Текст книги "Свет от тверди"

Пепел стал обволакивать руку, не спеша поглощая все что встретится на его пути. Муавр стал пеплом. В один момент он стал прахом дерева, то что было соткано из тысяч паутинок. Стальная опора прижалась к его стене и все стало во мраке. Ничего не видно, здесь только он и черная точка, так что навек стало это место его темницей.

Вдох – выдох – вдох.

Помни я всегда рядом, слушай меня и повинуйся, все едино, и мы с тобой не исключение.

Глаза начали слипаться, или они уже сейчас закрыты?

Проход закрыт – пути обратного нет, нужно вернуться назад пока не стало еще хуже, возможно это не предел. Бумажные птицы летят над бумажным горизонтом, а что если тут все поджечь? Закрыть глаза и все исчезнет? Нет. Они уже сейчас закрыты, мне их не открыть. Опять не пойми где, не пойми из – за чего. Пристань Святых. Может история и не циклична, хотя откуда можно это узнать…

– Открой глаза, Муавр – проговорил голос, он был ото всюду, так что конкретно откуда он шел, в этой пустоте, определить было невозможно.

И вот вспышка света, разряд еще один и еще один, подготовка к перемещению, возможно понадобится…

Муавр открыл глаза. Первое что он увидел – огромное дерево. Оно было такое огромное, что нельзя было определить куда уходят его ветви. Не было видно ни кроны, ни листьев, лишь огромный ствол и несколько маленький веточек, свисавших или наоборот тянущихся к своим древним собратьям.

– Вот и ты, друг – проговорил старик. Теперь он был видим. Кай Уве быстро подошел к Муавру. В этом месте все будто было застывшее, лишь дерево, только оно казалось живое.

– Ты молодец, я не сомневался в тебе.

Кар…кар…кар.

– Ах да, прости – проговорил старик. Он обращался к птице. Это был большой черный ворон, что сидел на одной из тех молодых веток.

– Знакомься, Муавр – это один из тех Великих, он всегда рядом и всегда чувствует, что твориться вокруг. Ты же помнишь его?

– Да… – Муавр помнил его, его как отдаляющуюся точку, его как упавшее перо. Он не изменился, все также величественен и одинок. – Я помню, да. – воспоминания стали закрывать ему реальность. Тот бой и победа, перо и пораженье – он не выиграл…он и был жертвой, ворон это знал, он принял…растекшееся существование на сковородке раскаленных фантазий…войти в нирвану и остаться там вечно…хлоп, хлоп глазами и вот он твой личный путь за сладкие речи, пустые антрактные залы. Все разбрелись, кто куда хотел тот туда и пошел, только ворон смотрел пристально, не замечая ничего.

– Ты должен пройти, нет ты обязан, все что ты видишь есть только ты, неразумное существо. У тебя есть крылья? А клюв? Нееет, не смотри назад, не смотри на плечи, просто представь. Это и есть твоя свобода? Может тебе еще рано туда. Смотри не надорвись от своей ноши.

– Я его сломал…он растекся…перо, его больше нет.

– Что ж оно в тебе.

Это все происходило меж ними. Высшая форма Безвозвратного, отчужденная от границ дозволенного и скоротечного. Великий потоп Солнца захлестнул все в свои объятия, мировоззрение, проникшее через века.

– Тебе нужно понять, что щупальце есть, а значит и иллюзия тоже существует. Разграничь доступную тебе информацию, возможно это и придаст тебе чувство свободы. У тебя же есть Солнце?

– Мы его, а также тысячи каноэ, но у нас его нет или их нет. Оно же за горизонтом, а наш мир не имеет точек соприкосновения с пространственным отрезком. Дальше нельзя… нам нельзя, пока что.

– Всюду странствуют ветра, нет для них преград, а значит и ты свободе как ветер – проговорил ворон. – закончи свой путь, просто войдя в потоки невиданного доселе, череда за чередой, шаг за шагом и вот граница позади.

– Я поломал то что ты мне дал, оно растеклось…

Молчание возникло после этих слов. Консистенция, что сближала их сейчас, куда-то исчезла, а между ними, словно, возникло невидимое тело, что загораживает собой связующие нити. Словно юноша, что обрек свою жизнь на вечное услужение идолу. Разве возможна реинкарнация, после слепого повиновения тому, чья природа имеет вырожденческие начала. Беззаботные дни прошли, сейчас идет время, что не имеет смысла, не стоит заниматься линчеванием.

– Посмотри на свои руки, разве тебе они ничего не говорят?

Муавр взглянул на них. Пепел дерева еще не слетел, еще полностью не вернулся на свое место на двери, но уже сейчас была видна его янтарно – красная кожа, что вся была покрыта тремя цветами – подтеками: красным, белым, синим. Они постоянно бежали вперед, словно зная куда им точно надо, но что самое удивительное никогда не перемешивались. Как и в том случае, когда из сломанного пера полились три цветные струйки, они не перемешивались, четко разграничивая свою значимость.

– Ты видишь, перо не сломалось, по крайней мере, как ты считаешь, оно теперь с тобой. Оно навечно рядом, пока ты не найдешь нужную дверь. Я знаю, ты считаешь, что мы можем тебе помочь, что это должно быть так, ведь никто не попадает сюда по своему собственному усмотрению. Разве может убежать заяц от своей судьбы, когда он в силках и собаки уже близко, разве может летать человек по своей природе, если у него нет крыльев…

И опять тишина. Она вновь нависает, чувствуется словно это что – то материальное, большое и сложно сконструированное. Давящая тревога образовалась между ними, череда за чередой и вновь разногласие.

– У тебя есть крылья Муавр, как и у всех, должен взлететь, а там ты увидишь нечто другое, что и представить себе не сможешь.

– Зачем же все это, что это…прямо сейчас?

– Это все ты. – ворон это сказал совсем спокойно, словно все это так и должно было быть. Однако этот ответ совсем не удовлетворил Муавра, он мало что понял, да и ожидал совсем иное разрешение. – Я знаю, что ты ничего не понял, что это окончание тебя не устроило, но это все что у меня есть. Большего я не могу тебе дать.

– Все ради чего – вдруг шепотом прошептал Муавр – все ради того чтоб я просто увидел тебя еще раз?

– Нет, все или ничего, совсем не имеют смысла, ты и сам все поймешь в последствии, главное не забывай смотреть на свои руки. А сейчас тебе пора обратно, я не прощаюсь с тобой, я лишь говорю до скорой встречи.

Как и тогда, в его памяти, птица взлетела с места, крылом своим чуть не зацепив Муавра. Он еле успел отойти назад, чтоб перья, что были остры как клинки не разрезали его прозрачную плоть. Опять удаляющаяся точка, опять угасающая надежда. Вдруг еще одно перо, заветное и спасительное.

Муавр стоял и долго наблюдал, точка давно исчезла, а понимание действительности так и не пришло – не будет заветного спасительного поощрения.

Вдруг Муавр словно пробудился ото сна, ведь он здесь не один, Кай Уве ведь был с ним. Вновь движения… обернулся – вокруг никого не было, только дерево, да гигантские корни. Как и всегда одиночество было единственным товарищем здесь. Синие линии бежали вверх к кроне, их тут было так много, словно змеи они стремились убежать от сюда, но не найдя выхода возвращались обратно. Что за ирония на тарелке безумия? Все, как и всегда, ждали ответа, может сейчас он появится.

Информация, что досталась Муавру в награду за его труды словно улетучилась вместе с вороном. Беспощадные удары судьбы, настигли врасплох, череда за чередой, обычные утомительные жизни. Без явной связи, между дарованными лаврами и свергнутыми делами, заплеталась новая история, они граничила с мировым делом. Почему же никто не решит, что именно правда, а что ложь? Бесполезные думы провожающие в даль миллионы, жадные до собственного благополучия. И вдруг, вот он – герой, что тянется к свету, но и его ждет печальный конец – не возможность увидеть прекрасное.

Череда за чередой, словно поезд, бегущий вперед нескончаемому пути, бежали мысли и Муавра. Его руки, обугленные источали из себя знаки, забитые внутри, светящиеся и приплюснутые по краям. Возможно и нет никакого дерева, до него нельзя опереться или стать им, можно лишь вечно наблюдать, созерцая могущество величественную форму. Все исчезает, убегая за горизонт – время возвращаться обратно, туда откуда он пришел, туда где его дом и цикл, незаменимый и неотлучный.

Руки исчезают, они превращаются в пыль, такая необходимость этого мира, на ровне с отлетом ворона.

– Может это и правда все иллюзия – сказал он про себя. – Я закрою глаза и все исчезнет, все обратиться в миг.

Холодный ветер обдал его, все тело было пронизано воздушными стрелами, сквозняком, что реет из открытых вселенных. Возможность была дана, и закрыв глаза Муавр почувствовал ее, почувствовал ее объятия. В уносящих его парах, может даже потоках было какое-то облегчение, помощь и общедоступность. Все было не важно, ведь последняя песчинка бытия тронулась с места, никто не остался великого древа, и он, опьяненный этим ринулся в ничто.

Заметка4. Ничего пока не произошло, спасатели совсем помешались – говорили, что из–за дождя прекращают работы, говорят, что тело уже не найти. Просто нет слов. Что же мне делать – то?

Заметка5. Парнишка сейчас под наблюдением, вижу он сейчас с врачами, они его поправят. Может и мне сходить проверится, а то мало ли что на такой работе…Нужно бы сходить проверить эти «спаса…*я хочу подарок, дайте мне его*…телей» возможно мне удастся их расшевелить, торчать мне здесь точно не хочется. Как же быстро испортилась погода, если б я только знал.

Дождь бил по стеклу, но не мешало спать полицейскому. Ничто так не утешает, как тепло внутри машины и мысль, что изнутри идет ужаснейший ливень. Закрыв глаза и натянув воротник на себя, сон сам пробрался в разум полусонного полицейского. Тук – тук – тук…тук – тук – тук, все стучал дождь по стеклу. Он усердно пытался разбудить или оживить тело, лежащее в тепле.

Заметка…сбился со счету, да, да. Нам нужно найти тело, не важно какое оно, что вообще с ним, главное – найти. Я уже не хочу ждать, тут что не ладное, еще эта скорая со своими сигнальными фонарями…не хочу, просто не хочу. Может кто-нибудь другой?

Тук – тук – тук…разум потихоньку приходит в чувство, возможно, еще немного, и ощущение естественной принадлежности к этому миру появится вновь. Маленькая фигура просматривалась за окном, она стояла не подвижно, но глаза ее пылали, она сама светилась, источая из себя энергию, что была не подвластна материи. Фигура смотрела на полицейского, и продолжала стучать…тук – тук – тук. Ничто не тревожило ее, ни ливень, ни гроза, они были лишь сопутствующими условиями.

– Вы забыли про меня? Откройте машину, пожалуйста – детский голос раздался на улице.

И вдруг сон полностью улетучился, полицейский даже вздрогнул от осознания происходящего.

– Конечно, да, я не забыл…сейчас.

Машина в один миг открылась, еще мгновение и пострадавший парень залез в нее. Он был весь бледен, что скорее походил на призрак, чем на живого человека. Его руки тряслись, глаза полыхали невероятной злобой, словно кто – то или что – то задело тонки струнки его жизни.

– Все хорошо? – спросил полицейский – Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет…они сказали, что сожалеют очень, его больше нет…

Наступила невероятно тяжелая минута, все остановилось, а у патрульного сжалось внутри все. Синий – белый – красный… три цвета озаряли место, где они находились. А река все бежала вперед, не замечая ни дождь, ни тело, что скорее всего было в ее власти.

– У тебя родители есть? Мы искали их, но так и не смогли ничего найти…У тебя есть телефон?

– Они сейчас не здесь – спокойно ответил мальчик – может они никогда не смогут приехать.

Не было смысла находится здесь более, спасатели начали собираться – работы были не возможны, грунт провалился, а значит и вероятность найти живого человека равняется нулю. Никогда еще не было такого, чтоб словно по волшебству, жертва сама выходила в руки спасателям и сейчас был точно такой же случай.

Машина двинулась, оставив за собой след. Две фигуры в полумраке думали о своем. Их мысли не переплетались, но они были так схожи. Все думали о случившемся, о сиренах и несчастии.

Мальчик молча смотрел в окно, он был на вид очень спокоен, словно для него не изменится жизнь, словно скоро он вновь встретится со своим братом и все пойдет, как и раньше – своим привычным чередом. Единственное что он попросил сделать потеплее в машине, да спросил куда сейчас они держат путь.

Полицейский выполнил все требования, он сказал, что сейчас они едут в участок, а оттуда, скорее всего, его направят туда, где у него будет семья. Новая семья обязательно найдет его и все будет как прежде.

Дорога петляла, она словно изменилась с последнего раза. Мысли сейчас должны быть о ней, о дороге, а не о посторонних вещах. Фары машины освещали почти всю трассу, а машина начинала скользить по дороге. Дождь делал свою дело, и асфальт превращался в скользкое желе. Поворот, поворот, поворот…нескончаемый аттракцион веселья. Запутанная реальность, молчаливый пассажир с пустыми глазами. Немного то и надо, чтоб войти в состояние полного безумия.

Руль начинал поворачиваться сам, полицейский был крайне удивлен, машина будто решила сама доехать до участка.

– Что за…

Резкий рывок, стрелка на спидометре перевалила за сотню.

– Я не понимаю, что происходит сегодня.

– Пусть машина сама едет – проговорил вдруг тихо ребенок. – все равно она лучше вас знает свое дело.

Полицейский от этих слов еще больше забил тревогу. Все внутри теперь раздулось и клокотало, что же это… никто не виновен, что машина имеет разум, но причем здесь я? Его пальцы потянулись к приборной панели, где висела рация, но как только он все ее в руки, то увидел, что шнур был перерезан, при этом из неё всё ещё исходили звуки.

– Ладно, пусть будет так – сказал он, отпуская руль и вжимаясь в кресло. – Ты говоришь, что родителей у вас нет?

– Возможно…

– Что значит возможно? Если они есть, то тебя следует отвезти к ним и…

– Их нет – коротко отрезал мальчик.

Все совсем перемешалось в голове у полицейского. Может это и было «нормально», однако он с таким раньше не сталкивался. Его машину не переделывали, ему также не давали сверхновую модель полицейской машины. Никогда автопилот не показывал себя, лишь сегодня, сейчас.

– Машина едет туда куда сама захочет…

Весь мир вокруг побежал сломя голову, перепрыгивая до кучи через черные преграды, что составляли куски великого пазла под названием ночь.

…

Посмотрите все куда уходят души отчужденных людей, они проламывают своды бесконечной радости и мирного естества, желанные, непобедимые с гордо поднятой головой. Все вместе, объединяя усилия, они создают потоки для будущего равновесия, баланса. Может каждый испытывает свои ощущения, по поводу тех или иных моментов, в конструировании истории, но на молекулярном уровне, все они связаны.

Бурлящие жизни не могут не принять философию движущих масс, ликуя и оборачивая все в правильные тона. Извилины не принужденного двигаются, расширяются и суживаются, возможно, они знают больше, чем кто бы то не был.

И вот вновь неведение будущего, устремленное за горизонт. Что быстрее появится на земле целиком покрытой известью нескончаемой воронки, материальное или метафизическое? То, что возможно увидеть или что проще всего сокрыть. Нет ответа, а значит и вопрос сам по себе глуп, нельзя ничего придумать проще. Прошлое ошибается, зато будущее наверняка знает куда оно идет.

Взгляд потихоньку начинает появляться. Цвета этого смазанного мира начинают давить на глаза, но отчетливее всего бьет голубоватый цвет. Он словно стучит тук – тук – тук…возможно пора отходить от долгого празднования в зачарованном сне.

Тысячи километров, ты изорванных ран – вот что первое пришло на ум. Никто не хочет тягать с цифрами, хотя, как ясно из истории – в большинстве своем все воспринимают цифры за действительность. Сколько было подсчетов, ложно выявленных на окраине повседневности, и ведь большинство в них поверили и продолжают верить.

Все иллюзорно, даже ноль.

Однако голубое свечение по-прежнему было здесь. Многовековая традиция об одном и том же. Шуршание подле… возможно это и было Солнце… такое теплое. Тихий голос донесся из внутренней темницы:

– Послушай…вставай…ты знаешь…мы ждем.

Эти слова, они были словно околдованы. По мгновению ока, силы вновь напомнили, кто есть это тело, где он. Воспоминания прилетели и довольно быстро заполнили пустые места на пленке разума.

Голова гудела, а вместе с ним гудел и весь мир, словно трубящий о возвращении путника из иного царства. Руки извивались, образовывая ленточных змей. Здесь не было ветра, они по своему желанию исполняли эти причудливые движения. По мимо ветра, путник смог также определить, что здесь практически ничего нет. Все что находилось вокруг него практически не существовало. Оно замыкалось, искажалось, причем и искажая все что было вокруг, создавая специфический круговорот. Все это место скорее напоминало пустыню, тело которой было разорвано длинными бороздами, из которых источался красный свет. Также оттуда вылетали огненные бабочки – листья. Бесконтрольно они порхали ввысь, кружась в танце полуночной весны. Как бы они не были прекрасны жизнь их была не долга. Уже через несколько витков они исчезали, ничего не оставляя за собой.

Взгляд путника побежал вдаль, однако далеко он уйти не смог. Разлинованная земля начала перемешаться, ущелья, что были там и тут начали петлять. Все приходило в движение, нельзя было ни на чем просто задержать взор.

Шаг за шагом это тело отдавалось все сильнее в объятия черных волн – изнеможений. Кто или что они такое, знают только они сами. Величественные и не покоренные. Даже воздух был не такой.

Что он помнил? Было что – то большое и теплое, оно и сейчас с ним. Оно пело ему спину, а однажды, даже, чуть не сожгло его, отдав последнее мгновение, для реконструкции судьбы. И вот сейчас, держа путь не пойми куда, он все же следовал своей судьбе. Закрывая глаза, он видел куда идет, он видел, как растворяется закат, расщепляясь на миллионы цветных точек. Какие яркие цвета. Не так ли?

Следы исчезали, после них оставалась лишь девственная ровность. До сей поры не было никаких догадок, где он был сейчас, что это за место и как он сюда попал. Может и не так все страшно, а наоборот неосознанно начнут приходить чувства, те что были давно сокрыты, например, свобода. Никаких криков и шипения, никаких испуганных взглядов в никуда. Счастливые минуты наступили, а значит и время, может и пошло, а может и нет, ведь стоит только представить.

На воздушных шариках, взлететь вверх…не разламывая дольки цельного естества. Сложно, однако, конструировать то что не имеет границы.

От таких мыслей как – то и не верится в происходящее или верится наоборот, что ж тут скрывать. Не велика потеря если в разломах, в этих глубоких красных бороздах находятся ответы, а он просто проходит мимо них, даже не пытаясь взглянуть внутрь, познать силу или ту суть материи, что вырывалась.

– Этот черный песок совсем как пепел – промелькнула мысль у него в голове. Эти черные насекомые точно знали куда лететь. Они пытались добраться до ушей, носа, глаз, и чтобы избежать эксцессов, путник опять прикрыл свое лицо непонятной тряпкой. – Впереди свет…это значит тепло…мне…мне нужно туда, я должен.

Шаг за шагом он продвигался вперед. Голоса покинули его, ведь он так много говорил с ними, а сейчас все иначе, никто ничего ему не говорит – он совсем один.

Каждая поступь, что немного оседала в этих черных барханах, покидала этот мир, унося с собой его часть. Могут ли эти дюны быть чьими – то волосами, к примеру, или чем – то еще не было ясно, однако свет впереди был, он шел, а за ним ничего.

– Где же вы все…я совсем остался один…может вы все же придете, ведь мое назначение…

Однако и после этих слов никто не пришел, никто не встал с ним на одну радиоволну, частоты, летящие по кругу, давно бы присоединились к ближайшему приемнику, если б он был, но нет.

Его разум, неожиданно для него, начал играть с видимой реальностью. Придумывая разные слова или картинки, они как бы возникали впереди, такие цветные или наоборот темные, а он должен был в слух произнести что это.

– Лиса…хлеб…чаша…пророк…мироздание…плащ.

Сложнее всего было, когда разум начал показывать ему ночь. Здесь все было ночью, кроме далекого света и борозд, что источали из себя красные всплески энергии. Он шагал по ночи, она была под ногами, такая мягкая и немного прохладная. Посмотрев вверх можно увидеть ночь. Здесь везде была она, нельзя было отличить, куда ты ставишь ногу – вверху или внизу, только по красному свечению.

И вот надо было отгадать словно ночь. Везде оно было, все намекало на него, но только сам путник это не понимал.

– Ты загадал картину?

Глубокое молчание разума как ответ.

Путник осмотрел округу, ничего не изменилось. В этой статичной картине есть ЭТО. Колба сзади начала нагреваться сильнее.

– Может это красное яблоко?

– Опять молчание.

О яблоке он подумал от того, что увидел те красные листья, что были огненно прекрасны и величественны. Они гордо исчезали во мраке. Что же это?

Первое что ему пришло в голову, при упоминании о красном цвете это было обыкновенное красное яблоко. Почему – то всегда у него в голове возникала одинокая яблоня, на берегу реки, что была полна красных плодов.

Все его иллюзорное «Я» носилось по округе, вороша весь этот мир в поисках ответа. Где же это поставленное в рамки волшебство, вообще здесь ли оно? В невидимых оковах с запахом морских брызг. Что же там за горизонтом, где гуляет Великий Мотылек, что завывает «Каа’т», и вознося свое тело поверх отполированной вечности. Лестница в небо, или наоборот на землю, что несет с собой тысячи душ, что падут ниц, однажды, от образа мессии. А в Миссисипи опять идет дождь.

Но ночи нигде не было, разум видимо начал смеяться над незадачливым игроком, что же такое вообще может произойти. Ничего не было, если бы не свет.

Перед тем как сделать следующий шаг путник закрыл глаза, все равно мало что изменилось, да и путь был виден ему и так. Все также впереди горело, вознесшееся на Олимп величия, тело неизвестной формы. И сейчас, когда глаза были закрыты, путник видел, что оно шевелилось, будто расширяя свои тиски. Невыразимая тряска происходила внутри у путника, вместе с тем ярким зовом. Перед – назад, вправо – влево, и так постоянно, каждую секунду, не от кого не завися, само по себе. В этих танцах зарождается свобода, заражая все в округе этой энергией. Чистая непобедимая мысль простирается на тысячи километров, она тянется и тянется, а куда не имеет значение – она есть, а это самое главное. Может хоть немного показаться, что все и это не имеет смысла, но разум решил поддаться.

Огромное тело, через некоторое время (здесь нельзя определить точно, в темноте, пустоте, все секунды слипаются в одну, а минуты не отличимы от часов) взмыло ввысь, за ним тянулась струя раскаленных частей главного носителя. Шаттл успешно перешел в координацию орбиты, в координацию вечной мерзлоты и теперь висит там, одаривая величеством своей сущности все что было под ним.

– Какая красота – подумал путник – никто не увидит больше этой прелести, а как жаль. Вы точно не тут?

Ответом было опять молчание, видно он выбрал иную дорогу.

А импровизированное светило все так же висело над ним. Чем дальше все хуже. Путник, завороженный, остановился, глядя на этот объект. Единственное что он не понимал, так это конец. Конец представления, разве такое оно должно быть. Смутное представление об концертных действах его сломили.

Что же такое в этом подпрыгнувшем мяче? За спиной колба, она всегда напоминала о себе. Случалось, правда, что медитативные излучения пронизывали его вместе с ней и тогда он чувствовал все тепло, он сам становился теплом, но потом опять клетка и погружение в неизвестность.

Сколько бы не мучал он себя такими мыслями, однако глаза его наблюдали завораживающее событие – единый шар делился! Словно по щелчку из Единого шара выпорхнули несколько десятков точно таких же фигур. Они ничем не отличались от матери лишь размером. Спустя небольшое количество времени, они, все же, вырастали до размеров первородного из Центра, а дальше все происходило по тому же сценарию. Самовыбрасывающиеся шары, копируя друг друга, покрывали собой все темноту, что была здесь везде. Все пространство над головой было усеяно этими звездами…звездами.

– Вот она – ночь – подумал путник. Он нашел сокрытое слово, оно было здесь везде. Наверно и без столь прекрасной подсказки эта блуждающая звезда обязательно бы пришла к правильному выводу.

«Звезды» светили, не переставая делиться. Не преставая жить в своем собственном мире, полным чудных решений на незадачливые ситуации. Пока еще не поздно, каждая звезда пыталась стать уникальной, по-своему, конечно. Кто начинал моргать не впопад общей системе, а кто просто не моргал, кто менял своей цвет, скорее напоминая огни специальных служб, а кто просто тускнел, и вся яркость уходила из мира. Все они были так уникальны, но насколько они были уникальны, ровно на столько же они были и банальны. Все они по сути своей делали одно и тоже, только разница была их в подходе. Среди всего это парада показушности, странно, что лишь одна, та самая первая звезда, только она осталась уникальна благодаря своей не уникальности. Она все также сияла, восседая на своем небесном троне, показывая, кто все же имеет право называть только что созданное королевство своим оплотом. Вотчина Королевы Света.

Путник на секунду сбился с пути, теперь не было обозначения куда надо держать путь, его судьба была полностью в его руках. Не важно, что собой представляет это гипотетическое слово судьба. Она просто есть, вот тут, рядом с ним.

– Ночь это и есть моя судьба? Как же светящееся сердце?

Светящееся сердце оставило неизгладимую рану внутри этого и так израненного тела.

– Что ж похоже надо действовать иначе, чем-то что я делаю сейчас. Для начала я открою глаза, может тогда все проясниться.

Путник остановился, он приготовился к открытию другого измерения. Секунда и вот она новая реальность. Звезды, висящие над головой, здесь пропали. Поступающие движения в обратном порядке совершали они, залезая в своих прародительниц. И вот миллиарды, триллионы этих небесных озорниц предстали в виде одной, самой первой. Что ж этому есть объяснение, может даже оно будет занимать все появившееся темное пространство, иллюзией что наполняется вновь.

Не питая надежды к новому миру одинокая душа продвигалась, наверно, дальше, оставляя за собой километры ночного песка, а глаза ее были прикованы к небесному, или скорее к космическому светилу. Оно же, в свою очередь, плавно начало опускаться в низ. Это было во истину прекрасное зрелище, особенно когда это невиданное тело почти поравнялось с горизонтом, почти заняло свою прошлую недосягаемую позицию.

Обволакиваясь вылетающими листочками это тело вернулось в свою родную позицию. Оно было прекрасно.

Теперь цель вновь появилось, а значит «Каа'т» все же существует, значит они все же связаны. Неясно как правда, но это чувствовалось. Не раскрывая своих эмоций тело двигалось все дальше.

И опять игра и опять отгадки.

– Репа, звезды, фасоль…чай, лимонный…яблоня.

Все было довольно просто, так что особо много времени не прошло с тех пор, только очень сильно зацепило одна странность, точнее привлекло внимание – это повторяющееся явление. Во всех бороздах, а они были не так длинны, и были разбросаны по всему черному полю, имелись свои антенны или наконечники чего – то огромного, что было внутри этих самых трещин. Они выходили совсем не высоко, выходящие оттуда листки исчезали на более высоком расстоянии, так что заметить эти антенны было практически не реально. Возможно это как – то связано с ночью.

Любопытство взяло вверх, и путник приблизился к ближайшему разлому. Странный запах, исходящий из борозды сразу врезался в путника, все стало иным. Опять реконструкция, опять путешествие. Изменение на касались теперь мира окружающего – это было изменение внутреннего устройства. Взгляд стал улавливать косвенные лучи, что пронизывают каждую вселенную, он видел, что в расщелинах находятся целые миры, прямо под ним. Все это было видно сквозь красную воду, заполнявшую эти раскинувшиеся углубления. Он ступает по протянутой извести нескончаемого равнодушия ко всему это. Было странно лишь одно: антенны, что тянулись вверх – это на самом деле шпили одного и того же здания, оно было внизу, стояло прямо под разломом. Каждая борозда словно зеркало другого мира, только в каждом было свое повторяющееся здание. К словно здание было очень знакомо. В одном разломе оно левитировало в одной вселенной, а в другой стояло на обрыве, в третьей оно вот – вот рухнет, уже начинает кренится к низу, а в четвертой наоборот здание было прекрасно и видно, что только построено.

От всего это глаза начали болеть. Расширение сознания, виденья, это вещи не для каждого. Кто – то просто собьется с пути, а дальше вечные вопросы, кружащие в голове. Ответы уже никогда не придут, а могут, даже, и напортачить с реальностью.

Довольно скоро все надоело, само по себе, просто так. Никто не просил округу просто так увядать… хотя тут ничего и не было…оно как – то само. Дежурные слова, дежурные мысли, они уходят. Они уходят в никуда, зачем – то цепляясь за изгибы прошлого, может и будущего. Шестерни завертелись быстрее.

Смех разразился по округе, а путник все также смотрел с высоты на миры. Он чувствовал себя всесильным, может не всегда его посещали такие мысли, но хотя бы раз такая мысль к нему приходила – это точно. От тех не зримых колебаний, что разлетелись по округе вода в бороздах начала дрожать. Миры начали испытывать на себе всю мощь этого места, хотя скорее всего никто и не знал, о существовании оного.

Четыре точки быстро побежали, завлекая за собой и взгляд путника, его внимание. Вдруг что – то словно кольнуло внутри, когда одна из точек остановилась, а из – за нее и все вынуждены были замедлить ход, а в конечно счете просто встать. Изначально так и задумывалось, что это действие будет проигрываться раз за разом…повтор он упал…повтор он упал и все столпились рядом…повтор…Однако все не было так просто, словно глоток воды, словно равномерное вырезание фигурки из дерева. Медитативная структура познания действительности. Сон был действительно наяву, в это можно было и не верить, однако это так. Мысли прошли проверку на качество.

– Что же ты не идешь? Тебе плохо?

Эти вопросы были обращены к той точке, что остановила все движение. Маховик естества остановился, попутно забирая с собой все, что могло послужить ему в качестве опоры для дальнейшего функционирования. А возможно ли оно вообще? Ведь сломленные, а точнее уничтоженные органы не восстанавливаются. Так и тут, путник понял, что маховик не просто сломался он был уничтожен.