Электронная библиотека » Аркадий Карасик » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 19:56


Автор книги: Аркадий Карасик


Жанр: Современные детективы, Детективы


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Для получения этих «фактиков» Ессентуки содержал многочисленную команду так называемых агентов. Они шныряли по думским коридорам и кабинетам, просачивались в квартиры и дачи, слушали, записывали, щелкали портативными фотокамерами.

Ничего опасного или предосудительного – закона, запрещаюшего подобное «предпринимательство» еще не придумано. Значит, судебное заседание ему не грозит, наказание – соответственно.

Желающих приобрести компромат – пруд пруди. Готовы выложить любую сумму. Понимают, выберут на желаемую должность – окупится с лихвой.

В этот день отчитывались о трофеях два наиболее добычливых «охотника» – Хорек и Китаец. Они пасли бывшего депутата и его окружение. Отставной начальник службы безопасности Лаврикова, не испытывал к нему ни злости, ни недоверия. Обычное желание покопаться в утробе недавнего босса – вдруг найдется что-нибудь полезное для «дела».

Скажем, надумает Лавр выставить свою кандидатуру на пост московского «хозяина» – конкуренты немедля прибегут к торговцу потаенной информации. А у него в компьютерной памяти уже приготовлен «товар».

Хорек не говорил – хрипел, поминутно хватался за горло. Китаец посмеивался.

– Прокололись?

Скрывать от проницательного босса – зряшная потеря времени. К тому же опасно. Все равно выдавит – с кровью, с муками. У него не заржавеет пустить в ход и раскаленные утюги, и плоскогубцы, и другие приспособления.

Пришлось признаться. Заодно, в качестве оправдания, выдать некоторые сведения о личной жизни Лавра и его окроужения. Добытые у бобыля Семки и у доверчивой продавщицы магазина, с которой разоткровеничалась толстая сопостельница дружана Лавра.

Сашку Мошкина Ессентуки знал давно. Какие только ему не приклеивали погонялы! И Толстяк, и Фуфло, и Косолапый – ни одна не удержалась. Тогда попробовалили – Санчо. По имени верного оруженосца Дон Кихота Ламанческого. То-бишь, Лаврикова. Прижилось.

Вспомнился случай во дворце богатого смотрителя криминального общага. Тогда расшалившийся Лавр что-то крикнул, выглянув в коридор. Начальник службы безопасности посчитал этот крик призывом спасти его от неведомой опасности. Во главе группы вооруженных парней он вломился в кабинет.

Наверно, Санчо посчитал появление охраны попыткой «дворцового переворота». Куда девалась медвежья неуклюжесть! Перед Ессентуки – самый настоящий тигр со стволом нацеленным в его живот. На всегда простодушном лице – оскаленная гримаса.

Тогда обошлось без кровопролития.

А сейчас обойдется ли? Санчо узнал о слежке, значит, обязательно сообщит о ней Лавру. А в открытую столкнуться со всемогушим, пусть даже отставным авторитетом – ни малейшего желания. Одно дело собирать компромат, совсем другое – увидеть глаза Лавра, заполненные расплавленным свинцом.

– Раскололся, сявка? – обозленно спросил он у хрипящего агента. – Выложил обо мне?

Хорек замотал головой. Ни словом, ни жестом, о чем говорите, босс, как можно подставить вас? Он знал, что грозит ему за «подставу». Самое малое – удавка на шею.

– Молоток, дружан… А ты замочил толстяка? – с надеждой обратился Ессентуки к Китайцу. – Проломил ему черепушку?

– Не получилось – увернулся, – признался узкоглазый. – Только оглушил…

Облагодетельствовав агентов «премией» – по две сотни баксов каждому, Ессентуки приказал переключиться на другой «об»ект" и отпустил с миром.

Зря он так разволновался – ничего страшного не произошло. Ну, пасли авторитета, ну, ковырялись в его прошлом и настоящем. Подумаешь, невидаль. Сейчас все этим занимаются – от журналистов до видных политиков. Главное, что он остался за «кадром».

Впереди предпринимателя ожидает встреча с ожившим мертвецом. Она намного опасней слежки за Лавром…

Глава 6

Дюбин не любил ковыряться в своем прошлом – никчменное занятие! Все равно ничего не изменить, не подредактировать. Тем более, с поврежденной психикой. Намного лучше анализировать настоящее либо планировать будущее. Но подсознанию не прикажешь, оно трудолюбиво выбрасывает сгустки разнообразной информации, нередко опасной, которую Дюбин старательно прячет от самого себя.

Травмированный мозг не желает подчиняться, его не притормозить, не перенацелить, он действует самостоятельно, перемалывая прошлое, добираясь до самого потаенного.

Особенно донимают Дюбина кисло-сладкие или горькие воспоминания во время безделья.

В клинике, когда полумертвеца медики вытащили с того света, собрали из осколков и фрагментов, поневоле приходилось задумываться над прошлым, перелистывать странницы своей биографии.

А чем еще заниматься? Над ним гроздьями висели бутыли с какими-то растворами, от которых тянулись тонкие шланги. Кормили с ложечки, поили из специальной кружки. На морде – осточертевшая жесткая маска с приклепанными полосами, ноги и руки окольцованы – не пошевелиться. Вот и остается шевелить мозговыми извилинами. Чтобы не заплесневели.

Заниматься самоанализом – единственное развлечение. Если не считать многочисленных уколов во все части тела, большинство – в ягодицы, и платонического любования бедрышками и грудками кокетливых мадсестер.

Подсознание трудилось и когда подопечный сидел за рулем. Машинально отслеживая опасные маневры коллег по дорожному движению, автоматически переключая скорости и указатели поворотов, Дюбин так же машинально всматривался в свое далекое детство. Мозг показывал то четкие и ясные, то размытые картинки, иногда демонстрировал черные геометрические фигуры – треугольники, квадраты, ромбы.

Отца он не знал. Не было его и – все тут! Зачали будущего мстителя в пробирке. Или – клонировали… Нет, о клоне тогда еще не знали, ученые только догадываались.

Соседки, горестно покачивая головами, называли мальчонку полусиротой. Пацаны дразнили подкидышем. И это раздражало самолюбивого паренька. Ну, почему у других все, как у людей: родители, бабки с дедками, братья, сестры, а он – обсевок?

Мстил он и бабкам и пацанам жестоко, изощренно. Намажет сапожной ваксой околопод"ездную лавочку и злорадно посмеивается при виде почерневших платьев и халатов старушек.

Отравит стрихнином любимую собаку «приятеля». Выльет флакончик туши на тетрадь другого. Пристроит иголку в стуле учительницы, которая вздыхала по поводу «безотцовщины», и с наслаждением наблюдает, как дерьмовая воспитательница подскакивает, хватаясь за уколотый зад.

Но все это было детское, почти безобидное, баловство. Настоящая жестокость пришла позже, началась она с выстрела в спину Лавра, окончательно утвердилась после пребывания в клинике.

Мать он донимал по другому. Садистски выспрашивал: кто и что его отец? Почему сбежал и где сейчас обитает? Почему сын не носит отцовскую фамилию – записан на мать? Почему нет ни одной фотографии любимого папашеньки?

Несчастная женщина с трудом отбивалась от колючих вопросов. В основном, использовала литературные сравнения и обороты. Работая в библиотеке, Дюбина с удовольствием читала и перечитывала классику, но иногда инересовалась и детективным жанром. Будто сравнивала и, соответственно, оценивала и то, и другое.

Мальчик интересуется своим отцом? Ну, что ж, вполне закономерной желание. Библиотекарша зажмуривается, будто готовится нырнуть в речку с неизвестно каким дном – засасывающим либо песчаным. Наконец, решается на позорную для любого честного человека ложь.

Отец – известный актер. Фамилии не назову, прости уж, не хочется пятнать светлое имя знаменитости. Он часто звонит, интересуется успехами сына, помогает деньгами…

Евгений уверен – врет, но вида не показывает, смотрит на мать кристалльно чистыми глазами.

Через день – другая версия. На этот раз родитель – глава политической партии. По тем же причинам фамилия не называется. Потом на свет Божий вытаскивается сам премьер-министр. Не нынешний – позапрошлый.

Наконец, мать вообще умом тронулась – упомянула некоего инопланетянина, похитившего ее с временным переселением на свою планету, после чего и родился сынок. Настоящий вундеркинд. Сработали отцовские гены.

Дюбин с преувеличенным вниманием слушал эти сказки, сочувственно кивал. Он понимал – правды не добиться. Потому-что его отец либо бандит, либо алкаш.

Позже, после смерти матери и первого своего удачного «дела» случайно узнал – проговорилась подруга матери: отцом был не бандит и не алкоголик – толстомордый заведующий библиотекой, втрое старше своей «служебной» любовницы. Вонючий козел почил естественной смертью после появления незаконорожденного отпрыска.

В детдоме, куда отвели сироту добродетельные соседки, в первую же ночь его избили. Накрыли одеялом и молотили кулаками, ногами, даже пустили в ход табуретки. Просто так, ни за что. Дюбин вертелся под одеялом, кусался, орал, но не плакал. Удивленные таким, «нестандартным» поведением пацаны не только сбросили одеяло, но и оказали избитому первую медицинскую помощь. В виде разорванной простыни и нескольких кружек воды.

Его не раз избивали, но та «темная» запомнилась

Так и пошло – избиения, издевательские кликухи, просто затрещины. Дюбин терпел. Огрызался, конечно, не без этого, но без злости.

Через месяц новичок превратился в уважаемого человека, через два – в признанного главаря…


Все, хватит воспоминаний! Пора переходить к сегодняшней реальности, мысленно сам себе приказал Дюбин. Расслабляться опасно, а прошлое всегда расслабляет.

Остановленное подсознание послушно умолкло. Странное поведение: то непокорно рисует картинки, то стирает их, подчиняясь повелению «хозяина».

Спортивный автомобиль осторожно свернул с улицы на внутриквартальную дорогу, об"ехал скверик и остановился возле песочницы. Дюбин не собирался любоваться малявками, «пекущими» пироги и строящими рыцарские замки, он не страдает слезливой сентиментальностью. Остановился для того, чтобы еще раз осмотреться, выявить замаскированных ментов или их соглядатаев.

Кажется, порядок! Ничего подозрительного!

Территория между домами буквально забита машинами. Всех марок и расцветок. Рядом со скромным «жигулем» припаркован вальяжный «мерс», нищенский «запорожец» почти целуется с важным «рено», побитый дорогами и жизнью «москвичок» прижался к ограде газона, уступив свое законное место «ауди».

Спортивный, двухместный бегунок Дюбина не должен

кого-нибудь настораживать. Мало ли что: водитель приехал в гости к дружку, решил навестить любовницу, захотел прибомбить квартиру или помещение под офис.

Что касается возможности появления ментовских пастухов, то тщательное изучение дворового общества много времени не займет: два захудалых пенсионера и несколько бабусь с колясками.

И те, и другие вписываются в обстановку и поэтому безопасны.

Дюбин остановил машину напротив пятиэтажного четырехпод"ездного дома, уже не сталинской, но еще не хрущевской, постройки. Серое кирпичное здание с обгрызанным цоколем и выщербленным фасадом. Висящие на честном слове балкончики, побитые талантливыми пацанами двери и окна первого этажа, оборванные водосточные трубы, выкрошенный карниз.

Унылое зрелище!

Но дом еще живет, дышит! Перед окном третьего этажа на натянутой проволоке сушатся детские пеленки и женские трусики. Этажом ниже на подоконнике выставлены цветы в горшочках. Отмостка завалена мусором – тряпье, бумага, пустые пластиковые бутылки, использованные презервативы…

Невольно вспомнились добротные, ухоженные дома в Швейцарии.

Да, это тебе не Рио-де-Жанейро, мысленно повторил Дюбин известное высказывание потомка янычар. Намного ниже и жиже. Но выбирать не приходится. Вот завершит он задуманное дельце и слиняет. В Берн или в Париж. Никакая ностальгия не заставит его вернуться в эту клоаку.

Еще раз оглядев территорию и окончательно убедившись в безопасности, Дюбин вошел в запушенный под"езд, наполненный отвратными запахами кошачьей мочи и алкогольного перегара.

Явка, по примеру подпольщиков царского времени, устроена классно. Железная лестница ведет к люку, через него попадаешь в будку, из нее на плоскую крышу. Пройдешь мимо вентиляционых труб и антенны, увидишь закрытый куском рубероида ломанный шезлонг. Если он лежит на месте – полный порядок, если сдвинут либо исчез – беги, пока не поздно.

Шезлонг не тронут.

Дюбин придвинул искалеченное устройство к кирпичной стене вентшахты. Уселся, закурил.

Вполне надежное местечко – ни ментовских «жучков», ни любопытных взглядов. Вряд ли прийдет в башку рыбакам контролировать крыши. Им и наземных забот хватает, по макушку сидят в дерьме.

Что до любопытствующих жителей, тоже не просматриваются неприятности. Если не особенно маячить возле ограждения. Могут, конечно, отдельные «скалолазы» забраться на крышу соседнего дома. Ну, и что они увидят? Либо монтеры осматривают поврежденную антенну, либо техники-смотрители домоуправления мучительно решают уравнение с многими неизвестными. Хватит ли денег для ликвидации протечек или отложить ремонт на будущий год?

Обычная картина, не вызывающая подозрений.

Конечно, взбираться на верхотуру не совсем приятное путешествие, но преимущества выбранного места для встреч с нужными людьми перевешивают недостатки. У кого-то он читал: абсолютной идеи не бывает.

Подельник опаздывает. Струсил бывший охранник Лавра, напустил в штаны. Не по наслышке знает о бешенном характере поднявшегося из могилы «дружана», который сначала выстрелит, потом подумает.

Дюбин устроился поудобней и задумался. Он не ворошил прошлое – выбирал отдельные места. Так сказать, для анализа.

В Швейцарии его починили: срастили ломанные кости и порванные сухожилия, загнали какие-то металлические стержни, освидетельствовали и соответственно подремонтировали внутренние органы. Короче, изготовили нового человека.

До одного только не додумались дерьмовые эскулапы – не просветили психику. А она, эта психика, оказалась поврежденной. Что-то в ней не контачит, что-то замыкает.

Срвнивая прежнего себя с теперяшним, Дюбин нередко пугается. Некоторые его поступки – явно алогичны, никак не вписываются в реальность.

К примеру, зачем было сжигать парншку-заправщика? Чем он был опасен? Ну, выполнил приказ Казика – вызвал качков для расправы с появившимся из могилы мертвецом, стоит ли из-за этого подвергать мучительной казни?

«Ты куришь?»

«Курю, но в отведенном для курения месте…»

«Тогда прикуривай!»

Огонь, взрывы, истошные вопли человека, сжигаемого заживо…

Зачем?

Или бомжеватый старец из украинского села, который в сумерках настырно выпрашивал хотя бы парочку гривен… К чему было стрелять в сморщенное, будто печенное яблоко, старческое лицо. Надоел? Оттолкни его взглядом, отматери – все дела! А он как поступил? Спокойно навинтил глушитель и выстрелил…

Глупее не придумаешь!

Однажды, когда он, благополучно пройдя пограничную проверку и таможенный досмотр, катил по российской дороге, увидел голосующую дамочку. Крутые бедра, выпуклая грудь, сверхкороткая юбчонка, перемазанное лицо – явная проститутка. Из тех, которые обслуживают водителей-дальнобойщиков.

Остановился. Приглашающе открыл дверь. Путана забралась в салон, хриплым голосом назвала цену своих услуг и, не дожидаясь согласия или отказа, начала раздеваться. Дюбин не отказался, разложил сидение и «отпраздновал» первый день пребывания на Родине.

Получив стобаксовую купюру, жрица любви принялась изучать ее. Вдруг фальшивка? Мало ли таких бумажек летает по многострадальной России.

Обиженный и раздраженный недоверием, Дюбин застрелил временную любовницу. Столкнув тело в кювет, положил на него плату за доставленное наслаждение.

Опять же – глупо! Ударил бы по шлюхе главным своим оружием – гипнотизирующим взглядом – вполне достаточное наказание за недоверие. Или на ходу вытолкнул из машины.

Способность гипнотизировать взглядом – щедрый дар Сатаны, мощнейшее оружие, подавляющее волю человека. Жаль только, что этот подарочек срабатывает не всегда по желанию, чаще – спонтанно. Сконцентрируешься, прикажешь: бей, – и облом, никакого тебе результата, выброса бесовской энергии не получилось. Поглядишь равнодушно, а человек отшатывается, падает.

Впрочем, даренному коню в зубы не смотрят.

Незадачливые белорусские разбойнички, когда благочинный «батюшка» поглядел на них, бросились наутек. Пришлось остановить,"подарив" по пуле.

Настырная псина сторожа автостоянки, упорно облаивающая чем-то не понравившегося ей «клиента»… Как жалобно она заскулила, когда он сосредоточенно поглядел на нее!

А сам сторож отпрянул от взгляда Дюбина, тоже заскулил, подлюга…

И все же слишком много трупов, оставленно им в разных городах и весях. Они, будто ступеньки, легко приведут к нему сыскарей. Придется наступить на горло собственной песне, уменьшить кровожадные порывы.

Нет, он никого не жалел! Когда его в Швейцарии собирали из кусочков, враги, в первую очередь – Лавр, небось плясали от радости, распевали гимны, обнимались и целовались. Почему робот, запрограммированый на убийства, должен кого-то жалеть?

Не было этого и не будет! Посланец его величества Сатаны вынырнул из ада для мести. Жестокой и справедливой.

Он не собирается убивать Лавра – ни за что! Смерть – слишком милостивое наказание для бывшего авторитета. А вот ударить его в сердце, в мозг, заставить от горя потерять сознание – то, что нужно.

Вор в законе полюбил вдову Кирсанова, вызвал ответное чувство и теперь готовит свадьбу… Отлично, даже сверхотлично! Первый удар – по любви, по сердцу! Вызовет он инфаркт или инсульт – удача, но только не с летальным исходом. Пусть Лавр помучается. Так, как теперяшний мститель мучился в зарубежной клинике.

У Лавра появился сын. Резвый парень, не по годам разворотливый. Если еще не миллионер, то его состояние близко к миллиону. Вот и еще одна достойная мишень для мстителя. Достать Лавра через сына – великолепная идея!


Из будки над люком, ведущим в другой под"езд, раздался тихий, едва слышный стук. Один – пауза, второй – еще одна, потом – серия частых ударов. В переводе – я прибыл, готов к употреблению!

Дюбин не улыбнулся примитивному сравнению. Он вообще разучился улыбаться, улыбку заменяла гримаса, похожая на волчий оскал. Робот, запрограммированный на убийства, снова не без удовольствия подумал он.

Ощупав в кармане оружие, Дюбин приглашающе откинул массивную дверь. На крышу выбрался Ессентуки. Аккуратно стряхнул с пиджака пыль. поправил галстук.

– Место ты, однако, выбрал для встречи…

– Надеялся встретиться в ресторации? Глупо и наивно. Проходи. Не забудь прикрыть дверь и не особенно шуметь. У ограждения не маячь – увидят. Ноги можешь не вытирать, тем более, не разуваться.

Осторожно опустив крышку люка и прикрыв дверь будки, подельник еще раз окинул опасливым взглядом крыши соседних домов. Потом пренебрежительно поглядел на ломанный грязный шезлонг.

– Насест. Самому не противно?

– Нормальное место для встреч и разных секретных совещаний. Превосходный обзор. От детского дворика внизу так и веет ностальгией.

–… от пенсионеров – дерьмом, – закончил фразу Ессентуки и прочно замолчал.

Банковать должен старший. «Шестерка» почтительно выслушает и оценит. Тогда придет время для настоящего базара. Без ненужных откровенностей и дурно пахнувших обещаний.

Сразу же после неожиданного телефонного звонка ожившего «мертвеца» бывший охранник привычно проанализировал ситуацию и пришел к определенному выводу. Не выпендриваться, но и не унижаться, вести себя с достоинством, но стараться не задевать больное дюбинское самолюбие.

Дюбин под прикрытием вентиляционного стояка прогулялся по крыше. Искоса поглядывал на молчащего «собеседника». Возвратился к шезлонгу…

Глава 7

Судьба свела его со старшим охранником Лаврикова уже давно. Вернее сказать, не судьба, а ныне убиенный, мир его праху, Гамлет. По его наводке Дюбин повстречался с будущим своим подельником в пивбаре. Побазарили ни о чем, обнюхались. Все путем. Интеллигент дерьмовый, чистюля легко пошел на контакт, согласился на совместную «работу».

Они провернули немало выгодных дел, ловко выбирались из самых хитроумных ментовских западней, грабанули несколько квартир, банк. Все было – о,кей, но Дюбин интуитивно ощущал недоверие. А уж своей интуиции он доверял, как верующийдоверяет священнику.

Сейчас выхода нет, он нуждается в помощнике, без которого не обойтись. После завершения задуманного придется отправить ненужного свидетеля к пристреленной проститутке или к сожженному заправщику.

Еще один труп, но без этого не обойтись. Его до сих пор не повязали только потому, что он умело заметает следы.

Машинально Дюбин достал из кармана свою посмертную маску, приложил ее к лицу. Собеседник побледнел, испуганно отшатнулся.

– Не бойся, это моя визитная карточка, – оскалился Дюбин. – Я ведь для всех, кроме тебя, мертвый…Чего молчишь?

Ессентуки нерешительно улыбнулся. Но ответил с достоинством, как и положено комерсанту высокого ранга.

– Я карабкался сюда не для того, чтобы рассказывать байки. Ты позвал – вот и банкуй. А я послушаю…

Логично. И – неправильно. Дюбин предпочитает больше молчать и слушать. Гарантия того, что не скажет лишнего, не откроется. Вдруг искривится поврежденная психика, понесет его не в ту сторону? Тогда – абзац, амба. Нет, не ему – подельнику. И он снова останется в одиночестве.

– Там за стояком валяется ящик. Принеси, присядь. А то мы с тобой, как в ментовской на допросе.

Чистюля брезгливо посмотрел на грязный, ломанный ящик, перевел взгляд на выглаженные брюки.

– Спасибо, постою.

Дюбин поднялся, прислонился к кирпичной кладке.

– Тогда я тоже постою. Если садиться – только вместе, – намекнул он на возможность париться на зоне. – Так будет справедливо.

Короткое молчание. Собеседники стоят лицом друг к другу. Как и тогда, в пивной, Дюбин продумывает каждое слово, каждую интонацию. Ессентуки настороженно ожидает продолжения разговора.

– Как поживает твой хозяин? – на первый взгляд вопрос задан равнодушно. Так спрашивают о погоде, модном костюме, семейных проблемах.

– Который хозяин? – недоумевающе спросил Ессентуки. На самом деле все понял. – У меня хозяев, как у дворовой сучки блох.

– Лавр.

– Вот ты о ком! Дался он тебе…

Очередная демонстрация зловещей маски, злобная гримаса. Похоже, для него кликуха Лаврикова нечто вроде отравленного питья. Или – быстродействующего слабительного.

– Еще как дался! Это как любовь. Только наоборот. Объяснить невозможно. Любовь и ненависть всегда вместе гуляют. Под ручку. Только не целуются… Хватит! Шутки-прибаутки окончены. Ожидаю ответа. Желательно, подробного. Не вздумай брать на понт – замочу!

И убьет же, подумал Ессентуки, делая шаг назад. В кармане у него не только зловещая маска – наверняка лежит снятая с предохранителя волына. Спокойно пристрелит и уйдет. Найдут убийцу или не найдут – для трупа, как выражаются одесситы, без разницы.

– Брехать не приучен, – с несвойственной ему бравадой похвалился Ессентуки. – Уволился я. По собственному. Как и все другие охранники. Сто лет назад ушел.

Дюбин впился в лицо собеседника немигающим взглядом. Тот почувствовал, как ослабли ноги, задрожали руки, закружилась голова, по спине потекли щекочащие струйки… Только не упасть… Только не упасть… Упадешь – не поднимешься… Вурдалак загрызет, выпьет кровь…

Он оперся на стену вентиляционной шахты. То ли помогло прикосновение к холодному кирпичу, то ли сработало внутреннее противодействие, но черная морока отступила.

Дюбин огорченно вздохнул и отвернулся. Дьявольский дар не сработал. Не захотел.

Сейчас свалившийся на него из преисподней прислужник Сатаны

вспомнит о шестерках, пасущих Лавра, ужаснулся Ессентуки. Черт дернул за язык проговориться о них!

Ничего страшного, попытался успокоиться он, скажу – послал пастухов из чистого любопытства. Проведать, как живет бывший босс, какие у него беды-несчастья, планы на будущее? Все же столько лет вместе, это в мусоропровод не выбросить.

Слава Богу, вурдалак либо забыл о телефонном разговоре, либо посчитал его не достойным внимания…

Нет, Дюбин никогда ничего не забывает – заботливо откладывает в бесовскую память самые мельчайшие детали. Чтобы потом выстроить свое поведение.

Значит, посчитал информацию не пригодной к употреблению.

– Лавр остался один? – покривился вурдалак. Не то его обрадовало горькое одиночество заклятого врага, не то – огорчило. – И как он без вас? Справляется?

– Живет обычно. Более-менее…

Почему он должен подставлять Лаврикова под эту нечисть? Что тот сделал плохого бывшему своему охраннику? Да, были недоразумения, разница в оценках окружающей действительности – как без них? Случалось, что хозяин, обозлившись, отпускал «слуге» затрещины, более похожие на дружеское похлопывание. Иногда награждал такой же полудружеской матерщиной.

Мелочи, не заслуживающие внимания… Но есть и более серьезное… Их с Лавром повязала кровь. Кровь Гамлета… Он с содроганием вспомнил дикий, нечеловеческий крик, когда грабли Санчо сошлись на шее приговоренного… Кто из троих ударил ножом? Какая разница! Возможно он. Или – Лавр. Только не Санчо – тот держал извивающуюся червяком жертву…

Разве стоит из-за этого отправлять Лавра на плаху? Именно, на плаху! Если судить по поведению Дюбина, тот не собирается обниматься-целоваться с отставным авторитетом. Вон как кривит свою покареженную физиономию, то и дело многозначительно прикладывает к ней зловещую маску.

Но отказываться нельзя, ни в коем случае нельзя! Бешеный маньяк страшней хладнокровного убийцы, если и не загрызет, то – пристрелит.

– Блаженствует сявка, говоришь? В прежнем дворце обитает?

– Давно продал. В избе крестьянской живет. На даче. А сейчас, кажется, в Москве купил квартиру…

Очередная демонстрация чертовой маски. Волчий оскал. Немигающий взгляд. Старается подавить волю? Не получится, сучий потрох!

Ессентуки прикоснулся к вентшахте, будто к талисману. В очередной раз помогло. Ноги не ослабли, голова не закружилась. Струйки пота – не в счет, от них не умирают.

– Оплеухи, которые отпускал Лавр, забылись или все еще помнишь? – заботливо, по отечески, спросил Дюбин.

– Ты, что, на моей уязвленности хочешь сыграть?

– Все на чем-то играют, – миролюбиво расфилосовствовался убийца. – Всеми двигают какие-то чувства. Страсть, жадность, ненависть, неуверенность… Интересно знать, что двигает тобой?

Кажется, вурдалак немного успокоился. Казнь либо отменяется, либо откладывается. Только не раздражать его, говорить спокойно и внушительно, не опровергать, но и не соглашаться. Короче, занять позицию боксера, прижатого к канатам. Закрыть перчатками голову и торс – пусть противник лупит по ним пока не устанет. Не дай Бог, войдет в неистовство – кранты.

– Да нет у меня к нему никаких чувств. Вот у тебя есть – аж дрожишь от ненависти. Все прошло, все миновало. Хотя и оплеух и оскорблений было предостаточно. Вы ведь, венценосные, отвешиваете удары, не глядя, не жалея… Последнюю, самую звонкую и, признаюсь, болезненную Лавр отвесил мне уже после увольнения… Только, хочу предупредить: я не киллер, на мокруху не пойду. Если хочешь, могу свести с нужными людишками. И не больше…

Дюбин пренебрежительно отмахнулся.

– Твои людишки мне без надобности. Я и сам могу на

раз-два-три. Приходилось отправлять кой-кого на адову сковороду. Но это было бы для господина Лаврикова слишком просто и слишком быстро.

– Зачем тогда звал?

Вопрос, мягко говоря, нескромный. И – опасный. Безумец, а в том, что перед ним психически больной человек – ни малейшего сомнения, может взбеситься. Дай Бог, отделаться грязным потоком матерщины, но он может пустить в ход кулаки и… волыну.

Дюбин отреагировал на редкость спокойно и миролюбиво.

– У меня совсем другие планы. Перетянуть все одеяло на себя.... Все лоскутки одеяла. Привязанности. Связи. Знакомства. Все, что составляет его поганую жизнь. Выбрать все это и потом – лишить. И полюбоваться, каков он на самом деле – это существо с благородной сединой и участливым взглядом.

Ессентуки понимающе ухмыльнулся. На самом деле он ничего не понял.

– Что-то новенькое в практике разборок. На мой взгляд – бессмысленное.

Безумец пренебрежительно отмахнулся. Как от нахально жужжащей мухи.

– Ты – никто, чтобы заикаться о смысле. Пустое место. Для тебя весь смысл – замочить и обобрать. Как обобрали меня. До конца недомоченного.

– Не по адресу базаришь, – осмелился возразить Ессентуки. – Я никого не обдирал…

Насмешливая гримаса вурдалака свидетельствует о его миролюбивых намерениях. Без рукоприкладства и демонстрации страшной маски.

– Наверно, не по адресу… Я заплачу очень хорошо, по высшей мерке. Для меня сейчас деньги – не цель, а средство. Средство исполнения приговора…

– И за что ты мне заплатишь?

Ессентуки был далеко не бессеребником, наоборот, его постоянно мучило нестерпимое желание заграбастать побольше. Не важно, как и когда. Главное – ощутить греющий душу шелест баксов, уложить их в тайник, время от времени навещать и любоваться. Гобсек в российском исполнении.

Дюбин опустился на ломанный шезлонг. Кивком велел собеседнику занять место на грязном ящике. Ессентуки не осмелился отказаться – сел, брезгливо подстелив газету.

– Мне нужно знать все. Где, когда и с кем общается, сколько времени сидит на толчке, любится с бабой. Мне нужны подробные сведения. Неофициальные справы. Скучная, но чистая, без крови, подсобная работа. Если за это возьмусь я, боюсь, не выдержу – сорвусь. Отвык . Признаюсь, боюсь раздражительности, неадекватных реакций. Приходится беречься.

Безумец признается в своем безумии? Явный парадокс! Обычно психически больные люди настаивают на своем несокрушимом здоровьи, обижаются, даже плачут, пишут в газеты и в телестудии возмущенные послания. А этот спокойно, без кокетства и притворства, говорит о своем умственном недомогании.

Связываться с безумцем опасно при любом раскладе и при любом гонораре. Либо сам замочит, либо подставит под ментов. А Ессентуки ценит свою жизнь и свое пребывание на воле.

– Спасибо за лестное предложение, но у меня имеется собственное дело. Легальное.

Дюбин изобразил обидное для собеседника пренебрежение. С оттенком притворной жалости к горюну-неудачнику. Издевается, нечисть болотная, с ненавистью подумал оскорбленный Ессентуки. Знал бы ты о тайнике с баксами…

– Нищенская пирожковая?

– Пусть будет нищенская, – покорно согласился владелец японокитайского ресторана. – Закусочная… Мне хватает…

На самом деле Ессентуки владел престижным двухзальным «общепитом». Первый, главный зал – богато украшенное помещения на двадцать столиков, с небольшой эстрадой и вышколенными официантами. Посетителю предложат выпивку и закуску любой «национальности», но предпочтение отдается саке, ханше и блюдам из водорослей и морской живности. Китайско-японское заведение, именуемое хозином – азиатским.

Во втором зале, значительно меньшем по размеру и почти не украшенном, торгуют наркотой. Дурь продается в любом виде: ампулами с приложением шприцев, колесами, сигаретами, начиненными марихуаной.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации