Текст книги "Лабиринты мышления. Как научить мозг работать быстрее"

Родовидовое соотношение понятий может крыться в разнообразном словесном оформлении. И при работе с научными текстами надо его правильно распознавать. То есть надо уметь увидеть в словесной оболочке, что здесь на самом деле именно род и вид. Возьмем несколько внешне разнообразных предложений.

Виды цветковых растений: травы, кустарники, деревья.

– Травы, кустарники и деревья объединяются в понятие цветковые растения.

– Трава, кустарник, дерево – все это не что иное, как цветковые растения.

– Цветковые растения делятся на травы, кустарники и деревья.

– Травы являются цветковыми растениями, кустарники – тоже. И деревья – цветковые же растения.

– Травы, кустарники и деревья относятся к цветковым растениям.

– При всем разнообразии цветковых растений их можно свести к травам, кустарникам и деревьям.

– Цветковые растения очень разнообразны. Здесь и травы, и кустарники, и деревья.

– Цветковое растение может быть травой, деревом, кустарником.

Суть одна. Родовое понятие – «цветковое растение». Видовые понятия: «трава», «кустарник», «дерево». Выражения разные. Так часто бывает. Более того, требования к языку включают разнообразие оформления мысли.

А наука требует формализации и унифицирования. Явное противоречие в требованиях. Но главное то, что стремление к эстетике затрудняет задачу. Тут уж ничего не поделаешь. Красота требует жертв. И наука – тоже требует. Придется крутиться. Но чтобы в этой карусели не закружилась голова, надо стараться выделить, только без натяжек, «родное» родовидовое соотношение. И стараться не спутать его с другими соотношениями, например с соотношением «целое и части», о чем речь еще впереди. В задачнике (см. главу «Тренируемся строить логико-графические структуры») будут такие подвохи, но мы о них вас уже здесь предупредили.

Интереснейшим примером сложной схемы с перекрестами понятий является таблица Менделеева. Для начала поймем: в ней имеют место именно перекресты понятий (см. рис. 113).

Рис. 113

А в целом таблица Менделеева представляет собой усложненный вариант «перекреста» понятий. Но усложнение здесь иное, чем в «рыбных» понятийных перекрестах. Там у нас рыбы делятся на четыре классификационных аспекта: морские – пресноводные, хищные – нехищные, глубоководные – живущие у поверхности воды, костистые – хрящевые. У Менделеева – в трех: периоды, группы, подгруппы. Подгруппы здесь мы обсуждать не будем. И получается, что перекрещиваются периоды (горизонтальные строки) и группы (столбцы). Для нас сейчас важно, что перекрещивающиеся строки и столбцы таблицы – это перекрещивающиеся понятия. А то, что строки и столбцы – незамкнутые фигуры, так это легко исправить. Понятно, что строка в таблице Менделеева по современным представлениям означает понятие «химический элемент, у которого столько-то энергетических уровней».

Значит, строку можно справа и слева замкнуть в фигуру. И поскольку речь идет о видах химических элементов, то замкнем мы ее овально, и каждая строка тогда предстанет как вытянутый горизонтальный овал (см. рис. 114).

Рис. 114

Точно так же замкнем столбцы вверху и внизу и получим вытянутые вертикальные овалы. Каждый овал означает понятие «химический элемент с таким-то числом электронов на внешнем энергетическом уровне» (см. рис. 115).

Мы не будем воспроизводить в овалах (горизонтальных и вертикальных) всю таблицу Менделеева, известную каждому из школьного курса химии. Для нас достаточно того, что мы поняли: делений в каждом из двух классификационных аспектов у Менделеева девять. И девять вертикальных столбцов-овалов пересекаются (перекрещиваются) с девятью горизонтальными строками-овалами.

Рис. 115

Здесь нас интересует именно такое усложнение логико-графической схемы по сравнению с классификацией рыб, где перекрещивались не девять и девять, а два и два в каждом классификационном аспекте. Деление на два или, как принято говорить в разных науках, дихотомия, таким образом, бывает далеко не всегда. Здесь уж все зависит от научной конкретики: где два, где девять, а где три-четыре… Нам важно было понять принципиальные возможности логико-графического структурирования. И когда мы предложим читателю тренинговые задания, в них будут фигурировать разные варианты деления.

Вернемся к многоаспектным классификациям.

Выше, на «рыбном» примере, мы показали, как пересекаются-перекрещиваются 4 классификационных аспекта. Простите, перечислим их вновь:

морские – пресноводные,

хищные – нехищные,

глубоководные – живущие у поверхности,

костистые – хрящевые.

Перечислили потому, что придется добавить еще аспекты деления. Ведь рыбы делятся также на съедобных и несъедобных. При необходимости их можно разделить на дешевых и дорогостоящих. На декоративных и промысловых. Да мало ли еще что придет на ум. Но если надо, то надо. Как же тогда быть с логико-графическим структурированием? Что? Загромождать и без того уже перегруженные структуры, которые у нас уже есть? Теоретически говоря – можно. Но стоит ли это делать? Гештальты теряются. Все-таки отметим, что обычно классификация проводится в каких-то явно существенных научных аспектах, и ученые удовлетворяются двумя-тремя. Ну как с таблицей Менделеева. Ведь химические элементы можно было бы поделить еще, например, по их промышленному значению, по использованию в ювелирном деле и т. п. В научной жизни вряд ли дело до этого дойдет. Но иметь в виду эту возможность все же надо. Поэтому на случай, если все-таки напрашиваются еще какие-то важные и все же научные деления, мы предлагаем делать дополнительные классификационные логико-графические схемы и классифицировать данное явление по двум и более схемам одновременно.

Например, к сложной «четырехсоставной» схеме классификации рыб добавим такую. Возьмем уж, чтобы ничего нового не изобретать, деление рыб на промысловых и декоративных, на съедобных и несъедобных, на дешевых и дорогостоящих (см. рис. 116).

Рис. 116

Запись понятийных перекрестов с помощью таблицы (как у Менделеева) с позиций гештальтности допустима – ведь мы легко домысливаем замкнутость строк и столбцов. Но таблица должна быть такая, чтобы не надо было водить указкой по столбцам и строкам. К слову, таблица часто используется в расписаниях различного рода: транспортных, вузовских и т. п. Здесь тоже приходится преодолевать затруднения. Ну ладно, если это вузовское расписание – можно повести по строкам и столбцам указочкой. А если это расписание поездов или самолетов…

Известны случаи, когда торопящиеся пассажиры смотрели на табло и, перескочив со строки на строку, ошибались и шли не на тот перрон… Там указкой не воспользуешься. Психологическая служба нужна не только в поведенческих вопросах. А все просто. Надо не экономить на пространстве табло, а раздвинуть строки и выделить каждую строку своим цветом.

Итак, еще раз подчеркнем: родовидовое соотношение понятий лежит в основе классификаций (типологий).

Кроме классификации химических элементов Дмитрия Ивановича Менделеева широко известна классификация живых организмов Карла Линнея. Классифицируют все ученые. Психологи классифицируют психические явления. Психиатры – психопатологические. Фармацевты классифицируют лекарства. Краснодеревщики – породы деревьев как материала для мебели. И вообще, если мы работаем в жанре науки, без классификации никак не обойдешься.

Некоторые исследователи, увы, только этим и занимаются. Они уподобляются слуге профессора из романа Жюля Верна «80 000 километров под водой». Слуга изучил зоологическую классификацию и, сидя у иллюминатора «Наутилуса», классифицировал проплывающих мимо морских животных. Больше в биологии он ничего не знал… Но совсем не заниматься вопросами классификации, конечно, тоже никак нельзя. Заниматься этим надо скрупулезно и точно. И для нас сейчас важно утвердиться во мнении, что дело классификации упирается в логико-графическое структурирование. Без него можно только все представлять в уме, и в уме скоро получается каша…

Здесь остановимся на таком аспекте проблемы. Классификация предполагает родовидовое деление в сторону конкретизации и в сторону обобщения. Род «легковой автомобиль» делится на виды по маркам (конкретизация). В то же время понятие «легковой автомобиль» объединяется с понятием «грузовой автомобиль» в понятие «автомобиль» (обобщение). В этом обобщении родовым понятием выступает понятие «автомобиль». А понятия «легковой автомобиль» и «грузовой автомобиль» – видовые.

При таком понимании соотношение понятий как бы унифицируется и всегда выступает как родовидовое (видородовое).

И любому старшекласснику легко понять, что в классификации Карла Линнея «тип» относится к «классу», «класс» относится к «роду», «вид» относится к «отряду», «отряд» к «подотряду» – как «род» относится к «виду». Возражений по поводу удобства терминологии Линнея нет, но следует понимать и то, что мы сейчас обсудили.

Выражение «в жанре науки» мы впервые услышали из уст профессора-психолога А. Ф. Ануфриева, и оно нам пришлось по душе. А поскольку мы его будем и дальше использовать, то неформальным «спасибо» здесь и почтим авторство Александра Федоровича.

В науке нет единой условной системы. Поэтому разные авторы и говорят то о классификации, то о типологии. Но и под классификацией, и под типологией обычно понимается разветвленное деление по родовидовому принципу (если использовать термины, предпочитаемые в логике). В классификации Линнея «род» и «вид» находятся в середине классификационной линии. Тем не менее говорят не о «родофикации», а о классификации. Вряд ли стоит менять привычку, но применять ее стоит с дополнительными пояснениями. И стоит помнить о перекрестах. Это тоже относится к классификации.

В любой науке много усилий тратится на определения. Если говорить латинизированными терминами – на дефиниции. И слово «определение», и слово «дефиниция» можно понимать как установление пределов. Определение – это «о-предел-ение». Можно употребить синоним: «о-граничение». Корень «-фин-» в латинских словах означает конец (отсюда финиш, финал). Так что дефиниция может быть переведена как «о-конечивание».

В логике говорят об объеме и содержании понятия. Мы ставим некоторые пределы, границы, «концы» в том, что входит в данное понятие. Например, в понятие «прямоугольный треугольник» входят египетский треугольник (у него соотношение сторон, как мы помним, 3:4:5) и прямоугольный треугольник с иным соотношением сторон. В него могут войти прямоугольные треугольники, маленькие и большие. Вот как раз перечисление того, что входит в понятие, – это его объем. А содержание понятия – в том, какими признаками описываются его пределы, границы.

Сказанное сейчас – не более чем пересказ фрагмента соответствующего раздела в логике. Но в деле определений в науках царит некоторым образом хаос.

Разные авторы под определением часто понимают очень разные вещи. Некоторые из ученых мужей полагают, что они дали определение, а на самом деле предложили лишь тавтологию. Типа: треугольник – это то, что имеет три угла. К этому виду можно отнести и просто перевод с языка на язык. Вот, например: дефиниция – это определение.

Часто все сводится к описанию составных частей. Гидросфера Земли – это реки, озера, моря и океаны, пар и облака. Или перечисляется то, что составляет объем понятия. Четырехугольники – это прямоугольники, квадраты, ромбы, трапеции.

И наконец, определяемое понятие (видовое) подводится под более общее понятие (родовое), и описываются признаки, отличающие определяемый вид от других видов данного рода. Большая часть ученых, не сговариваясь, понимают под определением именно этот вариант. Примем его и мы. И тогда в соответствии с этим примем и то, что родовидовое соотношение понятий лежит и в основе определений.

Так понимаемое определение и то, что мы имеем в виду, когда говорим о классификации, – две стороны одного и того же мыслительного процесса. И там и там происходит уяснение соотношения понятий.

Нередко в речи преподавателя или в тексте книги специально говорится о классификации и специально даются определения. Но нередко они только подразумеваются. Преподавателям, студентам и ученикам (а авторам монографий тем более) имеет смысл всегда, а не иногда прояснять ситуацию. И логико-графическое структурирование помогает высветлить опоры для определений в соответствии с той или иной классификацией.

Выше, на рис. 112, мы привели классификацию рыб. Эта логико-графическая схема читателю уже, наверное, запомнилась, так что не будем здесь ее повторять. А сразу с учетом ее дадим определение (см. рис. 117).

Рис. 117

Договоримся, что определения так и будем давать. В одной фигуре – «определяемое» (уклейка). В другой – «определяющие» слова. Между ними в расширении связующей линии с жирными точками по концам – знак равенства. В сущности, и там и там одно и то же понятие, только обозначенное разными словами. Но… все это будит и дисциплинирует мысль. Встает, например, вопрос: а почему, собственно, уклейка – это рыба, а не позвоночное или даже не хордовое… И медведь – почему это хищное млекопитающее, а не обитатель леса… То есть если совсем системно, то уж тогда все перечисляем, а не только то, что хаотично и случайно выхвачено нашим фрагментарным мышлением… И по крайней мере, будем осознавать эту хаотичность, которая нам мила сию секунду, но является только отправной точкой…

В научных текстах и схемах имеет смысл подчеркивать связь определений и классификаций. Излагая классификацию, тут же давать определения входящим в нее понятиям. Треугольники делятся на прямоугольные, тупоугольные, остроугольные. Каждый из них может быть равнобедренным и неравнобедренным…

До сих пор мы излагали классификацию. А теперь дадим определение, вписанное в эту классификацию. Треугольник с соотношением сторон 3:4:5 (называемый египетским) – это неравнобедренный прямоугольный треугольник.

Тогда и встанет вопрос о том, как давать определение медведю: как млекопитающему, как хищнику, а может быть, как обитателю леса… А то и как цирковому животному… То есть мы берем понятие из классификационной системы, придаем ему статус видового понятия и описываем те или иные признаки, отличающие его от других видов такого-то рода. Понимаем при этом всю условность и неполноту нашего толкования понятийных соотношений… Но вот мы почему-то начинаем более полно и более точно представлять в уме эти соотношения, и это развивает наши знания… Так что вряд ли имеет смысл отказываться от таких рассуждений… Только бы это не оказалось бесплодным бесконечным мудрствованием…

Определения понятий таят в себе еще одну каверзную проблему. Понятия могут вводиться конвенционально и стихийно. Посвятим этому несколько абзацев.

В попытках дать определения разным важным в научной жизни понятиям сломано много копий. Часто приходится слышать, что это не то-то и то-то, а совсем наоборот. А вопрос так ставить нельзя. Чтобы подойти к тому, как можно, было бы полезно развести понятия «конвенциональное понятие» и «стихийное понятие».

Конвенциональные понятия возникают в результате первоначального договора (конвенции) о том, что под ними понимается. «Пи» – это частное от деления длины окружности на диаметр. Процент – сотая доля… Философ Спиноза, чтобы не было кривотолков, в самом начале одного из своих трактатов «сделал заявление»: под субстанцией я понимаю то-то и то-то.

Но в подавляющем большинстве понятия – образования стихийные. О них не договариваются перед тем, как употреблять в речи. А начинают употреблять в таких-то и таких-то значениях. И суть становится более или менее ясной в процессе использования слов, обозначающих понятие. Никто не объясняет ребенку, что такое стол, стул, кресло, диван. Просто употребляют эти слова в приложении к конкретным предметам. И в приложении к понятиям более абстрактным мы наблюдаем то же самое. Например, понятие «конфликт». Конфликтологи (уже есть такая наука – конфликтология) пишут, что «в обыденной речи расшифровка понятия «конфликт» облегчается благодаря контексту и нет нужды в терминологическом уточнении».

В любой науке употребляются и конвенциональные, и стихийные понятия. Но почти каждый автор, работающий в жанре науки, стремится, чаще не осознавая того, превратить стихийные понятия, которые он «облюбовал», в конвенциональные. То есть дать им свои, как ему кажется, единственно правильные определения.

Здесь, однако, есть одно «но». Авторы далеко не всегда осознают, что стихийное понятие чаще всего многозначно. Имеется в виду не очевидное омонимическое расхождение смыслов, как в слове мир: мир как не война и мир как вселенная. А такое расхождение, как со словом коммуникация. Например, водная коммуникация и межличностная коммуникация. Или даже такое, какое в словах: «люблю музыку» и «люблю апельсины». В таких случаях авторы понравившийся смысл начинают считать единственно возможным. И тогда появляются высказывания типа: это – не то-то, а то-то; иные точки зрения ошибочны. На наш взгляд, стихийное понятие превратить в конвенциональное лучше следующим образом: возможно употребление данных слов в таких-то смыслах, а мы будем понимать их в таком-то смысле. Как у Спинозы.

Превращение стихийного понятия в конвенциональное назовем длинным словом конвенционализация. Часто, очень часто это превращается в проблему. Стул, он, конечно, и в Африке стул. Имеется в виду не стул как «апофеоз» пищеварительного процесса, а то, на чем сидят. И тем не менее к тому определению, которое уже фигурировало в нашем повествовании, мы с учениками седьмых классов пришли далеко не в мгновение ока. Вспомним определение: стул – это предмет мебели для сидения одного человека, имеющий спинку и не имеющий подлокотников. В определении должны быть признаки, отличающие данное понятие от других, с которыми оно может быть перепутано. И у нас… Стул отличается от дивана тем, что предназначен только для одного человека. От чурбана, на который тоже можно присесть, тем, что стул все же – предмет мебели. От табуретки – тем, что имеет спинку. От кресла – тем, что не имеет подлокотников. С одной стороны, мы теперь договорились. Так что теперь понятие стул – конвенциональное. С другой стороны, вроде бы выявили из употребления слова «стул» все признаки, которыми русский люд наделяет его.

Но далеко не со всеми понятиями удается разобраться семиклассникам. И не только семиклассникам. В некоторых понятиях путаются даже очень взрослые дяди и тети. Опять же мы упомянули слово «конфликт». Один конфликтолог говорит, что конфликт – это острое столкновение. Другой – что в основе конфликта лежит противоречие. Третий – что конфликт может быть только между субъектами, а животное – не субъект. Четвертый – что в конфликте присутствуют эмоции. Пятый – что конфликт может быть не только между личностями, но и внутриличностный. Шестой – что конфликт может быть между группами. Седьмой, обескураженный таким разночтением, полуюмористически заявил, что вообще конфликт – это столкновение чего-то с чем-то…

Ну да ладно, не будем сейчас перечислять все варианты. Оставим это психологам, социологам, конфликтологам и прочим «-ологам». Для нас сейчас важно, чтобы каждый из них не уподоблялся слепым, которые наощупь «познают» слона. И один из них говорит, что слон – это хобот, другой – что это ухо, третий – что это нога, четвертый – что хвост, пятый… Понятно, что далее «по алфавиту». Если бы конфликтологи приняли то, к чему мы сейчас пришли, то они, уточнив, что разные люди понимают под словом конфликт, сказали бы себе и другим, как Спиноза: под конфликтом «мы лично» подразумеваем то-то и то-то, а вы как хотите.

Да, все это говорит об объективной сложности подобных вопросов. Конвенционализировать стихийные понятия – проблема. И все же все не так уж безысходно. Поскольку, как говорилось, мы можем постараться понять, какие признаки изначально придаются стихийному понятию народом или разными авторами, также вышедшими из народа.

Целое и части

В научных и учебных материалах, наверное, наравне с родовидовым соотношением понятий встречается соотношение целого и его частей. Все, ну буквально все состоит из частей. Руки-ноги – это части тела. Квартира – часть дома. Деревья – часть леса. Принтер – часть компьютерной периферии. Провинция – часть страны. Юность – часть жизни. XX век – часть второго тысячелетия нашей эры…

В ряде ситуаций это соотношение может быть отображено изоморфно. То есть части и целое представлены, как в реальном предмете, пусть и менее подробно, но похожими на свой прототип. Банальным и в то же время ярким примером может здесь быть условное изображение фигуры человека в детском варианте: «палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек». И частям, и целому в научных схемах придаются свои наименования. Такое изоморфное отображение очень часто используется в анатомии. В ботанике изображают лист и прожилки в нем как части листа. В технике рисуют детали мотора, то есть его части. Деталь, часть – здесь знак равенства.

При изоморфном отображении тоже должна учитываться психология восприятия. Части должны восприниматься как фигуры, хорошо выделяемые из фона. Для этого следует иногда пожертвовать натуралистичностью изображения (см. рис. 118. – Из кн.: Сапин М. Р., Билич Г. Л. Анатомия человека. Т. 2. Издательский дом «Оникс 21 век»: Альянс – В. М., 2001).

Рис. 118

Левый надпочечник: 1 – верхние надпочечниковые артерии и вены; 2 – надпочечник; 3 – нижние надпочечниковые артерия и вена; 4 – почечная артерия; 5 – почка; 6 – почечная вена; 7 – нижняя полая вена; 8 – аорта; 9 – центральная вена надпочечника.

Но части и целое не всегда могут быть отображены изоморфно. Национальный состав учащихся в школе, химический состав морской воды, фауна леса… Здесь поможет известный уже нам способ – включение меньших рамок в большую. И здесь опять должно выполняться главное правило – легкость выделения фигуры из фона, роль которого играют другие окружающие фигуры.

Сейчас мы возьмем фразу из «Манифеста Коммунистической партии» Маркса и Энгельса. Текст этой работы интересен своей глубиной и научностью в «констатирующем» плане. Из того, что не все идет по Марксу, не следует, что все в нем плохо. Даже то, что значительная часть человечества увлеклась его идеями, уже вызывает уважение, которое не должно исчезнуть с неудачными ее воплощениями и несимпатичными исполнителями. Человечество блуждает вслед и за многими другими «пророками». А марксизм интересен, например, и для Эриха Фромма, крупного американского психолога, причем отнюдь не марксиста. К социальной концепции Маркса с вниманием относились и другие явно великие умы. Когда марксизм насаждался, это было плохо. Но также плохо огульное отрицание. В «Комманифесте» явно есть рациональные зерна. Но нам он интересен еще и тем, что, при всей глубине, текст его труден и логико-графическое структурирование здесь должно проявить свои полезные возможности.

Рис. 119

Итак, вот фраза: «Когда заканчивается эксплуатация рабочего фабрикантом и рабочий получает, наконец, наличными свою заработную плату, на него набрасываются другие части буржуазии – домовладелец, лавочник, ростовщик и т. п.». Запишем схематично способом «включение» состав общества в соответствии с текстом (см. рис. 119).

Обратим внимание, что в духе «разное представлено по-разному» буржуазия дана светло-серой заливкой, наемные работники – темной. Разное – по-разному: буржуазия и ее части – горизонтальными фигурами, наемные рабочие – вертикальной фигурой. Но и то и другое – в прямоугольных рамках со скругленными углами (одинаковое – одинаково: и то и другое представляют собой части целого). Отдельные части буржуазии (лавочники, домовладельцы, фабриканты) представлены одинаково белыми прямоугольниками со скругленными углами и отличаются от целого, у которого светло-серая заливка. А соотношение частей и целого мы отобразили соотношением прямоугольных рамок со скругленными углами, в отличие от родовидового соотношения, где были овалы.

Уточним еще раз. Хотя и можно было бы отображать части и целое, как это иногда делают, с помощью соединительных линий (рис. 51), мы этого делать никогда не будем. Во-первых, это было бы неудобно и даже противоестественно, потому что слишком уж условно. Часть все-таки именно «входит» в целое. А на условном рис. 51 линии идут от частей к целому (и от целого к частям) с большей долей условности. Во-вторых, для нас «священным» является принцип «разное – по-разному».

А впереди у нас причинно-следственные соотношения понятий, где мы будем использовать линии со стрелками, и другие соотношения, где линии тоже будут присутствовать, пусть и с другими аксессуарами. Так что уж для частей используем меньшие прямоугольные рамки со скруглениями, включенные в целое с большей рамкой. К слову, при изоморфном изображении соотношения частей и целого части включатся в целое с еще меньшей долей условности.

Предметы, явления (и их изображения) имеют пространственную форму и «живут» в пространстве. Даже состав школьного класса или общества, даже растворенные в воде вещества имеют, в общем-то, пространственный характер. И здесь вопрос о соотношении частей и целого решается без проблем.

Но в виде частей и целого мы можем представить многое. Например, совокупность действий, не связанных друг с другом временной последовательностью. Просто надо сделать то-то и то-то, в любом порядке, но выполнить всю эту в чем-то единую совокупность действий. Скажем, такая деятельность, как уборка квартиры, состоит из подметания, протирания пыли, мытья посуды и т. п., причем сделать это можно в любой последовательности. Тогда целое – уборка квартиры, а части – мытье посуды, протирание пыли, подметание. Пример более сложный приведен в нашей книге «Лабиринты общения». Воспроизведем его здесь в сокращенном виде (см. рис. 120).

Но есть еще один вариант. Как части можно рассматривать временные последовательности в природных или исторических циклах. Весну, лето, осень, зиму можно считать частями годового цикла как целого (см. рис. 121).

Рис. 120

Рис. 121

Зима, конечно, входит в состав только годового цикла, а вот дуб может быть частью дубравы и смешанного леса. Таким образом, соотношение «часть и целое» имеет еще один поворот. Не одно целое из нескольких частей, а часть входит в несколько целостных структур. Человек может быть членом спортивной команды, принадлежать к бомжам, к элите, к русским, к любителям классической музыки. То есть он может быть частью каждой из этих групп.

Упрощенный пример – соотношение двух медицинских наук: невропатологии и психиатрии. Обе они – целостные структуры, в каждую из которых входит равноправной составляющей глава «Неврозы» (см. рис. 122).

Рис. 122

Не правда ли, похоже на перекресты в классификационных логико-графических структурах? И все же это другое. Так же как в классификационных схемах, могут быть достаточно сложные хитросплетения понятийных рамок. Ведь одна и та же «часть» может входить в несколько целостных структур (см. рис. 123).

Рис. 123