Текст книги "Король эльфов"

– Так расскажи. И поскорее.

– Я… боюсь.

– Чего ты боишься? – нетерпеливо спросила Ашир. – Что на нас обвалится потолок, что эльфы прямо сейчас выскочат из-за стеллажей и порешают нас? Что дом загорится или море неожиданно вольется в окно? Прости. Просто ты ведешь себя, как будто это вовсе не ты.

– Я знаю. Держи.

Оссет дрожащими руками передала сестре свой кинжал.

– Похоже, не рассказать тебе все нельзя. Я начну издалека, хорошо? Так будет легче. Только сяду поудобней, сейчас. Ты помнишь, как у меня появился этот кинжал?

– Кажется дядя подарил тебе его, когда вы были на ярмарке?

– Нет. Она появился у меня гораздо раньше, в ту ночь, когда едва не утонула Лионор. Посмотри на него, ты ничего не чувствуешь? Никакой магической ауры?

Ашир присмотрелась к блестящему тонкому лезвию и узорчатой рукоятке оружия и сосредоточилась.

– Ничего. Разве что, рисунок необычный. У нас таких не делают.

Оссет, казалось, не слышала ее и была полностью погружена в свои мысли.

– Я хочу, чтобы ты прямо сейчас уничтожила его.

– Что? – изумилась Ашир. – Ты в своем уме, Оссет? Это же твоя любимая игрушка!

– Все гораздо сложнее. Уничтожь его, немедленно, умоляю.

Волшебница повели плечом в недоумении, но решила исполнить просьбу. Она закрыла глаза, сосредоточившись на энергии разрушения. Сила била ключом по ее венам, чародейка чувствовала ее, свирепую, рвущуюся на волю, жаждущую выхода, она могла бы разрушить весь дом. Ашир сосредоточилась на кинжале, представляя, как тонкие трещинки покрывают метал, какой он хрупкий, словно замок из песка, и вот, рассыпается у нее в руках на тысячи частичек. Еще чуть-чуть, и он рассыпется. Что-то пошло не так. Она не чувствовала металлической пыли, сыплющейся на пол. Ашир открыла глаза и ахнула: рукоять была цела, а само лезвие светилось ровным белым свечением. Она в недоумении посмотрела на грустно улыбающуюся Оссет.

Невозможно. Подающая надежды чародейка не справилась с простым разрушающим заклинанием? Ашир закрыла глаза, снова представляя кинжал, расплавляющийся от магического жара. И снова ничего. Но на этот раз свет, еще более яркий, больно ударил по глазам. Волшебница выронила серебристый предмет из рук, и он тут же утрат свое свечение.

– Почему, как? – в недоумении спросила она, обращаясь к сестре.

Рыжеволосая девушка сидела, опустив голову вниз.

– Я не знаю. Только догадываюсь. Я тоже пыталась его уничтожить. Много-много раз. И каждый раз – ничего. Он будто обладал разумом, наказывал меня за наиболее сильные попытки. Зато если не пытаться – нет цели, которой он не поразил бы. Ты наверное думаешь «Да к чему это? Говори уже быстрей!» – и правильно. Я бы тоже так думала. Но сейчас я с каждым моим словом мысленно готовлюсь к смерти. Если тебе не трудно, подними этот кинжал. И держи крепко, спрячь его, а лучше запри подальше.

– Ты считаешь, он может причинить тебе вред?

– Тот, кто дал мне его, предрек, что это убьет меня, если я расскажу кому-нибудь.

– Может, тогда не нужно? – засомневалась Ашир. – С предсказаниями лучше не шутить, они сбываются чаще, чем это принято считать.

– Надо. Итак, – быстро начала Оссет. – когда мне было тринадцать, моя сестра едва не утонула. Ты думаешь, это я спасла ее тогда, вытащила из воды?

– Да, все так и было.

– Нет. Я нашла ее уже на берегу, без сознания, а рядом с ней, – плечи Оссет тряхнула плечом, пытаясь избавиться от волнения. – Рядом с ней было чудовище.

Ашир постаралась скрыть волнение, но ее влажные ладони сцепились мертвой хваткой в рукоять клинка.

– Рассказывай дальше. – приказала она. – Опиши мне его.

– Оно было белым, абсолютно белым, почти светилось в темноте. Пальцы – очень длинные, с длинными когтями… больше я тогда ничего не заметила. Оно сидело рядом. Просто сидело.

– И все?

– Да. Кажется, смотрело на нее. Я тогда испугалась и просто побежала прочь… но потом вернулась. Я решила, что не сдамся просто так, не отдам ее ему. Я взяла толстую палку и тихо подошла. Оно держало в своих страшных руках ее колон. Потом положило его на шею Лионор, и погладило когтем по щеке, вроде бы как… заботливо. Когда оно обернулась, я не глядя ударила – не так сильно, как хотелось бы. И оно завыло. Как-то тихо, жалобно, не по-настоящему. Как будто плача.

– Что было дальше?

– Потом монстр отскочил назад и затерялся в траве, а я осталась одна с Лионор. О, духи! Я думала, он убил ее, или укусил, и теперь она станет оборотнем, как в жутких сказках… Но к счастью, все было в порядке!

Ашир облегченно выдохнула, но Оссет продолжала сидеть, опустив голову вниз.

– Это не все, да? – спросила чародейка.

Сестра подняла на нее свои блестящие светло-зеленые глаза, покрасневшие от напряжения.

– Да. Я еще не рассказала тебе, как эта вещь оказалась у меня. И раз я до сих пор жива, то придется рассказывать. Той ночью мне не спалось. Помнишь какой страшный был ветер? А ближе к утру, на рассвете, занавески поднялись высоко к полку, а когда возвращались на прежнее место, то четко обрисовали высокий силуэт. Теперь я могу дать тебе более полное описание, ведь той ночью он пришел ко мне. Или не он? Эта тварь была подобна первой. Она была, – Оссет сглотнула. – Человекоподобна. Я помню горящие красные глаза, ужасные когти, длинные холодные пальцы, которые вложили в мои руки этот кинжал.

Оссет замолчала.

– «Король милосерден. Король мудр. Король дарит тебе жизнь. Но если скажешь кому-то, дар будет отнят.» – говорил он. И я почувствовала жестокую боль в горле, так, что нельзя было вдохнуть. Я схватилась за шею руками и рукам стало горячо и мокро. Это была кровь, тогда мне так казалось. А потом боль исчезла. Я долго смотрела на свои руки – они были чистыми и сухими. Он подошел и передал мне это. Без слов, но я поняла.

– Царапины на твоих руках. Я вспомнила, как ругалась няня. – прошептала Ашир.

– Да. «Это не руки благородной девицы». – коротко рассмеялась Оссет. – Не думаю, что тогда он хотел причинить мне вред. Скорее, просто напугать. В ту ночь я получила кошмары на несколько недель вперед и мое первое оружие. Отличное, надо сказать, с той лишь оговоркой, что оно перережет мое горло, если не сохраню тайну.

Оссет вспомнила голос монстра. Низкий и скрипучий.

– В свете последних событий, я думаю, все не так уж страшно. Мне не причинили вреда. Я сама исцарапала себя, пытаясь успокоиться. Ты замечала, что душевную боль, тревогу, страх, можно заменить физической, и станет легче?

– Это очень плохой способ. – Ашир подошла и обняла Оссет. – Ты сильная. Но это не значит, что тебя не надо пожалеть.

– Да, надо. – усмехнулась Оссет, обнимая в ответ. – Поверить не могу, что рассказала это кому-то. И что никакого проклятья нет. Конечно, нет, это был лишь способ запугать меня. Наконец-то все встало на свои места.

– Но все же, пусть это побудет пока у меня. – предложила Ашир, уводя сестру из библиотеки.

Глава 7

Лионор

Встреча с некой госпожой Эннель просто не могла пройти гладко, чувствовала Лионор. По тому, как ее веселая спутница приняла кроткий, послушный вид, по тому, что сама она совсем не была расположена к разговорам, и наконец по тому, что проходя многочисленные коридоры, ступени и залы Лионор два раза запуталась в подоле платья, а это точно недобрый знак.

Попытки вытянуть еще хоть немного информации не увенчались успехом, приходилось делать выводы самостоятельно. Этот дом и впрямь был огромен, скорее целый дворец, а не дом. Везде и всюду раз были расставлены цветы, разных форм, сортов, расцветок, сезонов. Широкие стены украшали витражи, изображающие людей, животных, русалок, странного вида существ. На одном из витражей был изображен прекрасный высокий юноша, рядом с черноволосой девушкой, со звериной шкурой, покрывающей плечи и голову. На голове пары были золотые венцы. «Должно быть, древняя королевская чета» – подумала Лионор, продолжая свое шествие. На протяжении всего пути они встречали людей – в основном мужчин, закованных в панцири и доспехи, с суровыми и бесстрастными лицами. Оставалось лишь догадываться, зачем они здесь. Встречались также и дамы, в легких, совершенно неприемлемых по мнению Лионор нарядах, еще более откровенных, чем ее собственный.

Когда они вошли в залу, стены которой целиком были увиты красным и белым плющом, Лионор замерла от восторга. «Какое чудо. – думала она. – Если бы я лучше знала географию, естественные науки и историю, если бы соседние и дальние провинции не были столь закрытыми и недружелюбными, я бы без труда смогла вычислить это место. Все же, отец был прав, знания это сила, а совсем не бесполезный груз всяческой информации. »

– Увы, я знаю деревья и травы только нашей долины. И терпеть не могу географию. – случайно проговорила вслух она.

– Что?

– Да и зачем? Геграфия самая бесполезная наука в нашем мире, состоящем из стен и запретов. Что толку изучать провинции, вход в которые закрыт для иноземцев? Этот рельеф, горы, озера, реки и долины можно увидеть только на бумаге.

Ринуэль сочувственно вздохнула.

– Долго нам еще идти? – перевела тему девушка.

– Еще немного. Следующая зала. Просто все иди прямо и прямо, здесь я вынуждена тебя оставить.

– Почему? Разве, ты не проводишь меня, Рина? – в недоумении проговорила Лионор.

– Дальше нельзя низшим, нечистым… неблагородным.

– Отвратительная чушь. Кто вообще это придумал? Хорошо, я пойду одна. В другой момент я спорила бы долго, но не сейчас. Кто знает, насколько это жуткое место, раз даже единороги здесь злые и обманывают девиц. Поэтому, я не стану расспрашивать тебя. Я ухожу… – Лионор сделала два шага и остановилась. – Но с тебя должок.

– Это еще за что? – спросила Ринуэль.

– За то что я была так послушна.

Она быстро подбежала к служанке и прошептала на ухо:

– Убежим отсюда вместе. Мой отец богат, а сестра учится в Академии магии. Ты могла бы поехать тужа вместе с ней. С твоими талантами это будет раз плюнуть.

Ринуэль грустно и вместе с тем зловеще проговорила:

– Отсюда нет выхода. – рассмеялась она, увидев всерьез испуганное лицо. -Я пошутила. Но знаешь, маленькая госпожа, говоря откровенно, тебе не стоит мне доверять.

– Это еще почему?

– Я корыстная и подлая. Вдруг рассказать о твоем предложении той же Эннель будет выгодно? Тогда я расскажу.

– Не верю. Не верю, не верю, не верю. Ты тоже в ловушке, это очевидно. В ужасной, ущемляющей права и достоинство ловушке. – проговорила она.

– Я подумаю над этим. – ответила Ринуэль.

Лионор пошла вперед, по узорчатому красно-белому полу. Голые ступни, лишь у щиколоток перевязанные светлыми лентами, чувствовали каждый нежный листочек. Зал казалась длинным коридором, ведущим в бесконечность. В какой-то момент показалось, что ничего не стоит заблудиться здесь, забыв куда шел и зачем. Наконец, к цели удалось приблизиться, Лионор дошла до сплошной красно-белой стены. «Вот проблема. – подумала она. – Здесь нет двери. Вообще ничего нет?»

Девушка села на пол, расправляя длинное платье, которое тут же начало расползаться в разные стороны на месте вырезов, обнажая стройные бедра. «Няня убила бы на месте за такой наряд.» – подумала она. В своей одежде, а также в одежде своих воспитанниц няня всегда хотела видеть прежде всего удобство и практичность, вместе со строгостью и скромностью. Няня не раз грозилась зашить широкий вырез на платьях Ашир, а попытки заставить Оссет надеть юбку вместо брюк могли продолжаться вечность. И вот теперь Лионор, образец послушания, одета еще откровеннее чем леди Галэрия, правда, не по своей воле. «Здесь все так одеваются. – успокаивала себя Лионор. – Удобство, теплый климат, культура, в конце концов.»

Время шло. Уставшие ноги Лионор отдохнули, сидеть на полу становилось все неудобнее и неудобнее, листья кололи ладони и лодыжки. К тому же, она не могла вспомнить, когда в последний раз ела. Кажется, она совсем забыла, что нуждается в пище. Живот требовательно заурчал.

«И что теперь делать? Идти обратно? Тогда из-за меня прогонят Рину, и как я буду сбегать отсюда? Спокойно, Лионор. Может, итак отпустят. Нет, не отпустят! Я же вижу, какое это место, какие здесь порядки… ужасные. Слов Ринуэль и всех этих жутких воинов недостаточно, чтобы понять это? Есть. Есть. Есть. Как же я хочу есть. Я не могу подвести ее. Лучше все же оставаться на месте и ждать, вдруг дверь появиться магическим способом.»

– Есть… еда… есть… – Лионор не заметила, как вслух начала произносить эти слова, поджав под себя колени и монотонно раскачиваясь.

«Может, этот плющ съедобен? – подумала она, и эта идея не даже показалась дикой. – Ели нет, то я просто его выплюну, я ничего не потеряю от этого. Только какой пробовать? Красный или белый? Белый или красный?». Она решила остановиться на красном, так как гораздо больше съедобных продуктов имеют красный цвет. «Клубника красная. Вишня красная. Мясо – красное. – думала она. – А белый? Плесень белая. Грибы, имеющие ярко-белый цвет ядовиты. С другой стороны, молоко тоже белое… Нет, пусть уж красный.»

Лионор аккуратно сорвала красный листочек, размером с монетку. На месте черешка выступил фиолетовый сок. Она осторожно понюхала сначала сок, потом сам лист. «Пахнет подозрительно, но я готова рискнуть.» Свернув лист в рулет и, закрыв глаза, голодная девушка приготовилась отправить его в рот, но остановилась, услышав из-за спины ехидный, издевательский смешок. Лионор обернулась и увидела рядом с собой необыкновенные темно-фиолетовые глаза молодого человека, фиолетовый ближе к зрачку перетекал в лиловый, который затем выливался в светло-голубое кольцо у самого зрачка, раскидывающее в стороны свои тонкие лучи. На целую минуту она замерла любуясь, но опомнившись, чем все закончилось, быстро отвела взгляд и недовольно свела вместе брови.

– Вы что, смеетесь надо мной? – спросила она, пытаясь казаться строгой.

– Да, – ответил человек. – Искренне прошу прощения, но, зачем же юной леди понадобилось есть альтус?

Лионор повернулась, вновь встретившись с притягивающими как магниты фиолетовыми глазами, но на этот раз подмечая стройную высокую фигуру, широкие плечи, красные, словно огонь волосы и чарующую дружелюбную улыбку.

– Так это не плющ? – смущаясь и зачем-то поправляя свою прическу спросила Лионор.

– Его разновидность. Мы зовем его альтус. Неприхотливое растение и примечательно тем, что его листья в зависимости от возраста. Тем, что красные два года, а свежие – белые. Меня зовут Альмерах. – проговорил он, подавая руку.

– Лионор, приятно познакомиться. – произнесла девушка, цепляясь за нее и с трудом вставая из-за затекших лодыжек.

– Будем знакомы, Лио.

Лионор посмотрела на своего собеседника, цепляясь за теплую, товарищески протянутую ладонь и синий рукав шелковой рубашки. То, как он назвал ее, что-то в нем казалось невероятно знакомым и в то же время она никак не могла понять, что.

– Итак, зачем же ты собиралась есть альтус? – вновь спросил Альмерах. – Он не ядовит, но все же довольно неприятен на вкус.

– О, значит, ты его пробовал? – спросила Лионор.

– Было дело. Очень-очень давно в одном глупом споре. И я не советую повторять мой опыт. Так зачем же, таинственная поедательница альтуса? Я хочу докопаться до истины.

– Дело в том, что я очень хочу есть. Очень. Настолько, что откусила бы собственные пальцы и съела.

– Ого, это серьезная проблема. – проговорил Альмерах.

– Правда?

– Конечно нет. Я с радостью приглашу тебя пообедать со мной. Но для начала, как же ты здесь оказалась?

Лионор смешалась, раздумывая, можно ли доверять новому знакомому.

– Я не знаю. Все так странно. Я искала какую-то Эннель, Рина сказала идти все прямо и прямо. И вот я здесь, но ведь здесь стена. Куда идти?

– Эннель… – повторил Альмерах, задумчиво перебирая руками. – Лионор, думаю, тебе стоило поменьше раздумывать и просто следовать наставлениям.

– Но почему? Тогда мне остается только врезаться в стену!

– Потому что никакой стены здесь на самом деле нет.

Альмерах подошел к стене и просунул в нее руку, отодвигая завесу из плюща. Глазам Лионор предстала терраса и спускающаяся вниз тропинка в сад.

– Понимаю, это вводит в заблуждение. Наверное, я бы и сам потерялся.

– Спасибо. – улыбнулась Лионор. – Тогда я, наверное, пойду…

– Постой-ка. Ты хочешь есть, а это куда важнее всяческих мадам. Идем со мной, мне тоже не мешает подкрепиться. Что ты обычно предпочитаешь на обед, Лио?

– Все, что угодно! Только вот, Ринуэль, служанка, ее уволят из-за меня.

– Уволят? – удивился Альмерах. – Это невозможно. Скорее, понизят в должности.

– Но я не хочу, чтобы это произошло. Мы вроде бы… подружились.

– Хорошо, я все улажу. Хочешь взять ее с собой?

«Кто же ты, раз так легко можешь это сделать?» – подумала Лионор, но вслух ничего не сказала.

– Да, хочу. – не раздумывая, ответила она.

– Тогда идем.

Лионор мысленно готовилась пройти миллионы ступеней и тысячу коридоров, но на этот раз добраться удалось удивительно быстро. Войдя в комнату, которая по определению должна была быть столовой, она изумилась, не увидев привычного длинного прямоугольного стола, строго расставленных столовых приборов и белой скатерти. Вместо них посередине залы стоял невысокий, но большой и широкий круглый стол, уставленный всяческого вида блюдами.

– Присаживайся. -предложил Альмерах.

Стулья были маленькими и круглыми, с мягкой подушечкой сверху, украшенной искусной вышивкой. Лионор невольно залюбовалась, пока наконец не присела на один из них. Сначала нелегко было найти равновесие. Взялась за приборы – странноватые на вид, но все же понятного назначения, разложенные в виде солнца. Скоро подошла Ринуэль. На этот раз в длинном платье, все с той же лентой у талии.

– Господин. – она замела у входа, опустив голову.

Это было так странно, совсем не похоже на нее. Лионор посмотрела на Альмераха – неужели ему нравится подобное коленопреклонение?

– Проходи. – сказал он.

Рина села рядом с Лионор. Наконец, можно было приступить к пище. Вот только глаза разбегались от множества неизвестных и необычных на вид блюд. Она решила не рисковать, съев для начала две груши, несколько бананов, половинку яблока и большую гроздь винограда. От фруктов желудок был полон, но не было чувства сытости. Во время еды Лионор как всегда не удержалась от вопросов, теперь тактично обходя самые прямые и остро ее интересующие. Альмерах рассказывал о животных и растениях, обитающих в этих местах. Ринуэль, казалось, стала смелее и иногда дополняла эти рассказы собственными наблюдениями.

– Почему ты ничего не ешь? – наконец спросил Альмерах у Лионор.

– Потому что, я съела множество фруктов, просто очень люблю фрукты. Но с удовольствием попробую чего-нибудь еще. – Добавила она, подумав, что так невежливо.

– Рина. – тихо позвала Лионор. – Ты знаешь, что это такое?

Она указала на некие широкие ярко-розовые ломти, приправленные черным соусом.

– Конечно. Aechzin. – как ни в чем не бывало проговорила Ринуэль.

– Хезцин? Я никогда о таком не слышала. Даже выговорить не могу. Из чего оно?

– Корень тысячецвета вымоченный в дубовом отваре. Попробуй, это вкусно.

– Что-то звучит не очень.

–А это?

– Лепестки роз в сахаре.

– Звучит уже лучше.

Лионор глубокой ложкой зачерпнула себе щедрую горсть красных, словно замороженных лепестков. На вкус они были хрустящими и сладкими, с легкой горчинкой.

– Их едят руками, как закуску. – прыская со смеха, зашептала Ринуэль.

– Ой. К пиву?

– Что такое пиво?

Скоро Альмерах попрощался и ушел, желая удачи девушкам. Лепестки были неплохи, и потому Лионор решилась попробовать что-то еще, и так увлеклась, что перепробовала все блюда. «Нельзя сказать, что это несъедобно, но очень необычно. – подумала она. – И как будто чего-то не хватает.»

– А мясо есть? – спросила она.

Рина уставилась большими немигающими глазами.

– Мы не едим мясо.

– Что, прямо все-все? – спросила Лионор.

– Да. А ты разве ешь?

– Не то, что так уж часто…

– Об этом лучше никому не говорить. И даже не произноси это слова, иначе тебя посчитают… ужасной. Чужая плоть – не пища.

– Хорошо. – согласилась Лионор, вспоминая о милых пушистых овечках и корове с большими влажными глазами. – Наверное, так правильно.

Она выпила еще вина, на один бокал больше, чем дозволялось обычно, и съела странный белый фрукт напоследок, стараясь не думать о стейках, бифштексах, колбасах, котлетах, мясе, запеченном на углях со специями…

– А теперь идем к Эннель! – провозгласила Ринуэль. – Только, надо обязательно сменить платье.

– Зачем?

– Потому что это платье середины дня, а уже двенадцать минут, как ранний вечер.

– Странный обычай. – заключила Лионор. – И сколько же раз на дню здесь меняют платья?

– Зависит от настроения. В среднем, восемь раз, для таких, как ты, и минимум два для таких, как я.

Лионор не стала уточнять. Выходя из столовой, она думала о доме. «Интересно, что сегодня на обед там?– Жареная рыба вперемешку с горькими слезами. Как же мне вас не хватает, девочки. Поскорее бы вернуться.»

Глава 8

Оссет

– Няня, что тебе нужно в моей комнате? Я вообще-то еще сплю. За мной не нужно приглядывать. В двадцать четыре годика детки уже сами справятся с чулками, бантиками и корсетами. – зевнула Оссет.

– Мои девочки выросли. Няня больше не нужна вам? – спросила женщина, присаживаясь на край кровати.

– Что за сантименты? Нужна, конечно, правда, не в том объеме. За некоторыми молодыми волшебницами нужен глаз да глаз. Впрочем, с этим я тебе помогаю, можешь не беспокоится. – спохватилась девушка. – Отдохни, свяжи покрывало…

– Даже если я вам больше не нужна, – словно не слыша, продолжала няня. – ваши родители так не считают. И я так не считаю. Если ты не не знаешь, Оссет, я близкий друг Эрлингов и многим им обязана, как и Эрлинги мне. Я воспитала твою мать, и останусь здесь, даже когда вы сами состаритесь. Воспитывать ваших детей, а если повезет, и внуков. Я из рода долгожителей.

Няня сложила сильные сухие руки на груди и строго посмотрела вперед немигающим взглядом похожих на смородину черных блестящих глаз.

– Ты меня совсем не слышишь что ли? – проговорила Оссет, вскакивая с постели и разминая тело.

– Я-то слышу. – ответила няня. – И ты слушай. Ты должна понимать, дорогая, что я здесь не просто так.

– А то я не догадываюсь.

– Поскольку я самый близкий здесь тебе человек, не считая сестер, твои родители поручили мне сообщить тебе эту новость. Ты выходишь замуж. В этом месяце.

– Что!? – Оссет развернулась и с размаху ударила кулаком по стене. На книжном столике задребезжала фарфоровая чашка. – С чего вы взяли!? Нет!

– Это не обсуждается. – строго проговорила няня, пытаясь сохранять спокойствие и мысленно готовясь к буре, которая сейчас начнется.

– Пусть кто-нибудь попробует меня заставить! – закричала она. – Галэрия уже забыла о своей дешевой попытке семь лет назад? Так вот, ничего не изменилось, наоборот, я стала сильнее! У меня втрое больше огня, всему городу не спастись, если он вырвется наружу! И если тогда сгорело одно только святилище духовных уз и все наши повозки, то на этот раз сгорит все, включая ее вместе с женишком, которого она там подыскивает!

– Твои угрозы ни к чему не приведут. – вздохнула няня. – Мое искреннее сочувствие, но ты перешла все грани, она не хочет больше тебя здесь терпеть и не остановиться применить силу.

– Пусть не терпит. Пусть катится отсюда, старая змея. – прошипела Оссет. – А ты думаешь, я остановлюсь перед чем-нибудь?

– Не думаю. Я хорошо тебя знаю, и вот мой совет – смирись. Не вынуждай применять последнее оружие. Не ради себя, ради Лионор, которую возможно удастся найти.

По лицу девушки пробежала тень.

– Я найду ее. Даже не говори об этом.

– Своим упрямством ты можешь этому помешать. – серьезно проговорила няня.

– Какая же она гадкая… – сдерживая слезы произнесла Оссет. – Неужели она хочет…?

– Да, ради духов, я этого не говорила. Остановить поиски. Обвинить вас в случившемся. И обязать понести наказание. Я на твоей стороне. Не рушь свою судьбу, судьбу Ашир и возможно, Лионор.

– Ашир? Она же любимица.

– Да, пока. Вы можете попытаться сбежать, но какая судьба ждет беглянок? Лишенные наследства, в постоянном страхе перед погоней, и неизбежном сроке в городской тюрьме. Этим ты только составишь счастье леди Галэрии, избавив ее от всех законных наследников.

– Ты думаешь, она хочет убить отца и завладеть его состоянием? – с сомнением спросила Оссет.

– Нет, что ты, они любят друг друга. Эта женщина хочет для своих детей всего самого лучшего.

– Постой, ты сказала, для своих?

– Да, она беременна. Этим можно объяснить и нападки на вас, порой необоснованные… и излишнюю ее эмоциональность. К счастью, ничто не длиться вечно. Выполнив условия леди Галэрии, ты еще сможешь потом наладить с ней отношения. – Невозмутимо проговорила няня и достала из-запазухи маленькую красную бутылочку.

Женщина откинула голову назад и сделала большой глоток крепкого настоя.

– Эта дура хочет избавиться от нас в пользу не родившегося младенца? Ну, конечно! А вдруг он родиться мертвым? Подавиться косточкой? Заболеет?

– Типун тебе на язык! Дурья твоя голова… да не хочет она ни от кого избавиться, как же ты слушаешь? Она хочет чтобы ты не отравляла ей жизнь. И если в последствии получиться так, как ты сказала – я не ручаюсь. Мое дело – предупредить и подготовить тебя.

– Я поняла. А теперь уходи.

– И правда, пора мне.

Няня снова достала бутылочку и на ходу сделала пару глотков. Оссет села на край кровати, натягивая поверх ночной сорочки грубую полотняную рубаху. Затянув завязки на вороте и закатав рукава, она долго сидела, не в силах пошевелиться и уставившись в одну точку. Из размышлений ее выбил звук захлопнувшейся двери. Едва няня вышла за порог, она обхватила руками голову и уткнулась головой в подушку, заглушая ярость и беззвучные рыдания.

Она не замечала, как на запотевшем стекле посреди туманного раннего утра появился едва заметный отпечаток ладони. Немного успокоившись, она закончила переодеваться, выбрав для себя просторные брюки из хлопка и подвязавшись широким черным ремнем. Оссет схватила висящий на стене лук и отправилась на улицу. Холодный осенний воздух поможет привести в порядок чувства и мысли.

Оссет направилась в конюшню и взяла самого молодого и резвого коня – Иглика, почти жеребенка с угольно-черной гривой, пятнистой, черно-белой масти. Ветер, создаваемый движением холодел кожу, пел в ушах, проходил сквозь одежду, задерживаясь на коже частичками прохлады.

Что-то привело ее на это место. Ужасное место, где два дня назад все произошло. Рядом никого не было видно, поиски углубились далеко в лес. Оссет вскочила на землю, встретившись голыми ступнями в простых сандалиях с обильно выпавшей росой. Она сняла с плеча лук. Прицелилась и выстрелила, попав в середину ствола низенького дерева. Неожиданно, Оссет улыбнулась и обернулась. Исцарапанная покрасневшая ладонь гладила лошадь по морде, задерживаясь на носу и теребя за уши. Иглик фыркнул, отворачивая голову.

– Я вспомнила, Иглик. Я все вспомнила! Это был единорог! И сегодня я пристрелю его. Ты ведь поможешь мне?

Коня забил копытом о землю, и Оссет приняла это за положительный ответ. Она вернулась домой почти счастливой. Если даже это никак не поможет найти Лионор, то поможет свершить месть. «Единороги до одури редки. Я продам его чучело и буду продолжать поиски одна. – думала она. – Хотя, постой… Эта тварь волшебна. Содрав с нее шкуру и сварив из этого зелье можно будет проникнуть в мир, который одновременно и рядом, и нескончаемо далеко… Лионор не в лесу. Она где-то над этим лесом. Где-то далеко и одновременно близко. С помощью него найду ее. Он как-то в этом замешан.» Оссет запнулась на мысли о том, что не владеет магией. Она решила действовать в одиночку. Ровно до того момента, пока это возможно.

«Здесь прохладно. – подумала Оссет. – Я вернусь домой. Переоденусь. Возьму еще стрел. Попытаюсь узнать еще немного о единорогах.»

Она вернулась еще до завтрака. Весь дом продолжал спать. Вчера поздно ночью прибыл отец. Оссет не хотела показываться ему на глаза, поэтому быстро забежала на кухню, стащила у кухарки кусок ветчины, кофе и хлеб, и отправилась в свою комнату. Заперев двери, она присела на корточки рядом со своей кроватью. Под ней валялось множество книг, которые Оссет перетащила из библиотеки. Все они, так или иначе, касались магии, волшебства и волшебных существ.

– «Заклятья белой магии», не то. «Солярные символы энергии и звезды-покровители чародеек», это вообще попало сюда случайно. «Высшие магические существа» – здесь точно ничего нет о единорогах, я помню эту книгу.

Взгляд остановился на темно-зеленой обложке с изображением ветровых вихрей.

– «Низшие духи плоти.» – прочитала она. – Вряд ли это относится к теме, но интуиция подсказывает, что есть.

«Интуиция – самая примитивная магия, шестое чувство. Не доверять ей – то же самое, что не доверять своему нюху.» – вспомнила Оссет слова школьного учителя, сказанные много лет назад. «Хорошо, я доверюсь».

Девушка наугад раскрыла книгу. На оном развороте был нарисован стоящий посреди цветов единорог, на другом – человекоподобное существо с длинными пальцами и заостренными ушами, выше головы… Оссет вскрикнула по-детски, испугавшись, и тут же обрадовалась, что рядом никого нет.

– Так, это всего-то рисунок. – сказала она вслух. – Он ничего мне не сделает.

И все же она прикрыла чистым листом картинку на развороте, и сосредоточилась на единороге. «…Существа суть разумные. Единорог зовется так, потому как имеет оный посередине лба. Встречаются также и двурогие единороги, которые суть два духа, заточенных в одном теле. Зовется духом одухотворенным, поскольку бессмертен, способен добровольно покинуть тело и заново переродиться. Финиксы перерождаются раз в столетие, прочие же должны найти себе тело семидневного жеребенка, у которого из четырех копыт одно белое.»

«Интересно. – подумала Оссет. – Впервые я читаю нечто полезное. Откуда взялась эта книга? Надо сберечь ее.» Внимание привлекала страница, закрытая листом и прижатая сверху побелевшей ладонью. Ей больше всего хотелось не глядя вырвать ее, забросить подальше, а лучше сжечь.

«Единорог подчиняется хозяину-духозаклинателю, если его имеет. – продолжала читать Оссет. – Чтобы приручить единорога нужно также иметь в себе сердце чистое, ибо он не подчиняется злой воле. Убийство сего зверя тяжкое преступление, кара за него – смерть.»

– Все равно! Кто сейчас следует этим правилам!? Закон давно устарел единорогов почти нет. – успокаивала себя Оссет.

Не отступая от своего намерения, она продолжила листать книгу. «Раньше меня совсем не увлекали всяческие существа, тем более, что почти все они вымерли. Но оказывается, они могут принести и пользу. Например, у горного тролля можно спросить о чем угодно. И он даст ответ! Правда, уклончивый, загадочный, совершенно непонятный, и за него придется расплатиться, расставшись с какой-нибудь частью тела, которую он тут же сожрет. А потом будет донимать беднягу, вынуждая задавать все новые вопросы, жуть какая. Все же, горный тролль – не вариант.»