Текст книги "Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том VI"

Paradiso – Canto XIX. Рай – Песня XIX
Шестое небо – Юпитер (продолжение)

 
Parea dinanzi a me con l’ali aperte
la bella image che nel dolce frui
liete facevan l’anime conserte; [3]
 
 
parea ciascuna rubinetto in cui
raggio di sole ardesse sì acceso,
che ne` miei occhi rifrangesse lui. [6]
 
 
E quel che mi convien ritrar testeso,
non portò voce mai, né scrisse incostro,
né fu per fantasia già mai compreso; [9]
 
 
Парил на крыльях, широко раскрытых,
Прекрасный образ и в себе вмещал
Веселье душ, в отрадном frui слитых. [3]
 
 
И каждая была как мелкий лал,
В котором словно солнце отражалось,
И жгучий луч в глаза мне ударял. [6]
 
 
И то, что мне изобразить осталось,
Ни в звуках речи, ни в чертах чернил,
Ни в снах мечты вовек не воплощалось. [9]
 

Образ Орла, явленный поэту на поверхности Юпитера, парит перед ним на широко раскрытых крыльях, вмещая в себя веселье душ, слитых в отрадном «Frui» (латинский глагол: пользоваться, вкушать), что означает: «Вкушение». И каждая из этих душ была видна, как мелкий лал (жемчуг), из которого Солнце посылает свой отраженный жгучий луч, бьющий в глаза. То, что осталось изобразить Данте, невозможно ни сказать, ни описать пером, ни увидеть в мечтательных снах; это нужно видеть, прильнув к окуляру телескопа.

 
ch’io vidi e anche udi` parlar lo rostro,
e sonar ne la voce e `io` e `mio`,
quand` era nel concetto e `noi` e `nostro`. [12]
 
 
E cominciò: «Per esser giusto e pio
son io qui essaltato a quella gloria
che non si lascia vincere a disio; [15]
 
 
e in terra lasciai la mia memoria
sì fatta, che le genti lì malvage
commendan lei, ma non seguon la storia». [18]
 
 
Così un sol calor di molte brage
si fa sentir, come di molti amori
usciva solo un suon di quella image. [21]
 
 
Я видел и внимал, как говорил
Орлиный клюв, и «я» и «мой» звучало,
Где смысл реченья «мы» и «наш» сулил. [12]
 
 
«За правосудье, – молвил он сначала, —
И праведность я к славе вознесён,
Для коей одного желанья мало. [15]
 
 
Я памятен среди земных племён,
Но мой пример в народах извращённых,
Хоть и хвалим, не ставится в закон». [18]
 
 
Так пышет в груде углей раскалённых
Единый жар, как были здесь слиты
В единый голос сонмы просветлённых. [21]
 

Он видит и слышит, что говорит орлиный клюв, в котором одинаково звучит «я» и «мой», «мы» и «наш», по царски, где «мы» – означает «я», а «мой» – означает «наш».

Голос говорит, что он вознесен к этой славе не по своему желанию, а за правосудье и праведность. Он оставил память среди земных племён, а его пример, извращенный в народах, хоть и хвалится, но забыт, как закон. Слова Орла пылают жаром, как угли в костре и голоса просветленного сонма сливаются в один голос.

 
Ond“ io appresso: „O perpetüi fiori
de l’etterna letizia, che pur uno
parer mi fate tutti vostri odori, [24]
 
 
solvetemi, spirando, il gran digiuno
che lungamente m’ha tenuto in fame,
non trovandoli in terra cibo alcuno. [27]
 
 
Ben so io che, se «n cielo altro reame
la divina giustizia fa suo specchio,
che «l vostro non l’apprende con velame. [30]
 
 
Sapete come attento io m’apparecchio
ad ascoltar; sapete qual è quello
dubbio che m»è digiun cotanto vecchio». [33]
 
 
И я тогда: «О вечные цветы
Нетленной неги, чьи благоуханья
Слились в одно, отрадны и чисты, [24]
 
 
Повейте мне, чтоб я не знал алканья,
Которым я терзаюсь так давно,
Не обретая на земле питанья! [27]
 
 
Хоть в небесах другой стране дано
Служить зерцалом правосудью бога,
Оно от вашей не заслонено. [30]
 
 
Вы знаете, как я вам внемлю строго,
И знаете сомненье, тайных мук
Моей душе принесшее столь много». [33]
 

Поэт обращается к Святым душам, прося их утолить жажду своего ума, проголодавшегося по хлебу истины. Хотя эти души находятся в небесах не на высшей Сфере Звёзд и не в Эмпирее, правосудие Божие от них не заслонено, он готов строго внимать им, чтобы снять со своей души тайные муки сомнения и незнания.

 
Quasi falcone ch’esce del cappello,
move la testa e con l’ali si plaude,
voglia mostrando e faccendosi bello, [36]
 
 
vid» io farsi quel segno, che di laude
de la divina grazia era contesto,
con canti quai si sa chi là sù gaude. [39]
 
 
Как сокол, если снять с него клобук,
Вращает голову, и бьет крылами,
И горд собой, готовый взвиться вдруг, [36]
 
 
Так этот образ, сотканный хвалами
Щедротам божьим, мне себя явил
И песни пел, неведомые нами. [39]
 

Орёл, при словах Данте, гордый собой, вращает головами и бьёт крылами, подобно ловчей птице – соколу на руке сокольничего. Он являет ему себя и поёт песни, неведомые нам.

 
Poi cominciò: «Colui che volse il sesto
a lo stremo del mondo, e dentro ad esso
distinse tanto occulto e manifesto, [42]
 
 
non poté suo valor sì fare impresso
in tutto l’universo, che «l suo verbo
non rimanesse in infinito eccesso. [45]
 
 
E ciò fa certo che «l primo superbo,
che fu la somma d’ogne creatura,
per non aspettar lume, cadde acerbo; [48]
 
 
Потом он начал: «Тот, кто очертил
Окружность мира, где и сокровенный,
И явный строй вещей распределил, [42]
 
 
Не мог запечатлеть во всей вселенной
Свой разум так, чтобы ее предел
Он не превысил в мере несравненной. [45]
 
 
Тот первый горделивец, кто владел
Всем, что доступно созданному было,
Не выждав озаренья, пал, незрел. [48]
 

Создатель, очертивший окружность мира и распределивший строй вещей, не мог запечатлеть везде и во всём Свой Разум так, чтобы не превысить её предел в несравненной мере. И тут же явился первый безумец, созданный по образу и подобию Божьему, который, не дождавшись озарения истиной, пал, незрелый, с вершины небес. Это было прекраснейшее из творений Создателя – первый Архангел, ставший первым демоном зла – Люцифером.

 
e quinci appar ch’ogne minor natura
è corto recettacolo a quel bene
che non ha fine e sé con sé misura. [51]
 
 
Dunque vostra veduta, che convene
esser alcun de» raggi de la mente
di che tutte le cose son ripiene, [54]
 
 
non pò da sua natura esser possente
tanto, che suo principio discerna
molto di là da quel che l»è parvente. [57]
 
 
И всякому, чья маломощней сила,
То Благо охватить возбранено,
Что, без границ, само себе – мерило. [51]
 
 
Зато и наше зренье, – а оно
Лишь как единый из лучей причастно
Уму, которым все озарено, – [54]
 
 
Не может быть само настолько властно,
Чтобы его Исток во много раз
Не видел дальше, чем рассудку ясно. [57]
 

Всякому, имеющему лишь маломощную силу, возбранено охватить всё созданное Господом Благо, безграничное настолько, что оно может быть соразмерно только самому себе. Наше зрение (один из лучей нашего ума) не настолько властно, чтобы увидеть дальше, чем туда, где рассудку ясно.

 
Però ne la giustizia sempiterna
la vista che riceve il vostro mondo,
com» occhio per lo mare, entro s’interna; [60]
 
 
che, ben che da la proda veggia il fondo,
in pelago nol vede; e nondimeno
èli, ma cela lui l’esser profondo. [63]
 
 
Lume non è, se non vien dal sereno
che non si turba mai; anzi è tenèbra
od ombra de la carne o suo veleno. [66]
 
 
Assai tȏ mo aperta la latebra
che t’ascondeva la giustizia viva,
di che facei question cotanto crebra; [69]
 
 
И разум, данный каждому из вас,
В смысл вечной справедливости вникая,
Есть как бы в море устремленный глаз: [60]
 
 
Он видит дно, с прибрежия взирая,
А над пучиной тщетно мечет взгляд;
Меж тем дно есть, но застит глубь морская. [63]
 
 
Свет – только тот, который восприят
От вечной Ясности; а все иное —
Мрак, мгла телесная, телесный яд. [66]
 
 
Отныне правосудие живое
Тебе раскрыл я и вопрос пресек,
Не оставлявший мысль твою в покое. [69]
 

Данный нам разум, вникающий в смысл вечной справедливости, является глазом, устремлённым как бы в безбрежное море. Он видит только дно, взирая на него с прибрежия, но в пучины его он бессилен заглянуть; хотя дно там также есть, его заслоняет морская глубь.

Поэтому Свет – то, что человек воспринимает от вечной Ясности, а всё остальное – мрак, телесная мгла и телесный яд. Отныне я тебе являю живое правосудие, говорит Юпитер – Дий, предваряя твой вопрос, который не оставляет в покое твою мысль.

 
ché tu dicevi: ``Un uom nasce a la riva
de l’Indo, e quivi non è chi ragioni
di Cristo né chi legga né chi scriva; [72]
 
 
e tutti suoi voleri e atti buoni
sono, quanto ragione umana vede,
sanza peccato in vita o in sermoni. [75]
 
 
Muore non battezzato e sanza fede:
ov“ è questa giustizia che „l condanna?
ov» è la colpa sua, se ei non crede?». [78]
 
 
Ты говорил: «Родится человек
Над брегом Инда; о Христе ни слова
Он не слыхал и не читал вовек; [72]
 
 
Он был всегда, как ни судить сурово,
В делах и в мыслях к правде обращён,
Ни в жизни, ни в речах не делал злого. [75]
 
 
И умер он без веры, не крещён.
И вот, он проклят; но чего же ради?
Чем он виновен, что не верил он?» [78]
 

Орёл говорит поэту о человеке, живущем на Инде – рождённом в Индии, который никогда не слыхал про Христа и не читал про него, но этот человек, при самом суровом суде является обращенным к правде и никогда не делавшим зла. Когда этот человек умирает без христианской веры, не крещенным, чем он виновен, что его проклинают за то, что он не верил во Христа?

Был ли Данте в Индии и других странах? В Аде, отождествив его с архиепископом Микеле Руджери, я ответил на этот вопрос утвердительно. Один из самых известных миссионеров христианской церкви, Микеле Руджери, много лет провёл с миссией в Индии, а затем в Китае, где его сменил миссионер Маттео Риччи, также упомянутый в Комедии. Недаром он поминает и Ганг, и Инд, и Джомолунгму, и Гималаи. Пробыв там долгое время, он задаётся вопросом, который мучит любого миссионера: – «Чем грешен праведный человек, не знавший о Христе и не принявший христианскую веру?» Выполняя миссию в Индии и Китае, Руджери и Риччи, каждый по-своему, участвовали в сотворении тамошних религий, в создании и распространении письменности. При этом они постарались донести до тех стран, где они побывали, свет гуманистических учений своего времени.

 
Or tu chi se», che vuo» sedere a scranna,
per giudicar di lungi mille miglia
con la veduta corta d’una spanna? [81]
 
 
Certo a colui che meco s’assottiglia,
se la Scrittura sovra voi non fosse,
da dubitar sarebbe a maraviglia. [84]
 
 
Кто ты, чтобы, в судейском сев наряде,
За много сотен миль решать дела,
Когда твой глаз не видит дальше пяди? [81]
 
 
Все те, чья мысль со мной бы вглубь пошла,
Когда бы вас Писанье не смиряло,
Сомненьям бы не ведали числа. [84]
 

Кто ты такой, смертный человек, когда садишься и судишь о том, о чём может судить только Господь? Твой глаз не видит дальше носа. Все те, кто пойдут с поэтом в глубь, не ведали бы числа сомненьям, если бы их не смиряло Писание.

 
Oh terreni animali! oh menti grosse!
La prima volontà, ch»è da sé buona,
da sé, ch»è sommo ben, mai non si mosse. [87]
 
 
Cotanto è giusto quanto a lei consuona:
nullo creato bene a sé la tira,
ma essa, radïando, lui cagiona». [90]
 
 
О стадо смертных, мыслящее вяло!
Благая воля изначала дней
От благости своей не отступала. [87]
 
 
То – справедливо, что созвучно с ней;
Не привлекаясь бренными благáми,
Она творит их из своих лучей». [90]
 

О, стадо смертных, мыслящее вяло, пойми, что Благая Воля, создавшая Мир, не отступала от своей Благости ни в одной из его точек – атомов. Независимо от веры и адептов религии отдельной области Земного шара, справедливо всё, что созвучно благой воле Создателя, который творит всё из своих лучей.

Поэт поднимается над мыслью своего времени, разделяющей людей на правых и неправых, на истинно верующих и еретиков, на чёрных, желтых, красных и белых. Побывав в разных странах, увидев общество людей в разных точках Земного шара, он выступает здесь, как предтеча экуменистов.

 
Quale sovresso il nido si rigira
poi c’ha pasciuti la cicogna i figli,
e come quel ch»è pasto la rimira; [93]
 
 
cotal si fece, e sì leväi i cigli,
la benedetta imagine, che l’ali
movea sospinte da tanti consigli. [96]
 
 
Как аист, накормив птенцов, кругами,
Витая над гнездом, чертúт простор,
А выкормок следит за ним глазами, [93]
 
 
Так воспарял, – и так вздымал я взор, —
Передо мною образ благодатный,
Чьи крылья подвигал такой собор [96]
 

.

Образ Орла, слушающего мысли и слова поэта, воспаряет перед ним, следя с высот за ним, как за своим птенцом. Данте поднимает вслед ему глаза и впивается взглядом в благодатный образ, чьи крылья двигали такой грандиозный собор – собор Справедливых душ.

 
Roteando cantava, e dicea: «Quali
son le mie note a te, che non le «ntendi,
tal è il giudicio etterno a voi mortali». [99]
 
 
Poi si quetaro quei lucenti incendi
de lo Spirito Santo ancor nel segno
che fé i Romani al mondo reverendi, [102]
 
 
Он пел, кружа, и молвил: «Как невнятны
Тебе мои слова, так искони
Пути господни смертным непонятны». [99]
 
 
Когда недвижны сделались огни
Святого духа, все как знак чудесный,
Принесший Риму честь в былые дни, [102]
 

Орёл, кружа, пел ему, что пока невнятны его слова, так же, как и неисповедимы пути Господни. Поэт ещё не был ни в Индии, ни в Китае, слова Орла являются для него пророчеством. При этом Орёл недвижно сохраняет свои очертания, как знак чудесный.

 
esso ricominciò: «A questo regno
non salì mai chi non credette «n Cristo,
né pria né poi ch’el si chiavasse al legno. [105]
 
 
Ma vedi: molti gridan ``Cristo, Cristo!»,
che saranno in giudicio assai men prope
a lui, che tal che non conosce Cristo; [108]
 
 
e tai Cristian dannerà l’Etïòpe,
quando si partiranno i due collegi,
l’uno in etterno ricco e l’altro inòpe. [111]
 
 
Che poran dir li Perse a» vostri regi,
come vedranno quel volume aperto
nel qual si scrivon tutti suoi dispregi? [114]
 
 
Он начал вновь: «Сюда, в чертог небесный,
Не восходил не веривший в Христа
Ни ранее, ни позже казни крестной. [105]
 
 
Но много и таких зовет Христа,
Кто в день возмездья будет меньше prope
К нему, чем те, кто не знавал Христа. [108]
 
 
Они родят презренье в эфиопе,
Когда кто здесь окажется, кто – там,
Навек в богатом или в нищем скопе. [111]
 
 
Что скажут персы вашим королям,
Когда листы раскроются для взора,
Где полностью записан весь их срам? [114]
 

Орёл говорит поэту, что в небесный чертог, не веривший во Христа, не восходил ни раньше, ни позже Крестных Страданий Христа, причисляя себя к верующим во Христа, до его плотской жизни и страданий. Но много будет и таких, кто клялся Христом, которые в день Страшного Суда будут от него дальше (меньше propе (латинское наречие: близко)), чем те, кто не знал Христа. Сами неверующие эфиопы будут презирать их, каждому будет воздаваться по его делам – кому в небесные Сферы Рая, кому в мрачные глубины Ада, христианская Вера одна не сможет послужить там защитой. Что скажут благочестивые персы твоим христианнейшим королям, когда дела всех раскроются для взора и будет виден весь их срам.

 
Lì si vedrà, tra l’opere d’Alberto,
quella che tosto moverà la penna,
per che «l regno di Praga fia diserto. [117]
 
 
Там ýзрят, средь Альбертова позора,
Как пражская земля разорена,
О чем перо уже помянет скоро; [117]
 

Тонкость написания должна сопровождаться тщательностью прочтения. Игра нюансами – ключ, оставленный мне поэтом. Орёл говорит о том, что ещё не свершилось, но уже скоро свершится. Он упоминает Альберта, разорившего Чехию (пражскую землю) и потерпевшего позор в борьбе за корону Священной Римской империи германской нации. Статью о нём смотри (Чист. Песнь VI).

 
Lì si vedrà il duol che sovra Senna
induce, falseggiando la moneta,
quel che morrà di colpo di cotenna. [120]
 
 
Там узрят, как над Сеной жизнь скудна,
С тех пор как стал поддельщиком металла
Тот, кто умрет от шкуры кабана; [120]
 

Король Франции, который ещё не умер в 1743 году, но умрёт до 1815 года – Людовик XV.

Из академической статьи:

Людовик XV, официальное прозвище Возлюбленный (15 февраля 1710 года (17100215), Версаль—10 мая 1774 года, Версаль) – король Франции c 1 сентября 1715 года из династии Бурбонов.

Правнук Людовика XIV, будущий король (с рождения носивший титул герцог Анжуйский) сначала был лишь четвёртым в очереди к престолу. Однако в 1711 году скончался дед мальчика, единственный законный сын Людовика XIV – Великий Дофин. В начале 1712 года от ветряной оспы один за другим умерли родители Людовика, герцогиня (12 февраля) и герцог (18 февраля) Бургундские, а затем (8 марта) и его старший 4-летний брат, герцог Бретонский. Сам двухлетний Людовик выжил лишь благодаря настойчивости его воспитательницы герцогини де Вантадур, не давшей докторам применить к нему сильные кровопускания, погубившие старшего брата. Кончина отца и брата сделала двухлетнего герцога Анжуйского непосредственным наследником своего прадеда, он получил титул дофина Вьеннского.

В 1714 году погиб, не оставив наследников, дядя Людовика герцог Беррийский. Ожидалось, что он будет регентом при племяннике, так как другой его дядя, Филипп V Испанский, в 1713 году по Утрехтскому миру отрёкся от прав на французский престол. Судьба династии, которая ещё несколько лет назад была многочисленной, зависела от выживания одного-единственного ребёнка. За маленьким сиротой постоянно следили, не оставляли одного ни на минуту. Беспокойство и сочувствие, которое он вызывал, сыграло определённую роль в его популярности в первые годы царствования.

После смерти прадеда, Людовика XIV, 1 сентября 1715 года Людовик вступил на престол в возрасте 5 лет, под опекой регента Филиппа Орлеанского, племянника покойного короля. Внешняя политика последнего представляла реакцию против направления и политики Людовика XIV: заключен был союз с Англией, начата война с Испанией. Внутреннее управление ознаменовалось финансовыми неурядицами и введением системы Джона Ло, повлекшей за собой сильнейший экономический кризис. Тем временем молодой король воспитывался под руководством епископа Флери, заботившегося только о его набожности, и маршала Вильруа, который старался привязать к себе ученика, потворствуя всем его прихотям и усыпляя его разум и волю. 1 октября 1723 года Людовик был объявлен совершеннолетним, но власть продолжала оставаться в руках Филиппа Орлеанского, а по смерти последнего перешла к герцогу Бурбону. Ввиду слабого здоровья Людовика и опасения, чтобы в случае бездетной его смерти, его дядя испанский король Филипп V не изъявил притязания на французский престол, герцог Бурбон поспешил женить короля на Марии Лещинской, дочери экс-короля Польши Станислава.

В 1726 году король объявил, что он берет бразды правления в свои руки, но на самом деле власть перешла к кардиналу Флери, который руководил страной до своей смерти в 1743 году, стараясь заглушить в Людовике всякое желание заниматься политикой.

Правление Флери, служившего орудием в руках духовенства, может быть характеризовано так: внутри страны – отсутствие каких бы то ни было нововведений и реформ, освобождение духовенства от уплаты повинностей и налогов, преследование янсенистов и протестантов, попытки упорядочить финансы и внести большую экономию в расходах и невозможность достигнуть этого ввиду полного невежества министра в экономических и финансовых вопросах; вне страны – тщательное устранение всего, что могло бы повести к кровавым столкновениям, и, несмотря на это, ведение двух разорительных войн, за Польское наследство и за Австрийское. Первая, по крайней мере, присоединила к владениям Франции Лотарингию, на престол которой был возведён тесть короля Станислав Лещинский. Вторая, начавшись в 1741 году при благоприятных условиях, велась с переменным успехом до 1748 года и закончилась Аахенским миром, по которому Франция вынуждена была уступить неприятелю все свои завоевания в Нидерландах, взамен уступки Филиппу Испанскому Пармы и Пьяченцы. В Войне за Австрийское наследство Людовик участвовал одно время лично, но в Меце опасно заболел. Франция, сильно встревоженная его болезнью, радостно приветствовала его выздоровление и прозвала его Возлюбленный.

Кардинал Флери умер в начале войны, и король, вновь заявив о своём намерении самостоятельно управлять государством, никого не назначил первым министром. Ввиду неспособности Людовика заниматься делами, это имело крайне неблагоприятные для работы государства последствия: каждый из министров управлял своим министерством независимо от товарищей и внушал государю самые противоречивые решения. Сам король вёл жизнь азиатского деспота, сначала подчиняясь то той, то другой из своих любовниц, а с 1745 года попав всецело под влияние маркизы де Помпадур, искусно потворствовавшей низменным инстинктам короля и разорявшей страну своей расточительностью. Парижское население стало более враждебно относиться к королю.

В 1757 году Дамьен совершил покушение на жизнь Людовика. Бедственное состояние страны навело генерального контролера Машо на мысль о реформе в финансовой системе: он предложил ввести подоходный налог (vingtième) на все сословия государства, в том числе и на духовенство, и стеснить право духовенства покупать недвижимые имущества ввиду того, что владения церкви освобождались от уплаты всякого рода повинностей. Духовенство восстало единодушно в защиту своих исконных прав и постаралось устроить диверсию – возбудить фанатизм населения преследованиями янсенистов и протестантов. В конце концов, Машо пал; проект его остался без исполнения.

В 1756 году вспыхнула Семилетняя война, в которой Людовик стал на сторону Австрии, традиционной противницы Франции, и (несмотря на локальные победы маршала Ришельё) после целого ряда поражений вынужден был заключить в 1763 году Парижский мир, лишивший Францию многих её колоний (между прочим – Индии, Канады) в пользу Англии, которая сумела воспользоваться неудачами своей соперницы, чтобы уничтожить её морское значение и разрушить её флот. Франция опустилась до уровня третьестепенной державы.

Помпадур, сменявшая по своему усмотрению полководцев и министров, поставила во главе управления герцога Шуазеля, умевшего ей угождать. Он устроил семейный договор между всеми государями Бурбонского дома и убедил короля издать указ об изгнании иезуитов. Финансовое положение страны было ужасное, дефицит громадный. Для покрытия его требовались новые налоги, но парижский парламент в 1763 году отказался зарегистрировать их. Король принудил его к этому посредством lit de justice (верховенство королевского суда над любым другим – принцип, согласно которому, коль скоро парламент принимает решения именем короля, то в присутствии самого короля, парламент не вправе что-либо предпринимать. Согласно поговорке: «Когда король приходит, судьи умолкают»). Провинциальные парламенты последовали примеру парижского: Людовик устроил второе lit de justice (1766 год) и объявил парламенты простыми судебными учреждениями, которые должны считать за честь повиноваться королю. Парламенты, однако, продолжали оказывать сопротивление.

Новая любовница короля, Дюбарри, заступившая на место Помпадур после смерти последней в 1764 году, провела на место Шуазеля, защитника парламентов, д’Эгильона, их ярого противника.

В ночь с 19 на 20 января 1771 года, ко всем членам парламента посланы были солдаты с требованием ответить немедленно (да или нет) на вопрос: желают ли они повиноваться приказам короля. Большинство ответило отрицательно; на другой день им было объявлено, что король лишает их должностей и изгоняет, несмотря на то, что их должности были ими куплены, а сами они считались несменяемыми. Вместо парламентов установлены были новые судебные учреждения, но адвокаты отказались защищать перед ними дела, а народ с глубоким негодованием отнёсся к насильственным действиям правительства.

Людовик не обращал внимания на народное недовольство: запершись в своём parc aux cerfs (Оленьем парке), он занимался исключительно своими метрессами и охотой, а когда ему указывали на опасность, угрожавшую престолу, и на бедствия народа, он отвечал: «Монархия продержится ещё, пока мы живы» («После нас хоть потоп», «après nous le déluge»). Король умер от оспы, заразившись ею от молодой девушки, присланной ему Дюбарри.

При этом короле действовал и «подельщик металлов», заменивший монеты на бумажные деньги во Франции – Джон Ло де Лористон. Статью о нём смотри (Ад Песнь XVI).

Как понять слова Орла о том, что Людовик XV умрёт от шкуры кабана? Первое, что приходит на ум – занятие короля перед смертью исключительно охотой, в том числе и на кабана. Второе – смерть от оспы, которая вызывает нарывы на коже. Не исключено, что оспу называли (colpo di cotenna – выстрел из свиной кожи). Но есть ещё одна версия:

Госпожа Дюбарри, прежде чем попасть к королю, была проституткой и сожительницей палача.

Из академической статьи:

Шарль Анри Сансон (15 февраля 1739 года—4 июля 1806 года) – потомственный палач из династии Сансонов. Полный титул – шевалье Шарль-Анри Сансон де Лонваль.

Шарль Анри Сансон – сын палача Шарля Жана-Батиста Сансона и его первой жены Мадлен Тронсон. В 1754 году, после того как его отца поразил паралич, вынужден был исполнять его обязанности. Он ещё в отрочестве с ужасом убедился, что ему придется стать палачом, подобно отцу и дедам. По отзыву немногих знавших его людей, Шарль Анри, в молодости пытавший и колесовавший осуждённых, а на старости их гильотинировавший (пытку отменила революция), был «чрезвычайно добрый, кроткий, привлекательный человек», щедро раздававший милостыню тем бедным, которые им не гнушались. Тон, одежда, манеры у него были в высшей степени джентльменские, и со своими клиентами он всегда бывал изысканно любезен: так, отвозя Шарлотту Корде на эшафот, предостерегал её от толчков телеги и советовал сидеть не на краю, а посередине скамейки.

Казнил Людовика XVI, Марию-Антуанетту, Дантона, а также многих других знаменитых и не очень деятелей. На правах эксперта он входил в состав комиссии по оценке предложения доктора Жозефа Игнаса Гильотена – применения «машины для казней», печально знаменитой гильотины.

Учитывая, что Шарль Анри был потомственным палачом, народ, не любивший палачей во все века, мог называть его не Сансон, а Кошон, в переводе – свинья, а мадам Дюбарри могли называть его подстилкой – шкурой. Вот и получается, что Людовик XV умер от свиной шкуры.

Вспоминаю здесь известного епископа Кошона, судившего и отправившего на костёр знаменитую Жанну д, Арк.

 
Lì si vedrà la superbia ch’asseta,
che fa lo Scotto e l’Inghilese folle,
sì che non può soffrir dentro a sua meta. [123]
 
 
Там узрят, как гордыня обуяла
Шотландца с англичанином, как им
В своих границах слишком тесно стало. [123]
 

Шотландец – Карл Эдуард Стюарт (31 декабря 1720—31 января 1788 года), известный также как Красавчик принц Чарли или Молодой Претендент, – предпоследний представитель дома Стюартов и якобитский претендент на английский и шотландский престолы как Карл III в 1766—1788 годах. Статью о нём смотри (Ад Песнь XVI).

Англичанин – Георг II Ганноверский (Георг Август), (10 ноября 1683 (16831110) – 25 октября 1760 года). Статью о нём смотри (Чист. Песнь VII).

Шотландец с англичанином вели «якобитские» войны, сражаясь за трон Британии.

 
Vedrassi la lussuria e «l viver molle
di quel di Spagna e di quel di Boemme,
che mai valor non conobbe né volle. [126]
 
 
Увидят, как верны грехам земным
Испанец и богемец, без печали
Мирящийся с бесславием своим; [126]
 

Испанец и Богемец, лишившиеся своих владений в XVIII веке, мирящиеся со своим бесславием. Данте подчёркивает, что они, верные земным грехам, пережили его и 1815 год.

Из академической статьи:

Карл IV (11 ноября 1748 года – 20 января 1819 года) – испанский король (1788—1808 годы), второй сын Карла III и Марии-Амелии Саксонской.

Ввиду сумасшествия своего старшего брата Филиппа Карл ещё мальчиком был объявлен наследником престола. Лишенный всяких политических способностей, слабохарактерный и ничтожный, Карл не чувствовал никакой склонности к правительственной деятельности и, вступив на престол, поручил управление государством сперва Флоридабланке, потом – Аранде и, наконец, – Годою, всеми презираемому любовнику королевы Марии-Луизы, имевшей сильное влияние на Карла.

Войны с Францией и Великобританией были одинаково неудачны для Испании, после возвышения Наполеона всецело подчинившейся французскому влиянию. Так, в 1803 году заключен был с Францией новый договор, возлагавший на Испанию в числе различных тяжелых обязательств и новую войну с Великобританией, начавшуюся в 1804 году и приведшую к гибели испанского флота в битве при мысе Трафальгар (20 октября 1805 года). В октябре 1807 года заключен был с Наполеоном тайный договор в Фонтенбло относительно раздела Португалии, на которую французский император имел особые виды, скрываемые от испанского правительства. Бессилие и покорность последнего дали новую пищу честолюбивым замыслам Наполеона. Он задумал захватить в свои руки Испанию.

Осуществлению этого плана помогли раздоры придворных партий в Мадриде. Во главе одной из этих партий стояли королева и Годой, во главе другой, расположенной к Англии, – наследник престола Фердинанд и жена его, Мария-Антуанетта Неаполитанская. Со смертью Марии-Антуанетты (1806 год) отношения партий изменились: Фердинанд задумал вступить в брак с принцессой Наполеоновского дома и стал искать сближения с Наполеоном, тогда как Годой стал склоняться на сторону врагов Франции. Симпатии массы были на стороне Фердинанда, которого из ненависти к Годою народ желал видеть на престоле.

Анонимное известие о каких-то замыслах наследника против Карла побудило последнего дать приказ об его аресте (20 октября 1807 года) и предании суду. Карл намерен был лишить его трона в пользу другого сына, Карлоса (впоследствии, в годы карлистских войн, претендента на престол Дона Карлоса Старшего), но предварительно счел нужным узнать на этот счет мнение Наполеона. Это послужило предлогом к французскому вмешательству в испанские дела, хотя вслед за тем и состоялось примирение между Карлом и Фердинандом.

Приближение французской армии к Мадриду и весть о намерении Карла бежать из столицы вызвали народный бунт, последствием которого было падение Годоя, отречение Карла и провозглашение королем Фердинанда VII 18 марта1808 года. Через несколько дней Карл, подчиняясь внушениям французского генерала Савари, признал свое отречение вынужденным и обратился с жалобою на сына к Наполеону, роль которого как третейского судьи, таким образом, возобновилась. Он сумел завлечь к себе в Байонну и отца, и сына и заставил обоих отказаться от престола 6 мая 1808 года, сразу после Мадридского восстания 2 мая. Карлу удалось выговорить себе владение замком Компьень и 8 млн. ежегодного дохода. Позже Карл удалился в Рим, где и оставался до самой смерти в 1819 году.

Из академической статьи:

Франц II (12 февраля 1768 года, Флоренция—2 марта 1835 года, Вена) – король Германии (римский король) с 1792 года, император Священной Римской империи германской нации (последний император) с 7 июля 1792 года по 6 августа 1806 года, первый император Австрии с 11 августа 1804 года до самой своей смерти. В качестве императора Австрии (а также короля Богемии и Венгрии с 1 марта 1792 года) носил династический номер Франц I.

Полный титул: Милостью божьей избранный Римский Император, превечный Август, наследственный император Австрии. Царствовал во время наполеоновских войн, после ряда поражений был вынужден упразднить Священную Римскую империю и выдать дочь Марию-Луизу за Наполеона I. Во внутренней политике его правление было реакцией против либеральных реформ непосредственных предшественников.

Сын эрцгерцога Леопольда, будущего императора Леопольда II, и Марии Людовики Испанской, дочери Карла III, короля испанского.

Детство провел во Флоренции; с 1784 года воспитывался в Вене при дворе своего дяди, Иосифа II, который считал его малоспособным и очень упрямым юношей. В 1788 году женился на Елизавете-Вильгельмине, принцессе вюртембергской.

В войне с турками обнаружил личное мужество; в походе 1789 года он был даже главнокомандующим, но только номинально; в действительности им руководил фельдмаршал Лаудон.

После смерти Иосифа II (20 февраля 1790 года) Франц, до прибытия в Вену его отца Леопольда (12 марта), был регентом государства; во главе правительства по-прежнему стоял Кауниц. В 1791 году он присутствовал на Пильницском съезде государей, выработавшем план действий против французской революции; здесь он близко сошёлся с прусским кронпринцем, впоследствии королем Фридрихом Вильгельмом III. Все важнейшие события своей жизни Франц имел привычку подробно заносить в дневники.

1 марта 1792 года смерть Леопольда II призвала его на престол Австрии; вслед за тем он был избран императором и 14 июля короновался во Франкфурте-на-Майне; короновался также венгерской короной в Офене и богемской в Праге. Во время этих коронаций Франц обнаружил большую любовь к простоте и стремление к экономии, которое впоследствии обратилось у него в скупость.

Ещё Леопольд II, в феврале 1792 года, заключил союзный договор с Пруссией против Франции; в апреле Франц начал войну и вел её не без настойчивости, в качестве монарха как Австрии, так и Священной Римской империи, даже после того, как Пруссия заключила с Францией сепаратный мир в Базеле (5 апреля 1795 года). В 1794 году Франц отправился в действующую армию, которая вслед за тем одержала две незначительные победы при Като и Ландреси, приписанные его присутствию. После нерешительной битвы при Турнэ, в июне 1794 года, Франц вернулся в Вену. Победы генерала Бонапарта в Италии принудили и Франца к невыгодному миру в Кампоформио (17 октября 1797 года), по которому Австрия потеряла Нидерланды и Ломбардию, но получила Венецию, Истрию и Далмацию.

При третьем разделе Речи Посполитой (1795 год) Австрия получила западную Галицию. В 1799 году Франц присоединился ко второй коалиции (с Россией и Англией) против Франции, но поражения при Маренго и Гогенлиндене принудили его согласиться на крайне тяжелый для Австрии Люневильский мир.

Когда Наполеон стал явно стремиться к провозглашению Франции империей, раньше, чем оно состоялось, Франц провозгласил себя императором Австрии (11 августа1804 года).

В 1805 году он с радостью присоединился к Третьей коалиции России, Швеции и Англии против Франции. Приближение французов к Вене принудило его бежать оттуда сперва в Пресбург, потом в Брюнн, затем в военный лагерь в Ольмюце, оставляя столицу французам. 23 сентября французы заняли Вену, а 29 сентября Франц вступил с ними в переговоры о мире, не прекращая, однако, военных действий. 2 декабря 1805 года произошла знаменитая Аустерлицкая битва трёх императоров, в которой принимал личное участие и император Франц, оказавшийся так же мало способным понимать стратегические соображения Наполеона, как и его генералы. 26 декабря 1805 года он заключил Пресбургский мир, по которому ему пришлось пожертвовать Тиролем и Венецией. 6 августа 1806 года он отрекся от короны Священной Римской империи.

Урон Австрии в последней войне был так тяжел, что в новом союзе Пруссии с Россией и войне 1806—1807 годов Франц не был в состоянии принять участие, несмотря на то, что его ненависть к Франции и к Наполеону, как носителю революционных начал, нисколько не уменьшилась. Он нашёл возможность удовлетворить это чувство в 1809 году, в четвёртый раз объявив войну Франции (Война Пятой коалиции), но поражение при Ваграме заставило его заключить Шенбрунский (Венский) мир (14 октября 1809 года), по которому Австрия потеряла Иллирию и достигла апогея своих несчастий.

Лично Франц подвергся ещё одному унижению: Наполеон потребовал руки его дочери Марии-Луизы, и Франц должен был согласиться на это родство с Наполеоном, которого считал простым авантюристом. Франц смотрел на этот брак как на великую жертву отечеству, но политическое положение страны не улучшилось. После личных переговоров с Наполеоном в Дрездене, в мае 1812 года, Франц вынужден был отправить свои войска против России; но в июле 1813 года он присоединился к Шестой коалиции союзников, воевавших с Наполеоном. По первому Парижскому миру он получил обратно большую часть потерянных земель.

С 1815 года до смерти Франца в Австрии господствовал мир, прерванный только в 1821 году восстаниями в Италии, которые были сравнительно легко подавлены.

Австрийская политика, в это время руководимая Меттернихом, была политикой крайней реакции как внутри, так и вне Австрии (в особенности в Италии). Внутри господствовала суровая полицейская система; печать и всякие иные проявления общественного мнения стеснялись до последней крайности; шпионство поощрялось самым усердным образом. Сам Франц всего более интересовался делами о политических преступлениях; он имел у себя планы тюрем, заботился о всех деталях жизни политических арестантов, распоряжался переводом их из одной тюрьмы в другую, стремясь к тому, чтобы ни один политический проступок не остался без возмездия. Созданный или, по крайней мере, укрепленный им режим отличался крайне мелочной жестокостью. Во внешней политике Франц всецело стоял на страже Священного союза.

Несмотря на жестокость и мелочность в отношениях к противникам, Франц хотел, чтобы его считали сердечно добрым человеком, исполняющим при наложении наказаний только тяжелую обязанность; в своем обращении с людьми он имел вид патриархальной простоты; хорошо владея многими языками, он охотно говорил с простонародьем на народном венском наречии.

В 1790 году умерла первая жена Франца – Елизавета Вюртембергская; через 7 месяцев он женился на Марии Терезии Сицилийской, родившей ему 13 детей, между ними Фердинанда, впоследствии императора, и Марию-Луизу, супругу Наполеона. В 1807 году умерла и она; через 8 месяцев Франц женился в третий раз на Марии Людовике Беатрисе, принцессе моденской, которая умерла в апреле 1816 года. В ноябре того же года он женился в четвёртый раз на Каролине-Августе, дочери короля Максимилиана-Иосифа Баварского, разведенной жене кронпринца, впоследствии короля Вильгельма I Вюртембергского. Два последних брака, как и первый, остались бездетными. Несмотря на быстроту заключения новых браков, Франц считался хорошим семьянином и, по-видимому, любил всех своих жен. Ему воздвигнуты памятники в Вене, Праге, Граце и Франценсбаде (Франтишкови-Лазне).

 
Vedrassi al Ciotto di Ierusalemme
segnata con un i la sua bontate,
quando «l contrario segnerà un emme. [129]
 
 
Увидят, что заслуги засчитали
Хромцу ерусалимскому чрез I,
А через М – обратное вписали; [129]
 

Слово «Ciotto» обычно переводится, как хромой (уст). С другой стороны, это сокращение от «diciotto» – 18, что может означать XVIII век. А так как здесь упомянут Иерусалим, сразу вспоминаю Крестовые походы.