Текст книги "На пути к Бесстрашию"

– У самого рыльце в пушку, – захохотали в таверне.

И только трактирщика эта ситуация не веселила. Дело тут даже не в нескольких выпитых бутылках эля, черт с ними, но если пьяница уйдет не заплатив, другие решат, что им тоже можно, а это, в свою очередь, чревато большими убытками. Народец тут лихой, и никому нельзя давать спуску.

– И почему же вы отказываетесь платить? Моя выпивка не была для вас достаточно хорошей?

– Хм… не самый худший эль в этом городе, – пробормотал незнакомец.

Трактирщик аж поморщился от столь сомнительного комплимента, но отступать и не думал.

– Тогда почему вы не желаете платить?

– Видишь ли, любезный, – пьяница сдвинул брови, и на лице его читалась напряженная работа мысли. Было видно, с каким трудом ему дается осмысленная и правильно выстроенная речь. –  Мир… э… мир задолжал мне, и угощать меня выпивкой – это самое меньшее, что… ммм… что он может для меня сделать. Ну… да, как-то так.

– Да никто тебе не задолжал, пьянь! – воскликнул внимательно за ними следивший Паук. – Все мозги поди пропил, а теперь виноватого ищешь!

– Но заплатить тебе придется в любом случае, – непреклонно заявил трактирщик. – Даю тебе последнюю возможность одуматься.

Ответом ему было невнятное бормотание.

– Ну что ж, – хозяин таверны вздохнул и, обращаясь к своим посетителям, громко воскликну, – выпивка за счет заведения каждому, кто преподаст бродяге урок! Пусть знает, каково не платить по счетам!

– Да ладно вам!.. – послышался негодующий голос Джегена, но его, само собой, никто уже не слушал. Несколько здоровых парней, расталкивая менее решительных, словно сторожевые псы бросились к несчастному нищему, а тот, кажется, ещё не до конца понимал, что его ждет.

– Сочувствую, – тихо сказал трактирщик, поспешно отходя в сторону. Ему было жалко старика в лохмотьях, но бизнес есть бизнес, и здесь не может быть места жалости. Простишь одному, и тут же придется прощать другому, а там и не заметишь, как разоришься и окажешься на улице. Потому и нужна показательная казнь, чтобы другим неповадно было. В конце концов, бродяга сам виноват, вот пусть и получает.

Один из желающих «преподавать уроки» так спешил, что не заметил у себя под ногами ползающего и безуспешно пытавшегося подняться парня, о котором все уже успели позабыть. Вся левая половина его лица была красной, как помидор, и те, кто заметил это, невольно прониклись уважением к могучему Джегену. Ещё бы, ведь одной пощечины ему хватило, чтобы послать человека в глубокий нокаут! Но детина не стал разглядывать физиономию мальчишки – споткнулся, чуть не упал, выругался и побежал дальше. А, может быть, зря. Остановись он и приглядись к незадачливому любителю азартных игр, и осознал бы, чем чревато идти против воли Джегена. А если тот сказал, что пьяницу трогать не надо, то его и вправду лучше не трогать.

– Дружище, оно тебе зачем?! – только и успел воскликнуть Джол, как его товарищ набросился на соблазненного бесплатной выпивкой мужика.

И если тех, кто кинулся к пьянчуге, можно сравнить с быстрыми псами, то Джеген был подобен медведю – большой, грозный, уверенный в себе и в одиночку готовый бороться против целой стаи.

Он схватил своего противника и поднял в воздух с такой непринужденностью, что вся таверна ахнула от изумления и восторга. Такое нечасто здесь можно было увидеть: здорового мужика – сто килограмм веса, не меньше – за шиворот вздернули вверх, словно ребенка,  а тот, ещё не понимая, что случилось, махает ногами в воздухе. Он всё ещё думает, что устроит нищему пьянице взбучку, а потом выпьет добрый эль за счет заведения…  Мощнейший удар в живот вернул его на землю в прямом и в переносном смысле слова. Согнувшись пополам, несчастный рухнул аккурат рядом с парнишкой, на которого ещё недавно наступал ногой.

Как непредсказуема жизнь! Ещё пару мгновений назад вытирал ноги о слабака, а теперь и сам улегся на грязный и заплеванный пол таверны. Всё потому, пожалуй, что на сильного всегда найдется кто-то посильнее.

Но схватка в таверне тем и отличается от, скажем, схватки в чистом поле, что грубая сила здесь не так важна, как хитрость, граничащая с подлостью. Великан собирался добить своего противника ударом ногой, как подкравшийся сзади умелец запустил в его затылок маленький, но на удивление крепкий табурет. Это, с позволения выразиться, оружие пользовалось популярностью среди местных драчунов, и подводило редко. Прямое попадание в голову практически всегда выводило человека из строя. И Джеген не стал исключением. Вздрогнув от неожиданного удара, он рухнул на пол с таким грохотом, что содрогнулась вся таверна.

Джол Паук, находившийся в этот момент неподалеку, здраво рассудил, что другу всё равно ничем уже не помочь, и отошел подальше.

Любители жестоких драк, которых собралось немало, разочарованно вздохнули, увидев лужу крови под головой Джегена. Значит, уже не боец. А вмиг повеселевшие ребята вновь бросились к нищему, и предстоящее избиение обещало быть малоинтересным для простого зрителя.

Но к всеобщему изумлению бродяга оказался далеко не так прост, как казался. Первому, кто схватил его за плечо, он в обратную сторону вывернул все пять пальцев, причем сделал это так быстро, что никто и глазом моргнуть не успел. Но поразительно другое – до того, как бедняжка почувствовал боль и заорал благим матом, нищий уложил ещё четверых. И сделано это было с какой-то своеобразной, только пьяным людям присущей грацией. От ударов уклонялся коряво и нелепо – создавалось впечатление, что даже случайно, но никто из противников  так и не смог до него дотянуться. Зато его удары попадали точно в цель, и не было от них никакого спасения.

Кулак рыжего детины прошелестел в сантиметре от головы бродяги, что не раньше, не позже, а именно в этот момент повернулась на встречу другому нападавшему. Впрочем, и тот преуспел не больше, а если точнее, не преуспел вовсе. Пьяница встретил его выкинутой вперед рукой, и та, извиваясь словно змея, ударила молодца в шею. Покраснев, тот отошел на несколько шагов и упал. Тем временем рыжий драчун повторил атаку, и – надо же! – опять промазал. На этот раз он собирался ударить в челюсть, но пьяница, шатнувшись в сторону, разминулся с кулаком. В ответ он совсем не сильно, двумя или тремя пальцами толкнул настырного в грудь. Сперва детина ничего не почувствовал, и уже собирался нанести новый удар, но неожиданно изменился в лице, прохрипел что-то невнятное и повалился на пол. В битву вступил следующий соискатель бесплатной выпивки, тот самый, что метким броском табурета сразил могучего Джегена. И он оказался умнее прочих. Насмотревшись, какие чудеса творит пьяница в ближнем бою, парень решил не сближаться и вернуться к испробованному методу. Благо табуретов хватало. Бросок получился неплохим, но он, конечно же, не был рассчитан на то, что нищий согнется, чтобы почесать свою левую ногу, а подкрадывавшийся к нему со спины мужичек окажется на пути пролетевшего мимо табурета. В общем, один негодяй вывел из строя другого, но, надо отдать ему должное, не стал убегать и продолжил бой. Это потому, наверное, что он по-прежнему не относился к бродяге как к достойному противнику, а все его трюкачества списывал на невероятное стечение обстоятельств.

Так или иначе, но «стрелок» табуретами очертя голову бросился на своего пьяного недруга, который еще недавно считался легкой добычей. Теперь же посетители таверны знали, чего можно ожидать от этого малого, и не очень-то удивились, когда тот, почесав свою леву ногу, выпрямился, громко чихнул и, даже не посмотрев в сторону быстро приближавшегося парнишки, встретил того ударом ногой. Отменным ударом в лицо! В разные стороны разбрасываясь зубами, противник на несколько метров отлетел назад. Великолепное завершение великолепного боя! Выше всяких похвал!

Истинные ценители отблагодари бы победителя громкими аплодисментами, но таковых тут не было, и нищему пришлось довольствоваться изумленной тишиной. Правда, не долго, потому что уже в следующую секунду «Дом кота» содрогнулся от душераздирающих воплей одного из нападавших, того, кто добежал до пьяницы самым первым. За своё рвение он заплатил пятью пальцами, которые сейчас были сломаны и причиняли ему массу страданий.

Нищий снова направился к выходу, но не тут-то было! У тех, кого он победил, в таверне было много знакомых, и они не хотели отпускать его просто так. У них, к слову, тоже были друзья, и вскоре все посетители таверны  восстали против одного-единственного, с виду такого жалкого и беззащитного оборванца. Только несколько людей остались в стороне от всеобщего замеса. В их числе Джол, что прислонился к стене и скрестил на груди руки, и трактирщик, спрятавшийся под барной стойкой. Сейчас он горько жалел, что связался с этим чертовым пьяницей.

Джеген открыл глаза и первый вопрос, который пришел ему в голову, был несколько странен:

– Какой сегодня день?

Впрочем, он и сам знал ответ:  14-ый день лета, в простонародье именуемый так же днем Хмельного Яра. К нему возвращалась память и о том, как пришлось заступиться за жалкого нищего…

От бессильной ярости гигант заскрежетал зубами. В который уже раз его выключают из драки трусливым нападением со спины!

– Кто?!

– Не беспокойся, «стрелок» табуретами уже получил своё, – послышался знакомый голос Джола. – А по поводу того, какой сегодня день… хм… день невероятных чудес, а иначе и не скажешь! Да ты сам посмотри!

Великан, морщась от болей в затылке, начал вставать. Он уже успел заметить опрокинутые стулья и поломанные столы, но истинные масштабы разгрома смог оценить лишь полностью поднявшись на ноги.

Ему не раз доводилось наблюдать за драками «стенка на стенку», Джеген, чего уж греха таить, и сам принимал в них участие, и не понаслышке знал, во что обычно превращаются таверны после таких потасовок, но то, что он видел сейчас, не шло ни в какое сравнение с виденным раньше. Тут словно ураган пронёсся, по разным углам раскидав добрую половину посетителей! А настежь распахнутые двери «Дома Кота» красноречиво свидетельствовали, куда девалась вторая половина.

Что за сила могла заставить самых отчаянных и беспринципных негодяев со всего Эльхаара бежать без оглядки?..

– Это я их так? – с тупым выражением лица осведомился гигант.

Ответом ему был короткий смешок – Джол не смог удержаться.

– А кто? – не унимался Джеген. Вообще-то, ему было не свойственно любопытство, но увиденное так потрясло его, что он во что бы то ни стало вознамерился узнать правду.

Испытывать его терпение Паук не решился, и потому молча, без каких-либо комментариев, пальцем указал куда-то в сторону. Там не было никого, кроме одиноко сидевшего за столиком пьяницы. Того самого, из-за которого и заварилась вся каша. Несколько долгих мгновений великан рассматривал этого человека, а потом снова повернулся к своему другу.

– Давай без шуток, а? Не смешно.

– Думаешь? А по-моему очень даже смешно. Особенно если учитывать, что я сказал правду. Ну да ладно, пойдём.

Джеген, ни капельки не поверивший на счёт бродяги, хотел уже начать возмущаться, но его опередил выскочивший из-под стойки трактирщик:

– Куда это вы собрались? А кто за угощения платить будет?!

– И вправду, платить-то некому, – расплылся в улыбке Паук. – Почти все в отключке, а кто на ногах, и гроша не заплатит. Мы крайне недовольны уровнем нашего обслуживания, крайне! Пришли, значит, в культурное место культурно отдохнуть, а тут на тебе, ужас какой-то. Крики, драки, перевёрнутые столы! А ведь мы воспитаны в лучших традициях высшего общества, не знал, да? Мы не привыкли к такому отношению. Моему другу, вон, посмотри, табуретом голову разбили. И ты ещё денег с нас требуешь? Поимей совесть, старик.

Трактирщик аж покраснел от злости.

– Ах вы… чтоб вас… ну ничего, на всех управу найду! – крикнул он, выбегая из таверны.

– А ведь и вправду найдёт, – тут же став серьёзным, вздохнул Джол. – Пора убираться отсюда, пока стражники не нагрянули.

Он схватил Джегена за руку и потянул за собой, к выходу. Неохотно, но великан поплёлся за своим приятелем. О, как хотелось ему остаться и поговорить с пьяницей! Если тот и вправду уложил на лопатки несколько дюжин здоровых парней, то неплохо с ним было бы помериться силой. Так, ради интереса. Великан вообще любил подраться, тем более с теми, кто знал в этом толк. Но Джол абсолютно прав – появление стражи не сулило им ничего хорошего.

Процедуры допроса мошенникам были знакомы: заточение в цепи, долгие часы ожидания, и, в довершении всего, жестокое избиение. Нет, стражники не выбивали таким образом признательных показаний, они в принципе ничего никогда не спрашивали. Какое им дело до всякого сброда, который они и за людей-то не считали. Пусть хоть все поубиваются, дураков меньше. Но если ты попался на месте преступления, не важно, кем совершённого, значит, был недостаточно проворен, не боялся быть схваченным городской стражей, и, тем самым, проявил к ней неуважение. А зря…

И все, начиная от мелких мошенников и заканчивая руководителями крупных бандитских Кланов, знали, что днём никаких разборок быть не должно. Но – это днём. Ночью же, по негласному соглашению между Королём и воровским миром, власть над улицами переходила последнему. Как при свете дня не найти нарушающих общественное спокойствие хулиганских шаек, так ночью не встретить патруль городской стражи. Стороны уважительно относились друг к другу, и на открытую конфронтацию шли редко. Уж очень печальным образом это могло закончиться. Да, солдаты численно превосходили воришек, были хорошо обучены и вооружены, но вступать с ними в открытый бой никто и не собирался.

На что в действительности способны бандитские группировки наглядно показала так называемая Ночная Война десятилетней давности. Правящий тогда Король решил, что располагает достаточным количеством сил и средств, чтобы раз и навсегда покончить с двоевластием. Поздним вечером на улицы вышла городская стража, чтобы огнём и кровью очистить Эльхаар от преступности. Всякого рода притоны, и просто «мутные» места, закидывались факелами, и тех, кто выбегал оттуда, спасаясь от пламени, настигали разящие копья. Без суда и следствия казнили всех, кого считали подозрительным, и город всю ночь сотрясали вопли, крики, мольбы о пощаде. Бандитский мир понёс тогда огромные потери,  и солдаты уже утром поспешили объявить о своем безоговорочном триумфе. Но тем и славятся Тёмные Кланы, что в момент крайней необходимости умеют объединиться, оставить разногласия и выступить единым фронтом. Выждав какое-то время, они нанесли ответный удар. Эльхаар захлестнула волна убийств, беспорядков, грабежей. Хоть и многочисленна была городская стража, она не поспевала всюду. Быстрой и победоносной войны не получилось, вместо неё начиналась война затяжная, изматывающая, обременительная для казны. Пришлось повышать налоги. Простые люди, изначально целиком и полностью поддерживавшие столь жестокие меры по отношению к бандитам, стали проявлять неудовольствие. То тут, то там, вспыхивали восстания. Не обходилось и дня без нападения на патрули городской стражи, что влекло за собой карательные экспедиции против целых кварталов. Город потонул в крови, и заказное убийство Короля, упрямо не желавшего прекращать войну, выглядело вполне логичным. К власти пришёл его сын, и первое, что ему пришлось сделать, это помириться с преступным миром. Негласный Договор был восстановлен.

С тех пор воришки, мошенники, головорезы и прочие «подозрительные» личности спокойно выходили на улицы, безнаказанно творя то, что им придёт в голову, но – только после заката солнца. Днём же вели себя тихо и мирно, ведь в случае чего городская стража не упустит возможности за всё с ними поквитаться, и будет иметь на это полное право. Неспроста, в общем, Джол Паук боялся быть схваченным, да и Джегена такой расклад не сильно обрадовал бы. Они уже выходили из таверны, когда пьяница неожиданно закричал:

– С… с… стойте! Меня забыли! – он успел осушить уже три бутылки, и теперь допивал четвёртую, и, судя по шальному огоньку в его глазах, останавливаться на достигнутом не собирался. – Вы ведь нормальные ребята, не так ли? Ну и я… нормальный, – нищий протянул к ним руки, словно ожидая, что после этих слов они бросятся к нему в объятия. – Мы должны держаться друг друга!

– Уважаемый, – улыбнулся застывший в дверях Джол, – я знаю, на что ты способен, и потому постараюсь ответить вежливо: нам не по пути. Сиди тут, отдыхай, а когда появятся стражники, выпей с ними за наше здоровье. Они тоже нормальные парни, и умеют ценить общество таких милых людей, как ты.

– Нет! – закричал бродяга, вскакивая со стула. Впрочем, он явно переоценил свои силы, и, пошатнувшись, чуть не рухнул обратно.

Великан не смог сдержать улыбки, и какого же было удивление, когда Джол, не на шутку перепугавшись, спрятался за его могучей спиной.

– Вы все с ума посходили, – расхохотался Джеген. – Не мог, ну не мог этот оборванец разгромить пол таверны!

– Тебе-то откуда знать, – огрызнулся Паук. – Ты, как боец, вообще никаким оказался.

– Ну да, застали меня врасплох, – легко согласился гигант. – Да, треснули табуретом по голове, но это не значит, что я стал идиотом. Ты посмотри, он и на ногах-то с трудом держится! Ткни в него пальцем, и он свалится.

– А это у него такая тактика. Подходишь к нему, чтобы врезать, и никакого подвоха не ожидаешь, а он: «Киааа!», и ты уже без зубов в отключке валяешься.

– Хм… и что нам с ним делать?

– Что делать? – изумился Джол. – А зачем нам вообще с ним что-то делать?! Пошли домой, а то стражники заметут!

Но великан его не послушал. Перешагивая через бесчувственные тела и поломанные стулья, он направился к бродяге, который, не тратя времени даром, успел обзавестись ещё двумя бутылками. Одну из них нищий уже пригубил, и в тот момент, когда Джеген подходил к нему, громко отрыгивал.

– Я хочу тебя проверить, – заговорил гигант. – Ты и я, один на один. Постараюсь не покалечить. Ну, что скажешь?

– Ничего внятного он тебе не скажет! – негодующе воскликнул Джол. – Прихлопнет, как муху, а мне потом тащи тебя, тушу такую! Кончай ерундой страдать!

– Ну, согласен? Я тебя сейчас ударю, – не обращая внимания на друга, говорил Джеген. Он нависал над пьяницей как скала, и его крепко сжатые кулаки, словно булыжники, были готовы обрушиться на несчастного. И тот, кажется, наконец-то понял, что от него требуют.

– Драться? Зачем? Ты же за меня запинался… забоялся… тьфу… заступался, когда те парни хотели мне наподдать!..

– Тогда заступался, а теперь сам хочу наподдать! Чего непонятного?! – в бессильной ярости заорал великан. Наносить удар первым ему не хотелось, а ждать, пока на это решится незнакомец, было некогда. Стража могла нагрянуть в любую секунду. Потому Джеген и нервничал, что не знал, как поступить. Здравый рассудок подсказывал бежать, а спортивный интерес велел остаться. Если пьяница и вправду так хорош, то с ним обязательно нужно сразиться!

В такие раздумья был погружён Джеген, когда бродяга, допив уже чёрт знает какую бутылку по счёту, наконец решился:

– Ай, плевать, давай драться. Защищайся!

Сказав так, он крякнул и начал оседать на пол. Лишь вовремя подставленные руки великана не позволили ему упасть. То, что не смогли сделать десятки крепких и на всю голову отчаянных парней, сделал эль, и грозный боец оказался выведен из строя. Джеген так и стоял с ним, растерянно моргая глазами. Что это, победа? Да нет, ерунда какая-то…

– Бросай эту пьянь и пошли отсюда, – торопил его Паук.

– Вот уж нет! Он задолжал мне поединок, – заявил великан, и прямо так, на руках вынес нищего из таверны.

Джол проводил их недоуменным взглядом, сокрушённо покачал головой и вышел следом.

На улице было тихо. Редкие прохожие, смотря только под ноги, спешили пройти мимо. Создавалось впечатление, что посетители таверны, те, кому удалось бежать, повсюду разнесли весть о пьяном Мастере. Вот, дескать, появился тут такой, калечит всех направо и налево, и жители Эльхаара попрятались по своим домам. Но это, конечно, было не так. Хотя бы потому, что никто им не поверит. Да и не станут крепкие ребята рассказывать, как получили тумаков и трусливо бежали от какого-то оборванца. Паук точно не стал бы.

Он видел спину Джегена, но идти решил в противоположную сторону. Хотелось прогуляться. И чем дальше молодой жулик уходил от «Дома Кота», тем больше народу встречал на своём пути. Уже через несколько кварталов он слился с толпой, и на душе у него стало спокойней. Городская стража теперь не схватит. Как рыба в воде, Джол скользил между людьми и повозками, ничем не обращая на себя внимания. А ведь это целое искусство, что постигается лишь годами практики. С самодовольной улыбкой мошенник смотрел на тех, кто сквозь толпу пробивались локтями, и, как следствие, получали пинки, толчки, выслушивали ругательства, такие, что приходилось краснеть и ещё усерднее работать локтями. Не здешние, сразу видно, и тесные, переполненные людьми улицы Эльхаара причиняли им массу неудобств. Паук, глядя на это, вспомнил, что ничего ещё сегодня не заработал. Наглый юнец, «честно» обыгранный в кости, воспользовался заварушкой и куда-то свалил. И даже не попрощался. Ну ни стыда, ни совести у человека…

Минут сорок или даже пятьдесят, Джол отыскал себе новую жертву. В столь тонком деле спешить нельзя, и все, кто хоть раз попадался на воровстве, это знали. Наконец его выбор остановился на пузатом и низкорослом мужчине, который, пыхтя, медленно пробивался через толпу людей. Паук шёл за ним, аккуратно, одними лишь кончиками пальцев, дотрагиваясь до его карманов. Во всеобщей толкотне толстяк просто не мог почувствовать лёгких прикосновений профессионала. А тот, уже выяснив, где находится кошелёк, резко ушёл в сторону и сделал небольшой крюк, ни на секунду, впрочем, не выпуская свою жертву из вида. Оказавшись спереди, Джол развернулся и отправился простофиле навстречу. Делом техники было «случайно» с ним столкнуться, и быстрым, неуловимым движением руки вынуть из кармана кошелёк. Толстяк, конечно, заметит пропажу, но вернуть её не сумеют даже самые лучшие сыщики Эльхаара.

Паук, повеселев, отправился дальше. Кошелёк был не очень увесистым, и глупо предполагать, что в нём много денег, те, у кого много денег, по таким бедным кварталам пешком не ходят, и всё же это лучше, чем ничего. День прожит не зря.

Он возвращался домой, петляя по узким, пыльным и шумным улицам. Занятие не из лёгких, ведь Эльхаар тем и славился, что заблудиться в нём могут даже местные обитатели. Всё благодаря здешним архитекторам, которым, кажется, было чуждо стремление к чему-то новому и необычному. Здания строились по одному убогому шаблону – два этажа, четыре комнаты, восемь окон. И никаких отличительных признаков между постройками, если, конечно, таковыми не считать разбитые окна или неприличные надписи на стенах. Таким был Эльхаар, один из самых могущественных городов Альянса. Нет, в нём имелись красивые дома, но, невысокие, они просто терялись на фоне мрачных и бесчисленных двухэтажек. Лишь Королевский Дворец, находившийся в самом центре города, да Башня Палача возвышались над всеми прочими постройками.

Там же располагалась Рыночная Площадь. В раскинувшихся на несколько километров торговых палатках можно было купить и еду, и одежду, ну, или выменять славный клинок на доброго пони. Торговля не прекращалась ни днём, ни ночью, и это несмотря на происходившие с городом изменения после заката солнца. Купцы, съезжавшиеся сюда со всех Свободных Королевств, платили бандитским Кланам за безопасность и заступничество перед другими Кланами, но намного больше им приходилось отдавать Светлым Властям, в качестве налогов. Впрочем, прибыль от торговли с лихвой компенсировала все затраты.

Рынок являлся сердцем Эльхаара, неутомимым, ни на секунду не затихавшим, но, каким бы огромным он не был, в сравнении с самим городом казался маленьким пятнышком. Чтобы добраться до него, купцы нередко нанимали проводников, в противном случае они рисковали просто-напросто заблудиться, и быть разграбленными в каком-нибудь неблагополучном квартале. Существовала даже поговорка: «Тот не заблудится в лесу, кто по Эльхаару поплутает».

Но Паук не относился к тем горожан, что могли заблудиться. Он вырос на улицах, и чувство верного направления у него было в крови. Даже с закрытыми глазами ему не составило бы трудов придти туда, куда нужно, причём кротчайшим путём. Ещё до наступления вечера он подошёл к своему дому – ничем не примечательному зданию, исписанному всякими ругательствами. Львиная их доля предназначалась одному из бывших владельцев, что, по слухам, задолжал денег чуть ли не всему кварталу…

Здесь, кроме него с Джегном, проживало ещё несколько человек: тихая вдова с грудным ребёнком, пожилой пьяница, который, учитывая количество выпитого им спиртного, демонстрировал чудеса долголетия, и весёлая нравом путана, что принимала клиентов прямо на дому. Они имели разные комнаты, но стены были такими тонкими, что Пауку нередко приходилось засыпать под детский плачь, пьяную ругань или сладострастные крики. А то и под все эти звуки одновременно. В общем, свой дом он не любил, предпочитая проводить время в тавернах. Сюда же возвращался, чтобы поспать или залечь на дно. При его нелёгкой работе просто необходимо было иметь место, где можно затаиться и выждать некоторое время. Такая необходимость возникала довольно-таки часто, вот и теперь, как ни тяжко это сознавать, придётся терпеть своих отвратительных соседей.

Поднявшись по жутко скрипевшей лестнице на второй этаж, Джол остановился и затаил дыхание. Всё было тихо, разве что вечно пьяный сосед снизу бормотал что-то нечленораздельное.

– Чёртов опойка, – выругался Джол, открывая дверь своей комнаты.

Войдя, он увидел ровно то, что ожидал увидеть – стоявшего у окна Джегена и подобранного им бродягу, который, негромко похрапывая, валялся на одной из двух кроватей. Конечно, это была кровать Паука.

– Почему на мою-то? – начал было возмущаться он, но, взглянув на задумчивое лицо друга, лишь печально вздохнул. И опустился на табурет, наглым образом украденный из какой-то таверны. Джеген, помнится, дрался тогда сразу с несколькими парнями, и под руку ему попалось это чудо-оружие. Ох, сколько голов оно проломило! Довольный прочностью табурета, великан утащил его к себе домой. Вспомнив это, Паук покосился на спящего пьяницу и недовольно проворчал, – постоянно ты всякую дрянь сюда тащишь.

Гигант опять промолчал, только сильнее нахмурил брови. Джол собирался уже воскликнуть: «Да что с тобой!», когда за стеной услышал мужские голоса и похотливый смех. Ну, всё понятно. Джеген давно уже был влюблен в соседку, но признаться в этом, похоже, не мог даже самому себе. Её звали Илиа, и великан старательно делал вид, что ему всё равно, кто она и чем занимается. А «заниматься» по долгу работы ей приходилось часто, и всякий раз, когда за стенкой слышались стоны продажной любви, Джеген становился задумчивым, хмурым, а если к нему приставать с вопросами, даже агрессивным. Страшно представить, какую боль он скрывал внутри. Сама же Илия ни о чём таком не догадывалась, и частенько заглядывала к ним в гости. Так, поболтать. От одного её вида Джеген расцветал, становился вежлив и неловок, даже стеснителен. Грозный воин, никого не боявшийся в драке, всякий раз пасовал перед хрупкой девушкой.

Джол знал о мучениях друга, но как помочь человеку, который от помощи отказывается? Вот и сейчас, не желая разговаривать, он сидел с непроницаемым лицом. За стеною послышался скрип кровати.

– Хочешь, – предложил Паук, – мы ворвёмся туда и всех нафиг поубиваем?

– Нет конечно, – отозвался Джеген.

– Ну как знаешь…

Смотреть на великана становилось всё больней. Пытаясь успокоиться, он сжимал и разжимал кулаки, глубоко дышал. Казалось, он вот-вот вскочит, проломит стену и голыми руками разорвёт тех мужиков на части.

Так прошло минут десять, пока голоса не стихли, и в коридоре не хлопнули двери. Хозяйка выпроводила гостей. Чудовищная пытка закончилась…

– Тебе и вправду лучше пойти к ней и поговорить.

– Мне не о чем с ней разговаривать, – гнул свою линию гигант.

– Послушай…

– Хватит об этом, – непреклонно заявил Джеген.

А уже в следующую секунду раздался негромкий стук в двери.

– Кого там ещё принесло? – крикнул Паук, извлекая из-за пазухи кинжал. Мало ли, времена нынче тревожные…

– Свои это, свои.

Джол открыл двери, и увидел Илию, пышногрудую блондину с очень милым лицом. Вид у неё был слегка возбуждённый, хоть и уставший. Короткое зелёное платьице, кожаные, по колено, сапожки…

– Что, зарежешь меня за те громкие стоны? – спросила девушка, разглядев у него кинжал. При этом она шутливо развела руками в стороны, мол, давай, бей, готова понести наказание.

– Когда-нибудь точно зарежу, – пообещал Джол, пропуская её в комнату. Илия прошла, и бесцеремонно уселась на свободную кровать.

– Ну извините, – виновато улыбнулась путана. –Умоталась.

Закрывая за ней двери, Паук покосился на Джегена, и видел, как губы того чуть заметно дрогнули.

– Ой, мальчики, ну и вонища у вас здесь, – тем временем болтала девушка, во всю рассматривая мирно спавшего бродягу. – Он сдох что ли?

– Чёрт его знает, вполне возможно, – ответил Паук. Неожиданно у него возникла идея уйти под каким-нибудь благовидным предлогом, чтобы гигант остался с Илией наедине. Может, тогда у него хватит духа заговорить с ней. – Мне надо отлучиться ненадолго, навестить старого приятеля, – хотел соврать Джол, но, натолкнувшись на умоляющий взгляд Джегена, отказался от этой затеи, – а впрочем леший с ним, с приятелем, никуда не пойду.

А как хотелось сбежать из этого дурдома, чтобы хорошенько напиться в какой-нибудь таверне…

– Мне кажется, или вы опять влипли в историю? – улыбнулась Илия. – Давайте, рассказывайте, чего приключилось.

– Да ничего особенного. Просто в «Доме Кота» нам в ближайшее время лучше не появляться, и только.

– Джеген! – рассмеялся девушка, повернувшись к великану. – Прекращай громить таверны, раз так тебя и раз этак! Скоро и выпить будет негде.

– Это не я, – смутился гигант. – Это бродяга.

Тот, словно почувствовав, что речь зашла о нём, завошкался, и, кажется, начал приходить в себя.

– Остроумно.

– Но это и вправду так, – заговорил Паук. – В жизни такого не видел. Раскидывал крепких ребят, как щенков, а те даже схватить его не могли. Если бы сам там не был, не поверил.

– Ничего себе. А Джеген стоял в стороне?

– А, нашего с тобой друга вырубили ещё в самом начале схватки. Подленько, со спины…