Текст книги "Времени не существует"

Бритни, не ответила на вопрос и, будто понимая в какую сторону диалога мы движемся, продолжила:

– Когда у меня появлялась возможность раскрыться человеку, благодаря тому, что он идёт ко мне навстречу и никак не скрывает свой неподдельный интерес, – глубокий вдох, который гласит о том, что сейчас она понимает эту маленькую глупость, – я убегала от неё. Доверие к людям напрочь исчезло и, если честно, вся моя жизнь в принципе по-другому окрасилась. Я жила днём сурка, каждый день проходя через одни и те же рутинные этапы. Все те краски, которые были нажиты с Джоном, после расставания тут же выгорели. Это касается, как и взглядов на жизнь, так и самого ощущения себя «здесь».

– Извини, но тебе не кажется, что всё это немного глупо с твоей стороны? – Я был уверен в своих словах, но говорил тактично, стараясь смягчить углы в предложении, чтобы хоть как-то не задеть её столь щепетильной темой.

Бритни, подняла свой взгляд вверх, дабы уловить какую-то мысль и у неё это сделать получилось. Я же, в свою очередь, смотрел ей прямо в глаза, не отрываясь, анализируя и проживая каждое сказанное ею слово.

– Я боялась, что снова окажусь одна. – Пауза. Осмысленный взгляд в мою сторону. – Понимаешь, – «понимаю», – иногда ты можешь доверять людям, а потом происходит. Позже случается действие. И люди забывают о тебе.

– Может, они были слишком заняты собой, делами, обязанностями. – Я говорил утверждениями, не предавая предложениям вопросительный смысл. – Может, они не забыли о тебе, а просто забыли вспомнить. Напоминание: хорошая, но не всегда действенная штука. Опять же, к этому вопросу просто так не подойдёшь. Нужна визуализация подробностей, чтобы чётко понять корни проблемы.

Бритни кивнула головой. В её поведении не было предвзятости. Она говорила со мной на равных и была совершенно открыта в общении.

– Я просто боюсь, что если я всё-таки доверюсь к человеку, то всё комом покатиться по одному и тому же сценарию. Я никого не виню. Я не ставлю точку. Я просто боюсь и. И ничего не могу с этим поделать, так как. Извини. Я не могу.

– Я понимаю о чём ты говоришь. У меня в детстве были классные кроссовки.

Бритни подняла брови вверх и посмотрела на меня вопросительным взглядом.

– Я боялся, что, надев их, смогу испортить внешний вид. Поэтому я просто держал их дома в коробке, периодически доставая их, чтобы полюбоваться. И знаешь, что произошло?

– Нет.

– Кроссовки стали мне малы. До того, как это случилось, я надевал их только в магазине, стоя перед зеркалом. И в дальнейшем жалел о том, что не пользовался ими постоянно. Скажешь, что глупость?

Она кивнула.

– Вот и я вначале твоего рассказа сказал, что это всё глупость.

– Чувства человека отличаются от кроссовок.

– Да, но нет. Если ты не собиралась пользоваться своим сердцем, как и я своими кроссовками когда-то, тогда какой смысл в том, что у тебя ничего не выйдет с парнями в дальнейшем? Когда вновь захочешь провернуть ключик и запустить свой моторчик, он может стать уже непригодным. Тебе всего лишь 30. Риски. Терять ведь нечего. Просто, представляя тебя в преклонном возрасте, я боюсь, что ты начнёшь винить себя в том, чего не сделала ранее. И, возможно, одной из тем, из-за которых ты будешь корить себя, будет твоя любовь – страх перед тем, что ты выдумала у себя в голове. Может случиться то, о чём ты говорила. Я не спорю. Но есть же и другая сторона медали. – На этом я хотел закончить, но, увидев благодарный взгляд Бритни, продолжил, чувствуя, что она хочет слушать меня дальше. – Мы – люди часто вспоминаем, запоминаем плохое, так как оно, обычно, происходит реже, чем хорошее. И со временем та заложенная ценность счастливых прожитых ситуаций уплывает от нас. Точнее мы уплываем от неё. Вот тебе банальная мотивация к началу поиска «новой жизни»: вы с Джоном прожили целых 8 лет, находясь рядом друг с другом. Неужели не осталось тёплых воспоминаний?

– Остались. – Произнесла почти шёпотом.

Я улыбнулся.

– Ну? В чём проблема осознать, встать, пойти и начать?

– Нет проблемы.

– Есть трудности. Но не сложности. Жить легко. Наши проблемы – всё это, возможно, просто наша слабость. Восприятие. Мироощущение, постоянные накручивания, вечные думы о «великом».

И тут я вспомнил о том, что недавно спрыгнул с крыши. О том, что упал в обморок. О тех мыслях, которые не выходили у меня из головы, о переживаниях, о чувстве бесчувствия и о безэмоциональной эмоции. Хах. Себе я, видимо, не помогу. Может, хотя бы другим смогу.

– Спасибо. – Бритни промочила глаза салфеткой, вышла из-за столика, подошла ко мне и крепко обняла.

Далее мы разогнались в диалоге и говорили о чём угодно, но только не о проблемах. Мне было хорошо. Наконец-то могу с уверенностью об этом сказать. Я очень благодарен судьбе, в которую я не верю, что она свела нас сегодня вместе.

Бритни подошла к краю бассейна, зачерпнула в кисти немного воды и обрызгала меня:

– На!

Я не стал стоять на месте, и мы начали как дураки, находясь всё также у края бассейна, плескать друг в друга водой.

– Смотри! – Бритни, в порыве ярких эмоций, начала разбегаться по мокрой плитке, чтобы проскользить на ней как на льду, но о чём она только думала? Рядом не было снега, который смог бы смягчить её падение. И это не зимний каток.

Я был в нескольких метрах от неё, но не успел поймать. Она поскользнулась, направив голову к острому углу бассейна.

Время остановилось. Снова. Но в этот раз я не кричал, не вытягивал руку. Сейчас я почувствовал, что может произойти что-то очень плохое. И судя по тому, как Бритни расположилась в воздухе, хорошего исхода точно не следовало ожидать.

Теперь мне было всё равно на чашу весов. Я не думал, о том, что мой выбор, возможно, сможет как-то отразиться в дальнейшем. Голова отключилась, а руки начали действовать сами. При остановке я снова был какое-то время обездвижен, но в этот раз заметил, что с каждой паузой я находился в этом состоянии всё меньше и меньше. На минуту, может на две.

Я снова выбрался из заморозки. Снова подошёл к объекту изменения, начал двигать его в сторону, почувствовал знакомую вибрацию, несколько раз повторил то же самое действие, отошёл и увидел те частотные волны, которых сдерживала яркая полоса.

– Поехали.

Ещё раз вошёл вовнутрь, создав разлом.

Тяжело простонал, вышел, вернул время вспять.

– Стоп!

Остановил время до момента падения и не придумал ничего банальнее, чем просто взять первую попавшуюся тряпку и насухо вытереть всю плитку на пути у Бритни. Закончив с этим, мой силуэт, замерший во время паузы, вокруг которого была белая полоса, начал светиться. Я понял, что создал изменение.

Вошёл в силуэт. Вспышка. Белая пелена.

– Смотри!

Бритни снова начала разбегаться ко мне навстречу, но я её не мог увидеть, так как мои зрачки несколько секунд улавливали только яркий белый свет. Я начал идти в сторону её голоса. Послышалось движение Бритни, и через секунду-другую я снова смог разглядеть её силуэт, после чего тут же побежал к ней навстречу. Она тихо издала пару испуганных вздохов, пока летела на меня, но я успел к ней приблизиться настолько, чтобы поймать её.

Немного поговорив, скушав ещё несколько шариков мороженого, мы попрощались и двинулись по разные стороны дороги.

Я сел в машину, доехал до заправки и купил ароматизатор с запахом дыни в свой Dodge. Потратив миллиарды на бензин, двинулся в сторону дома, предварительно включив радио и поставив случайную волну. Послевкусие сегодняшнего дня было великолепным. Давно я не покупал «ёлочку» в машину и давно с широкой улыбкой на лице не отбивал левой ногой, в такт играющей музыке по радио.

Выехав из города на трассу, которая вела прямиком к моему дому, в дали я увидел огромные облака дыма, танцующие с завораживающими языками пламени.

«Неужели лес загорелся». В горле образовался ком, набитый вязким предчувствием неприятности. Во рту пересохло, а на лбу начали выделяться маленькие капельки пота.

Я ехал в правом ряду шестиполосной дороги с явным превышением скоростного режима, в зеркале бокового вида виднелись громадные красные машины с включенными сиренами, которые с каждой секундой приближались ко мне всё ближе и ближе. Обогнав меня, я подумал, что водители совсем уже спятили ездить с такой скоростью.

«Или же дело реально запахло жареным». До этого дня я никогда не видел, чтобы пожарные так быстро мчались на вызов.

Приблизившись к дому, я понял, в чём дело.

Остановившись за несколько десятков метров до моего собственного порога, я вышел из машины и взялся за голову, наблюдая за тем, как весь мой дом окутало неудержимое пламя. Вокруг было полно людей, начиная с жильцов по соседству, которые, поднося кисть к открытому от ужаса рту, произносили:

– Ой, мама родная.

Заканчивая тучей пожарных, которые бегали то в одну, то в другую сторону для того, чтобы сделать всё, что было в их силах для прекращения этого кошмара.

Я понимал точно также как и парни в форме и касках, что дом уже не сохранить. Они с дальнего расстояния сильной струёй воды обливали строение только ради того, чтобы огонь не распространился за пределы моего участка, так как вокруг него были одни деревья.

Закрыв свой онемевший рот, я сел обратно в машину, включил заднюю передачу и ботинком в пол нажал на педаль газа, чтобы поскорее смыться с когда-то родного мне места. Всю дорогу я ехал так, будто за мной гнался истребитель в попытках обгона, но я был чуточку быстрее.

Я чувствовал свою безвыходность, которая давила на меня ровно так же, как осознание того, что в штанах у меня осталась горсть монет и маленькая пачка денег, обмотанная резинкой, лежащая под моим сиденьем с прикрепленной к ней запиской «На чёрный день». Моих сбережений как раз хватит на несколько недель. Тем более, учитывая, что я на 95 % в скором времени должен откинуть копыта, мои деньги только так пойдут в пляс. Терять уже нечего.

4
Фиды

Я поехал в бар. Снова. Не лучшая идея, конечно, но почему-то в этот момент мне показалось, что пить – равно… Ничему алкоголь не равен. Поднося бокалы, бесконечные шоты ко рту именно в таких попытках опьянеть – это проявление человеческой слабости, моей слабости, которая хочет затмиться головным притуплением.

– Виски со льдом.

Почувствовал чьё-то присутствие.

– Двойной. – Послышался знакомый мне голос, который в очередной раз появился из неоткуда. Это был тот самый мужик с тёмными очками в руках.

Он беззвучно сел и, как ни в чём не бывало, продолжил:

– Я понимаю твою печаль. Мне очень жаль, что так произошло, – ковбой в роли дядьки с седой бородой снял с головы свою шляпу. – Любые неприятности только закаляют нас, подготавливают к будущему. Возможно, пережитые тобой события смогут научить тебя чему-то.

– Чему меня учить. – Выпил шот виски.

– Мне действительно очень жаль.

– Что именно у вас вызывает жалость? – Начал говорить на повышенных тонах. – Что я могу скоро умереть из-за рака или же, что час назад дотла сгорел мой дом!

– Рак? Какой ещё рак? Ты про обитателей пресных водоёмов говоришь?

– Лучше молчи, мужик. По-хорошему. – Я не позволю, чтобы кто-то осмелился над этим шутить. – Я тебя знать не знаю. Как ты смеешь так говорить!

Надеюсь, не придётся объяснять почему я был не в настроении.

– Остынь приятель.

– Ни хрена я тебе не приятель.

– Я всё-таки продолжу.

– Валяй. – Опрокинул ещё один шот.

– На днях ты сдавал повторные анализы. – Я посмотрел на него вопросительным взглядом. – У тебя просто не может быть никакого рака.

– Во-первых, откуда ты знаешь о том, что я сдавал повторные анализы? Во-вторых, с чего ты взял, что мои оставшиеся пять процентов в поставленном диагнозе вдруг расцветут и превратятся во все сто, а я вновь стану здоровым человеком?

– По поводу повторных анализов – логично. По поводу диагноза – досчитай до трёх. Только считай вслух.

– Ты бредишь?

– Единственный раз выключи упрямого барана и попробуй поиграть в обычного остолопа, сделав то, что я прошу.

Не ожидал, что он умеет так разговаривать.

– Давай. Вперёд. Мне ещё раз повторить? Считай.

«Маразматик. Посчитаю, не вопрос, хоть до трёхсот, главное, чтобы ты отстал от меня».

– Три. – Я огляделся по сторонам. – Два. Один.

Раздался телефонный звонок. Я посмотрел на улыбающегося ковбоя, который сидел как обезьяна, раскинув свои лапы в разные стороны, потягивая сок через трубочку.

– Алекс Миллер? – Голос женщины.

– Да.

– Можете начать праздновать. Ваши повторные анализы дали положительный результат. Никакого рака крови в вашем организме не обнаружено.

– Х-хорошо. – У меня перехватило дыхание.

Бородач, сидя напротив, начал глумиться надо мной.

– До свидания, Алекс. Хорошего вечера.

– До свидания.

Я положил трубку и перевёл взгляд на мужчину.

– Ну, что я тебе говорил? – Сказал он.

– Я не знаю, кто ты и откуда ты такой взялся, но.

– Но, что?

– Но… – Я поднял брови вверх и попытался построить предложение.

– Так, ладно. Давай сначала. Меня зовут Председатель.

«А что не Министр? Или президент?»

– Алекс. Хоть раз попробуй включить свою тугую голову и не быть похожим на глупца. – Похоже, он заметил моё выражение лица, которое прямым текстом говорило ему: «Не желаю ничего слышать».

«У меня дом сгорел. Какой к чёрту Председатель».

– Выслушай.

Я кивнул головой.

– Я знаю кто ты. Я знаю, что сегодня ты снова остановил время. Я это почуял. Точнее увидел твой действующий силуэт сквозь пространство. Когда ты создал новую грань несколько часов назад.

– Грань?

– Остановка времени.

Я выдохнул, отодвинул шот и посмотрел ковбою в глаза.

– Так вот, когда ты создал грань, я был в другой точке мира. Мне пришлось сделать несколько пересадок на самолёте, чтобы долететь сюда.

– Как ты умудрился за несколько часов добраться до меня?

– Я сделал то же самое, что и ты сегодня – воспользовался гранью. А, кстати, как видишь, моё предостережение сбылось.

– Ты про дом?

– Да.

– Почему ты тогда сразу мне об этом не сказал? Может я какое-то время вообще бы не выходил на свет. Сидел бы в собственном заточении, закупив консервы, и всё. Горя бы не видал.

– А ты бы мне поверил?

– Ну да. Точно. Ты же псих, забыл.

– К тому же, рано или поздно, ты бы в любом случае остался без дома.

– В смысле?

– В прямом. Как ты уже, наверное, понял – за всё есть своя цена, за всё надо платить. Твои «остановки» когда-нибудь да привели тебя к этому. К тому, что ты в любом случае лишился бы своего дома.

Я опустил взгляд, подсознательно соглашаясь с тем, что он говорит и осознанно не мог поверить в то, что происходит вокруг. Председатель продолжал:

– Дело такое. Во-первых, ты убийца. – Он встал из-за стола и начал наворачивать круги вокруг меня. – Из-за тебя погибли невинные люди. – У меня началась лёгкая пульсация в висках. – Кто-то ехал домой к своей семье, кто-то, может быть, должен был именно в тот день праздновать своё день рождение. Я говорю про тот случай на мосту, если ты вдруг забыл. – Он подошёл ко мне ближе и, наклонившись за моей спиной, прошептал мне на ухо:

– Ты убил троих человек. – Вены на моём лбу начали прорисовываться всё лучше и лучше. – Та девушка, Бритни, кажется, могла сегодня тоже умереть, если бы ты вовремя не среагировал. Знаешь, почему не умерла? – Председатель на секунду замолк. Встал напротив меня и сказал:

– Потому что умрёт потом.

«Заткнись».

– Вокруг тебя постоянно будет находиться смерть, хочешь ты этого или нет. Убьёшь раз, потом два, затем и самого себя. – Он давил на меня.

«Молчи».

– Ты хочешь этого? Совершать бесконечные убийства, винить себя в том, что твой дар в собственных руках превратил тебя в настоящего монстра, Алекс? – Мужчина не сводил с меня глаз. – Видимо не хочешь.

Странно было ощущать себя жертвой. И ещё загадкой было то, что никто из присутствующих в баре людей и взгляда на нас не бросил.

– Ты должен был умереть несколько дней назад. Из-за чего? Из-за слабости, которая выедала твой головной мозг, пока ты не сделал шаг навстречу Пустоте. Ты проиграл, Алекс. Ты проиграл ещё несколько дней назад. Ты ничтожество, не победившее болезнь. Твоя опухоль, – ковбой, понизив тембр голоса, начал отчеканивать каждое сказанное слово, – в виде жалоб на то, что ты, бедный и несчастный, ничего не чувствуешь – это бредни дурного чудака, который ничего путного в своей жизни не сделал. Ты термит, Алекс, грязная, вонючая мошка, думающая о том, что играет в человечность, помогая людям в роли Бритни и той девушки на проезжей части. Ты клоун, Алекс. Ничего полезного ты не сделал. И никогда не сделаешь.

– Закрой свою пасть, урод!

Я вскочил из-за стола и направил кулак в его сторону.

Председатель, сделав одно вальяжное движение рукой, заставил меня застыть, как и всех людей, которые находились в баре.

– И не стыдно тебе? – Вернулся его прежний голос. – Эх, Алекс, Алекс, глупости. Детские шалости. – Он сел за столик так, чтобы я смог его видеть. – Что стоишь? Присаживайся. – Бородач указал рукой на соседний стул.

– Очень смешно.

– Ого. Ты почти сразу можешь говорить? Недурно. Сколько ты последний раз пробыл в заморозке, создав грань? – Он перестал со мной играться и начал говорить нормально.

– Не знаю, минут двадцать или около того, – я быстро охладил свой пыл, так как заведомо проиграл.

– Не около того, а ровно двадцать минут. Время в этом состоянии и в принципе время за гранью чувствуется очень точно.

– Но почему ты не замер?

Председатель вздохнул.

– Я был одним из первых, – он начал расстёгивать пуговицы на рубашке. – Добро пожаловать в моё прошлое.

Ковбой оголил торс и показал мне огромные шрамы, которые перекрывали почти весь его живот. Я уверен, что и на всём остальном теле, закрытым одеждой, ещё есть следы, оставленные тем временем.

– Сколько их? – Я про увечья.

– На цифре сто я закончил свой подсчёт. На сегодня хватит.

Председатель взмахнул рукой, и я по инерции выброшенного мною кулака, целящегося в воздух, упал.

– До встречи. – Мужчина начал надевать на голову шляпу и направляться к выходу.

– Стой. – Он остановился. – Что мне делать дальше?

– Сними номер в отеле «Пош». Там и встретимся.

– Как ты меня найдёшь? – Хорошо, что он не услышал эту неуместную фразу.

Я, тут же протрезвев, достал телефон и начал вбивать в интернете название отеля. Ничего, кроме «по вашему запросу ничего не найдено», мне не выдавало.

«Отлично».

Я вышел на улицу. Пошёл дождь. Подбежав к машине, нажал на кнопку открывания дверей и не понял. А нет, понял. Снова фокусы. Двери были открыты. Похоже, Председатель до того, как войти в бар и поговорить со мной, отмотал время, достав у ничего не подозревающего меня, сидевшего за столиком, ключи от автомобиля и открыл двери.

На торпеде лежала записка с адресом «Гров-стрит 42» и распечатанная карта с двумя обведёнными кружочками. Над одним было написано «ты», над другим «сюда» и, видимо, для умственно отсталых людей был ещё и проведён маршрут, будто я сам бы не разобрался.

Тронулся с места.

Проехав минут двадцать, я начал немного закипать:

«Куда он меня послал». Повсюду были какие-то кустарники и ни единой живой души в нескольких километрах от меня не было. Глушь. Пробираясь дальше по маршруту, на обочине дороги я увидел знак, что через 500 метров будет спальное место.

Доехав до последнего поворота, который вёл направо, я увидел маленькое старинное здание, которого очень сильно помотало время. По всей территории отеля валялись железные обломки, которые могли представить из себя всё, что угодно. На парковочных местах стояли разбитые машины, заросшие мхом, впустившие корни в асфальт, а над зданием еле горела белая вывеска «Сюда».

Я остановился перед въездом на территорию отеля, тут же обернулся от грохочущего звука клаксона грузовика и полностью выжал ногой тормоз. Пикап с громадным кенгурятником на бампере, заведомо разогнавшись, влетел прямо мне в бочину, согнув мою машину напополам. Когда-то идеально-вылизанный, отполированный Dodge превратился в груду металлолома.

Позади меня послышалась ещё одна заезжающая на территорию отеля машина. Это был эвакуатор, который оттаскивал разбитые машины на парковку, а куски метала, отлетевшие от удара, он оставлял лежать на асфальте, как неиспользованные трофеи.

Из пикапа, припаркованного в правую бочину, вышел Председатель и направился в мою сторону.

– ЧТО ЗА ХРЕНЬ ТУТ ПРОИСХОДИТ? – Я начал орать. – Машина вдребезги! Я чудом остался жив! – И тут меня осенило. – Ты меня убить, что ли хотел?

Ковбой, теперь уже без надетой шляпы, рассмеялся.

– Добро пожаловать в «Сюда», здесь не может быть создана грань, и я тебя с этим прямо сейчас ознакомил. Только в паре метрах от нас на парковке это можно сделать, но здесь – нет. Если захочешь устроить саботаж, без моего присутствия – знай, что у тебя ничего не получиться.

– Отлично! Спасибо! Но можно было и человеческим языком об этом просто сообщить, а не раздалбливать мою машину, превратив её в мусор! – Я начал выползать из водительского сиденья прямо в разбитое окно. Двери не открывались.

Процарапав руки, изорвав одежду, я встал на ноги:

– Зачем? Зачем нужно было разводить всё это представление?

– Тебе эта машина больше не понадобиться. Мы избавляемся от пережитков прошлого.

– Кто такие эти «мы»?

– Мы – Фиды.

Председатель протянул мне руку в знак встречи. Я, окинув на него неспокойный взгляд, её пожал.