Текст книги "Приручение строптивой"

Действие 4. Петручио пребывает

Сцена 1

Падуя. Дом Баптисты. Входят Люченцо, Гортензио и Бьянка.

Люченцо

Полегче, бандурист! Не напирай.

Забыл уже о ласковом приеме,

Что ты у Катарины получил?

Гортензио

Писака вздорный! Музыка одна

К гармонии небесной приобщает.

И ей сперва часок мы посвятим,

А после – ты с проклятою латынью.

Люченцо

Осел абсурдный! Все наоборот!

Ты музыки-то знаешь назначенье?

Ее изобрели когда-то, чтобы

Отвлечься от работы и учебы.

Мы время посвятим литературе,

А час – потехе, массовой культуре.

Гортензио

Ну, эт-то уж-же пере-ходит вся-кие границ-цы!

Бьянка

Вы толку не добьетесь, ученицу

Лишая слова. Может быть, еще,

Как двоечницу, высечь захотите?

Нет, вы – мои рабы, хозяйка – я:

Учусь тому, что мне самой угодно.

Внимание! Приказываю сесть.

Возьмите и настройте вашу… домру.

Пока читаем, кончите как раз.

Гортензио

Вы кончите, как только все настрою?

Люченцо

Настраивай! Сказали же тебе!

Бьянка

Вот-вот. На чем мы там остановились?

Люченцо

Здесь, госпожа:

(Читает.)

О темпорэ, о морэс, люпус эст,

Эт репетицио эст матэр студиорум.

Бьянка

Переводи.

Люченцо

О темпорэ – как я вам уже говорил; о морэс – меня зовут Люченцо; люпус – сын Винченцо из Пизы; эст – замаскированный, чтобы добиться вашей любви; эт репетицио – а тот Люченцо, который к вам посватался, эст – на самом деле мой слуга Транио; матэр – который изображает меня; студиорум – чтобы надуть вашего старикана.

Гортензио

Готово, госпожа! Я все настроил.

Бьянка

А ну-ка… Фу, бемоль-то дребезжит!

Люченцо

В ладошки поплевал – и за работу!

Бьянка

Теперь слушай, как я переведу. О темпорэ, о морэс – да что ты о себе возомнил? Люпус эст – почему я должна тебе верить? Эт репетицио – а ты хоть подумал, что будет, если нас услышат? Эст матэр – не думай, я не такая. Студиорум – но ты забавный.

Гортензио

Настроил, госпожа!

Люченцо

А как бемоль?

Гортензио

Ты свой бемоль подстрой! Раздребезжался…

(В сторону)

Филолог? Похотливый негодяй!

Ведь девушку уводит из-под носа!

Ну, мы еще посмотрим, кто кого…

Бьянка

Потом – как знать? Пока тебе не верю.

Люченцо

Поверьте, умоляю! Я клянусь,

Что темпорэ действительно о морэс,

А матэр по-любому люпус эст.

Бьянка

Учителя обязана я слушать.

Допустим, что поверила. Ну, всё!

Теперь Лисицкий. Только без обиды

На то, что я с обоими пока!

Гортензио

Ступай во двор, проветрись, литератор.

Мой экзерсис рассчитан на дуэт.

Люченцо

Я лучше почитаю тут в сторонке.

(В сторону)

Глаз не спущу. Сдается, что в нее

Наш Паганини по уши влюбился.

Гортензио

Нет, госпожа, не трожьте инструмент.

Прочувствуйте сперва мою пальцовку

И самые гармонии азы.

Я научу вас гамме очень быстро,

Приятным и проверенным путем.

Бьянка

Давненько уж не трогала я гамму.

Гортензио

Гортензио свою вам преподаст.

Вот здесь. Читайте!

Бьянка

(Читает) «Гамма – это я.

До, ре – засох Гортензио от страсти.

Ми – Бьянка, нету мне без вас житья!

Фа, соль – теперь я в вашей власти.

Ля, си – скорее стань моей женой,

Си, до – а то расстанешься со мной». —

Вы эту чепуху зовете гаммой?

А я-то думала! Давайте инструмент.

Я покажу вам пару септаккордов…

Входит Слуга.

Слуга

Отец вас просит, барышня, сейчас

Учебу бросить и помочь сестрице

В уборной. Завтра ж свадьба у нее!

Бьянка

Ну, я пошла. Прощайте, педагоги.

Бьянка и Слуга уходят.

Люченцо

Без вас и мне тут незачем торчать.

Уходит.

Гортензио

Пойду и я, пожалуй… Неужели

Ты этого зануду предпочла —

О, Бьянка, – мне, серьезному мужчине?

Всю ночь ведь эту «гамму» сочинял…

Ну, если ты такая… ветряная,

Есть у меня тропинка запасная!

Уходит.

Сцена 2

Падуя. Перед домом Баптисты. Входят Баптиста, Гремио, Транио, Катарина, Бьянка, Люченцо и др.

Баптиста

(К Транио) Настало время Че, синьор Люченцо.

Уж полдень, а Петручио все нет.

Что скажете? Какая передряга

Так задержать способна жениха,

Когда уже невеста закипает

И три часа в соборе сам прелат

Стоит и ждет: ну, где же молодые?

За что нам выпал этакий позор?

Катарина

Не вам, а мне! Ведь я вам говорила!

Кому вы, папа, отдали меня?

Хлыщу с большой дороги, сумасброду,

Мерзавцу, негодяю, дураку!

Да он, должно быть, просто посмеялся,

Пари в пивной с дружками заключил —

Поставил золотой на Катарину,

На то, что клюнет, вцепится в него,

Как в карася мурена с голодухи,

И радостная в церковь прибежит.

Он так, поди, уж двести раз венчался!

Кто я теперь? Та самая жена

Петручио, что так и не женился?

Транио

Баптиста, Катарина, не спешите.

Петручио давно я раскусил:

Он без причин обманывать не станет.

Хотя он прям, тупого не тупее;

Хотя он шут, но честный человек.

Катарина

Хотя бы век его я не видала!

Уходит в слезах, в сопровождении Бьянки и др.

Баптиста

Поплачь, дитя. Тебя я не виню.

Тут и святой в истерике б забился!

А каково с характером твоим?

Входит Бьонделло.

Бьонделло

Хозяин, хозяин! Я принес новость! Старую, но совершенно неслыханную!

Баптиста

Старую и неслыханную? Как же это?

Бьонделло

Старую, потому что ни для кого не новость, что Петручио пребывает.

Баптиста

Он прибыл?

Бьонделло

Да нет же, сэр.

Баптиста

А что же?

Бьонделло

Он пребывает.

Баптиста

Когда же он прибудет?

Бьонделло

Когда встанет на то место, где вы теперь видите меня.

Гремио

И что же неслыханного в этой старой новости?

Бьонделло

Да то, что Петручио пребывает в неслыханной шляпе и старом камзоле, в старых трижды перелицованных бриджах и в башмаках, годных разве на то, чтобы в них свечи хранить, – один на шнурках, второй – на липучке. Ржавая дедовская шашка с поломанной рукояткой и наголо; измученная сапом лошадь под молью битым седлом с веревочными стременами, вместо спины у нее горный хребет, ухо порвано, глаз навыкате, губы навыворот, хромает на три ноги, хвост отрезан, зубы выпали, грива облезла, – пристрелить бы ее, чтоб не мучилась, – недоуздок из овечьей кожи порван и связан в трех местах, подпруга – из шести кусков, велюровый подхвостник с монограммой – от женской сбруи, тут и там все держится на соплях и шпагатиках.

Баптиста

А кто при нем?

Бьонделло

О, сэр, при нем лакей, одетый под стать лошади: одна нога – в чем-то полосатом, другая – в шерстяном чулке на красно-голубых резинках, тирольская шляпа, а к ней вместо пера пришпилен какой-то бред болезненный. Одним словом, чудище, чудище неземное, какой-то, ей-богу, Чужой-3!

Транио

Обычно с ним такого не бывает —

Наверное, от счастья одурел…

Баптиста

Пускай он будет хоть в одних кальсонах, —

Я рад тому, что близко наш жених.

Бьонделло

И вовсе он не близко, сэр.

Баптиста

Ты же сам сказал, что он прибывает!

Бьонделло

Кто прибывает? Петручио?

Баптиста

Ну, да, болван! Кто же еще?

Бьонделло

Не, сэр, вы не поняли. Это лошадь его прИбывает, а он прЕбывает у нее на хребте.

Баптиста

Ну, разве это не одно и то же?

Бьонделло

Даже с лошадиной рожей

Муж на лошади его —

Доложу вам, это все же —

Вовсе не одно и то же.

Это больше одного.

Входят Петручио и Грумио.

Петручио

Ну, где тут насчет жениться? Есть кто дома?

Баптиста

Добро пожаловать, сэр.

Петручио

Какое там добро! Добрался еле-еле.

Баптиста

Добро, что как угодно добрались!

Транио

Вот разве что в костюме не добротном.

Петручио

А что не так? Оделся второпях…

Но где же Кэт? Возлюбленная, где ты?

Да что тут, папа? Хмуришься, как сыч…

Друзья, вас точно чем-нибудь пришибло!

Глядите, словно я – метеорит,

Или, не знаю… Точно я – Бен Ладен!

Баптиста

А как вы думали? Мы ждали вас с утра!

И дождались… Хорошенькое дело!

Вы что же, в этих тряпках шутовских

Намерены в день вашей же женитьбы

Торчать бревном в глазу у торжества?!

Транио

Да уж, дружище. Кстати, расскажите,

Какой такой случился форс-мажор,

Из-за чего вы как бы… припозднились?

Петручио

Сказать по правде, если объясню

Вам, господа, причину опозданья…

Нет, ни за что! И так не в духе вы.

Бывают в жизни гадости, которых

Здоровым людям лучше и не знать.

Но где же Кэт? Измучен я разлукой!

В зените день – венчаться нам пора!

Транио

В таком отрепье явитесь невесте?

Зайдем ко мне, наденете мое.

Петручио

Спасибо, нет. Я к ней – пойду и в этом.

Баптиста

Пойдете в этом к ней… А под венец?

Петручио

И под венец. Она же, согласитесь,

Берет в мужья меня, а не костюм.

Эх, если бы любовь мою под старость,

Как мой пиджак, портной мог перешить!

Но – вот дурак! – я тут болтаю с вами,

А где-то там – в помаде и слезах —

Невеста, не целованная мною!

Петручио и Грумио уходят.

Транио

Ох, неспроста! Ох, что-то он задумал!

Нам надо бы его уговорить:

Пускай хотя бы шляпу поменяет.

Баптиста

Пойду за ним. Не вызвать ли врача?

Баптиста, Гремио и др. уходят.

Транио

Одной ее любовью сыт не будешь!

Старик уперся: вынь, мол, да положь

Ему из Пизы самого Винченцо…

Да ладно, я и в Падуе сыщу

Какого-нибудь старенького перца,

Способного талантливо сыграть

Здесь моего… нет, вашего папашу,

И смирным поручительством своим

Скрепить любые брачные посулы, —

И вы на Бьянке женитесь тогда.

Люченцо

Мне кажется, все это как-то… сложно.

Вот если бы Лисицкий не ходил —

Коллега мой – за нами как собака —

Давно бы обвенчались мы тайком

И плыли бы на белом пароходе…

Транио

Все будет по порядку, все путем,

Не лохи, чай, – профита не упустим

Лисицкого обставим по очкам

И Гремио, подагрика, надуем

И бьянкиного папу разведем —

Все ради вас, хозяин мой Люченцо.

(Возвращается Гремио.)

А, Гремио! Что новенького в церкви?

Гремио

Удрал я, как с урока ученик.

Транио

А как невеста с суженым? Готовы?

Гремио

Вы говорите «с суженым»? Увы!

Знать, некому судить его и сузить!

Транио

И даже ей слабо? Не может быть!

Гремио

Куда там! Дьявол! Бес почище бесов!

Транио

Кто бес? Кто дьявол? Он или она?

Гремио

Она пред ним – дитя, овечка, ангел!

Когда святой отец его спросил:

«Согласны в жены взять вы Катарину?»

«Да, мать твою!» – в ответ он рявкнул так,

Что уронил священник на пол книгу!

Да наклонился, чтобы подобрать…

Ну, чокнутый жених его и шлепнул,

Священник с книгой – кубарем в ногах,

А он орет: «Ты что это затеял?!»

Транио

И что невеста?

Гремио

Шок! Бледным-бледна,

Кусая губы, молча наблюдала

За безобразной сценой.

Транио

А потом?

Гремио

Потом, когда обряд свершился наспех,

Потребовал жених бокал вина,

«За тех, кто в море!» – выкрикнул и выпил,

И выплеснул в лицо пономарю

Остатки со словами: «Всем налейте!»

Потом невесту за щеки схватил

И смачный поцелуй такой отвесил,

Что эхо потрясло церковный свод.

Уж даже я – от сраму сделал ноги,

И остальные, кажется, за мной.

Вот это свадьба! Хлеще карнавала!

Однако чу! Уж слышен Мендельсон.

Под звуки свадебного марша возвращаются Петручио, Катарина, Бьянка, Баптиста, Гортензио, Грумио и др.

Петручио

Друзья, как говорится, и родные!

И близкие. За все – благодарю.

Попировать надеялись со мною?

Увы, увы! Дела, дела, дела!

И снова в путь – опасный и далекий.

Баптиста

Да как же? На ночь глядя? Не пущу!

Петручио

Пардон, я должен. Служба – дни и ночи.

Быть бизнесменом – страшная судьба!

И как бы вам я ни был благодарен

За то, что мне отдаться помогли

Душой и телом этому созданью,

Хоть тресните, остаться не могу!

Гуляйте, пейте, пойте и пляшите,

А я пошел…

Транио

Останьтесь, я прошу.

Петручио

Никак не можно.

Гремио

Я вас умоляю!

Петручио

Низзя, низзя.

Катарина

Я лично вас прошу.

Петручио

Я просто счастлив.

Катарина

Счастливы остаться?

Петручио

Я счастлив, что вы лично попросили.

Но не останусь. Кто бы ни просил.

Катарина

Останьтесь, если любите меня вы.

Петручио

По коням, Грумио!

Грумио

Да, сэр. Лошадь ваша готова: овса у нее полный бак.

Катарина

Ну, что ж, ступай! А я останусь тут.

Сегодня, завтра, сколько пожелаю.

Вот Бог, а вот порог! Иди, беги!

Наверное, крепки твои подметки

Ты всем здесь показал, какой ты шут,

И шут с тобой! Давай, вали отсюда!

Петручио

Да ладно, Кэт, чего ты? Не сердись.

Катарина

Хочу сердиться – и сержусь! Тебе-то что?

Спокойно, папа. Муж мой остается.

Гремио

Поехало! Ну, сэр, теперь держись!

Катарина

Прошу к столу вас, гости дорогие!

Дурачить можно женщину, пока

Ей духу не хватает поперечить.

Петручио

Они тебя послушаются, Кэт.

За стол, живей! Уважьте молодую!

Танцуют – все! Вот загодя вам тост:

«За непорочность праведной невесты».

Сожрите всё, упейтесь до чертей!

Мне дела нет, но Кэт со мною будет.

Ругайтесь, топайте, грозите кулаком —

Но собственности я своей хозяин:

Она – мое имущество, мой дом,

Гумно, конюшня, пасека и пашня,

Моя корова, лошадь и свинья,

Моя! А ну, посмейте только тронуть!

Я осажу любого, кто мне путь

Из Падуи наружу перекроет.

Эй, Грумио, подай-ка шашку мне!

Разбойники! Скорей, нас окружают!

В опасности хозяйка! Заряжай!

Не бойся, душечка, они тебя не тронут —

За мной ты, как за каменной стеной!

Петручио, Катарина и Грумио уходят.

Баптиста

Да пусть уходят! Дружная семейка.

Гремио

И то! Уж я от смеха еле жив.

Транио

Во учудил мужик-то! Во устроил!

Люченцо

Что думает об этом госпожа?

Бьянка

Их можно поместить в одной палате.

Гремио

Так начался Петручио закат.

Баптиста

Друзья, соседи! Пусть их, молодых!

Ведь главное – законный повод выпить!

Люченцо, сядешь вместо жениха,

А Бьянка пусть сестру свою заменит.

Транио

Пускай потренируется. Да, папа?

Баптиста

Пускай, Люченцо. Господа, за мной!

Уходят все.

Действие 5. Битва за престол

Сцена 1

Деревенский дом Петручио. Входит Грумио.

Грумио

Знаете, в чем беда? Не дураки, нет! И не дурные дороги. Беда – это когда дураки по дурным дорогам в такую холодрыгу отправляются в путь. Кабы не микромотор на спирту, у меня теперь губы примерзли бы к зубам, язык обледенился бы с нёбом, сердце, как «Титаник» среди айсбергов, затонуло бы в брюхе… Но я всю дорогу раздувал в себе огонек, поддерживал, так сказать, внутреннее сгорание топливной подачей. А без этого в такую морозь хорош бы я был – как Наполеон в русском сугробе! Ау! Эй, Герпис!

Входит Герпис.

Герпис

Кто тут орет как полярник на льдине?

Грумио

Поздно, доктор. Это не полярник, это уже ледяная глыба и есть. Если не веришь, можешь скатиться по моей спине на фанерке. Огня, Герпис!

Герпис

А, Грумио… А где хозяин с женою?

Грумио

Разводи огонь, механик, и не разводи сырость!

Герпис

А правду говорят, что она огонь-баба?

Грумио

Была, Герпис, была. Пока холода не ударили. Зима ведь, как известно, приручает любого – и мужа, и жену, и всякую скотину. Никто этой таски не миновал – ни мы с хозяином, ни его жена, ни ты, Герпис.

Герпис

Полегче, ты, метр с кепкой! Я тебе не скотина!

Грумио

Я-то с кепкой. А ты без кепки – рога мешают. Но разведешь ты огонь наконец? Гляди, пожалуюсь новой хозяйке, и она своей рукой, хоть и сама теперь в надежных руках, мозги твои запаренные вмиг проветрит!

Герпис

Ну, ладно, старина. Расскажи хоть, что там в мире-то происходит?

Грумио

В мире холодно, Герпис. А здесь могло быть тепло. Давай, давай, сделай дело и гуляй смело. Говорят же тебе: хозяин с хозяйкой едва не до смерти замерзли.

Герпис

Будет тебе огонь. А мне, старина Грумио, новости подавай.

Грумио

Будут тебе новости. Больше, чем в желтой прессе.

Герпис

Еще бы! Ты ж у нас настоящий борзописец!

Гремио

Зажигай давай, пока я от холода вконец не оборзел. Где повар? Надеюсь, ужин приготовили, полы подмели, соломки постелили, паутину сняли? Все слуги по уставу – в плюшевых сюртуках и белых панталонах? Все кружки хороши внутри, а чушки хороши снаружи? Половики постираны? Шнурки поглажены?

Герпис

Все тип-топ. Пожалуйста – грейся. И – новости, новости, умоляю!

Грумио

Во первых строках, лошадь моя притомилась, и хозяин с хозяйкой низко пали.

Герпис

Низко пали?!

Грумио

Ниже некуда – из седел в грязь. И тут началась такая чувственная история…

Герпис

Ну же, Грумио, расскажи!

Грумио

Так ухо-то наклони.

Герпис

Ну!

Грумио

Антилопа гну!

(Бьет его по уху.)

Герпис

Это называется чувствительная история, а не чувственная.

Грумио

Это называется вызвать сочувствие слушателя. Я просто постучался в твое ухо. Вдруг не все дома? Итак, я начинаю. Значит, едем это мы с дурацкой горки, причем хозяин скачет позади хозяйки…

Герпис

Оба на одной лошади?

Грумио

Тебе не все равно?

Герпис

Мне-то всё. А лошади?

Грумио

Вот и озвучивай сам остальное! А если бы не перебивал, так услышал бы, как лошадь ее упала, а она – под лошадь. Я б тебе расписал, в какой грязище она барахталась, пока он не поднял ее вместе с лошадью, и как он врезал мне за то, что лошадь споткнулась, а она подползла в грязи на четвереньках, чтобы оттащить его от меня, какими словами он костерил все на свете, а она, вообще не привыкшая просить, умоляла его успокоиться, как я заревел белугой, как лошади разбежались, как уздечка порвалась и подхвостник потерялся… И много чего еще достойного вечной памяти, но теперь обреченного на забвение из-за твоей невоздержанности, пещерное ты животное. Понял, что потерял?

Герпис

По гамбургскому счету выходит, он сварливей, чем она.

Грумио

Во-во! И он уже близко к вашим загривкам – твоему и всей твоей братии. А ну, свистать всех наверх! Зови сюда Хулио, Вальтера, Рикки, Мартина, Бориса, Моисея и всех остальных. Да проследи, чтобы космы разгребли, ливреи почистили, подвязки распутали и чтоб каждый встал на левое колено и не смел коснуться волоска в лошадином хвосте хозяина, пока не расцелует ему руки. Все готовы?

Герпис

Так точно, товарищ старшина.

Входит группа товарищей.

Грумио

Построй тут всех.

Герпис

Слыхали? Вы должны так встретить хозяина, чтоб хозяйке не повадно было.

Грумио

Притом, что повадка-то у нее своя, особая.

Герпис

Известное дело.

Грумио

Ну и банда! Да ей от одного вашего вида уже не повадно станет.

Герпис

Самые надежные профессионалы!

Грумио

М-да, любой надежду потеряет, входя в такую компанию. Здорово, молодцы!

Группа товарищей

Здравия желаем, ваше высокобляуродие!

Грумио

(обходя шеренгу)

Здорово, брат. – Как сам? – Привет, курилка. – Ну, как жена? – Как детки? – Подтянись! – Заправь в штаны. – Всё! Тихо! Они идут!

Входят Петручио и Катарина.

Петручио

Куда все делись? Никого в воротах!

Пришлось к столбу мне лошадь привязать!

Где Борька, Моисей? Где Мартин с Рикки?

Все слуги хором

Тут, сэр, все тут, сэр, все мы тут!

Петручио

Заладили! «Тут сэр мы, сэр мы тут»!

Тупые плосколобые холопы!

Ни взгляда, ни поклона, ни руки!

Где эта дрянь, что загодя послал я?

Грумио

Тут, сэр. Но тут и там – все та же дрянь.

Петручио

Дубина! Недоумок! Сукин сын!

Я ль не велел тебе встречать нас в парке

И этих… пионеров взять с собой?

Грумио

У Хулио подметка отвалилась,

На Вальтера напал соседский пес,

Свалила Рикки страшная ангина,

На ржавый гвоздь случайно Мартин сел,

Чулки цыгане сперли у Бориса,

А Моисей в чулане угорел.

Но всех я здесь построил через силу,

Чтоб оказать достойный вам прием.

Петручио

За дело, быстро! Ужин подавать!

(Слуги уходят)

(Напевает)

Куда, куда вы удалились, весны моей…

Куда все провалились? —

Ты дома, Кэт. Садись, располагайся. —

Эх-эх-эх-эх! Уф-уф-уф-уф!

(Возвращаются слуги с ужином.)

Мне долго ждать? – Ну, Кэти, ты чего? —

Стяните сапоги, головорезы!

(Напевает.)

Жил на свете капитан,

Он объехал много стран,

И не раз он бороздил…

Пшёл вон, босяк! Ты вывихнул мне ногу!

На, получи! Чтоб стягивал нежней.

(Бьет слугу.)

Кэт, веселей! – Воды нам, пес! И кстати —

Где Жулик, мой любимый буль-терьер?

И Фердинанда, бедного кузена

Не видно что-то… Кэт, уж ты его

Должна расцеловать – бедняга болен.

(Входит человек с водой.)

Умойся, Кэт, горяченькой с дороги… —

Тварь полорукая! Смотри, что натворил!

Ударяет слугу.

Катарина

Прошу, потише! Он же ненароком.

Петручио

Растяпа, моль, вредитель, таракан! —

Сядь, Кэт, я знаю: ты проголодалась.

Постой, сперва помолимся… – Итак,

Что тут у вас? Баранина?

Один слуга

Ага.

Петручио

Кто подал?

Другой слуга

Я.

Петручио

И скажешь, не заметил?

Все подгорело! Мясо – как песок!

Да что же вы сегодня, сговорились?

Где повар? А? Удрал? Догнать, догнать!

Собаками травите негодяя!

А это – жрите сами! Все убрать!

(Сметает все со стола на пол.)

Тупая невоспитанная сволочь!

Что? Хмуритесь? Ну, я вам покажу…

Слуги разбегаются.

Катарина

Мой дорогой, не гневайтесь, прошу вас:

Мне кажется, баранина была…

Петручио

Чистейший уголь! Кэт, не спорь, я знаю,

В журнале медицинском прочитал,

Что хуже нет, чем мясо пережарить

И съесть. Оно – сплошной канцероген.

Для печени – пить уксус здоровее!

Тем более ужасно – перед сном

Набить себе желудки чем попало.

Уж лучше мы потерпим до утра,

А завтра на просторе запируем…

Давай тебя я в спальню отнесу.

Уходят. С разных сторон выползают слуги, включая Грумио.

Один слуга

Видали вы когда-нибудь такое?

Другой слуга

Ее же вилы в бок он ей вонзил.

Входит Герпис.

Грумио

Ну что там? Где он?

Герпис

В спальне у нее.

Не сказку на ночь – проповедь читает.

Стоит, как призрак дедушки, над ней

И поучает, пальцем не касаясь,

Как «плохо» отличить от «хорошо» —

Спать не дает бедняжке…

Один слуга

Он! Полундра!

Слуги скрываются. Входит Петручио.

Петручио

Я славно начал битву за престол,

Но как бы раньше времени не кончить!

Соколик мой на взводе так хорош,

Нахохлился, сложил на грудку клювик…

А рано, рано выпускать его:

Дай только волю, он и не вернется.

И жалко птичку голодом морить,

Да прежде травли сокола не кормят.

Еще немного, чуточку дожать —

И станет Кэт навеки мне послушна:

Какой скажу, нацепит колпачок

И на спину серебряный бубенчик,

И по небу кругами полетит,

Когда велю… Но что я? Размечтался!

Не дал поесть – теперь не дам ей спать,

Шум подыму, что простыни сырые,

Найду в подушках колкое перо,

Велю взбивать перины до рассвета…

Что? Неприятель дремлет на посту?

А вот как раз дремать я не позволю

И на уши поставлю гарнизон.

Вперед! На штурм! И крепость будет наша!

Уходит.