Текст книги "Суворовский проспект. Таврическая и Тверская улицы"

Дом № 19

В 1881 г. участком под № 9 по Таврической улице владел крестьянин деревни Подпольной Даниловского уезда Ярославской губернии Абросим Федорович Федоров. Архитектор А.А. Бертельс засвидетельствовал, что на участке имелся «трехэтажный дом смешанной постройки и каменный трехэтажный флигель новой постройки, в них еще не везде окончены полы, двери и пр.».

Оконченное строительством к концу 1883 г. домовладение оказалось обремененным долгами перед Петербургским кредитным обществом и выставлено на публичные торги, продлившиеся с проволочками и переторжками с января 1884 до 1891 г., когда домовладение за 15,6 тыс. руб. купил содержатель ренсковых погребов петербургский купец 2-й гильдии Алексей Онисимович Горбачев, выходец из крестьян Белопесоцкой волости Серпуховского уезда Московской губернии. По купчей крепости от 22 августа 1895 г., так и не справившись с возросшими долгами, он продал домовладение жене петербургского ремесленника Ольге Васильевне Матвеевой, которая, выплатив полную сумму долга, в 1911 г. продала участок жене действительного статского советника Сергея Васильевича Корвин-Круковского Анастасии Михайловне.

Таврическая ул., 19

Новая владелица задумала выстроить на участке шестиэтажный лицевой дом и обратились за разрешением в городские органы, поскольку высота средней части дома, спроектированного при участии гражданского инженера С.С. Корвин-Круковского, была более ширины улицы, что не допускалось действовавшими правилами строительства. В октябре 1912 г. Техническо-строительный комитет Министерства внутренних дел сообщил С.В. Корвин-Круковскому о высочайшем соизволении от 25 апреля 1911 г., «несмотря на то, что улица против участка просительницы имеет ширину 8,27 сажен», возвести лицевой дом высотой в 11 сажен, т. е. более ширины Таврической улицы на 2,73 сажени. Жилой дом в архитектуре неоклассики построен в 1911 г. гражданским инженером С.С. Поповым (до 1914 г. дом № 9).

Первыми жителями нового дома А.М. Корвин-Круковской стали тайный советник Алексей Борисович Враский, его дочь Зинаида и сын Борис, чиновник Канцелярии совета министров коллежский (в 1915 г. – статский) советник Константин Николаевич Киршбаум, генерал от инфантерии Алексей Николаевич Куропаткин и его жена Александра Михайловна (ранее жили в доме № 25), коллежский (в 1915 г. – статский) советник ассистент Императорского клинического института великой княгини Елены Павловны, врач Женской гимназии Рыбаковой Виктор Петрович Семенов, поручик Александр Николаевич Скляревич и его мать Юлия Александровна, гражданский инженер, коллежский асессор Дмитрий Дмитриевич Устругов, его жена, артистка Императорских театров Варвара Карловна Устругова (урожд. Осташевская) и сын Дмитрий.

Жильцы 1912 г.: Корсаков, А.Б. Враский в 1901–1909 гг. – действительный статский советник, член совета Крестьянского Поземельного банка, казначей Императорского Вольного экономического общества, член Общества доставления средств Высшим женским курсам, член Благотворительного общества при городской больнице Св. Пантелеймона и Общества вспомоществования бедным на Петербургской стороне и др. благотворительных обществ, председатель правления Общества помощи ручному труду (с 1903 г.) и совета Товарищества по борьбе с квартирной нуждой (с 1912). В 1913 г. тайный советник, член совета министра финансов, казначей С.-Петербургского общества попечения о душевнобольных, член совета министра финансов, член советов Крестьянского поземельного банка и Попечительства о трудовой помощи, председатель правления Общества помощи ручному труду, совета Товарищества борьбы с жилищной нуждой и Благотворительного общества при городской больнице Св. Пантелеймона, товарищ председателя Всероссийской сельскохозяйственной палаты, член Комиссии по народному образованию, попечитель городских училищ 27-го школьного участка. Его дочь Зинаида в 1917 г. помощник попечителя Ольгинского приюта трудолюбия.

Этюд о генерале Алексее Николаевиче Куропаткине

«Имя Куропаткина, командовавшего русской армией в войне с Японией, для многих ассоциируется с образом „бездарных царских генералов“, – пишет о нем Н.Ф. Ковалевский в книге „История государства Российского: Жизнеописания знаменитых военных деятелей XVIII – начала XX века“ (М. 1997). – Подобный схематизм, далекий от объективного подхода, многие военные историки признают унизительным для генерала, имевшего несомненные военные заслуги перед Россией и являвшегося сподвижником знаменитого генерала М. Скобелева».

Алексей Николаевич Куропаткин (1848–1925) родился в семье мелкопоместного дворянина, капитана в отставке, в Псковской губернии. С детских лет его отдали в военную службу, воспитывался в 1-м кадетском корпусе, в 1864 г. поступил в Павловское военное училище, по окончании которого в 1866 г. в звании подпоручика назначен в один из туркестанских линейных батальонов. В 1867–1868 гг. Куропаткин в составе своего батальона участвовал в походе на Бухару, в штурме Самарканда и многих других боевых делах в Средней Азии. За отличия награжден орденами Св. Станислава и Св. Анны III степени и произведен в поручики, а в 1870 г. – в штабс-капитаны.

В условиях беспокойной туркестанской службы Куропаткин готовился к поступлению в Академию Генерального штаба, и в 1871 г. он успешно сдал экзамены в академию и учился блестяще, закончив учебу первым в списке выпускников, за что был поощрен научной командировкой в Германию, Францию и Алжир, принял участие в экспедиции французских войск в Сахару, получил от французского правительства кавалерийский крест ордена Почетного легиона. По возвращении в Россию написал книгу «Алжирия» (вышла в Петербурге в 1877 г.). В дальнейшем каждый этап своей жизни, связанный с походами и войнами, он отражал в научных трудах, неизменно вызывавших большой интерес.

В 1875–1877 гг. капитан Генерального штаба Куропаткин вновь служил в Туркестане, участвовал в Кокандском походе войск генерала Кауфмана. При взятии Уч-Кургана он первым ворвался в крепостное укрепление, командуя полуротой и сотней казаков, за что награжден орденом Св. Георгия IV степени, которым обычно венчается воинская служба заслуженного военачальника. В период Кокандского похода Алексей Николаевич сблизился с М. Скобелевым, который быстро оценил его организаторские способности и личную храбрость. Возвратившись в Петербург, Куропаткин состоял при Главном штабе, но с началом русско-турецкой войны добился своего назначения в Дунайскую армию. В августе 1877 г. под Ловчею – начальник штаба отряда князя Имеретинского; вместе со Скобелевым, фактически руководившим операцией, обеспечил подготовку атаки Ловчи и ее взятие. Затем он стал начальником штаба сводного отряда Скобелева при третьем штурме Плевны; при атаке плевненских редутов был контужен взрывом зарядного ящика, чудом остался жив, газеты даже объявили его в списках погибших.

После капитуляции Плевны произведенный в подполковники А.Н. Куропаткин в должности начальника штаба 16-й пехотной дивизии Скобелева участвовал в переходе через Балканы, организовывал движение колонны через зимние горы. В конце перехода через Иметлийский перевал, на пути к Шейново, Куропаткин получил тяжелую сквозную рану в плечо и выбыл из строя. За боевые отличия в кампании, завершившейся победой русской армии, награжден орденами Св. Станислава и Св. Анны II степени, чином полковника и золотой саблей с надписью «За храбрость».

Алексей Николаевич Куропаткин

В сентябре 1878 г. Куропаткин назначен руководить азиатским отделением Главного штаба и адъюнкт-профессором Академии Генерального штаба. Казалось, что начинается спокойная петербургская жизнь, но в следующем году местом его службы вновь стал Туркестан, где он принял командование стрелковой бригады. Вскоре в Туркестан прибыл генерал-лейтенант Скобелев, которому поручили возглавить Ахалтекинскую экспедицию, и они встретились в походе русского отряда под Геок-Тепе. В очередной раз став начальником штаба «белого генерала», Куропаткин проявил свои превосходные организаторские качества в переходе через пустыню и подготовке штурма Геок-Тепе. С началом приступа крепости он командовал главной штурмовой колонной, ворвался по минному обвалу в крепость, положив начало победе русских войск. Был награжден орденом св. Георгия III степени и произведен в генерал-майоры. Ахалтекинский оазис Туркмении вошел в состав Закаспийской области России.

С 1883 г. Куропаткин вновь состоял при Главном штабе, занимался вопросами военного управления в отдаленных областях Российской империи, выезжал командовать соединениями на различные маневры и учения. В 1890 г. произведен в генерал-лейтенанты с назначением начальником Закаспийской области и командующим расположенными там войсками. Приступив к исполнению должности, развернул большую административную и хозяйственную деятельность. За восемь лет его управления областью, ранее пустынной, Закаспийский край преобразился, здесь получили развитие промышленность и торговля, появились новые города и селения, созданы учебные заведения, привлечены переселенцы из разных губерний страны, с полной нагрузкой работала Закаспийская железная дорога.

Активная деятельность Куропаткина не осталась незамеченной Николаем II, и в январе 1898 г. царь назначил его управляющим Военным министерством, а с 1 июля – военным министром. В 1901 г. А. Н. Куропаткин стал генералом от инфантерии, с 1902 г. – генерал-адъютантом (в эти годы он жил в особняке П.А. Кочубея на Мойке, 67, вскоре ставшем резиденцией российских военных министров). В должности военного министра ему досталось тяжелое наследие. Планы преобразования русской армии, осуществлявшиеся в 1870–1880-е гг. Александром II и военным министром Милютиным, в последующие годы имели весьма вялое продолжение, и Куропаткин скоро убедился, что Николай II мало что хочет менять. На обеспечение и развитие армии в 1899–1903 гг. Куропаткин запросил 455 млн руб., но получил лишь 160 млн руб. Тем не менее, под его руководством были проведены в жизнь многие неотложные меры: повышены оклады денежного содержания офицерам, сохранявшиеся с 1859 г., произведено омоложение командного состава, преобразован ряд военных округов, расширены юнкерские училища и кадетские корпуса, укреплена полевая артиллерия и начато внедрение в войска пулеметов. Однако всего этого оказалось явно недостаточным, чтобы русская армия подошла к войне с Японией обновленной. К тому же военный министр не придавал особого значения дальневосточному региону, считая войну с японцами маловероятной и ограничившись постройкой крепости Порт-Артур. Посетив в 1903 г. Дальний Восток, Куропаткин доложил Николаю II: «Мы можем быть вполне спокойны за участь Приамурского края, и мы вполне надеемся отстоять северную Маньчжурию». По плану военных мероприятий на 1904–1909 гг. из 130 млн руб., отпущенных Военному министерству, на укрепление Дальнего Востока Куропаткин определил израсходовать лишь 7 млн. Не было у военного министра и взаимопонимания с царем: строго военное воспитание генерала, отсутствие светского лоска делали его чуждым в придворной среде, и часто он наталкивался на стену равнодушия. В августе 1903 г. Куропаткин попросился в отставку со своего поста, но Николай II не принял ее.

Ошибки российской дипломатии, повлекшие за собой начало войны с Японией, поставили перед русской армией трудные задачи. Ее стратегические резервы были удалены от театра военных действий, мобилизация запаздывала, главнокомандующий на Дальнем Востоке адмирал Е. Алексеев действовал нерешительно. Малоудачное начало войны потребовало изменений в командном составе действующей армии, и 8 февраля 1904 г. последовало назначение Куропаткина командующим Маньчжурской армией. Перемещая его с поста военного министра на Дальний Восток, Николай II сопроводил это назначение рескриптом, где говорил: «Расставаясь с Вами и желая выразить Вам мою глубокую признательность за шестилетний просвещенный труд Ваш на пользу моей дорогой армии, жалую Вам бриллиантовые знаки ордена святого благоверного князя Александра Невского… Напутствуя Вас на Дальний Восток в действующую армию, поручаю Вам передать моим доблестным войскам мой Царский привет и мое благословение. Да хранит Вас Господь!»

Назначение Куропаткина командующим у многих вызвало скептицизм. «А кто же будет при нем Скобелевым?» – иронизировал генерал Драгомиров. Исполнение Куропаткиным должности командующего Маньчжурской армией, а с 13 октября – главнокомандующего вооруженными силами на Дальнем Востоке не принесло ему лавров, хотя в генерала, озаренного лучами скобелевской славы, многие поначалу верили. Разочарованный своей деятельностью на посту военного министра и неуверенный в силе русской армии, Куропаткин оказался неспособным компенсировать недостатки армии личными качествами полководца и военачальника. Неудачи в бою под Вафангоу, в сражениях под Ляояном, у реки Шахэ и сдача Порт-Артура показали, что России трудно рассчитывать на успех в войне. Подрывал силы армии и малопонятный смысл этой войны. Проявляя большую заботу о тыле войск и отдавая множество боевых распоряжений, Куропаткин не умел сосредоточиться на главных вопросах организации операций, на решительном проведении своих замыслов в жизнь. Под влиянием неудач главнокомандующий склонился к мысли о ведении оборонительной войны «на истощение». Но нового Кутузова Россия так и не увидела. Храбрый и неустрашимый по существу, командующий избегал объезда позиций перед сражениями для ободрения войск, а его письменные приказы мало воздействовали на солдат. Бесплодная атака Сандепу (январь 1905 г.), поражение в Мукденском сражении (март) и победа японского флота в Цусимском сражении (май) вынудили Россию признать бесперспективность дальнейшей борьбы и пойти на мирные переговоры с Японией.

После войны Куропаткина назначили членом Государственного совета, и он поселился в своем родовом имении в Псковской губернии. Забвение от волны безжалостной критики в свой адрес он находил в литературных трудах. К ранее изданным исследованиям об Алжире, Туркмении, русско-турецкой войне 1877–1878 гг., Ахалтекинской экспедиции он прибавил четырехтомный труд о Русско-японской войне, где отчасти попытался оправдаться от выдвинутых против него обвинений. В 1910 г. вышло его новое трехтомное сочинение «Россия для русских. Задачи русской армии», в котором он осмысливал исторические пути России, прошлое и будущее ее армии. В 1913 г. Куропаткин издал свою последнюю работу «Русско-китайский вопрос».

С началом Первой мировой войны генерал Куропаткин изъявил желание участвовать в ней, добиваясь назначения в действующую армию. Лишь в конце 1915 г. желание 67-летнего генерала удовлетворили, и его назначили командиром гренадерского корпуса. С февраля 1916 г. он командовал Северным фронтом, крупных неудач не испытывал, но и значительных побед не достиг.

В июле 1916 г. Куропаткина направили в Туркестан на должность генерал-губернатора края. После Февральской революции 1917 г. по требованию Ташкентского Совета рабочих и солдатских депутатов он подвергся аресту за «антинародную политику» в крае. Доставленный в Петроград, он отчитался за свои действия и был освобожден Временным правительством. Затем, как и после Русско-японской войны, бывший командующий и генерал-губернатор уехал в свое имение – село Шешурино.

В период Гражданской войны Куропаткин отклонил предложение французского посла эмигрировать на Запад, отказался и от участия в Белом движении. Преподавал в средней школе и основанной им сельскохозяйственной школе, организовал народный музей в городе Холме. Куропаткин оставил потомкам большой архив, в том числе более 150 дневников.

А.Н. Скляревич (1884 – после 1918) по окончании Елисаветградской гимназии в сентябре 1903 г. поступил в Константиновское артиллерийское училище в Петербурге. Из училища выпущен подпоручиком со старшинством с 15 июля 1905 г. в 22-ю артиллерийскую бригаду, откуда в звании штабс-капитна поступил в Императорскую Николаевскую военную академию. По окончании академии по 1-му разряду в 1914 г. прикомандирован для испытания к штабу Туркестанского военного округа. В звании капитана с августа 1915 до января 1917 г. состоял офицером для поручений при штабе 2-го Туркестанского армейского корпуса и в 1916 г. награжден Георгиевским оружием. В 1917 г. исполнял обязанности старшего адъютанта отдела генерал-квартирмейстера штаба Кавказской армии и в августе этого же года произведен в подполковники. С октября 1918 г. состоял в армии Украины, в звании полковника служил в оперативном отделе Главного управления Генерального штаба.

Д.Д. Устругов (1875 – после 1917) в 1900 г. окончил Институт гражданских инженеров, до 1917 г. служил техником Главного управления неокладных сборов и казенной продажи питей. Руководил строительно-технической конторой «Инженер Д.Д. Устрялов», состоял председателем правления Акционерного общества Сиверского деревообрабатывающего завода, владел паркетной фабрикой. Построил в Петербурге в 1905–1915 гг. три доходных дома и четыре здания общественного и промышленного назначения[539]539
  Архитекторы-строители… Указ. соч. С.307.


[Закрыть].

В 1913–1918 гг. здесь жили: член Государственной думы от Саратовской губернии Василий Иванович Алмазов, помощник делопроизводителя канцелярии Думы Владимир Петрович Вирениус.

Сюда после смерти мужа, вице-директора Государственного банка, надворного советника Льва Фабиановича Дорлиака в 1914 г. ближе к месту своей службы педагогом музыкального образования в Смольном институте благородных девиц, переехала с детьми, шестилетней Ниной и двухлетним Дмитрием – Ксения Николаевна Дорлиак (ранее они жили наб. р. Мойки, 47). К.Н. Дорлиак (урожд. Фелейзен; 1881–1945), дочь придворного банкира барона Н. Фелейзена, выпускница Смольного института благородных девиц, до 1906 г. преподавала в младших классах фортепиано и руководила хором. Пению обучалась в 1903–1909 гг. в Петербургской консерватории в классе С. Гладкой (как меццо-сопрано). Состояла фрейлиной при дворе вдовствующей императрицы Марии Федоровны. До замужества в 1906 г. успешно пела в постановках опер Вагнера на сценах Парижа и Праги. Овдовев, она оставила сцену, стала преподавать музыку в Смольном институте, а с 1915 г. – вокал в Петроградской консерватории (тогда Дорлиаки переехали ближе к консерватории, в дом № 54 на Офицерскую ул.). В 1914–1929 гг. К.Н. Дорлиак преподавала в Петроградской консерватории (с 1918 г. – профессор), в 1922–1928 гг. возглавляла вокальный отдел, а также руководила оперной студией. В 1930 г. К.Н. Дорлиак становится профессором сольного и камерного пения в Московской консерватории, в 1932–1945 гг. с перерывами в 1935 и 1942 гг. – декан вокального факультета; в 1944–1945 гг. научный руководитель аспирантуры по сольному пению; в 1933–1934 гг. заведующая, а в 1944–1945 гг. художественный руководитель Оперной студии, где в 1939 г. поставила «Виндзорских кумушек» О. Николаи. С 1930 г. преподавала камерное пение в Музыкальном училище им. Гнесиных. Среди ее учеников известные певцы Нина Дорлиак, Петр Киричек, Татьяна Талахадзе, Иван Шмелев, Тамара Янко, Ирма Яунзем и др. В 1944 г. К.Н. Дорлиак награждена орденом Трудового Красного Знамени[540]540
  Янко Т. Ксения Николаевна Дорлиак // Воспоминания о Московской консерватории / Сост. и комментарии Е.Н. Алексеевой и Г. А. Прибегиной, общ. ред. Н.В. Туманина. М. 1966. С. 402–405.


[Закрыть].

В 1915–1917 гг. здесь жил с семьей потомственный дворянин Виктор Иванович Шарый (1870 – после 1925, до 1934), ученый-статистик, профессор. В 1917 г. секретарь статистической комиссии Императорского Русского вольного экономического общества, заведующий статистическим отделом совета съездов представителей торговли и промышленности, преподаватель Высших коммерческих курсов Побединского, член правления Русского акционерного общества гранита, мрамора и строительного дела, член Петроградского областного комитета Всероссийского союза городов.

В 1930–1940-х гг. здесь жили: заместитель главного бухгалтера треста «Ленлес» Константин Иванович Грюнталь[541]541
  К.И. Грюнталь (1884–1937) – уроженец Петербурга, немец, беспартийный. Арестован 1 ноября 1937 г. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 19 ноября 1937 г. приговорен по ст. 58-6 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в Ленинграде 24 ноября 1937 г.


[Закрыть] (кв. 6), руководитель Лесной группы Дирекции Октябрьской железной дороги Борис Лазаревич Канторович[542]542
  Б.Л. Канторович (1877 – после 1933) – уроженец гор. Минска, еврей, эсер. Арестован 21.02.1933, обв.: ст. 58, пп. 10, 11 УК РСФСР. Приговорён Тройкой ПП ОГПУ Ленинградского военного округа 06.05.1933 к 5 г. заключения в концлагерь с заменой высылкой в Зап.-Сиб. край на 5 лет. Реабилитирован по постановлению Ленинградского городского суда 25.04.1958. (ТверКП-2).


[Закрыть] (кв. 7), Марк Сергеевич Конторович и его мать Мария Михайловна Соболева (кв. 9), руководитель хора завода «Светлана» Александр Исаевич Кушнер[543]543
  А.И. Кушнер (1908–1937) – уроженец гор. Читы, еврей, беспартийный. Арестован 1 октября 1937 г. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 12 октября 1937 г. приговорен по ст. 58-1а УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в Ленинграде 17 октября 1937 г.


[Закрыть] (кв. 3), Николай Николаевич Николаев, его жена и дочь Нина (кв. 2), служащая Дома Красной армии Любовь Александровна Петрова[544]544
  Л.А. Петрова (1892–1937) – уроженка Петербурга, русская, беспартийная. Арестована 31 марта 1937 г. Особой тройкой У НКВД ЛО 25 декабря 1937 г. приговорена по ст. ст. 58-10-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстреляна в Ленинграде 28 декабря 1937 г.


[Закрыть] (кв. 6), Дора Федоровна Устругова (кв. 11), дети профессора Шарого Юрий и Галина (кв. 8).

М.С. Конторович (1909–1943), уроженец Петербурга, призван в Красную армию Ленинградским ГВК. Лейтенант, командир взвода 44-й Гвардейской стрелковой дивизии. Погиб в бою 17 июля 1943 г. Похоронен в роще в 1 км севернее дер. Каменка в Изюмском р-не, Харьковской обл. Украинской ССР[545]545
  ЦАМО. Ф. 58. Он 18001. Д. 600. Л. 41. 1943.


[Закрыть].

Н.Н. Николаев (1899 – после 1942), уроженец Петербурга, призван в Красную армию Тихвинским РВК, Ленинградской обл. Красноармеец, стрелок 152-го отдельного батальона обслуживания. Военным трибуналом 4-й армии Волховского фронта 16 мая 1942 г. осужден на 10 лет исправительно-трудовых работ[546]546
  ЦАМО. Ф. 58. Он 818883. Д. 778. 1942.


[Закрыть]. Его 15-летняя дочь Тамара умерла в блокадном Ленинграде в апреле 1942 г. (Блокада, т. 22).

Г.В. Шарая (1915 г. р.) – в 1935 г. чертежник-конструктор Балтийского завода. Арестована 3 января 1935 г. Особым совещанием при НКВД СССР 29 марта 1935 г. выслана в Уфу на 5 лет. В 1936 г. ей разрешено проживание в районе Рыбинск – Углич. Особым совещанием при НКВД СССР 16 октября 1938 г. разрешено свободное проживание в Уфе. С 1940 г. работала чертежником в Угличе, затем – научным сотрудником Тульского областного художественного музея. Особым совещанием при МГБ Союза ССР 11 июня 1952 г. судимость снята.

Ю.В. Шарый (1912 – после 1959) – в 1935 г. студент 4-го курса Ленинградского Индустриального института. Арестован 4 января 1935 г. Особым совещанием при НКВД СССР 29 марта 1935 г. по ст. 58-10-11 УК РСФСР выслан в Уфу на пять лет, в 1936 г. ему, как и сестре, разрешено проживание в районе Рыбинск – Углич. В 1940 г. призван в Красную армию. После войны работал в строительных организациях, получил высшее техническое образование. Работал в Научно-исследовательском институте строительной техники Академии архитектуры СССР. Судимость снята в 1952 г. В 1954 г защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук на тему «Исследование влияния укрупненных сборных элементов на темпы и стоимость жилищного строительства».

В годы блокады Ленинграда погибли 20 жителей дома.