Текст книги "Первый среди равных"

Глава 16

Краем глаза ярл Эйнар уже долгое время наблюдал за двумя своими драккарами, которые, как он теперь видел, захватили викинги ярла Эгиля. Крики и звон оружия оттуда не доносились, дерущихся на палубах людей с берега не было видно. Сердце бесстрашного ярла сжалось от страха за Мэву и Антона. Он не сомневался, что все оставшиеся на драккарах люди стали легкой добычей врага. Сам же ярл Эйнар с горсткой викингов, без своих драккаров волей судьбы оказался на берегу чужой реки в окружении враждебных жителей города. Чтобы уцелеть, нужно спешно уходить в лес и спасаться от преследования собиравшихся поодаль отрядов горожан. Лишь беспокойство за своих родных, а также желание увидеть, что же дальше будет делать ярл Эгиль, удерживало его на берегу.

Викинги, окружавшие ярла, собирали разбросанное по песку оружие, быстро перевязывали друг другу раны и искоса поглядывали на своего вождя, ожидая команды. Все понимали, что чем дольше они будут оставаться у воды, тем труднее станет прорваться к лесу.

На реке с флагманского корабля ярла Эгиля послышался трубный рёв рога, и все пять драккаров начали поднимать паруса, направляясь в сторону открытого моря.

Всё. Ждать больше было нечего.

– Посадить раненых на копья, построиться в походную колонну, – голос ярла слегка дрогнул, он повернул голову к реке и ещё раз посмотрел в сторону уходящих драккаров.

Викинги попарно взялись за концы копий, быстро подобрали на берегу и посадили на древки своих раненых друзей, забросили их отяжелевшие руки себе на плечи, и вот уже два десятка отдельных групп, выстроившихся в небольшую колонну, были готовы быстрым шагом двинуться к лесу. Ещё тридцать викингов редким кольцом окружили их, готовые сражаться в окружении. Впереди всех встал ярл Эйнар и приготовился дать команду к отходу.

Вдруг груда мертвых тел неподалеку от берега зашевелилась, раздалось хриплое рычание и хрюканье, и, раскидывая в стороны трупы, перед глазами ярла предстал его телохранитель Клепп. Лицо великана и вся голова были залиты кровью, но в руках он по-прежнему держал мечи, от одного из которых целой осталась только третья часть. Видимо, почувствовав разницу в весе, Клепп всё ещё шальным взглядом посмотрел на них, громко захохотал, отшвырнул в сторону сломанный меч, с хрустом разжал пальцы убитого воина, вырывая зажатое в них оружие.

Через мгновение он снова твёрдо стоял на земле с двумя мечами в руках.

– Мой ярл, я готов следовать за тобой! – прохрипел Клепп, направляясь к своему вождю. Подождав, пока могучий берсерк окажется рядом, ярл Эйнар повернулся лицом к лесу, поднял вверх руку, отдавая команду к движению, и замер, увидев, что от самого большого отряда горожан к ним направляются три человека. Впереди шёл высокий широкоплечий сухощавый старик в железной кольчуге, богато отделанной золотыми и серебряными украшениями. Он был без шлема и оружия, только на поясном кожаном ремне в ножнах висел короткий нож. Длинные седые волосы, слипшиеся от пота, прикрывали половину лица, шаг его казался тяжёлым, но величественным. Отставая на два локтя, за ним шла пара кряжистых бородачей средних лет, тоже без шлемов и оружия. Подойдя к колонне викингов на расстоянии двадцати локтей, старик размеренно, громко и важно заговорил о чём-то на непонятном ярлу языке.

– Кто знаком с этим языком? – ярл повернулся к своим викингам.

– Это язык русов! – к ярлу быстро приближался викинг Сигурд. – Я несколько лет провёл в плену у них и всё понимаю. Это вождь, самый главный в городе, его зовут Кагель. Он предлагает прекратить бесполезную резню и договориться разойтись мирно на выгодных нам и горожанам условиях.

– Что ж, пойдём к ним, – ярл, сбросив на песок оружие, неспешно двинулся навстречу старцу. За ним, также положив на песок секиру и щит, последовал Сигурд. Следом за ярлом двинулся Клепп, всё ещё сжимая в руках мечи.

– Клепп, мы идём не биться, а договариваться, оставь оружие! – правый глаз ярла недовольно прищурился.

– Мой ярл, – прорычал Клепп, – одно твоё слово, и я задушу наших врагов голыми руками! – лицо великана исказилось гневом, он всё ещё никак не мог выйти из состояния битвы.

– Нам это не понадобится, Клепп, они не хотят больше проливать свою и нашу кровь, – проворчал ярл и, даже не оборачиваясь, продолжил движение.

Горообразный Клепп потряс головой, прогоняя стоящее перед глазами кровавое марево, вонзил оба клинка в песок и поспешил за своим вождем.

И вот они встретились и встали друг напротив друга: ярл и вождь горожан. Спокойно и не спеша каждый всматривался в глаза и лицо своего врага.

Первым заговорил старец:

– Меня зовут Кагель. Я предлагаю тебе, чужестранец, и твоим воинам три большие лодки, запас воды и пищи на пять дней с условием, что, когда всё будет погружено, вы немедленно уплывете отсюда и навсегда покинете эти земли. У нашей реки много рукавов и проток, вы сможете где-нибудь осесть, построить себе поселок, но только не в основном её русле. Дальше, на восход солнца, вдоль матёрого морского берега будет ещё несколько рек, вы можете обосноваться и жить там. У тебя больше нет кораблей, мало воинов, поэтому ты не сможешь победить нас и захватить город. А по берегам других рек нет многолюдных городов и крепостей, и всюду проживают охотничьи племена, которые ты быстро усмиришь, заставишь работать на себя и будешь жить там спокойно.

Сигурд быстро и без выражения переводил слова старца.

– Твои слова достойны сильного и мудрого вождя, – ярл подергал свою бороду. – Но не думаешь ли ты, что мы можем согласиться на твое предложение, отплывём, а ночью или рано утром вернёмся и сожжём твой город? Мы потеряли здесь всё, а поэтому нам больше ничего не остается, как биться до конца.

По мере неторопливого перевода Сигурда на лице старца появилась улыбка.

– Чужеземец, мы видели твою дружину в битве. Вы все великие воины, у вас жесткая дисциплина. Мне кажется, данное тобой слово так же крепко, как твой меч. Ты не допустишь бесчестия и не нарушишь клятву, которую принесёшь мне. Я тоже дам клятву никогда не нападать на тебя и твоих будущих союзников среди племен-охотников. Мы должны будем жить по соседству в мире, не предавая друг друга.

– Ты правильно рассуждаешь, Кагель! – ярл Эйнар тоже улыбнулся.

Старец продолжил:

– Мы оба потеряли слишком много людей, чтобы вести бессмысленную и ненужную войну, истребляя друг друга. Живым нужно жить! Какой смысл вам всем умирать здесь? Или ты уже успел так быстро потерять надежду отомстить своим врагам, от рук которых погибло столько твоих воинов? А может, это были друзья? Почему же они тогда тебя предали? А что вы будете делать, если драккары вернутся? – при этом на лице Сигурда, переводившего речь старца, отразилась гримаса горечи.

– Иногда друзья бывают хуже врагов. Я это вижу, – улыбка появилась на лице ярла. Он поднял руки, расстегнул замочек толстой золотой цепи на своей шее. В центре её висели две золотые гривны с изображением драккаров, а между ними небольшой золотой молот, усеянный драгоценными камнями.

– Пусть этот молот Тора скрепит нашу дружбу. Когда твои посланники придут к нам на новое место, где мы обоснуемся, а я уверен, что так и будет, он обеспечит им радушный и достойный прием. Это мое слово и моя клятва!

В ответ старец неспешно снял висевшее на тонкой золотой цепочке поверх кольчуги на его груди плетённое из нескольких золотых нитей плоское кольцо с изображением солнца в середине.

– Это символ моего княжеского рода и власти в моем городе. Твои посланники с этим знаком найдут у нас приют и помощь. Между нами больше не будет вражды. Я тоже даю слово!

Ещё раз, внимательно посмотрев в глаза старцу, ярл повернулся к колонне викингов:

– Всё, битва окончена. Нам дадут лодки, воду, пищу, и мы покинем эту реку. Можете пока расположиться на берегу, но оружие держите наготове.

Сигурд перевёл старцу смысл слов своего ярла, и тот, тоже повернувшись к своим стоявшим рядом спутникам, кивком головы отправил одного из них к отрядам горожан, группировавшимся на опушке леса.

– Я останусь пока с вами, как залог выполнения моих обещаний. – Немного помолчав и глядя на своего второго спутника, он что-то быстро и долго стал ему объяснять.

– Что Кагель ему говорит? – негромкий голос ярла вывел Сигурда из расслабленного состояния.

– Вождь дает указания, какие инструменты для земледелия, охоты и рыбной ловли нам приготовить, сколько еды положить в лодки.

– А я уж думал, что он хочет нас предать, и собирался свернуть ему шею, – хриплый голос Клеппа прозвучал над ухом ярла.

– Иди, Клепп, распорядись. Пусть наши люди отдохнут, омоют раны, подготовятся к отплытию. Сигурд, ты останешься со мной, нужно подробно расспросить Кагеля, куда нам лучше плыть, какие племена и где обитают, узнать пути, ведущие сюда по рекам и по суше.

Выслушав слова Сигурда, старец присел на корточки, разровнял рукою песок возле своих ног, вытащил нож и стал кончиком лезвия рисовать подробную карту окрестностей, давая при этом пояснения викингам. Удивительно, но многие слова в языке Кагеля были знакомы ярлу.

Вскоре он уже представлял себе окружающую местность: реки, озёра и леса. Старец обстоятельно поведал ему о нравах, обычаях и численности населяющих берега соседних рек племён.

– Я пока не принял решения, куда мы поплывём, нужно всё обдумать. Ведь нам снова придётся сражаться, отвоёвывая себе место. – Левой рукой ярл подергал себя за бороду и добавил: – В любом случае мы расположимся не более чем в двух-трех днях пути от твоего города. У нас много раненых, и им не выдержать длительный переход. Поэтому не стану обещать, что мы уйдём от этой реки. Но я дал слово быть городу другом и это слово сдержу. Не нужно более опасаться нас!

– Я не могу предложить тебе и твоим воинам быть моими гостями. Слишком много бед и горя вы нам принесли. Когда-нибудь мы действительно сможем с тобой стать друзьями, но для этого должно пройти несколько лет.

– Понимаю. Прошу лишь об одном – похорони моих викингов! Они все должны попасть в Валгаллу – чертог мёртвых воинов!

– В этом можешь не сомневаться! Я знаком с вашими обычаями!

Пристально посмотрев в глаза ярлу, Кагель добавил:

– Лодки уже на месте, тебе пора!

Cтарец протянул согнутую в локте дружественную руку навстречу ярлу.

– Как твоё имя, вождь? Хочу запомнить его.

– Меня зовут Эйнар.

– Ты ещё очень молод, Эйнар! У меня тоже есть сын. Он твоих лет или чуть старше. Последний раз я его видел совсем маленьким, когда оставил в далеком Новогороде у моего брата – князя Буривоя.

– А почему не взял его с собой?

– Долго о том говорить придётся. Да и зачем? Быть может, потом, когда увидимся в следующий раз!

– Что ж, я подожду! Думаю, твой рассказ будет мне интересен.

– Прощай, Эйнар. Может быть, мы ещё свидимся! – Старец, не обращая внимания на последние слова викинга, повернулся и по-прежнему величественной горделивой поступью направился к городу. За ним поспешил десяток безоружных горожан, пригнавших к берегу реки три длинные лодки под небольшими парусами.

– Прощай и ты, Кагель. Жаль, что мы встретились на поле битвы, а не за праздничным столом в душевной беседе, – прошептали губы ярла вслед удаляющемуся старцу.

Лодки, уже загруженные людьми и припасами, плавно качались у берега.

– Поднять паруса, – крикнул ярл, одним прыжком перепрыгнув пять локтей воды, разделяющих берег и корму самой большой из трех лодок.

Могучая рука верного Клеппа поддержала за локоть слегка пошатнувшегося при приземлении ярла, и тут же маленькая флотилия, подгоняемая лёгким ветерком, медленно двинулась на середину реки. Усталость и опустошение царили в душе ярла Эйнара.

Он сидел на носу лодки и смотрел на угрюмые лица своих викингов.

– Куда поплывем, ярл? Пора решать! – вывел его из задумчивости голос Клеппа.

Тяжело вздохнув, ярл посмотрел в глаза телохранителю. Как и обычно, в них было спокойствие уверенного в собственных силах человека.

– Вверх по Вине под парусом плыть долго, а на веслах грести будет тяжело. Да и не хочу попадать в зависимость к Кагелю. Поплывем вниз по течению, в дельту. Будем искать место для строительства посёлка. И новых драккаров.

Глава 17

Тихо и скорбно было в лагере на берегу в дельте Вины. Зрелище пяти драккаров, вытащенных на песчаную отмель, уже не радовало глаз ярла Эгиля. Более сотни воинов оставил он под стенами города, да ещё пять десятков погибли в реке от стрел и копий викингов ярла Эйнара. Сильно поредело его воинство. Не более сорока человек на каждом драккаре теперь могли сесть на румы, а плавание предстояло долгое и тяжёлое. Да и с пустыми руками придётся возвращаться из похода домой викингам ярла Эгиля. Не удалось им добыть богатство силой оружия. И во всём они будут винить его, своего ярла.

Не находя себе места, ярл Эгиль долго и молча вышагивал по лагерю меж костров. Изредка он бросал угрюмые взгляды на Мэву, сидевшую прислонившись спиной к дереву на краю поляны. Руки и ноги её были связаны ремнями. Рядом с ней у разведённого костра готовил нехитрую еду Сигар.

В двадцати локтях от них ярл прекратил своё хождение и сел на чей-то сундучок. Очень хотелось отослать подальше Сигара, подойти к Мэве и просто поговорить с ней. Ведь ждать встречи пришлось так долго! Но почему, почему же он не может этого сделать? Или уже не хочет? Какая-то пустота и безразличие овладели им. Ярл искоса посмотрел в сторону женщины.

Почувствовав его пристальный взгляд, Мэва демонстративно отвернулась.

Её лицо оставалось по-прежнему прекрасным, только чуть-чуть потяжелела линия шеи и подбородка. Рассыпавшиеся по плечам длинные густые волосы по-прежнему отливали легкой рыжинкой. Их вид всегда притягивал его. Ему хотелось касаться их рукой, гладить, вдыхать неповторимый запах. Видимо, чепец и лента слетели с её головы во время захвата на драккаре, а связанные руки не позволяли убрать волосы, как это положено по обычаю замужним женщинам. В позе Мэвы было что-то такое детское и беззащитное, отчего тугой комок встал в горле ярла. И тут же мысли его улетели далеко-далеко в прошлое, во фьорд ярла Харальда.

Стройная длинноногая девушка с развевающимися на морском ветру пушистыми волосами бежала по берегу к бревенчатому настилу пирса встречать пришвартовывающиеся драккары. Что-то в её облике смутило и даже насторожило ярла Эгиля – высокого широкоплечего молодого человека с тонкими и властными чертами лица, стоящего на носу огромного морского драккара, осторожно идущего по длинному извилистому фьорду в кильватер за флагманским драккаром ярла Харальда. Окинув взглядом собравшуюся толпу встречающих, он снова невольно посмотрел на берег. Девушка, сокращая расстояние, приближалась к длинному деревянному пирсу, и её уже можно было рассмотреть полностью. Теперь ему стало всё понятно: она не носила традиционный сарафан. Узкие коричневые кожаные штаны обтягивали округлые бедра, а длинные, почти до колен, и тоже кожаные сапоги под цвет штанов приятно для взгляда удлиняли линию ног. Плиссированная белая рубашка с коротким разрезом на груди и длинными оборчатыми рукавами, заправленная в штаны, а также широкий чёрный пояс, перетягивающий хрупкую фигуру, выгодно подчеркивали формы тела. Поверх рубашки на ней был надет очень короткий кафтан-куртка без застёжек, сшитый из ткани с саржевым переплетением в две нити, по длине не доходящий даже до нижних ребер её грудной клетки. Никаких украшений, свойственных девушкам её возраста, она не носила. Только раскачивались в такт быстрому бегу короткие ножны, подвешенные к поясу на тонкой цепочке, да поблескивала драгоценными камнями выглядывающая из них рукоятка ножа.

Громкая команда кормчего Грима, любимца ярла Эгиля, разнеслась над водой, оповещая гребцов о том, что нужно убрать весла. Драккар, послушный боковому рулю и твердой руке Грима, направился к берегу. Сразу шесть викингов с баграми и шестами тут же кинулись к левому борту, обеспечивая стыковку с деревянным настилом. Зазвенела якорная цепь, и драккар, дернувшись всем корпусом, замер в нескольких локтях от пирса. Три толстых деревянных багра с загнутыми острыми металлическими скобами на обоих концах впились в дерево настила и борт драккара, намертво пришвартовывая корпус судна. С грохотом упал с борта на помост деревянный трап, призывая викингов к сходу на берег. Ярл Эгиль обратил свой взор на флагманский драккар. Не пристало дружественному ярлу высаживаться на берег раньше владетеля фьорда. И он терпеливо ждал. Точно так же ждали команды викинги на других шести драккарах, замерших у пирса.

– Мы дома! – громкий веселый голос ярла Харальда разнесся над бухтой. – На берег, друзья!

Все викинги, забыв о трапах, начали прыгать с бортов на пирс, сразу попадая в объятья родных.

Но только не ярл Харальд.

Он медленной и неспешной походкой ступил на трап и осторожно, как бы боясь упасть с него, сделал пару шагов, изображая жуткую качку, но пронзительный женский голос быстро прекратил эти дурачества:

– Отец, я здесь!

Ярл Эгиль, обернувшись на крик, увидел ту самую девушку, которая только что бежала по берегу.

Забыв обо всем, ярл Харальд одним прыжком оказался на пирсе. Его длинные с проседью волосы разметались по плечам, резкие черты лица размякли, а мощные руки подхватили и приняли в объятья летевшую ему навстречу фигурку. Руки девушки сомкнулись вокруг шеи ярла, ноги обвили его туловище.

– Доча, я вернулся! – Лицо ярла погрузилось в копну рыжеватых волос, он на мгновение замер, затем посадил девушку на сгиб левой руки и широким шагом пошёл по настилу. Но, уже ступив на берег, внезапно остановился и обернулся в сторону драккаров, где викинги ярла Эгиля начали сходить на пирс.

Призывно помахав все ещё стоявшему на носу драккара ярлу Эгилю рукой, он дождался, когда тот сойдёт на пирс и приблизится к нему, и только после этого поставил дочь на ноги.

– Мэва, это мой новый друг и союзник ярл Эгиль. Хоть он и молод, но умён и хитёр, как старый опытный змей!

– А откуда этот ярл вообще взялся? – девушка капризно надула губки.

– Ты же помнишь, доча, мы весной ушли на десяти драккарах в поход. При выходе из фьорда наткнулись на этого одинокого морского волка, спешащего в ту же сторону, что и мы. Оказывается, он плыл на зов ярла Геллира, который собрался в набег на англов. Сначала мы хотели утопить нашего попутчика, – ярл Харальд искренне расхохотался своей шутке. – Но ярл Эгиль убедил нас, что ничего ценного на его драккаре нет, и даже согласился плыть с нами вместе.

– И как поход?

– О, всё прошло на редкость удачно. Захватили крупный город! Добыча очень богатая! Вот я и пригласил ярла Эгиля зайти к нам во фьорд на обратном пути.

– А долго ли он у нас пробудет?

– Это мы решим за столом, доча! Пошли в дом!

Следуя за хозяином фьорда и его дочерью, повисшей на руке своего отца, ярл Эгиль с удовольствием наблюдал за царящей вокруг суматохой. Рабы с коротко стриженными волосами и в некрашеных холщовых одеждах метались меж домами и складскими помещениями, подготавливая празднество. Повсюду в очагах разводился огонь, люди катили бочки с пивом, вели скотину на убой, несли большие глиняные горшки. Все виделось молодому человеку привычным и понятным.

Посёлок был построен в обширной долине и оказался весьма велик. Насколько хватало взгляда, вокруг располагалось множество крупных и мелких усадеб с прилегающими к ним хозяйственными постройками. Из полусонного состояния он пришёл в движение, жизнь в нём теперь кипела, как в громадном муравейнике.

Ярлов догнал кормчий Грим.

– Где мне размещать наших викингов, ярл?

Вместо ярла Эгиля ему ответил ярл Харальд:

– Не беспокойся, обо всём позаботятся мои люди. Эй, Бейнир! Нужно разместить людей ярла Эгиля.

Подошедший к викингам высокий и чуть полноватый мужчина с длинными волнистыми и чёрными как смоль волосами и такой же бородой для начала обнял ярла Харальда:

– Мой ярл! Я уже отдал необходимые распоряжения! – И он повернулся к Гриму: – Выбери по своему усмотрению десять самых доблестных викингов со своего драккара. Они будут пировать с ярлами. Всех остальных мы разведем по домам. Пошли!

Два ярла и девушка продолжили движение дальше.

В центре поселка стоял огромный дом, который принадлежал, в чем ярл Эгиль даже не сомневался, могущественному ярлу Харальду. Размеры дома просто поражали: не менее пятидесяти локтей в длину и двадцати в ширину. Опытным взглядом ярл Эгиль сразу оценил отличную работу построивших его плотников, прочность и долговечность громадного сооружения. Три нижних венца стен были изготовлены из ошкуренных и плотно пригнанных друг к другу по всей своей длине бревен очень большой толщины, установленных на массивный каменный фундамент. По видимой стороне дома ярл насчитал в каждом венце по четыре бревна, которые стыковались между собой в разных местах. Рубленые стены дома возвышались в два человеческих роста, и на ближней из них ярл увидел три небольших окна, из которых за приближавшейся группой людей наблюдали чумазые детские мордашки. Взгляд ярла Эгиля скользнул по двускатной и странно несимметричной крыше, набранной из толстенных досок и обложенной слоем дёрна. Всё было сделано добротно и на века.

Ярл Харальд распахнул дверь в дом и, пропуская вперед Мэву с ярлом Эгилем, шагнул следом за ними и оглушительно заорал:

– Встречай меня, дом! Твой хозяин вернулся!

От этого крика шарахнулись в испуге в разные стороны слуги, где-то далеко в углу залы зашелся плачем маленький ребенок.

Не обращая на них никакого внимания, ярл Харальд набрал полную грудь воздуха и только хотел крикнуть ещё что-то, но тут Мэва сильно ущипнула его за бок. Как сдувшийся пузырь, он выпустил из лёгких воздух и обиженно проворчал:

– Ну вот, теперь я понимаю, кто здесь хозяин, вернее – хозяйка, – и в свою очередь легонько шлепнул девушку пониже спины.

Вслед за ярлами в дом целыми толпами начали вваливаться приближенные к хозяину викинги. Слуги встречали их у входа, отбирали все оружие, кроме ножей, и укладывали его в сундуки, стоявшие по правой стене залы возле прохода. В доме ярла Харальда строго придерживались древнего обычая викингов: за столом у пьяных людей может быть только одно оружие – нож для резки мяса.

Гости и хозяева потихоньку размещались вокруг длинного стола, оставляя незанятыми лишь почетные места на его дальнем конце. Там должен был сидеть сам ярл, его близкие, а также наиболее почетные гости.

Ярл Харальд грузно опустился в своё кресло, по правую руку от него села Мэва, по левую – ярл Эгиль.

Пока гости рассаживались на положенные им по заслугам и почестям места, ярл Эгиль успел внимательно рассмотреть внутреннюю конструкцию и убранство дома.

Более всего удивление вызывали огромные столбы-колонны, идущие по правой стороне залы. Видимо, главный плотник, строивший дом, сам или по велению ярла поставил столбы, поддерживающие крышу, не в центре здания, а сместив их к одной стене. Этим он высвободил огромное пространство для установки длинного стола вдоль противоположной стены, за которым свободно могло разместиться более ста человек. В той же части залы, где находились столбы-колонны, были оборудованы закрытые отсеки – спальные места. В самом конце дома некоторые из них на четыре локтя выдвигались в широкий проход и даже имели свою отдельную дверь. Вдоль других спальных мест стояли сундуки. В них хранился домашний скарб и оружие. Очаг располагался не в дальней, а в ближней к входной двери части залы. Для выхода дыма над ним в крыше было вырезано отверстие, которое открывалось и закрывалось с помощью дощатого щита с привязанным к нему длинным шестом. Высоченный потолок не давил сверху, да его просто и не существовало. Каждую колонну с двух сторон охватывали врезанные в нее толстые бревна, перекинутые от одной стены к другой, создавая жесткий каркас. Поверх этих брёвен от стены и до самых колонн были настелены доски, образуя спальные места второго верхнего яруса для молодежи и детей, на которые попадали с помощью нескольких деревянных лестниц. Всё выглядело обычно и знакомо, но и как-то совсем иначе. В чем заключалось несоответствие, ярл долго не мог понять. Но вскоре его наметанный глаз оценил внутренние и внешние габариты дома. Догадку подтвердила дверь в самом конце залы, которую в полумраке ярл просто не смог сразу разглядеть.

– Что там у тебя, ярл Харальд?

– Ну-у, ты молодец, сообразил! Когда строили этот огромный дом, моя жена Синдри захотела выделить спальный отсек для нас. Пришлось подчиниться желанию хозяйки.

– А где же сама хозяйка? – спросил ярл Эгиль, но тут же осекся, заметив, как нахмурились брови Мэвы.

– Синдри умерла от простуды восемь зим тому назад, оставив мне на попечение мою любимицу Мэву, теперь она здесь хозяйка, – ярл Харальд могучей рукой прижал голову дочери к своему плечу. – Видишь, какая у меня красавица выросла! Уже отбоя от женихов нет! – И ярл громко захохотал, любуясь лицом своей дочери.

Пир, который обычно следовал по прибытии воинов из долгих странствий домой, начался.

…Ярл Эгиль с силой потер глаза, будто надеясь этим движением прогнать воспоминания о Мэве. Но связанная ремнями повзрослевшая Мэва, напоминая о себе, всё так же неподвижно сидела невдалеке от него, по-прежнему отвернувшись в сторону.

«Как же теперь быть, что делать дальше?» – ярл слегка поежился, ощущая холодок, бегущий по спине, и снова погрузился в воспоминания.

Более полутора десятков зим тому назад в единственную дочь ярла Харальда красавицу Мэву были безнадежно и безо всякой взаимности влюблены молодые ярлы, хевдинги, а также сынки богатых бондов со всего побережья. Но посчастливилось тогда только ему одному, другу и союзнику могущественного ярла Харальда, во фьорде которого остановился драккар ярла Эгиля после совместного набега на города англов.

Сама девушка благосклонно принимала ухаживания ярла Эгиля, и вроде бы дело шло к свадьбе. Но молчал ярл Харальд, усмехаясь в бороду и ожидая первого шага от будущего жениха, молчал и ярл Эгиль, понимая, что с него за Мэву потребуют очень большой выкуп – подарок за невесту. Да и до ежегодного тинга, назначенного на окончание сезона бурь, на котором мог бы состояться предсвадебный сговор в присутствии всех родственников ярла Харальда, ждать пришлось бы ещё долго.

Начали роптать викинги, которые давно не были дома. Поэтому ярл Эгиль принял решение вернуться к себе во фьорд, договориться с соседними ярлами ещё об одном походе на земли англов, а уж после сезона бурь снова приплыть к ярлу Харальду на тинг. Так он и поступил. Его прощание с ярлом Харальдом и Мэвой прошло трогательно и легко. Им всем тогда казалось, что расстаются они ненадолго…

Ярл Эгиль снова пошевелился, поплотнее закутываясь в плащ на меховой подбивке и отгоняя от себя грустные мысли, но они снова и снова возвращали его в прошлое.

– Каким же молодым, глупым и нерешительным я тогда был, – прошептал тихонько ярл, а в памяти его опять начали всплывать воспоминания.

Ярл Эгиль, задержавшись в чужих странах, не успел на тинг к ярлу Харальду.

Так уж распорядились боги.

Вернувшись из набега, он узнал, что во фьорд ярла Харальда после долгого и очень успешного похода случайно зашёл поврежденный штормом драккар молодого, храброго, да ещё и богатого ярла Эйнара.

Он надолго остановился у гостеприимного хозяина, пережидая сезон бурь, а также занимаясь ремонтом своего драккара, околдовал и очаровал Мэву. Когда же на ежегодный тинг съехались все жители ближайших поселений, ярл Эйнар прилюдно попросил ярла Харальда отдать ему в жёны Мэву. Не имея никаких обязательств по отношению к отсутствующему ярлу Эгилю, если не считать личной симпатии, да ещё видя искрящиеся от счастья глаза своей дочери, ярл Харальд согласился. Он назначил за неё неслыханный выкуп, а также поставил перед женихом жесткое условие, принятое только у конунгов и равных им правителей, по которому второй ребёнок его дочери с самого раннего детства будет жить со своим дедом.

Но на прибывшем во фьорд драккаре было много золота и серебра, которое и пошло в уплату за невесту. А условие? Что оно могло значить для молодого и влюбленного ярла, вся жизнь у которого была ещё впереди. Он согласился на всё и в свою очередь потребовал незамедлительно провести обручение и свадьбу, после чего разрешить ему с молодой женой покинуть гостеприимный фьорд.

Вот так его любимая Мэва стала женой ярла Эйнара и последовала за своим мужем.

От дикой злобы ярл Эгиль заскрежетал зубами и снова украдкой посмотрел в сторону сидящей у дерева женщины, такой близкой и желанной, но теперь уже чужой и далёкой.

И снова, теснясь и толкаясь, на ярла нахлынули картинки прошлых лет.

Он отчётливо помнил, как прибыл к ярлу Харальду требовать объяснений, даже пригрозил, что организует набег на фьорд ярла Эйнара и силой отберёт у того Мэву. Но на это мудрый ярл Харальд посоветовал ему не терять голову, а смириться с происшедшим, иначе дело дойдёт до конунга. Всё может кончиться тем, что самого ярла Эгиля вышвырнут с побережья или просто казнят за нарушение законов.

Ярл Эгиль в гневе потряс головой и с хрустом сжал кулак правой руки. И тут же в мозгу промелькнула мысль: «А действительно, права Мэва, почему я не вызвал тогда ярла Эйнара на смертельный поединок? Что же помешало мне? Неужели страх, вечный страх за свою жизнь?!»

Он извлёк из глубин памяти тот день, когда в страшном гневе после разговора с ярлом Харальдом вернулся на свой драккар. Обида, ярость и оскорбленная любовь переполняли его. Не мешкая, ярл намеревался сразу направиться во фьорд своего обидчика и в честном поединке вернуть утраченную Мэву. Его остановил верный Грим. Кормчий напомнил своему ярлу, что по обычаям, принятым у викингов, вызванный на поединок ярл Эйнар может выставить вместо себя бойца, а это, вне всякого сомнения, будет телохранитель ярла – великан Клепп. Ярл Эгиль также может выставить своего воина. Но разве на всём побережье найдётся человек, который согласится драться один на один с берсерком Клеппом?

Поостыв, ярл Эгиль сделал вид, что смирился. Но обида и жажда мести затаились в глубине его души, а любовь никуда не делась. Она, сжав сердце своими острыми коготками, медленно тлела, нагоняя на него постоянную хандру.

Ярл с силой потёр двумя ладонями лицо, как бы отгоняя от себя эти грустные воспоминания.

То, что он предал своего союзника ярла Эйнара, сообщество ярлов, да и сам конунг ещё могут простить. Такое случается иногда меж ярлами в походах. Свои викинги будут молчать об этом позоре, а больше обвинять его в предательстве некому. Да и заткнёт он им рты золотом и серебром, которого за последние годы много скопилось в доме ярла после удачных дальних походов. А вот то, что не сумел убить ярла Эйнара с приближенными к нему воинами, это совсем плохо. Если они сумеют уйти целыми из-под стен крепости, то рано или поздно смогут построить драккар и на нем вернутся в свой фьорд, а тогда уж не избежать вызова на тинг конунга и жестокого суда. Такое предательство, подтвержденное видоками-свидетелями, карается только смертью.