Текст книги "Сексот поневоле"

ГЛАВА 3

1

Обычно успехи – одиночными выстрелами, неприятности – очередями. Я сполна оценил справедливость этого закона на себе.

К удачам относится знакомство с Ольгой.

Правда, принцесса вот уже больше месяца держит меня на безопасном для ее девичьей чести расстоянии. Охотно прогуливается в сопки, сопровождает не рыбалки, посещает вагон-клуб. Разговоры – о прочитанной книге, цветочках, солнечном затмении. Попытаешься взять под руку – чуть ли не истерика. Ты меня оскорбляешь, я не девица легкого поведения, с которыми тебе, видимо, приходилось общаться! Что касается объятий и поцелуев – Боже сохрани! – выскальзывает, будто намыленная.

Ни у одной женщины мне не приходилось ранее видеть подобного обилия слез. По-моему, по сравнению с плачущей Ольгой Ниагара – скромный пересыхающий ручеек. Светка тоже страдает этим недостатком, но не в такой степени.

Что меня приковало к слезливой красавице? Красота, изящная фигурка, волнистые волосы, блестящие глаза? Или – манера общаться, вести задушевную беседу?

Когда-нибудь отыщется ответ на нелегкий этот вопрос, сейчас его нет.

И все-таки знакомство с принцессой – явная удача.

Неприятностей же – уйма.

Прежде всего, нагрянула в Болтево Светка. Как она умудрилась отыскать новое место службы коварного возлюбленного – неизвестно. По запаху, что ли?

Позже узнал – нет, не по запаху.

После долгих размышлений учительница пришла к выводу: я ее просто обманул, сбежал к другой женщине, вместе с которой, небось, сейчас смеюсь над ней. Этого так оставлять нельзя. Она обязана все проверить, убедиться в обмане, а уж потом… Что она сделает потом, Светка не знала.

План розыска сбежавшего офицера предельно ясен. Надо обратиться к командованию. Но куда конкретно? В Строительное управление округа?.. Нет, слишком опасно. Да и что она может там сказать? Штампа в паспорте о регистрации брака нет, каких-либо письменных обязательств Димка ей не оставил. Генерал, конечно, посочувствуют, ну, взгреет любовника за аморальное поведение. После этого о примирении нечего и думать..

И Светка решила поехать в Лосинку, в УНР.

Каким образом ей удалось пробиться к Анохину, одному Богу известно. Кругомарш не переваривал жалобщиков, особенно, женщин. Приходилось разбираться, допрашивать провинившихся офицеров, мирить стороны или гасить конфликты иными методами. Поэтому секретарша, неприступная особа с визгливым голосом и сильными, неженскими руками, получила твердое указание: женщин на прием ни при каких обстоятельствах не пускать.

– Вы по какому вопросу? – спросил Анохин появившуюся в кабинете Светку, в душе давая себе, твердое обещание устроить секретарше такую головомойку, которая надолго ей запомнится. – Мне некогда…

– Мне – тоже, – отпарировала учительница, сдерживая накопившиеся за время разлуки с неверным возлюбленным слезы. – Мне нужен старший лейтенант Васильков…

– Зачем? – Анохин от неожиданности привстал из-за стола. – Кем вы ему приходитесь? Сестрой? Не похоже. К тому же сестра старшего лейтенанта, насколько мне известно, живет далеко…

– Просто Васильков взял у меня взаймы большую сумму и до сих пор не вернул… Нет, не подумайте, я не жалуюсь на него. Старший лейтенант – честный человек. Наверно, занятость по службе помешала ему вернуть долг. Я обратилась в прорабство, которым он командовал, там мне сказали, что начальника перевели… Вот я и пришла к вам узнать новый его адрес…

– Это невозможно! Я не имею права сообщать вам сведения о дислокации воинской части, – твердо заявил подполковник, представив себе, какие неприятности его ожидают в Особом отделе. – Вы зря теряете время. Обещаю связаться со старшим лейтенантом и приказать ему возвратить взятые у вас деньги…

Светка растерялась. Предлагаемый вариант ее, конечно, не устраивал. Димка разозлится, и о возвращении его нечего будет и думать.

– Скажите хотя бы, в каком поселке мне его искать.

– Нет!

– В каком районе?

– Повторяю: мы с вами зря тратим дорогое время. Через десять минут начинается совещание, мне к нему еще нужно подготовиться…

Все мужчины любят прикрываться совещаниями. Это учительница усвоила с детства, когда отец, ссылаясь на «совещание», приходил домой заполночь…

Но выхода не было – подполковник не уступит. Видимо, он на самом деле не имеет права открывать новое место службы офицера… Ну что ж, не удается прямая атака, она использует обходный маневр.

Сержант, дежурный по управлению, дремал возле молчащего аппарата. Скучно. Обязанностей никаких, если не считать редких звонков по телефону с просьбами позвать плановика, снабженца или производственника. Как правило, на участках и прорабских пунктах предпочитают звонить прямо в кабинеты.

– У меня поручение начальника, – обратилась Светка к сержанту. – Он распорядился отыскать старшего лейтенанта Василькова и решить с ним вопрос…

Какой вопрос она должна решить, Светка придумать не успела. Для этого ей нужно как минимум знать строительные термины, в которых преподавательница русского языка и литературы не разбиралась совсем.

Но сержанту уточнение было ни к чему. Достаточно того, что просительница, молодая и симпатичная девушка, заговорила с ним.

– Я старшего лейтенанта сегодня здесь не встречал. Пойдемте по отделам, может быть, я отходил по вызову, поэтому и не видел.

Они прошли по коридору, заглядывая в комнаты. Василькова, конечно, нигде не было.

– Значит, он у себя в Болтево, – выдал «страшную» тайну сержант. – Или – в дороге, вот-вот появится. Посидите в моей комнате, подождите.

Светка наотрез отказалась. Главное достигнуто она узнала новое место службы беглеца… Болтево?.. Где это? Какая разница, поезд довезет…

Доехав до нужной станции, Светка сошла с поезда, дотащила до станции солидный чемодан. Дежурный снова дежурный! – указал ей дорогу к прирельсовому складу военных.

Я обомлел при виде учительницы. Она вошла в сторожку и бухнула тяжеленный чемодан на топчан. Заметьте, мой топчан, а не Сережкин!

В это время мы с капитаном сражались в шахматы.

– Здравствуй, милый, – сложила губки для невинного поцелуя Светка. – У меня отгулы…

Капитан непонимающе оглядел незнакомую девицу, будто оценивал сказанное по десятибалльной шкале землетрясения. Как женщина, учительница особого впечатления на любителя округлых форм не произвела. Он ехидно улыбнулся:

– Я – в роту. Там и заночую. Ужин пришлю на двоих…

Он выскочил за дверь, унося понимающий смешок. Светка даже не покраснела. Но это меня не удивило – подружка умеет показывать свою девичью скромность, но при необходимости и прятать ее.

Удивило другое. Джу обычно извещает о появлении посетителей ворчанием, редко – лаем, а сейчас молчал, будто его усыпили. Не ожидал от собаки подобного предательства.

Я поднялся, переставил Светкин чемодан с топчана на пол, присел к знаменитой тумбочке. Молчал, ожидая пояснения визита.

– Не рад?

Счастлив! Пустился бы в пляс, но в крохотной сторожке не развернуться!

– Почему ты предварительно не написала? Встретил бы па станции, помог донести чемодан. А то свалилась на голову нежданно-негаданно…

– Решила осчастливить тебя сюрпризом… С тех пор, как ты сбежал, ни одной ночи толком не спала – ожидала: возвратишься или хотя бы напишешь… Не дождалась. Вот и решила сама приехать… Ты не рад? – повторила девушка, вытирая выступившие слезы.

– Рад, – коротко ответил я, не вдаваясь в подробности. – Сейчас сбегаю к нашему кладовщику, устрою тебя ночевать…

– А мне и здесь хорошо, – вызывающе тряхнула гривой волос Светка. Повесила на гвоздь пальто, пристроила рядом вязаную шапочку. – Надеюсь, накормишь?.. А почему ты не познакомил меня с капитаном? Симпатичный мужчина. И понимающий – оставил нас одних… Это что, твой начальник?

– Нет. Командир роты.

– Это его постель? Узковато, конечно, для двоих, но, надеюсь, мы поместимся… Как думаешь? Капитан сказал, что до утра не появится… Ему можно верить?

Не отвечая на обстрел вопросами – иногда ехидными, иногда откровенными – я ломал голову над очередной проблемой: как избавиться от нежданной гостьи? Не думайте, я далек от обеда католического безбрачия! Хотя два месяца напряженного труда на благо секретного объекта изрядно подкосили мужское желание, знакомая фигурка девушки не была для меня абсолютно безразличной… Короче, я был недалек от того, чтобы накинуть дверной крючок и…

Но в этом «и» таится главная опасность. Болтево – не Москва, не Питер, даже не Лосинка. Завтра же население поселка узнает о моей ночной гостье, привычно взлохматит этот факт, сдобрит его бабьими домыслами и аккуратно доставит к Ольге. Естественно, со всеми подробностями.

Господи, что будет! Если меня и сейчас держат на расстоянии вытянутой руки, то после подобной информации дистанцию придется измерять километрами. Окатит меня красавица-принцесса презрительным взглядом, гордо вздернет головку и отправится домой выплакивать в подушку лопнувшие надежды.

Как же все-таки избавиться от Светки?

Между тем, гостья располагалась в сторожке обстоятельно. Из открытого чемодана показалась ночная рубашка, легкий халатик, другие причиндалы женского туалета. Тумбочка заставлена пудреницами и пузырьками, флаконами и коробками…

– Погоди раскладываться. Боюсь, тебе придётся все это упаковывать…

Короче, подвёл я под необходимость поисков жилья для Светки правдоподобную основу, нагромоздил десятки причин, перекрыл всю эту ложь, якобы, строгим режимом на участке. Говорил долго, нудно, но довольно убедительно. Так, что сам себе начал верить.

Кажется, Светка прониклась серьёзностью моих доводов. Во всяком случае, перестала возражать. Безропотно промаршировала вслед за мной к домику Никифора Васильевича. Сдерживая слезы, сухо попрощалась.

Наверное, всю ночь ковырялась в моих доказательствах. Какой может быть «строгий режим» на строительной площадке? Почему должен командир роты возвратиться в сторожку, если он сказал о том, что ночь проведет в казарме? Почему я должен через каждые полчаса проверять сторожевую службу?

В конце концов, доверчивая девушка убедилась в абсолютной моей лживости. Рано утром, не заглянув на склад, попрощалась с Никифором Васильевичем и уехала рабочим поездом домой.

Несколько дней подряд Сережкин отпускал по моему адресу острые шуточки…

Но эта неприятность – так себе, небольшая.

Вторая – поувесистей.

Анохин постарался укомплектовать штат особого участка достойными людьми. Достойными – по его, конечно, мерке. О Семыкине и обо мне – все ясно, достойны. А вот с мастерами дал маху. Но я понимаю подполковника – в управлении мало кто имеет допуск, а назначить без него – «особняки» устроят такой концерт, что все мошки в округе передохнут.

От Сиюминуткина на должность мастера к нам перевели Валеру Сичкова. Огромного роста, с длинными узловатыми руками и непропорционально маленькой головой, он обладал единственным достоинством – молчаливостью.

Растолковываешь ему что-нибудь раз десять, потом обливаешься, язык заплетается, сам начинаешь понимать то, что объясняешь – Валера молчит. Ни да, ни нет. Склонится к чертежам, смотрит на них, как баран на Эйфелеву башню, и – молчит. Сдерживая невольное раздражение, повторяешь в одиннадцатый раз. Согнет спину и – ни звука. Знаете, как это бесит? Язык так и чешется перейти от инженерных выражений к словам, используемым алкашами в забегаловке.

Наконец, Сичков отрывается от чертежей и…

– Фундаментные блоки на раствор сажать или как?

– Или «как»? – взрываюсь я. – Шел бы ты, Валера, отсюда по добру, поздорову. Я ведь не железный, могу и врезать…

– Понято, – кивает мастер и, переваливаясь, будто утка, отправляется к котловану.

Вот этот, с позволения сказать, мастер и уложил с десяток блоков на полметра ниже проектной отметки. Геодезист с ходу определил допущенную ошибку и помчался к начальнику участка.

Дятел от злости едва не окривел. Он орал на Сичкова так, что, кажется, сопки съежились в испуге. Получив в ответ угрюмое молчание, Семыкин отыгрался на мне.

В общем-то – справедливо. Мастер – есть мастер, прораб – прораб. Разные уровни – разная ответственность. Не сошлешься же на тугую сообразительность Сичкова, на то, что я одиннадцать раз втолковывал ему азы устройства фундаментов.

Оправдываться и юлить я не стал. Признался: виноват, недосмотрел. Честным признанием мигом остудил горячую голову Семыкина. Ворча под нос выразительные сравнения, тот подался на склад. То ли проверить разгрузку прибывших ночью вагонов, то ли успокоить нервы между штабелями пиломатериала.

После ухода начальника участка я окончательно разобрался с мастером.

Оказывается, Сичков видел нивелир первый раз в жизни. Сиюминуткин использовал его для завоза стройматериалов и вычерчивания многочисленных графиков и схем.

За пять лет до его поступления на работу в наше управление семья Сичковых возвратилась из Китая на Родину, и обосновалась в Лосинке.

Узнав эту новость, я буквально онемел. Как же органы выдали Валере допуск? Как они санкционировали его перевод на особый участок? Явная ошибка контрразведчиков!

Такой ли он неграмотный, каким представляется? Или ошибка при монтаже фундаментных блоков вовсе и не ошибка, а преднамеренная диверсия?

Погоди, погоди, Димка, не спеши! Не исключена ведь вероятность того, что Валера выполнял за границей задания нашей разведки. Поэтому он и получил допуск… А что, если он помощник майора Малеева? Ведь тот упомянул о том, что я буду не один, что мне будет на кого опереться в критической ситуации. Не имел ли в виду Сергей Максимович Сичкова?

Я окинул критическим взглядом понурую фигуру неуклюжего мастера. Нет, эта версия отпадает. В моем представлении контрразведчик должен обладать особыми чертами. И внешности, и характера Он виделся мне широкоплечим, подтянутым вдумчивым человеком с решительной походкой.

А вот вражеским агентом, обманувших бдительность наших органов, Валера может быть.

Итак, у меня уже вырисовались две убедительные версии. Секретчица – Сережкин – Курков. И – Сичков и. тот же Курков. В результате на первое место выходил Сергей Сергеевич

Но Курков, значит – Ольга, Оленька. Дочь просто обязана знать, чем занимается ее отец. Знать и… помогать?

2

Мне предстояло подрубить под корень одну версию и вырастить вторую. Что выбрать? Основа одной – Сережкин и секретчица, второй – Курков в паре с Валерой.

Кроме того, неожиданно появился один немаловажный факт.

Питался я по-холостяцки в привокзальном буфете-столовой. Вокзала в нашем понимании, как я уже говорил, Болтево не имел – небольшая избушка с двумя дверьми. Одна ведет в так называемый пассажирский зал – комнату человек на десять, вторая – в служебное помещение.

Буфет располагался в соседнем двухэтажном доме, единственном в поселке. Под него отведена квартира первого этажа. Помещение примечательное: пяток столов со стульями и буфетная стойка, за которой виднеется окно, ведущее на кухню. На стенах развешаны вырезанные из «Огонька» картинки. В углу потрескавшаяся раковина с вечно протекающим краном и вешалка с отломанными крючками.

Обслуживание – подстать обстановке. Официантка старательно запишет заказ, спрячет блокнотик в карман давно настиранного передника и отправится за стойку. Меню типовое: московский борщ, макароны по-флотски, чай, хлеб, консервы. Не пройдет и часа, как все блюда – на столе. В заключение девица ставит перед голодным клиентом не заказанный им стакан водки.

– Я не заказывал, – в первые дни пребывания в Болтево отнекивался я. – Днем не потребляю…

– Разве? – искренне удивляется официантка. – У нас – обязательный минимум.

Вот так! Хочешь пить – пей, не хочешь – оставляй на столе, но раскошеливайся. Станешь отказываться от «минимума» езжай обедать в город.

За два месяца я научился не отказываться от спиртного. Судя по покрасневшему лицу Дятла, тот тоже потреблял водку, но не в буфете, а дома.

Вот и сейчас я с отвращением выпил самогон, и закусил рыбными консервами. Посидел, ощущая блаженство от теплоты, разлившейся по телу, и принялся за первое. Применительно к борщу слово «московский» – лишь приманка, а само название «борщ» оправдывается наличием в горячей подсоленной водичке нескольких кусочков капусты и свеклы.

С трудом одолев неполную тарелку, придвинул похолодевшие макароны. Не знаю, почему они гордо именуются «по-флотски», моряки, если они питаются чем-то подобным, вряд ли имеют силы управляться с кораблём.

Вдруг вилка застряла во рту. Едва не подавился.

От буфетной стоики с бутылками в карманах отходили Сичков и Курков.

Налицо подтверждение версии номер два!

Вряд ли инструктор и мастер могли за непродолжительное время совместной работы настолько сдружиться, чтобы устраивать дружескую попойку. Одно из двух: либо они знали друг друга до приезда на особый участок, либо их свели уже на месте… Кто свел? Это особая статья в проводимом мною расследовании.

Отодвинул тарелку с осточертевшими макаронами, и размешал ложечкой сахар в стакане с прозрачным чаем. Но насладиться его вкусом не успел. К стойке подошла Ольга и принялась набивать продуктами хозяйственную сумку

Магазинов в Болтево не существует. Говорят, когда-то торговал один, в основном снабжал поселок хлебом и консервами. Располагался на очень удобном месте – в центре привокзальной площади, в почти развалившемся здании, вернее – домике. Домик кривился, косился и однажды зимней порой, не выдержав снеговой нагрузки, рухнул.

С тех пор жители поселка отовариваются в буфете-столовой да в лавке-вагоне, прибывающем на станцию в семь утра. Особо дефицитные продукты поставляют вагоны-рестораны поездов, проходящих через станцию Болтево

Так что покупка Ольгой продуктов меня не удивила. Удивило, что девушка, набивая сумку, не спускала глаз с двери, ведущей на улицу. Видимо, по этой самой причине я остался незамеченным. К тому же столик, за которым я привык обедать, стоял в глубине помещения, возле окна.

Интересно, кто или что так заинтересовало Ольгу? Уж, не за отцом ли она следит? Скажем, мать послала или сама случайно увидела его с бутылкой в кармане куртки.

Я осторожно перегнулся через стол и выглянул в окно.

У порога буфета-столовой стояла… наша секретчица. Она опасливо вглядывалась в быстро темнеющую даль. Будто там ожидали ее бандиты, вознамерившиеся похитить с ее полной шеи и огромной груди украшения из фальшивых камушков. Екатерина Анатольевна чрезвычайно гордилась своими бусами, колье, браслетами и вечно перебирала их перед посетителями «секретки».

Вряд ли она боялась грабителей. Не настолько глупа эта женщина. Скорее всего, сама кого-то стережет.

Ситуация складывается глупейшая. Секретчица явно кого-то ожидает или боится. Ольга подстерегает секретчицу. Я подглядываю за обеими женщинами. Нисколько не удивлюсь, узнав, что кто-то шпионит за мной. К примеру, тот же… Курков.

Я шире раздвинул занавеску и постарался оглядеть всю привокзальную площадь.

Точно! Облокотившись на скрюченную, невесть, от какой болезни березку, на углу стоял… Сережкин, и смотрел на Гордееву…

Итак, все персонажи детективной пьесы под многозначительным наименованием «Я – сексот!» в сборе. Зритель, похоже, – единственный. Он же автор пьесы, старший лейтенант Васильков. Поглядим, что будет дальше. Хотя я готов поспорить на месячный свой оклад и учительницу Светку в придачу, что знаю, как развернутся события.

Участие Ольги в этой «постановке» больно укололо меня. А я-то надеялся заронить в ее девственное сердечко искру доброго к себе отношения. Ведь мне тридцать лет, пора подумать о детишках. Неужели Оля, вслед за Екатериной Анатольевной поддалась влиянию опытного сердцееда, Серёжкина?

«Действующие лица» замерли. Екатерина Анатольевна продолжала следить за темной улицей, Сережкин не спускал взгляда с нее. Ольга, остановившись на углу, смотрела попеременно то на секретчицу, то на капитана.

Ревность охватила меня с такой силой, что стало нечем дышать. В груди закололо, во рту пересохло. Я налил из графина воды и залпом выпил.

Пока я переживал, пересиливал ревность, Ольга медленно двинулась по направлению к дому.

Что же делать? Посоветоваться не с кем. Упустить из виду обеих женщин и Сережкина – глупость, о которой я после буду жалеть.

Видимо, приняв какое-то решение, Гордеева сошла с крыльца, и медленно двинулась по улице. Капитан – за ней… За кем идти?

Кивнув буфетчице на стол, куда я бросил трешку, решительно зашагал вслед за Ольгой. Любовь и ревность пересилили все остальные чувства.

На улице темно, будто неведомый мальчишка-шалун разлил черную тушь. Единственный источник света – лампочка над буфетной дверью – тревожно мигал.

Секретчица вдруг резко обернулась и побежала вслед за Ольгой. С такой скоростью, что я едва успел увернуться и притаиться, прижавшись к стене дома.

– … скажешь отцу: пусть завтра поутру заглянет в секретку, – донесся до меня шепот Гордеевой. Она и в спокойном состоянии не отличалась внятной речью, а сейчас вообще захлебывалась словами. – Достала, как он… велел… В заводской упаковке…

Неужели речь идет о передатчике либо деталях к нему? – обожгла меня неожиданная догадка. – Может быть, питание для рации?

– … передам, – так же тихо ответила Ольга, перекладывая из руки в руку тяжеленную сумку. – А почему вы не хотите сами ему сказать?

– Есть причины…

Екатерина Анатольевна забубнила что-то о ревнивых кавалерах, о невозможности откровенной беседы в секретки…

Неужели Ольга верит всей этой чепухе? Что качается «ревнивых кавалеров», то придется вызывать на дуэль весь коллектив особого участка. В первую очередь меня и Дятла… Примитивная выдумка… Впрочем, она вполне достойна Гордеевой, которая, на мой взгляд, не отягощена интеллектом.

Женщины разошлись в разные стороны.

Я заметался. По законам классического детектива мне следует проследить за секретчицей. Во-первых, потому что она носитель государственной тайны, во-вторых, дочь Куркова для меня, как сексота, никакой ценности не представляет.

К тому же после подслушанного разговора я с радостью убедился, что моя ревность – надуманна, что девушка косилась на Гордееву и Сережкина по какой-то иной причине. О любви говорить просто глупо.

Я выждал, пока не убедился, что Сережкин, по-прежнему таясь в тени домов, пошел за Екатериной Анатольевной. Немного помедлив, я, наконец, приняв окончательное решение – двинулся вслед за Олей. Пусть она не представляет ценности для сексота, зато очень и очень важна для старшего лейтенанта Василькова. Почти три десятка холостяцких лет плюс, томящееся в одиночестве сердце, жаждущее любви, сыграли со мной злую шутку.

Пропустив девушку шагов на тридцать вперед, я осторожно приступил к слежке. Опыта в этом малоприятном деле у меня никакого, но прочитанные книги подсказали: держись вI тени и не выпускай из вида преследуемую. Так я и поступил.

Шел, не выпуская из виду Ольгу, а в мозгу шевелили щупальцами подслушанные слова… Получается, что Ольга замешана в шпионаже. Иначе, почему именно через нее передает Гордеева весть Куркову? Конечно, тот не может встретиться с Екатериной Анатольевной на рабочем ее месте – инструктору производственного обучения делать там нечего. Но он ведь часто бывает в конторе, самом оживленном месте участка, а секретчица не всегда сидит взаперти – носит чертежи Дятлу, выходит, наконец, в туалет. Встретиться – пара пустяков. Кто способен заподозрить неладное, увидев, что женщина кокетничает с видным мужчиной?

Так почему все-таки понадобилось включать «в игру» дочку Куркова? И во что ее посвятили? Знает ли она, что помогает преступникам или действует по незнанию?

Вместе мы миновали небольшой переулок, завернули за угол. Впереди – тропка, ведущая к знакомому мостику, если идти по шпалам – дорога значительно сокращается, но, видимо, Оленька не решилась на это одна в темноте.

На спуске к мостику голо, спрятаться негде. Поэтому я немного притормозил. Вот станет девушка подниматься на склон сопки, среди кустарника догоню.

Ольга дошла до мостика, поставила на землю тяжелую сумку, потрясла занемевшей рукой. Устала, бедная? Еще бы не устать – сумка-то весит никак не меньше пятнадцати килограммов. Устанешь! Неожиданно она резко повернулась в мою сторону

– Хватит придурятъся, Димка! Из тебя сыщик, как из меня водолаз. Бери лучше сумку – проводишь до дома!

Ох, и хитра же девчонка! Вычислила, небось, меня возле самого «буфетного» порога. Значит, могла понять, что и подслушал ее беседу с Гордеевой!

Я безропотно подчинился.

Миновали скрипучий мостик. Тропка вскарабкалась наверх… Пройдем перелесок и – подсобное хозяйство. Придется распрощаться. А я молчу, не в силах выдавить из себя ни слова.

Наконец преодолел непонятную слабость.

– Хочу спросить… Можно?

– Спрашивай, – милостиво разрешила девушка.

– О чем ты говорила с Екатериной Анатольевной?

Спросил и впился взглядом в едва проступавший в темноте профиль Оленьки. Ох, до чего же мне хотелось услышать честный ответ, без увиливания и вранья!

– Пора бы тебе знать, что у женщин есть свои секреты, – назидательно промолвила Ольга. – Мужчинам их знать не обязательно. Даже – вредно. Вот тебе и честность! Если разговор касался тряпок или косметики – все понятно. Но ведь упоминался Курков, а он, как и я, к женский секретам отношения не имеет.

Приблизительно так я и высказался. Может быть, излишне торопливо, но мы уже подходили к подсобному хозяйству, и в моем распоряжении оставались считанные секунды.

Ольга замешкалась с ответом. Наверно, подбирала более правдоподобные фразы. Сделать это, видимо, было трудно.

– Понимаешь, Дима… не моя это тайна… Очень прошу тебя – не допытывайся…

Ну, что же, по крайней мере, сказано честно. Расстались, будто чужие люди – даже без рукопожатия. Не говоря уже об объятиях и поцелуях.