Текст книги "Каббала"

V. Предполагаемые источники Каббалы

Перечисленные выше соображения позволяют отнести, по меньшей мере, некоторую часть материалов Зогара к периоду более раннему, чем его обнародование. Нам неизвестно, существовал ли Сефер Йецира до IX в.[216]216
  Но мы можем отметить, что один из главных противников еврейской теософии относит ее к ранним гностическим временам (см.: Grutz. Geschichte der Juden. 2 vols. 1853–1870).


[Закрыть] Оба произведения связаны с талмудическими временами, и в пределах христианской эры, вероятно, эзотерическая Традиция Израиля существовала[217]217
  Один из самых легковерных и претенциозных представителей английских оккультистов, интересующихся Каббалой с этой позиции, утверждает, что по еврейской Традиции доктрины древнейшего пласта в Зогаре старше Второго Храма (Westcott W. Sepher Yet-zirah / Trans. from the Hebrew. 2-d ed. London, 1893). Третье издание было опубликовано после смерти автора.


[Закрыть]. Определить, имела ли она место до христианской эры, является целью следующим этапом нашего исследования. И на этом этапе трудности возрастают, так как поле обзора резко расширяется. Оно во всех направлениях перекрыто последующими поколениями серьезных религиозных мыслителей. Следует продвигаться шаг за шагом и начать прежде всего с общего обзора нашей темы.

Источником происхождения доктрин каббалы считали едва ли не любую философскую или религиозную систему древности, и все предполагаемые точки соприкосновений с каждой из них тщательно фиксировали. Из этого следовало, что они заимствованы из Аккада, Индии, Китая, Древнего Египта[218]218
  Данная точка зрения широко распространена в среде французских оккультистов. «Именно в египетской науке, – пишет Станислас де Гуайта, – принесенной из Мицраима Моисеем с Исходом сынов Израиля, должны мы искать истоки Священной Традиции, передававшейся в еврейской среде из поколения в поколение из уст в уста до учеников Шимона бар Йохая, которые записали под диктовку своего учителя около II в. христианской эры Великую Книгу Света (Зогар)» (Cuaita S. de. Au Seuil du Mystere. P. 183, 184). Последнее замечание является данью оживленному интересу к этой проблеме, а спекуляции маркиза стоят не более и не менее всего того, что сходило в Париже за оккультное знание и критику. Необходимо отметить, что рабби Шимон здесь отнесен ко II, а не I в.


[Закрыть], из платонизма и неоплатонизма, категорий Аристотеля, раннего христианского гностицизма[219]219
  Даже так называемые «Символы Пифагора» необоснованно притягивались к каббалистическому учению (см.: Collectanea Hermetica / Ed. by W. Westcott. Vol. V. Id est, Somnium Scipionis et seq. London, 1894).


[Закрыть]. На наш взгляд, из всех этих противоречивых свидетельств напрашивается наиболее разумное заключение: дело не в заимствовании из какого-либо из этих источников в прямом и общепринятом смысле, скорее в человеческом сознании, когда оно сосредоточено на определенных фундаментальных и, возможно, неразрешимых проблемах бытия, возникают очень схожие, а подчас и внешне тождественные умозаключения. Каббала, в сущности, представляет собой результат такого лишенного всякой опоры вопрошания. Такие результаты являются уникальными сами по себе, но имеют некоторые точки пересечения с другими подобными попытками всех времен и народов. Они чем-то обязаны другим Традициям и памятникам прошлого, отчасти путем фильтрации, отчасти из-за своей принадлежности этому культурному ареалу и того факта, что они рождались не в безвоздушном пространстве. Конечно, следует отличать основополагающую часть Каббалы от элементов, развивавшихся на их основе. К первой категории относятся доктрина Десяти эманаций, доктрина Эйн-Соф, Великого Лица (Макропросопос) и Малого Лица (Микропросопос), отдельные мотивы которых, вероятно, восходят к истории еврейской религиозной литературы христианской эры, возможно, даже к эпохе формирования Талмудов. Мы упоминаем их здесь в силу необходимости, хотя подробно рассмотрим их далее. Темы же, развившиеся на этом фундаменте, отражают многие источники, не исключая средневековую схоластику христианской Европы[220]220
  Здесь имеется в виду каббалистическая школа Ицхака Луриа и Моше Кордоверо.


[Закрыть]. Эйн-Соф выступает как предел в концепции Божества, которого достигает всякая истинная метафизика. Вовсе не обязательно предполагать, будто она выведена из вавилонских инициаций во время семидесятилетнего пребывания там еврейских переселенцев или из греческой спекулятивной мысли александрийской школы: правильнее, видимо, рассматривать ее как продукт незакончившегося изгнания христианской эпохи, плод самостоятельной рефлексии теософствующего еврейского сознания по поводу открывшихся ему проблем, в которой наблюдаются отзвуки споров в различных культурных центрах. Это высшая точка теософской спекуляции, до которой может подняться человеческий разум и куда он всегда склонен устремляться. Доктрина сфирот, в свою очередь, представляет собой умозрительную форму другого древнего как мир способа человеческого познания, с помощью которого оно пытается преодолеть мучительный разрыв между конечным и бесконечным, между абсолютной чистотой и наличным материальным миром, всегда предстающим перед человеком как в той или иной форме нечистый. Концепции Макропросопоса и Микропросопоса выступает как поздние или ранние в еврейской мистической литературе, но как достаточно поздние в истории человеческого умозрения. Они являются попыткой разграничить Бога в Себе и Его отношение к Своим созданиям. Как и следовало ожидать, они в исключительной степени характерны для еврейства и как таковые в наименьшей мере связаны с любой внешней системой. И тем не менее точки соприкосновения существуют. Применительно к каждому и всем, времени и обстоятельствам, людям и их местам, они представляют собой особую спекулятивную доктрину, которую следовало ожидать а priori. Специфические литературные формы, в которые эти концепции облекались, свойственны исключительно раввинистическому сознанию, и лишь ему. Далее мы покажем, что эти формы подчас грубы и монструозны, однако сокровенную Традицию в ее высших взлетах можно отделить от ее экстравагантных и материалистических позднейших образований.

Если мы вспомним, какой живучестью и упорством отличается Традиция самого живучего и упорного из народов, что еврей в эру христианского благовестия жил отблеском своей былой славы, мы увидим, что он пребывал в атмосфере легенды, в которой его пылкий ум неустанно работал и из которой он не выходил ни на шаг. Не следует сомневаться, что вся еврейская литература, как и все мышление, были наполнены этой духовной атмосферой. Однако следует совершить чересчур смелый и решительный шаг от этой естественной и понятной ситуации к вере в то, что еврейскую Традицию можно вывести из одного определенного источника в прошлом и что она передавалась в неизменном виде из поколения в поколение. Так считают писатели-оккультисты и некоторые другие мыслители, не имеющие, правда, склонности апеллировать к мистике для подкрепления своего мнения. Мы не имеем оснований утверждать вслед за Баснажем[221]221
  L. Vol. III. Ch. XIV.


[Закрыть], что истинной колыбелью Каббалы является Древний Египет, хотя вполне возможно, что Израиль усвоил в долине Нила нечто, не отразившееся в Пятикнижии. Отсутствуют причины соглашаться с бывшим Великим Мастером Древнего Принятого Ритуала Франкмасонства Юрисдикции Юга Соединенных Штатов, предполагающим существование прямой связи доктрины зороастризма[222]222
  О таблицах, показывающих «гармонию и идентичность халдейской философии с еврейской Каббалой», см.: Chaldean Oracles of Zoroaster / Ed. by Sapere Aude. London, 1895. P. 8–11. Истинная ценность подобных параллелей продемонстрирована безумными выкладками архиепископа Мерина (Archbishop Meurin. Synagogue de Satan), о чем сказано в Книге десятой, § XVIII. Sapere Aude – псевдоним Уинна Уэсткотта в некоторых оккультистских кругах в Англии.


[Закрыть] с Каббалой, которая якобы возникла в период изгнания[223]223
  Pike. Morals and Dogma. Charlston, A. M. 5641. P. 266, 267 и в других местах. Ср.: Matter. Histoire Critique du Gnosticisme. Гностические системы там относятся к зороастризму и Каббале.


[Закрыть]. Мы уже отмечали, что евреи могли кое-что почерпнуть в Вавилонии, а превратности опыта пребывания под персидским владычеством вполне могли сказаться на великом корпусе Агады, окрасив многие сказания специфическим колоритом. Существуют и более отважные горе-теоретики, которые утверждают, что есть, оказывается, китайская Каббала, а Китай является родиной еврейской Каббалы. То, что эта великая малоизученная империя, в которой, как принято считать, возникло все – от алхимии до печатного станка, располагала и располагает пресловутым Тайным Учением[224]224
  В соответствии с ними Бриан (Bryant. Analysis of Ancient Mythology. Vol. I. P. 94) и Оливер (Oliver. History of Initiation. P. 79 et seq.) пытаются убедить нас в том, что в Китае существовали мистерии, «подобные тем, что в Индии», к тому же более или менее схожие с мистериями, впоследствии процветавшими в Греции.


[Закрыть], – давно уже стало притчей во языцех, поэтому не следует ломиться в открытые двери, лишний раз заявляя об этом. Если же кто-то стремится называть это Каббалой в том же смысле, что еврейская Каббала, то им бесполезно указывать на недопустимое злоупотребление термином. В книге под названием И-Цзин[225]225
  Об этом памятнике и его аналогиях с Каббалой см.: L›Initiation, revue philisophique des Hautes Etudes. Vol. XXXVII. No. 3. Paris, Dec. 1897. S. v. Yi-King, Taosee, Taote-King et la Numeration. P. 266 et seq.; Nus E. A La Recherche des Destines. Paris, 1892.


[Закрыть], или Книге Перемен, содержится эзотерическая религиозная Традиция, которая, как полагают, имеет определенное сходство с каббалистической доктриной, и это не удивительно, так как лишний раз демонстрирует поразительную универсальность человеческого ума, выполняющего общие для всех народов и времен мыслительные операции, пытаясь ответить на вечные вопросы о тайнах бытия. Такие аналогии отнюдь не доказывают, как пытаются убедить нас мечтатели, что есть некая Религия мудрости, которая непрерывно разворачивается на протяжении веков в форме тайной передачи. В естественном порядке истинная основополагающая религия представляет собой общую почву для всего, что не требует особого формального закрепления, поскольку от рождения вписана в сердце и ум человека[226]226
  Мы имеем в виду не так называемую естественную религию, а религию, основанную на таинствах.


[Закрыть]. Несомненный факт заключается в том, что чуть ли не на заре истории в Месопотамии обитала монгольская раса, и дает возможность предположить, что семиты восприняли что-то от монгольской Халдеи во времена Авраама[227]227
  «Власть монгольских владык Халдеи ко времени Авраама была гораздо более обширной, чем в Фивах и Дельте Нила, и победы великой восемнадцатой династии в Египте, охватывающей в лучшем случае три столетия, являются всего лишь незначительным эпизодом на фоне истории азиатской цивилизации, которая, вероятно, намного древней, органичней и оригинальней Пирамид и у которой Египет многое позаимствовал во времена его величайших правителей» (Babylonian Discoveries // Edinburgh Review. April, 1898).


[Закрыть], точно так же евреи Вавилона могли узнать о ранней форме конфуцианства. Следует согласиться лишь с тем, что евреи всюду, куда их забрасывала судьба, использовали воспринятые духовные ценности, при условии, что инициатива во всех случаях оставалась за ними, а сам процесс такого восприятия был свободным и не навязывался извне.

Избегая самых невероятных предположений, согласно которым Один, бог скандинавской мифологии, отождествляется с Аба, Верховным Отцом Каббалы, Фрейя – с Има, Верховной Матерью, Тор – с Арик Анпин, Малым Лицом, а Высшее Существо в скандинавской мифологии – с Эйн-Соф; отказываясь от натянутых параллелей с друидскими верованиями, на которых не имело бы смысла останавливаться[228]228
  Пайк, как всегда ссылаясь на неизвестные авторитетные источники, указывает, что друиды являлись истинными наследниками магов, посвящение которых шло из Египта и Халдеи, «т. е. из истинных источников каббалы» (Pike. Morals and Dogma. P. 103). Здесь ощущается влияние Элифаса Леви, употреблявшего ту же терминологию.


[Закрыть], вернемся к исходной позиции о предполагаемых гностических связях Каббалы. Следует согласиться с Кингом, считающим, что независимо от того, когда появился Зогар в нынешнем виде, некоторые его предания имеют сходство с теми, которым учили в раввинистических школах Вавилона и Тивериады[229]229
  The Gnostics and their Remains. 2-d ed. London, 1897.


[Закрыть]. Их различия отражают то самобытное развитие, которое претерпела интеллектуальная мысль Израиля под воздействием разных импульсов в период между эпохой гностицизма и публикацией Зогара. Следует также признать, что Маркос, будучи «евреем по рождению», включил кое-что из своего еврейского наследия в разработанную им систему. В то же время гностицизм не является Каббалой, хотя они имеют случайные сходные черты и можно утверждать, что существует какой-то общий для обоих явлений источник. Ближе к истине оказывается М. Амелино, когда указывает на совпадении в развитии этих двух систем[230]230
  Essai sur le Gnosticism Egyptien, ses developpments et son origine Egyptienne. Par M. E. Amelineau Annales du Musee Guimet. Vol. XIV. Paris, 1887. Это произведение было написано еще в 1882 г., что отмечено в предисловии. Ср. Эдерсхайма, который полагал, что «гностицизм, как и позднейший еврейский мистицизм, зародился от контактов иудаизма с религиозными спекуляциями Дальнего Востока». См. также Еврейскую энциклопедию, где в Зогаре видят влияние школ Веданты в индуистской философии через персидские каналы исламского мистицизма VIII и последующих веков.


[Закрыть]. Существуют структурные и внешние сходные черты между стеклом и горным хрусталем, однако стекло остается стеклом, а хрусталь хрусталем[231]231
  Pistis Sophia считали наиболее ценным документом по части аналогий между гностицизмом и Каббалой, но не стоит преувеличивать это свидетельство. Кинг отмечает, что доктрины являются идентичными и это отражает главенство принципов Каббалы. При этом создается впечатление, что он незнаком с еврейской теософией по первоисточникам. После этого гностические тексты были изданы Дж. Р. С. Мидом, который вообще не упоминал подобные параллели.


[Закрыть].

Данный подход не является философским, потому что не нужно углубляться в отдаленные времена и страны, когда объяснение данных фактов так близко. Как говорил поэт, «лучшее рядом», и, независимо от того, кто мы – художники или мечтатели, стихотворцы или комментаторы Каббалы, – мы должны создавать наше произведение или толкование, не прибегая для этого к чему-то недосягаемому. Прототип йециратической и зогарической теософии можно найти совсем близко, он заключается в иудаизме. Смешение всех и всяческих систем, столь характерное для настоящего времени, имеет параллель в той эпохе, когда возникло христианство. «В те дни, когда в пустыне на берегу Мертвого моря появился Иоанн Креститель, все старые философские и религиозные системы стали усиленно сближаться. Общественное сознание охватила какая-то апатия, и все жаждали найти успокоение в сплаве доктрин, которым приготовили путь походы Александра Великого и времена благоденствия, наступившие вслед за этим с возникновением в Азии и Африке греческих колоний. Войны Александра ввели в соприкосновение разные народы чуть не трех четвертей земного шара, и повсюду встречались и смешивались вероучения Греции, Египта, Персии и Индии. Рухнули наконец барьеры, разделявшие до тех пор страны и народы; и пока народы Запада с готовностью присоединяли к своим верованиям верования Востока, последний спешно знакомился с наследием Рима и Афин… Евреи и египтяне, тогда самые особенные из всех народов, также поддались духу эклектики, как их завоеватели, греки и римляне»[232]232
  Pike. Morals and Dogma. P. 247.


[Закрыть]. Однако евреи исходили из национальных амбиций, а не из стремления к синтезу. Конечно, находясь в таком окружении, они не могли оставаться полностью неуязвимыми для посторонних влияний, они стремились не приспосабливать к чуждым системам свою религию, а повлиять на них и продемонстрировать, что философы других народов всем обязаны Богоучению Палестины. Грек из Александрии Филон в известной степени эллинизировал древнееврейскую религию с тем, чтобы иудаизировать эллинскую философию[233]233
  Интересное исследование филоновской эклектики в высшем значении этого термина см.: Kennedy H. A. A. Philo’s Contribution to Religion, 1919.


[Закрыть]. Такой синтез открывает ближайший доступ, если не по времени и месту, то, по крайней мере, по форме и содержанию, к каббалистической теософии в отношении ее источника в еврействе. Цель нашего исследования заключается в том, чтобы упрощать, а не усложнять проблемы. Для этого достаточно сослаться на Аристобула, который за век до этого задавался аналогичными вопросами. Все то направление и строй мысли, связанные с именем Филона, оказали определенное влияние на позднейшую еврейскую литературу[234]234
  Необходимо отметить, что Артур Лилли, который усматривал буддийские корни в христианстве, открыл в Зогаре не только Триединство Филона, но и Троичность буддизма. Он же полагал, что каббала – это «одна из сокровенных книг ессеев» (Lillie A. Modern Mystics and Modern Magic. P. 14). Он также указывает, что «она написана на основании предания неким Моше де Леоном». Это показывает, что он незнаком с иными каббалистическими произведениями, помимо Зогара (Ibid. P. 13). В итоге он утверждает, будто «это книга Магии» (Lillie A. Madam Blavatsky and her Theosophy. P. 194). После этого заявления не удивляет открытие, что апостол Павел является каббалистом (Ibid.). Того же поля ягода и Якоб Бёме, «Три начала» которого (одно из них «Царство ада») определенным образом связаны с тремя высшими сфирот. Аналогичные беспочвенные спекуляции см.: Lillie A. Buddism in Christendom.


[Закрыть], хотя нельзя исчерпывающе раскрыть историю этого влияния и то, как оно конкретно сказывалось на этой литературе. Вместе с тем не следует ошибочно утверждать, что Каббала представляет собой платонизм, просочившийся через Филона и еврейскую школу из Александрии, или что на Традицию иудаизма оказало значительное воздействие филоновская мысль. Когда в Сефер Йецире (Книге Творения) мы обнаруживаем буквенные символы Логоса, посредством которых Бог творил вселенную, очень легко прийти к мысли, что было оказано греческое влияние. Однако Сефер Йецира – творение еврейское по существу, что не позволяет рассматривать ее в категориях платонизма. Вместе с тем нам известно, где искать некоторые точки соприкосновения. Что касается доктрины, созданной комментаторами Сефер Йециры до выхода в свет Зогара, литературы, связанной с ними, и самого Зогара, а также позднейшей литературы, в которой сознательно и откровенно используются греческие источники, то здесь ситуация гораздо сложнее[235]235
  Например, книга рабби Авраама Когена Ириры Porta Colorum, являющаяся третьей частью Apparatus in Librum Sohar Розенрота, написана с явной целью увязать догмы Каббалы с платонистической философией. Впоследствии та же тема была раскрыта христианскими писателями, многие из которых пытались связать Каббалу с Аристотелем, в таких произведениях, как: Burgondo. Podromus Scientiarum Artiumve liberalium ad ipsos Peripateticae Scholae et Kabbalisticae doctrinae perissimos fontes revocatus. Venice, 1651. К ним также следует отнести Томаса Кампанеллу, который в своем трактате De Sensu Rerum et Magia (Frankfort, 1620) пытался соединить Каббалу и неоплатонизм, пытаясь объяснить мироздание.


[Закрыть]. Филон резко противопоставляет Бога и материальный мир, бесконечное и конечное. Аналогичное противопоставление содержится и в Зогаре, который в данном случае может представлять всю каббалистическую литературу. Филон отмечает абсолютную трансцендентность Бога; то же относится и к Зогару. Согласно Филону, природа Бога в Себе не может быть выражена в дефиниции и является бескачественной, как таковая. В Каббале осуждается любая попытка описать сокрытого Бога даже посредством атрибутов, через которые Он являет Себя. Все филоновские определения Бога негативны; сравним с latens Deitas[236]236
  Бог сокровенный (лат.).


[Закрыть] Каббалы. Филон утверждает, что Ему невозможно дать никакое имя. Каббала согласуется с этим положением[237]237
  Необходимо понимать, что в Зогаре утверждается некий Божественный модус, в котором Бог был один со Своим Именем, но до этого предшествовало состояние, когда не было Имени.


[Закрыть], хотя каббалисты и приводят длинный список Имен Божиих и толкуют их значения и силу. Филон считает Бога Священного Писания антропоморфным и аллегорически истолковывает все описания, атрибуты и манифестации Божества в Ветхом Завете: сравните доктрину о двух Лицах, назначение которых, как полагают, объяснить этот антропоморфизм по принципу nec plus ultra[238]238
  Доведение до крайности, до абсурда (лат.).


[Закрыть]. Для Филона буквальный или прямой смысл Писания являются завесой; то же относится и к Зогару. Филон интерпретирует Писание буквально или символически в зависимости от поставленной задачи; такова же и каббалистическая экзегеза. Филон определяет видимый мир как врата мира невидимого; он считает возможным непосредственное созерцание Бога, существование архетипического мира и то, что вещи зримые выступают подобиями вещей незримых[239]239
  В Каббале существует двойное соответствие между вышним и нижним мирами: один – трансцендентальный, мир феноменов, явлений с их архетипами в ноуменальном, умопостигаемом мире, и другой мир – природный в более узком смысле этого термина, который можно выразить аксиомой: «Нет на земле ни одной травинки, которой на небесах не соответствовала бы какая-либо звезда». См.: Kircher. Mundus Subterraneus. Vol. II. P. 401b. В этой максиме отражена вся натуральная магия. Ср. Зогар, где эта доктрина постоянно присутствует.


[Закрыть]; ярко выраженные пересечения со всеми этими положениями можно найти в доктрине Каббалы. Эти аналогии являются слишком многочисленными, близкими и знаменательными, чтобы остались хотя бы малейшие сомнения в том, что такие каббалистические мотивы существовали в Традиции Израиля раньше, и Филон лишь подтверждает факт существования мистического учения в еврейской Традиции. Сохраняются спонтанность, посвященность, оказываются последующие влияния – все это необходимо для объяснения существования Зогара и его взаимосвязей, но не его источника. Напротив, в Зогаре объясняется, откуда произошел Филон. Но главное – это напряженная, самостоятельная работа мысли, в ходе которой используется Традиция как завеса, которая не может скрыть глубинную индивидуальность и иногда оказывается гораздо ближе по духу к нам, чем представляется из-за ее формы. Это возможно также установить на философских основаниях, так как, несмотря на завуалированность символического языка, специфические искажения, порождаемые сложнейшей оптикой, человеческие чувства и стремления имеют общий корень. Изощренный язык Каббалы, многослойные красочные напластования и фантастические способы выражения не могут скрыть, что наши собственные искания и вопрошания выражаются на свой особый лад в этой книге, написанной на языке изгнания. И вместе с поэтом мы признаем, сколь истинно вся мудрость и предание есть

 
Та
Часть голода и жажды сердца,
Неистовства и пламени ума,
Взалкавшего запретного плода
Эдема яблок золотых,
Дабы унять и жар его, и боль.
 

Верный Пастырь Зогара вкладывает в уста Отца вселенского Израиля такие слова: «В сем мире Имя Мое пишется ЙХВХ, а читается Адонай, но в мире грядущем оно будет читаться, как написано, дабы Милость была со всех сторон»[240]240
  Zohar. Cremona ed. Pt. I. Fol. 106a.


[Закрыть]. Здесь и сейчас, в этой точке XX столетия, мы могли бы иначе выразить тоску, упование, веру, представленную в такой символической форме. Однако эта старинная символика по-своему выражает то, что все мы стремимся выразить, и все же мы не уверены, что наш современный язык мог бы передать это лучше. Здесь оправдываются пути Божии по отношению к человеку, и в этом заключается смиренное упование благочестивой души на то, что в великий день Господень не будет посрамления Его чадам. Несмотря на помраченность наших путей, мы твердо верим, что Он есть свет. Хотя в сердце своем мы пишем Милость, но читаем Закон и его суровый порядок на всех путях своих, в один прекрасный день мы познаем, что это Милость со всех сторон, высшее выражение Закона, или что Закон есть тот порядок, при котором нам явлена Божественная любовь. В данном послании, а не в бороде Микропросопоса, Малого Лица, и не в числе миров, подвешенных на волосах Арик Анпин, заключаются непреходящая красота и смысл Каббалы. Гематрия и тмура являются развлечением для не в меру серьезных детей, но голос великих мудрецов Зогара, выражающих язык сердца Израиля, нуждается не в играх со словами для раскрытия изрекаемого им смысла. Набатный гул этих речений, словно удар тока, пробуждает в истинном верующем нашего времени осознание того, что Великое Собрание состояло из наших собратьев.

Подобный подход отрицает всякую претензию на боговдохновенное происхождение Традиции и определяет теорию первобытного происхождения как миф. Это препятствует тому, чтобы считать каббалистические доктрины делом рук одного человека.

Как подсказывает интуиция, такие доктрины не мог создать лишь один рабби Моше де Леон, и это не требует каких-либо доказательств. Они созданы в ходе длительного процесса. Поскольку Зогар, вероятно, обрел известную нам форму довольно поздно, вполне возможно, что часть его действительно создана этим евреем из Испании. Несомненно, что такие части значительно уступают целому. Сервантес сочинил множество неудачных романсов до и после того, как написал свой роман о рыцарстве. То есть Галатея не воспрепятствовала появлению Дон Кихота. Аналогично Бероалд де Вервиль писал книги по алхимии, к которым пренебрежительно относились даже алхимики, но он же создал Moyen de Parvenir[241]241
  Способ явления (фр.).


[Закрыть]. Любой magnum opus[242]242
  Великий труд, шедевр (лат.).


[Закрыть] изначально немыслим, и пропасть, отделяющая «Страдания молодого Вертера» от второй части «Фауста», подобна пропасти между Эйн-Соф и Малкут, которую призван был заполнить сфирот.

Появление любого великого творения предсказать невозможно, но оно возникает не на пустом месте, а ему что-либо предшествует. Каждый образованный человек знает, что появлению пьес Шекспира предшествовали старые пыльные хроники. До окончательной редакции Зогара существовали какие-то сырые – устные и письменные – материалы, часть которых без всякой обработки была включена в его состав. Так, Книга Сокрытия имеет столь же явные признаки древности, как и Книга Творения.

Существует известный предел, за который серьезный критик не переступит. До сих пор мы оставались на более или менее твердой почве со скудным свидетельством святого Агобарда, при условии, разумеется, что оно корректно. С рабби Шимоном бар Йохаем мы находимся на почве предания и не сомневаемся в том, что в этой dramatis personae[243]243
  Драматическая личность (лат.).


[Закрыть] аутентичности не меньше, чем в персонажах Turba Philosophorum. Мы не утверждаем, что подобные имена применяются лишь для отвода глаз, чтобы было какое-то основание в предании, но их нельзя считать реальными или историческими. Они представляют собой, скорее, нечто среднее между беглыми записями репортера и воображаемыми беседами У. С. Лэндора.

VI. Исламские связи Каббалы

Когда евреи в изгнании искали утешения в теософии и создавали самую возвышенную часть Каббалы, которая представляла собой смешение Традиций, мистических спекуляций, привнесений извне, чаяний, воспоминаний о своей избранности и славе, следует всегда иметь в виду, что в своем бытие, как и все непривычное при столкновении с чуждым окружением, они вынуждены были приспосабливаться к этим условиям и претерпевать известные изменения. Нет сомнений в том, что еврей представляет собой некий экзотический антропологический тип в любом уголке мира. Его невероятное упорство в сохранении своего особого существования настолько выходит за всякие представимые рамки, что требует объяснения в специальном законе Провидения. Тем не менее мы наблюдаем, что в любой стране он привносит определенные коррекции в свой образ жизни ради собственного выживания. Это относится и к материальным вещам, повседневной жизни, и жизни духовной. Он многое усваивает, ничего не теряя. Еврей из Салерно не похож на еврея из Франции, испанский еврей отличается от первых двух. Не стремясь увеличить и без того огромный список гипотез о происхождении Каббалы, заметим, что эта литература естественно, пусть отчасти, обусловлена тем местом, на котором она выросла, если частично не родилась.

Признав самобытность еврейской мысли и выделив ее связи и соответствия в отдаленных временах и местах, рассмотрим теперь то, что находится поблизости. Мы не оспариваем и не защищаем мнение о том, что Израиль обладал некой Традицией, передаваемой изустно с самых давних времен. Этому можно найти реальное подтверждение, достаточное, чтобы предположить, что она существует, но не настолько определенное, чтобы обрисовать его конкретные черты. Попытаемся установить, где впервые начали циркулировать каббалистические трактаты. Существует один ответ: в Испании. Возникает вопрос: в каких условиях жили евреи на Пиренейском полуострове в интересующий нас период, т. е. с IX в.? Они значительно отличались от условий их существования в других странах Западной Европы. Конечно, Испания, не являлась для евреев Райским садом, и все же это был для них некий оазис в великой пустыне Изгнания[244]244
  См. уже цитированную книгу: Finn. Sephardim. P. XI и особенно P. 142, 143.


[Закрыть] по той простой причине, что их большинство не находилось под властью христиан[245]245
  Вместе с тем бедность христианских правителей в Испании до XIII в. заставляла их покровительствовать евреям.


[Закрыть]. Испанские евреи обладали известным иммунитетом, они пользовались значительным политическим влиянием, многие из них занимали высокие посты во властных структурах. Поэтому неудивительно, что Испания стала крупнейшим центром еврейской литературы и философии. Из этой страны еврейские трактаты попадали во Францию и Италию под арабизированными именами авторов и воспринимались в мусульманской среде как мистические спекуляции и толкования выдающихся ученых. В качестве яркого примера можно привести Авицеброн. Несомненно, что мусульманская ученость повлияла на раввинов[246]246
  Перевод Талмуда на арабский рабби Йосефа, ученика Моше, облаченного в мешковину, в правление Ал-Хакима, халифа Кордовы, в X в., в данном случае служит лучшим примером, хотя перевод, если он был осуществлен, до наших дней не сохранился.


[Закрыть], которые, со своей стороны, оказали воздействие на исламских ученых[247]247
  Исламская мистика почти совпадает с миссией великого пророка Ислама. Например, секта Гоолат, знаменитая «сумасбродными» доктринами, восходит ко времени Али. См.: Secret Societies of the Middle Ages. London, 1846. P. 29, 31.


[Закрыть]. Здесь нас не интересуют вопросы приоритетов и предпочтений.

Выше уже отмечалось, что Зогар представляет еврейскую теософскую мысль предыдущих столетий, которая претерпела определенные трансформации. Существовавшее с талмудических времен Традиционное знание пополнялось из разных источников и развивалось многими мыслителями Израиля. Полагаем, что упоминания о его основном ядре впервые появились в христианскую эру в Палестине и, как известно, его связывали с именем рабби Шимона бар Йохая. Но вопреки легенде о том, что его рукопись была прислана Нахманидом из Палестины, все указывает на Испанию и юг Франции как на главные ареалы, где была распространена литература этого типа. Можно предположить, что на его появление оказал сильное воздействие определенный строй мистической мысли, превалирующий в одном из этих регионов или в обоих сразу. Существуют доказательства, что подобное влияние имело место вне Зогара и до его появления в том виде, в каком он дошел до наших дней. Это наиболее полно и отчетливо прослеживается в послезогарической мистике и в комментариях на Зогар испанских каббалистов. В то же время нет оснований согласиться с современным разрушительным критицизмом, определяющим Зогар не более чем как репродукцию или эхо арабской теософии или находящим единственный источник всей Каббалы в исламской мистике, а также греческом влиянии в арабском изводе. Этой точки зрения придерживается Толук. Мы отмечаем лишь внешнее сходство и переклички, мы судим по другим критериям об истинном значении доктринальных сходных черт суфизма и Каббалы относительно состояния Божества в Его сокрытости, действия Божественной воли в начале творения, эманации миров и т. д. Такие аналогии представляют интерес сами по себе, и впервые выявивший их востоковед сделал большой шаг для своего времени[248]248
  См.: Tholuck F. A. D. Sufismus, sive Theosophia Persarum Pantheistica. Berlin, 1831. C. v. passim. Также см.: Ortu Cabbalae. Hamburg, 1837.


[Закрыть]. Приведем один из многих примеров, содержащихся в других источниках и имеющих неопровержимые доказательства. В середине XV, а точнее с 1414 по 1492 г., творил суфийский поэт по имени Нурэддин Абдуррахман, известный как Джами из Герата. Венецом его поэтического наследия является сборник поэм «Семь престолов». Последняя поэма этой «Седмерицы» – «Саламан и Абсаль» – представляет собой мистическую повесть о земной и небесной любви. В эпилоге, в котором поэт раскрывает смысл всего произведения, есть такие строки:

 
Непостижимый Творец, когда сей мир
Творил, Он прежде сотворил Перворазум,
Первый в цепи из Десяти Умов, последний же
Единственный посредник в нашем мире
Ум деятельный, так назовем его.
 

Если мы признаем метод и ценность свидетельства, которое до сих пор удовлетворяло несколько авторитетных исследователей, относящих Каббалу к определенным источникам в философии и религии, мы смело можем сделать вывод из этих строк, что к 1450 г. суфийский поэт, живущий далеко от Испании, в Герате, усвоил с незначительными чисто поэтическими вариациями каббалистическое учение о десяти сфирах-сфирот[249]249
  См.: Книга пятая. § II.


[Закрыть] за 100 лет до того, как Книга Творения и Зогар появились в печатном виде. Мы выбрали этот пример, потому что он показывает отправную точку для отслеживания возможного соприкосновения мистических сект ислама и мистических сект Израиля.

В качестве еще одного примера рассмотрим учение, изложенное в Небесном Десатире, которое описывается как «самая ранняя попытка древних персов создать космологию»[250]250
  Наши знания ограничиваются переводами Мирзы Мохамеда Гади, опубликованными в выпусках The Platonist (Vol. III, IV).


[Закрыть]. Необходимо отметить, что Десатир представляет собой откровение, данное великому пророку Абаду, безосновательно отождествляемому с Авраамом. «Природа Бога непознаваема. Кто дерзнет познать ее, кроме Его (Самого)? Полнота, единство и личность». – «Его сущность и никого, кроме Него». Из сей сущности произошел в вольном творении «Тот, чье имя Бахнам. Называемый Изначальным Умом и Первопричиной», а из него «Ашам, второй ум», который, в свой черед, сотворил ум нижележащего неба, именуемого «Фамешам». Из сих произошли «Ум неба Каниан», или Сатурна; Армузда, или Юпитера; Бахрама, или Марса; Хуршада, или Солнца; Нахида, или Венеры; Зира, или Меркурия; и Маха, или Луны.

Мы видим конструкцию, включающую десять умных сущностей, которые напоминают эманации ассоциируемых с планетами сфирот.

Рассмотрим еще одного мыслителя. В 1100 г. в Кадиксе в Испании родился Абу Бакр ибн Ал-Туфал, известный арабский врач, поэт, математик и суфийский философ, он умер в Марокко в 1186 г. Его главное сочинение представляет собой нечто вроде философского романа под названием «Жизнь Хай Ибн Йокдана», философа-самоучки. В этом весьма любопытном произведении мы видим особую форму сравнения, почти в буквальном виде встречающуюся в книгах Каббалы. «Божественная сущность подобна лучам солнца, которые распространяются по непрозрачному телу, и кажется, будто они исходят из глаз, хотя они всего лишь отражение от его поверхности». Кроме того, оно содержит: а) Эйн-Соф под названием Единый Истинно Единый; б) отражение этой Сущности, пребывающее «в вышней сфере, в коей и за пределами коей нет тела, Сущности, лишенной материальности, каковая была не Сущностью Единого Истинно Единого, не самой сферой, не чем-то иным, помимо этих двух; но была подобна образу солнца, как является оно в хорошо отполированном зеркале, не будучи ни тем и ни другим, и, однако, неотличимо от них»; в) нематериальную сущность сферы неподвижных звезд; г) сферу Сатурна и остальные сферы в полном соответствии со схемой Десатира, они завершаются в этом мире, подверженном деградации и распаду и охватывающем все, заключенное в сферу Луны. Все материальные сущности не тождественны друг другу, но и не отличаются от остальных и от Единого Истинно Единого[251]251
  См. об исправлении человеческого разума в «Жизни Хай Ибн Йокдана», «написанной на арабском более 500 лет назад Абу Джа-афаром ибн Тофайлом». Новый перевод осуществлен с арабского оригинала Саймона Окли (Simon Ockley, A. M. London, 1711).


[Закрыть].

Сердцем суфизма является доктрина растворения в божестве, а суфизм современен самому исламу. Он выступает пантеистичным по своему духу[252]252
  На эту и общую тему см.: Prof. Reynold A. Nicholson’s Studies in Islamic Mysticism. 1921, особенно гл. II.


[Закрыть], что понятно из задач, которые он ставит перед собой. Одни находят его истоки в Индии, другие – в гностицизме, но данный вопрос в этом случае не представляет собой интерес для нас. Главное, что следует отметить: такая форма мусульманской мистики была присуща той среде, где обитали еврейские каббалисты, которые, как мы полагаем, по крайней мере косвенно, принимали участие в создании Зогара. Эта среда оказала влияние за пределами каббалистического круга на взгляды представителей даже таких косных сект в иудаизме, как караимы, или буквалисты, отвергающие любые попытки внести новшества в исконное вероучение Израиля, ревностные хранители Традиции, не принимающие не только зогарическую литературу, но и Талмуд. Это доказывают многочисленные аналогии, позволяющие утверждать о ее полном слиянии с мутазилитами, арабской схоластической сектой[253]253
  Munk. La Philosophie chez les Juifs. P. 10.


[Закрыть]. Караимы не возражали против того, что их собратья воспринимали доктрины этой секты и даже называли себя так же.

Однако не следует отклоняться от темы этого раздела. Повторим, что ее цель не заключается в утверждении, что уникальная конструкция Каббалы создана мистическими сектами ислама или что суфии все позаимствовали у раввинов. Такая позиция выступает специфической чертой гиперкритики, которая, видимо, приказала долго жить. Суфии, как известно, были неоплатониками, ранних шиитов привлекал гностицизм общими тенденциями[254]254
  На эту тему с большой пользой можно прочитать замечательный очерк об исламском мистицизме: Browne E. G. A Year Among the Persians. London, 1893. В нем есть ссылки на Каббалу, с которой автор, как можно судить по тексту, незнаком, однако по тому, что он сообщает нам о суффийских комментариях к Корану, можно вывести много соответствий с поздней Каббалой, несмотря на пантеистические тенденции суфиев. Мы сталкиваемся не только с темой сокрытости Божества в Его неявленности, но и с попыткой объяснить, каким образом наш преходящий мир мог возникнуть «из неизреченной глубины небытия». Сама эта фразеология характерна для учения об Эйн-Соф. См. мнение Брауна (P. 129) о том, что ранние школы мусульманской философии в Персии принимали либо Аристотеля, либо Платона и являлись, в сущности, мусульманской схоластикой.


[Закрыть]. Но рассуждая о неоплатонизме и гностицизме, мы невольно рассматриваем Каббалу, сколь бы отдаленными такие ассоциации ни были. Утверждение, согласно которому происхождение суфизма приписывают некой женщине, умершей в Иерусалиме в I в. хиджры, означает, что суфизм зародился и развивался в атмосфере иудейской Традиции. Полагать, что Испания была колыбелью каббалистов, значит считать, что еврейские ученые теософы тесно соприкасались с мусульманскими учеными теософами. Отрицание реальности таких контактов тождественно отрицанию самой Природы. Суфизм пронизан духом пантеизма и эманационизма. Каббала не перерастает в чистый пантеизм благодаря доктрине Божественной имманентности, и их раскрывающие творения не совпадают по сути. Вместе с тем переклички между метафизикой Божественной любви и идеей мистического слияния с Богом в исламе, между учением о возвращении души к Богу в Каббале и ее единении с трансцендентным принципом, укорененным в мире Ацилут, и теорией экстатического состояния в исламе дают возможность предположить наличие не просто закономерных связей и аналогий, которые существуют между всеми мистиками, но и непосредственных исторических контактов[255]255
  Доктор Абельсон рассматривает значительно более позднюю по сравнению с неоплатонизмом и гностицизмом теорию, которая «находит отклики персидского суфизма в Зогаре», однако, к сожалению, он не называет источников (см.: Abelson. Jewish Mysticism. P. 119).


[Закрыть].