Текст книги "На пути к Бесстрашию"

Вот недотёпа. Пирайн Пио вновь стоял перед беглецами, приглашая на бой следующего из них.

Приглашение было принято, но совсем не теми, от кого это можно было ожидать. Хайдио и парень из «Приюта» всё так же стояли в стороне, зато девушка, хищно улыбнувшись, бросилась на убийцу. Прямо так, с голыми руками, словно намереваясь зацарапать его до смерти. Мужества ей было не занимать. Пирайн Пио выставил перед собой меч, приготовившись к самому нелепому нападению, которое на него когда-либо совершалось, но воительница, отчего-то вдруг побледнев, остановилась. Со злостью она уставилась на Халиттио.

– Меч! – крикнула девушка. – Откуда у тебя этот меч?!

Пирайн Пио не счёл нужным отвечать, и сам двинулся к ней навстречу. Приступ героизма, впрочем, у этой дамы уже прошёл, и она поспешила спрятаться за спиной Хайдио. Бродяга вздохнул, и посмотрел на своего второго приятеля. Тот красноречивым жестом показал, давай, мол, иди, а я постою в сторонке. Мастеру, отчего-то сразу не кинувшемуся в бой, ничего не оставалось, кроме как выйти Герцогу навстречу.

Час долгожданной битвы настал. Наёмный убийца дал волю эмоциям, и так долго сдерживаемая ярость выплеснулась наружу. Как будто лопнули цепи, державшие зверя. Пирайн Пио почувствовал, как теряет власть над телом, превращаясь в марионетку чего-то бессознательного, непостижимого. Сам удивляясь своей скорости, он подлетел к противнику и нанёс удар мечом. Подобной прыти не ожидал и Хайдио. Мастер уклонился, но лишь в последний момент, когда, казалось, от неминуемой смерти его ничто уже не спасёт. Тут же последовал второй удар, уходя от которого ему пришлось рухнуть на землю. Добить, казалось бы, нужно добить, но Герцог, не понимая, зачем, отскочил назад.

А, ясно. Одним прыжком поднявшись на ноги, Хайдио кулаком нанёс удар по тому месту, где ещё мгновение назад находилось лицо наёмного убийцы. Подсознание учло возможность чего-то подобного, потому и заставило отступить.

Пирайн Пио снова бросился в атаку, и бродяга был вынужден уйти в глухую оборону. Уклоняясь от бесчисленных выпадов, что обрушились на него смертоносным градом, он и помыслить не мог об ответном ударе. А убийца всё наращивал и наращивал темп. Халиттио порхал, словно живой, и уследить за ним было невозможно. Лишь росчерки голубого металла, такие быстрые, что не успевали исчезать, как появлялись новые. Будто сфера, прикосновение к которой – мгновенная смерть. И в самом центре её находились двое: Хайдио, демонстрировавший чудеса ловкости, и потому всё ещё остававшийся в живых, и Пирайн Пио, не управлявший собственным телом. Безвольная кукла в руках хорошего кукловода, он совершал извороты, пассы, манёвры, о существовании которых даже не подозревал. Им двигало подсознание, и в роли простого зрителя наёмный убийца наблюдал за боем.

Глаза глядят в глаза противника, чтобы тот не догадался, куда будет нанесён удар, а кисть руки неестественно выворачивается, пытаясь мечом достать Хайдио. Лезвие пролетает перед самым его носом, и тут же несётся обратно, со свистом рассекая воздух. Никуда уже бродяге не деться: ни назад, ни вперёд, ни влево, ни вправо, но он находит единственно правильное решение и резко падает на колени. Тут же получает удар ногой по лицу, смягчённый, правда, вовремя подставленной ладонью. Вскакивает, и снова уклоняется от Халиттио…

Уложилось это всё в одну секунду, за которой спешила следующая, не менее богатая на события. Голубая сфера набирала обороты, выплёвывая куски грязной одежды и клочья бороды. Меч всё ближе подбирался к Хайдио, и исход боя казался очевидным, когда произошло то, чего Тёмный Герцог просто не предвидел. На него попытались напасть сзади. И не кто-нибудь, а великан с топором, улетевший, помнится, в овраг. Лишь в отражении лезвия наёмный убийца заметил опасность, и тут же осознал свою ошибку. Сконцентрировав волю и внимание на одном только Хайдио, он не позволил подсознанию действовать шире, предвидеть ситуации, в которых будут задействованы другие. И теперь мог поплатиться за это жизнью.

Каким-то нечеловеческим усилием возвращая себе контроль над телом, Пирайн Пио развернулся, присел и сделал подсечку. Гигант, споткнувшись, полетел в сторону, а убийца успел ещё подумать, что, может, не всё потеряно. Успел даже оглянуться назад, но драгоценные мгновения были упущены, и бродяга не мог этим не воспользоваться.

Последнее, что видел Герцог – кулак, несущийся к нему на сумасшедшей скорости…

***

Хайдио выглядел безумно уставшим, но, тем не менее, нашёл в себе силы подойти к поверженному противнику. Тот в бесчувственном состоянии валялся неподалёку. Лицо украшало красное пятно от удара, а в ладони мирно покоилась рукоять меча. Непобедимый Тёмный Герцог был повержен, и бродяга, отдавая должное его мастерству и умениям, низко склонил голову.

Тем временем Илия уже возилась с Джегеном, пытаясь остановить кровотечение, а успевший попрощаться с жизнью Паук только-только приходил в себя. Он подбежал к бродяге, и, не зная, как словами выразить благодарность, крепко его обнял. Благо, густая борода теперь была местами порубленной и не такой колючей.

– Что, побрили тебя, – улыбнулся мошенник, отстраняясь от нищего.

– Не в этом дело, – отозвался Хайдио, рассматривая лежавшего на земле человека. – Просто впервые я повстречался с равным.

Джол поглядел вниз, и не поверил своим глазам. Да это же тот самый незнакомец, что посоветовал ему бежать из города по Восточному Тракту! Обвёл вокруг пальца, как мальчишку, и чуть было не убил!

– Ах ты тварь! – воскликнул Джол, со всей силы пиная Тёмного Герцога.

– Ты чего? – изумился бродяга, отталкивая Паука подальше. – Нельзя глумиться над побежденным. Он храбро сражался, и достоин уважения.

– Ну так давай, уважь его! Поцелуй в губки, словно прекрасный принц, и он обязательно воскреснет, чтобы вновь порадовать тебя своей храбростью.

– Зачем мне его воскрешать? – пожал плечами нищий. – Сам очнётся.

– Что? Ты не убил его?!

– Нет, просто вырубил.

От переполнявших его эмоций Джол потерял дар речи, и потому решил ничего не говорить. Вытащив из-за пазухи клинок, он уверенным шагом направился к Тёмному Герцогу. Но на пути у него встал Хайдио.

– Не смей! Если так хочется убить, сделай это в бою, а не как шакал.

– Нужно добить, пока слабый, иначе поздно будет. Он ни перед чем не остановится, найдёт нас и в могилу отправит! Отойди!

– Нет, – сжимая кулаки, ответил нищий.

Ещё вчера от подобной картины Паук рассмеялся бы. Ну что может сделать с ним тщедушный оборванец, который, казалось, от одного удара рассыплется на части. Но теперь мошенник знал, каким обманчивый бывает внешний вид, и лучше в рукопашной схлестнуться с гигантом Джегеном, чем с клинком наброситься на безоружного бродягу. – Ну так что, – добавил тот. – Рискнёшь?

Джол лишь сплюнул, убирая клинок.

– Илия! – крикнул он. – Вы готовы идти дальше?

– Секунду, – отозвалась девушка, приматывая к спине Джегена какую-то тряпочку. Великан изо всех сил делал вид, что ему не больно, но из богатырской груди предательски вырывались стоны.

– Давайте быстрее. А то некоторым тут неприятностей мало, и чёртов убийца скоро очнётся.

Сплюнув ещё раз, Паук развёл перед Хайдио руками, вот, дескать, оружия нету, и подошёл к всё так же неподвижно лежавшему Герцогу. Без каких-либо зазрений совести он склонился над ним и стал шарить по карманам. Грех не воспользоваться случаем, ведь о богатствах этого человека ходили легенды. Может, дорогие кольца, ожерелья, или рубины… Ничего. Словно его успела уже обчистить шайка беспризорников, забрав всё, до последней монеты.

– А чего ты ожидал, – заговорил внимательно за ним наблюдавший бродяга. – Выполняющий задание убийца с полными карманами золота – нонсенс.

И только тогда Джол обратил внимание на оружие врага – изящный меч с замысловатыми узорами. Возможно, рунами, но какими-то причудливыми, написанными не людьми и явно не для людей. Неужто эльфийская работа? Такая вещь, должно быть, дорогого стоит, и, раз уж ничего другого найти не удалось, её нужно прихватить с собой.

– Я бы на твоём месте не стал этого делать, – заметил Хайдио, когда Паук поднял меч. – Теперь он точно пойдёт за нами, ибо с утратой такого смириться непросто.

– Он и так пойдёт за нами, с мечом или без, – нахмурился Джол. – Слушай, а может нам сухожилия на ногах ему порезать? Ну, чтобы чересчур резво в погоню не бросился?

– Даже не думай.

– Мальчики, мы готовы, – хотела подойти к ним Илия, но остановилась, как вкопанная, на расстоянии нескольких шагов. Каким-то странным взглядом она посмотрела на меч в руках Джола. – Ты что, собираешься взять его с собой?

– А почему бы нет?

– Не надо, – взмолилась девушка, чуть ли не падая на колени. – Пожалуйста, не надо. Пусть остаётся здесь.

– Чего вы ко мне пристали? – разозлился Паук. – Продам его в ближайшем городе, в какой-нибудь оружейной лавке, и дело с концом.

– Ну пожалуйста, миленький…

– Хм, пожалуй и вправду следует прихватить меч, – неожиданно изменил своё мнение Хайдио. Ещё недавно он сам предостерегал Джола от воровства, а теперь положил руку ему на плечо, и горячо заверил, – ничего страшного в этом нет. Если, конечно, проставляешься.

– Да не вопрос! – рассмеялся мошенник.

Илии оставалось лишь сокрушённо покачать головой.

– Ну мы идём, или как? – прогремел могучий голос Джегена, и беглецы засобирались в дорогу.

Пауку, помимо меча, пришлось тащить все пожитки. По понятным причинам великан ему был не помощник, сам ноги с трудом переставлял, используя топор, как посох, а Хайдио сослался на усталость после трудного боя. Джол жалостливо посмотрел на девушку, но та, обиженно фыркнув, даже разговаривать с ним не захотела. Несчастному пришлось в одной руке нести мешок и сумку, в другой – оружие Тёмного Герцога, в чьей высокой стоимости он не сомневался. Главное дойти до какого-нибудь города, и не свалиться от усталости. Впрочем, уже через несколько часов Паук намеревался отдать сумку отдохнувшему бродяге, а в перспективе и вовсе идти налегке. Раны на Джегене заживали как на собаке, вот пусть и приступает к почётным обязанностям навьюченной лошади.

В суматохе друзья не заметили, когда наступил рассвет, а солнце высоко уже поднялось в небо.

Глава 5

Очнулся он от громкого шума, в котором можно было разобрать крики, ругань, скрежет металла. Несколько минут ему понадобилось, чтобы понять, где находится, и лишь потом, преодолевая сильное головокружение, Прайтизи поднялся на ноги. Сделал шаг, чуть не упал, вспомнил, что нужно подобрать меч. Тот лежал неподалёку, рядом с пепелищем от костра.

– Сколько же я тут валялся, – убирая оружие в ножны, изумился десятник. Затем он провёл ладонью по голове, и обнаружил на ней кровь. – Нэил, гад…

Тут же припомнился разговор с предателем, и как тот обещал, что до рассвета Эльтунская армия не доживёт. Хилил спохватился и начал оглядываться по сторонам, убеждаясь, что Нэил не блефовал.

Лагерь был похож на растревоженный пчелиный улей. Повсюду царила суматоха; солдаты бегали кто куда, подгоняя друг друга отборной руганью. И лишь внимательно присмотревшись, можно было понять, что все они заняты делом. Одни носят раненых, другие спешат пополнить стрелами опустевшие колчаны. Но основная масса вела бой по периметру лагеря. Оттуда доносились звоны клинков и отчаянные крики.

– Где мои люди? – остановил Хилил пробегавшего мимо солдата. – Где четвёртый десяток второй сотни?

– Ты только проснулся, что ли?! – заорал тот, напрочь забывая о какой-либо субординации. – Откуда мне знать, своего командира найти бы!

Подтверждались худшие опасения. Многочисленные постовые не уберегли лагерь от внезапного нападения. О слаженных, скоординированных действиях не могло идти и речи. Ни резервов, готовых прикрыть самые проблемные участки, ни единого командования, ничего, кроме месива при круговой обороне. Потери, по всей видимости, уже исчислялись десятками, а то ли ещё будет. Но Хилил не жалел о сделанном выборе. Лучше погибнуть с оружием в руках, чем жить, как Нэил, подлым предателем, не осознавая даже своего ничтожества.

Прайтизи отправился к частоколам, где кипела сейчас жестокая схватка. Он видел, как зеленокожий со всего размаха всадил ятаган в солдата, попытался выдернуть оружие обратно, не смог, и прямо так, с голыми руками бросился на следующего. Повалил на землю, нанёс несколько мощнейших ударов… и всё, успокоился. В него вонзилось сразу три или четыре меча вовремя подоспевших нилланцев. Один из них оглянулся назад, и заметил только что появившегося десятника.

– Командир, нам не удержать их! – воскликнул парень.  – Нужны подкрепления!

Вместо ответа Хилил бросился в самую гущу битвы.

…Первого орка он зарубил со спины, когда тот отчаянно с кем-то сражался. Это не турнир, где дерутся один на один, это жестокая сеча, и смерть тут может придти отовсюду. Увлёкся, не заметил подбежавшего сзади противника – получай. Зеленокожий рухнул, так и не увидев своего убийцы, а Прайтизи схлестнулся уже с другим.

Меч и ятаган запели песню войны: сталкиваясь, разлетаясь, и снова несясь навстречу друг другу. Никому из них не удавалось испить тёплой крови, отчего, кажется, они звенели ещё громче и яростнее. Хилилу попался достойный соперник. Ловкий, хитрый, ни в чём не уступающий. Маленькие глаза свирепо щурились, клыки выступали сквозь из под сжатых губ, а ноздри, как у быка, раздувались на выдохе. Он был уродлив даже по меркам своей расы, но сейчас не конкурс красоты проходил, и десятник пытался не смотреть на жуткую морду. Только за движениями рук, очень умело обращавшихся с оружием. Вот обманный финт, вот ещё один, затем следует выпад. Прайтизи с лёгкостью от него уходит, и сразу наносит ответный удар, который, правда, также не достигает цели. Поединок принимал затяжной характер, и форсировать события орк явно не собирался. Их больше, чем людей, и в любой момент к нему могла подоспеть помощь.

С этим – пора кончать. Десятник стремительно бросился вперёд, не думая больше обороняться. Его противник явно не ожидал столь наглого и безрассудного поступка, потому дрогнул, на мгновение, но всё же растерялся. Со всей силы меч ударил его в грудь. Ударил… и со звоном отлетел назад. Чёртовы доспехи! И вправду, видимо, выкованные гномами, они были не в пример прочнее нилланских. Хилил попытался отскочить назад, чтобы разорвать дистанцию, но, отражая обрушившийся на него сверху ятаган, потерял равновесие и свалился на землю. Зеленокожий победно вскрикнул, подбежал, вновь размахнулся для удара, нанести который, впрочем, ему было не суждено. Казавшийся беззащитным человек вытащил из сапога клинок, и наудачу, не целясь, запустил его в так рано обрадовавшегося врага. Прошелестев, лезвие вонзилось тому аккурат в глазницу. Он упал, как стоял, не успев даже пикнуть. Хороший бросок.

Но радоваться успеху было некогда. Не успев толком подняться, Прайтизи скрестил мечи со следующим орком. На этот раз, правда, всё закончилось быстро. Кто-то решил вернуть должок, подкрался к зеленокожему сзади и одним ударом снёс ему голову с плеч. А уже через пару секунд десятник и его спаситель стояли спиной к спине, отбиваясь сразу от нескольких врагов.

…Той ночью им пришлось нелегко, но нилланцы стояли насмерть. Как загнанные в угол звери, которым некуда отступать, они страх обернули в отвагу, отчаяние – в свирепую решимость бороться до конца. Даже получившие раны при дневном столкновении с волчьими всадниками находили в себе силы встать на ноги, взять оружие и сражаться, превозмогая боль.

Порой казалось, всё кончено, орки вот-вот прорвутся в лагерь. Кольцо обороны будет разорвано, не здесь, так где-нибудь в другом месте, и участь людей окажется предрешена. Но время шло, бой продолжался. Солдаты умирали один за другим, стараясь как можно больше на тот свет захватить с собой зеленокожих. Те тоже не являлись мальчиками для битья. Свирепые, злые, словно сорвавшиеся с цепи орки прыгали прямо на мечи, чтобы, уже будучи проткнутыми насквозь, дотянуться до ненавистного человека и когтями вцепиться в лицо. Далеко не каждый из них имел прочные доспехи, однако все сражались с одинаковой яростью. Что ими двигало? Какая сила вдохнула в обычно трусливых тварей столько бесстрашия, Прайтизи не понимал, да и, признаться, сейчас ему было всё равно. Он делал то, для чего и находился здесь – сражался во имя Империи, не щадя ни себя, ни врагов.

Сейчас рядом с ним стояла целая группа нилланцев, и им удалось оттеснить зеленокожих обратно к частоколам. Тут, правда, пришлось остановиться. Сдавать с таким трудом завоёванные позиции противник явно не хотел.

Враги давили своей численностью, наседая на стоявших плечом к плечу людей. Уходя сразу от двух ятаганов, Хилил присел, снизу вверх нанося разящий выпад. Меч вонзился в брюхо зеленокожего, и тот заорал от невыносимой боли. Точными ударами отметились ещё несколько солдат, и в рядах наступавших образовалась брешь. Впрочем, она быстро заполнилась другими орками.

– Держать строй! – кричал десятник, парируя сыпавшиеся на него удары. Некоторые из них достигали цели, но доспехи пока что не подводили.

Иным везло меньше, и ятаганы добирались до живой плоти. Нилланцы падали, и на смену им придти было некому. Тогда оставшиеся в живых, дабы хоть как-то закрыть образовавшиеся бреши, подходили друг к другу ближе, и продолжали сражаться. Пленных сегодня не будет. Да и кто возьмётся утверждать, что сдаться на милость зеленокожим тварям лучше гибели в бою? Так хотя бы всё ясно – победа или смерть, но смерть простая, понятная, в каком-то смысле даже милосердная. Без лишних мучений.

И всё-таки солдаты держались. Демонстрируя чудеса стойкости, не уступали превосходящим силам противника. Слишком страшно сдаваться. Некуда бежать. Лишённые выбора, они сделали то, что им оставалось – ощетинились копьями и мечами. И даже орки дрогнули, глядя на несгибаемых людей. Нет, они всё так же подбадривали себя воинственными криками, бросаясь в атаку, но что-то неуловимо в них изменилось. Словно бушевавшая внутри ярость приутихла, заставляя зеленокожих сражаться по инерции. Как будто иссяк боевой запал.

Солдаты не могли не почувствовать этих перемен. Все, как один, обретали второе дыхание. Усталость улетучивалась, близость победы окрыляла. И вот уже орки отступали, испытывая вполне человеческий страх. Нилланцы оказались не так просты, как хотелось бы. Выдержав безумный натиск, они перехватили инициативу и теснили теперь противника прочь из лагеря.

– Давайте проводим незваных гостей! – воскликнул Хилил, бросаясь в атаку.

Десятник нырнул под рассекающим воздух ятаганом, и оказался у зеленокожего за спиной. Ударил мечом, побежал дальше. Заметив его, сразу трое врагов попятились назад. А ведь ещё недавно набросились бы, как львы на добычу…

Примерно то же самое происходило и на других участках обороны. Где-то в ночи запели трубы – неведомый командир орков давал сигнал отступлению. Нужно отдать им должное, зеленокожие не бросились в паническое бегство. Уходили, продолжая сражаться, и огрызались опасными контратаками. Но чаша весов окончательно склонилась на сторону людей, исход ночной битвы ясен. Последние зеленокожие покидали нилланский лагерь, и сколько бы Хилил не надрывал глотку, приказывая остановиться, некоторые горячие головы бросились за ними в погоню. Что можно найти в кромешной тьме, кроме собственной гибели, не понятно, но об этом не думали. Орки оставались для них трусливыми и толком ничего не умеющими тварями, а то, что эти твари так близки были к победе, уже забылось. И только Прайтизи по достоинству оценил отвагу и выучку врагов. Над Империей нависла угроза, от которой не отмахнуться одной лишь Эльтунской Армией. Близилась большая война.

Нилланцы дожили до рассвета. Многие от усталости роняли мечи, другие уныло бродили по лагерю, добивая раненых орков и считая свои потери. Не меньше сотни убитых, а сколько раненых! Число способных стоять на ногах и сражаться за одну ночь уменьшилось чуть ли не вдвое. Было ясно, что второго такого штурма им не выдержать.

Над горизонтом всходило солнце. Его лучи, словно языки пламени, взлетали высоко ввысь. Постепенно оранжевое пламя охватывало небосклон, освещая деревья, кусты и холмы. Далеко на западе стали видны зловещие очертания Туманных Гор. Глядя на них, Прайтизи находился во власти недобрых предчувствий. Сражение выиграно, но какой ценой? И что будет завтра?

Нэила разыскать не удалось, чему, правда, Хилил ни капельки не удивился. Со стороны предателя было бы глупо сидеть тут и ждать, пока его схватят. А он умён, зараза, чертовски умён. Чего только стоит успешно проведённая операция по уничтожению конницы. Не без помощи волчьих всадников, конечно, но всё же… Вот где скрывалась главная загадка. Каким образом враги склонили нилланца к измене? Неужели одними лишь обещаниями богатств? Нет, здесь что-то другое. Говоря о скорой гибели Империи, он словно предвкушал триумф зеленокожих. Словно и сам был одним из них…

А что, если предательство произошло не по расчёту, а по каким-то идейным соображениям? Возможно ли такое, что Нэил не просто присоединился к оркам, но принял их веру, их правду, их жизнь, прекрасно понимая, что своим в Десятом Королевстве никогда не будет? Какая гордость переполняла его, когда рассказывал о неком Вожде и покорённых гномах! Какой восторг! А всё остальное – несметные богатства и счастливая жизнь в Альянсе – лишь уловка, чтобы Хилил пошёл вместе с ним. Для начала пусть из корыстных побуждений, а потом так же, как он, исключительно по велению сердца. Может, этот самый их Вождь колдун, умеющий отуманивать разум и волю? И сколько таких «отуманенных» он собрал под своими знамёнами? Пятьдесят тысяч, сто?

Слишком много вопросов, почти нет ответов. Придумать сейчас можно всё, что угодно, но суровая реальность такова – Эльтунской Армии предстоит борьба за выживание. Задача Прайтизи, пока ещё не отстраненного от должности десятника, вернуть своих ребят домой. О судьбах Империи пусть вышестоящие командиры тревожатся. В конце концов, это их обязанности.

А, вот и они.  К одиноко сидевшему Хилилу подошли двое в алых плащах: Виллиниал и Тернол. Доспехи последнего были покрыты засохшей кровью – сразу видно, неистовый сотник не отсиживался за спинами солдат, и принимал в ночном сражении самое активное участие. Ну ещё бы, с его-то темпераментом…

Прайтизи вскочил на ноги, собираясь приветствовать командиров, но Виллиниал устало махнул рукой:

– Вольно. Какие у тебя потери?

– Трое раненых.

– Это ещё по-божески, – усмехнулся Тернол. – Я в своей сотне нескольких десятков  недосчитался. Вижу, тебе тоже перепало, – сказал он, указывая на лоб Прайтизи. Там находился ссадина, оставленная Нэилом.

– Нет… – замялся Хилил, думая, стоит ли рассказывать о предателе.

Виллиниал тем временем отошёл в сторону, подозвав к себе другого десятника и о чём-то с ним беседуя.

– Мне поведали о твоей… ну, теории вторжения, – начал Тернол, усаживаясь прямо на землю. Жестом он попросил тоже самое сделать и Хилила. – Бредовая, конечно, теория, но после сегодняшнего я ничему уже не удивлюсь. Знаешь, почему мы всё ещё живы? – зло рассмеялся сотник. – Рвы были слишком глубокими! Орки не разглядели их в темноте, и стали падать, давя друг друга! Первая волна атаки захлебнулась, и у нас появились драгоценные секунды, чтобы выстроить хоть какую-то оборону.

Прайтизи задумался. Да, точно, накануне днём Нэил находился в лагере, и просто не мог видеть, какой глубиной копаются рвы. Решил, наверное, как всегда, для галочки сделали, вот и не предупредил своих новых хозяев…

– Я тоже расскажу то, чего вы не знаете, – вздохнул десятник. – В наших рядах был предатель.

– С чего ты взял? – насторожился собеседник.

– Он сам мне в этом признался, – пожал плечами Прайтизи. – И ещё одно: вы зря тогда обидели командира конницы. В погоню за орками бросились не его люди. По крайней мере, не первыми. Западню ту тщательнейшим образом спланировали…

– Если это шутка…

– Я разве на шутника похож? – невесело улыбнулся Хилил.

– Чего лыбишься? – закричал сотник, вскакивая на ноги. – Где эта тварь?!

Он выхватил меч из ножен, и готов был, кажется, зарубить любого, на кого сейчас показать пальцем. Прямо так, без суда и следствия. В его глазах пылала настоящая ярость, вызванная, как догадался Прайтизи, страхом, неожиданно обретающим плоть. Этот человек понимал, что оркам откуда-то было известно, где нилланцы расставили постовых, иначе как они обошли их и приблизились к лагерю незамеченными? Здравый смысл подсказывал – измена! – но возможно ли такое? Втоптать в грязь гордое звание солдата Нилланской Империи, опорочить мундир, пасть так низко… О, мерзкий предатель за всё должен ответить…

– В лагере его нет, я проверил.

– Дьявол! – ещё громче взревел командир. Ему многое хотелось спросить и сказать, но столько эмоций бушевало внутри, что он не мог вымолвить и слова. Только покраснел от злости и топнул ногой.

– Что случилось? – подошёл к ним Виллиниал, с беспокойством поглядывая то на одного, то на другого.

Тернол не обратил на него внимания, продолжал смотреть на Хилила. Словно боялся, что, как только отведёт глаза, тот бросится бежать.

– И ты позволил ему уйти? – наконец выдавил он.

Так получилось, – ответил Прайтизи, потирая ссадину на голове.

– О ком вы, чёрт побери, говорите? – разозлился второй сотник.

Ему явно не нравилось, что его присутствия не замечают, и испытывать терпение своего непосредственного командира десятник не решился.

– Нэил. Предателя зовут Нэил.

– Не может быть! – воскликнул Виллиниал. – Я его знаю…

– Плохо, по всей видимости, знаешь, – огрызнулся Тернол, и, обращаясь к Прайтизи, медленно произнёс, – А теперь начинай рассказывать с того самого момента, когда мы виделись в последний раз. И лучше тебе быть предельно честным.

Прайтизи, впрочем, не успел сказать и пары слов, как сотник стал засыпать его вопросами. Причём ответов на большинство из них он просто не знал. Действовал ли Нэил в одиночку, или среди нилланцев у предателя есть единомышленники? Посвящал ли в свои планы кого-нибудь ещё? Почему решился на всё это? Когда и при каких обстоятельствах впервые повстречался с орками? Что они говорили ему о численности и боеготовности своих войск? Будет ли вторжение проходить по одному направлению или по нескольким? Не поддержит ли зеленокожих в войне Альянс?

– Отстань от парня! – не выдержал Виллиниал. – Неужели не ясно, что в такие тонкости его посвящать не стали бы!

– Дело дрянь, – констатировал Тернол. – О противнике нам ни хрена неизвестно, в то время как он об Эльтунской Армии знает абсолютно всё. Но позволь мне, Хилил, задать последний вопрос: где гарантии, что этот ублюдок не склонил-таки тебя к измене, и что остался ты здесь не с целью вести подрывную деятельность?

– Как? – изумился десятник. – Стал бы я тогда говорить про Нэила?!

– Откуда нам знать, может, такой у вас план? Уж слишком много совпадений. Он заманивает нилланцев в окружение волчьих всадников, ты бросаешься их выручать, при этом, заметь, погубив огромное количество людей. И к кому идёт предатель, желая раскрыть свою страшную тайну? Правильно, к тебе!

– Ну, это уже паранойей попахивает, – заступился второй сотник.

– Возможно, но чтобы его, – жест в сторону Хилила, – ты в часовые не отправлял, а информацию о том, кого и на каких постах расставляешь, держал в строгой секретности. И только попробуй мне что-нибудь возразить.

Немигающим взглядом Тернол уставился на своего друга, и меч его, всё ещё не убранный в ножны, угрожающе сверкнул в лучах рассветного солнца. Словно являясь продолжением руки, что грозила Виллиниалу быстрой расправой, решись тот ослушаться. Но он не решился:

– Будь по-твоему. Разберемся во всём, когда прибудут свежие эльтунские сотни, а вместе с ними и Воил, наш тысячник.

– Вестей от них больше не поступало? – спросил десятник, несколько шокированный павшими на него подозрениями.

– А с какой целью ты интересуешься? – тут же съехидничал Тернол.

– Поступали, – ответил Виллиниал.– И, если верить им, подкрепления придут уже сегодня.

Но в течении дня вторая половина Эльтунской Армии так и не появилась. Что-то её сильно задерживало, и Прайтизи становилось не по себе. Неужели проклятые орки не позволят войскам объединиться, решив уничтожать их по частям?

Лагерь жил своей жизнью. Нилланцы восстанавливали местами разрушенные частоколы, очищали рвы, в кучи стаскивали тела зеленокожих. Многие не брезговали примерить на себе новые доспехи. Выше стоящие по званию смотрели на это сквозь пальцы: чем бы солдат ни тешился, лишь бы не унывал. В ущерб дисциплине поддерживался моральный дух, и даже Хилил не имел ничего против такого расклада. Пусть мародёрствуют, главное, чтобы не дрогнули в бою. Его десяток пополнился двумя людьми. Офицерский состав, как оказалось, тоже понёс немалые потери, и «освободившихся» от своих командиров сейчас активно распределяли. Знакомиться с новичками, правда, было некогда – до самой ночи кипела тяжёлая работа. Все готовились к очередному штурму, во время которого орки должны, просто обязаны умыться кровью.

Солнце клонилось к закату, уставшие солдаты начинали расходиться по шатрам. Виллиниал сдержал данное слово, и Хилила с его людьми не отправили на дежурство. Впрочем, они не сильно расстроились. После тяжёлого дня так нужен был отдых…

Ночь прошла беспокойно. Их то и дело тормошили, заставляли одевать доспехи и занимать круговую оборону. Спустя какое-то время трубили отбой, и громко ругавшиеся нилланцы расходились обратно. Зеленокожие небольшими отрядами атаковали постовых, а когда те поднимали тревогу, стремительно уходили прочь. Враг добивался, чтобы люди не отдохнули и не набрались сил, и у него это, нужно заметить, успешно получалось. Не успев ещё толком уснуть, они вновь были вынуждены вскакивать на ноги, бежать, суетиться. Все понимали – игнорировать угрозу нельзя, она легко может перерасти в полномасштабный штурм. Но ничего серьёзного той ночью не случилось, а в лагере не нашлось и человека, что выспался и чувствовал себя хоть сколько-то бодро.

Сонными и злыми солдаты встретили утро. Под стать настроению сделалась и погода. Откуда-то с юга набежали тучи; невесело закапал дождь. Слухи о том, что подкрепления должны были подойти ещё вчера, распространились очень быстро, и люди в томительном ожидании смотрели на горизонт. А вдруг там прямо сейчас появятся братья–нилланцы, идущие ровным строем и с высоко поднятыми знамёнами? Но время шло, безлюдной оставалась округа.