Текст книги "Предки наших предков. Предыстория государства Российского"

Традиции Гуннов

Свои старинные обычаи гунны сохранили и, став главным и наиболее богатым племенем огромной империи. У них не было постоянных жилищ, они кочевали вместе со своим скотом и не строили даже шалашей. Кочевали по степям, заходили в лесостепи. Совсем не занимались земледелием. Всё своё имущество, а также детей и стариков, они возили в кибитках на колёсах. Из-за лучших пастбищ они с древнейших времен вступали в борьбу с ближними и дальними соседями, построившись клином и издавая при этом грозный завывающий крик. Изысканное продовольствие, как и золото, добывали военной силой.

Впрочем, и в отношении быта гуннов сведения историков противоречивы. Странным образом, абсолютно противоположные свидетельства содержит «История готов» Приска Панийского, который посетил столицу Аттилы, и описал деревянные дома с прекрасной резьбой, в которых жили «гуннские» вельможи, и хижины местных жителей – скифов, в которых приходилось ночевать посольству в дороге. Свидетельства Приска являются полной противоположностью вымыслам Аммиана о том, что «гунны» боятся домов, будто проклятых гробниц, и только под открытым небом чувствуют себя уютно. Тот же Приск описывает, что войско «гуннов» жило в палатках. Гунны первыми начали создавать систему крепостей (хрингов). Каждая крепость представляла из себя несколько кругов укреплений, состоявших из рвов и частокола. Их последователями в этом деле стали авары.

В оружии гунны знали толк. Скорее всего, именно они изобрели мощный дальнобойный лук, который достигал в длину более полутора метров. Он был составным, для большей прочности и упругости его укрепляли накладками из кости и рогов животных. Стрелы употреблялись не только с костяными наконечниками, но с железными и бронзовыми. Делали и стрелы-свистунки, прикрепляя к ним костяные просверленные шарики, издававшие в полете устрашающий свист. Лук вкладывался в особый футляр и прикреплялся к поясу слева, а стрелы находились в колчане за спиной воина справа. «Гуннский лук» – по свидетельствам римлян, самое современное и эффективное оружие античности, – считался очень ценной военной добычей у римлян. Изначально это – усовершенствованный гуннами японский лук. Его также называли «скифским луком». Флавий Аэций, римский полководец, проживший 20 лет заложником среди гуннов, поставил скифский лук на вооружение в римской армии.

Покойников гунны, как правило, сжигали, полагая, что душа умершего быстрее улетит на небо, если износившееся тело будет уничтожено огнём. С покойником бросали в огонь его вооружение – меч, колчан со стрелами, лук и сбрую коня.

Римский историк Аммиан Марцеллин, «крёстный отец гуннов», первым составивший их подробное описание, так поведал о них: «Все они отличаются плотными и крепкими руками и ногами, толстыми затылками и вообще столь чудовищным и страшным видом, что их можно принять за двуногих зверей или уподобить сваям, которые грубо вытёсываются при постройке мостов. Гунны никогда не прикрываются никакими строениями, питая к ним отвращение как к гробницам… Кочуя по горам и лесам, они с колыбели приучаются переносить холод, голод и жажду; и на чужбине они не входят в жилища за исключением крайней необходимости; у них даже не считается безопасным спать под кровлей. Но зато, как бы приросшие к своим выносливым, но безобразным на вид лошадёнкам и иногда сидя на них по-женски (две ноги с одной стороны лошади – прим.), они исполняют все свои обычные дела; на них каждый из этого племени ночует и днюет… ест и пьёт и, пригнувшись к узкой шее своей скотины, погружается в глубокий чуткий сон».

В противоположность Аммиану, посол к гуннскому царю Аттиле Приск Панийский так описывает гуннов: «Переправившись через какие-то реки, мы приехали в огромное селение, в котором, как говорили, находились хоромы Аттилы, более видные, чем во всех других местах, построенные из брёвен и хорошо выстроганых досок и окружённые деревянной оградой, опоясывавшей их не в видах безопасности, а для красоты. За царскими хоромами выдавались хоромы Оногесия, также окружённые деревянной оградой; но она не была украшена башнями подобно тому, как у Аттилы. Внутри ограды было множество построек, из которых одни были из красиво прилаженых досок, покрытых резьбой, а другие – из тёсаных и выскобленых до прямизны брёвен, вставленных в деревянные круги…

Поскольку дружина у них состоит из различных варварских народов, то и дружинники, кроме своего варварского языка, перенимают друг от друга и гуннскую, и готскую, и италийскую речь. Италийскую – от частого общения с Римом.

Преодолев определённый путь вместе с варварами, мы, по приказу «скифов», приставленных к нам, выехали на другой путь, а тем временем Аттила остановился в каком-то городе, чтобы вступить в брак с дочкой Эски, хотя уже и имел многих жён: скифский закон разрешает многожёнство.

Каждый из присутствующих по скифской учтивости вставал и подавал нам полный кубок, затем, обняв и поцеловав выпившего, принимал кубок обратно».

Гуннов часто отождествляли со славянами. По крайней мере, исторические судьбы этих племен тесно переплетены. Славяне составляли часть гуннского войска. Гунны освободили славян от скифского и готского влияния, вывели на просторы Балкан и Восточной Европы, приучили к опасным военным походам…

Прокопий Кесарийский в VI веке, описывая славян и антов, сообщает, что «по существу они не плохие люди и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы». Большинство историков толкует это свидетельство в пользу того, что часть славян была подчинена гуннами и входила в состав державы Аттилы. Распространённое некогда мнение о том, что гунны являлись одним из славянских племён, современные историки единодушно отвергают как ошибочное.

Из русских и славянских писателей Аттилу объявляли славянским князем авторы славянофильского толка – А.Ф. Вельтман (1800–1870), в книге «Аттила и Русь VI и V в.», А.С. Хомяков (1804–1860) в незавершённой «Семирамиде», П.Й. Шафарик (1795–1861 гг) в многотомном труде «Славянские древности», А.Д. Нечволодов в «Сказание о Русской земле», И.Е. Забелин (1820–1908), Д.И. Иловайский (1832–1920), Ю.И. Венелин (1802–1839), Н.В. Савельев-Ростиславич. Список впечатляющий.

Соперничество с гуннами окончательно ослабило некогда блистательный Рим. В 455 году великий город был захвачен и разграблен королем германского племени вандалов Гензерихом и его воинством. На этом завершилась история Рима как империи.

Что дали гунны славянам? Главное, что они невольно освободили наших предков от скифского и германского влияния. Славяне в лице гуннов столкнулись с первой серьёзной угрозой с Востока – и это дало толчок к укреплению славянской протогосударственности.

Авары

История Аваров (в русских летописях их, как правило, называют обрами) до середины VI века практически неизвестна. Отдельные расплывчатые сведения об их предках, в частности, о средниазиатских жужанях, встречаются в китайских хрониках. Сравнительно краткая, но яркая история аварского народа показательна: быстрый расцвет, накопление завоевательной мощи и постепенный закат, гибель под ударами соседей. Почти вся история аварского каганата периода его расцвета связана с деятельностью выдающегося правителя – Баяна. Имена других аварских вождей остались малоизвестными, а многие вообще не сохранились в скрижалях истории.

Но начнём с начала.

Китайские хронисты упоминают племя вар, ветвь народа юэтжи – монголов. Они вышли из Терримского бассейна (север Китая) и, после поражения от войск китайского государства Северный Вэй, в 463‑м году мигрировали в район Афганистана. Позже появляются упоминания об аварах как ветви эфталатов, иранорязычнго народа, который переместился к Аральскому морю. Многие исследователи считают этноним «авар» иранским по происхождению.

Можно считать достоверным предположение, что авары сформировались как союз племен или смешанный народ кочевников в степях Центральной Азии, а потом и Восточной Европы. Народ, вобравший в себя монгольские, тюркские, ираноязычные племена, сарматов и даже германцев и славян.

Древнее захоронение

В связи с ростом могущества Тюркского каганата, подчинившего большую часть Центральной Азии, авары, как и часть других, более слабых кочевых народов, к 555‑му году были оттеснены на Запад. А, попросту говоря, были разгромлены и спасались бегством. Для них стоял вопрос о выживании.

Численность аваров в то время, после включения в Аварский союз племен Приуралья и Поволжья, составляла примерно 50 000 человек, среди них насчитывалось примерно 20 000 всадников. В 557‑м году авары вышли на северный Кавказ и в Северное Причерноморье. Они смогли мобилизоваться, восстановить силы союза после поражения от тюрок и стали бороться за самосохранение и выживание, проявляя чудеса храбрости, которая нередко сочеталась с непомерной жестокостью. Авары наводили страх на соседей, поднимая свой боевой дух.

Наладив дружеские отношения с аланами, которые были к тому времени уже, в большинстве своем, христианами, авары при содействии аланского вождя Сарасия (союзника Византии) направили посольство в Константинополь с предложением дружбы и союза. Жителей греческой столицы особенно поразили волнистые, заплетенные в косы волосы аварских послов, и константинопольские оригиналы тут же ввели в моду эту прическу под названием «гуннской». Посланцы кагана вели высокомерные речи в духе того времени: «К тебе приходит самый великий и сильный из народов. Племя аварское неодолимо, оно способно отразить и истребить противников. И поэтому тебе полезно будет принять аваров в союзники и приобрести себе в них отличных защитников». Хвастать в те времена умели. Но дальновидный император Юстиниан поверил аварам, потому что от разведчиков получил подтверждение этим словам.

Между Византией и Баяном был заключен союз на условиях предоставления аварам земель для поселения и выплаты им крупной денежной суммы из императорской казны. Но Баян вовсе не собирался стать послушным орудием в руках греков. Он стремился в Паннонские степи, о которых среди кочевников ходили легенды. В Паннонии авары должны были сменить гуннов. Но дорогу к Паннонии преграждали славянские племена – анты и склавины.

Баян не торопился нападать на врагов Византии (в первую очередь на Иран, о чём мечтал Юстиниан), зато воинственные авары обрушились на союзников Константинополя. Они разгромили сабиров, обитавших в районе реки Кумы (современный Дагестан), утигуров, господствовавших на Дону и в Восточном Приазовье, а также племя залов на Левобережье Дона.

Аварам удалось с награбленной добычей, увлекая за собой часть разбитых ими племен, беспрепятственно выйти к Дунаю и Карпатам, где они тут же принялись разорять антов. К антам Византия относилась враждебно и этот разгром поддержала. Анты были опытными воинами и мужественно сопротивлялись, за что после поражения были жестоко наказаны. Легенды говорят, что мужчин-антов авары привязывали к лошадям и разрывали живьем, а женщин голыми запрягали в телеги и заставляли их тащить нагруженную повозку вместо лошадей и волов.

Покончив с независимостью Антского союза, авары, по сообщению современника событий Иоанна Эфесского, совершили поход за Карпаты в район расселения дулебов-волынян и разбили другое протогосударство славян – Валинану.

Нужно заметить, что славяне пытались предотвратить войну и выслали к аварам своего парламентария, уважаемого переговорщика – Межамира, но его умертвили по приказу хана Баяна. Таким образом Авары уничтожили два славянских союза или протогосударства на своем пути в Центральную Европу: Антский союз и Валинану. Конечно, это не означает, что они перебили всех жителей. Большую часть они обложили данью, а некоторых увлекли с собой в Европу, в новый поход.

В те годы авары продемонстрировали способности не только к бесшабашным завоевательным походам, но и к хитроумной политике.

Авары умело усиливались за счет всех покоренных народов. Не менее хитро они использовали выгоды соседства с Византией – огромной империей с древней великой культурой, с империей, которая к тому времени не могла за счет собственных ресурсов защищать свои границы и периодически испытывала полосы военно-политического кризиса.

То были годы военного расцвета аваров. В 565 году они разгромили германцев в Тюрингии и так удачно воевали с франками, что взяли в плен их короля Сигеберта Второго. В 567 году авары побеждают гепидов и становятся хозяевами Задунавья, которое постепенно превратилось в основной очаг угрозы для византийских владений. В 568 году всё тот же хан Баян потребовал от Византии дани, цинично угрожая разорением греческих земель силами бывших союзников Византии – кутигуров, попавших в полную зависимость от аваров: «Я таких людей пошлю на Римскую землю, потеря которых не будет мне чувствительной, даже, если все они погибнут».

Обосновавшись в Среднем Подунавье, авары создали крупное государственное образование – Аварский каганат. Под предводительством талантливого и энергичного вождя Баяна возводится система хрингов – оборонительных сооружений, состоящих из круговых укреплений, рвов и стен. Считается, что главный хринг находился на месте современного венгерского города Тимишиоары. Баян действовал крайне эффективно. Первое время под началом Баяна, как известно, было не более 20 000 всадников, но постепенно аварская орда пополнялась воинами из покоренных народов. Баян умел формировать войска, действовал и насилием, и подкупами, и посулами. Авары были превосходными наездниками, и именно им европейская кавалерия обязана важным нововведением – железными стременами. Приобретя благодаря им большую устойчивость в седле, аварские всадники стали использовать тяжелые копья и сабли (на первых порах – слабо изогнутые), более подходящие для рукопашного конного боя. Эти усовершенствования придали аварской коннице значительную силу удара и устойчивость в ближнем бою – и результаты не заставили себя ждать.

Наряду с хрингами авары создают тяжелую кавалерию, прообраз будущего рыцарства. Именно в конном образе тогдашнего аварского воина прослеживается смешение тюркского, сарматского, германского и византийского стиля. Авары познакомили Европу с конными стременами, что позволило всадникам гораздо более устойчиво чувствовать себя в седле. Они же познакомили европейцев и с клинком с острым односторонним лезвием – прообразом будущей сабли.

Военная тактика аваров имела много общего с позднейшей тактикой монголов: изматывать противника бесконечными маневрами без принятия ближнего боя (набег – отскок). Тревожить врага залповыми выстрелами из дальнобойных луков с последующим неожиданным вводом тяжеловооруженный отборной латной конницы, призванной деморализовать и рассеять вражеские построения. Кроме всего прочего, авары умело использовали славянскую пехоту, бессильную против кавалерии аварского типа, но зато хорошо сражающуюся в лесах, в засадах и в болотах… Аварские лучники поражали стрелами с трехгранным наконечником насмерть на расстоянии 500 метров, а с 200 метров пробивали металлические доспехи. При этом умелые аварские лучники выпускали по 20 стрел в минуту.

Усилив орду булгарскими племенами кутригуров и утигуров, авары напали на антские племена, которые в то время находились на положении византийских вассалов. Кочевники одержали сокрушительную победу. Анты вынуждены были вступить в переговоры с Баяном. Посольство возглавил некий Межемир, очевидно, родовитый антский вождь. Анты хотели договориться о выкупе своих воинов и крестьян, захваченных аварами в плен. Но Межемир, по словам византийского историка Менандра, вел себя высокомерно и даже «нахально». Менандр объясняет причину такого поведения антского посла тем, что он был «пустослов и хвастун», но, вероятно, дело было не только в свойствах характера посла. Скорее всего, анты не были побеждены окончательно, и Межемир надеялся на продолжение войны. За свою гордость он поплатился жизнью. Один знатный булгарин, по-видимому, хорошо осведомленный о высоком положении посла среди антов, предложил кагану убить его, с тем чтобы затем «безбоязненно напасть на вражескую землю». Баян последовал этому совету и, действительно, смерть Межемира дезорганизовала сопротивление антов. Авары, по словам греческого историка, «пуще прежнего стали разорять землю антов, не переставая грабить ее и порабощать жителей».

Покончив с независимостью Антского союза, авары, по сообщениям современника событий, Иоанна Эфесского, совершили поход за Карпаты, в район расселения дулебов-волынян и разбили другое протогосударство славян – Валинану.

Юстиниан снова и снова пытался натравливать аваров на врагов Византии. В 560‑х годах авары истребили германское племя гепидов, опустошили соседние области франков, оттеснили лангобардов в Италию и сделались хозяевами дунайских степей.

Но для Византии усиление аваров сулило новые расходы. За время аварского господства в Среднем Подунавье (приблизительно до 626 года) Византия выплатила каганам около 25 тысяч килограммов золота. Большую часть монет авары, не придававшие значения денежному обращению, переплавили в украшения и сосуды.

Византийской империи авары предложили мирный договор, согласно которому Каганат получал право собирать дань с византийских территорий в обмен на охрану северо-западных границ империи от славянских набегов. Летом 576 года хан Баян с помощью византийского военачальника Иоанна переправил через реку Саву на византийских кораблях 60.000 всадников и разгромил отряд славян, основные вооруженные силы которых находились в походе.

В период своего наибольшего могущества аварский каганат простирался от Эльбы до Альп и от Причерноморья до Адриатики. А титул кагана приравнивался к императорскому. Центром Аварского каганата была Паннония – удобный край на Среднем Дунае, на берегу озера Балатон…

Каган, используя союзников и вассалов, стремился усилить свое влияние на Дону и Балтике, пытаясь нажиться не только за счет войн и дани, но и на таможенных сборах на Дунае, Балтике и Дону. Из исторического прошлого прибалтийской Пруссии известны дерзкие попытки аваров при помощи немногочисленных конных отрядов закрепить за собой самые доходные места добычи янтаря.

Славянские племена, жившие в Подунавье, надолго попали под власть кагана. Они сохраняли некоторую самостоятельность: тотально контролировать покоренные народы авары не умели. Богатства, награбленные славянами у ромеев, привлекали аваров. По свидетельству Менандра, каган Баян полагал, что «склавенская земля изобилует деньгами, потому что издавна склавены грабили римлян… их же земля не была разорена никаким другим народом». Теперь и славяне подверглись ограблению. Авары нередко обращались с ними как с рабами. Воспоминания об аварском иге потом еще долго сохранялись в памяти славян. «Повесть временных лет» оставила нам яркую картину того, как обры «примучиша дулебы»: завоеватели запрягали в телегу вместо лошадей или волов нескольких дулебских женщин и разъезжали на них. Это безнаказанное издевательство над женами дулебов служит лучшим примером униженности их мужей и отцов.

От франкского хрониста VII века Фредегара узнаем еще, что авары «каждый год приходили зимовать к славянам, брали жен славян и дочерей их к себе на ложе; сверх других притеснений славяне платили им дань».

А еще дань приходилось платить воинами. В сражениях славяне становились в первую боевую линию и принимали на себя главный удар противника. Авары в это время стояли во второй линии, возле лагеря, и если славяне одолевали, то аварская конница бросалась вперед и захватывала добычу; если же славяне отступали, то измотанному в бою с ними противнику приходилось иметь дело со свежими аварскими резервами. Таким образом авары сводили к минимуму свои потери даже при крупных поражениях. Так, после сокрушительного разгрома византийцами аварского войска на реке Тисе в 601 году собственно авары составили всего лишь пятую часть всех пленных, половина остальных пленников была славянами, а другая – прочими союзниками или подданными кагана.

Рядовые представители славянских племен под властью аваров влачили жалкое существование. При этом, славянские князья играли определенную роль в окружении Баяна. Дальновидные политик, он старался застраховаться от мятежей и бунтов и предпочитал держать в повиновении вождей покоренных народов не только кнутом, но и пряником. При этом всегда опасался, что они повернут клинки против него.

А без славян авары не смогли бы осуществлять столь честолюбивые завоевательные проекты. Славяне обеспечивали переправу аварского войска через реки и поддерживали сухопутные силы кагана со стороны моря, а наставниками славян в морском деле были опытные итальянские корабелы, специально для этого приглашенные каганом. По сообщению Павла Диакона, в 600 году лангобардский король Агилульф (правитель Италии) направил к кагану корабельных мастеров, благодаря чему войска кагана овладели «неким островом во Фракии». Славянский флот состоял из лодок-однодеревок и довольно вместительных ладей. Искусство строительства больших военных кораблей оставалось неизвестным славянским мореходам, так как еще в V веке предусмотрительные византийцы приняли закон, каравший смертной казнью всякого, кто осмелится обучить варваров корабельному делу.

Преемник Юстиниана, византийский император Юстин II (565–579) отказался выплачивать аварам дань. В отместку авары вместе с зависимыми от них антскими племенами с 570 года начали совершать разорительные набеги на Балканы. Склавены при этом действовали более самостоятельно, в союзе с каганом. Благодаря военной поддержке аваров славяне смогли начать массовое заселение Балканского полуострова. Византийские источники, повествующие об этих временах, часто называют захватчиков аварами, но, согласно археологическим данным, аварские памятники на Балканах южнее современной Албании практически отсутствуют, а на Балканы проникали именно славяне. В 580‑х годах они захватили «всю Фессалию и всю Элладу, как и Старый Эпир и Аттику и Эвбею», а также большую часть Пелопоннеса, где они удерживались более двухсот лет. По словам константинопольского патриарха Николая III (1084–1111), ромеи не смели там показаться. Даже в X веке, когда власть Византии над Грецией была восстановлена, эта область все еще называлась «славянской землей». В 30‑х годах XIX столетия немецкий ученый и путешественник Якоб Филипп Фальмерайер утверждал, что современные греки, в сущности, происходят от славян. Это заявление вызвало в научных кругах бурную дискуссию.

Жестокие войны со славянами и аварами вел византийский император Маврикий (582–602). Первое десятилетие его правления было отмечено резким ухудшением отношений с каганом. Тогда еще, скорее всего, правил великий Баян. Преемник Баяна не был столь ярким политиком, даже имя его история не сохранила. Но он старался продолжать и развивать стратегию Баяна.

Ссора разгорелась из-за двадцати тысяч золотых монет, которые каган потребовал пристегнуть к ежегодно выплачиваемой ему империей сумме в 80 000 солидов. Это было обычное дело для Баяна – требовать повышения дани. Как правило, грекам приходилось проявлять сговорчивость, но Маврикий выбрал войну. Причем, воевал со славянами – как с союзниками аварского кагана. Ведь греков больше всего интересовали Балканы…

Император сосредоточил на Балканах, возле Доростола, крупные силы под командованием талантливого стратега Приска. Славянами предводительствовал склавенский вождь Ардагаст (Радогост). При нем находилось небольшое число воинов, так как остальные занимались грабежом окрестностей. Славяне не ожидали нападения. Приску удалось ночью беспрепятственно переправиться на левый берег Дуная, после чего он внезапно атаковал лагерь Ардагаста. Славяне в панике разбежались, а их вождь едва спасся, вскочив на неоседланного коня.

Приск двинулся вглубь славянских земель. Проводником ромейского войска был некий гепид, принявший христианство, знавший славянский язык и хорошо осведомленный о расположении славянских отрядов. Из его слов Приск узнал, что неподалеку находится еще одно полчище славян, которое возглавляет другой вождь склавенов, Мусокий. В византийских источниках он назван «рексом», то есть, королем, и это дает нам возможность предполагать, что положение этого вождя среди дунайских славян было даже выше, чем положение Ардагаста. Приск снова сумел незаметно подойти ночью к славянскому лагерю. Впрочем, сделать это было нетрудно, ибо «рекс» и все его воинство были мертвецки пьяны по случаю погребального пира. Накануне скончался близкий родственник Мусокия. Сражение вылилось в резню спящих и пьяных людей, а сам Мусокий был захвачен живым. Однако, одержав победу, ромеи сами предались пьяному разгулу и едва не разделили участь побежденных. Славяне, опомнившись, напали на них и многих перебили.

Вскоре вместо Приска армию возглавил полководец Петр, брат императора Маврикия. Очистив от славян Балканы, Петр попытался, подобно Приску, перенести военные действия за Дунай. Славяне на этот раз не были столь беспечны. Их вождь Пирагаст (Пирогощ) устроил на другом берегу Дуная засаду. Славянское войско искусно замаскировалось в лесу, «словно какая-то забытая в листве виноградина», как писал византийский историк Феофилакт Симокатта. Ромеи начали переправу несколькими отрядами, распылив свои силы. Пирагаст воспользовался этим обстоятельством, и первая тысяча солдат Петра, переправившаяся через реку, была полностью уничтожена. Тогда Петр сосредоточил свои силы в одном пункте, а славяне выстроились на берегу напротив. Противники осыпали друг друга стрелами и дротиками. Во время этой перестрелки неожиданно погиб Пирагаст, пораженный шальной стрелой. Потеря вождя привела славян в замешательство, и ромеи, переправившись на другой берег, полностью разгромили их. Однако дальнейший поход Петра вглубь славянской территории окончился для него поражением. Войско ромеев заблудилось в безводных местах, и солдаты трое суток вынуждены были утолять жажду одним вином. Когда, наконец, они вышли к какой-то реке, то всякое подобие дисциплины в изможденной и пьяной армии Петра было утеряно. Не заботясь больше ни о чем, ромеи бросились к вожделенной воде. Густой лес на другом берегу реки не вызвал у них ни малейших подозрений. А в чаще прятались воины. В первых схватках многих ромеев перебили. Тогда они стали сооружать плоты, чтобы отогнать славян от берега, бросив против них основные силы. Когда ромеи переправились через реку, славяне всем скопом обрушились на них и обратили в бегство. Это поражение привело к отставке Петра, и ромейское войско вновь возглавил Приск.

Война продолжалась. Аварский каган вместе со славянами вторгся во Фракию и Македонию. Собравшись с силами, Приск отразил нашествие и перешел в контрнаступление. Решающее сражение произошло в 601 году на реке Тисе. Аваро-славянское войско было опрокинуто и сброшено ромеями в реку. Основные потери пришлись на долю славян. Они потеряли 8000 человек, тогда как авары, стоявшие во второй линии, только 3000.

Даже после таких побед остановить славянизацию Балкан Византия уже не могла. После свержения в 602 году императора Маврикия империя вступила в полосу внутренних неурядиц и военных неудач. Новый император Фока, возглавивший солдатский мятеж против Маврикия, мало занимался укрощением опасных соседей. В те годы на Византию оказывал давление сасанидский Иран, оккупировавший Сирию, Палестину и Египет. Только свержение Фоки и воцарение более деятельного императора Ираклия позволило спасти положение на Востоке и вернуть грекам утраченные провинции. При этом Ираклию, бросившему все силы против персов, пришлось смириться с постепенным заселением славянами балканских земель. Исидор Севильский пишет, что именно в правление Ираклия «славяне отняли у ромеев Грецию».

В 626 году авары вмешиваются в затяжную ирано-византийскую войну и вместе с союзниками-славянами осаждают Константинополь. Знаменательный факт: славяне вместе с аварами впервые штурмовали Константинополь за 250 лет до Аскольда и, тем более, до Олега. Авары и славяне тесно переплелись, перенимая друг у друга обычаи: греческие авторы, как правило, их не различали. Например, греческий историк приписывал аварам славянский обычай пить квас на тризне.

Византийцы нанесли аварам и славянам поражение, предположительно, из-за того, что славяне не смогли обеспечить аваров штурмовыми судами должного качества, а затем, обидевшись на разгневанного кагана, в гневе покинули поле боя. Авары без славянской пехоты и штурмовых лодок оказались не в силах взять хорошо укрепленный Константинополь. Нужно отметить, что каган, пережив поражение, снова обратился к славянам, как к искусным мастерам, и отправил самых опытных в Рагузу учиться строить современные суда под руководством итальянских корабелов. Так что родоначальником славянского кораблестроения можно считать аварского кагана. А помог ему в этом лангобардский король, разрешивший итальянцам обучать славян корабельному делу.

Дело было так. Славянский морской флот принял участие в осаде Константинополя, предпринятой каганом в союзе с иранским шахом Хосровом II в. 626‑м году. Каган воспользовался тем, что император Ираклий вместе с армией находился в это время в Малой Азии, куда он возвратился из трехлетнего рейда по территории Ирана. Столицу империи защищал сравнительно небольшой гарнизон.

Каган привел с собой 80‑тысячное войско, в которое помимо аварской орды входили большие отряды булгар, гепидов и славян. Славянские ладьи прибыли к Константинополю по Черному морю от устья Дуная и расположились на флангах армии кагана: на Босфоре и в заливе Золотой Рог, куда их перетащили волоком по суше. Иранские войска, занявшие азиатский берег Босфора, играли вспомогательную роль – их целью было не допустить возвращения армии Ираклия на помощь столице.

Первый приступ состоялся 31 июля. В этот день каган попытался разрушить стены города с помощью стенобитных орудий. Но камнеметы и «черепахи» были сожжены защитниками Константинополя. Новый штурм был назначен на 7 августа. Осаждавшие охватили городские стены двойным кольцом: в первой боевой линии находились легковооруженные славянские воины, за ними шли авары. На этот раз каган поручил славянскому флоту подвезти к берегу крупный десант. Как пишет очевидец осады Федор Синкелл, кагану «удалось превратить в сушу весь залив Золотой Рог, заполнив его моноксилами (лодками), везущими разноплеменные народы». Славяне выполняли в основном роль гребцов, а десант состоял из тяжеловооруженных аварских воинов. Однако и этот штурм окончился неудачей. Особенно тяжелые потери понес славянский флот. О морской атаке каким-то образом стало известно патрицию Воносу, возглавлявшему оборону города. Вероятно, византийцам удалось расшифровать сигнальные огни, при помощи которых авары координировали свои действия с союзными и вспомогательными отрядами. Подтянув к предполагаемому месту атаки военные корабли, Вонос подал славянам ложный сигнал огнем. Как только славянские ладьи вышли в море, суда ромеев окружили их. Сражение закончилось полным разгромом славян, причем ромеи каким-то образом подожгли их суда, хотя «греческий огонь» еще не был изобретен. Довершила поражение буря, после чего избавление Константинополя от опасности было приписано Деве Марии. Море и берег были покрыты трупами штурмующих, среди тел убитых были обнаружены и женщины-славянки, принимавшие участие в морской битве.