Текст книги "Каббала"

Как мы видели, изучение доктрины украшает Небесную Невесту драгоценностями, оно освящает души изучающих Тайное Учение всевозможными добродетелями. Если в Зогаре утверждается, что их достоинства неизмеримо превышают все то, что можно стяжать простыми деяниями, это, несомненно, выражает великую истину, хотя она, по-видимому, может быть ниспослана пониманию лишь избранных. Впрочем, это может означать, что простые деяния наполняются знанием по воле Божьей. Изучающие доктрину избавляются от страха вещей небесных и земных, равно как и зла, ругающего человека, поскольку познающий учение привит к Древу Жизни и изо дня в день получает от него знание. В отношении небесных вещей страх Божий выступает как начало мудрости, поглощается любовью Божьей, она же есть мудрость в действии, а к Божественному учению нельзя приступить без любви к Богу. Следовательно, идти путем Учения означает идти путем любви, т. е. вступить на путь истины, чтобы узнать, как душа возвращается к своему Наставнику. Это не труд какого-то дня или часа, но непрерывный труд, днем и ночью. Таким образом, мы постигаем, что это дело жизни, умения жить лицом к Иерусалиму, имея Бога в сердце, и в этом moyen de parvenir[86]86
  Способ достижения (фр.).


[Закрыть], приобщение к реальному бытию. В результате понятно и предостережение: тот, кто оставляет изучение доктрины, повинен не менее того, кто отделяет себя от Древа Жизни, ибо выбирает жизнь отлучения.

Последние соображения, как представляется, соответствуют обычному строю мысли, которому они и принадлежат. Однако выдержки, из которых они выводятся, выступают для тех, кто собирается изучать Тайную Доктрину, указанием на необходимость наличия осознанного единства намерения, созерцания и навыков проверки своего сердца, дабы сердце и ум ученика пребывали в невыразимом единстве, что в конечном итоге ниспосылается свыше. Что касается ее природы, то можно достаточно уверенно утверждать, что это ночь не празднования на земле, а предвечного единства в том Божественном мраке, который в других документах называется Эйн-Соф Аор, беспредельным и нераздельным светом. Праздник Пасхи (Песах) и вкушение Пасхального агнца – единственный в иудейском годовом цикле праздник воспоминания, все остальное хранится в душе Израиля. Это не является следствием неразумия. Напротив, из этого вытекает: то, что вспоминается здесь, на земле, тем более пребывает в вышней памяти. Единство же сохраняется в незыблемом покое и неизменной простоте, бесконечное и вечное. И наконец, выдержки, из которых вытекают все эти выводы, были бы не более чем праздными словесами, если исследование их смысла нельзя было бы продолжить.

По мере того как мы будем продвигаться на этих неторных путях нашего поиска, мы увидим, что Сыны Учения лишь время от времени и, скорее, мимоходом и крайне сдержанно касались общего или отдаленного и произвольного смысла письменного Слова Израиля. Напротив, было нечто такое, что, по крайней мере с их точки зрения, обусловливало разумную и даже ревностную сдержанность. Прежде всего, это одна из тех вещей, которые на неподготовленное и остававшееся в рамках эмпирического мировосприятия сознание могли оказать губительное действие.

На этой начальной стадии следовало установить коренной факт существования Тайной Доктрины, чтобы тем самым оправдать длительное последующее исследование. Изучение этой Доктрины, как таковой, и того послания, которое она доносит, если это так, до нас, будет осуществлено на последующих стадиях. Между этими двумя жизненно важными вещами и данным простым фактом вторгается все то, что относится к аппарату текстов, в том числе к их внешней истории и истории их критики.

II. Причуды оккультной экзегетики[87]87
  Пс., 34:8.


[Закрыть]

Полагают, что Каббала – это Традиция, передаваемая тайно от поколения к поколению и потом в краткой форме записанная. Одна из ее же легенд[88]88
  Такое объяснение предлагает комментатор Сефер Йециры, или Книги Творения.


[Закрыть] гласит, что вследствие печального положения Израиля, т. е. после разрушения Иерусалима, ее литературные методы стали представлять известные трудности для того, кто подступится к ней без особой подготовки[89]89
  Вместе с тем темноты, сложности и путаница вовсе не свидетельствуют о двойном смысле.


[Закрыть]. При первом прочтении эти тексты действительно представляются столь неудобопонятными, что, с одной стороны, возникает впечатление, будто они написаны на невразумительном жаргоне. С другой стороны, есть и такие ученые, в том числе Макгрегор Мазерс, которые считают, что они поняли их реальный смысл и тешат себя верой в то, что для непосвященных Каббала – тайна за семью печатями и изучение этих текстов навсегда будет чистым курьезом без всякого вознаграждения, хотя и не без проблесков неожиданных прозрений. Согласно первой точке зрения для этого необходимы большее терпение и усердие. В соответствии со второй способность к подобному усердию – дар особо избранных, а посему немногих, что представляется ничем не обоснованными претензиями. Обычно подобную идею выдвигают адепты оккультных школ прошлого века, которые претендуют на освоение Каббалы без всяких на то оснований.

Специалисты-криптографы полагают, и подтверждение этому мы находим в самом разуме, что человеческая изобретательность не может создать такой шифр, который не способна была бы раскрыть та же человеческая изобретательность. Хотя сама эта посылка предполагает веру в зашифрованность текста: следуя определенному методу, можно-де скрыть некий смысл от постороннего. И далее – нет такой символической системы и формы философской спекуляции любой степени сложности, которая не выдала бы своих секретов пытливому уму, при условии, разумеется, что символика систематизирована, а спекуляция методична, сколь бы изощренная она ни была. Существуют непонятные философии и завуалированные метафизики, равно как и темные писания. Но если в них есть смысл, он не может ускользнуть от проницательного и компетентного научного анализа, при наличии, конечно, обязательного различения смысла шифра, который безошибочно ясен с момента его выявления и построения высказывания на специфическом языке, который в своих мельчайших деталях понятен высказывающимся[90]90
  Лучший пример настоящей криптолитературы – это алхимические тексты, хотя и не в смысле зашифрованных писаний. Эти тексты достаточно ясны и прозрачны на первый взгляд; эзотерическим является смысл отдельных ключевых слов и рецептов. В этом плане их прочтение всегда представляет трудность. И если зашифрованный текст рано или поздно откроет свои тайны умению и терпению, то, например, невозможно сказать, что означает термин «Витриол» у того или иного автора, если только под этим названием не подразумевается самая обычная субстанция.


[Закрыть].

Однако существуют два соображения, которые фиксируют внимание на поверхности этого высказывания. Первое: не являются ли эти криптофилософии бессмысленными и потому не в состоянии логически выразить то, чего они изначально лишены. Или второе: если они методологически выстроены по какому-то принципу, не является ли тайна, которую они пытаются скрыть, не укладывающейся в рамки возможностей интеллектуального постижения. Из этих альтернатив, по крайней мере одна, определяется индивидуальными пристрастиями. Мы достаточно долго подвизались на поприще человеческой изобретательности, чтобы со всей определенностью сказать, что каббалистическая теософия выработала утонченную методологическую систему, во всяком случае на позднем этапе, и если la science est une noblesse qui oblige[91]91
  Наука – честь, которая обязывает (фр.).


[Закрыть], то можно со всей ответственностью засвидетельствовать этот факт, что снимает вопрос о ценностях. Пусть даже читатель, наделенный богатым воображением, переиначит наше заявление и слишком вольно интерпретирует нашу небольшую уступку интеллектуальной честности. Относительно второго соображения представляется исключительно сложным выразить даже персональное мнение об эзотерических учениях. Но поскольку познание само себе является наградой, полагаем, оно того стоит. Если эта банальная истина применима к любой сфере человеческого познания, то она относится и к так называемым оккультным наукам и философии. Однако усилия, предпринятые для их изучения, оправданны лишь иногда. В поиске сокровенного знания не бывает перерывов. Именно поэтому данное исследование заслуживает благожелательного приема, так как оно обещает всем, кто интересуется особой областью эзотерической философии, понятное определение ее проблематики и ее главных ценностей, что освободит ее изыскателей от необходимости самим все проделывать на свой страх и риск. И наконец, необходимо соглашаться с тем, дабы снять все вопросы, что те туманные трудности, на которые тайная Традиция Израиля, равно как и загадочные метафизические учения и теософии других школ и народов, представляют собой не смысл внутри смысла, а один-единственный смысл. Он может быть связан с chaos embrouillee[92]92
  Бесформенный (запутанный) хаос (фр.).


[Закрыть] того, что охарактеризовано нами как жаргон или специфический язык.

Ценность письменной Традиции Каббалы можно рассматривать с двух точек зрения. Первая – это то значение, которое она имеет для Священных Писаний иудейской и христианской религий, а также эзотерических доктрин, в той или иной степени связанных с ними[93]93
  С точки зрения традиционного оккультизма это даже более важно, чем для нормативной экзегетики. Адольф Бертет (Bertet A. Apocalypse du bienheureux Jean… devoilee. Paris, 1861. P. 51) дает очень четкое определение этих связей: «На каждой странице Пятикнижия Моисеева мы находим каббалистические выражения, указывающие, что все следует понимать в иносказательном смысле, вместе с тем ни в одной из этих книг мы не найдем полного трактата о посвящении, из чего следует, что до Моисея только устное предание отвечало за передачу таинств инициации». Своими мистическими идеями, как и языком, Бертет обязан Элифасу Леви, и его догматические положения имеют ту же ценность, что и его учителя. Каббалистический смысл Пятикнижия необходимо было предварительно выдумать, чтобы потом найти его, и дело обстоит, скорее, так, что «устное предание» передавало свои «секреты» много веков после того, как книги, в которых они предположительно зафиксированы, были написаны.


[Закрыть]. К ней можно отнести и их значение, если таковое имеется, для компаративной теологии и для истории человеческой мысли[94]94
  Следует понимать, что этот аспект эзотерической Традиции Израиля выходит за рамки настоящего исследования, которое посвящено анализу определенного рода литературы с целью выявить ее мистическую ценность.


[Закрыть]. Помимо этих столь очевидных и несомненных оснований, благодаря которым эта тема достойна изучения, существует и другая сторона, особо привлекательная для тех, кто искренне и с должным знанием отыскивает аутентичные следы сокровенного знания в глубинах прошлого. В этом случае следует установить, что понимается под существующим или предполагаемым знанием. Великую литературу, посвященную тайным псевдонаукам и оккультным философиям, изучают многие исследователи по разным мотивам, но немногие из них являются эзотериками и мистиками в прямом смысле этих слов. Аналогично не всякая попытка практического применения той или иной «тайной науки» вправе претендовать на этот титул. В большинстве случаев подобные занятия заслуживают далеко не лестного отзыва. По нашему мнению, истинный адепт теософии в самом широком смысле пытается доказать существование некоего знания, которое и является, в сущности, сокровенной наукой, дошедшей из глубины веков[95]95
  Основные аспекты этой веры, как и следовало ожидать, являются порождением Нового времени: следы ее не просматриваются до XVIII столетия, но и тогда она еще была достаточно расплывчатой. Одна из первых попыток очертить ее была предпринята М. де Бриером. В своем эссе (De Brirne M. Essai sur le symbolisme antique de l’Orient, principalement sur le symbolism Egyptien. Paris, 1847) он отстаивал идеи: а) общего происхождения всех религий; б) существования неких священнотайных эзотерических наук, в которые была посвящена только жреческая каста; в) существования в среде восточного жречества общего очень древнего сакрального языка, передававшегося в качестве теургического, магического и литургического; г) передачи этого языка при помощи иероглифов, которые сами по себе имели теургическое и магическое значение; д) дуалистического принципа презентации священных основ этих жреческих наук, главным образом теологии: 1) имитация слов – иероглифов сакральных текстов; 2) имитация мыслей – образов, идолов, эмблематических фигур богов; е) существования сакрального языка и иероглифической письменности у всех народов, обладающих эзотерическими науками, например у финикийцев и халдеев. Эта спекуляция оказалась очень суггестивной; во всяком случае, произошло так, что после появления этих фантомов и оракулов грез мы услышали голос египтологии.


[Закрыть]. Причем, говоря словами Сен-Мартина, это знание затрагивает существо отношений между Богом, человеком и вселенной, или пути соединения человека и Бога. В соответствии с легендой о своем происхождении, оно скрыто под множеством покровов. Такое знание не ограничивается одной страной и одним народом, не выступает внутренним смыслом какой-то одной религии или одного круга литературы, исключающего все другие. Полагают, что следы его существования обнаруживаются с незапамятных времен у многих народов во всех главных религиях[96]96
  О христианской религии см. Экартхаузена (Eckarthausen. The Cloud upon the Sanctuary. Letter I / Trans. by I. de Steigel; introduced by A. E. Waite. 3-d ed. 1919).


[Закрыть], оно даже якобы лежит в основании оккультной науки магии и трансцендентной алхимии. Из всех эзотерических Традиций Каббала почитается как важнейшее из учений.

Согласно такой точке зрения истинное послание Каббалы не является экзегетическим и историческим, оно не сообщает о системах, школах или интерпретациях, а является живым и духовным посланием. По нашему мнению, это, несомненно, единственная жизненно важная точка зрения, с которой необходимо рассматривать этот предмет, и это избавляет весь круг наших изысканий от обвинения в самонадеянности. Этим же мотивируется и причина предпринятого исследования и желание представить его результаты во всем их объеме заинтересованным читателям.

Все это позволяет указать на исключительное значение Каббалы; однако, к сожалению, до сих пор это утверждалось и раскрывалось с позиции некоего подразумеваемого эзотерического знания, не предназначенного якобы для широкой публики[97]97
  Мы имеем в виду различные общества, работавшие под покровом секретности и здесь, и в Париже до самого конца XIX в.


[Закрыть] и потому неафишируемого, или базировалось на свидетельстве, лишенном всякой научной ценности. Так, если рассмотреть исследования каббалистической литературы, написанные на любом современном языке с позиции оккультизма, то ни одно из них не выдерживает даже умеренной научной критики. В Англии Мазерс перевел за многие годы небольшой отрывок из Зогара с печатной латинской версии и предпослал ему предисловие, где все мифы берутся на веру. Причем у читателя создается впечатление, будто доктор Гинсбург, занимающий по отношению к Каббале резко критическую позицию, не только ее страстный приверженец, но и поборник самых невероятных вымыслов о ней[98]98
  Симптоматично, что в своей Kabbalah Unveiled Мазерс относит Дом Божий, или Элохима, и Книгу реинкарнаций, поздние каббалистические трактаты и комментарии, к самым главным разделам Зогара.


[Закрыть]. В Америке Исаак Майер, ученость которого при всей ее беспорядочности достойна уважения, в очень важных пунктах принимает на веру многие вещи постольку, поскольку они согласуются с его гипотезами[99]99
  Он фактически говорит о существовании, древности и общей, хотя и скрытой, диффузии Религии Мудрости – термин, заимствованный у современной теософии, который в последнем анализе представляется совершенно неприемлемым для мистика.


[Закрыть]. Во Франции эту проблематику лишь в общих чертах затрагивает Папюс[100]100
  Papus. La Kabbale. Tradition Secrete de l’Occident. Resume Methodique. Paris, 1892. 8vo. Вышло второе, дополненное и расширенное издание, которого мы не видели; первое подтверждает компетенцию автора.


[Закрыть]. В Германии, где все доводится до своего предела, нам не известен ни один сколько-нибудь достойный сторонник этой позиции. Мы, со своей стороны, предлагаем определить с помощью самих текстов, есть ли основания считать, что Каббала выступает каналом древней Традиции. Если эту точку зрения придется отвергнуть, необходимо снабдить тех, кто готов следовать за нами, методом исследования, который сделает ее существование, по крайней мере, вразумительным без того, чтобы все принимать на веру и ссылаться на какой-то источник знания, отнюдь не очевидный, и по вполне определенной причине, а именно потому, что такой источник отсутствует.

III. Каббала и Талмуд

Имеющую авторитет в еврейской среде литературу, которая была создана в христианскую эру, следует отличать от разнообразной научной литературы на эту тему и literati[101]101
  Литераторы (ит.).


[Закрыть], составлявших библиографии раввинистических текстов, типа сокращенно Бартолоччи и Вольфа[102]102
  На труд Бартолоччи мы уже ссылались; название работы Вольфа: Wolf. Bibliotheca Hebraea, sive notitia tum auctorum Hebra-icorum cujuscumque aetatis, tum scriptorum, quae vel Hebraice primum exarata, vel aeb aliis conversa sunt, ad nostram atatem deducta. 4 vols. Leipsic; Hamburg, 1715. 4to.


[Закрыть]. Для того чтобы определить место, которое занимает Каббала, следует кратко охарактеризовать великий и авторитетный свод трактатов, известный каждому как Талмуд. Он имеет больший объем, так как Талмуд тоже складывался с древних времен. Умеренные критики относят начало этого процесса ко времени незадолго до Рождества Христова[103]103
  Некоторые авторы из неэзотерических кругов аналогичную древность приписывают и Каббале; например, Pierre Lazousse, автор статьи s. v. Cabale Grand Dictionaire Universel du XIXe Siecle (Vol. III. Paris, 1867): «В действительности Каббала зародилась в еврейской среде в V в. до н. э. Сформировавшись из смеси восточных идей и вероучения Моисея времен пленения, она развивалась в устном виде и главным образом в секте караимов, однако достаточно определенные черты получила не ранее эпохи Филона и александрийской школы». Здесь, несомненно, ощущается влияние Франка, но необходимо отметить, что такое утверждение нуждается в доказательстве. Так, нельзя неправомочно ссылаться на Филона как на неопровержимого свидетеля существования в недрах еврейства тайной Традиции.


[Закрыть], а два его канонических кодекса, если использовать общее принятое выражение, более или менее сложились в IV–VI вв.[104]104
  Здесь следует сослаться на тезис в Jewish Messenger (июль, 1837), согласно которому: 1) Талмуд никогда не объявлялся окончательно завершенным; 2) не завершены Мишна; и 3) Гемара.


[Закрыть], причем в эти периоды, хотя и прослеживаются некоторые признаки наличия эзотерической доктрины, невозможно доказать, что существует каббалистическая литературы в том строгом смысле, в каком здесь понимается этот термин[105]105
  Совершенно очевидно, что еще ничего не было в письменном виде. Профессор Шиллер-Шинесси свидетельствует о некотором коренном материале, ассоциируемом Традицией с именем рабби Шимона в качестве его автора, однако он ничего не может сказать об эпохе, когда этот материал получил письменную форму.


[Закрыть]. Иными словами, источники Талмуда представляют собой «обычаи и установления, которыми руководствовались учителя Израиля в религиозных и гражданских делах»[106]106
  The Babylonian Talmud. Vol. I. / Trans. by M. L. Rodkinson. N. Y., 1896. 8vo. P. XV, XVI.


[Закрыть]. Полагают, что этот источник восходит к эпохе Ездры, однако можно утверждать лишь то, что материалы, собранные в Талмуде, значительно старше самых ранних письменно зафиксированных форм. Эти материалы представляют собой определенные мишнайот (термин означает повторения), а именно примечания академических вероучителей, которые в дальнейшем стали обрастать всевозможными дополнениями[107]107
  В Халакот Олам отмечено, что у еврейских законоучителей было мало списков или пергаментных свитков, на которых они записывали все предания, предписания, сентенции, законы, решения и т. п., воспринятые от своих наставников, и что эти свитки назывались книгами сокрытия. Трактат, о котором идет речь (см. Авв., 3:6), – это введение в талмудическую диалектику и формулировки. Его автор – некий кастильский еврей рабби Йешива Бен Йосеф Галлеви, творивший до и после 1467 г. Впервые издан в Константинополе в 1510 г.


[Закрыть]. Примерно до 220 г. значительное количество этих записей было собрано рабби Йегудой (бен Шимоном) ха-Насси, князем (Изгнания)[108]108
  Он был третьим патриархом западных евреев; существует легенда, будто он обратил в иудаизм императора Марка Аврелия и по настоянию этого князя собрал Мишну. См.: Palmer E. H. History of the Jewish Nation. London, 1883. P. 204, 205. Его называли редактором Мишны. Он родился, предположительно, около 135 г., а умер около 220 г.


[Закрыть], подвергнуто тщательному отбору и компилированию. К некоторым из них рабби Йегуда присоединил собственные краткие комментарии[109]109
  Старинный комментарий к этому трактату см.: Ganz D. Germen Davidis, sive Chronologia Sacra et Prophana. Leyden, 1644.


[Закрыть]. Это означает, что такой свод имел достаточно субъективный характер и отражал взгляды рабби Йегуды, отличавшегося от взглядов других авторитетов. Он даже пытался уничтожить конкурирующие мишнайот, но некоторые из них удалось скрыть, и они вновь были обнародованы уже после его смерти. Таким образом, есть:

а) Мишна, или повторения, свод трактатов, составленный рабби Йегудой;

б) Тосефта (Тосефтот), или добавления, под названием Берайтот[110]110
  Нелепости в смысле внешних вещей.


[Закрыть], имевшие незначительный или второстепенный характер, термин был введен последователями рабби Йегуды в отношении конкурирующей Мишны, которая, как утверждалось, со временем почти вытеснила первоначальный свод. Эти два соперничающих свода были впоследствии гармонизированы позднейшими раввинами;

в) отсюда возникла Гемара, т. е. заключение или завершение[111]111
  Считают, что рабби Шимон бар Йохай полагал, что изучение Гемары более похвально, чем изучение Мишны или Священных Писаний. Однако здесь под более ранним названием скрывается более поздний источник. Необходимо отметить, что название Гемара стало означать и весь Талмуд.


[Закрыть].

Гемара вместе с Мишной образуют Талмуд[112]112
  Строго говоря, термин «Талмуд» приложим только к Гемаре, но он имеет и более широкий смысл, потому что Гемара не мыслится без Мишны, толкованием которой она, по существу, является.


[Закрыть], или наставление – от слова, означающего «учить». Существуют две версии Талмуда; в обеих содержится общая Мишна. Составленная иерусалимскими законоучителями, которые представляли школу Тиверии, и рабби Йоханона бен Элиэзера (ум. ок. 279), Гемара вместе с Мишной составляет Иерусалимский Талмуд и датируется концом IV в. Гемара, собранная вавилонскими законоучителями, и особенно Раббина (ум. ок. 420), подготовленная рабби Аши (353–427) и рабби Йосе, вместе с Мишной представляет собой Вавилонский Талмуд, превышающий по объему в четыре раза Иерусалимский[113]113
  Пропорция Вавилонской Гемары по отношению к Мишне равна 12 к одному.


[Закрыть]. Он был начат в V в., а завершен в VI в., но и после этого в него включали немало добавлений.

Следует отметить, что эти два выдающихся собрания Талмудов заняли важное положение во всей литературе, которую обобщенно принято называть Каббалой. Во-первых, этот термин, как уже указывалось, технически или исторически вызывает многочисленные недоразумения. Гипотетически с позиции обоих этих литературных массивов Талмуд также относится к Каббале, как и Зогар, поскольку и то и другое передает Традицию[114]114
  «В древнееврейской литературе это название (Каббала) относится ко всему корпусу усвоенных вероучений, за исключением Пятикнижия, включая, следовательно, Пророков и Агиографию, а также устные предания, со временем введенные в Мишну» (American Encyclopedia. Vol. III. P. 521, 522).


[Закрыть]. Однако нельзя в то же время утверждать, что Талмуд является таким же каббалистическим текстом, как Зогар. Это совершенно разные по направленности явления. Древность и безусловный авторитет Талмудов не подлежит сомнению[115]115
  Это не значит, что вопрос о возрасте Талмуда не подвергался сомнению; например, французский клирик Морен (Morin), исходя из убеждения, что евреям нельзя доверять в вопросе о возрасте религиозной еврейской литературы, датирует Мишну началом VI в., а Гемару – двумя веками позднее (Exercitiones Biblicae. Paris, 1660).


[Закрыть], но многовековые исследования Зогара не позволили считать его таковым. Даже если бы доказали, что оба корпуса одинаково древние, они представляют собой совершенно разные Традиции. Талмуд ни в коей мере не выступает теософской системой[116]116
  Именно поэтому в нем отсутствуют ярко выраженные философские доктрины Каббалы. Например, в Талмуде нет никаких следов системы сфирот, с которой мы познакомимся позже, и теории эманации, с ней связанной. Ср.: Edersheim. History of the Jewish Nation. 3-d ed. P. 406.


[Закрыть]: он является Законом и комментарием, конструкцией, возведенной законоучителями из правовых, религиозных и политических элементов жизнеустройства Древнего Израиля[117]117
  Эту конструкцию понимают как «некий corpus juris, в котором закон еще неотделим от нравственности и религии». См.: Farrar F. W. Life of Christ. N. d. P. 758 (иллюстрированное издание).


[Закрыть]. Он имеет социологический, а не метафизический характер, хотя метафизика здесь допускается и существуют включения, которые могут быть отнесены к мистических[118]118
  Следует отметить, что Талмуд и Каббала соотносятся между собой так, как масонство и поздний западный оккультизм. Талмуд не представляет собой Мистику, хотя определенные мистические Традиции в нем имеются. Масонство не выступает оккультным учением, однако под эгидой Ремесла все оккультные искусства XVIII в. находят не только убежище, но и поле деятельности и развития. В одном случае способом вхождения было агадическое нравоучение, во втором – Высокие Ступени посвящения.


[Закрыть]. Помещать Талмуд в один ряд с литературой, в которой обсуждаются таинства Божественной Короны, развертывается скрытая «сущность Бога» в Его Самораскрытии в бытии мира, эманации или исхождении сфирот, метемпсихозе и судьбе душ, означает извращать истину и переворачивать все с ног на голову, сознательно путая критерии. Исидор Лоеб[119]119
  La Grande Encyclopediae. Paris. 4to. S. v. Cabbale. Vol. VIII.


[Закрыть] предлагает замечательную схему различения этих двух типов литературы в своем очерке о сравнительном положении французских и испанских евреев в период распространения Зогара. Талмудический Израиль, отмечает он, ограничивался кругом Закона: он не имел горизонта и будущего, места в жизни философии[120]120
  «В обширных собраниях, дошедших до нас с V или VII в. Христианской эры, в Талмуде и аллегорических толкованиях на Священное Писание нет следов философских спекуляций. Если мы и находим там реминисценции Каббалы, они касаются так называемой экзотерической области, или ангелологии; наличие спекулятивных элементов проявляется в этих книгах исключительно в отношении таинств, содержащихся в Берешит, т. е. первой главе Книги Бытия, и Меркава, или видении Иезекииля» (Munk S. La Philosophie chez les Juifs. Paris, 1848. P. 8). Автор – сторонник идеи существования каббалистической Традиции в талмудические времена. Необходимо отметить, что встречающиеся в Талмуде ссылки на Деяния Творения и Деяния Колесницы с критической точки зрения являются определенным известным оправданием мнения о том, что такая Традиция была известна и, следовательно, существовала. Однако эти ссылки достаточно энигматичны и их истинная природа не поддается интерпретации. Действительно, в Талмуде встречаются сообщения о том, что ученые раввины Израиля беседуют на эти темы, но содержание этих бесед не приводится.


[Закрыть]. Зогар выступил для Израиля мощным импульсом движения к идеальному; он предоставил философию, широкий горизонт, открыл еврейству в изгнании доступ к мысли мира, приобщил его к Вечности.

Первым следствием упомянутой выше путаницы стало выстраивание ложной конструкции над талмудической литературой, а именно предположение, каково ее место с позиции собственно Каббалы. В соответствии с ним такая литература имеет двойной смысл, который скрывается под буквальным или простым смыслом, лежащим на поверхности[121]121
  Эдерсхайм разделяет талмудический Традиционализм на два раздела: Галаха – законодательные предписания Отцов и Агада – вольное толкование (History of the Jewish Nation. P. 136). Некоторые агадические сказания имеют внутренний, т. е. аллегорический, смысл: так, история о том, как солят Левиафана, настолько нелепа, что из чистого уважения к тексту невольно напрашивается предположение, что здесь подразумевается какой-то другой смысл, не явленный на поверхности. Ср.: Leroy-Beaulieu A. Israel among the Nations. P. 24. Если Галаха – установление, norma, то Агада – это рассказ, сага, «собрание различных высказываний на всевозможные темы». Лишь Галаха является законом.


[Закрыть]. Следует согласиться с тем, что это аналогично поиску метафизики в английском Общем праве, решений Священного синода – в Уголовном кодексе или теории трансмутации – в праве о передаче собственности. Но именно так поступает с Талмудом весьма известный приверженец Каббалы, влияние которого на ряд групп адептов во Франции и Англии превосходило все разумные пределы, Элифас Леви. На самом деле он наговорил много о литературе иудаизма христианской эры, зная о ней очень мало, благодаря презентации талмудической системы, столь вопиюще противоречащей фактам[122]122
  La Clef des Grand Mystere. Paris, 1861. 8vo. P. 351 et. seq. См. также: Waite. Mysteries of Magic. 2-d ed. London, 1897. 8vo. P. 112–120. Необходимо отметить, что в Зогаре Галаха, Мишна и Гемара рассматриваются как тяжеловесная и путаная казуистика, Мишна же уподобляется крепкой скале (Zohar. Pt. I. Fol. 27b; Pt. III. Fol. 279).


[Закрыть]. Он отмечал, что первый, единственно каббалистический Талмуд, был собран во II в. «рабби Йегудой ха-Кадош ха-Насси, т. е. Иудой святейшим и князем», который «составил свою книгу по вдохновению свыше». Он «писал ее изнутри и извне, как Иезекииль и апостол Иоанн, и он указывал на трансцендентный смысл священными буквами и числами, соответствующими Берешит первых шести сфирот»[123]123
  Следует указать, что задолго до Элифаса Леви Adrianus Relandus (Analecta Rabbinica, 1702) и Galatinus (De Arcanis Catholicae Veritatis, 1656) высказывали предположение о наличии второго смысла в Талмуде, но не метафизического или мистического плана. Он якобы заключается в сознательном затемнении смысла, вызванном опасениями из-за гонений на евреев. Данное предположение является не менее необоснованным, чем предположение о скрытом мистическом смысле. Если из-за осторожности и следовало скрывать что-либо, то действительное отношение иудеев к христианам, но это выражается в Талмуде незавуалированно. В него включен ряд аллегорических повествований, которые невозможно толковать в прямом смысле.


[Закрыть] каббалистической теософии, основной корпус которой был создан значительно позднее. В реальности такой связи с системой сфер-сфирот не существует. Мишна включает шесть разделов[124]124
  Пятый раздел в Палестинском Талмуде отсутствует, а шестой представлен отдельными фрагментами. См.: Jewish Encyclopaedia. Vol. XII. S. v. Talmud, а также отсутствующие трактаты Мишны в Вавилонском Талмуде.


[Закрыть]; первый посвящен десятинам, животным, которых по закону нельзя спаривать, злакам, которые запрещено сеять вместе, нитям, которые нельзя ткать вместе, плодам, которые нельзя собирать, пока дерево, их производящее, не достигнет трехлетнего возраста, и т. п. Он отнюдь не превратится в менее, если не исключительно, аграрный по своей тематике, если Леви, который явно не читал его, будет утверждать обратное. Не имеет он и никакого отношения к Кетер – Короне (или Венцу), если точно придерживаться фантастической точки зрения, согласно которой, «понятие Вышней Короны включает в себя принцип плодоношения и всеобщего размножения». В соответствии с таким принципом можно объяснить все что угодно.

Во втором разделе описываются праздники Израиля, пищевые запреты, посты и т. п. Леви не пытается увязать книгу со сфирой Хохма. Третий раздел посвящен бракам и разводам, или, как отмечал Леви, «она, скорее, посвящена женщинам и фундаментальным устоям семьи». Он соотносит ее с третьей сфирой Бина. В четвертом разделе раскрыты основы гражданских договоров, общего права, гражданских и уголовных преступлений и наказаний и т. д. Элифас Леви полагал, что по своим качествам этот раздел превосходит любой кодекс Средних веков. Это объясняет, как Израиль смог пережить все гонения. В соответствии с естественным порядком сфирот она должна была соответствовать сфире Хесед – Любви или Милости, но так как она явно больше соответствует атрибуту Суда, порядок сфирот меняется, и она соотносится со сфирой Гвура – Силы или Строгого Суда. Пятый раздел вследствие такой перестановки связан со сфирой Милосердия и посвящен, по мнению французских оккультистов, вещам утешительным, духовным и святым, что совершенно не соответствует ее реальному содержанию. В шестом разделе раскрывается проблема очищения, которую Леви истолковывает как «самые сокровенные таинства жизни и нравственность, регулирующую ее»[125]125
  Такого рода экзегетика наследуется и следующим поколением оккультных писателей. Например, в небольшом оккультном трактате (opuscule) говорится, что единственный ключ, который позволит постичь откровения Христианских Писаний и выявить их внутренний смысл, «находится в книге, осужденной Христианской Церковью, – в Еврейском Талмуде». См.: Nizida. The Astral Light. 2-d ed. London, 1892. P. 50, 51. Следует заметить, что эта книга не получила должного внимания со стороны того круга, которому была предназначена.


[Закрыть]. Согласно той же логике эта проблема относится к сфире Тиферет, символизирующей Красоту.

Именно это привело к тому, что оккультисты в глазах научного мира стали притчей во языцех[126]126
  Такого же осуждения заслуживают и экзегетические причуды не только оккультистов. Хекертон (Heckethorn C. W. Secret Societies of all Ages and Countries. New ed. 2 vols. 1897) рассматривет тему Каббалы, не имея даже элементарных знаний в этой области. Так, он уверяет, что Каббалой называют Мишну (Vol. I. P. 85), которая, как известно, представляет собой Традиционный комментарий к законодательной части Моисеевой Торы. Аналогичным образом Уолтон (Walton) в своем восьмом пролегомене к Polyglot Bible сообщает, что терминами «каббала» и «масора» евреи называют одну и ту же область религиозного знания. Ришар Симон (Simon R. Histoir Critique du Vieux Testament. P. 498. Amsterdam, 1685) указывает на эту ошибку, поясняя, что Масора – это критическое издание древнееврейских текстов.


[Закрыть]. Талмуд имеет сходство с Каббалой, но это связано с общностью метода изложения, а не материала. Безусловно, следует упоминать при рассмотрении и Зогар, но любая попытка соглашаться с тем, что они якобы исходят из одного принципа и решают общие задачи, доказывает полную некомпетентность исследователя.

Еще один, упоминавшийся ранее автор, руководствовавшийся совершенно иными критериями научности, а именно покойный Исаак Майер, совершенно верно различает Каббалу и Зогар, утверждая, что они «допускают исключительно широкое поле для спекуляций». Он понимает под спекуляциями специфически метафизические и теософские конструкции, тогда как Талмуд «имеет дело с повседневной жизнью человека в Законе». Первые «исходят из духовной точки зрения, видя в Законе и его толковании духовную цель», тогда как второй «носит исключительно практический характер как в отправной, так и в конечной точке, предлагая, ввиду неведения, недостатка понимания и естественной непоследовательности масс, строгое соблюдение Закона во всех его мельчайших предписаниях»[127]127
  Philosophy of Ibn Gebirol. P. 35. См.: Green W. B. The Blazing Star. 1872. 12to). «Масора во всех отношениях противоположна Каббале. Масора – это то, что открыто проповедовалось раввинами; Каббалу скрыто и тайно передавали ученику» (Р. 29). Следует отметить, что такое сравнение отождествляет Масору с Талмудом.


[Закрыть].