Текст книги "Времени не существует"

5
Первые шаги

Мы зашли вовнутрь отеля и сказать, что я был удивлён – ничего не сказать. Всё то вызванное первое впечатление об этом здании тут же улетучилось, когда я своими глаза увидел начинку этого помещения. Внутри казалось очень просторно, если сравнивать с тем, что я видел перед тем, как зайти сюда. Только войдя в двери, передо мной раскинулась огромная разветвлённая лестница, разделяющее это здание на две части: восточное крыло и западное. В воздухе над каждой ступенькой были расположены маленькие хромированные светодиодные светильники, которые включались, реагируя на движение. Делаешь шаг вперёд – вкл. Поднимаясь вверх по лестнице, отходя от предыдущих ступенек на метр – выкл. Весь интерьер был выдержан на современный лад, господствующие цвета которого были чёрный и белый. На входе, слева от нас, находилась стойка, за которой сидела молодая девушка. «Как будто стойка регистрации в жилые номера».

– Ого, у нас новенький. – С искренней улыбкой произнесла девушка с заметной зелёной прядью на волосах. – Меня зовут Клэр, – она протянула мне руку.

– Алекс.

Председатель стоял рядом и, почему-то, не мешал нашему знакомству. Атмосфера, при виде Клер и при том, что ковбой не вмешивался в наш диалог, была дружелюбная.

– Так, сейчас посмо-о-о-трим. – Она уткнулась в монитор, щёлкая мышкой. – Вот. Восточное крыло, комната номер 32. Вверх по лестнице.

– Приятно было познакомиться.

– Взаимно. – Клэр проводила нас взглядом.

Председатель, не проронив ни слова, шёл впереди, но тут заговорил:

– Сначала зайдём в мой кабинет.

Мы начали подниматься по лестнице, ведущей в западное крыло и меня тут же охватил восторг. Технология со светящимися ступеньками допотопная, но выполнена очень качественно. Каждый мой шаг освещался, а эйфория, царившая во мне, с каждым пройденным метром всё увеличивалась. Глаза горели, как у маленького мальчика, который только недавно появился на свет. Любопытству не было предела, хотелось всё тщательно рассмотреть и изучить.

Председатель открыл передо мною дверь в свой кабинет, и, указав рукой, произнёс:

– Ты первый.

– Есть, сэр. – Я был без головного убора, поэтому, отдав ему честь, прислонив правую руку к виску, левую кисть положил на голову.

Председатель улыбнулся.

Я переступил через порог, и всё моё тело замерло от увиденного ничего. В глазах начало рябить. Весь офис был похож на покрашенную изнутри коробку с белыми стенами. Цепляться было не за что. Просто голые белые ослепительные стены. Я обернулся в сторону входной двери, в которую вошёл и увидел за ней Председателя.

– Парам-парам пам. Пам. – Он захлопнул дверь, которая полностью слилась со стенами.

Теперь в угнетающей тишине я находился один, окружённый монолитным белым цветом.

– Привет. – Послышался голос ковбоя.

Председатель открыл дверь в другом конце офиса, но потом снова закрыл, уловив мой направленный к нему взгляд.

– Ещё раз привет. – Опять он.

Но теперь мне нужно было задрать голову вверх, так как открытая Председателем дверь была на потолке.

Ковбой усмехнулся, закрыв очередной выход. Или вход.

– Ты хоть что-нибудь скажешь? – У меня онемел язык.

В этот раз дверь открылась почти подо мной, а правая нога чуть провалилась вниз.

– Тише, тише, тише. – Председатель, находясь подо мной, удерживал ногу, чтобы я не свалился, затем снова захлопнул одну из дверей, которые после закрытия постоянно сливались с голыми стенами.

– Ладно, на этом хватит представлений. – Он зашёл оттуда, откуда вошёл сюда я. – Не у тебя одного была такая реакция. Не переживай, ещё успеешь привыкнуть. – Председатель прошёл мимо меня, облокотился на воздух и начал тыкать указательным пальцем на ничего, внимательно наблюдая за своими действиями.

Послышался звук работающей кофе машинки.

– Знакомься, это мой офис, – он раскинул руки в стороны и посмотрел вверх.

*Трынь*, раздался победный звук сварившегося кофе.

Председатель, немного наклонившись, будто начал разыгрывать передо мной сольный концерт, согнув пальцы так, будто держал рукой стакан. Более того, время от времени он подносил кисти ко рту, обхватывал губами воздух и начинал пить, при этом было видно движение его кадыка, который указывал на то, что он действительно утоляет жажду.

– Такс-с, начнём. – Он положил стакан на, видимо, стол у кофе машинки и пошёл от неё, развернувшись ко мне спиной, в другом направлении.

– Я понимаю, что ты ни хрена ничего не видишь, кроме ничего, но позволь мне ещё немного побаловаться. – Председатель начал подниматься вверх по воздуху, будто по закрученной лестнице, опираясь рукой на её бортики. – Видишь ли, твоё восприятие – это твоё восприятие. Ты ничего не видишь, потому что находишься у меня в офисе. Хочешь фокус? – Он остановился, хлопнув ладошками. – Тада-а-дам. – Цвет стен перекрасился в чёрный. Ковбой принялся дальше подниматься вверх, перешагивая через воздух.

– Ты не увидишь, что здесь находиться, пока я сам этого не захочу, но будешь видеть то, что сделаю я. Смотри.

Он снова хлопнул в ладоши, и на меня обрушилась сильная волна воды с горного водопада, который очутился прямо у стены напротив.

– Так нет. Извини. Забыл, что ты промокнешь. – Хлопнул в ладоши.

Передо мной прямо в центре комнаты оказался гигантский включенный вентилятор, который своим ветром чуть не снёс меня с ног.

– Нормально? Осушился немного? – В ответ не последовало ни слова. – Ну, надеюсь, что да.

Председатель добрался до второго этажа и сел на воздух, сложив ноги так, будто находился на диване. Мне пришлось отойти немного в сторону, чтобы не смотреть на его престарелый зад, так как он расположился прямо надо мной.

– Всё, что ты видишь – обман. Всё – что находиться вокруг тебя – моя выдумка. Всё что вижу я – моё настоящее, которое я выстраивал на протяжении долгого времени. Вся та планировка, которую ты не видишь, – он начал расхаживать по воздуху, указывая на предметы, – вот этот диван, ту лестницу, по которой я поднимался на второй этаж, этот телевизор, шкафчик с книгами, та кофе машинка, стоящая внизу, всё это выстраивалось годами. Я учился создавать и делать из воображаемых предметов твёрдый материал, который можно было потрогать руками. Всё моё настоящее – твоё будущее, которое сам сможешь воплотить в своей комнате под номером 32. Учись. Я буду только рад видеть твои результаты.

– Для чего всё это? Зачем мне этому учиться?

Председатель начал спускаться вниз по воздуху и, вспомнив, что до сих пор не перекрасил стены из чёрного цвета в белый, хлопнул в ладоши.

У меня снова начало рябить в глазах от яркого света.

– Видишь ли, это учение, захочешь ты этого сначала или нет, принесёт тебе отраду. Всё это изменение ты будешь осваивать самостоятельно, находясь в своей первоначально пустой комнате с белыми стенами, как сейчас здесь. Время препровождение в собственно созданной берлоге – одно из лучших лекарств, которое поможет справиться тебе со своими собственными угнетениями насчёт твоих сделанных выборов.

– Ты говоришь по поводу грани?

– Да, именно о ней идёт речь.

Председатель подошёл ко мне, выдержал паузу, хлопнул в ладоши, создав передо мной диван, указал мне на него, чтобы я присел и продолжил:

– Мы с тобой здесь не навсегда. Скоро я уеду в другой штат. Нужно осведомить Первого, что в нашей семье новое пополнение в роли тебя.

– Таких как я, много?

– Правильный вопрос. Только здесь, в этом городе, в этом отеле 32 человека. Пока что ты последний из всех тех, за которыми я почувствовал выброс силы. Всего нас ровно 675 человек, разбросанных по всему земному шару. Дело в том, что ты их не будешь видеть. Фиды для самих же себя – неуловимы. Ты можешь только почувствовать их. Почувствовать создание граней. Почти каждый день время останавливается, почти каждый день мы делаем выборы, но. Но, фид, создавший грань, никоем образом не действует на тебя и на всех остальных, исключая тот факт, что тебе будет немного неприятно первый раз сталкиваться с этим. Время в остановке течёт абсолютно по-другому. И то, что было сегодня в баре – исключение из правил. Я – фид, но могу на тебя воздействовать.

– А Клэр? Та девушка у стойки? Почему она меня увидела, если она тоже одна из нас?

– Она обычный человек.

– А почему я вижу тебя?

– Потому что я – Председатель.

– Хорошо, тогда что будет, если я почувствую фида рядом со мной, который создал грань и захочу тоже остановить время?

– Тогда, друг мой, создастся ещё одна вселенная. На моём счету их уже 1495. Произойдёт сильный выброс энергии из-за двух фидов, которые вмешались в создание собственных граней. Но, дело будет в том, что один из тех двоих умрёт. Выживет сильный, умрёт слабый. Естественный отбор. С этим ничего не поделаешь. Ещё никогда на нашей практике не выживало два человека.

– Стоп. Но, как и в любом государстве, у вас, наверное, есть и свои, возможно, беглецы?

– Да. Ты прав. Только мы зовём их не беглецы, а Отречённые. Существуют правила, с которыми ты, пока что, не ознакомлен. При нарушении этих правил следует заточение.

– В смысле?

– В прямом. Мы отслеживаем Отречённого, дожидаемся момента, когда он создаст грань и вмешиваемся, специально образуя новую вселенную и убивая того, кто слабее. Отречённого.

– А если Отречённый будет сильнее всех остальных?

Председатель замолчал, окинув меня вопросительным взглядом.

– Такого ещё в нашей практике не было.

Мы вышли из кабинета, направились в восточное крыло отеля и остановились перед дверью с вывеской «32».

– Первое правило фидов: никому не раскрывать наши следующие правила. Второе правило: с этой минуты твоей личной жизни не существует.

«…»

– Третье правило: не вмешивайся в жизнь других фидов.

Только я хотел раскрыть рот, как Председатель произнёс:

– Четвёртое: не перебивай, когда я говорю о правилах. Пятое: не создавай грань ради своих целей. Можно получить всего лишь 1 замечание. На второй раз я отвезу тебя к Первому, а там уже будет, что будет. Решать твою дальнейшую судьбу придётся ему. Ответ на вопрос, умрёшь ты или нет, зависит только от него. Но, ещё пару слов по поводу грани. На парковке отеля её создавать можно. Тренируйся, сколько тебе влезет. Именно поэтому мы разбиваем машины, оставляя их на улице, и не убираем отлетевшие от них осколки. Главное, помни: таких как ты, в этом городе ещё 31 человек. Все ознакомлены с правилами. И каждый может создать грань на территории отеля. Не напортачь чего ненароком. Если почувствуешь фида, лучше остановись. Во-первых, зачем тебе убивать наших? Во-вторых, ты ещё слишком слаб, поэтому на 95 % я уверен, что умрёшь в схватке именно ты.

– Врачи тоже были уверены, что я на 95 % труп.

Председатель промолчал, мысленно сказав мне о том, что я уже нарушил одно из правил, перебив его.

– Извини.

– Шестое, вот тебе планшет. – Ковбой достал его из огромного внутреннего кармана. – На нём установлено всего лишь одно приложение. По поводу зарядки – не переживай. Её хватит навсегда.

Повертев в руках планшет, я увидел, что на нём нет никаких кнопок. Просто сенсорный металлический лист с чёрным экраном. Председатель, отдав мне его в руки на изучение, сказал:

– Позволь?

Он два раза провёл указательным и средним пальцем вверх, вниз по экрану планшета и перед моим лицом вспыхнула 3д проекция раскрывшегося города.

– Пожалуй, войдём вовнутрь твоего кабинета. – Закрыв за собой дверь, он продолжил, положив планшет на пол в центр комнаты. – Смотри. Этим движение руки, не дотрагиваясь проекции, ты можешь вращать наш город, чтобы рассмотреть каждый интересующий тебя переулок. – Наш человейник, в котором мы живём, начал быстро вращаться вокруг своей оси. – Чем быстрее ты сделаешь это движение, чем активнее будет вращение.

– Понял.

Председатель остановил проекцию и, всё также сидя рядом с ней, продолжил показывать мне шоу. Он соединил все пальцы левой и правой руки в одну точку и одним движением заставил весь город увеличиться в масштабах.

– Ну как, впечатляет? – Сказал, озираясь на сияющие синие полосы, расположившиеся по всему периметру комнаты, и создающие, переливаясь, перекрещиваясь друг с другом, всё то, что я видел каждый день.

– Но теперь перейдём к самому главному. – Ковбой взмахнул рукой и обернул наш город в маленькое пятнышко. – Смотри. – Мы снова сели на пол.

– Это ты. – На проекции я был обозначен красной точкой.

– Это люди. – По всему периметру перемещались маленькие белые огонёчки, оставляя за собой еле заметный свет в виде полосы, которая со временем исчезала.

– Это тоже люди, которым сию минуту грозит опасность.

– Для чего ты мне это показываешь?

– Слушай дальше. Люди, которым грозит опасность, подсвечиваются ярко-оранжевым мигающим светом. Мы не можем высчитать через сколько времени с ними произойдёт какая-то беда. Но для этого и существует грань. Обычно, её создают дважды. Первый раз, когда мы добираемся до человека. Второй раз, когда находимся рядом с ним, помогая ему.

Я заметил, что, вдоль синих линий проекции плывут, медленно потухая, голубые огонёчки.

– А это кто? – Настороженно спросил я.

– Это цена. Хочешь ты того или нет. – Ответил Председатель совершенно спокойным тоном.

– В смысле?

– Когда ты помогаешь мигающим оранжевым, тут же потухает один голубой. Естественно речь идёт о людях.

– В чём будет заключаться наша основная задача?

– В спасении оранжевых.

– И в убийстве голубых, так?

– Не совсем так.

– А как по-другому? Я что-то не могу подобрать другой трактовки. Все фиды – убийцы? Да?

– Нет, Алекс, все фиды – судьба. Мы – человеческая судьба. Мы – та чаша весов, о которой все говорят. Дело не в убийствах, а в создающемся равновесии. Мы – та самая справедливость, которая выстраивает баланс.

– О какой справедливости идёт речь, когда из-за спасения одного человека, умирает другой ни в чём невинный?

– Это судьба.

– Это наше прямое вмешательство в жизни людей!

– Это наша правда.

– Это собачий бред! – Я начал повышать тон. – Я тоже когда-то был человеком и сейчас им же и являюсь.

– Ты – фид, Алекс.

– В первую очередь, я – человек.

– Подумай о том, что тебе не придётся убивать, а наоборот спасать.

– Как я могу думать об этом, играя в судьбу других? Как я могу выступать в роли суда для людей?

– Алекс. Тише.

– Как можно об этом говорить тише? Для чего мы вмешиваемся? Может мы спасаем будущих преступников, которые будут грабить магазины, стрелять в людей, а за них умирают заблудшие души, у которых вся жизнь течёт своим чередом. Люди, у которых есть семья, лучшие друзья, которые всю жизнь прожили стабильно, почти не сталкиваясь с какими-то неприятностями. Почему мы должны их убивать?

– Мы их не убиваем, Алекс.

– А что мы с ними делаем?

– АЛЕКС!

* * *

Генри не ожидал бурного всплеска. Мужчина ехал домой, предвкушая спокойствие. В последнее время течение его работы превратилось в катастрофу, то и дело увеличивавшуюся в своих размерах. Он до изнеможения уставал и часто размышлял о жизни, до которой так и не смог дотянуться. В годы юношества, когда он только познакомился со своей нынешней женой Одри, Генри обещал ей, во что бы то ни стало достичь великих высот в своей карьере.

Парень, полный энергии в прошлом, цеплялся за время, пытаясь окупить почти каждую прожитую минуту, трудился не покладая рук и в голове прокручивал мысль о том, что он должен подарить своей девушке новую жизнь. Молодой Генри с проплешинами в двухдневной щетине сражался за визуализацию того будущего, о котором он часто, лёжа с Одри на кровати, представлял, говорил с горящими глазами и пылающим сердцем, крепко обнимая свою невесту. Он работал, потому что. Потому что знал детство Одри. Нанесённые травмы, которая она со скрежетом в зубах перенесла, школьные бестолковые травли одноклассников-недоумков, проблемы в семье, толпы преград в виде поля раскалённых углей, каким-то невероятным образом обеспечили её ослепляющим здравомыслием. Одри прошла испытание необъятной боли вонзающихся в тело двухметровых игл. А Генри, наслушавшись её рассказов, в первый же день выточил деревянной палочкой на гигантском постаменте фразу в голове:

«Мы навсегда останемся вместе. Потому что я должен подарить ей новую жизнь».

Нынешний Генри, который старался справиться с недосыпом, ехал домой весь избитый, покалеченный своей ненавистной работой, не приносящей в дом ничего, чего могло бы хватить на полноценный семейный отдых. Денег хватало впритирку, чтобы обеспечить жену и двух дочерей. Шарлотта – трёхмесячный малыш-непоседа и Эмили – старшая дочь, которая до ужаса любила искусство.

Генри припарковал машину, подошёл к двери, поднёс ключ к замку и с теплом на душе улыбнулся. Пусть он не добился тех высот, о которых судорожно размышлял во время перерывов в погоне за своим обещанием, выточенным в голове, зато обрёл великолепное чувство того, что за родной дверью своего дома его ждёт счастливая семья.

Он перешагнул через порог, повесил пальто на крючок и услышал хлопок, после которого проследовал визг.

– Папочка-а-а. – Эмили подбежала к нему, уткнулась в пояс и крепко прижалась.

Одри, широко улыбаясь, стояла в коридоре, держа на руках испугавшуюся хлопушки Шарлотту.

– Пошли скорее за стол. – Эмили взяла его за руку и потащила его на кухню.

Проходя мимо Одри, он услышал бархатный шепот свой жены:

– С днём рождения, любимый.

Старшая дочь усадила Генри за стол и:

– Тортик, тортик. Па, ты уже придумал, что загадаешь? – Эмили нетерпеливо ждала его ответа, ворочаясь на стуле.

Чего ещё желать, когда воцарившаяся картинка настоящего превратилась в сказку, в которую раньше Генри никогда бы не поверил?

– Желания нельзя рассказывать. – Одри подошла к столу, посадила Шарлотту за её собственный детский стульчик. – Иначе не сбудется.

– Ну… – Эмили грустно фыркнула. – Почему?

– Потому что, – опьяняющим взглядом Одри посмотрела на мужа.

– Потому что у меня всё уже есть. – Продолжил Генри. – И никакие желания мне не нужны. Загадай лучше ты.

От такого предложения Эмили солнечно пискнула.

– Правда, правда? – Она приложила ладони к покрасневшему от счастья лицу. – А, что? Я не приготовилась. Ой, боже. – У девочки началась паника.

Родители обменялись смешками и продолжили наблюдать за дочкой.

– Так, ну, хорошо, хорошо. Я сейчас. Дайте мне минутку.

– Я пока принесу свечки. – Одри встала и через полминуты явилась, держа в руках два белых восковых столбика в виде цифр, составляющих число 10.

– Мне уже ведь исполнилось 10 лет.

– Ну и что? Считай, что сегодня у тебя выдалась ещё одна возможность загадать желание.

– Давай я помогу. – Генри достал зажигалку и наградил комнату ещё большим светом.

Восковые цифры, воткнутые в торт, загорелись.

– Ну что? Придумала?

Эмили вдохнула как можно сильнее и успешно справилась со своей миссией. Генри и Одри поддержали ей жидкими аплодисментами, а Шарлотта сидела и мило улыбалась, аккомпанируя радостными звуками.

– Подарок? – Эмили бросила сверкающий взгляд на маму. – Нести? Нести? – Готовясь к марш-броску, она ждала указа от Одри.

– Да.

Сорвавшись с места, Эмили пулей метнулась в другую комнату.

– С днём рождения, папа.

Дочка принесла большую ковбойскую шляпу и положила её Генри на колени.

– Я люблю тебя.

* * *

– Каждый день ты будешь создавать грань и делать так, чтобы люди, выступающие в роли мигающих оранжевых огоньков, выживали. На каждом планшете фида обозначены разные огни, чтобы вы ни дай бог не встретились друг с другом. Если вдруг твоя дорога приведёт тебя в лапы Отречённого. – Он выдержал паузу, опустив голову вниз. – Шанс твоего выживания будет немного ниже, чем у него. Ты хороший парень, Алекс. Добро пожаловать в нашу семью и. И хорошей тебе службы. – Председатель вышел из моего кабинета, захлопнув за собой дверь.

Я, не сказав ни слова, сел на пол и включил планшет.

– Один оранжевый, один голубой. Один оранжевый, один голубой.

Я начал изучать город, поворачивая его, увеличивая, уменьшая.

«Мой дом». Точнее то, что от него осталось. Я начал по нему скучать.

За стенами отеля стояла ночь, и я понял, что сегодня никаких жизней спасать и убивать одновременно не планировалось, но ложиться спать мне также не хотелось. Я решил выйти во двор на территорию здания.

– Не спиться? – Сказала Клэр, когда я проходил мимо неё.

– Типа того.

– Я тоже не могу уснуть. Знаешь, – она изменила интонацию голоса, – мне постоянно кажется, что вокруг меня постоянно происходит что-то неладное, но я этого не замечаю.

– Эм, ну, – не надо забывать, что она человек, – да, у меня иногда тоже такое бывает.

– Нет. Ты не пойми меня неправильно. Я не какая-то там истеричка или типа того, – Клэр начала тараторить, – я просто. Ну, знаешь, просто, как будто что-то происходит или, возможно когда-нибудь произойдёт, но не сегодня. Да даже и не завтра. У меня плохое предчувствие, понимаешь?

– Понимаю. Прекрасно понимаю, но попробуй всё-таки уснуть. У меня у самого перед сном иногда фантазия через все рамки дозволенного переходит, поэтому всё, что я могу тебе посоветовать, ссылаясь на мой личный опыт, это сон.

– Ну да, ты, возможно, прав. Пойду к себе в номер.

Странно. Клэр жила здесь. В отеле. Видимо не только фиды, но и любой обычный человек, сталкиваясь с нами, лицом к лицу знакомится с нашим вторым правилом: с этой минуты твоей личной жизни не существует. Ну что ж, люди ко всему привыкают. Надеюсь, что и я смогу привыкнуть к заточению в мире, о существовании которого никогда не мог бы и подумать. «Может фиды – это ещё не конец?». Есть люди, вокруг которых мы – фиды. А может, существует ещё какая-нибудь раса, находящаяся рядом с нами и которую мы не может почувствовать? «Интересно. Кто нас отбирает? Или мы сами становимся теми, кем сейчас являемся?».

Я вышел на парковку, глубоко вдохнул полной грудью и принялся стоять на одном месте, наблюдая за движением горизонта, твёрдо стоящего на своём месте.

«Красота». Я огляделся по сторонам, увидел многочисленные обломки разбитых машин, подошёл к ним и.

«Стоп, о чём говорил Председатель? Не создавать грань, если кого-нибудь почувствуешь». Вроде, никого вокруг меня не было. Ну, по крайне мере, я чувствовал себя совершенно так же, как обычно. Я взял кусок разбитого бампера от своей же машины, подкинул его вверх и «стоп». В этот раз мне удалось не произносить слово вслух, а просто подумать об остановке.

– Молодец. – Из необъятной пустоты послышался голос Председателя. – Взмахни правый рукой справа налево так, чтобы образовать движение волны, но при этом не говори ни слова.

Я сделал то, что сказал ковбой. Кусочек бампера начал двигаться в обратном направлении вниз по той траектории, по которой я его запустил.

– Запомни: не нужно ничего говорить и даже думать. Нужно просто действовать. Человек-паук, когда выпускал из кисти свою паутину, ничего же не говорил? Вот и тебе не надо. – Осколок почти упал. – Не дай ему добраться до земли.

Я машинально взмахнул левой рукой, проведя ровную линию по воздуху, будто почувствовал, что именно это необходимо сделать. Кусочек остановился.

– Молодец. Теперь займёмся перемоткой вперёд. – Помимо голоса Председателя, я услышал диспетчера. Похоже, ковбой летел в самолёте. – Снова правая рука. Сомкни указательный и средний пальцы вместе.

«Ага».

– Быстро нарисуй стрелу одним резким непрерывным движением, потом, когда осколок долетит до верхней точки, снова останови время и, в конце концов, сделай так, чтобы он оказался на земле в своём прежнем положении, перемотав время назад. У тебя одна попытка.

«Стрела – вперёд. Линия – стоп. Волна в обратном направлении – назад. Потом снова линия – стоп».

Я начал повторять те движения, которые только что выучил, составляя из них комбинацию. Бедный осколок. «Его не стошнит от перегрузок?», я посмеялся и сделал всё в точности так, как говорил Председатель.

– Быстро учишься, – я почувствовал его улыбку, – а теперь иди спать. На сегодня всё. И, ещё. Чем медленнее твоё движение, тем замедленней происходит изменение. Также, чем резче, тем быстрее. Помни об этом.

«Спасибо».

Я зашёл в свой кабинет и снова чуть не ослеп от яркого свечения белых стен.

– Ну и как тут уснуть?

Я лёг на пол и начал прокручивать в голове образ моего кабинета с перекрашенными стенами в чёрный цвет. Напрягая все возможные мышечные волокна всего своего тела, я закрыл глаза и представил образ моей будущей комнаты. В голове послышался тихий хлопок, будто за километром от меня лопнул воздушный шарик. Открыв глаза, мои сомнения о том, что пока я ещё слишком слаб, тут же доказали своё существование.

«М-да».

Кроме одного малюсенького чёрного пятнышка кляксы на стенах ничего больше не было.

«Ладно, давай тогда хотя бы так». Я подумал о миниатюрном картонном листе и, бинго. Открыв глаза, я увидел перед собой то, что обдумывал секунду назад у себя в голове.

«Лучше, чем ничего».

Я лёг на пол, накрыл глаза картоном в надежде, что он перекроет хоть какой-то свет и, через многочисленные попытки расслабиться, всё-таки уснул.

– Спокойной ночи.

– Неспокойной.

За один лишь сегодняшний день многое произошло. Встреча у бассейна с Бритни, создание грани, спасение её же жизни, лишение дома, разговор с Председателем в баре, уничтожение моего любимого автомобиля, заселение в отель, рассказы из уст ковбоя о том, кто я и куда я попал, ночная тренировка остановки и. И я уже устал. А это всего лишь первый осознанный день в моей, пока что, до конца неосознанной жизни. Что меня ждёт в дальнейшем остаётся загадкой. Но, не могу не сказать, что. Что эта новая жизнь – действительное что-то новое. Вся та фантастика, окружающая меня всё это время – это часть моего нового этапа, в котором я могу забыться, выкинув из головы то, что спасая жизнь – я забираю одну невинную. Или же смогу стать кем-то, перевернувшим всё с ног на голову. Время покажет. Точнее с этого дня, я могу, вспоминая своё прошлое и, находясь сейчас в настоящем, провернуть в своей голове один очень яркий и важный диалог с самим собой:

– Тогда время было другое.

– Время всегда одинаковое.

– Времени не существует.

Это были три разных лица, высказавших своё собственное мнение, во главе меня, понимающего и принимающего первую, вторую и третью фразы.

Проснувшись от боли в спине, я встал и направился в сторону выхода. Мне нужна была Клэр.

– Доброе утро. – Сказал я, подходя к её стойке.

– Доброе. – Голос донёсся откуда-то снизу. Она, согнувшись под её же стулом, копошилась в каких-то бумагах. Красовался только её зад. «Действительно доброе утро».

– Что-то потеряла?

– А, да. Я уже нашла, вроде как. – Она как всегда тараторила, но в этот раз, пытаясь выбраться из заточения хладнокровного стула. – Сейчас. Секунду или минутку. В общем, сейчас. – Клэр, к сожалению, выползла из своей пикантной позы, встрепенулась и:

– Чем могу помочь?

– Поесть. Умыться. Как у вас тут это всё устроено?

– Да, конечно, всё это у нас есть. Первый этаж, восточное крыло, прямо до конца коридора и направо.

– Так точно.

Я дошёл до просторной столовой, в которой не было ни души. Стояло 8 столиков в 4 ряда, напротив которых было маленькое закрытое окошко, а справа от него стоял сканер с надписью сверху: «ПРИЛОЖИТЕ УКАЗАТЕЛЬНЫЙ ПАЛЕЦ». Я подошёл к стене, прислонил палец к сканеру.

– Ай. – Из него пошла кровь.

– Алекс Миллер, – из-за окна послышался монотонный роботизированный голос. – 32 комната. На завтрак 3 яйца с беконом. Кусок хлеба и стакан воды.

«Странно, обычно я это постоянно и ел».

– Ничего странного.

«Чёрт».

– Не выражайтесь.

– Да я не.

– Мне всё равно, что вы не. Вот ваш завтрак.

Окошко, за которым никого не было, открылось и выдвинуло мне поднос с моим завтраком, над которым парили белые цифры.

– Не удивляйтесь. Это вас счёт. – Удивительно мало, даже для столовой.

– У меня ничего нет.

– Хорошо. Запишу вас в должники.

Цифры загорелись красным цветом и тут же погасли. Окошко автоматически закрылось. Я взял поднос, сел за стол, быстро поел и вышел отсюда прочь.

«Платим за еду мы немного, видимо для того, чтобы просто прокормить Клэр».

Я, выйдя из восточного крыла, снова оказался в большом коридоре у разветвлённой лестницы.

– Алекс, Алекс, – подозвала меня Клэр, – чуть не забыла, вот. – Она передала мне в руки конверт. – Это от Генри.

Я посмотрел на неё вопросительным взглядом.

– Ну от того мужчины, с которым вы в первый раз зашли сюда. – Клэр посмеялась. – Уже в который раз замечаю, что все, кому достаётся конверт на меня удивлённо смотрят, будто забыв о том, как зовут Генри.

«Ну да, логично. Не будет же Председатель называться при Клэр Председателем. Поэтому для неё его и звали Генри».

– Хорошо. Спасибо.

* * *

– Как дела на работе? – Спросила Одри в тот же вечер, когда Генри вручили в подарок ковбойскую шляпу.

– Как обычно.

Они лежали в кровати. Генри на секунду навострил внимание на всплывший фрагмент из памяти, в котором они с Одри также 15 лет назад и разговаривали.

– Ты чего?

– Да, так.

– Что-то случилось?

– Нет.

– Тебя точно ничего не беспокоит?

Генри поёжился и:

– Как думаешь, что Эмили могла загадать?

Одри встрепенулась, поправляя одеяло.

– Понятия не имею. А что? Тебя что-то волнует?

– Нет, просто интересно.

Одри уставилась на него, требуя продолжения.

– Интересно, потому что желание – это нехватка. Может ей нужно внимание, может ей не хватает заботы или она начала замечать в жизни то, о чём в её возрасте пока ещё рано думать. Я не хочу, чтобы у Эмили раньше времени нарастали шишки. Тем более в такое время.

– В какое?

– В то время, когда мы можем подарить ей всё, что она захочет. Речь идёт про тепло, внимание, заботу и тд.

– Ну слушай, идеальных отношений не бывает. И ничего утопического ни в какой отрасли и подавно не существует. Проблемы могут быть у всех и везде. Они повсюду. Эмили не может стать исключением из правил.

– Но наша семья – это не свод законов. Мы можем менять в нашей ячейке всё, что пожелаем.

– Дорогой, мне кажется, ты зря беспокоишься. Тем более сам подумай. Не умом здорового дядьки, а умом ребёнка. Что она могла пожелать? Чтобы все на свете были счастливы или что-то в этом роде?

– Да, но.

Одри посмеялась.

– Ты хочешь спросить у неё о желании?

– Странно звучит, да?

Теперь они смеялись оба.

– Если хочешь, пожалуйста. – Одри ментально подписала бумаги, расписавшись в документе, в котором большими буквами было прописано согласие на то, чтобы Генри смог пойти и спросить у дочери какое желание она загадала на его день рождения.

* * *

Я подошёл к лестнице, сел на ступеньки, раскрыл конверт и достал из него ключи от машины, кредитную карточку, электронные часы с одной лишь кнопкой и записку:

«Доброе утро. Я к тебе с подарочками. Машина будет ждать тебя на парковке, а на карточке у тебя нет лимита, но это не означает, что на этом твоя жизнь превратилась в сказку. Трать деньги с умом, иначе придётся заблокировать карту, и всё оставшееся время на нашей работе ты будешь сосать морковку. Ещё, возьми с собой планшет, чтобы включать его прямо в машине. Не переживай, люди снаружи не увидят лучезарное представление, которое каждый день будет твориться у тебя в машине. Только будь со своей физиономией попроще и жестикулируй менее умопомрачительно. А в часах встроен навигатор, который в случае чего сможет тебя провести, если ты оставишь планшет где-то в другом месте. Ещё. Ремешок от часов – твой лучший друг. Он будет тебе подсказывать. Хорошей службы!»