Текст книги "Практикантка"

– А теперь послушай меня! – рявкнула настоятельница и своим страшным гипнотическим голосом, способным довести до обморока любого, продолжила: – Ты попросту просрал свою дочь! Она росла без тебя, у совершенно чужих людей. К нам Алина попала в одиннадцатилетнем возрасте, я ей была за родную мать, отца, дедушку и экзекутора. Все в одном лице! Здесь она выросла, расцвела, наша суровая жизнь закалила ее характер и тело. Не сомневайся, ей даже не захочется видеть такого никчемного отца, который неизвестно чем занимался почти двадцать лет, терпеливо дожидаясь, пока она вырастет. Вся твоя заслуга только в том, что ты соизволил обрюхатить ее молодую мать, а потом бросить на произвол судьбы. Она, знаешь ли, уже совершеннолетняя и может сама решать, что ей дальше делать. Интересный из тебя получился папаша – приходишь на все готовенькое и думаешь, что тебя тут ждут с распростертыми объятиями! Может, мне еще раком перед тобой стать? А? Даже не мечтай об этом, я сама тебя поставлю, еще и спину при этом сломаю в трех местах! В приемных документах сказано четко – Алина полная сирота. Ты не отец – ты просто полный ноль. Нет, даже хуже – тебя здесь нет; я вижу перед собой обычную кучу трясущегося вонючего дерьма, для смеха обряженную в дорогой костюм. И не пытайся здесь обоссаться, мой ковер едва очистили после конфуза, случившегося с предыдущим посетителем. Я вытру его твоей тупой башкой, затем вышвырну тебя в окно, а потом еще и спляшу на твоем вонючем трупе. Если ты еще раз припрешься сюда без документов, подтверждающих отцовство, я с тобой такое проделаю, что тебя на кладбище хоронить откажутся! Пшел вон, слизняк!!!

Антонов сам не понял, как смог выскочить за дверь и пройти по коридору. В себя он пришел только на улице, возле входа в здание. Рядом стояла худая женщина в черной обтягивающей одежде. Она сверкала колючими глазами злобной самки крокодила, явно ожидая, когда перепуганный посетитель соизволит пройти к воротам. Судорожно сглотнув, Антонов, полностью растерявший свою спесь, смущенным голосом поинтересовался:

– Вы не подскажете, где здесь у вас туалет?

– У нас только для женщин, – недружелюбно отозвалась Кобра.

– Но мне очень надо! – еще более смутившись, попросил незадачливый папаша.

– Всем надо! – глубокомысленно констатировала женщина и добавила: – Только не здесь! Пачкать плац не положено. Уссыкайтесь, пожалуйста, за воротами.

Униженный до глубины души, Антонов помчался в сторону калитки. Привратник поднял засов, открыл ее, выпуская посетителя. Притормозив, тот с надеждой осведомился:

– А ты в какой туалет здесь ходишь?

– Не положено! – прогудел Матвей.

Горестно взвыв, Антонов с разбега ввинтился во чрево автомобиля, коротко бросив:

– Трогай!

Но едва машина достигла выездной аллеи, он выскочил прямо на ходу, судорожно расстегнул брюки. Охрана с удивлением следила за действиями своего шефа. Таким взволнованным они его еще не видели. Вернувшись назад, он захлопнул дверь, с облегчением откинулся на спинку сидения.

– Что случилось? – поинтересовался крупный парень с короткой стрижкой.

Многозначительно ухмыльнувшись, Антонов спросил:

– Санек, ты кино про эсэсовок когда-нибудь видел?

– Ну?

– А я в нем только что участвовал. Причем в роли пленного партизана.

– Игорь Владимирович, так может, с ними поговорить по-плохому? Я быстро организую.

– Нет, Санек, поехали. С этой богадельней не все так просто, как кажется. Если они центр воспитания женщин-христианок, то я папа римский. Это же не бабы – это просто зондеркоманда!

– А что там было?

– Помолчи хоть немного, дай мне подумать. Этот вопрос придется решать обходными путями. Надо выяснить о них все, а там видно будет.

Настоятельница, встав у окна, проследила за поспешным отъездом кавалькады. Она покачала головой и решила сегодня же позвонить руководству, чтобы те приняли меры по ограждению Монастыря от нежеланного посетителя. Проще всего было бы его ликвидировать, но Мюллеру не хотелось так поступать. Возможно, после окончания практики Алина сама захочет с ним поговорить. Настоятельница нисколько не сомневалась в том, что девушка не обрадуется появлению блудного отца. Встретив с ее стороны холодное отношение, тот быстро успокоится.

Тем временем жизнь Монастыря, сбитая с обычного ритма нежданным посетителем, возвращалась в свою накатанную колею. На плац вышли три наказанные воспитанницы, стали его подметать специальными пудовыми метлами, почти целиком сделанными из стали, нещадно скребя при этом асфальт. Группа младших бегом выскочила из библиотеки, торопясь на тренировочную площадку. Достав телефон, Мюллер набрала длинный номер. Пора было побеспокоить Алину, та наверняка жутко скучает по своей любимой настоятельнице.

Улыбнувшись при этой мысли, женщина поднесла трубку к уху.

– Абонент временно недоступен…

Нахмурившись, повторила набор, но с тем же нулевым результатом. Набрала номер поисковой группы Хабаровского филиала – пошли длинные гудки. После десятого настоятельница отменила вызов, нахмурившись, уставилась в окно. Ей не нравилось отсутствие связи с воспитанницей.

Очень не нравилось.

Глава 5

Старая канава закончилась через сотню метров, далее след повернул вниз. Его легко можно было проследить по нарушенному покрову лишайника, а кроме того, враг шел напролом, даже не пытаясь обойти снежные пятна. Лина не боялась его потерять из виду, девушка отчетливо ощущала присутствие противника и могла примерно определить направление его перемещения. Слабые способности не позволяли ей сделать это более точно и достоверно определить расстояние, но это было все же лучше, чем ничего.

В момент своей активации противник поневоле обрушил на оперативную группу мощнейший энергетический импульс. Тренированный мозг практикантки тщательно запомнил уникальные параметры ментального излучения врага, теперь она ни с кем его не перепутает. Самое главное сейчас – не дать ему оторваться, не позволить слишком далеко уйти, выйдя за пределы сферы восприятия. Лина довольно сильно устала, но у нее имелся немалый запас прочности, она легко сможет вести погоню до самого вечера. Потом ей потребуется небольшой отдых, без него она быстро потеряет последние силы и не сможет продолжать преследование.

Под ногами угрожающе шевелились неустойчивые угловатые камни. Приходилось постоянно держаться начеку: малейшая оплошность – и можно серьезно повредить ногу. Противник совершенно не думал о выборе удобных путей: свернув в конце канавы, он больше не делал резких изменений маршрута. Прикинув, что при подобном курсе ей придется идти по открытой осыпи около двух километров, Лина аккуратно присела на колено, подняла карабин и в мощный оптический прицел принялась осматривать предстоящий путь. Все было чисто, враг уже успел скрыться в густых зарослях кедрового стланика, зеленеющих ниже по склону. Но не исключено, что он попросту спрятался среди камней, поджидая в засаде настойчивую преследовательницу.

Держа карабин наготове, Лина продолжила путь. Поглядывая по сторонам, она хмурилась все сильнее и сильнее: ей не нравились темные тучи, надвигающиеся с юго-востока. Будет очень неприятно попасть под грозу. Настороженно скользя среди камней, девушка быстро достигла зарослей стланика. Тут ее путь резко замедлился: корявые стволы стояли сплошной стеной, через них приходилось перелезать или протискиваться в узкие проходы. Здорово мешал рюкзак, норовя зацепиться за каждую ветку.

Кошмарный путь занял почти четверть часа. Пропитавшись густым кедровым запахом, Лина вышла на полосу редколесья. Здесь кусты стланика перемежались с тощими сосенками и лиственницами. Идти стало гораздо удобнее, только изредка под ноги попадали отдельные камни или приходилось обходить густые заросли. Впереди пронзительно свистнул бурундук. Девушка замерла: она прекрасно знала, что этот забавный зверек просто так шуметь не будет. Его что-то испугало, и он передает сигнал опасности своим собратьям. Правда, встревожить его может все что угодно: человек, медведь, неожиданно упавшая ветка или промчавшийся мимо шалый заяц. Но нельзя исключать, что он реагирует на затаившегося врага.

Впереди отчетливо треснула ветка. Лина присела на колено, крепко прижала карабин к плечу; указательный палец слился со спусковым крючком, выбрав его свободный ход. Одно крошечное движение – и тяжелая, бешено раскрученная пуля покинет ствол. Оболочка из крепчайшего танталового сплава скрывает маленький заряд невероятно мощной взрывчатки, щедро перемешанной с тонкодисперсным серебром. Микроскопический детонатор мгновенно срабатывает от любого удара. Мощь этого несерьезного на вид миниатюрного снаряда впечатляла – пуля легко могла разорвать пополам взрослого мужчину, щедро напитав обрывки его тела серебряной пыльцой. При желании практикантка могла легко проделать просеку в лесу, без затруднений посшибав несколько деревьев. Однако не стоило забывать, что даже после попадания подобной пули, выпущенной из пулемета Чалого, враг легко ушел, почти не теряя при этом своей маслянистой крови.

Подозрительный шум приближался, девушка припала к прицельной планке, игнорируя высоко поставленный оптический прицел – в этих зарослях он был почти бесполезен. Дрогнули пушистые хвойные ветви, между деревьев величаво прошествовал огромный лось. Лина едва удержалась от облегченного вздоха. Подождав, пока зверь отойдет подальше, она вытащила свой великолепный, острейший нож, подошла к небольшой стройной лиственнице. Быстро обрезала темный верхний слой коры, обнажив красноватую, заметную издалека пористую сердцевину. В одном месте сделала небольшой продолговатый затес до светлой древесины, кончиком клинка нанесла на нем первую букву своего имени. Сделав метку для поисковиков, продолжила путь.

Враг по-прежнему не выбирал для себя легких путей, девушке пришлось не раз пробираться среди густых зарослей стланика и труднопроходимых буреломов. Ее тщательно лелеемый костюм покрыли темные пятна хвойной смолы. Плевать, сейчас не время заботиться о своей красоте. Через несколько часов кошмарного пути впереди наконец засветлел широкий просвет: Лина выбралась к старательской разработке.

Золотодобытчики постарались здесь на славу. Они тщательно перемыли много тысяч кубометров наносной породы, бережно высвобождая желтые драгоценные крупицы. Вдоль русла ручья протянулась широкая полоса чистого, хорошо промытого грунта. Старатели ушли очень давно: в сухих отстойниках, заполненных илом, весело зеленел кустарник, верба густо облепила все влажные места, пышно разрастаясь на мертвом песке. Возле ручейка, пробившего себе путь среди рукотворных наносов, Лина увидела четкий след врага.

Влажная песчаная проплешина сработала ничем не хуже криминалистической лаборатории – отпечаток вышел славный. Девушка присела рядом, внимательно осмотрела оттиск. Стопа противника была очень длинной и неестественно вывернутой на манер бумеранга. Пальцев видно не было, но впереди в грунт глубоко встрял толстый коготь. Померив его своей ладонью, девушка потрясенно охнула: он был в длину не менее пятнадцати сантиметров. Придавив рядом свою ногу, Лина сравнила глубину следов и поняла противник тяжелее ее раза в четыре, если не больше.

Новость была довольно неутешительной. По форме стопы нельзя было классифицировать разновидность врага – таких следов Лина не видела еще ни в одном справочнике. Она не удивилась этому: Великая Бездна любит преподносить неожиданные сюрпризы. Оставалось надеяться, что массивный противник не может двигаться слишком быстро.

Срезав длинную ветку ивняка, Лина вставила в ее расщеп лист от блокнота, воткнула палку рядом со следом врага. Этот знак заметят издали. Она не сомневалась, что поисковые работы начнутся уже через несколько часов, ее вера в мощь Ордена была безграничной. Самое позднее – к завтрашнему вечеру она встретится с бойцами спецотряда. Те легко расправятся с незваным гостем, а ее обязательно замучают написанием отчетов о происшествии.

Девушка пошла дальше, с радостью осознав, что враг все же подкорректировал свой курс идет прямо по разработке. Хотя ноги часто увязали в песке и мелком щебне, идти здесь было намного легче, чем по густой тайге. С каждой минутой становилось темнее, солнце давно зашло, но сумрак в этих краях сгущался до полуночи, а затем потихоньку начинал рассеиваться. Высокие широты имели все же некоторые преимущества. Настоящие ночи здесь начнутся не ранее, чем через месяц, а пока темнота может наступить только при ненастной погоде.

К сожалению, погода ухудшалась буквально на глазах. За спиной басовито погромыхивало, порывы ветра все чаще приносили свежий запах грозы. Лина прекрасно понимала, что надо поспешить – найти подходящее укрытие. Не хотелось бы вымокнуть до нитки. Девушка не являлась фанатичной сторонницей закалки организма, регулярные обливания холодной водой, практикуемые в Монастыре, не вызывали у нее ничего, кроме огромного отвращения.

Когда практикантка заметила подходящее укрытие, начали срываться первые капли. Возле высокой кучи крупных гладких валунов стояла перекошенная передвижная будка, установленная на металлических санях. Рядом ржавели толстые трубы, в небо смотрел короткий ствол гидравлической пушки. Судя по всему, в этом сооружении раньше укрывались промывальщики золотоносного песка. Прошло уже немало лет, но миниатюрный домик был сбит крепко, все еще держался.

Лина осторожно отогнула перекошенную дверь, держащуюся на одной петле, посветила крошечным фонариком. Обстановка внутри была самая незамысловатая – два топчана, стол между ними, железная печурка в углу. Внимательно осмотрев крышу, девушка поняла, что она, хоть и прохудилась, даст неплохую защиту от непогоды.

Торопливо выскочив наружу, практикантка быстро срезала несколько длинных веток вербы, поспешно вернулась назад. Вовремя – по крыше немедленно застучали крупные капли. Лина из веток и проволоки, найденной возле печки, быстро соорудила каркас над топчаном, накрыла его двумя полиэтиленовыми плащами. Закрыв дверь, крепко привязала ее к косяку – теперь враг не сможет подобраться к своей преследовательнице незамеченным. Впрочем, помня длину его когтей, она сомневалась, что ветхие дощатые стены надолго его задержат, и карабин держала наготове.

Лина сняла камуфляж, разложила его на топчане. Сверху расстелила спальный мешок, быстро скользнула в его теплое пуховое нутро, стараясь не вспоминать о Чалом, гревшемся в нем последним, еще в самолете. Под рукой положила карабин, пистолеты повесила на гвозди, вбитые в изголовье на стене. Достала начатую коробку с суточным рационом, без аппетита прожевала сухой безвкусный концентрат, закусывая твердой галетой. Девушка усмехнулась, невольно вспомнив, как еще позавчера ужинала в настоящем кафе. Жаль, что подобные блюда не входят в меню поисковых групп.

Запив трапезу водой из фляги, она нахмурилась. Жидкости оставалось совсем немного: за время поиска опергруппа израсходовала свои запасы, пополнять их наверху было невозможно. Рядом с хижиной протекал искалеченный ручей, но Лина где-то слышала, что старатели при своих работах часто применяют ядовитую ртуть, и боялась из него пить. Скорее всего, подобные страхи беспочвенны, но она твердо решила, что попробует эту воду, только умирая от жажды.

Застегнув мешок, девушка уснула почти мгновенно. Ее не беспокоил жесткий, неровный топчан и не мешал ужасающий грохот грозы. Ничуть не тревожил и барабанный стук по крыше. Прохудившийся рубероид не выдержал напора стихии, по пленке плащей потянулись водные струйки. Но Лина устроилась надежно – ни она, ни ее вещи не пострадают от влаги.

Сильная гроза не сможет бушевать слишком долго, через несколько часов практикантка вновь продолжит преследование.

Панарину Игорю Владимировичу что-то не спалось. Упитанный руководитель Хабаровского филиала сильно мучался от крайне неприятного ощущения. Сегодня он поужинал слишком легко, теперь приходилось за это расплачиваться. Очень хотелось спать, но перед глазами непрерывно проплывали изображения различных соблазнительных деликатесов, вызывая обильное слюноотделение. Поняв, что уснуть попросту не удастся, толстяк перелез через храпящую жену, сунул ноги в мягкие тапки и направился в сторону кухни.

Раскрыв холодильник пошире, он торопливо достал несколько заполненных тарелок и судочков, суетливо расставил их на столе. Откромсал щедрый ломоть белого хлеба, присел на табуретку, размышляя, с чего бы начать. В этот момент зазвонил телефон.

Чуть не воя, Панарин прошел в прихожую, раздраженно схватил трубку:

– Да?

– Игорь Владимирович?

– А кого ты ожидал услышать в час ночи у меня в квартире?

– Извините, пожалуйста! Говорит диспетчер Кругов. У нас нештатная ситуация.

– Что случилось? – насторожился Панарин.

– Поисковая группа пропустила два сеанса связи подряд. Их спутниковый телефон не отвечает на вызовы.

– А сотовые пробовали? – еще не очнувшись, спросил толстяк.

– Игорь Владимирович! – укоризненно отозвался диспетчер. – Там в помине нет сотовой сети, и вряд ли она появится в ближайшую тысячу лет!

– Ах да, совсем позабыл! Ну? Что вы предприняли в связи с этим?

– Продолжаем их вызывать. Связались с Кошкиным Олегом, тот уже договорился с авиаотрядом, но вылететь пока не может. В районе поисковых работ бушует сильная гроза, местные пилоты не полетят в такую погоду.

– Пусть не жалеет денег!

– Он так и делает. Все без толку! У них очень старая, сильно изношенная техника, на ней и в хорошую погоду летать страшно, не то что сейчас.

– Как они меня все достали! – в сердцах воскликнул Панарин. – Небось веселенький пикник там устроили, с этой милой практиканткой, а мне тут голову ломай! Что будем делать?

– По правилам в случае потери связи вы имеете полное право немедленно объявить «желтую тревогу».

– А когда выяснится, что они попросту пропили свой телефон, знаешь, что мне будет? – угрюмо произнес Панарин. – Как там якутяне?

– Они ничем нам помочь пока не могут, у них своя заморочка – на Таймыре.

– Сговорились все, что ли? Да и хрен с ними! Ждем до утра, а там видно будет. Ведь не может эта гроза длиться вечно. Как только погода позволит, пусть Кошкин немедленно вылетает в заданный квадрат; поисковики к тому времени уже будут на месте в ожидании его вертолета. Все понял?

– Как прикажете! Держать вас в курсе?

– До утра не беспокоить! Только если поисковики отзовутся.

Панарин бросил трубку и немедленно поспешил на кухню. Проклятая работа – никогда пожрать не дадут спокойно!

Олег Кошкин, мягко говоря, был сильно раздражен. Местные порядки его достали вконец. Ему еще никогда не встречалось столько безответственных людей, собранных в одном месте. Даже его деньги не могли пробить глухую стену сонного разгильдяйства. Гроза затихла еще перед рассветом, но пилоты к тому времени уже давно разошлись по домам. На то, чтобы их собрать заново, ушло целых два часа. Но нервотрепка на этом не закончилась. Храбрые асы с умным видом поглядели на небо, многозначительно покивали головами и заявили, что на Раскидистом держится низкая облачность, лететь туда пока не стоит – чревато. Психуя и костеря их многоэтажным заковыристым матом, Кошкин достал ноутбук со спутниковым модемом, связался со службой погоды и через пятнадцать минут точно выяснил, что в районе поиска облачность не сплошная и при таком щедром финансировании вертолет уже давно должен быть на месте.

Механик около часа ковырялся в машине, прежде чем экипаж, исчерпав все запасы отговорок, соизволил поднять ее в воздух. Старенький Ми-8 трясся, как паралитик. Олег уже сам был не рад, что связался с этим реликтом авиации. Но альтернативы попросту не было – второй вертолет был несколько новее, но с неисправным двигателем, ремонт закончится не скоро. Мрачные физиономии экипажа тоже не внушали особого оптимизма, казалось, пилоты направляются на собственные похороны.

Машина шла довольно высоко, отсюда с трудом можно было различать детали поверхности. Повсюду царила тайга, лишь верхушки гольцов серели каменными осыпями. Кое-где в лесном покрове протягивались лентовидные желтоватые проплешины, оставшиеся после золотодобытчиков, иногда показывались длинные наледи, не таявшие здесь до конца лета. Однажды Олег заметил небольшой карьер, неподалеку от него виднелся шахтный отвал. Суровая местность была богата полезными ископаемыми, но бедна людьми. Для разработки недр сюда в прежние годы привозили сезонных рабочих из более цивилизованных частей страны, но сейчас этот процесс практически замер. Разработка удаленных месторождений полностью прекратилась, люди старались выхватить в основном самые ближние, доступные куски, расположенные возле единственной местной автострады с грунтовым покрытием и нескольких населенных пунктов. Тайга медленно отвоевывала назад истерзанные территории, затягивая их кустарником и вторичным лесом.

Вертолет медленно пошел на снижение. Посмотрев по сторонам, Кошкин увидел вправо по курсу громаду огромного гольца, понял, что это и есть Раскидистый. Вскоре машина зависла над кочковатой марью. Чтобы ни думал Олег о пилотах, они не были полными профанами – быстро выбрали самый сухой уголок, посадка вышла не просто мягкой – она получилась совершенно незаметной.

Винт стал замедлять свое бешеное вращение, заметно притих моторный гул. Кошкин выскочил из замершей машины и, склоняясь от потока, создаваемого лопастями, отбежал к опушке леса. Вынув карманную радиостанцию, он нажал кнопку передачи:

– Бидон, и где же вас черти носят? Вертолет уже на месте – карета подана!

Ответа не было. Олег нахмурился: это его настораживало. Помех для радиоволн здесь не наблюдалось, склон гольца совершенно открыт. Сигнал в этих условиях мог спокойно пробиться на пять – десять километров. Миниатюрные радиостанции имелись в наличии у всех членов оперативной группы, они постоянно были включены, работая в режиме дежурного приема. Не услышать Кошкина поисковики попросту не могли. Повторив вызов несколько раз, он убедился в тщетности усилий и повернулся к подошедшему пилоту:

– Надо полетать над северным склоном гольца.

– Там не сесть, – сразу предупредил авиатор, – сплошной курумник, шасси в один момент о камни переломаем.

– Ничего, садиться мы не будем. Просто порыскаем вдоль склона, посмотрим, что там к чему.

– Твоих людей будем искать?

– Да. Возможно, у них что-то случилось. Может, кто покалечился и его на носилках сюда тащат или еще что-нибудь. Поглядывайте по сторонам – наши ребята могут просигналить ракетой.

– Чего их вообще туда понесло? Там людям делать нечего! – недовольно заявил пилот. – Разве что охота там неплохая, но это из-за того, что нет дураков лазить по этим дебрям.

– Есть такое слово – надо!

Покачав головой, пилот повернул назад.

Вертолет за пару минут достиг каменной осыпи, утробно урча, поднялся выше, развернулся, скользя вдоль склона. Кошкин неотрывно смотрел вниз, но тщетно: скорость была высока, он не успевал разглядеть мелкие детали. Склонившись к пилоту, Олег заорал:

– Надо спуститься ниже!

– Не шуми, – отмахнулся пилот. – Мы их не пропустим, у нас глаз набитый. А ниже идти опасно: тут полно останцев, да и ветер может бросить на склон.

Кошкин скривился, подозревая экипаж в очередных уловках. Но делать было нечего – в летном деле он просто полный дилетант. Вертолет пошел на второй заход, сместившись выше по склону. Внезапно пилот вскрикнул, показывая куда-то вниз. Олег присмотрелся в ту сторону, но ничего не заметил.

Вертолет резко сбавил скорость, завис на месте, медленно опустился пониже. И тут Кошкин увидел опергруппу. Даже с такой высоты можно было различить, как густо забрызган кровью камуфляж поисковиков. Никто из них не подавал признаков жизни.

Пилот повернул голову, взволнованно прокричал:

– Эй! Командир! Можно попробовать сесть на самую вершину, там вроде поровнее. Но учти, если сломаем стойку – ремонт за твой счет!

Побледневший Кошкин отрицательно помотал головой:

– Нет! Нам нельзя здесь садиться! Немедленно уходим назад!

– Но там могут быть раненые! Им нужна срочная помощь!

– Нет! Раненых здесь не будет, поверьте! А если мы попробуем сесть, то рискуем повторить их участь!

– Да что здесь за хрень случилась?! – яростно выкрикнул пилот.

– Самая хреновая! Быстро вернись на ту же марь, мне надо позвонить, а при таком грохоте это не получится!

Вертолет резко завалился вбок, машина ловко ушла вниз по склону. Кошкин внезапно почувствовал невольную симпатию к экипажу. Столкнувшись с настоящей трагедией, они стали вполне нормальными ребятами и готовы были пойти на рискованную посадку ради спасения незнакомых людей. Олег пожалел, что не имеет специальной подготовки. Будучи простым работником отдела по связям с общественностью, он никогда не держал в руках боевое оружие. Высаживаться на опасном месте – это рисковать погубить себя и экипаж. И хотя он понимал, что помочь оперативникам уже ничем не сможет, на душе скребли кошки. После ухода вертолета к оставленным телам ребят вновь слетится голодное воронье и будет хозяйничать там до прихода настоящих спецов, способных раскатать эту северную гору до последнего камешка.

Машина села на прежнем месте. Олег быстро от нее отбежал подальше, на ходу включая спутниковый телефон. Чудо электроники долго молчало, но наконец соизволило дать длинный гудок. После второго послышался спокойный голос:

– Дежурный диспетчер Трутнев.

– Говорит Кошкин Олег, личный номер четыреста двадцать три, эн двадцать семь, я нахожусь у подножия гольца Раскидистый, Южная Якутия. Объявляю «красную тревогу». Повторяю: «красная тревога»!

Опешивший диспетчер растерянно промямлил:

– Вы оперативный работник?

– Нет. Отдел по связям с общественностью.

– Но…

– Вы что, не поняли? Я, будучи в трезвом уме и здравом рассудке, являясь штатным сотрудником Ордена, только что объявил «красную тревогу»! Каждая секунда промедления работает на врага! Будете и дальше переспрашивать?

– Понял! Выполняю! Пожалуйста, ближайшие несколько минут не отключайтесь. Вас переведут на главного диспетчера региона, необходимо будет дать некоторые пояснения.

– Хорошо!

Олег присел на замшелую кочку, ожидая, когда вновь оживет телефон. Он не знал, что именно сейчас делает диспетчер, скорее всего, впервые столкнувшийся с такой непростой ситуацией. Может, жмет на огромную, размером с хоккейную шайбу, красную кнопку или набирает секретный код на клавиатуре терминала связи. Детали здесь не важны. Только что он, простой рядовой работник малозначащего отдела Ордена, вызвал бурю, способную в случае необходимости стереть с лица планеты не только голец Раскидистый, но и всю Южную Якутию.

Любая лавина начинается с маленькой снежинки.