Текст книги "Времени не существует"

Неужели мне выпал шанс стать супергероем, о котором никто и никогда не будет знать? Который всю жизнь будет останавливать время в попытках предотвращения череду человеческих смертей?

Зачем и для чего мне нужно будет тратить силы? Всё конечно. Старт – финиш. Жизнь – смерть.

Снова возвращаясь в прошлое, в годы юношества хочется сказать, что мне не было дела до людей. Честно говоря, и им самим не было дела до меня. Я был очень яркой тенью, которая своим светом освещала всю аудиторию, в которой проходили уроки.

Во время занятий, сидя за последней партой, уже нацепив на себя обличие вороны, я писал. Писал в свою тетрадь под названием «Всё, но только не учёба».

На скучных уроках я открывал для себя школьную доску, учебник учителя, который неподвижно лежал, покрывшись лёгким слоем пыли, на неприкасаемом для нас столе. Иными словами, я открывал для себя точку. В которую пялился до тех пор, пока учитель не заметит мою «сильную» заинтересованность в её предмете. И, яростно прокричав мою фамилию, не даст мне понять, что нужно хотя бы иногда включаться в настоящее и, скривив гримасу, как у умников, сидящих за первой партой, делать вид, что я самый, что ни на есть гений мысли по данному предмету.

Обычно, в те самые моменты «открытия», я начинал погружаться в себя, доставал тетрадь и принимался писать. Обо всём. О том, как прошёл мой день, о том, что я чувствую, переживаю, о своей жизни и о прочем, прочем, прочем. Я забывался на уроках и, вспоминая метафору со светом, я действительно был как лучик солнца, так как моё письмо заменяло недостаток общения.

Никто не виноват в том, что я попал в плохое окружение. Никто не виноват в том, что в детстве родители мной почти не занимались, так как были заняты избиением друг друга и всех людей вокруг, яростно кидаясь на них бранными словами. Никто. Не виноват. Что я закрылся в себе, что мне было тяжело находиться в социуме, не говоря уже о раскрытии своего какого-нибудь потенциала. Никто не виноват, что я смело и без колебаний могу задать вопрос:

– Почему мне не всё равно на девушку, которую вот-вот размажет летящая навстречу машина?

Я не любил людей. Я не знал, что есть лучше, да и толком не верил в то, что вне моего класса, школы, есть люди гораздо приятнее, чем то баранье стадо, в котором я находился на протяжении 11-ти лет. Иногда моя ненависть доходила вплоть до тошноты. Я не шучу. Мне действительно становилось дурно, когда мимо меня проходили блеклые счастливые марионетки одного из пастухов нашего класса.

Было весело. Нет.

Если вдруг вы захотите спросить: как ты с этим справился? То я отвечу вопросом на вопрос: справился с чем?

Речь идёт о прошлом, поэтому не пытайтесь меня осудить, основываясь на рассказах о былых временах, в которых помимо жестокости почти ничего не было. До моего настоящего ещё далеко, поэтому не будем загадывать наперёд раньше, чем нужно.

Вернёмся к остановке. Вернёмся к тому, что мне, учитывая сказанное, захотелось спасти жизнь и помочь человеку.

Прошло около двадцати минут. Тело начало освобождаться от мнимых кандалов.

– Девушка, – я начал бороться с силой. – Девушка, – будто освобождаясь от цепей, прикованных к стулу, на котором отсиживал свою пятую точку, сидя напротив Синего Пиджака, я пытался выбраться. Хотел встать и выйти из-за стола.

Руки, как и ноги, начали меня слушаться, но туловище было по-прежнему приклеено.

– Раз. Два. Три. – Я опёрся ногами о пол, кистями рук схватился за стол и со всей силы пробовал оттолкнуть себя вверх. – Давай! Да-а-а-вай!

Получилось.

Применив силу, отлепившись от поверхности, я по инерции подпрыгнул вверх и руками снёс тарелки с приборами.

– Чёрт.

Всё было совершенно таким же, как и было прежде, кроме разбитой посуды, осколки которой разлетелись по всему полу.

– И что теперь будет? – Я зажмурился, – зачем мне всё это. – Пожаловался вслух, через несколько секунд снова открыл глаза и проглотил язык.

Разбитая посуда, будто нетронутая, стояла на своём законном месте.

У меня уже не хватало эмоции для удивления, но я увидел ещё более странную картину: свой силуэт с вытянутой рукой, обрамлённый белой линией, зависший в положении, после которого остановилось время.

Нервно покусав губами, не расположив по полочкам в голове всё то, что я увидел за последнюю минуту, тут же вспомнил о девушке и помчался к выходу из заведения.

Оббежав зависшие силуэты, живых трупов, я выскочил на улицу и рванул в сторону проезжей части в надежде на то, что смогу что-то сделать.

Запыхавшись, я уже был у цели. Девушка стояла в метре от меня, и.

«Может быть время, как и в прошлый раз, когда я парил над землёй, сможет снова возобновиться не по моей воле?». Меня передёрнуло от этой мысли.

– Так, что делать? – Начал обдумывать разрешение ситуации. – Давай попробуем так.

Я взял девушку за туловище и подумывал о том, чтобы переместить её как шахматную фигуру немного в сторону для предотвращения столкновения с машиной.

– Прекрасно. – Саркастично.

Её силуэт не поддавался моему воздействию. Вместо того чтобы сдвинуться с места, по всей поверхности образа девушки проходила маленькая двухсекундная вибрация.

– Намёк понят.

Казалось, будто вся эта ситуация – программа, я в ней – маленький вирус, а результаты моих действий выдавались ошибкой – вибрацией.

– Попробую ещё раз. – Я хотел добиться хоть чего-то и, невзирая на неудачную попытку смещения, не думал сдаваться.

– Поехали, – снова повторил те же действия, но вибрация чувствовалась сильнее.

– М-м, хоть что-то, – снова – действие. Снова – усиление сопротивления.

– Ещё раз. – Ничего не менялось.

– Ещё раз. – Ничего не менялось.

– И ещё раз. – Колебания стали приносить болезненные ощущения.

Отойдя от девушки, я увидел, что вокруг её силуэта узким полем образовались частотные волны. Они были статично закреплены еле заметной яркой полосой, которая не давала волнам выйти за пределы своих возможностей.

– Вот он – ключ, – я понял, что иду в правильном направлении, найдя в программе лазейку.

Снова протянул руки в сторону её туловища. Кистями мне пришлось пройти через частотное поле. Я сделал это легко, преодолев еле заметный барьер в виде яркой полосы, но ощущения, которые испытал, были не из приятных. Кисти создали небольшой разлом между линией и, будто обладая собственным мышлением, волнам ничего не осталось сделать, как обвиться вокруг меня и замкнуть контур.

– А-а-а-а. – Не вопль, а пробирающий стон.

Я почувствовал резь, похожу на ту, когда тебя бьют электрошокером, правда в этот раз акция была не разовая, длительностью не в секунду, а в целую вечность.

Прикоснулся к туловищу, собрался с силами и сделал решающий толчок в сторону. Вибрация тут же остановилась, частотное поле исчезло, и девушка на моих глазах пошла в обратном направлении. Всё обратилось вспять.

– СТОП! – Я крикнул в тот момент, когда водитель машины ещё не наехал на камень.

Время снова остановилось.

Я, заприметив неодушевлённого знакомого, который загорал, лёжа на проезжей части, подбежал к нему и малейшими усилиями поднял, оттащив в сторону.

«Людей я передвигать не могу, а камень, пожалуйста? Бред».

Покончив с изменениями, заключив в голове фразу: «наверное, всё», я молниеносно двинулся в сторону ресторана, всё также боковым зрением подмечая статичную картинку неподвижных людей и воспринимая мёртвую тишину. Поднявшись на второй этаж, увидел свой силуэт, обрамлённая белая линия которого очень ярко сеяла, будто заманивая меня снова сесть в то самое положения, после принятия которого, возникла остановка.

«Ну что ж, посмотрим, Синий Пиджак, получилось у меня или нет».

Я сел на своё место, вливаясь в самого себя, вытянул руку вперёд, подобно образу и чуть не ослеп от насыщенного света, который остро ударил мне в глаза.

Вспышка.

Я понял, что всё возобновилось. Я снова слышал различные звуки, голоса людей, но скрежета шин, кажется, не было. Белая пелена, затмившая изображение, рассеялась, и мой взгляд сразу же пал на проезжую часть, на которой, как и следовало ожидать, никакой аварии не произошло. Автомобиль с государственным номером «х562оа» проехал мимо девушки.

– Что «нет»? – Пиджак наклонился ко мне, чуть шепотом спросил, стараясь не привлекать и без того озадаченные взгляды людей, разом повернувшие голову в мою сторону, и уставился на меня испуганным выражением лица, посмотрев на меня как на дурака, который сидел в позе припадочного.

– Э-э-эм.

«Как бы убрать неловкость с лица и просто провалиться под землю», вот что я на самом деле хотел сказать, совершенно забыв о том, что было в настоящем. Тем более запамятовав о нашем диалоге, в котором решалось дальнейшее сотрудничество с издательством.

– Извините, но, мне пора идти, – сказал Пиджак, вставая из-за стола.

– Что такое? Голова разболелась? Могу предложить таблетку.

У меня возникло чувство, будто меня отшила девушка под самым необычным предлогом не выключенного дома утюга или же, как здесь, сильной головной боли.

– До свидания, Алекс. – Пиджак явно не хотел ещё раз со мной видеться. На кончике языка, притаился горький привкус нарушенных знаков приличия. Обожаю.

– Приятно было поболтать, – с насмешкой выразился я, наблюдая за тем, как сильно Альфред хочет удалиться с места «происшествия». Забавно.

Мужчина кивнул в мою сторону в знак прощания, не удосужившись пожать руку (какая непристойность, подумал я, шучу, мне всё равно), случайно ударился ногой об стул, чуть не снеся весь наш стол, и, ускоренной походкой, ушёл в закат под многочисленные взрывы машин на заднем фоне. Ха-ха.

Я же, удобно расположившись, забыв о той неловкости и моём выкрике «НЕТ!», оплатил свой стакан, в котором, по всей видимости, была какая-то золотая вода, и пошёл к выходу.

3
Точка невозврата

– Дом, милый дом.

Скинув верхнюю одежду, я рухнул на диван, который стоял напротив выключенного телевизора, и принялся плевать в потолок.

– Шесть. Восемь. Кровать. Люстра, – начал вслух произносить первые слова, приходящие на ум, дабы отвлечься от тишины.

Я не думал ни о том, как спас человека, ни о том, что чувствовал, прикасаясь к телу девушки в неудачных попытках сдвинуть её с места. Ну и, в конце концов, я совсем забыл о Синем Пиджаке. Да и черт с ним.

– Кофе. Надо сделать кофе. – Лениво встал с дивана, еле ковыляя ногами, дошёл до машинки, почти вслепую натыкал кнопочки на панели и. – Пульт. Давно не виделись. – Включил телевизор.

– ИТАК, НОВОСТИ НА ТВ КАНАЛЕ. – Прозвучал звонкий голос девушки.

– Да-да, давай, я готов, – пошёл в сторону кресла качалки и что-то там периодически улавливал по пути.

– ДЕВОЧКА ПРИШЛА В СОБАЧИЙ ПРИЮТ С СУХИМ КОРМОМ ВЕСОМ В ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ ТОННЫ.

– Наверное, в руках всё это дотащила, да?

– МУЖЧИНА С ХРОНИЧЕСКИМ ЗАБОЛЕВАНИЕМ НАЧАЛ РАЗГОВАРИВАТЬ С ТЕЛЕВИЗОРОМ.

Я поперхнулся кофе.

– Давай по тексту, женщина!

– БОЛЬШАЯ АВАРИЯ ПРОИЗОШЛА НА МОСТУ «ДРЭГ» И ЗАБРАЛА С СОБОЙ НЕСКОЛЬКО ЖИЗНЕЙ ЛЮДЕЙ.

Я прибавил громкость.

– МЫ НЕ СМОГЛИ ПРОЙТИ НА МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ, ТАК КАК ОБРАЗОВАЛСЯ ОГРОМНЫЙ ЗАТОР ИЗ МАШИН. ВМЕСТО ЭТОГО ПОКАЖЕМ ВАМ КАДРЫ ИЗ ВЕРТОЛЁТА.

Не следовало им это показывать.

– КАЖЕТСЯ, ПОВРЕЖДЕНЫ 4 МАШИНЫ.

– Вам не кажется.

С выпученными глазами я подошёл ближе к телевизору.

На кадрах был виден огонь, точнее пожар. Две машины загорелись. Огромные клубы дыма и полчища людей, которые либо визжат от паники, либо пытаются вытащить из того света пару людей. В середине затора застряли несколько машин скорой помощи и пожарных.

– ОЧЕВИДЦЫ СООБЩАЮТ, ЧТО ВИНОВНИКОМ ДТП СТАЛ ВОДИТЕЛЬ С ГОС. НОМЕРОМ «Х562ОА», КОТОРЫЙ ПЕРВЫЙ СКОНЧАЛСЯ В ЭТОМ СТРАШНОМ ПРОИСШЕСТВИИ.

Кружка недопитого кофе выскользнула у меня из рук, когда я заметил знакомый номер машины.

– ПО СВОДКАМ СООБЩАЮТ: УМЕРЛО 2 ПАССАЖИРА. ОДИН ВОДИТЕЛЬ СГОРЕЛ ЗАЖИВО. 2 ЧЕЛОВЕКА БУДУТ СРОЧНО ГОСПИТАЛИЗИРОВАНЫ.

Дальше не слышалось ничего, кроме своего учащённого сердцебиения и сильной пульсации в висках. Я пытался устоять на месте, но тело решило взять моё сознание под свой контроль. Ноги начали подкашиваться. Шея выключилась и не держала мою голову в вертикальном положении, отметая её то вверх, то вниз. Началось головокружение и, непонятно откуда, возник страшный звон в ушах.

Нужно дойти до кровати.

Изображение передо мной начало плыть в разные стороны. Я, руками, хватаясь за голову, пытался зафиксировать её положение.

Крик.

Дальше в ход пошли мои стоны и небрежные звуки изо рта, неестественно выплёскивающиеся, создающие несуразный хоровод букв. Началась одышка. По пути к кровати я пытался ухватиться за сдавливающие стены моего дома. Меня сносило течением, я постоянно находился в движении. Голова тяжелела. Виски взрывались. Тело не слушалось. Дыхание перебивалось. Восприятие умирало.

Бум. И я совершил последнее сокрушительное действие в этом акте мирового спектакля.

Тело обрушилось на пол. Я так и не дошёл до кровати.

– Алекс, – тихо прозвучал мужской голос, – А-а-алекс.

– Да, – я не открывал глаза.

– Иди за мной.

– Куда?

– А ты в силах встать, Алекс?

– Я, я не…

– Я помогу. Слушай меня.

– Нет, – появился второй голос. – Не верь ему. Круг следует за квадратом. Квадрат за прямоугольником. Черта за линией. Точка за запятой. Перечеркни, Алекс. Чем быстрее, тем лучше.

Голоса друг друга не слышали и в оба уха говорили мне почти одновременно.

– Встань.

– Не вставай.

– Я помогу тебе. Протяни мне руку.

– Будет только хуже, доверься мне.

– Алекс.

– ДА!

– Вот, уже лучше. Открой глаза, Алекс. АЛЕКС!

Я мгновенно очнулся и вскочил так быстро, словно моё сердце, на секунду остановившись, тут же начало работать заново.

За окном потемнело.

Подошёл к столу, сел на стул. Уткнулся лбом о скатерть.

«Девушка. Я её спас. Водитель, который не должен был умирать – сегодня погиб. И забрал с собой ещё 3 человека. Интересное, мать вашу, кино».

Ну что ж, зато теперь я знаю, что изменение может повлечь за собой последствия. И ещё я узнал, что я убийца, причём серийный. Сразу отправил на тот свет троих человек. Не хило. И какова цена? Один спасённый = три мёртвых? Недурно.

Стоимость принятых решений очень дорога. Особенно дорога, когда не знаешь, к чему всё это может привести. Я говорю не про «всегда», я говорю про «сейчас». Ведь именно сейчас и прямо сегодня я влез в программу, как зараза, изменив курс её направления. Она показывала ошибку, выдавая на монитор компьютера диалоговое окно, в котором было написано, что обнаружена угроза. Но пользователь, скачивая какой-то файл из непроверенного источника в интернете, подпустил вирус – меня – прямо к себе. Программа боролась, издавая вибрацию и испуская частотные волны вокруг образа девушки, но меня это не остановило.

Тяжело осознавать, что ты – человек «хочу как лучше» – сделал всё намного хуже. Но, кто знает, может спасённая мною девушка станет Великим Человеком и войдет в мировую историю. Опять же, не исключено, что она превратиться в гоблина, который день за днём сторожит мусорные баки, в надежде на то, что сможет найти своё сокровище – еду или старую одежду.

Иллюзия выбора. Игры в добро, в человечность обернулись судьбе, устанавливающей баланс между чашей весов, во что-то новое. Ей надоело постоянно проделывать одни и те же действия для поддержания стабильности. Она с большим удовольствием и неподдельным интересом сделал свой ход, поставив мне «мат». Я не сломался, так что до «шах» ещё далеко.

– Спокойной ночи, – пожелал себе я.

– Спокойной ночи. – Ответил.

Проснувшись, сразу же пошёл на кухню, быстро поел и сел за рабочий стол, предварительно морально подготовив себя к продолжению писательства. Денежные сбережения у меня были, но с каждым днём их становилось всё меньше и меньше (логично, не правда ли?). Поэтому приходилось усердно работать над созданием новой книги. Тем более, если брать в расчёт, что одно издательство мне мягко дало понять, что не будет со мной сотрудничать, я становлюсь на один шаг позади моего прогноза на будущее. Видимо я, как и метеорологи, которые рассматривают наперёд погодные явления, тоже могу ошибаться. На ошибках учатся. Поэтому не стану в следующий раз сильно заглядывать в «завтра». Хотя кто знал, что я в своём «сегодня», смогу менять жизни людей, у некоторых из которых то самое «завтра» никогда не наступит.

«Всё». Поставил последнюю точку в дописанной главе, выключил компьютер и решил проехаться по городу, чтобы отдохнуть или же найти место для отдыха.

– Надеюсь, что сегодня никакого дерьма со мной не случиться.

– Надейся, – ответил я сам себе.

Сел за руль машины и, будто забыв о течении времени, проездил полгорода вдоль и поперёк, не заметив, как прошёл целый день. Мне некуда было торопиться. Дома меня не ждала любящая жена, собака. У меня не было официальной работы со стандартным 8-мичасовым днём (ну и, слава богу). Мне не нужно было учиться в университете, ходить на скучные лекции и мечтать на них о том, когда начнётся перерыв.

Я свободный. Имею собственный гибкий график, в который, не зависимо от дня недели, погоды за окном, я мог впихнуть всё что угодно. Свобода и одиночество – идут бок о бок рядом со мной. Я – писатель, который каждый день живёт в вымышленном мире, прописывающийся и дополняющийся с каждой новой напечатанной строчкой. Я – наркоман, ежедневно принимающий стабильную дозу галлюциногенов и этому по-настоящему рад, так как под словом «наркоман» я подразумевал мою сильную привязанность к писательству.

«Надо поехать в бар. Или не стоит».

Представив то заведение, в которое решил добраться на такси, оставив машину у себя дома, я тут же подумал об опасности, с которой могу столкнуться. Об опасности внесения нового изменения. «Не буду же я теперь всю жизнь прятаться у себя дома?». И это действительно так. Нас повсюду окружает угроза. Вопрос состоит в другом: коснётся ли она нас сегодня или нет? По нашей собственной неосторожности, по случайности или же, потому что кто-то просто захочет причинить нам зло.

Я хочу отдохнуть. Времени на обдумывание всего происходящего мне пока что не хватило. Да и не факт, что хватит когда-то. Ведь человек всю свою сознательную жизнь о чём-то думает, разбирает, обсуждает, не зависимо от того, с насколько яркой ситуацией он столкнулся. Не знаю. Не знаю, не потому что не понимаю, о чём говорю, а потому что просто не могу говорить за всех людей от их же лица. Все мы разные, но настолько типичны в некоторых вещах и до тошноты похожи друг на друга одновременно, из-за чего я могу осмелиться кидаться какими-то острыми или затупленными фразами. Опять же всё зависит только от нас. От нашего восприятия.

Приехав в бар, в нос сразу же ударил грубый запах сигарет. Играла ненавязчивая музыка, пахло свежей рыбёшкой и самое главное – голоса. Такое чувство, что придя в это место, я попал в один котёл вместе с сотнями ведьм, которые, не переставая что-то заговаривали, громко смеялись и зловеще подтрунивали друг над другом.

– Виски со льдом.

Стандарт. Самый что ни на есть настоящий.

Я почувствовал, что рядом со мной ещё кто-то находиться. Ощущение явилось в неизвестном передо мною образе. Моя голова пережила представление нового чувства, которое говорило мне о том, что границы ещё не обузданы.

– Двойной, – сказал голос, приблизившись ко мне со спины, указав на меня взглядом, чтобы бармен понял, что речь идёт обо мне.

Ко мне подсел мужчина с длинной бородой, ковбойской шляпой в руках и тёмный очках. То ли он был слепой, то ли тупой, иначе не понимаю, для чего ему были нужны солнцезащитные стекляшки ночью, находясь в слабо освещённом баре.

– Кто это к нам пожаловал? – Я обратился к нему.

Мужчина снял очки. «Видимо всё-таки не тупой, беру свои слова назад».

– Пожаловал к вам тот, кто хочет вас предостеречь.

– Отчего? – Я не был заинтересован. – Моя жизнь вам неизвестна.

– Не скажу, что я о вас ничего не знаю, и не буду говорить о том, что знаю. О том, что произойдёт. О том, что уже произошло и о том, что происходит в принципе вокруг всех нас. – Мужчина говорил убедительно, будто понимал о чём идёт речь, но. Но я ему не доверял. Как я мог начать с первых слов верить человеку, который подсел ко мне в баре?

– Сколько вы выпили? – Ответил я, укоризненно посмотрев на бородача.

– Ваш виски со льдом. – Бармен подал стакан в руки.

– Я выпил ровно столько же, сколько и выпили вы. Пока что, ни миллилитра алкоголя в моём желудке не наблюдается.

На вид мужчине было лет пятьдесят. И на слух он любил поумничать.

– Зачем пришли? Убедить меня в чём-то? Пока у вас это сделать не получается, как и у людей, которые раздают листовки на улицах. Но я готов вас послушать. Делать мне всё равно нечего.

– А язычок у вас подвешен. Аккуратнее с ним. Смотрите не обожгитесь.

Я молчал.

– Мне известно о вас кто вы и что вы. Также мне известно, что завтра вы насмерть разобьётесь на своей машине, – по моему затылку прошёл холодок. – Шучу.

Теперь я старался держать себя в руках.

Мужчина продолжал, играясь с бокалом виски. Двигая кистью, разгоняя жидкость, он наблюдал за тем, как перемещается по сосуду алкоголь:

– В каждой шутки, есть доля шутки. Но только доля. Если рассматривать мою шутку с призмы неприятности, то, могу сказать лишь, что вы с ней в скором будущем столкнётесь.

– Почему я должен вам поверить? – Усмехнулся.

– Потому что это неизбежно. Ваша вера в мои слова – это ночной сон здорового человека. Неотъемлемая часть его жизни.

Я посмеялся.

– Ваши слова это часть моей жизни?

– Мои слова скоро станут частью вашей жизни. Принимать их или нет – ваше право. Но жить с ними вам придётся ещё очень долго.

Нервно выдохнув, я вспомнил о том, что изначально ехал в бар отдохнуть, а не выслушивать метафоры, вылетающие из уст, человека, с которым я не хочу иметь дело. Не понимаю, на что он рассчитывал, когда так смело начал вести диалог с едва знакомым ему человеком. Предрасположить меня к себе, у него явно не получилось. Но он точно выглядел, как какой-то типичный важный персонаж из фантастической книги, который неожиданно появился в главе, так как автор не знал, куда ему нужно идти дальше. Просто создай новый диалог с любым человеком, а там пойдёт, как пойдёт.

– Присядем за столик? – Мужчина не хотел заканчивать.

– А нам ещё есть о чём говорить?

– Ну, нет, так нет, – поднял брови вверх, скривил гримасу удовлетворённости, – приятно было пообщаться. – Он надел свою огромную ковбойскую шляпу и направился к выходу.

Допив виски, раздражённый от этой поездки в бар, я вызвал такси и с слегка затуманенной головой захотел спать. Ваша вера в мои слова – это ночной сон здорового человека. Неотъемлемая часть его жизни. Сразу же вспомнился недоделанный ковбой с тёмными очками в руках, вместо мушкета.

– Спокойной ночи.

– Неспокойной.

Я очень долго засыпал, постоянно ворочаясь в кровати. Без понятия, в чём конкретно было дело, но случай в баре у меня всё-таки из головы не уходил и, вместо того, чтобы спокойно уснуть, я, вспоминая наш диалог, пытался судорожно вставить ещё пару копеечек, будто сейчас, лёжа в постели, мужчина меня точно услышит. Единственное, что меня успокаивало – мои чугунные веки, которым было наплевать на то, о чём я думаю. Они хотели как можно скорее закрыться и на время не открываться. Я их поддержал и, сказав самому себе «хватит», через пару минут уснул.

Ну что ж, утро, каким бы оно ни было, наконец-то наступило, и я с широкой улыбкой на лице от осознания того, что смог проникнуть в мир сновидений, сел за компьютерный стол и продолжил работать.

Раздался телефонный звонок.

– Алекс Миллер? – Интонация женщины, с которой она произнесла мои имя и фамилию, тут же меня насторожила.

– Да. – Неуверенно.

– Срочно езжайте в больницу по месту жительства. Ждём вас до 12:00. – Она положила трубку.

На часах 11:00.

Сказать, что я был не рад – ничего не сказать.

Оделся, во что попало, съел из холодильника то, до чего первым дотянулась рука, пробежал мимо зеркала, остановился, посмотрел на свою физиономию, подумал «пойдёт» и пулей вылетел из дома в сторону машины.

Зайдя больницу, в нос тут же ударил запах нервозности, небольшого страха и. И я не хочу здесь находится.

Каждый месяц я сдавал кровь на отслеживание лейкоцитов в крови. У меня хронический инфекционный мононуклеоз, вызванный вирусом Эпштейна-Барра. Из-за чего у меня есть предрасположенность к лейкозу – заболеванию кроветворной ткани (чтобы это не значило). Не буду описывать, что и почему. Как и зачем. Скажу, что в крови есть слова «важно», они выполняют функцию защиты организма от инфекций, у меня их очень мало.

Я постучался в кабинет.

– Можно?

– Алекс Миллер?

– Да.

– Войдите.

Переступил через порог. Сел напротив врача.

– В последнее время Вы замечали обильное выпадение волос? Может быть, была сильная потеря в весе? Перепады настроения? Сильное эмоциональное напряжение? Стресс?

Я молчал, но прекрасно понимал, что часть того, о чём она говорит – правда. Пазлы начали складываться.

Врач, в виде молодой девушки с накаченными губами и грудью, продолжила абсолютно холодно и бесчувственно:

– По последним результатам анализов мы увидели практически полное отсутствие лейкоцитов в крови (слов «важно»).

Она дала мне бумаги с результатами и ручкой обвела в кружочек то, что мне нужно было прочесть.

– В общем, мы на 95 % уверены в том, что у вас может быть рак крови.

На этом моменте жизнь, собственно, для меня и оборвалась.

Я сидел в кабинете больницы и не видел перед собой ни девушку, ни помещение. В голове был шум, не желающий подпускать к себе не единого звука.

Я заприметил точку, будто в детстве. Только мне не захотелось достать свою тетрадь «Всё, но только не учёба» и не начать записывать туда свои мысли. Мне захотелось обо всем забыть. Обо всём, уставившись мёртвым взглядом в стену. Я вспомнил то состояние, в котором находился недавно, стоя на краю крыши того здания. Я ничего не чувствовал. Эмоций тоже не было. Единственное, чего мне не хватало сейчас – это поддержки. Любой. Я не хотел выходить из кабинета. Я не хотел оставаться один.

– Ну, чего вы ждёте? – Врач махнула головой в сторону выходной двери.

Только представьте. Вам почти в лоб говорят о том, что вы скоро умрёте. Представили? Я был бы только «за» просто так, как вы об этом подумать, но сегодня я являюсь тем человеком, которому сказали о том, что он – разлагающийся ходячий труп.

Я пошёл в сторону выхода.

– Чуть не забыла. Подойдите завтра снова и повторно сдайте кровь.

Я вышел. Из кабинета. Из больницы. Из машины, приехав домой. И лёг на диван. Пустота, добро пожаловать в мою обитель. Рад тебя приветствовать. Ты, наверное, проголодалась, раз так быстро и хладнокровно очутилась у меня в голове.

Весь оставшийся день я пролежал, думая о. Обо всём. Всю ночь я также лежал. Но без малейшего шанса заснуть и нормально поспать. Наутро я поехал в больницу, сдал кровь, перекинувшись парой фраз с медсёстрами:

– Здравствуйте, наш постоянный гость, – дружелюбно сказала женщина, невзирая на моё помятое лицо. – Чай, кофе, может быть, тортик. Массаж? – Она шутила, втыкая мне иглу в вену, не подозревая, что говорит с потенциально мёртвым человеком.

– Нет, спасибо. – Улыбчиво.

Я не спал всю ночь, и сидеть несколько минут на стуле без движения, пока берут кровь, было невыносимо. Я начал прикрывать глаза.

– Эй, эй, – медсестра разволновалась, – смотрите мне тут. Не падайте.

Я открыл глаза.

– Да нет, всё хорошо.

Разменялись улыбками и расстались.

Осталось только ждать очередных результатов анализов. Будут они, примерно, через несколько дней. А пока мне нужно, во что бы то ни стало, отвлечься.

Я поехал в открытый бассейн. Но не для того, чтобы позаниматься спортом (было бы странно ехать в это место, после сдачи крови). Там была одна из моих любимых кафешек города – лучшее шариковое мороженное в мире и куча свободных лежаков. Туда мало кто ездил, так как в нескольких километрах от него находился песочный пляж. Интересно о чём думали застройщики, которые хотели сделать деньги на этом бассейне.

Приехал. Оплатил вход. Получил магнитный браслет, к которому был привязан мой шкафчик в раздевалке, кровные деньги, и ускоренным шагом направился в кафе.

– Алекс?

«Снова обращаются с вопросительной интонацией. Снова со мной что-то случится? Я уже готов на всё. Если на меня упадёт метеорит, я буду не удивлён».

Но, обернувшись на знакомый голос, я был приятно изумлён.

– Алекс! – Ко мне подбежала, обнявшись, моя давняя знакомая с университета, с которой мы первый раз встретились, когда я случайно пролил на неё горячий чай.

– Привет, Бритни.

– Ого-гошеньки, да ты похорошел, здоровяк. – С милым смешком она ударила меня по плечу. По поводу «здоровяк», да. Я был под 2 метра в высоту и в ширину, казалось, ничуть не меньше.

– Спасибо, ты, – я провёл взглядом снизу вверх, – тоже ничего.

– Ну, что, как ты? Рассказывай. – Она взяла меня под руку и направила меня в сторону бассейна.

«Подожди, я не купил мороженое».

– Я слышала о твоей книге. Мне когда-то её советовал мой коллега по работе. Стоп. Ни фига. Я что с писателем под ручку хожу, – она посмеялась.

– Похоже на то.

– Ой-ё-ёй, посмотрите-ка на него. Какие мы скромные, – она чуть помедлила, – к тому же ещё и статные. Что здесь делаешь?

– То же, что и ты. Отдыхаю.

– Отчего?

«Да так. Я тут это. Время умею останавливать. Менять судьбы людей. Ещё я на днях в обморок упал. Потом встретился с ковбоем в баре, который пулял в меня устрашающими метафорами. Ну и это, у меня походу рак».

Я не мог найти слова для ответа на её вопрос.

– Ладно, ладно, я помню, что ты не разговорчивый, можешь не отвечать. Я вот приехала сюда только за одним. Мороженое.

– Банановое?

– ДА. БА-НА-НО-ВО-Е. – Произнесла, оскалив зубы, как у джокера.

Мы рассмеялись.

– Как у тебя с Джоном?

– Никак. Порвали с отношениями, точнее я порвала. Думала, что мозг умею компостировать только я, оказалось – нет. Не знаю.

– Как давно расстались? – Снова пошли в сторону кафешки за мороженым.

– Не знаю, может, 4 года назад, может 5. Я не считаю дни. Тем более зачем? – Задумалась.

– Хочешь сказать, что ты не вступала в отношения с того раза?

Она опустила голову вниз.

Мы дошли до продавца, купили мороженое и сели за столик под навесом.

– Ну. Я. Я тебе немного не досказала. Компостирование мозга – это следствие. Настоящей причиной расставания послужило то, что он ко мне остыл. Человек, которого я любила, разлюбил меня. – Нахмурила бровями, изменила мимику, посмотрела мне в глаза, в которых я увидел боль пережитого прошлого, которая сейчас из-за течения времени была больше похоже на слово «принятие».

– Сколько были вместе?

– Восемь.

– За это время человек может остыть к чему угодно. Неужели это действительно так сильно сыграло на ваших отношениях?