Текст книги "В защиту Гамлета"
Автор книги: Арсен Казарян
Жанр: Эссе, Малая форма
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
I
Итак, принц Гамлет потерял отца (любимого отца, как мы увидим далее по контексту пьесы). Огромна скорбь в душе Гамлета, но не успел он еще выйти из состояния горя, как его мать (любимая мать, как тоже чувствуется по контексту) выходит замуж за брата отца (и до этого вызывающего неприязнь). Как? Его мать, казалось, горячо любившая мужа – лгала? И брат, преданный брат, лгал в своих братских чувствах. Неужели все в этом мире ложь? В самых близких людях неожиданно раскрылась бездна подлости. Гамлет поражен! Так кому же верить? Стоит ли после этого вообще жить? Вот начало пьесы – подразумеваемое начало. В подобном душевном состоянии перед нами впервые предстает Гамлет – принц датский.
О, если б ты, моя тугая плоть,
Могла растаять, сгинуть, испариться!
О, если бы предвечный не занес
В грехи самоубийство! Боже! Боже!
Каким ничтожным, плоским и тупым
Мне кажется весь свет в своих стремленьях!
О мерзость! Как невыполотый сад,
Дай волю травам – зарастет бурьяном,
С такой же безраздельностью весь мир
Заполонили грубые начала. 11
Здесь и далее текст трагедии приводится в переводе Б. Пастернака
[Закрыть]
Все, что он видел и слезы, и крики, и черные наряды – все это “способы казаться и их легко сыграть”. Еще ничего не известно о призраке отца, только боль потери и чувства свершенной подлости. И здесь, в этом состоянии Гамлет принимает решение молчать. Что же может, в таких условиях, побудить человека опасаться высказывать свои мысли вслух, не страх ли предательства. Если предали самые близкие, то кому же верить? Да и Дания того времени, как чувствуется из трагедии, полна всяких заговоров, тайных переговоров и предательств.
Кроме того, Гамлет, разочаровавшийся в чувствах матери к отцу, не верит больше ни в какое выражение чувств. Чувства настоящие не выставляются, они есть, они в сердце. И на вопрос матери, – неужели ему кажется такой редкостной его беда Гамлет отвечает:
Не кажется, сударыня, а есть.
Мне “кажется” неведомы. Ни мрачность
Плаща на мне, ни платья чернота,
Ни хриплая прерывистость дыханья,
Ни слезы в три ручья, ни худоба,
Ни прочие свидетельства страданья
Не в силах выразить моей души.
Вот способы казаться, ибо это
Лишь действия, и их легко сыграть,
Моя же скорбь чуждается прикрас
И их не выставляет на показ.
Да, он видел горе матери и его недолговечность, и теперь все ему кажется поддельным. И это становится причиной еще большей замкнутости в себе. Его ощущения – все иллюзия, подделка и игра. Мир сошел с ума. Поэтому сам, чтобы сохранить внутреннее пространство, свой внутренний мир – играет, притворяется сумасшедшим, создает иллюзию.
Но тут подходят Горацио, Марцелл и Бернардо. Ах, сколь полны горького сарказма его ответы. И тут, как внезапно сверкнувшая молния, весть о появлении призрака отца. Гамлет, нерешительный Гамлет, как прожужжали нам уши сотни критиков, Гамлет актуальная сила воли которого, по словам Гете, парализована излишним развитием интеллекта – испуган? Он проявил робость? Как бы не так! Кто бы ни был этот ужасающий призрак:
Гамлет
И если примет вновь отцовский образ
Я с ним заговорю, хотя бы ад,
Восстав, зажал мне рот.
И тут же просьба – хранить об этом молчание. Все тот же страх вражеского, предательского окружения. Мы ведь тоже не забыли – кругом предательство.
И вот площадка перед замком, полночь, ужасный холод, ветер режет лицо, вдали гремят пушечные выстрелы и слышны звуки труб. Появляется призрак отца. От ужаса стынет кровь. Но призрак зовет за собой! Горацио и Марцелл всячески пытаются удержать Гамлета.
Гамлет
Все манит он. Дорогу, господа!
(Вырывается от них!)
Я в духов превращу вас, только троньте!
Прочь, сказано! – Иди. Я за тобой.
Так вот он – Гамлет, без тени сомнения идущий навстречу силам ада.
«Теперь он весь во власти исступления» – заключает Горацио.
II
И вот Гамлета поражает новое известие: отец подло убит и убийца – дядя. И первое восклицание Гамлета:
О, мои прозрения!
Что это?, значит, подозрения у него были и до этого? Не поэтому ли он все время говорит о необходимости молчать.
Бедный Гамлет!
О небо! О земля! Кого в придачу?
Быть может, ад? Стой, сердце! Сердце, стой!
Не подгибайтесь подо мною, ноги!
О, подлость, и в ней замешены его мать, его дядя:
О женщина-злодейка! О подлец!
О низость, низость с низкою улыбкой!
На расспросы Марцелла и Горацио Гамлет начинает, было рассказывать, но тут же, встрепенувшись, уходит от ответа:
Нет в Дании такого негодяя,
Который дрянью не был бы притом.
И при том еще заставляет поклясться молчать обо всем увиденном.
Гамлет вновь принимает решение молчать. Видимо возник некий план. Но, боже, какой там план:
Порвалась дней связующая нить.
Как мне обрывки их соединить!
Какой там план. Жизнь пуста и бессмысленна, чудовищна и жестока. Все бесцельно и обречено. А кругом скрывается подлость. В самых близких, в самых родных. Скрывается, чтобы неожиданно нанести удар. И нет цели, и каждый день это глупый обрывок дня и ночи, которые мучительно надо пережить.
Оборвалось все, и тот, кто не испытал этого на себе вряд ли прочувствует глубину этих слов:
Порвалась дней связующая нить.
Как мне обрывки их соединить!
Но! Надо отомстить!!! Надо собраться, почувствовать натянутую струну жизни.
III
Нетерпеливый читатель, вероятно, ожидал, что Гамлет понесется сломя голову и прирежет дядю. Но, вот разочарование – Гамлет не торопится мстить. Более того, как поведала нам Офелия:
Я шила. Входит Гамлет,
Без шляпы, безрукавка пополам,
Чулки до пяток, в пятнах, без подвязок,
Трясется так, что слышно, как стучит
Коленка о коленку, так растерян,
Как будто был в аду и прибежал
Порассказать об ужасах геенны.
О боже, Гамлет ошарашен, растерян, убит душевно.
Офелия
Он сжал мне кисть и отступил на шаг,
Руки не разжимая, а другую
Поднес к глазам и стал из-под нее
Рассматривать меня, как рисовальщик.
Он всматривается в любимую девушку, пристально рассматривает ее. Что, что он ищет в ней? Вот она моя любимая, неужели и в ней кроется подлость, неужели и она, как и моя мать предаст меня при первом подходящем случае. Неужели за этой красотой скрывается коварство. Лучше уйти, бежать пока не поздно, пока вновь не оказался жертвой. Все обман. И трижды поклонившись, он прочь пошел, не отрывая взгляда от Офелии.
Тряхнул рукою, трижды поклонился
И так вздохнул из глубины души,
Как будто бы он испустил пред смертью
Последний вздох. А несколько спустя
Разжал ладонь, освободил мне руку
И прочь пошел, смотря через плечо.
Он шел, не глядя пред собой, и вышел,
Назад оглядываясь, через дверь,
Глаза все время на меня уставив.
Но бедная Офелия, как ей понять то, что творится с Гамлетом. Могла ли она понять, что Гамлет прощается со своей любовью и с собой, с тем который мог еще искренне любить и верить.
Все дальнейшие встречи Гамлета с Офелией это каскад горечи изливаемой полными сарказма фразами. Офелия в глазах Гамлета выступает уже как абстракция – как Женщина. Женщина, которая может предать, которая непостоянна и вероломна.
Гамлет
Ах, так вы порядочная девушка?
. . . . . . . . . . . . .
Если вы порядочная и хороши собой, вашей порядочности нечего делать с вашей красотою.
И тут же дает ей совет: Ступай в монастырь. К чему плодить грешников? Все мы кругом обманщики. Не верь никому из нас. Ступай добром в монастырь.
Бедняжка Офелия, в чем же она-то виновата, что она такого сделала?
Сделала не она конкретно, а сделала Женщина, и сделала нечто ужасное.
Гамлет, обращаясь к матери:
Вы сделали такое,
Что угашает искренность и стыд,
Шельмует правду, выступает сыпью
На лбу невинности и чистоты
И превращает брачные обеты
В торг игроков. Вы совершили то,
Что обездушивает соглашенья
И делает пустым набором слов
Обряды церкви. Небеса краснеют
И своды мира, хмурясь, смотрят вниз,
Как в судный день, чуть вспомнят ваш поступок.
. . . . . . . . . . . . . .
Валяться в сале
Продавленной кровати, утопать
В испарине порока, любоваться
Своим паденьем…
. . . . . . . . . . . . . .
Стыдливость, где ты? Искуситель-бес!
Когда так властны страсти над вдовою,
Как требовать от девушек стыда?
Вот что творится в мыслях и в душе Гамлета. А Офелия:
А я? Кто я, беднейшая из женщин,
С недавним медом клятв его в душе,
Теперь, когда могучий этот разум,
Как колокол надбитый, дребезжит,
А юношеский облик бесподобный
Изборожден безумьем! Боже мой!
IV
Да, Гамлет изменился до неузнаваемости, об этом свидетельствует и король, и королева. И тут же плетутся нити новой подлости – слежки за Гамлетом со стороны его школьных друзей Розенкранца и Гильденстерна, а также со стороны Полония. Мог ли душевно израненный Гамлет, находящийся в состоянии повышенной чувствительности не видеть этого? Мы слышим горькие, полные сарказма слова Гамлета. И снова свидетельство о том, что легче всего он простился бы с жизнью. Боль, глухая душевная боль и опустошенность блокируют действия Гамлета. Избавиться от этой нестерпимой боли немедленно возможно только смертью – вот почему так часто возвращается Гамлет к мысли о смерти.
И уж вовсе странным кажется утверждение Фрейда о сексуальной индифферентности Гамлета, вытекающей якобы из слов Гамлета “Мужчины не занимают меня и женщины тоже”. Слишком уж в иных сферах пребывает сознание Гамлета, и если уж могло появиться у него чувство близости (духовной близости – господин Фрейд), близости мыслителя, философа – то, прежде всего, естественно, по отношению к мужчине, ибо трудно, даже сегодня в наше эмансипированное время, говоря философ и мыслитель подразумевать женщину и, кроме того, в данном случае различия пола неминуемо создали бы некоторое непонимание ощущения ситуации.
Но тут неожиданная радость, прибыли актеры. Посмотрев их неистовую игру, Гамлет произносит свой известный монолог. Он поражен:
Какой же я холоп и негодяй!
Не страшно ль, что актер проезжий этот
В фантазии, для сочиненных чувств,
Так подчинил мечте свое сознанье,
Что сходит кровь со щек его, глаза
Туманят слезы, замирает голос
И облик каждой складкой говорит,
Что он живет! А для чего в итоге?
Из-за Гекубы!
Что он Гекубе? Что ему Гекуба?
А он рыдает. Что б он натворил,
Будь у него такой же повод к мести,
Как у меня? Он сцену б утопил
В потоке слез, и оглушил бы речью,
И свел бы виноватого с ума,
Потряс бы правого, смутил невежду
И изумил бы зрение и слух.
А я,
Тупой и жалкий выродок, слоняюсь
В сонливой лени и ни о себе
Ни заикнусь, ни пальцем ни ударю
Для короля, чью жизнь и власть смели
Так подло. Что ж, я трус? Кому угодно
Сказать мне дерзость? Дать мне тумака?
Развязно ущипнуть за подбородок?
Взять за нос? Обозвать меня лжецом
Заведомо безвинно? Кто охотник?
Смелее! В полученье распишусь.
И он восклицает (внимание! в этом восклицании возможно ключ к “разгадке”) – “Проснись, мой мозг!”. Т.е. выйди, выйди разум из этого оцепенения.
V
Научный подход, каковым, безусловно, должен являться психологический анализ, требует доказательств, ибо утверждать и предполагать можно все что угодно. И утверждения об имеющем место Эдиповом комплексе, о том, что Гамлет медлит, не убивает дядю потому, что подсознательно поддерживает его в своем изначальном, с самого раннего детства идущем желании убрать в лице своего отца соперника своей любви к матери, по меньшей мере, кажутся просто надуманными. С тем же успехом можно утверждать о скрытом гомосексуализме Гамлета и тяге к своему дяде или о нежелании убивать дорогого матери человека, нанеся тем самым боль матери и т.п. для их опровержения достаточно вспомнить, как, не раздумывая, молниеносно убивает Гамлет Полония, приняв его за дядю.
Да, Гамлет не сумасброд, он человек разумный. Он понимает, что находится во взбудораженном состоянии, он не доверяет себе, находящемуся в этом состоянии. Кроме того, исходя из велений своего разума, познавшего уже обманчивость видимого, он сомневается также в истинности слов призрака отца:
Но может статься,
Тот дух был дьявол. Дьявол мог принять
Любимый образ. Может быть, лукавый
Расчел, как я устал и удручен,
И пользуется этим мне на гибель.
Нужны улики поверней моих.
И, весь в сомнениях, он решает устроить известную “мышеловку” дяде.
Он выдаст чем-нибудь себя
При виде сцены, либо этот призрак
Был демон зла, а в мыслях у меня
Такой же чад, как в кузнице Вулкана.
Внутренне им движет желание доказать, что это неправда. Это не может, не должно быть правдой. Убить дядю – значит признать свершившуюся подлость, значит, убедиться в справедливости своих горьких мыслей о мире, о людях. Значит, подтвердить полнейшее разрушение и смерть своего внутреннего мира. И он цепляется за любую соломинку, чтобы спасти его. Убедиться, что все это сон и бред своего воспаленного разума – вот чего искренне хочет Гамлет.
Мы видим отягощенность Гамлета жизнью, мучения его, причиняемые душевной болью. Это невольно превращает в философа. Можно обратить внимание на интересный факт – философствованию Гамлета удивляются все, кроме друзей.
А в это время вокруг продолжают плестись интриги. Но может ли столь чувствительный Гамлет не видеть этого.
Гамлет предлагает Гильденстерну сыграть на флейте. И на отказ и признание в неумении обращаться с этим инструментом обращается к нему и в его образе ко всем бывшим и будущим Фрейдам, бесцеремонно, с видом знатока лезущих в его душу, истолковывающих его действия и мысли, как если бы им доподлинно были бы известны все складки и лабиринты его внутреннего мира:
“Смотрите же, с какою грязью вы меня смешали. Вы собираетесь играть на мне. Вы приписываете себе знание моих клапанов. Вы уверены, что выжмете из меня голос моей тайны. Вы воображаете, будто все мои ноты снизу доверху вам открыты. А эта маленькая вещичка нарочно приспособлена для игры, у нее чудный тон, и тем не менее вы не можете заставить ее говорить. Что ж вы думаете, со мной это легче, чем с флейтой? Объявите меня каким угодно инструментом, вы можете расстроить меня, но играть на мне нельзя.”
VI
Ужас, страх приводят животных с развитой психикой в состояние оцепенения. У простейших подобные явления насколько известно явно не наблюдаются.
Человеку более развитому интеллектуально, с более сложным внутренним миром свойственны переживания и отрицательные эмоции иного рода, более высшего порядка. С нами, безусловно, согласился бы Рамачарака: “Муки человека, который достигает высокой степени умственного роста, те муки, которые заставляют его видеть новые проблемы и невозможность их разрешения, – эти муки не могут быть вообразимы человеку, не достигшему этой стадии развития.” 22
Йог Рамачарака “Раджа – йога”
[Закрыть]
Их влияние на человека, несомненно, более сильно. Они могут сковывать действия, вводить в состояние некоего оцепенения, или даже, душевного паралича, шока. Причем это может быть достаточно сильная личность, могущая в себе подавлять страх (не то что не чувствующая страха, а именно подавляющая его), осмеливающаяся вступить, если нужно в преисподнюю. Таков Гамлет!
Охарактеризовать же это состояние можно следующими признаками:
ощущением бесцельности жизни;
ощущением жизненного тупика;
желанием смерти, как освободительницы;
повышенной чувствительностью;
завышенными требованиями, предъявляемыми к себе и к другим.
И, таким образом, согласимся, что если образ Гамлета зачастую не понимается, то в этом вина далеко не Шекспира. Поскольку сложнейшее душевное состояние Гамлета гениально переданное Шекспиром более высокого порядка, то оно остается непонятным и позволяет дать фантазии место для толкований и, таким образом, пьеса подобно тесту Роршаха вызывает соответствующие каждому ассоциации. Таким образом, в каждом толковании выявляется подсознательный духовный мир самого толкователя и критика. И становится ясно, почему интеллектуальный Гете увидел в Гамлете излишнее развитие интеллекта, а Фрейд рассмотрел Эдипов комплекс. Тоскующая по любви Цветаева подвергла его ожесточенным нападкам своей страсти:
Принц Гамлет! Довольно царицины недра
Порочить… Не девственным – суд
Над страстью.
Принц Гамлет! Не Вашего разума дело
Судить воспаленную кровь.
Своей Королеве встаю на защиту –
Я, Ваша бессмертная страсть. 33
М. Цветаева “Офелия – в защиту королевы”
[Закрыть]
Этот ряд можно продолжить. Крайне замысловато и запутанно мыслящий Л.С.Выготский естественно запутывается в собственном восприятии “Гамлета” и приходит к выводу, что вся трагедия, начиная от фабулы и заканчивая героями построена на непонятной двойственности.
Рассмотрим, как видит “Гамлета” Л.Н. Толстой. “Но ни на одном из лиц Шекспира так поразительно не заметно его, не скажу неумение, но совершенное равнодушие к приданию характерности своим лицам. < >
В легенде личность Гамлета вполне понятна: он возмущен делом дяди и матери, хочет отомстить им, но боится, чтобы дядя не убил его так же, как отца, и для этого притворяется сумасшедшим…
Все это понятно и вытекает из характера и положения Гамлета. Но Шекспир, вставляя в уста Гамлета те речи, которые ему хочется высказать, и заставляя его совершать поступки, которые нужны автору для подготовления эффектных сцен, уничтожает все то, что нужно автору: то ужасается перед тенью отца, то начинает подтрунивать над ней, называя его кротом, то любит Офелию, то дразнит ее и т.п. Нет никакой возможности найти какое-либо объяснение поступкам и речам Гамлета и потому никакой возможности приписать ему какой бы то ни было характер.” 44
Л. Н. Толстой “О Шекспире и о драме”
[Закрыть]
Нет, знаете ли, из этических соображений комментировать это я не буду.
Величайший же Ницше считал “Гамлета” прежде всего неудавшимся произведением – “его автор, пожалуй, смеясь, согласился бы со мной, скажи я ему это в лицо” 55
Ф. Ницше “Злая мудрость”
[Закрыть] – пишет он. Почему? Поскольку “Видеть в Гамлете вершину человеческого духа – по мне это значит скромничать в отношении духа и вершины”. 66
Ф. Ницше “Злая мудрость”
[Закрыть]
Откуда же истоки такого глубокого разочарования Гамлета. Не в том ли, что Гамлет был чист сердцем и душой и свято верил в людей. В обратном случае трудно было бы разочароваться тому, кто изначально не верит людям и видит в них одно зло. Ницше дает совет Гамлету “не глотать людей, как устриц” 77
Ф. Ницше “Веселая наука”
[Закрыть], т.е. иными словами, изначально быть разборчивым с людьми, знать, что есть в мире добро и зло, хорошее и плохое.
Как это напоминает историю другого принца из иной страны, совершенно иной культуры, совершенно иного времени Сиддхартха Гаутамы, родившегося в 560 г. до н.э. Родители его прилагали все усилия, чтобы Гаутама не видел в жизни ничего плохого, не знал бы даже о существовании зла, болезней, старости, смерти. И вот однажды в двадцать с небольшим он случайно увидел все это. И что же? Он, шокированный этим, избирает путь самоудаления от жизни, от реальной, от активной жизни и, оставив дворец, отправляется на поиски “Пути” – пути примирения его внутреннего девственно-чистого мира с жестокой внешней действительностью. Естественно это должно было вылиться в некую философскую систему. И вот на чем она основывается: жизнь полна боли и страдания, страдания причиняет желание, стремление к наслаждению, радости. Сама основа уже показывает, откуда берет начало вся созданная Гаутамой система – буддизм.
Таким образом, как в одном, так и в другом случае оказываются выделены следующие абстракции: люди – злы, подлы; женщины – порочны, склонны к предательству; мир – плох и полон зла. Эти абстракции стали главенствующими в психике Гамлета. В разных высказываниях Гамлета они проскальзывают:
О мерзость! Как невыполотый сад,
Дай волю травам – зарастет бурьяном,
С такой же безраздельностью весь мир
Заполонили грубые начала.
Если с каждым обходиться по заслугам, кто уйдет от порки?
О женщины, вам имя – вероломство!
Таким видит теперь он мир, и жить в таком мире, он не приспособлен. Отсюда также исходит его постоянная суицидальная тяга к самоудалению из мира.
Девственник! Женоненавистник! Вздорную
Нежить предпочедший!.. 88
М. Цветаева “Офелия – Гамлету”
[Закрыть]
Да, Марина Цветаева, благо он предпочитает вздорную нежить, благо были и есть еще такие люди, иначе мир скатился бы к обычному скотному двору. И дело далеко не в женоненавистничестве, а в преданности, чести, достоинстве, правде, искренности, дружбе, любви.
VII
Параллельно истории отмщения Гамлета, развиваются иные события. Сам Гамлет становится убийцей отца Лаэрта, а затем и виновником смерти его сестры Офелии.
Перед нами Лаэрт предстает как достаточно нравственная личность. Чего стоят одни только наставления сестре перед своим отъездом.
Лаэрт возвращается, узнав о гибели отца. Набрав отряд бунтовщиков, разоружив охрану, взламывая двери, он врывается во дворец. “Спокойней, Лаэрт” – обращается к нему королева.
Лаэрт
Найдись во мне спокойствия хоть капля,
И я стыдом покрою всех: себя,
Отца и мать. Могу ль я быть спокойным,
Когда я все утратил, что любил?
Он пытается узнать, как был убит отец:
Как умер он? Но за нос не водить!
Я рву все связи и топчу присягу,
И преданность и верность шлю к чертям.
Возмездьем не пугайте. Верьте слову:
Что тот, что этот свет – мне все равно.
Но будь что будет, за отца родного
Я отомщу!
Король открывает ему, что убийца Гамлет. Лаэрт тут же соглашается на подлейший заговор против Гамлета, ему все равно как покарать, отомстить.
Лаэрт
Увижу в церкви – глотку перерву.
Вспомним, Гамлет не стал убивать короля в момент его молитвы.
И вот этот безудержный поток мести Лаэрта в минуту еще большей скорби – похорон Офелии сталкивается лицом к лицу с виновником всех своих бед – Гамлетом.
Лаэрт
Трижды тридцать казней
Свались втройне на голову того,
От чьих злодейств твой острый ум затмился!..
Не надо. Погодите засыпать.
Еще раз заключу ее в свои объятья.
Прыгает в могилу.
Заваливайте мертвую с живым!
На ровном месте взгромоздите гору,
Которая превысит Пелион
И голубой Олимп.
Гамлет
(выступает вперед)
Кто тут, горюя,
Кричит на целый мир, так что над ним
Участливо толпятся в небе звезды,
Как нищий сброд? К его услугам я,
Принц Гамлет Датский.
Прыгает в могилу.
Лаэрт
Чтоб тебе, нечистый!
Борется с ним.
Гамлет
Учись молиться! Горла не дави.
Я не горяч, но я предупреждаю:
Отчаянное что-то есть во мне.
Ты право пожалеешь. Руки с горла!
И то, что Гамлет не рыдает, не рвет на себе волосы – не означает что он не испытывает горя; то, что он сдержан – не значит, что он труслив:
Я знать хочу, на что бы ты решился?
Рыдал? Рвал платье? Дрался? Голодал?
Пил уксус? Крокодилов ел? Все это
Могу и я. Ты слезы пить пришел?
В могилу прыгать, мне на посмеянье?
Живым зарытым быть? Могу и я.
Ты врал про горы? Миллионы акров
Нам на курган, чтоб солнце верх сожгло
И в бородавку превратилась Осса!
Ты думал глоткой взять? Могу и я.
Итак, поток экспрессивной вспыльчивости столкнулся с внутренней огромной потенциальной силой Гамлета.
Но вот путем ряда подлостей Гамлет повержен. Дух мщения Лаэрта удовлетворен. И тут только он осознает, что так поступить было подло:
Я гибну сам за подлость и не встану.
Лаэрт раскрывает истину Гамлету. И на смерть короля реагирует однозначно
Поделом:
Напиток был его изготовленья.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
