Текст книги "Сталин. Ложь и мифы о сталинской эпохе"

Но вот ведь какое дело – в правительстве этой самой Дальневосточной республики военными делами заправляли основные в будущем персонажи военно-политического заговора: Уборевич, Блюхер, Фельдман и другие. Это, во-первых. Во-вторых, в 1930-х гг. фальшивка ведь выползла одновременно и в Европе, и на Дальнем Востоке. То есть выходит, что заговорщики воспользовались старыми связями и каналами разведки для того, чтобы запустить фальшивку и на Дальнем Востоке, подсунув ее японской разведке. Едва ли столь уж обременительно согласиться с этим. Со слов Дон-Левина, Головачев якобы объяснил ему, что-де компрометирующий Сталина «документ» он получил от некоего жандармского офицера Руссиянова.

А этот «фрукт» – Виктор Николаевич Руссиянов – в свое время в чине поручика был помощником у упоминавшегося выше ротмистра Железнякова, которого в октябре 1915 г. и уже в звании ротмистра сменил на посту начальника Енисейского розыскного пункта. Трудно понять, как у Руссиянова могли сохраниться какие-либо компрометирующие именно Сталина как Сталина документы, то есть почему персонально на Сталина, а не на других ссыльных тоже. Ведь в то время Сталин не был столь уж известным политическим деятелем. Имена Ленина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и других звучали гораздо чаще. Не говоря уже о том, что приписывать Руссиянову какую бы то ни было прозорливость просто смешно, потому как в первые дни после этой самой «революции» он был арестован как раз в момент сжигания документов охранки?!

Причем арестовывал его именно же Борис Иванович Николаевский! После Февральской революции он был избран тогда городским главой Енисейска от фракции меньшевиков! Судя по всему, обращавшийся впоследствии к Николаевскому Бухарин кем-то был просвещен на этот счет. Ибо сам он знать этого не мог – в момент Февральской революции он был в Америке. В итоге получается, что его просьба к Николаевскому предать гласности фальшивку со своими комментариями основывалась «на учете факта достоверности знания» Николаевским Руссиянова, что придало бы фальшивке и его комментариям дополнительный вес. Но Николаевский наотрез отказался это делать.

Руссиянова освободили во времена Колчака, вместе с которым он далее воевал, дослужившись до звания полковника в его армии, а после разгрома состоявшего на службе у британского короля марионеточного адмирала дал деру в Китай, где проживал в Шанхае и работал шофером в американской семье. Внезапно скончался в 1938 г. Впоследствии, после установления коммунистической власти в Китае, его сын смылся в Австралию. И именно из Австралии он и прислал Дон-Левину аж целый пакет с компрометирующими Сталина «документами»!

И тут же возникает ряд убийственных для фальсификаторов вопросов. Если фальшивку как якобы подлинный документ запускали в дело еще в 1930-х гг., то как у сынка бывшего жандарма мог сохраниться аж целый пакет с тем же компроматом на Сталина?! Про запас, что ли?! Ведь если, как эти негодяи утверждали, «документ» был подлинный, то откуда взялась копия-то, ведь его же пытались всучить германской, японской, французской и румынской разведкам, и что, всякий раз это был подлинник?! Да еще и размножившийся в дополнительных «документах»?! Откуда какой-то занюханный сынок какого-то нищего шофера в какой-то американской семье Шанхая мог знать о проживавшем в США пройдохе Дон-Левине?! Да еще, будучи в Австралии, «гениально» сообразить, что сей пакет с «документами» надо непременно послать именно ему?! И непременно же в 1947 г.?! До того ли было этим эмигрантам, едва только переселившимся в Австралию?! У них столько обыденных проблем было в тот момент, что думать о компрометации Сталина в первые послевоенные годы, мягко выражаясь, им было не с руки!

И вот теперь мы подошли к самому главному в истории этой грязной фальшивки. Но, прежде всего, отмечу, что мне и по сей день неведомо, в каком состоянии многие зоологические антисталинисты пишут свои опусы, а пишут они и по сей день, однако с ними со всеми происходит одно и то же – все без какой-либо надобности и принуждения выбалтывают такую смертельную для их лжи правду, что просто грех этим не воспользоваться. Итак, по литературе до сих пор гуляет совершенно идиотская байка о том, что-де незадолго до своей смерти основатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский заполучил аж целую папку с документами, якобы доказывающими, что Сталин был шпионом охранки?! Что он передал их одному из «ленинских гвардейцев» М.П. Томскому (упоминается также и фамилия еще одного оппозиционера – Н.А. Угланова), а тот передал их К.Е. Ворошилову.

Как известно, Дзержинский внезапно скончался в 1926 г. И последние годы своей жизни Дзержинский был убежденным сторонником Сталина и его внутренней и внешней политики, его экономического курса.

В то же время нельзя не помнить, что 1926 г. – год начала поступления первых сигналов из-за границы о начавшей формироваться в СССР какой-то военной партии во главе с Тухачевским. Это ведь год, когда ОГПУ впервые выделило в отдельное производство агентурно-наблюдательное дело на Тухачевского. Более того, это год, когда состоялся нелегальный «визит» Троцкого в Германию. Да и самого Дзержинского на тот свет спровадили не без усилий людей Троцкого. Вы думаете, что все это случайность?! Не собираюсь навязывать свое мнение. Лучше внемлите следующим фактам.

Одни «знатоки» антисталинизма нагло, но совершенно беспочвенно увязывают воедино внезапную смерть Дзержинского и факт получения им компрометирующих Сталина данных. Другие «знатоки» с не меньшим апломбом утверждают, что Дзержинский передал эту папку Томскому (Угланову), а тот – Ворошилову. Но никто не утруждает себя хотя бы попыткой объяснения того непреложного факта, что Томский выжил до 1937 г. и сам застрелился, Ворошилов – и вовсе спокойно дожил до почетных похорон в конце 1960-х гг., пережив Сталина. И в то же время заклятые «конкуренты» первых утверждают, что папка с компроматом на Сталина была обнаружена заместителем начальника Секретно-политического отдела ОГПУ неким Рабиновичем (ну как же обойтись в таком серьезном деле без Рабиновичей?!), без указания имени и отчества, при разборе документов в бывшем кабинете Дзержинского.

Прежде всего, это просто невообразимая глупость по определению. В то время уже действовали очень строгие правила сбора и комплектования архивов, в том числе и посмертных архивных фондов старых большевиков. И едва только Дзержинский скончался, его кабинет и сейф были опечатаны, а после похорон соответствующая комиссия произвела опись и составила единый архивный фонд Дзержинского, который и поступил на хранение в государственный архив. То, что относилось сугубо к компетенции Лубянки, осталось на Лубянке ввиду режима секретности, более того, попало сразу в Особый архив. Соответственно ни один «козел» – хоть Рабинович, хоть не Рабинович – не мог разбирать документы в бывшем кабинете Дзержинского спустя три года после его смерти. Тем более что в списках заместителей СПО ОГПУ по состоянию на 1929 г. никакого Рабиновича не значится.

Зато в соответствии с приказом по ОГПУ № 35 от 27 января 1930 г. на всю контору прогремел уполномоченный ОГПУ некий Борис Рабинович. Согласно этому приказу, на тот момент он уже два года как систематически сообщал подпольной троцкистской организации обо всех предстоящих операциях чекистов против нее. Проще говоря, «сливал» секретную информацию. Более того, оказалось, что этого Б. Рабиновича подпольная троцкистская организация специально внедрила в органы госбезопасности. Естественно, что Б. Рабинович был осужден и расстрелян.

Как правило, неустановленного Рабиновича, который якобы копался в бывшем кабинете Дзержинского, увязывают с делом Якова Блюмкина, которого расстреляли 3 ноября 1929 г. якобы из-за того, что-де он должен был вывезти эту самую папку за рубеж. Из-за близости времени расстрела Я. Блюмкина и Б. Рабиновича волей-неволей приходится их увязывать.

И вот тут приходится говорить уже о деле самого Блюмкина. Находясь за границей как разведчик-нелегал, вопреки всем правилам конспирации и даже элементарной осторожности, этот известный авантюрист встретился в Турции с недавно высланным из СССР Троцким и его сыном. В СССР возвратился то ли с письмом от Троцкого, что мало чего объясняет, то ли с каким-то серьезным поручением от «беса», что более похоже на правду.

Учитывая же, что, будучи мужиком бывалым и далеко не трусом, и лишь вернувшись в Союз, Блюмкин откровенно запаниковал, то выходит, что сути этого поручения он не знал или как минимум не полностью знал. Но когда узнал, то действительно откровенно струсил и запаниковал. А что могло послужить причиной для такой паники?! И что могло послужить причиной для беспрецедентно скорой расправы над Блюмкиным – ордер на его арест был выписан лично Ягодой 31 октября, а к стенке его поставили уже 3 ноября 1929 г., да к тому же по решению Коллегии ОГПУ?! Более того, протоколы его допросов были посвящены такой ерунде, что даже стыдно об этом писать[98]98
  Цит. по: Смирнов А. Тайна маршала Блюхера // Загадки истории. 2013. № 29. С. 18–19.


[Закрыть]. Разведчик-нелегал встретился с высланным из страны ярым врагом советской власти, а руководство ОГПУ устраивает профанацию допросов и тут же расстреливает человека, которого надо было допрашивать денно и нощно. Так что же произошло?!

Как это ни парадоксально, ответ дал Александр Федорович Керенский. Именно в октябре 1929 г. редактируемая им парижская эмигрантская газета «Дни» опубликовала сообщение, что будто бы лидеры «правой оппозиции» М.П. Томский и Н.А. Угланов располагали документами, компрометирующими революционную карьеру И.В. Сталина! То есть выходит, что уже тогда началась подготовительная фаза операции по массированной компрометации Сталина в целях его свержения. Ведь это время начала первой пятилетки, коллективизации и особых трудностей, стоявших на пути социалистических преобразований СССР, против которых «бес» и его соратники выступали со всей присущей им яростью. Не хватало лишь самого компромата для организации свержения Сталина «на законных основаниях». А для его изготовления не хватало образцов. И, судя по всему, Блюмкин и должен был вывезти образцы, которые подобрал ему Б. Рабинович, роясь в архивах. От этого точно запаникуешь. Блюмкин и запаниковал, едва только узнал, что конкретно он должен был вывезти при очередном выезде за границу. В таком случае понятна и чрезмерная торопливость Ягоды с расстрелом Блюмкина, и бессмысленная болтология в официальных протоколах допросов Якова. От такого подследственного Ягода избавился самым коротким способом – расстрелял. Обычно расстрелы Б. Рабиновича и Я. Блюмкина списывают на произвол Сталина. Но, прежде всего, нет никаких свидетельств, что Сталин знал, например, о деле Б. Рабиновича. А вот о деле Блюмкина Сталин знал. Более того, в то время Иосиф Виссарионович еще не был для Лубянки абсолютно непререкаемым авторитетом и полновластным хозяином. И, наконец, едва только он узнал о столь скором расстреле Блюмкина, то был до крайности поражен и изумлен. Потому как такого поворота он не ожидал, а рассчитывал на серьезное расследование. Кстати говоря, не случайно, что именно с того времени у него стали подспудно формироваться подозрения в отношении честности Ягоды.

Короче говоря, история с рытьем Рабиновича в опечатанном кабинете Дзержинского кому-то понадобилась, чтобы хронологически как можно дальше отвести время появления фальшивого документа, прикрывшись высоким авторитетом личной честности и неподкупности Железного Феликса. А заодно еще раз навести тень на несуществующий плетень в деле о его смерти – то есть еще раз бросить черную тень ни на чем не основанных подозрениях в причастности Сталина к смерти Дзержинского. Однако появление в этом сюжете Якова Блюмкина, как видите, все испортило.

Лейба Лазаревич Фельдбин использовал тот же штамп. По его версии, выходило, что некий сотрудник НКВД СССР по фамилии Штейн (опять двадцать пять – ну куда же без Штейнов, сменивших Рабиновичей?!) в 1936 г. рылся в бывшем кабинете В.Р. Менжинского. И там, видите ли, повторно обнаружил якобы ту же самую папку с якобы компрометирующими Сталина документами?! Естественно, что и его версия тупа до последней тени последней запятой. Почему – выше уже было разъяснено. Кабинет и сейф, а также все личные и служебные бумаги Менжинского после его смерти были сразу же опечатаны, а после похорон разобраны и определены на хранение. Что-то осталось на Лубянке, что-то было передано в центральный архив, что-то в архив Октябрьской революции и т. д. Никакого запертого кабинета Менжинского с неразобранными документами на Лубянке не было и в помине. Это не могло быть по определению. Ибо просто кабинетов не хватало. Сохранялся незанятым только кабинет Дзержинского.

Тем не менее этой совершенно нелепой версией пользуются до сих пор, в том числе, естественно, и за рубежом, где помешанных на антисталинизме хоть отбавляй. Дурдомов, что ли, на преуспевающем Западе не хватает?! Рассовали бы этих идиотов по палатам, и пускай там строчат свои шизофренические писульки. Так нет же, всякую их грязь да мерзость отдельные «демократические» издательства еще и на русском языке публикуют. Ну, хоть бы немного подумали насчет следующего. Как мог Сталин оставить в живых якобы имевшую место быть в реальности папку, если, как эти писаки утверждают, она была обнаружена еще в 1929 г., за что несчастного, но неизвестного Рабиновича к стенке поставили. Дзержинский и вовсе «внезапно» помер из-за этой папки, да еще и якобы по вине Сталине за три года до ее обнаружения?! Что, Сталин специально ее засунул в закрытый кабинет Менжинского после его смерти, чтобы кто-нибудь спустя два года ее вновь обнаружил?! Что, Сталин на живца ловил охочих до заговоров идиотов?!

Однако вернемся к удивительному совпадению по времени между публикацией Керенского и арестами Блюмкина и Рабиновича и их последующими расстрелами. В 1929 г. Лубянка нанесла чрезвычайно сильный удар по упоминавшемуся выше «королю фальшивок» Орлову. На время он оказался парализован в своей деятельности по изготовлению фальшивок. Более того, судя по всему, у него и не было образцов документов и подписей тех подразделений охранки и ее офицеров, которые действовали за Уралом, в Сибири. Ведь сам Орлов в период пребывания в России все время вертелся на европейской части России. А фальшивку почему-то хотели привязать к дальневосточному контингенту русской эмиграции. Почему? Ответ достаточно прост. Потому, что к концу 1920-х гг. уже было известно, что в архивах Лубянки того времени нет архива ни Енисейского охранного отделения, ни тем более Енисейского розыскного пункта. При изготовлении фальшивок все исходят из одного и того же правила – насколько возможно максимально не дать проявиться даже тени намека на возможность проверки. Ссылка же на какой-то задрипанный розыскной пункт – в самый раз. Далее. Подавляющая часть жандармских и полицейских чинов, что накануне «революции» служили в различных подразделениях охранки за Уралом и в Сибири, смылись как раз в Китай, где и проживал ничего не ведавший В.Н. Руссиянов, бывший начальник Енисейского розыскного пункта.

Более того. Именно там, в Китае, британская разведка располагала одним из искуснейших в среде русской эмиграции фальсификаторов, бывшим генералом Кедроливанским. «Фрукт», надо сказать, еще тот. Формально В.М. Кедроливанский являлся детективом шанхайской полиции и, к слову сказать, по отзывам знавших его лиц, был очень даже неплохим сыщиком. Однако более всего он служил британской разведке в Шанхае по части изготовления провокационных фальшивок против советских учреждений, которые затем запускались в дело. Ни одна провокация против советских учреждений в Китае в 1920-х – 1930-х гг. не обходилась без его участия. Более всего он специализировался на подделках документов. Особо он развернулся в то самое время, когда в Китай прибыл новый британский посол в ранге заместителя министра иностранных дел по разведке – Майлз Локкер-Лэмпсон. Ведь именно он, Майлз Локкер-Лэмпсон, и был непосредственным организатором англо-германской секретной конференции в июле 1926 г., на которой было выработано решение о нападении на СССР консолидированными силами Запада при участии Германии.

Но вот ведь какое странное совпадение. Одновременно с М. Локкер-Лэмпсоном в Китай в качестве резидента ИНО ОГПУ прибыл и нелегально выезжавший вместе с Троцким в Германию в 1926 г. высокопоставленный сотрудник советской разведки Исидор Вольфович Мильграм. Далее странностей еще больше. Именно на период их пребывания в Китае приходится серия крупных антисоветских акций британской разведки, осуществлявшаяся руками китайской полиции. На этот же период приходится и устроенная Чан Кайши в упреждение китайской революции кровавая резня китайских коммунистов. И с этого же периода времени в кругах русской эмиграции по всему миру начинается пока еще глухая болтовня о том, что будто бы в революционном прошлом Сталина имеются какие-то «темные страницы». Почему такое уникальное совпадение должно было приключиться?! Тем более, как оно и выходит в реальности, в развитие уже упомянутых выше совпадений.

Конечно, возможно и не было бы никакой нужды заострять на этом внимание, если бы не следующие обстоятельства. Как уже отмечалось выше, Р. Врага указал на то, что в 1930-х гг. фальшивкой оперировали эмигранты, связанные с «Союзом Русских Фашистов» на Дальнем Востоке. Но вот ведь какая штука – В.М. Кедроливанский являлся членом этого союза. Более того, Р. Врага указал, что в 1937 г. фальшивку пытались «впарить» и японской разведке. Но и тут удивительное совпадение. Причем не одно. В.М. Кедроливанский одновременно был очень тесно связан с японским генеральным консульством в Шанхае и выполнял различные политические поручения японской разведки, действовавшей под дипломатическим прикрытием. Канал для продвижения фальшивки – что надо. Кроме того, у него были не менее тесные связи и с американскими спецслужбами на Дальнем Востоке. Он вообще был многостаночником: одновременно служил как британской, так и японской разведкам, китайской полиции, а заодно и американскому ФБР, с представителем которого в американском консульстве в Шанхае был также тесно связан, помогая янки в разработке наркоторговцев из числа американских граждан на Дальнем Востоке. Но ведь и упоминавшийся выше Руссиянов имел связи с американцами – работал шофером у какого-то американца.

Теперь о втором совпадении. На нескольких страницах одного из томов 16-томного уголовного дела № Н-18765 в отношении бывшего белогвардейского генерал-лейтенанта, бывшего войскового атамана Забайкальского казачьего войска Григория Михайловича Семенова письменно зафиксирован протокол его допроса от 22 августа 1946 г. В ходе этого допроса экс-атаман Семенов вдруг заговорил о следующем, хотя его об этом и не спрашивали: «В 1937 г. ко мне в Дайрен приезжал из Советского Союза с поручением от маршала Блюхера некий Соколов, имени отчества не помню, назвавший себя лейтенантом Амурской флотилии».

Пораженный таким заявлением следователь МГБ СССР задал вопрос: «Вы правду рассказываете? Такая встреча действительно имела место?»

Ответ Семенова: «Да. Приблизительно в октябре 1937 г. Прожил у меня два дня и прямо заявил, что прибыл по поручению штаба маршала Блюхера. Соколов предупредил, что в СССР в ближайшее время должны произойти крупные события. Ожидается, как выразился Соколов, “дворцовый переворот”, в результате которого власть перейдет в руки военных руководителей с Блюхером во главе. Соколов подчеркнул, что участникам заговора опасно медлить, иначе “с маршалов полетят головы”. Соколов предложил выяснить, как японцы отнесутся к перевороту и не воспользуются ли они происходящим для того, чтобы захватить советский Дальний Восток. Этот вопрос ему и поручил выяснить Блюхер. Выбор на Соколова пал потому, что его отец лично был со мной знаком.

Я спросил Соколова во время его повторного приезда более подробно проинформировать о целях заговора военных и уточнить интересующие Блюхера вопросы. Сам я обещал к его приезду подготовить материалы относительно военных планов японского командования относительно СССР. В моем доме о Соколове знал только китаец Чен – повар…

В штабе Квантунской армии начальник 2-го разведывательного отдела полковник Ямоока сделал мне выговор за несанкционированную встречу с Соколовым, заявив, что о настроениях в штабе Блюхера им известно и чтобы я зря не болтал и ничего не предпринимал»[99]99
  Шарапов и Ярморкин – видные ученые-экономисты дореволюционной России.


[Закрыть].

Не вдаваясь в детальный анализ дела маршала Блюхера, отметим, что и советский военный разведчик Рихард Зорге в сообщении от 14 декабря 1937 г. указывал на то, что «ведутся, например, серьезные разговоры о том, что есть основания рассчитывать на сепаратистские настроения маршала Блюхера, а потому в результате первого решительного удара можно будет достигнуть с ним мира на благоприятных для Японии условиях». Есть и другие подтверждения аналогичного рода. Короче говоря, очевидно же, что Блюхер реально готовился к военному перевороту, несмотря на то, что сам же участвовал в вынесении смертного приговора Тухачевскому и К° еще в июне 1937 г.

Все это к тому, что не с подачи ли Блюхера состряпанная «мастерами» документальных фальсификаций исследуемая фальшивка, попав сначала в руки антисталинской оппозиции, возвратилась едва ли не туда, откуда и была родом, на Дальний Восток, и попала к японской разведке?!

Как уже отмечалось выше, получив фальшивку, дотошные японцы немедленно потребовали тщательной экспертизы. Разведывательные службы Японии провели ее и без труда установили не только сам факт фальшивки, но и ее источник. А тут опять странные совпадения. Едва только это было установлено, как В.М. Кедроливанский внезапно смылся из Шанхая, сказав, что уезжает в Лондон, хотя укрылся в Маниле (Филиппины). А чуть позже загадочным образом «откинул ласты» В.Н. Руссиянов. После войны В.М. Кедроливанский почему-то вернулся в Шанхай, где при загадочных обстоятельствах покончил с собой. После чего и началась послевоенная фаза в операции с этой фальшивкой – ведь Дон-Левин утверждал, что получил данные о «документе» уже в 1947 г.

Что же в итоге получается-то?! А ничего, кроме обычной практики британской разведки – «все концы в воду»! Трупы-то, как известно, говорить не могут. Да и сраму не имут. Подумаешь, что их фальшивку один раз уже разоблачили! Но ведь Япония-то была побеждена. Кто и что там вякать-то будет?! Японцам было не до этого. Да и тевтонам тоже. А поскольку все концы были надежно обрублены, то можно было запускать фальшивку по второму кругу. Тем более что в СССР были законно осуждены и справедливо расстреляны и лидер «Союза Русских Фашистов», много знавший Вонсянский, и атаман Семенов, знавший не меньше первого.

Надеюсь, теперь понятно, как у сынка Руссиянова зародилась мысль о том, что-де надо отправить аж целый пакет с якобы компрометирующими Сталина данными лично пройдохе Дон-Левину! Да и как может быть не понятно, что в роли некоего «озарения», посетившего его эмигрантскую голову, выступили представители британской разведки – в Австралии это было им менее двух раз плюнуть.

Надеюсь, теперь понятно, что британская разведка изначально была причастна ко всей этой возне с фальшивкой. Вначале, во второй половине 1920-х гг., она смотрела на это весьма благосклонно. Однако, убедившись, что Сталина не свалить ни традиционными методами, ни с помощью фальшивок, она отказалась от этой затеи. Троцкий же не отказался. По упертости в своей зоологической ненависти к Сталину ему не было и нет равных. Он и пошел до конца. Фальшивка была состряпана до конца. И ее попытались запустить в дело. Но тут вмешались высшие интересы имперской безопасности Великобритании. Что ей антисталинская возня взбесившихся неудачников, если эти «деятели» в своем практическом антисталинизме вышли на глобальный уровень и откровенно угрожали ее высшим интересам?! Вот тут-то «старая, добрая» сволочь и повернулась своим традиционным рылом – рылом PERFIDIOUS ALBION! Сиречь рылом Коварного Альбиона!

Кто-то очень здорово помог тевтонам и японцам быстро определить не столько сам факт фальсификации – это они и сами преспокойно сделали, – сколько выявить источник происхождения этой фальшивки. На Троцкого, сами понимаете, в данном случае оснований грешить нет. Это могла быть только британская разведка, которая имела соответствующую агентуру в различных кругах русской эмиграции и, естественно, соответствующим образом подсказала, как необходимо полностью дезавуировать эту фальшивку. Ей вовсе не нужен был просто переворот в СССР и свержение Сталина ради того, чтобы его место заняли те, кто планировал вступить в военно-геополитический альянс с Германией и Японией и далее организовать ожесточенную борьбу против англосаксонского Запада. Ей необходимо было организовать нападение Германии и Японии на СССР, чтобы он был уничтожен дотла. Вместе со Сталиным. Высшему руководству Великобритании, по чьим указаниям действовала британская разведка, была нужна война. Вот что являлось главной задачей в то время. Ну а то, что получится некое содействие Сталину, – ну так и черт с ним, полагали в Лондоне, Гитлер должен справиться с ним, а тогда и концы опять в воду, причем окончательно. Особенно если еще и японцы помогут фюреру. Правда, ничего из этого не вышло.

Вот почему не менее, если не более, дотошные тевтоны в том же 1937 г. также установили не только сам факт фальшивки, но и ее источник. В чем им помог секретарь Народно-Трудового Союза М.А. Георгиевский. И указал он как на «короля фальшивок» Орлова, так и на Кедроливанского. А знать это он мог только от британской разведки. А ведь как здорово было задумано – одновременно «впарить» фальшивку и тевтонам, и японцам. Первым – через само представительство бюро Розенберга в Болгарии! И хотя при определенном содействии бриттов, но даже у этого зоологического русофоба, антисоветчика, антикоммуниста и одного из главных нацистских преступников хватило ума не поверить этой фальшивке! Чего, правда, не скажешь о многих современных записных «адвокатах» дерьмократии.

А что уж говорить об Александре Орлове-Фельдбине?! Подонок и предатель – он и есть подонок и предатель. По приказу своих закулисных хозяев он в очередной раз озвучил подлую глупость о Сталине. Ему казалось, что он «овладел искусством ловко соединять факты с вводящим в заблуждение вымыслом» и что никто не сможет разобраться в том, что он так подло, но с «искусством», ловко состряпал. Как видите, смогли и, как представляется, вполне прилично и информативно. А вот на его стряпню и ей подобные фальсификации могут клюнуть только безнадежные балбесы, что пытаются специализироваться на очернении Сталина, ибо, как говаривал еще Ларошфуко, можно вылечить от безрассудства, но невозможно выпрямить кривой ум. Увы, но их, кривых умов, и в наше время хватает…

Короче говоря, несмотря на ряд предпринятых оппозицией попыток запустить эту запредельно гнусную фальшивку о якобы имевшей место причастности Сталина к агентуре царской охранки, в начале первой пятилетки не удалось. Но разве оппозиция на этом успокоится. Как бы не так! Оставив на время проанализированный выше миф, в ход были пущены другие мифы.