась отослать Женю из комнаты. На что он мне с хамовитым видом ответил:

– Переодевайся. Меня там всё равно ничего не прельстит.

До боли знакомые слова. Всё-таки он редкостный паршивец.

– Ну хорошо, – я открыла дверцу шкафа и скрылась за ней, как за ширмой.

Тут у меня сам собой в голове возник идиотский вопрос, который я тут же и выпалила Жене.

– Жень, а вот если бы мы с тобой оказались на необитаемом острове без шанса на спасение, ты бы со мной… ну… это… ну ты понял, о чём я.

– Нет, – ни секунды не раздумывая, ответил он. – А ты?

– Ну и я нет. Хотя… может быть, но исключительно ради твоих блинов.

– А я всё равно нет.

– А ты вообще спал с женщинами? – я уже переоделась и села рядом с ним на диван.

– Нет.

– А почему? Тебе они не нравятся?

– Не нравятся, и у меня есть причины, – нехотя начал он, видя, что я не отстану. – Мне было четырнадцать, а Нику двадцать. И Ник захватил меня с собой к одной особе. Она давала всем без разбора. У нее была такса – бутылка вина и шоколадка. Ник хотел, чтобы первый раз у меня был с опытной женщиной, не знаю, зачем я согласился. Мы пришли к ней. В комнате, грязной, словно сарай, она лежала на столе с раздвинутыми ногами и хлестала шампанское из бутылки, а в это время её кто-то имел, но ей было абсолютно на это наплевать, её лицо было абсолютно безучастным. Рядом толпились другие парни, нисколько не стесняясь друга, ждали своей очереди. Кончал один, тут же подходил другой. Было похоже на конвейер. Меня чуть не вывернуло наизнанку. С тех пор мне неприятно женское тело.

– А ты не задумывался, что те, кто её имел, ничуть не лучше её?

– Задумывался. Поэтому, когда я узнал, что Саша бисексуал, я разозлился на него. Он знал всё то, что я тебе сейчас рассказал, тем более, что он был моим первым и единственным партнером. Поэтому он и лгал мне, что ему так же отвратительны женщины, как и мне.

– Когда я тебя поцеловала, я напомнила тебе ту шлюху, да? Поэтому была такая реакция? – я начинала заводиться.

– Скажем так, мне было не совсем приятно, когда ты это сделала. Тем более, я был зол на тебя. Это был идиотский поступок – ввязываться в конфликт. Меня просто побили бы, – буднично сказал Женя, – а тебя они могли не только побить, но и изнасиловать. Если бы с тобой что-то случилось, я бы себе этого не простил.

– Ничего бы не случилось. Даже если бы Блоха не оказался Блохой, у меня под рукой был травмат, у тебя в руках – шокер. Так что всё было бы не так жутко, как ты описываешь.

– Так то был шокер? Я думал, это просто фонарик, – Женя не скрывал своего удивления, а я после этих слов подумала, что нерадостный исход, о котором говорил Женя был бы вполне вероятен.

На улице было тепло, мы, не сговариваясь, одновременно расстегнули куртки и улыбнулись этой синхронности. Бабушки на скамейках у подъезда с любопытством разглядывали Женю, и ему было немного неловко от этого. В супермаркете я набрала почти полную тележку продуктов, в итоге получилось два огромных пакета, которые я тут же сплавила Жене. Пробежав глазами чек, я выбросила его в мусорку.

– А ты бабушке чек показывать не собираешься? – удивился Женя.

– А зачем ей знать, сколько я потратила, – и увидев его недоумённый взгляд, я пояснила. – Я с неё деньги не беру.

– Так и разориться можно. У неё что, никого нет? – проворчал Женя.

– Кто бы говорил! Уж сколько на тебя бабла ушло, я молчу. Знакомство с тобой мне слишком дорого обходится. А у бабушки есть и дети, и внуки.

– Тогда я ничего не пойму.

– У бабушки очень непростой характер. Но мысль о наследстве в виде хорошей трёхкомнатной квартиры делала этот недостаток не таким значительным. Бабушка уже стара и больна, и все родственники навещали её, приносили продукты и подарки, попутно пытаясь убедить её оформить на них завещание. Бабушке это всё порядком надоело, и она решила проверить потенциальных наследников на вшивость. Она как бы случайно обмолвилась каждому претенденту о том, что уже отписала наследство государству. Ну и всё, к бабушке больше никто не ходит. У всех теперь свои дела и проблемы, да к тому же характер у бабушки слишком уж вздорный.

– А ты причём?

– А мне её жалко. Все в доме её боятся и избегают её, потому что она вечно всем недовольна, вечно бурчит и ворчит на всех. Поэтому о ней некому позаботиться.

Я позвонила в дверь её квартиры. Женя явно не ожидал увидеть такое. Вышедшая старушка была одета в серые брюки и коричневый джемпер, седые волосы были накручены на огромные бигуди, губы были накрашены кроваво-красной помадой.

– О, Томочка пришла, – её руки сразу потянулись ко мне. – Где?

Я кивнула головой на стоящего за моей спиной Женю и пнула его, и только тогда он догадался и протянул ей пакеты. Ольга Ильинична, так звали бабушку, начала рыться в пакетах прямо на лестничной клетке, проверяя, всё ли я купила.

– Что, забыла мои любимые конфетки? – это она про «M&M’s». – Молодая, а памяти совсем нет.

– Там они.

– А вот, нашла, ну прости старушку. А это кто? – она поставила пакеты на пол и кивнула в сторону Жени, будто только заметив его.

– Это Женя, мой коллега.

– А-а-а, теперь это так называется, – она недовольно покачала головой. – Я, конечно, понимаю, что у тебя давно коллег не было, но хоть чуть поразборчивей надо быть. Смазливый он какой-то… Малахольный.

– Ничего, что я всё слышу? – подал голос Женя.

– Женя, тебе не уши развешивать надо, а бежать отсюда. Беги быстрее, пока я её задерживаю. Другого шанса у тебя не будет. Она ж тебя сожрёт заживо, – заговорщицким тоном, многозначительно посмотрев на Женю, произнесла Ольга Ильинична. – Нет, только гляньте, он лыбится стоит. Вот молодёжь пошла бестолковая. И как он в постели? – она задавала этот вопрос так, будто Жени рядом не было.

– В постели он спит, – улыбнулась я, а Женя нервно сглотнул. – Зато блины он вкусно печёт.

– А в проводке разбирается? – в голосе Ольги Ильиничны звучала призрачная надежда.

Женя покачал головой.

– Говорю ж, малахольный. Гони ты его в шею, нам такие не нужны. С блинами мы и сами справимся, – она махнула на Женю рукой, взяла в руки пакеты и скрылась за дверью.

Можно сказать, что прошедшие выходные стали переломным моментом в наших с Женей отношениях, перешедших во что-то странное.

Утром в понедельник, когда я отчитывала в своём кабинете Костю за опоздание на десять минут, злобно поглядывая на пустой соседний стол с мыслью, что ещё кое-кому хорошей взбучки не миновать, в дверях появился Женя, держа в руке большой стаканчик с кофе. Улыбаясь, он подошёл и поставил кофе на мой стол:

– Это тебе. Капучино. С корицей, как ты любишь. В кафе была очередь, но я подумал, что тебе захочется с утра выпить кофе.

Если бы вдруг сейчас объявили конкурс на самое перекошенное лицо, то жюри, глядя на наши с Костей лица, надолго впало бы в ступор. Костя заметил и то, что Женя перестал мне «выкать», и то, что я молча стою с ошарашенным видом, не ору на Женю за опоздание и даже не высказываю Жене свои подозрения в подхалимаже, как это было с Костей два года назад, когда он так же зашёл в мой кабинет со стаканом кофе для меня. Тогда Костя был выпровожен взашей после долгой нудной нотации о том, что моё расположение можно заслужить только усердием в работе. Про себя я тогда отметила, что Косте ничего не мешало пару раз плюнуть в кофе, предназначенный мне, по пути в мой кабинет. Бережёного, как говорится… А тут… Женя выглядел таким искренним в своём стремлении порадовать меня, что я вместо того, чтобы сделать ему положенный выговор, просто сказала:

– Спасибо. И постарайся впредь не опаздывать.

И даже сменила гнев на милость по отношению к Косте, передав ему в работу одно элементарное дело, накосячить в котором мог только полный идиот, каковым, впрочем, по моему убеждению, Костя и являлся.

– Мне кажется, что работа над сканвордами не прошла для тебя впустую, – начала я почти торжественно, внимательно следя за Костиной реакцией. – У тебя есть хорошая возможность проявить себя. Внимательно изучи дело и пришли мне на электронку план работы. И хорошенько запомни: собираешься совершить любое действие – присылай мне сообщение, заполняешь заявления – фотографируй и присылай мне. Без моего одобрения ничего не делай, иначе пеняй на себя, – в подтверждение своих слов я улыбнулась Косте, как мне самой показалось, слишком уж недоброй улыбкой.

Костя, по лицу которого было видно, что он до сих пор пытается осмыслить происходящее, поспешил свалить, а я, передав Жене кипу документов для составления договора, спокойно принялась за кофе. Я улыбнулась от мысли, что Женя запомнил, что я люблю вкус и аромат корицы.

С этого дня каждое утро к моему приходу на работу на моём столе стоял горячий капучино, а Женя сидел на своём месте и раскладывал либо «паука», либо «косынку» на компе.

Наши обеды в кафе на первом этаже возобновились, а после работы он таскал меня по музеям, которых оказалось в нашем городе великое множество. За месяц мы побывали на выставках несчётного числа художников, знаменитых и только пытающихся снискать известность, посетили исторические и географические экспозиции, даже были на литературных вечерах поэтов и писателей местного разлива, на которых мне открылась истина, почему мне всё-таки ни разу не удалось занять призовое место на конкурсах чтецов, в которых я участвовала в юности. Я всегда читала стихи с душой и чувством, но для победы, оказывается, нужно было читать с придыханием и завыванием. По крайней мере, все поэты, считающиеся здесь маститыми, именно так и читали.

Честно признаться, все эти культпоходы были не особенно увлекательны, но коротать время дома в одиночестве с бутылкой пива в одной руке и сигаретой в другой ещё печальнее.

Зато на выходных я отыгрывалась на Жене по полной. Днём мы ездили в тир, где я безуспешно пыталась научить его стрелять, вечерами играли в боулинг и ходили в караоке-клуб неподалёку от моего дома, где я пила и пела, а Женя только пил.

Как-то раз я уговорила его прокатиться со мной по ночному городу на мотоцикле, обещая ему неповторимые эмоции. Но единственными эмоциями, которые он испытал, были страх и ужас, хотя я даже не гнала, а по моим меркам тащилась как улитка. Хотя нет, он испытал ещё и радость от того, что остался живым и невредимым после нашей поездки.

Постепенно Женя вторгся не только в мой досуг, но и оккупировал мою квартиру. Всё началось с его фразы: «Можно я останусь? Завтра ведь всё равно на работу, а от тебя добираться ближе. А я с утра блинчиков сделаю». Я чуть не поперхнулась, но язвительная реплика так и застряла в горле после его обещания приготовить блинчики. Оказывается, мне так просто заткнуть рот – достаточно пообещать вкусно покормить меня. Знай бы об этом мои коллеги, они, не успев зайти в мой кабинет, с порога впихивали бы в меня кусок пирога, и я бы уже давным-давно ходила очень добрая и очень толстая.

Вскоре неприлично дешёвая зубная щётка, купленная мной для Жени с расчётом на однократность применения и так и не выброшенная мной, наглым образом обосновалась в стаканчике рядом с моей. На полочке у зеркала в ванной мои баночки с кремами, скрабами и прочей ерундой стали соседствовать с Жениным бритвенным станком, гелем для бритья и лосьоном. В моём шкафу висели его рубашка и брюки, а на полке лежали аккуратно сложенные футболка и джинсы, как Женя сказал, на всякий случай. Через какое-то время это была уже внушительная стопка его вещей, и он уже пытался намекать мне, что полка слишком маленькая, слишком низко расположена и что ему слишком неудобно сгибаться в три погибели, чтобы взять одежду. Мысленно читая Жене отповедь, я лишь пожимала в ответ плечами – у меня была весомая причина, чтобы прикусить язык: Женя очень вкусно готовил. А за это я могла простить ему если не всё, то очень многое.

В последнее время Женя ночевал у меня гораздо чаще, чем у себя дома. Мама его уже начала высказывать своё недовольство тем, что он пропадает у меня, и проявлять активный интерес к моей персоне, попутно намекая Жене, что пора бы познакомить семью со своей девушкой, на что Женя неизменно отвечал, что мы просто друзья.

По сути так и было. Наши отношения переросли в хорошие дружеские. Мы практически жили вместе, ели вместе, спали вместе, причём в обнимку. Вернее, засыпали-то мы на почтительном расстоянии друг от друга, насколько позволял мой диван. Я укладывалась на бок, практически впечатываясь в стену, а Женя ложился на самый край дивана. Но ночью во сне он подползал ко мне и обнимал меня сзади. Утром я всегда просыпалась раньше него, ощущая тепло его объятий и стояк, бесстыдно упирающийся в мою задницу. Отодвигаться мне было просто некуда, вставать было ещё рано, поэтому я старалась просто не шевелиться и пыталась убедить себя, что это особенность мужской физиологии, с которой можно только смириться. Женя просыпался после сигнала будильника, установленного на его телефоне и сразу же откатывался от меня на край постели. Я же, чтобы не смущать его ещё больше, делала вид, что сплю, и он после второго сигнала будильника начинал тормошить меня.

Как ни странно, в его объятьях мне было тепло и уютно, но возбуждения от близости мужского тела я не испытывала. Может, на самом деле я фригидна?

Со стороны мы с Женей смотрелись как пара, достаточно целомудренная, но всё-таки пара. Он подавал мне руку, когда я выходила из маршрутки или трамвая, отодвигал для меня стул в кафе, открывал передо мной двери, в общем, делал всё то, что человек, не совсем знакомый с правилами этикета, мог бы принять за ухаживания. Я уже видела, какими взглядами нас провожают сотрудники нашей фирмы, и догадывалась, что уже вовсю ходят слухи о нашем романе с Женей.

Как-то я курила на балконе в компании Светочки. Мы перекинулись парой слов о погоде, а потом она, затянувшись и испытующе посмотрев на меня, спросила:

– Вот ответь мне на один вопрос. Говорят, вы с Женей встречаетесь. Только честно скажи.

– Нет. Мы не встречаемся, – ответила я, выпустив вверх струю дыма.

– Да ладно тебе! – махнула рукой Света.

– Мы спим вместе, но не встречаемся.

– Как это? – Света наморщила лоб.

– А вот это уже другой вопрос. Ответ можете додумать всем офисом сами, – я затушила окурок, бросила его в банку из-под кофе и пошла к себе.

В тот же день произошла встреча, которая была неприятна не только мне, но и Жене. Как только мы вышли из дверей нашего здания, я сразу заметила внизу парня, нервно расхаживающего из стороны в сторону и показавшегося мне знакомым. Он был одет в тёмные джинсы, чёрную рубашку с красным воротником и тёмно-синий пиджачок, рукава которого были закатаны почти до локтя. Его чёрные волосы были уложены в художественном беспорядке. Мои худшие опасения подтвердились – это был Саша.

Он буквально подлетел к нам и поздоровался сквозь зубы, глядя на меня:

– Вечер добрый.

Я молча кивнула в ответ и убедилась, что это приветствие действительно было обращено только ко мне, потому что он тут же поздоровался с Женей.

– Привет. Может поговорим? А то ты не берёшь трубку.

Женя молчал.

– Говорите. Я отойду, – без особого энтузиазма произнесла я и отошла на такое расстояние, чтобы мне всё было хорошо видно и слышно.

Саша многозначительно посмотрел на меня, не удовлетворённый тем, что я слишком близко стою, а потом с надеждой в голосе, заискивающе глядя на Женю, нерешительно произнёс:

– Может, отойдём подальше?

– Говори здесь, – голос Жени звучал довольно холодно.

Саша бросил на меня косой взгляд, а я не смогла сдержать торжествующей ухмылки.

– Понимаешь, она для меня ничего не значит. Она – только тело. Тело! Просто тело!

– Зачем тогда лгал? Сказал бы как есть.

– Я боялся, что ты меня не поймёшь, – он потянулся к Жениной руке. Я поборола в себе желание отвернуться, чтобы не видеть этих непривычных мне нежностей. Женя непроизвольно одёрнул руку, его пальцы сжались в кулак.

Сашу этот невольный Женин жест взбесил:

– А сам ты чем лучше меня? Думаешь, я не видел: ходите везде вместе, воркуете как голубки. Вы так увлечены своей идиллией, что не замечаете ничего и никого вокруг.

Этот ревнивый придурок начинал меня бесить. Но это были только цветочки. Саша повернул голову ко мне. Его губы растянула ехидная усмешка. Он закусил зубами нижнюю губу, как будто бы в предвкушении от того, что собирается сказать.

– А ты знаешь, что он тебя за глаза называет костлявой ведьмой? Да-да, тебя-тебя.

Он засмеялся, довольный произведённым эффектом.

Женя потёр переносицу и тихо сказал:

– Это было давно. Я ошибался. Она не костлявая.

Ну хоть на этом спасибо. Просто «ведьма» звучит как комплимент.

После этих слов Саша взорвался.

– Так ты ещё и трахаешь эту козу!

Этот придурок и правда очень уж нервный и, видимо, просто жаждет втянуть меня в их разборки. Мальчик мой, я слишком умна, чтоб вестись на такие глупые провокации. Что в нём Женя только нашёл?

Глаза Жени сузились:

– Да что ты мелешь? Мы с ней просто друзья.

– Да-да-да. Мы с Настей тоже просто друзья.

– Саш, это глупо. Я в отличие от тебя делаю выводы, основываясь только на том, что видел своими глазами.

– А что ты видел? Я всё объясню, – он опять закусил нижнюю губу, – Настя пришла в гости. Нам стало жарко. Мы разделись. Почувствовав усталость, мы прилегли на кровать. Играющая музыка была настолько зажигательна, что мы не удержались и начали ритмично двигаться в такт, – он засмеялся, как гиена, тряся головой. – Ты же не присматривался и не можешь с точностью сказать, что половой акт имел место. Так что тебе тоже всё просто показалось, как и мне сейчас.

– Идиот! – прошипел Женя, потом подошёл ко мне, схватил меня за руку и потащил в направлении, противоположном тому, где была наша остановка. – Поедем на такси. Ты прости за него и меня прости за «ведьму»

– Совет вам да любовь, голубки! – ещё долго раздавались позади крики Жениного возлюбленного. – Совет да любовь!