Текст книги "Перерождение. Книга 2"

Параллельно с Данилевским по этой теме вел исследования и другой ученый – Александр Винбург. Первое их знакомство произошло на заседании ученого совета в министерстве, который рассматривал проблему «рака Мотеро». Данилевский предложил долгий путь изучений. Винбург настаивал на более быстром пути практики на живых людях. Жаркие споры длились два года. Власть не могла определиться, какой из двух вариантов является приемлемым. Согласиться с Данилевским означало несколько лет ожиданий, которые не гарантировали успеха, тогда как «Мотеро» забирал каждый год десятки тысяч жизней. Принять вариант Винбурга значило открыть дорогу испытаниям вакцины на людях, зараженных «раком Мотеро». В таком случае результат был виден сразу и ожидания сводились к минимуму. Но точка была поставлена внезапно. Одна из террористических группировок, обладающая биологическим оружием, сделала вылазку в Омске. Результатом этого стало заражение сотен людей «раком Мотеро», большинством из которых, по случайности, оказались дети.

Напряжение в обществе мгновенно достигло взрывоопасного уровня. Если раньше общественность не проявляла живого интереса к судьбе заболевших и готова была ждать неизвестности в исследованиях, то сейчас смерть стиснула свои костлявые пальцы на каждом ребенке, заболевшем «раком Мотеро». Нужны были результаты, и срочно. «Мотеро» убивал за семь месяцев. Властям опасно было откладывать с решением по вопросу болезни. Чаша весов склонилась в сторону Винбурга.

Воодушевленный победой над Данилевским, Винбург рьяно принялся искать вакцину против «Мотеро». В течение четырех месяцев испытаний на людях он был на грани открытия. Время истекало. На Винбурга каждый месяц давили сверху. Всем был нужен результат. За период его работы над вакциной погибло четыреста сорок два человека. Официальная причина – «рак Мотеро». Но сколько из них реально погибло от «Мотеро», а сколько от испытаний Винбурга, никто никогда не узнает. Через шесть месяцев работы над лекарством Александр Винбург нашел панацею, как ему казалось.

Маленькие пациенты шли на поправку. Правительство получило то, что хотело. В обществе громко звучали слова благодарности. Вакцина Винбурга немедленно стала производиться в огромных количествах и отправляться за границу. Но случилось страшное. Треть детей, принявших вакцину Винбурга, скончалась через три месяца. Шок был ужасным. Ступор правительства и общества вылился в открытое противостояние. Пресса трубила о гражданской войне. «Мотеро» распространялся с невероятной скоростью. Правительство отбивалось от нападок со всех сторон, тогда как ученые во главе с Винбургом искали причину смерти детей, принявших вакцину. Ответ пришел так же неожиданно.

Проиграв Винбургу битву за исследования, Данилевский все же не отступил от попыток реализовать свой вариант. Он нашел спонсоров, которые предоставили ему лабораторию, и ученый стал творить. Для него и его исследований найденная вакцина Винбурга была ничем иным, как угрозой закрытия всех работ. Но ученый не сдавался. Он убедил инвесторов, что за вакциной его оппонента еще нужно проследить, а потом рубить с плеча. Массовая гибель детей спустя три месяца повергла в шок и Данилевского. Но именно он нашел причину их смерти. Министерство науки, узнав о параллельных исследованиях Данилевского, обратилось к нему с предложением работы в исследовательском центре. Он согласился. Причина столь щедрого предложения министерства была в том, что Данилевский направил официальное письмо министру науки о том, что он знает причину гибели детей.

На пресс-конференции министерства науки приглашенный профессор Данилевский обнародовал свои умозаключения по поводу произошедшего. Главной причиной гибели детей стал вирус гриппон, проникший в организм детей. Но, получив дозу вакцины Винбурга, дети оказались беззащитны перед гриппоном. Так Данилевский выполнил условия своего назначения заведующим лабораторией микровирусов.

Винбург получил неприятный выговор за ошибки в работе. Однако его исследования не были свернуты. Его идея быстрого получения вакцины доминировала. Но исследования Данилевского получили открытое официальное одобрение, тогда как работу Винбурга отодвинули на второй план. Вакцины Винбурга, действия которых заканчивались через пять-семь месяцев, должны были стать промежуточными результатами в огромной многолетней работе Данилевского. В довесок Винбургу было поручено, параллельно исследованиям, находить вторую вакцину-блокаду, которая защищала бы организмы больных от других болезней, пока в них действует его вакцина.

Данилевский упомянул на пресс-конференции вирус, из-за которого погибло столько детей, но не упомянул главную деталь, из-за которой он получил право работать в институте. А именно: произошедшую мутацию гриппона. Штамм гриппона соединился со штаммом вакцины Винбурга и приобрел новые свойства, став самым непредсказуемым вирусным заболеванием, получившим название «патология 6».

Неприязнь Винбурга к Данилевскому росла с каждым днем. А через семь лет, когда Данилевскому достались все лавры победителя, ненависть взяла верх над ученым. Данилевский пришел в БиоНИЦ, а Винбург уже работал на министерство.

И вот спустя столько лет появляется Кирилл – жалящий меч в руках Винбурга. Прекрасный шанс уничтожить своего давнего противника. Возникшее равнодушие в ФСБ в отношении Кирилла позволило ему полуоткрыто продвигать молодого ученого по карьерной лестнице. На завтрашнем совете ученых, который организовывался для прояснения ситуации с «белой язвой», Винбург предоставит слово Кириллу, чтобы на глазах у всех унизить профессора.

Но планам чиновника не суждено было сбыться. Произошедшее сегодня в городе и в институте невозможно заключить в какие-либо рамки роковых случайностей или закономерностей. Смерть видного государственного ученого Данилевского привлечет нежелательное внимание прессы. Тем более что за исследованиями «патологии 6» следят журналисты. Отсутствие главного фигуранта в этих сразу же вызовет огромное количество вопросов. Смерть его громко аукнется для всей страны.

Майор Саврасов вскоре был извещен о произошедшем в институте. Опять возвращаться в этот гадюшник, еще и убийство; внутри офицера бушевала буря. Скрывать то, что в стенах института уже вторая смерть, не представлялось возможным. Саврасов после внимательного осмотра места гибели профессора направился к директору.

Пасмурная погода с каждым часом приобретала черные оттенки. Рыхлые тяжелые тучи ползли над городом. К исходу дня небеса пролились холодным ливнем, словно пытаясь смыть грязь со стен, оттереть со зданий черные царапины. Ветер завывал и невидимыми громадами врезался в дома. Дождь лил до самой ночи, не переставая. Приход весны был испорчен окончательно. Из-за ливня были остановлены все работы на месте происшествия перед институтом. Солдаты, находившиеся там, укрепляли купол. Ученые-вирусологи находились в здании БиоНИЦ, в спальном блоке. Кроме них в исследовательском центре находился и его директор, Антон Исаевич. Для него смерть друга оказалась настоящим ударом. Он стоял у окна. Тяжелые капли дождя били в стекло, размазывая картину за окном. В голове сплошная чехарда. Мысли беспорядочно копошились, доставляя ноющую боль. А дождь все шел. Живой, как никогда, но безразличный к чувствам людей. Он изливался большими каплями, словно обозлившись на город. Никогда за многие годы Антон Исаевич не хотел так напиться, как сейчас. Взять бутылку водки и осушить ее целиком, чтобы все мысли утонули в едком пойле. Но старый директор лишь вздыхал. Ему нужна была свежая голова, крепкие руки и твердый шаг.

Через четыре дня на совете Кириллу дадут слово, и он выступит с каким-то невероятным предложением. Антон Исаевич не отрывался от окна. Он смотрел, как по стеклу сплошным потоком стекают тяжелые, набухшие капли дождя. Вдали еле различимые фигуры солдат, пытающиеся совладать с порывами ветра и укрепить купол. Антон Исаевич ждал… когда нахлынет усталость, и он наконец-то заснет. И наступит новый день, и начнется этот проклятый совет ученых. Винбург сам хлопочет за Кирилла. То, что чиновник преследует собственные цели, Антон Исаевич понял давно. Только не знал он одного, а именно: что готовит Кирилл для совета. А значит, не знает, к чему готовиться. Все складывается как нельзя хуже. Разговор с Кириллом не разрешил ни одной проблемы, а только усугубил их. По версии Кирилла выходит, что профессор сам вколол себе инъекцию, чтобы на себе проверить ее действие. «Врет он или нет? – размышлял Антон Исаевич. – Мог Данилевский вколоть и сделать себе инъекцию? Великий ученый – и на тебе, сделать укол непроверенной вакцины. И какого черта он вообще занимался вакциной, когда министерство дало другое задание?..» И даже система слежения в лаборатории ничем не могла помочь. Она в тот день не работала из-за повреждений нескольких коммуникационных узлов, сделавших БиоНИЦ уязвимым. Сверкнула молния. Яркий ветвистый всполох прорезал тучи. Раздался грохот. «Кирилл сказал, что объявит о своем варианте исследований на заседании совета, – Антон Исаевич вновь погрузился в раздумья. – Но что он собирается сообщить совету такого, что не пожелал сообщить мне? Зря я отговорил майора от допроса Кирилла. Сейчас бы мы все знали и знали, к чему готовиться. Винбург ведет свою игру, и этот юнец в ней главная фигура, без сомнений».

Две молнии прорезали небо. Под грохочущими перекатами грома дождь усилился. Антон Исаевич подошел к своему столу. Медленно стянул со стола часы, циферблат которых обвивали два дракона. Стрелки показывали ровно десять часов сорок пять минут. В голове всплыли давно забытые воспоминания. Антон Исаевич вспомнил, как шесть лет назад его друг, Кирилл Иванович Данилевский, пришел к нему с поникшей головой и безмерно пустыми глазами. Было понятно, что что-то произошло. Ответ не заставил себя долго ждать. Данилевский резкими движениями расстегнул рубашку и сдернул с себя. Антон Исаевич обомлел. На груди своего друга он видел белые пигментные пятна, уходящие по правому боку вниз. Данилевский ущипнул себя за запястье. На том месте остался небольшой неестественный бугорок кожи. Профессор смотрел в глаза другу и, ухватившись за кожу, силой дернул вниз. Тонкая перчатка-хамелеон разорвалась и слетела с ладони, обнажая белые вкрапления и полосы на коже.

Антон Исаевич пришел в себя. Перед ним были часы, в которых он видел свое отражение. Он зажмурил глаза от нахлынувших чувств. И швырнул часы в окно. Крепкое стекло выдержало. Его было не разбить. Сегодняшнюю ночь Антон Исаевич провел в своем кабинете на диване. Утром его обнаружила его верная секретарша, которая накрыла еще спящего босса одеялом и заперла дверь на ключ. До обеда в приемной все ходили на цыпочках. Зоркий взгляд верной овчарки директора ожесточался каждый раз, когда кто-то осмеливался превысить установленный ею уровень шума.

Глава 5. Лекарство

Кирилл быстрым шагом шел на работу. Его несли вперед мысли о том, что он теперь главный в лаборатории. Ночью ему домой позвонил Александр Винбург и сообщил о том, что лаборатория микровирусов переходит под прямой контроль директора исследовательского центра, но старшим в ней назначат его. Кирилл ликовал. Он не мог и представить, что все мечты так лихо начнут сбываться. И стоило лишь убрать небольшое препятствие. На его лице появилась хмурая тень. Он вспомнил лицо профессора, перед тем как уйти из лаборатории. «Это случайность, я не хотел его смерти», – убаюкивал он совесть. Проходя мимо пропускных ворот на территорию, Кирилл посмотрел на площадь перед исследовательским центром. В оцеплении стояло всего десять человек. Тента и автобуса уже не было. Движение восстановлено. Кирилл поднимался по ступеням. Его ждала новая должность – старший в лаборатории. Пусть пока неофициальная, но именно она давала ему в руки всю формальность власти. Хотя голос Винбурга, когда тот сообщал ему о перестановках в лаборатории микровирусов, звучал подавлено и даже устало. Кирилл отогнал эти мысли и вошел в здание.

Возле лаборатории его ждал начальник охраны БиоНИЦ. Он злыми глазами смотрел на приближающегося ученого и пытался сбавить внутри себя давление в паровом котле. Кирилл радостно поприветствовал Серова.

– Лаборатория в вашем распоряжении, господин Семиовский, – процедил тот сквозь зубы. – Только не забывайте, что за вашей работой внимательно наблюдают.

Кирилл почувствовал, как от начальника охраны веет жаром. Будто бы он болен и у него высокая температура. Стоять рядом с ним было небезопасно. Кирилл убрал с лица улыбку, опасаясь большей раздражительности Серова.

– Сотрудники лаборатории вам не подчиняются. Уясните это. Они могут ассистировать вам в рамках министерской работы, но не забывайте – у каждого из них своя работа.

Кирилл кивнул. Он ввел свой код доступа. Через открывшуюся дверь он увидел, что некоторые из лаборантов уже пришли на работу. Кирилл вошел. Дверь наконец-то захлопнулась, встав защитной стеной между ним и начальником охраны. Трое лаборантов стояли возле одного из столов. Увидев вошедшего, они дружно приветствовали его взглядом. Но в нем не было пресмыкания и почтения, как обычно бывало с приходом в лабораторию Данилевского. Коллеги смотрели на Кирилла с недоверием, но как равные. Перед ними по-прежнему стоял все тот же младший сотрудник, которым Кирилл был последние пять лет. Они даже не сдвинулись с места. Да и с чего вдруг им бежать за свои рабочие места?

Кирилл поздоровался и прошел к рабочему столу Данилевского. На панели управления он ввел свой код доступа, и матовая стена второй лаборатории стала прозрачной. В ней зажегся свет, рабочие места и панели управления на столах стали поочередно включаться. Лаборанты переглянулись. Понимая, что у Кирилла есть доступ к управлению всей лабораторией микровирусов, им ничего не оставалось, как признать его главенство. Кирилл вводил параметры предстоящих опытов и украдкой поглядывал на коллег. Они, переглядываясь, расходились по своим местам.

– Ребят, – прервал молчание Кирилл, – так уж получилось: нам нужно закончить два больших опыта.

В это время дверь в лабораторию открылась. На пороге стояли еще две лаборантки. Увидев Кирилла за главным столом, они быстро сообразили, что к чему, и быстро проследовали к рабочим местам.

– Повторюсь для опоздавших, – голос Кирилла немного подрагивал, – нам нужно закончить исследование «патологии 6», начатое еще профессором. Сегодня вы будете заниматься именно этим.

– А с чего это тебя поставили за панель управления? – резко спросил Константин Хавеев.

– Ты верно подметил – меня поставили за панель управления, но не более, – Кирилл быстро оглядел коллег. – Главным меня над вами никто не делал. Я вами не командую. У меня своя работа, у вас – своя. Но прошу заметить, что я по-прежнему второй человек после профессора, – Кирилл твердо смотрел в глаза Константину.

Кого и придется сломить, так это его. Главный враг после Данилевского. Он многих знал в исследовательском центре и, как говорят, к нему очень положительно относится Антон Исаевич.

– Если ты над нами не главный, то и не можешь говорить о том, чем нам заниматься, – язвил Хавеев.

Некоторые из лаборантов неодобрительно посмотрели на него. Никому не хотелось в такое время разжигать пламя противостояния.

– Как хочешь, – Кирилл пожал плечами. – Можете ничего не делать. Только пока не назначили нового руководителя лаборатории, мы все в прямом подчинении у директора. А мы не закончили с «патологией 6». Сейчас это приоритет.

– Ты, наверное, решил, что тебе дадут возглавить лабораторию? Не забывай: ты лишь выскочка без званий и регалий, даже не кандидат. Ни одного научного труда, ни одного серьезного исследования. Тебя ни за что не поставят во главе лаборатории.

– А ты думаешь, поставят тебя?

– Докторская степень меня поставит.

– Можешь ей утереться. Только почему-то доктор занимается бумажками, а лаборант вроде меня возглавляет работу, порученную ему ученым советом, – огрызнулся Кирилл. – Каждому по способностям.

Он вышел из-за стола и направился к шкафам с защитными костюмами. Он чувствовал на себе взгляд Константина и наслаждался этим. В отличие от него, Кирилл готов был еще подождать. Ведь он знает то, чего просто не могут знать его коллеги в лаборатории. Его ждет совет, на котором он намеревался представить доказательства своего ума. И его гений будет признан на самом высоком уровне, и Антону Исаевичу ничего не останется, как назначить его управляющим лабораторией микровирусов. Кирилл верил в это. В его мыслях эхом отдавались слова Александра Винбурга. И он цеплялся за них, как за лестницу, устремленную в небо. Вскоре все его старания окупятся. Столько лет разработок. Оставалось лишь представить убедительные доказательства того, что его штамм действительно является положительным и способен стать базой для разработки лекарства от «белой язвы». Надевая костюм, Кирилл только сейчас обнаружил, как сильно болят его пальцы. Они плохо гнулись, и он никак не мог сжать их в кулак. При любой попытке с силой согнуть пальцы Кирилл зажимал зубы от резкой боли. Он медленно и неумело влез в костюм. Он чувствовал, как на него все смотрят, и от этого только больше пыхтел. На лбу появилась испарина, да и сам он весь был мокрым. Застегнув последнюю липкую молнию, он подошел к первой пропускной камере.

Кирилл ввел персональный код на панели управления и активировал план работ на сегодня. Его коллеги должны были за сегодня-завтра завершить все тесты по «патологии 6» и сдать отчеты. Вторая лаборатория предоставлялась им. Сам же Кирилл целый день намеревался провести в третьей. Он посмотрел через прозрачную стену: лаборанты уже приступили к своей работе. Кто-то подбивал последние данные, перед тем как направиться к пропускной камере, кто-то уже вытащил защитную маску и перчатки, готовясь к кропотливой работе. Константин сидел, уткнувшись в бумаги. Перед ним лежал электронный планшет, на котором был подписанный профессором Данилевским последний документ.

С профессором Константин познакомился около девяти лет назад, когда их дороги пересеклись в исследованиях «рака Мотеро». Уже тогда Данилевский был легендой, хотя и овеянной ореолом непрошибаемого характера. Но именно под его крыло стремились молодые ученые. Потому что каждый проработавший с ним три года получал золотой билет на свои исследования. Данилевский всегда замечал талант и крепко цеплялся за него. Хотя были и те, кто говорил о скорее душащих объятиях знатного ученого. Как бы то ни было, но Константину нравилось работать с Данилевским. Благодаря профессору Костя был на хорошем счету и неофициально исполнял роль его заместителя, когда тот задерживался или пропадал на совещаниях, с которых возвращался в дурном настроении. В какой-то мере Константин боготворил своего наставника, хотя никогда не получал от него больше, чем кто-либо другой. И даже когда прошли три года и Данилевский, как прочили ученые, не повысил Константина, он продолжил свое существование в его тени. И с жадностью ловил падающие с его стола крохи.

Кирилл с помощью приказов через панель управления раскладывал на столах в третьей лаборатории необходимые реагенты. Боковым зрением, а иногда поворачивая голову, он контролировал передвижения лаборантов. Затылком он ощущал, что на него смотрят, пытаются проконтролировать, что именно он делает. В какой-то момент Кирилл пожалел, что во всеуслышание сообщил о том, что работает над министерским заказом. Каждый раз как он поворачивал голову в сторону второй лаборатории, он видел, что лаборанты работают, уткнувшись в микроскопы или пробирки. Монотонная работа шла своим чередом и никак не могла коснуться гениальных порывов Кирилла. Даже Константин сидел в общем зале и был погружен в писанину. Сегодня он редко заглядывал во вторую лабораторию. Ему хотелось находиться как можно дальше от самодовольства, исходящего от Кирилла, поэтому он взял на себя ведение отчетов о проделываемых опытах.

Кирилл пытался взять себя в руки. Прошло уже больше часа, а он так толком и не приступил к активной работе. Ему нужно было взять у себя кровь, чтобы начать ее исследование. Прошло уже столько времени, а он до сих пор не знает, что внутри него поселилось. Он посматривал на коллег. Прозрачные стены лишали всякой надежды на скрытность. Кирилл боялся быть раскрытым и медлил. Он стоял за панелью и проводил теоретические анализы того, во что мог мутировать вирус, когда попал к нему в организм. В голове все смешалось. Он злился. Посмотрев на руку, он заметил, как ее трясет. Попытавшись сжать пальцы в кулак, Кирилл сморщился от боли. Пальцы плохо гнулись, и ему так и не удалось это сделать. Он встряхнулся – тело отозвалось волной колик. Едва сдержавшись от внезапного крика, Кирилл посмотрел на лаборантов. Они по-прежнему работали, не обращая на него никакого внимания. Тихо топнув ногой, он попытался справиться с волнением. Он нажал на несколько кнопок на панели. Механические руки в закрытом боксе приступили к размещению реагентов по пробиркам. Кирилл определился с приоритетностью задач. Он посмотрел на часы: до обеда осталось чуть меньше двух часов. Решение было очевидным – анализы нужно отложить до того момента, пока он не останется один.

Определившись с одним пунктом, он принялся за другой. Нужно подготовить базу для совета ученых. Кирилл приступил к синтезированию вируса положительного штамма. Сегодня он занимался только им. День был отдан ему. Необходимо было стабилизировать его состояние и выяснить пределы его адаптивности – способен ли он быть истинным положительным штаммом и комплиментарно цеплять любые вирусы или же его действие ограничивалось лишь вирусом нулевого иммунитета и мониями.

Погруженный в работу, Кирилл очень скоро потерял счет времени. Положительный штамм демонстрировал удивительную жизнестойкость и выдерживал любые деструктивные испытания. Однако скоро подтвердилось, что штамм положителен лишь к нескольким вирусам, а именно к тем, что стали основой для его мутации. В данном случае это был ВиНИ. Кирилл повторил слияние положительного штамма с мониями, но произошло неожиданное: они полностью поглотили вирус. Кирилл был в ужасе. Наверное, что-то не так сделал, он пытался найти объяснение. Все же получалось в предыдущие дни, что случилось сейчас? Кирилл не сдавался. Он дотронулся до левого плеча, где раньше была капсула. В его теле гулял именно симбиоз моний с положительным штаммом. Он добавлял к раствору с положительным штаммом пробы моний, взятых у разных людей. Результат был одним и тем же – монии поглощали положительный штамм. «Невозможно!» – кричал про себя Кирилл. Он вывел на экран записи по предыдущим опытам. Перепроверяя все свои шаги, он пытался найти ошибку в сегодняшних действиях, но все было верно. Просто в этот раз монии вели себя совершенно иначе. Загадка, на которую Кирилл не мог отыскать ответа. Оставалось задействовать генетику. Взглянуть так глубоко, как это может позволить техника. ДНК-анализ будет готов максимум через час. Кирилл взглянул на часы: обед начался полчаса назад. В лаборатории, кроме него, никого не было. Кирилл вышел во вторую лабораторию. Он как можно быстрее пытался снять защитный костюм. Но от резких движений суставы рук и пальцев отзывались резкой болью. Он все еще не мог полностью сгибать пальцы и раздевался медленно, оголяя левую руку. С помощью микрошприца он взял кровь, отстриг пучок волос, соскреб немного ороговевшей кожи, после чего попытался вновь втиснуться в костюм, не причиняя себе сильной боли. До конца обеда оставалось двадцать минут. Кирилл надеялся на то, что лаборанты досидят до конца, так как сегодня над ними не было руки с кнутом и довлеющего взгляда. В третьей лаборатории он поместил в анализатор свою кровь, перед этим поместив маленькую алую каплю под микроскоп.

На большом экране появилось увеличенное изображение. Кирилл внимательно смотрел и не мог ничего понять: судя по визуальной картинке, все было в норме. Форма клеток, консистенция и их движения. Кирилл увеличил изображение в несколько раз. Рядом с круглыми клетками лейкоцитов плели свою сеть монии. Они быстро делились и сплетались вокруг красной клетки, похожей на плюшку, непрерывной цепочкой. Каждая клетка оказывалась в сетчатом мешке, который затягивался непрозрачной мембраной, полностью обволакивая клетку. Часы показывали без десяти час. Кирилл положил под электронный микроскоп свой волос. Многократное увеличение показало очень слабое проникновение моний. То же он увидел и в клетках кожи. Кирилл сделал вывод, что процесс видоизменения лейкоцитов идет достаточно медленно. Но симптомы в его теле говорили о том, что на организм оказывается резко негативное влияние. И если это не монии, которые только осваиваются в его организме, то что же еще? Анализатор крови издал протяжный сигнал, и на мониторе высветилась картинка со шкалами. Судя по анализу, кровь Кирилла претерпевала значительное изменение. Ее структура сильно изменялась. Уровень «рабочих» лейкоцитов стремительно падал, тогда как количество АТ-цитов начинало расти. АТ-циты – это первый признак заражения «белой язвой». Помимо моний, в крови содержался штамм вируса нулевого иммунитета и небольшой процент неизвестного вируса. Система вывела его формулу – это был положительный штамм. Кирилла затрясло. Он никак не рассчитывал на то, что в его крови будет ВиНИ, ведь он предполагал, что нашел лекарство от него и положительный штамм должен был его убить. Однако через пару минут, когда в лабораторию вошли девушки-лаборантки, Кирилл вернул сознание в трезвое русло. Штамм ВиНИ обнаружен в его крови, но симптомы, которые демонстрирует его тело, не относятся к вирусу нулевого иммунитета. Кирилл сделал дополнительный забор штамма ВиНИ из своей крови. Вирус нежизнеспособен. Он обладал набором вредоносных инструментов, но не обладал путями их передачи. Он был лишен средств для влияния на окружающие клетки и был полностью законсервирован в тонком слое мембраны. Кирилл предположил, что это может быть положительный штамм и его действие. Так оно и было. Сделав анализ взятой крови через час, Кирилл обнаружил, что количество положительного штамма в разы увеличилось, впрочем, как и моний с АТ-цитами. Система однозначно выдавала поглощение организма «белой язвой». Перспективы были ясны. Кирилл нахмурился. Он размышлял. Полученный от взаимодействия положительного штамма и моний раствор, содержащий в себе код ВиНИ, мог стать хорошей основой для лекарства от вируса нулевого иммунитета. Винбургу ведь он так и сказал, что нашел его. Но на самом деле до этого было еще далеко. Кирилл мялся от мыслей. Он чувствовал, что в состоянии ускорить процесс испытания. Полученный симбиоз положительного штамма и моний успешно разрушил вирус нулевого иммунитета, взятого из крови его матери. «Мама», – от этого слова щемило в груди. Она ждет сына, а ее вирус ожидает очередной порции блокаторов. Кирилл подошел к панели управления во второй лаборатории. В голове его бушевал настоящий ураган. Он вспомнил, что в четверг он должен был улетать домой, чтобы привезти уколы. Кирилл со злости сжал кулаки, но тут же его пронзила резкая боль. Не выдержав, он заскулил. Но стена лаборатории сохранила его секрет. Кирилл думал о четверговом заседании ученого совета в министерстве и Александре Винбурге, который держал для него дверь открытой. Как же так? Снова проделки судьбы и распутье. Кирилл подошел к стене и посмотрел на свой рабочий стол в общем зале, в одном из ящиков которого лежали 32 ампулы с оранжевыми бирками. Очередная порция блокаторов. Очередная отсрочка. Сколько ему еще удастся сдерживать агрессию ВиНИ?! «Нужно действовать», – Кирилл решительно поднял голову. В его голове зрел дерзкий план. Мысль, как повергнуть вирус раз и навсегда. Ведь он нашел способ, против которого ВиНИ бессилен. Кирилл сел за стол с панелью управления и вывел на экран подробные анализы крови матери. Ему нужно было подтверждение того, что в ее крови содержатся АТ-циты. Так и есть. «Сын своей матери», – довольно произнес Кирилл. В его крови тоже находилось некоторое количество нежизнеспособных АТ-цитов. Нужно было рискнуть. Нужно было адаптировать лекарство, который он постоянно готовил для матери, скрестив его с новым штаммом. «Я ведь жив», – убеждал себя Кирилл. Он думал о «белой язве», которой заразится его мать. Монии будут делиться в ее крови, так же как и в его. Кирилл посмотрел на анализы крови. «Если „белая язва“ не убила меня, то и ее она не убьет. Она тоже носитель, ведь поэтому у нее АТ-циты», – Кирилл уже не мог свернуть с намеченного пути. В его глазах горел победный огонь, который застил ему путь. Но он шел уверенно и твердо ставя шаг. Он приказал роботам приготовить слабую сыворотку из того лекарства, что уже приготовил для мамы. Осталось добавить туда положительный штамм. Но Кирилл никак не мог сегодня его получить. Он отмахнулся от пробирок в закрытом боксе, в которых осадком выпал положительный штамм. Кирилл нашел другой способ вновь получить положительный штамм. Он собирался синтезировать его из своей крови. Механизированные руки заканчивали работу по приготовлению промежуточной сыворотки. Кирилл увлеченно проводил необходимые тесты и анализы крови для извлечения жизнестойкого положительного штамма. Погруженный с головой в работу, он не заметил, как рабочий день подошел к концу. Как все лаборанты завершили свою работу и покинули лабораторию. Кирилл делал то, что у него получалось лучше всего – был погружен в работу и был в одиночестве. Когда охранники начали семичасовой обход, Кирилл вынырнул из пучины анализов и кропотливой работы. Испугавшись отсутствия всех, он попытался забить тревогу. Но, посмотрев на часы, понял, что все в порядке. Пустой желудок сердито намекнул о необходимости отправить в него хоть какую-то еду. Кирилл удивился, что не заметил, как продержался без еды столько часов. Но нужно было поесть. Он окинул взглядом рабочий стол. И его окатило волной удовлетворения от проделанной работы. Рядом с центрифугой стояли 32 пробирки с раствором под лекарство. В закрытом боксе роботы заканчивали процесс последнего деления, и через несколько минут в пробирке будет содержаться чистый положительный штамм. Можно и поесть.

Кирилл вышел в общий зал. Стянул маску и глубоко вдохнул. Сухой воздух здесь казался ему самым свежим. Он направился в коморку, где стоял холодильник с едой. Открыв его, Кирилл с досадой увидел, что он был пуст. Лишь в дверце стояла просроченная баночка энергетика, которую из лени никто не желал выкинуть. Ничего не оставалось. Идти сейчас в буфет Кирилл не желал, ему хотелось поскорее изготовить лекарство. Он схватил энергетик и, открывая, направился к своему рабочему месту. Усевшись на стул, он залпом допил напиток и направил банку в мусорную корзину. Кирилл открыл третий выдвижной ящик стола и начал доставать ампулы с оранжевыми бирками. Он ставил их на стол, одновременно рыская взглядом вокруг. Вспомнил, что у одной из лаборанток в столе всегда были небольшие бумажные пакеты из кафетерия. Достав из самого нижнего ящика серый пакет, он подошел к своему открытому ящику, в котором лежала последняя ампула. Он достал ее и бросил в пакет. Приставив его к самому краю стола, Кирилл сгреб остальные ампулы. Надев защитную маску, он зашел во вторую лабораторию. Кирилл подошел к дальней стене, в которой находился закрытый люк. Это был утилизатор. При нажатии на кнопку активации крышка открылась, и из стены выехал стальной бокс. Кирилл бросил внутрь бумажный пакет с ампулами, поблескивающими прозрачным раствором и оранжевыми бирками. Нажатие на кнопку – и бокс задвинулся обратно, плотно задраившись. Раздался глухой звук. Жернова размалывали в порошок стекло.