Текст книги "В памяти нашей гремит война. Книга 1"

1944 год

В начале 1944 года Ставка Верховного Главнокомандования планирует развернуть наступление на фронтах от Балтийского до Чёрного морей. С 14 января по 1 марта начался разгром немцев под Ленинградом и Новгородом. Блокада Ленинграда была окончательно снята.

(Советская Военная Энциклопедия том 2, изд. 1976 год.)

Хорошие вести с фронтов и открытие второго фронта союзниками вселяли в нас уверенность в скорой победе над фашистами. Однако, бывалые вояки роптали: «Почему с таким запозданием? Американцы за так ничего не делают. Жди подвоха».

* * *

Мы с нетерпением ждём зимние каникулы. Вновь страстное увлечение охватило нас – охота на зайца. Мама рассказала, как дядя Володя охотился зимой на зайцев. И что заячье мясо при умелом приготовлении очень даже вкусное. Жутко захотелось попробовать зайчатину. Тем более в лесу видели заячьи тропы. Как всегда – за знаниями в библиотеку. Читали всё, что связано с зимней охотой на зайца. Нам подходил только один способ. Ловить с помощью петли. Жалко зайца, но охота пуще неволи. Сделали петли из тонкой металлической проволоки оттожённой в печи, чтобы была мягкой. Натёрли сухой травой, которая приманивает зайца. Накануне шёл небольшой снег как по заказу. Полная готовность. Поутру в лес к свежей тропе.

Любимые прогулки на лыжах по зимнему лесу. А, вот и «санитар» лесов.

Лес недалеко – спуститься по проулку, потом подняться на взгорок и вот он – лес. В нём каждый куст, каждое дерево знакомые. Ветки деревьев и кусты в снежном пуху. Солнечные лучи рассыпаются в разноцветные искры. Дышится легко. Настроение светлое, радостное. Тишину нарушила «пулемётная дробь». Глазами ищем пернатого «пулемётчика». Ага! Вот и берёза-старушка. Дятел почувствовал нас, притих. Лесного «санитара» выдал, падающий с ветки ком снега. На фоне белой зимы красавец смотрится ярко в своём цветном наряде. Наблюдать можно долго. Но нам нужно найти тропы «длинноухого».

Каникулы. Разрешение от мамы получено. Тихое прозрачное утро. Накануне выпал небольшой снежок. Значит, след зайца будет свежий и хорошо виден. Лыжи натёрли воском, скользят прекрасно, не тонут в снегу.

Вдали послышался стрекот сороки. Хитрая бестия зря ворчать не станет. Значит, кого-то заприметила. Предупреждает сестёр. Пошли на звук. И точно увидели свежие следы косого. Чуть дальше – ещё. Потом два следа сошлись. Зайцы двигались одной тропой, иногда останавливались, приседали, оставляя неглубокие вмятины на снегу. В одном месте тропа проложена возле небольшой берёзки. Здесь решаем поставить первую петлю. Операция выполнена по всем правилам охотничьей науки. Свои следы от лыж, тщательно заметаем ветками.

На небольшой опушке натыкаемся на заросли шиповника. Красные, крупные ягоды лежат прямо на белом снегу. Сорванные плоды легко разламываем на две части, выбрасываем семя, едим и рассовываем по карманам. Во рту ягода быстро оттаивает, становится ароматной и вкусной. Утолив немного голод, почувствовали прилив свежих сил, двинулись дальше. Установили несколько петель. Вышли к обрывистому берегу Иртыша. С высоты далеко просматривается русло реки, оно в ледовых торосах. В небольшом заливчике одиноко стоит паром, в ледяном плену, ждёт лето.

Хорошо видна левая сторона реки с густым тальником. Вероятно, там тоже много зайцев. Нужно проверить в ближайшее воскресение.

Склон, на котором стоим мы покрыт лесом и густым кустарником. Противоположная сторона распадка голая. По ней проложена дорога – спуск к реке и паромной переправе. Его называют извоз. Извоз тянется до самого села. Зимой по этому спуску катаемся на санках. Расстояние около трёх километров, пролетаешь до самой реки за несколько минут. Потом более получаса тащишь санки обратно пешком.

Солнце уже покатилось к закату. Зимний день короток. Пора возвращаться домой. Да и под ложечкой начало подсасывать. Спускаемся вниз к извозу. Там есть проложенная лыжня до самого дома. Она запорошена снегом, но по ней легко скользить. Лыжи бережно ставим в кладовую. Толя, Люба, Петя встречают нас с восторгом. Будто мы принесли огромного зайца-русака. Угощаем их ягодой шиповника. Дети визжат от радости. Рассказываем, делимся впечатлениями о том, что видели в лесу. Строим новые планы. Спать легли с запозданием. Скорей бы утро. Не терпится проверить поставленные петли.

Проснулись раньше обычного. Поспешность охладила мама условием – в лес после того, как сделаете всё по хозяйству: напоите скотину, почистите хлев, заложите в «ясли» свежее сено, принесёте в дом дрова для печей. Работа привычная не тяготит. Через пару часов мы на лыжах. Идём по старому маршруту. Первая поставка – пусто, никаких признаков. Такой же результат и в остальных местах. Отчаиваться не стали. Охоту решили не бросать, но дополнить её каким-то новым занятием. Домой возвращались в не столь радужном настроении. Новая идея пришла сама.

За селом неподалёку от огородов заприметили стайку рябчиков. Рябчики подпустили нас настолько близко, хоть рукой лови. Непуганые, откормленные по осени, сменили только серую одежду на белую. Лениво взлетели, когда чуть не наступили им на хвосты. Поведение птиц озадачило. Откуда-то появился охотничий азарт. Вот бы поймать, но как? Когда-то читали, что это можно сделать с помощью силков из конского волоса или при помощи небольшого капкана. Несколько капканов у нас были. На следующий день, прихватив капканы, устремились к месту лёжки рябчиков. На месте рябчиков не оказалось. Вот и хорошо – поставленные капканы окажутся для них полной неожиданностью. Орудия лова быстро установили в лунки, слегка запорошили снегом. Рябчики неподалёку сидели на ветках кустарника, наблюдали за нами.

За охотой незаметно проскочили каникулы. Занятие зимней охотой очень увлекло нас, несмотря на то, что в итоге не поймали ни одного зайца, ни одного рябчика. Пускай себе живут творенья божьи, решили мы в оправдание всех неудач.

* * *

Снежная пурга, метели для сибирской зимы дело обычное. Но порой бывает и так, что нос не высунешь на улицу. Свободное время коротаем на русской печи. Приходят друзья. Рассказываем собственные приключения, сказки или всякие жуткие слухи деревенских сплетниц. У нас был патефон и много пластинок. С началом войны о нём забыли, не до того было. Да и не пришла ещё к нам духовная потребность. Патефон оказался совсем новеньким, куплен незадолго до начала войны. Мама показала, как обращаться с этой машиной. Патефонных пластинок у нас было много. Мелодии настолько понравились, что крутить пластинки стали очень часто. А произведения в исполнении великих мастеров, как Александр Вертинский, Оскар Строк, Вадим Козин, Изабелла Юрьева, Леонид Утёсов, Сергей Лемешев, Иван Козловский, стали любимыми на всю жизнь. Скоро появились и новые, военные песни в исполнении Лидии Руслановой, Клавдии Шульженко. Песня о Вите Черевичкине потрясла наши детские чувства и осталась в памяти.

* * *

10 февраля у Адьки день рождения. Ему исполнилось десять лет. Мама решила, круглую дату старшего сына отметить. Испекла большой курник. У нас было своё свиное мясо. Забили осенью кабанчика. Сибирский курник готовят обычно не из куриного, а говяжьего и свиного мяса. Мясо, картофель нарезаются небольшими кубиками. Готовят в закрытой жаровне с приправой: лавровый лист, лук, чёрный перец. В глубокую жаровню вначале укладывают лепёшку из теста. На неё слоями кладут мясо картофель, сверху тоже лепёшка из теста. Жаровню помещают в горячую русскую печь до запекания. Когда курник готов, вынимают из печи и дают охладиться. Перед подачей на стол срезают верхнее покрывало. Мясо становится мягким, сочным, ароматным и очень вкусным. Его лучше есть вприкуску с запеченной лепёшкой.

На день рождения пригласили наших самых близких друзей: Тамару Кудренко, Володю Соломеникова, Сашу Власова, Сашу Стрельникова. Крутили пластинки на патефоне, рассказывали стихотворения, играли в лото. День прошёл очень весело и интересно.

* * *

Отец прислал письмо. В котором сообщил, что ранен в ногу, находится в госпитале. Хотелось, чтобы после выздоровления ему дали отпуск – положено, говорили бывалые вояки. Как выглядит отец, мы забыли. Когда приехал в краткосрочный отпуск, да ещё в военной форме лейтенанта – не узнали. Приняли как чужого мужика. Он воспринимал нас впервые дни тоже смущённо. Артур и я не по годам были рассудительны, расчётливы. Могли делать по хозяйству и то, что не мог он. Некоторые его советы либо указания нас забавляли. Старались не показывать, но делали по-своему. Он привёз нам в подарок немецкую губную гармошку и отдал свою плащ-накидку. Гармошку приняли как нечто инородное, а накидке обрадовались. Эта накидка много раз бывала с отцом в разведке, в тылу немцев, много «видела». Она и нам долго верно служила и в дождь и жару. Мы гордились отцом. На его гимнастёрке сиял орден Красной Звезды и медаль За Отвагу. Орден Красной Звезды получил в бою под деревней Верховье Велинского района Смоленской области, командуя взводом разведки. Там 10.03.1942 был тяжело ранен. Не менее важной, а может быть – более для фронтовиков той поры была нашивка, означавшая полученные ранения в бою. Её носили на гимнастёрке вместе с наградами. Отец показал нам статью из дивизионной газеты. В ней рассказывалось о том, как Засыпкин Владимир Петрович одним выстрелом двух фрицев убил.

А дело было так. Группа полковой разведки во главе с отцом вела наблюдение за немцами с передовой позиции днём. А ночью должна сходить в расположение противника за «языком». Вдруг из укрытия вышли два фрица. Вальяжно уселись один против другого и о чём-то начали рассуждать. Отец долго наблюдал за ними в бинокль. Немцы увлечённо решали свою проблему. Вероятно, тоже военного характера. Стрелять в них означало раскрыть себя. Но спокойная наглость фашистов раздражала. Отец взял у бойца винтовку. Выбрал удобный момент и положение фрицев. Оба немца, простреленные пулей упали и лежали на земле до наступления темноты. Когда стемнело, наши разведчики сползали к тому месту. Убитых уже забрали свои, остались только на том месте следы крови.

Второй орден Красной Звезды получил за успешное выполнение разведывательных операций, командуя взводом разведки под городом Белый. Получил второе тяжёлое ранение. (Выписка из наградного листа за подписью Командира 729 стрелкового полка п/п-ка Мельникова)

Больше всего нас восхищал пистолет, который висел у отца на ремне. Не верилось, что он настоящий. Просили пострелять. Однажды отец согласился и мы пошли в лес стрелять. Сначала несколько выстрелов сделал отец в пень. Пули вошли кучно. Потом оставил один патрон в обойме, дал пистолет Артуру. Показал как нужно целиться и стрелять. Мы сделали по одному выстрелу и с перепугу в пень не попали. Отец на полном серьёзе объяснил, что так бывает со всеми, кто стреляет в первый раз из боевого оружия. Было стыдно. Мы хотели бежать на фронт, чтобы воевать, а стрелять не умеем.

Отец хорошо играл на гитаре. В его исполнении тогда впервые услышали слова и музыку новых военных песен: Тёмная ночь, Жди меня, В землянке, Огонёк. Песни очень понравились и запомнились навсегда. Слова и мелодии этих песен точно выражают самые затаённые чувства тех, кто испытал лихолетье войны на грани жизни и смерти, тех, кто вынес всё и всё сделал, чтобы победить врага. Песни эти не оставят равнодушными будущие поколения, ибо совершённый подвиг был во имя их жизни.

Отец решил навестить свой школьный коллектив. Артур и я увязались за ним. Нам хотелось показать, какими мы стали физкультурниками за время его отсутствия. В небольшом зале физкультуры были все необходимые снаряды: шведская стенка, подвесной канат, конь, параллельные брусья, кольца. Для демонстрации своих спортивных достижений Артур выбрал кольца. Я помог ему ухватиться за кольца. Он долго болтался сосиской, поднимал ноги, выкручивался, закручивался, пока отец не сказал – хорошо, молодец. Настала моя очередь показать на что способен. Выбрал брусья. Ухватился за концы начал болтать ногами, потом сделал угол, подержал, сколько мог. Снова начал выполнять маховые движения ногами и непроизвольно, спонтанно сделал соскок с задним переворотом через голову. Удар ногами о пол был грубым настолько, что вылетели сопли из носа. Отец, стоявший неподалёку, не ожидал такой выходки от юного спортсмена, немного рассердился. Показ физкультурных достижений закончился. Однако мы не были удовлетворены выступлением. «Скромно» думали, что можем больше.

Всё повидавшие фронтовики, если приезжали в краткосрочный отпуск после тяжёлых ранений, пытались помочь своей семье в случаях, когда возникала несправедливость к семье со стороны местной власти. Отец тоже навестил председателя сельсовета по вопросу обложения налогом многодетную семью. Беседа прошла за пределами дипломатических норм. Обсуждаемый вопрос не достиг положительного решения.

Налог не подлежал пересмотру в сторону понижения ни при каких обстоятельствах. Многодетных семей тогда было много.

Краткосрочный отпуск – десять суток закончился. Отец уехал на фронт в свою часть. Стало тоскливо и одиноко. Мы быстро привыкли к нему. Впервые остро ощутили нехватку мужской опоры и надёжной защиты так необходимой мальчишкам.

* * *

Пора рассказать об отце, его родителях то немногое, что удалось узнать и запомнить. Отец мой, Засыпкин Владимир Петрович, родился 08.07.1908 в городе Кокчетав (Казахстан) в семье ветеринарного врача, он потомственный казак Предки отца пришли с Ермаком завоёвывать и осваивать сибирские просторы.

Прадед мой, Засыпкин Павел Петрович, построил большой бревенчатый дом в станице Зеренда, что в шестидесяти километрах от города Кокчетав. В доме этом жили дед мой и прадед. Брёвна для строительства дома прадед таскал из леса вручную с женой Варварой. Оба обладали недюжинной силой. Лошадей жалели. Из рассказов отца, прадед никогда не понукал лошадь кнутом, если нагруженная повозка застревала в дорожной грязи. Он выпрягал лошадь, брал в руки оглобли повозки, вытаскивал воз из грязи, впрягал лошадь и ехал дальше. Варвара, когда подвыпивший муженёк начинал куражить, брала его за подмышки, поднимала высоко над головой, хорошо встряхивала. Спокойным голосом приговаривала: «Павлуша, успокойся!». Павлуша безоговорочно прекращал кураж, ложился спать. В зимнюю пору Павел Петрович любил заниматься подлёдным ловом рыбы в озере Зерендинское, ставил мордушки. Местные казахи часто воровали рыбу из снастей. Однажды, поймав двух воришек, взял их себе в подмышки, начал окунать поочерёдно головой в прорубь, приговаривая: «Воровать нехорошо!»

Воры затаили на него злобу, ждали момент. Однажды, когда Павел Петрович спал, зверски убили его.

Ныне районный центр – село Зеренда, расположенный на берегу живописного озера Зерендинское – любимое место отдыха жителей города Кокчетав. В далёкие времена казахи страдали от набегов племени джунгар. Старший и средний братья Жус подали прошение царице Анне Иоанновне о защите их. В 1731 году был подписан Указ о присоединении Казахстана к России. Стали создаваться укрепления вдоль границы до города Омск. Эта линия стала называться Горькая. Одним из первых населенных пунктов этой линии была станица Зеренда на берегу живописного озера.

Зерендинское озеро (место обитания Зере, по-казахски – Сайгак). На живописном берегу его летом 1824 года переселенцы-казаки из Сибири построили шесть жилых деревянных домов. В 1836 г. поселению Зеренда придан статус станицы. С 1840 года в Зеренду стали прибывать переселенцы из Хабаровской губернии, Полтавского, Саратовского уездов, из Мордовии. В 1850 году Зеренда из форпоста была преобразована в казачью станицу.

Дедушка, Засыпкин Пётр Павлович, после успешного окончания Томского Ветеринарного Института поселился в городе Кокчетав, но уже с женой. Звали её Елена Николаевна – моя бабушка (её девичью фамилию не знаю). Бабушка Елена, сибирячка-томичка, с непростым характером и биографией. Гордая, с чувством величия. Говорила спокойным голосом, не терпящим возражения. Даже в поношенном халате всегда старалась выглядеть величаво. Из скупых, дозированных рассказов нашей мамы о бабушке Елене мы знали очень мало. Отец никогда не рассказывал нам о родителях бабушки Елены. Значит, так было нужно. Если учесть то, что встречался с ней всего дважды в детском возрасте в памяти мало чего осталось. А жаль.

Бабушка Елена, узнал только много лет спустя, была приёмной дочерью томского купца первой гильдии (с греческой фамилией). Из её рассказов запомнился эпизод.

Цесаревич Николай, совершая длительное кругосветное путешествие (1890–1891 гг.) на крейсере «Память Азова», сушей возвращался в столицу. Тогда же в городе Владивосток принял участие в торжествах по закладке железной дороги. 29 мая 1891 года прибыл в город Хабаровск. На следующий день присутствует на освещении памятника Н. Н. Муравьёву-Амурскому». Возвращаясь в столицу, останавливался во многих городах.

В Томске с ним обсуждались варианты прокладки железной дороги: Омск – Томск или, минуя Томск, южнее, через село Николаевка, ныне город Новосибирск. Первый вариант требовал дополнительных затрат. Из рассказов бабушки Елены томские купцы пожадничали. Железная дорога миновала город Томск. Тогда же она, ещё молоденькая девица, танцевала с цесаревичем на том балу, устроенному томской знатью в честь высокого гостя.

Засыпкины: Пётр Павлович, Елена Николаевна.

* * *

Дедушка – Засыпкин страстно любил лошадей. Вероятно, это стало причиной выбора профессии. Бабушка Елена вспоминала, как будучи студентом, дедушка участвовал в студенческих соревнованиях. Два парня садятся на табуретках с поджатыми ногами. Левой рукой, тыльной стороной закрывают своё правое ухо. Ударом правой руки пытаются сбить друг друга с табуретки. Дедушка, прекрасный верховой наездник, всегда оставался победителем.

Он любил хороший, крепкий чай только свежей заварки и очень горячий. Ветеринарный осмотр и лечение, в основном, лошадей, проводил на площадке рядом с домом, в котором жил. Через каждые пару часов шел пить чай с сахаром. Кусочек сахара всегда лежал в нагрудном кармане френча, завёрнутый в чистую салфетку. Садился за стол, вытаскивал кусочек из кармана, стучал им по зубу. Затем убирал кусочек в карман и с большим удовольствием пил чай.

Любовь к лошадям передал сыновьям. Они, представители казачьего рода, были прекрасными наездниками. Принимали активное участие в конных состязаниях, брали призы. В семье было шесть детей: Иннокентий, Галина, Алевтина, Владимир, Пётр, Зинаида. Старший сын – Иннокентий обладал большой силой, занимался гиревым спортом. Владимир, наш отец – классической борьбой.

Когда наш отец женился, дедушка наказывал ему: «Родится первый сын, назовёшь его Артур. Родится второй, назовёшь Аскольд. Остальных на своё усмотрение». Наказ был точно выполнен.

Дедушка Пётр Павлович умер незадолго до рождения внука Артура. Сыновья похоронили его на горе возле большого камня. С высоты той горы виден город Кокчетав и величавое озеро в форме яйца и вся центральная улица от её начала до конца и дом, в котором жили Засыпкины. Только улица тогда не носила название Карла Маркса, мало кому известного мужика с бородой. О городе Кокчетав поведаю чуть позже, когда доведётся побывать в нём ещё раз. Теперь это заграница, вопреки воле народов Великой Державы. Так захотели новоявленные правители, дорвавшиеся до власти.

Началась война, все братья Засыпкины ушли на фронт. Иннокентий Петрович пропал без вести. Такое лаконичное извещение получила бабушка.

Сотни тысяч без вести пропавших, останки которых ещё не найдены, покоятся в земле, остаются неизвестными для родственников. Как будто они были и не были. Жили и не жили.

Засыпкины: Пётр, Владимир, Алевтина.

Будто и не воевали вовсе. Зачем и за что жизнь отдали? Осталась только обида, горечь и боль у тех, кому они дороги. Младший брат отца Засыпкин Пётр Петрович в битве за Москву был тяжело ранен. Находился на лечении в городе Орехово-Зуево. Погиб при бомбёжке немецкой авиацией города и госпиталя. Где он похоронен и как ничего не известно.

После окончания школы отец поступил в Сельскохозяйственный институт в городе Омске. Будучи студентом, преподавал в институте физкультуру. Был чемпионом Омской области по классической борьбе. Тюменская область тогда входила в состав Омской области.

Отец с большой теплотой рассказывал нам о встречах с легендарным, непобеждённым борцом, чемпионом мира Иваном Поддубном. Иван Поддубный широко пропагандировал русскую школу классической борьбы. Проводил в Омске показательные выступления для своих учеников и последователей классической борьбы. Отец был последователем школы Ивана Поддубного и его учеником.

В то время, там же на Рабфаке, училась наша мама Пономарёва Евдокия Петровна. После успешного окончания Школы Крестьянской Молодёжи (ШКМ) она учительствовала в сельских школах. Ей не было и семнадцати лет. Молодую, способную учительницу посылают учиться в город Омск на подготовительный рабочий факультет (Рабфак). Отец преподавал там физкультуру. Они познакомились, а когда мама закончила Рабфак, поженились. Первое время жили в городе Кокчетав в доме родителей отца.

Свекровь к браку сына на незнакомой сельской девушке отнеслась не очень лояльно. Натянутые отношения сохранялись долго. Свёкор, напротив, сразу полюбил толковую, расторопную невестку и с нетерпением ждал внука. Роды внука хотел принимать только сам, никому не доверял. Но этому не суждено было быть.

В Кокчетаве родились Артур и я. Повидать внуков приехала бабушка Анна. Бабушки сговорились окрестить внуков тайком от родителей, когда те будут на работе.

1) 1930 г. Пономарёва Евдокия Петровна

2) г. Омск, РАБФАК село Евгащино. Ш. К. М. 3-я группа.

У бабушки Елены был хорошо знакомый священнослужитель, его и пригласили. Артуру шёл второй год, мне было несколько месяцев. Обряд крещения состоялся одновременно. Родителей поставили перед фактом, о котором они молчали долгие годы. О том, что крещённый мама рассказала мне, когда был уже взрослым и показала крестик. Крестик всегда хранился у мамы, носить его не мог по известным причинам. Родители вскоре уехали из Кокчетава в далёкое сибирское село Пустынное.

* * *

Прошли десятилетия, а село Пустынное в памяти будто и не покидал его. Оно в памяти, как в красивой обложке книга на первой полке хранилища. Вошёл и увидел, искать не надо. Помнится всё потому, что многое было впервые, школа тоже. Это одноэтажное деревянное здание с большими окнами. Маленькие сенцы, из которых сразу попадаешь в длинный, светлый коридор. Чуть правее печь-голландка. За ней две двери. Та, что справа – вход в учительскую и кабинет директора. Левая дверь – вход в физический кабинет.

Утро, ещё темно. Входные двери начинают непрестанно хлопать от вбегающих учеников. Мальчишки, девчонки разных возрастов стайками и поодиночке влетают в коридор. Стряхивают на ходу снег с валенок, устремляются по своим классам. Первая смена с первого по четвёртый. Вторая – с пятого по седьмой. Классы расположены по одной стороне коридора. В каждом классе своя печь топкой в коридор и вешалка для верхней одежды. Печи протапливают ночью к началу занятий. Каждый ученик с самодельной сумкой, пошитой из грубой, самотканой материи. Почти все сумки с фиолетовыми пятнами от чернил. Чернильницы-непроливайки плачут, когда её хозяин пытается сумкой огреть своего друга по горбушке.

Начало и окончание урока оповещается звонком ручного колокольчика, ждём его с нетерпением, особенно, в конце занятий. Вечером в школе работают кружки самодеятельности, охотно их посещаем. Участвуем во всех праздничных программах.

В зимнюю пору бывает так, что снежная вьюга за ночь заметает дома настолько, что выйти на улицу самостоятельно невозможно. Тогда опаздываем в школу. Вырваться из плена помогают соседи, кто смог первым выбраться на улицу. Мальчишки ликуют тому, что можно с крыш прыгать в глубокий снег как в воду.

* * *

Увлечение фотографией было неизбежным. Мама долго не говорила, что у отца есть фотоаппарат – «Фотокор». И правильно делала. Иначе мы его давно уже разобрали, а собрали бы, неизвестно. Когда отец находился в отпуске, научил им пользоваться, кое-что показал. Была и специальная литература по фотографии. Мы настолько увлеклись, что маме ничего не оставалось, как смириться. Но заниматься фотографией можно было только в свободное время. Увлечение это осталось на всю жизнь. Была у нас и специальная камера с красным стеклом. Это позволяло работу выполнять днём, что очень удобно.

Фотоаппарат «Фотокор» предназначен для работы в стационарных условиях, крепится на специальную треногу. Фотопластинка помещается в кассету. Чтобы сделать снимок, необходимо выполнить некоторое количество строго последовательных, точных операций. Нужен определённый навык и знания. Мороки предостаточно, но нас ничто не пугало, не останавливало. Фотографировали много и всех. Некоторые снимки были просто уникальны и по качеству выполненной работы, и выбору объекта, и композиции. Но ценность фотографий в том, и это главное, что зафиксирован момент твоей жизни и он может быть сохранён на долгие годы как память далёкого прошлого. К большому сожалению, большинство фотографий той поры у меня не сохранились, как и многое другое.

* * *

Свой краткосрочный отпуск отец стремился максимально посвятить детям. Старшим сыновьям передать то, что никто больше этого не передаст и не научит. И особенно то, что в его семье считалось важным и обязательным для мужчины. Каждый мужчина, говорил отец, – обязан уметь хорошо приготовить несколько мясных блюд. А такое блюдо, как пельмени – в первую очередь. Время было голодное, но отец смог купить хорошего мяса. И вся семья под его умелым руководством начала делать пельмени. В Сибири пельмени всегда блюдо номер один. Для мамы пельмени не новинка. Но так как мог сделать отец не мог никто, в этом я убеждён и по сей день.

Фарш для пельменей отец готовил только сам, никому не доверял. Вероятно, в этом есть секрет, но не только. Пельмени, которые делал он, никогда не смешивали с теми, что лепили другие. Он кушал пельмени только те, что сделал сам. И правда., его пельмени всегда были более сочные и вкуснее тех, что делали мы, хотя изготовлены из одного продукта в одно время. В этом действе, казалось бы, простом, как считают многие, есть почти неуловимые тонкости. Постичь в совершенстве эти тонкости учил нас отец. Как мне кажется, ему это удалось. Пельмени стали нашим традиционным семейным блюдом навсегда. Но это позже. А сейчас пельмени и во сне не снятся. Поесть бы вдоволь хлеба – мечта эта ещё долго будет несбыточной.

* * *

Давно известно – сибиряки большие любители чая. Вдвойне приятно выпить чашечку свежего, горячего чая в холодную, зимнюю пору. Взрослое население, особенно женщины, только мечтали о хорошем, натуральном чае. Если что и продавали в магазине, то нечто подобное чая, назывался он «чай фамильный», в брикетах. Часто пили это нечто с сахарином. Сахар был редкостью. Или был ещё такой чай, назывался он фруктовый. Кирпичи, прессованные из отходов каких-то фруктов. В них присутствовали в большом количестве семена яблок и ещё непонятно что. Этот чай фруктовый мы любили просто грызть. Был он сладковат с запахом прелых фруктов. Чтобы придать подобию чая более приятное восприятие, по мнению мамы, нужна была талая, ледниковая вода. Когда знакомые женщины, отведав такой чай, спрашивали у мамы происхождение сего напитка, мама всегда отвечала: «Чай кирпишпый, вода иртышная».

За льдом для чая Артур и я ходили каждое воскресенье с санками на реку Иртыш. По извозу катимся вниз до реки быстро. Наломав куски льда от торосов, грузим в ящик, привязанный верёвками на санках. Поклажу тащим, преодолевая подъём. Артур впереди с верёвкой через плечи, я толкаю сзади. Как бурлаки зимой на Иртыше. Подъём не спуск, работа адова.

Однажды, в очередной поход за льдом, нам не повезло. При спуске по извозу я, как обычно, восседал в ящике. Артур впереди ящика на санках управлял ими с помощью ног. Когда набрали большую скорость, притормаживали ногой, чтобы удержать нужное направление, и санки немного развернуло, они опрокинулись. Меня выбросило из ящика как снаряд из ствола пушки. Не «разорвавшись», начал кувыркаться по крутому склону оврага вниз до самого дна. Артур чудом удержался у обрыва, зацепившись одеждой за куст. Санки по закону пакости, сделав оборот, встали на полозья и помчались, обгоняя меня, туда же в овраг. Падение было благополучным. Санки долго тащили наверх. Немного отдохнули. Покатились дальше за льдом.

* * *

Война бушевала далеко от нас, но ужасы её, грохот и запах пороховой гари сполна присутствовали здесь в тылу. Раненные, искалеченные войной отцы и братья, осиротевшие, голодные, оборванные дети. Их матери, сёстры день и ночь, не зная покоя и отдыха, трудились, отдавая всё для фронта, для победы. У нас – мальчишек это вызывало огромный гнев, ненависть к немцам. Немецкий солдат всегда представлялся в одном образе. Толстомордый сытый детина в каске. Тесный мундир с завёрнутыми рукавами по локоть с автоматом на груди. Немецкий офицер тощий, злой, в плаще лающим голосом отдаёт распоряжения. Такими фашистов показывали нам в кино. Свои отрицательные чувства к немцам могли выразить только в играх про войну. Чем больше взрослели, тем беспощаднее становились наши игры. Воюющие стороны в рукопашных схватках входили в такой азарт, после которого на лицах оставались синяки и побитые до крови носы.

Вместо деревянных ружей и наганов стали появляться самодельно сделанные наганы с пороховым зарядом или селитрой от спичек. Мы называли их поджигатели. Поджигатели мастерили каждый на свой вкус и способность. Главной деталью такого оружия был ствол, сделанный из медной трубки диаметром пять – шесть миллиметров. Трубка, сплющенная с одного конца и согнутая, крепилась гвоздём и проволокой в желобок деревянной рукоятки. С левой стороны трубки делали небольшое отверстие для поджога пороха. Напротив отверстия на рукоятке крепили скобку, куда помещали спичку. В ствол засыпали порох и даже мелко нарубленные гвозди.

Для стрельбы: поджигатель в правой руке, голова повёрнута влево, слегка откинута назад, чтобы частицы сгоревшего пороха, выброшенные через отверстие, не попали в лицо. Левой рукой поджигаешь спичку. Следы пороховой гари на правой щеке и подбородке стали украшением многих мальчишек. Безрассудная пальба иногда заканчивалась увечьями. Передозировка порохового заряда вырывала ствол. Жизнь стрелка зависела от непредсказуемой траектории его полёта. Так однажды погиб наш друг. Взрослые были напуганы и обеспокоены совсем недетскими и очень опасными играми. Больше, по возможности, стали контролировать нас. При необходимости строго наказывали.