Текст книги "Невмешательство и свобода торговли. История максимы Laissez faire et laissez passer"

Совершенно иначе обстоит дело, если мы обратим наше внимание на человека, которого физиократы всегда с особой любовью называли своим предтечей, к маркизу д’Аржансону.

Маркиз д’Аржансон

С маркизом д’Аржансоном, или по его полному имени Рене-Луи де Войе маркизом д’Аржансоном (1694–1757), которого не следует путать с его младшим братом графом д’Аржансоном, долгие годы бывшим военным министром в царствование Людовика XV мы уже познакомились как с человеком, которому приписывают авторство выражения pas trop gouverner [не управлять слишком много]. Старший сын того самого д’Аржансона, который был генеральным инспектором полиции в последние годы царствования Людовика XIV и затем министром финансов во время регентства Филиппа Орлеанского. После смерти отца он за счет королевской казны смог получить образование в лицее Людовика Великого, где он учился в одном классе с Вольтером. Позднее вместе со своим старшим товарищем аббатом Сен-Пьером, автором проекта вечного мира, он стал активным участником «Клуба антресолей» (Club de l’Entresol), своего рода свободной политической академии, члены которого собирались начиная с 1724 г. на квартире у бывшего воспитателя Людовика XV аббата Алари. Деятельность этого клуба была, однако, признана вредной для интересов государства, и в 1731 г. по указанию государственного министра кардинала Флёри он был закрыт.

Первый республиканец

В д’Аржансоне дух «старого порядка» (ancien régime) возвышается до уровня законченного радикализма. Насколько я могу судить, в годы, предшествовавшие Французской революции, маркиз являлся первым принципиальным республиканцем. Хотя идеи д’Аржансона, особенно более раннего периода, и облачены в монархические одежды, его план «демократии в рамках монархии» (démocratie dans la monarchie) предусматривает не что иное, как разделение государства на совершенно самостоятельные муниципальные республики (petites républiques), т. е. речь идет ровно о той же цели, которую позднее пытались осуществить на основе Конституции 1789 г.

Образец: Голландия и Швейцария

Идеалом для д’Аржансона, о котором он неустанно говорил, были древнегреческие республики, современное ему республиканское общественное устройство в Голландии и Швейцарии. Особенно устройство общественной жизни в Швейцарии, а в этой стране – в Берне, казалось ему наилучшим в мире. Также не случайно, что вследствие этого он стал ревностным почитателем Руссо. В одном из своих наиболее ранних сочинений, в «Considérations sur le gouvernement de la France», которое, как и большинство его трудов, распространялось в рукописном виде и было напечатано только после смерти автора[78]78
  Considérations sur le gouvernement de la France. Amsterdam, 1764. Sec. éd. Liège 1787.


[Закрыть], говорится: «Il n’y a en Europe de véritables états démocratiques, que les cantons popullaires de la Suisse» [ «В Европе нет более истинно демократических государств, чем народные кантоны Швейцарии»][79]79
  P. 8.


[Закрыть]. И далее: «La Suisse est moins florissante que la Hollande; la terrain y est généralement ingrat; mais ses habitants sont peut-étre le modèle de ce que les hommes devraient étre pour étre heureux» [ «Швейцария менее процветающая страна, чем Голландия; земля здесь в основном неплодородна; но ее жители являют, пожалуй, образец того, какими должны быть люди, чтобы быть счастливыми»][80]80
  P. 63.


[Закрыть]. План новой системы управления, который он разработал для Франции, состоящий из 34 статей, полностью копирует систему управления в существовавших в то время швейцарских муниципальных республик.

Рене-Луи де Войе, маркиз д’Аржансон (1694–1757)

Как министр иностранных дел

Когда несколько позднее мы в течение короткого промежутка времени (с ноября 1744 г. по январь 1747 г.) встречаем маркиза на посту министра иностранных дел, то можно предположить, что эту должность он скорее получил благодаря протекции своего младшего и более искушенного в жизни брата военного министра д’Аржансона, чем по причине одобрения его политических взглядов королем. Тем не менее мы вполне можем понять, почему, когда однажды речь зашла о том, чтобы назначить д’Аржансона воспитателем герцога Бургундского, старшего брата Людовика XVI, отец герцога высказался против этого предложения, сославшись на то, что принципы этого человека не подходят для целей образования будущего наследника трона[81]81
  Biogr. univ.


[Закрыть].

Социально-политические взгляды

Как и Сен-Пьер, д’Аржансон верит в идею вечного мира, насколько об этом можно судить по его возражениям против военных планов своего брата, которые стали причиной его увольнения из министерства.

О расширении территории Франции

«La France est réellement arrivée au point de n’avoir plus besoin de s’agrandir» [ «На самом деле Франция достигла той точки, когда ей больше уже не нужно расширять свои границы»], – пишет он в своих воспоминаниях[82]82
  Mémoires et Journal inédit du Marquise d’Argenson, Ministre des affaires étrangères sous Louis XV, publiés et annotés par M. le Marquis d’Argenson. Paris, 1858. T. V. P. 300. Более старое и менее полное издание вышло в 1825 г. в «Collection Baudonin des Mémoires sur la Révolution française».


[Закрыть], высказывая точку зрения, которая, очевидно, была бы уместна на любом другом посту, но только не для министра иностранных дел абсолютистского государства. Возможно, здесь мы находим объяснение того, что в отличие от его брата при дворе ему дали прозвище la bête («бестия»). Далее, как и Сен-Пьер, д’Аржансон симпатизирует третьему сословию, которое, по его мнению, должно включать в себя все слои народа. При этом он формулирует идеи, позднее подхваченные Тюрго, о естественном восхождении человеческого рода на основе постепенного просвещения по ступеням культурного развития – от более низких до более высоких. «Я считаю, – восклицает д’Аржансон, – великой правдой, которую, насколько я знаю, до Сен-Пьера не высказал ни один писатель, метафизик или политик, что наша надежда связана с прогрессом всеобщего разума; когда-то мир находился в детском возрасте, но он взрослеет, он становится совершеннее. Варварство улетучивается, как и проистекающие из него пороки. Рано или поздно их место займут добродетели, поскольку только они являются голосами природы и порядка»[83]83
  Mémoires… Т. V. Р. 307.


[Закрыть]. Однако если Сен-Пьер считал, что это восхождение должно происходить при участии единого государства и по его инициативе, то д’Аржансон в этом важном вопросе занимает иную позицию: как и более поздние физиократы он полагает, что провидение таким образом упорядочивает мир, что прогресс в нем совершается сам по себе, если любой человек, действуя только по собственной воле, желает этого и если прогрессу не мешает центральная власть.

О свободе

Свобода! Ни одно другое слово не встречается у д’Аржансона столь часто. «Свобода для коммун, свобода для каждого!» К этому лозунгу он добавляет требования «égalité entre citoyens», т. е. равенство всех граждан и возможное равенство состояний. «Хотя я, – говорит он, – являюсь перворожденным в моей семье, я, если бы имел возможность реформировать наши законы, почти полностью отменил бы право первородства.

Об имущественном равенстве

Мой основной принцип гласит: установление максимально возможного имущественного равенства между подданными»[84]84
  Р. 309.


[Закрыть]. А чтобы при этом не поступиться «братством», он, особенно в торговой политике, выступает за преимущества для иностранных торговцев перед местными, что в международной торговле всегда подразумевало интересы покупателя, т. е., применительно к Франции, интересы зарубежного коммерсанта.

О стремлении государства управлять всем

Все несчастья, и это господствующая мысль д’Аржансона, проистекают из неуемного стремления монархического государства управлять всем и вся. Но тем самым, как считал д’Аржансон, достигается результат, противоположный желаемому. Поэтому одно из своих ранних сочинений о политических и административных вопросах он назвал «Pour gouverner mieux, il faudrait gouverner moins» [ «чтобы управлять лучше, нужно управлять меньше»][85]85
  Р. 362.


[Закрыть].

Максима pas trop gouverner

Здесь мы оказываемся у места рождения той формулы, с которой мы уже познакомились как с постоянной спутницей laissez faire, laissez passer, с максимой pas trop gouverner [не управлять слишком много]! В этой последней формулировке она у д’Аржансона нигде не встречается; первую из них он неоднократно приводит в разных местах своих мемуаров, употребляя ее постоянно в качестве выражения-девиза. Однако в последующее время она получила известность в своем укороченном виде, в каком ее еще нет у автора.

Далее д’Аржансон пишет, что управленческий азарт государства подпитывается стремлением людей получить место на государственной службе. Каждый хотел бы жить за счет общества. Это будет продолжаться до тех пор, полагает автор, пока какой-нибудь просвещенный государственный деятель не упразднит все постоянные административные должности, а само слово «должность» (emploi) вообще не будет искоренено во французском языке[86]86
  Р. 296.


[Закрыть]<sup>[87]87
  Издание 1858 г.


[Закрыть]</sup>. Все функции государственного управления должны быть отобраны у государства и переданы мелким муниципальным республикам, которые затем будут исполнять их с помощью избранных на короткое время представителей. Д’Аржансон полагает, что в государствах с республиканской формой правления в отличие от монархий все общественные отношения находятся в прекрасном состоянии. Поскольку в республиках не только существует политическая свобода, но и, в том числе и прежде всего, благодаря ей высокий уровень благосостояния.

Экономические воззрения

Здесь мы подходим к собственно экономическим воззрениям автора, которые он изложил в статье «Pensées sur la Réformation de l’État» («Размышления о реформировании государства») в пятом томе мемуаров[85]85
  Р. 362.


[Закрыть] и которым присущ такой же радикализм, как и его политическим высказываниям.

«La liberté est la mère de tous les biens, quand elle est alliée à la justice» [ «Свобода – мать всех благ, когда она сочетается со справедливостью»], – заявляет д’Аржансон[88]88
  P. 359.


[Закрыть]. Каждой общине должно быть предоставлено право обзаводиться теми мануфактурами, которые она считает для себя наиболее пригодными. Государственная опека, которая пошла на пользу только городам, привела к тому, что сельские районы страны обезлюдели, а города оказались перенаселены. Виды производства, связанные с удовлетворением необходимых потребностей, были вытеснены производством предметов роскоши[89]89
  P. 386.


[Закрыть]. Франция, которую раньше сравнивали с женщиной с нормальной полнотой тела, сегодня похожа на осу с большой головой и длинными худыми руками. Весь жир, все мясо везут в Париж, оставляя провинции голодными и нищими[90]90
  P. 324.


[Закрыть].

Вред от вмешательства государства

«On gâte tout en s’en mêlant trop» [ «Чрезмерное вмешательство вредит всему»][91]91
  P. 362.


[Закрыть]. От него пострадали даже пользовавшиеся привилегиями отрасли промышленности, поскольку они были вытеснены с их естественных мест расположения. «On en peut dire autant de nos fabriques: la vraie cause de leur déclin, c’est la protection outrée qu’on leur accorde» [ «Это можно сказать и о наших фабриках: истинная причина их упадка заключается в чрезмерной опеке над ними»][92]92
  P. 361.


[Закрыть]. Этой же причиной д’Аржансон объясняет голод[93]93
  P. 361.


[Закрыть], поскольку в условиях свободы торговли продовольствием собственный интерес торговцев позаботился бы о том, чтобы на рынке было достаточно хлеба, причем в любом случае эта задача была бы решена лучше, чем с помощью самого искусного административного управления. Частная предпринимательская деятельность, по мнению д’Аржансона, также наилучшим образом обеспечила бы общее благосостояние:

«Que chacun travaille en droit soi, qu’il s’enrichisse par les voies permises, c’est le plus grand bien qu’il puisse faire à son prochain» [ «Когда каждый работает, соблюдая закон, и обогащается разрешенными способами, это самое большое благо, которое он может сделать для своего ближнего»].

Первое использование Максимы в качестве теоретического принципа и девиза

Laissez faire, telle devrait être la devise de tout puissance publique, depuis que le monde est civilisé [ «Дайте делать» – таков должен быть девиз всякой публичной власти с тех пор, как мир стал цивилизованным»][94]94
  Р. 364.


[Закрыть].

Здесь, таким образом, мы нашли нашу максиму впервые в виде теоретического принципа и сразу же сформулированную как девиз. Это сделано тем же автором, с которым связывают происхождение максимы pas trop gouverner. При этом речь идет о выводе из цепочки рассуждений, которые ничем не отличаются от идей наших фритредеров.

«Люди, – продолжает д’Аржансон, – давно вышли из состояния варварства; они владеют различными видами искусства, у них есть хорошие законы, приемы и способы для успешного управления своей страной. Lais-sez-les faires [дайте им делать], и вы увидите, что там, где этому принципу следуют наиболее последовательно, особенно в государствах-республиках, все расцветает. Такую же картину мы обнаруживаем в тех провинциях Франции, которые наделены правом самоуправления. Все, что ускользает из-под контроля государственной власти и обеспечивает гражданам свободу деятельности, начинает быстро развиваться и приносит свои плоды. Иначе обстоит дело в монархиях, причем тем хуже, чем более абсолютистскими они являются. Государственная власть порождает в них только регресс, упадок, обезлюдение и разруху. Она стремится завладеть всем, следует только своим страстям, доводя угнетение народа до крайности» и т. д., и т. п.

Программа д’Аржансона

«Laissez libre, tout ira bien» [ «Дайте свободы, и все будет хорошо»][95]95
  Р. 136.


[Закрыть]. Если это правильный вывод, то тогда, естественно, отпадает потребность в управляющих центральных ведомствах для экономики страны. В отличие от Вобана, который высказывается в пользу этих учреждений, д’Аржансон их непримиримый противник. В связи с одним обсуждением книги Эрбера «Essai sur la police génerale des grains et sur l’agriculture» [ «Опыт об общей политике в отношении зерна и сельского хозяйства»)], вышедшей в начале 1751 г. и наделавшей много шума, автор «Мемуаров» следующим образом высказывает свое отношение к спорному произведению:

«Il est vrai, que c’est la seule et entière liberté qui peut bien régir le commerce, l’agriculture et les mœurs. C’est sur quoi je travaille moi-même depuis dix-uit ans, ayant une fois remarque: Pour mieux gouverner, il faudrait gouverner moins.

J’ai fait un traité qui a ce titre, et de façon que je crois l’avoir bien rempli. Je blâme les louanges que l’auteur donne à notre conseil de commerce, et la proposition d’étatblir une commission d’agriculuture. Ce sont là des restes du vieil homme, et des idées de tyrannie gênante.

Eh morbleu, laissez faire!»

[ «Верно, что только полная свобода может хорошо управлять торговлей, сельским хозяйством и общественными нравами. Именно над этим я сам работаю в течение 18 лет, и однажды заметил: чтобы лучше управлять, надо управлять меньше.

Я написал трактат, который так и озаглавил и который, как я полагаю, вполне отвечает своему названию. Я не одобряю похвалы автора по поводу нашего совета по торговле и предложение по созданию комиссии по сельскому хозяйству. Все это старый хлам и идеи тягостной тирании.

Черт побери, дайте делать!»][96]96
  Р. 134.


[Закрыть]

По существу, в этих высказываниях обобщена вся программа д’Аржансона. В них мы соединили обе одинаковые по формулировке максимы и одновременно в них же мы находим указание на то, что эти идеи занимали автора на протяжении 18 лет и что он изложил их в отдельном сочинении, следы которого, к сожалению, мы тщетно пытались отыскать в его мемуарах.

Хотя оба приведенные фрагмента в первую очередь относятся к внутренней торговле страны, д’Аржансон переносит принципы ее организации целиком и полностью на сферу торговли с зарубежными странами. Свойственное системе меркантилизма различение между активной и пассивной торговлей, одна из которых приносит выгоду, а другая убытки, у д’Аржансона мы не встречаем. Он знает только одну единственную торговлю, которая всегда выгодна для обеих участвующих в ней сторон.

О колониях

Ведь если бы правительство никогда, во весь голос заявляет д’Аржансон, не задумывалось об этом предмете, то у него в голове не родился бы неверный принцип, согласно которому оно было обязано вмешаться в эти процессы. Виновно в этом «открытие Нового Света», которое вызвало «эпидемию внешнеторговой лихорадки», заразившей все правительства. В результате государственные мужи «и сами потеряли здравый рассудок, и поставили на грань выживания свои народы», что было пагубно в одинаковой мере. Так страны приобрели дорогостоящие владения в виде колоний, который д’Аржансон «обменял бы на одну булавку, если бы был королем Франции». Наилучший выход из положения и сегодня состоит, по его мнению, в том, чтобы превратить колонии в самостоятельные республики, находящиеся под защитой своих метрополий, с которыми затем на равноправной основе можно было бы поддерживать взаимовыгодные торговые отношения. Отметим в этой связи, что в одной из записей в своих мемуарах за 1733 г. д’Аржансон делает следующее удивительное предсказание по поводу английских колоний в Северной Америке: «Je dis qu’un beau matin vous verrez ces dominations se séparer de l’Angleterre, se soulever et s’ériger en république indépendante, comme fit la Hollande à l’égard de l’Espagne» [ «Я заявляю, что в одно прекрасное утро вы увидите, как эти страны отделятся от Англии, поднимутся с колен и превратятся в независимые республики, как это сделала Голландия в отношении Испании»][97]97
  P. 386.


[Закрыть].

О запрете вывоза денег

С особой живостью д’Аржансон выступает против принципа, согласно которому следует запретить вывоз за рубеж денег. По его словам, этот принцип стал причиной неверных решений, прежде всего в политике. «Я утверждаю, что из всего того, что покидает пределы страны, вывоз золота и серебра наименее опасен. Я гораздо охотнее предпочел бы его вывозу плодов нашего умения, наших усилий, вывозу нашего сырья и, особенно, наших граждан, которые обогащают государство тем, что живут здесь, трудятся здесь и рожают здесь своих детей. Также я против вывоза древесины, который осуществляется во вред нашему морскому флоту» и т. д.[98]98
  P. 367.


[Закрыть]

О переработке сырья внутри страны и транспортировке

Так же последовательно он противостоит традиционному требованию, согласно которому необходимо самим перерабатывать собственное сырье и самим вывозить или продавать товары. При этом д’Аржансон выдвигает следующие аргументы: «Laissez faire – позвольте иностранцам приехать, чтобы купить у вас ваши продукты, и тогда вы поступите так, как должны поступать хорошие коммерсанты. Покупатели тогда будут приезжать во все большем числе, заинтересовывая в приезде все новых и новых покупателей. При этом каждый товар они будут покупать по соразмерной цене; они будут способствовать увеличению количества ваших фабрик за счет желания увеличить сбыт. Зачем вам завидовать тому, что они зарабатывают на зарубежной торговле, если, например, речь идет о маклерстве, о коммерческой продаже или о перепродаже товаров за границу, о торговле фруктами? Отдайте это все на откуп небольшим республикам, ведь все это – коммерческие сделки бедных, маленьких людей; вы же, граждане богатой цветущей страны, лучше оставайтесь дома. Я вовсе не хочу сказать, что мы полностью должны отказаться от зарубежной торговли. Если у нас есть граждане, которым это занятие по сердцу – laissez-les faire. Лучше всего заниматься этим видом коммерции тогда, когда все другие отрасли получили свое полное развитие и максимально расширились; однако не следует подстегивать их и умничать по этому поводу»[99]99
  P. 370.


[Закрыть]. Д’Аржансон делает из выше сказанного вывод: «Laissez les étrangeres venir chercher nos marchandises; laissez-les jouir du métier de crocheteurs, de voituriers, de fiacres. Que craignez-vous? Un marchand ne viendra pas seul. Ainsi ils mettent au rabais, et vous vendez à juste prix» [ «Дайте <возможность> иностранцам приезжать за нашими товарами; пусть они пользуются услугами наших грузчиков, извозчиков, наемных экипажей. Чего вы боитесь? Покупатель не приедет в одиночку. И он рассчитывает на скидку, а вы продаете по справедливой цене»][100]100
  P. 367.


[Закрыть].

Суммирование взглядов д’Аржансона

Из сказанного выше со всей очевидностью следует, что д’Аржансон был заклятым врагом любых таможенных пошлин и запретов. Они же, по его мнению, являлись главной причиной войн и упадка государств. Товары должны пересекать границы «свободно, как воздух», а выпадающие налоги следует компенсировать за счет налогов на потребление[101]101
  P. 10.


[Закрыть]. Правда, при этом экономика всех отраслей должна следовать определенным предписаниям властей, что требуется в целях ее упорядоченного развития. Однако эти предписания, считает д’Аржансон, следуя своей политической системе, должны исходить от руководства небольших муниципальных республик, которые могли бы возложить контроль над их соблюдением на своих местных уполномоченных (officiers municipaux). Эта задача не должна входить в компетенцию центрального правительства.

Д’Аржансон полагает, что такая организация также позволит положить конец тому нетерпимому положению, при котором мелкий производитель оказывается не в состоянии продолжать свое дело по причине предоставления государством чрезмерных льгот крупным предприятиям. Ничто не наносит такого большого вреда всеобщему благосостоянию и морали, как экономика, в которой существуют только крупные предприятия, считает д’Аржансон. «Tout grand commerce se réduit à l’usure» [ «Всякая крупная торговля сводится к ростовщичеству»][102]102
  P. 182.


[Закрыть]. Ростовщичество является не только экономическим, но и моральным злом. Ведь не случайно оно было запрещено еще в Евангелии. Вслед за Аристидом, на которого ссылается д’Аржансон, он с любовью говорит о «cette médiocrité qui seul rend heureux» [ «той умеренности, которая только и делает счастливым»][103]103
  P. 289.


[Закрыть]. Д’Аржансон сообщает о том, что однажды написал трактат против крупной заморской торговли. По его мнению, правительства государств всегда вели ее за счет свободного производителя, в тщеславном заблуждении полагая, что она олицетворяет богатство страны, в то время как было бы более правильно говорить о том, что благосостояние страны складывается из «хорошо организованного сельского хозяйства, из производственной деятельности тех жителей, которые не заняты в земледелии, и из здоровой внутренней торговли». Злополучное вмешательство государства породило у народов чувства зависти и ревности во внешнеторговых делах, которые вредят всем, поскольку вызывают у каждого их участника стремление обогатиться за счет другой стороны. Но так уж устроены люди, что прибыль, полученную за счет чужих убытков, они предпочитают прибыли законной, когда в выигрыше оказываются все[104]104
  P. 363.


[Закрыть].

Высказывания д’Аржансона неизвестны в истории политэкономии

«Détestable principe que celui de ne vouloir notre grandeur que par l’abaissement de nos voisins! Il n’y a que la méchanceté et la malignité du cœur de satisfaites dans ce principe, et l’intérêt y est opposé.

Laissez faire, morbleu! Laissez faire!!»

[ «Как отвратителен принцип, согласно которому утвердить свое величие можно только посредством унижения собственных соседей! Он служит лишь удовлетворению злобы и недоброжелательства сердца, но совершенно противоположен коммерческому интересу.

Дайте делать, черт побери! Дайте делать!!»][105]105
  P. 372.


[Закрыть]

Как мы видим, вряд ли можно было бы найти более выразительное использование нашей максимы, чем у д’Аржансона. Самое удивительное при этом, что его высказывания до сих пор были совершенно неизвестны в истории политической экономии. В экономической науке нет никаких исторических исследований на этот счет, а французский «Словарь политической экономии» под редакцией Коклена и Гийомена вообще не упоминает имени д’Аржансона[106]106
  Dictionnaire de l’Économue politique. Издания 1854 и 1873 гг.


[Закрыть].

В какой-то мере этот факт можно объяснить. «Мемуары» появились на свет в рукописном виде, что связано с характером той эпохи, прежде всего со страхом перед цензором. Тем не менее, как представляется, они получили достаточно широкое распространение, во всяком случае судя по многочисленным зачитанным страницам рукописи. Впервые «Мемуары» были опубликованы, причем в сильно сокращенном виде, в 1825 г. в одном томе, а затем в 1857 г. уже в пяти томах. И только в это последнее издание были включены его экономические афоризмы.

Что касается конкретно нашей формулы, то в сочинениях, составивших «Мемуары», отсутствует какая-либо ссылка на то, что максима возникла во времена Кольбера. И если д’Аржансон в одном уже приведенном здесь фрагменте подчеркивает свое авторство максимы pour gouverner mieux, il faudrait gouverner moins [чтобы лучше управлять, надо управлять меньше], то формулу laissez faire он употребляет таким образом, что создается впечатление: он ее позаимствовал. В целях нашего исследования представляется важным выяснить, когда д’Аржансон мог впервые записать выражение laissez faire.

Время записи Максимы д’Аржансоном

В «Мемуарах» на этот счет мы находим только намеки. Эти последние представляют собой в основном афоризмы без указания даты, от случая к случаю разбросанные по страницам книги. Тем не менее издатель, также маркиз и также по имени д’Аржансон, по мере возможности попытался восстановить хронологическую последовательность их появления. Наиболее часто наша формула встречается среди афоризмов в книге «Pensées sur la réformation de l’Etat» [ «Размышления о реформировании государства»] (т. V), написание которой издатель относит к 1735 г. То есть, вероятно, именно в это время была сделана первая запись формулы, что косвенно подтверждает приведенный выше фрагмент по поводу книги Эрбера, в котором приводятся слова д’Аржансона о том, что он уже в течение 18 лет работает над этим предметом. Поскольку книга Эрбера вышла в 1754 г., мы можем, отсчитав назад 18 лет, отнести начало этой работы к 1736 г. Во всяком случае, у нас есть определенные основания предположить, что знакомство маркиза с нашей максимой состоялось значительно ближе к началу XVIII в. и, что особенно важно, задолго до 1751 г., когда Гурнэ, заняв свой пост, смог приступить к осуществлению своих идей.

Другие литературные источники

Есть и другие литературные источники того времени, которые не могут нас не заинтересовать.

Как известно, середина XVIII в. была ознаменована мощным подъемом духовной жизни Франции. Те идеи, которые ранее бродили в головах отдельных ее граждан или в узких кругах общества, оказались теперь на авансцене общественной жизни; наряду с теологическими и метафизическими проблемами в центр всеобщего внимания выдвинулись также практические вопросы политической и экономической жизни. Ключевую роль при этом сыграл опубликованный в 1748 г. труд Монтескье «О духе законов». Год спустя появилось первое политическое сочинение Руссо, которое он написал, участвуя в конкурсе городской академии города Дижона, предложившей высказаться на тему о том, способствовал ли прогресс искусств и наук на самом деле нравственному очищению человечества. А в начале 1751 г. вышел в свет первый том «Энциклопедии» Даламбера и Дидро, которая просвещала широкую аудиторию не только в отношении разрешенных властями естественнонаучных и технических дисциплин, но и давала представление о теориях лучшего устройства государства, публичное обсуждение которых до того времени было или полностью запрещено или допускалось только при соблюдении максимальных мер предосторожности.

Известно, что физиократическая система была порождением «Энциклопедии». Первые основополагающие статьи Франсуа Кенэ «Фермеры» («Fermiers») и «Зерно» («Grains») были опубликованы в выпусках «Энциклопедии» за 1756 и 1757 г. При этом мэтр имел в виду продолжить серию этих публикаций, если бы не чрезмерный атеистический настрой редакции сборника, который отпугнул от дальнейшего сотрудничества с ней авторов, более умеренных по своим взглядам.

Как только «Энциклопедия» превратилась в своего рода периодический журнал, наиболее крупный и всеобъемлющий по своему содержанию, параллельно с ней начинают выходить многочисленные похожие издания, опекаемые отдельными научными дисциплинами. Среди них – «Journal Œconomique, ou Mémoires, Notes et Avis sur les Arts, l’Agriculture, le Commerce» [ «Экономический журнал, или Мемуары, заметки и мнения относительно ремесел, сельского хозяйства и торговли»][107]107
  Под редакцией Ле Камю.


[Закрыть]. Это был первый ежемесячный экономический журнал в ряду многих аналогичных изданий, появившихся позднее, который претендовал на роль общедоступного дискуссионного клуба. В нем можно было непредвзято и с различных позиций обсуждать любые экономические вопросы.

Первое столкновение протекционистских идей и идей свободы торговли

Уже в первый год издания мы наблюдаем на его страницах ожесточенное столкновение старых протекционистских идей и постепенно набирающих силу идей свободы торговли. Как уже было отмечено ранее, связанные с этой полемикой статьи стали доступны, хотя и в отвратительном переводе[108]108
  См. выше, с. 18, прим. 1.


[Закрыть], немецкой публике в 1782 г., т. е. спустя три десятилетия, – факт, свидетельствующий о большом интересе, который эта дискуссия вызывала на протяжении всей второй половины XVIII в. На эти же статьи обратили внимание и в Англии, после того как они были опубликованы на английском языке в сборнике наиболее важны работ, взятых из «Journal Œconomique»[109]109
  См. там же, прим. 2.


[Закрыть].

Насколько мне известно, речь идет о наиболее раннем публичном выяснении отношений между сторонниками этих двух точек зрения. Это тем более удивительно, что физиократическая система в то время еще не существовала и что ни один из более поздних сторонников этой теории в этой полемике не участвовал.

Поводом к полемике явились хвалебные отзывы[110]110
  В мартовском номере журнала за 1750 г.


[Закрыть] на вышедшую тогда книгу римского банкира Беллони «Dis-sertatone del commercio» [ «Рассуждение о торговле»]. Книга[111]111
  Она вышла одновременно на итальянском и латинском языках (Marchionis Hieronymi Belloni. De Commercio Dissertatio. Romæ MDCCL. Ex Typografhia Palladis) и была посвящена папе Бенедикту XIV. Немецкий перевод, сделанный Готтлибом Шуманном в 1752 г., был опубликован под названием «Des Marchese Belloni Abhandlung von Commercien– und Münzwessen» (Frankfurt und Leipzig) [ «Сочинение маркиза Беллони о коммерческом и монетном деле» (Франкфурт и Лейпциг)].


[Закрыть] содержит столь же лаконичное, сколь и внятное изложение идей меркантилизма. В конечном счете ее автор приходит в выводу о том, что для процветания любой страны требуется: 1) на основе надлежащего управления внешней торговлей привлечь в страну как можно больше золота и серебра, т. е. поддерживать выгодный торговый баланс; 2) внутри страны установить решением властей надлежащее стоимостное соотношение между двумя металлами, т. е. создать систему биметаллизма, удовлетворяющую существующим условиям. По мнению автора, обе задачи должны быть решены, назначенным в этих целях экономическим советом.

Биметаллизм

Борьба, отразившаяся в «Journal Œconomique», не затрагивает вопрос биметаллизма, она касается исключительно основных принципов торговой политики в узком значении. Беллони хотя и соглашается, что запрет на вывоз денег не является достаточным средством, чтобы сохранить благородные металлы внутри страны, но именно по этой причине он и высказывается за то, чтобы уделить большее внимание обеспечению благоприятного торгового баланса. Для достижения этой цели он предлагает максимально поддержать торговую деятельность собственных коммерсантов, «эту прочную основу, на которой зиждется благополучие больших государств». Эта поддержка, как считает Беллони, должна включать в себя, с одной стороны, запрет импортной торговли, осуществляемой зарубежными коммерсантами, а с другой стороны, отмену экспортных таможенных сборов для своих торговцев и даже предоставление им денежных авансов, премий и т. д.